Раздел 1 35 страница

из городка Палестина. О том, как Джессика Линч, в со-

ставе группы попавшая во вражескую засаду, яростно от-

стреливалась и прикончила несколько иракских солдат. И,

даже получив несколько пулевых ранений, она не прекра-

щала сопротивления до тех пор, пока у нее не кончились

все патроны. «Она сражалась до смерти, — цитирует газе-

та слова осведомленного источника, — она не хотела сда-

ваться живьем» (использование гипертрофированных

эмоциональных оценок, 7.3). Когда же иракцы смогли к

ней приблизиться — добавил тот же «источник» — де-

вушка получила еще и несколько колотых ранений холод-

ным оружием.

Героическую историю дополнили не менее героические

«обстоятельства освобождения Линч». Версия событий по

освобождению Джессики Линч, согласно которой американ-

ские спецназовцы штурмом взяли больницу, где она содер-

жалась, рассказанная на страницах «Вашингтон пост», была

подхвачена и разнесена по стране другими СМИ. Причем

уже с добавлением все новых и новых возбуждающих под-

робностей о спасении героини. В газете Los Angeles Times

говорилось об «операции освобождения»:

«А затем, под покровом тьмы, армейские рейнджеры и

морские пехотинцы... пробили себе путь в здание [больницы,

где содержалась и «охранялась» пленная] под ураганным ог-

нем противника».

Все было представлено именно так, что команда амери-

канского спецназа провела фактически образцово-показа-

тельный рейд в тыл противника, к тому же задокументиро-

ванный в видеоматериалах (ложь прямая, 18.1 — весь этот

«опасный рейд» был снят в постановочных условиях, па-

разитирование на авторитете, 7.2 — на этот раз «реальной

кинохроники). Стремительная атака и решительная высадка

с вертолетов Black Hawk, краткая перестрелка, эффектные

крики «go! go!», спасение товарища по оружию, и ни одного

потерянного в бою человека. История из центральной га-

зеты была воспроизведена во множестве других американ-

ских изданий и, в сочетании с коротким видеороликом об

операции освобождения в ТВ-новостях, произвела именно

тот эффект, который и ожидался. Оглушенные красивым

зрелищем, потрясенные героизмом и храбростью хруп-

кой соотечественницы, американцы не оценивали крити-

чески полученную информацию и слепо верили в успеш-

ность военных действий.

На самом деле все это «освобождение» полностью

аналогично «обстоятельствам пленения и мучениям» са-

мой Джессики Линч. Медперсонал больницы, в которой

«пытали» пленную, рассказал, что спецназу США здесь не

оказывали, да и не могли оказать абсолютно никакого сопро-

тивления: в районе больницы уже не было никаких иракских

солдат или вооруженных боевиков, которые к тому времени

покинули город. Что же касается Джессики Линч, то бедную

девушку доставили в больницу действительно в плохом со-

стоянии — с переломами обеих ног, руки, других костей и

ушибом головы. Но ни капли крови, следов пуль, «ранений

холодным оружием» или осколков у нее на теле не было.

Все травмы были результатом серьезного дорожно-транс-

портного происшествия. Иракские врачи рассказали жур-

налистам, как лечили несчастную девушку от множествен-

ных переломов, выделив ей единственную в больницу спе-

циальную ортопедическую кровать (которую разломали в

ходе «операции по освобождению» американские спецна-

зовцы). А через три дня после десанта в больницу специ-

ально заезжал пожилой американский военврач, чтобы по-

благодарить местный персонал за отлично сделанную опе-

рацию и квалифицированную помощь солдату США.

Непосредственно накануне высадки вертолетного де-

санта на месте «предстоящей операции» сначала побывала

разведывательная группа американского спецназа в сопро-

вождении араба-переводчика из Катара. Приехали они со-

вершенно мирно, на автомобильном транспорте. У офици-

анта находящегося рядом ресторана «Аль-Диван», они вы-

ясняли, много ли осталось в городе иракских военных. Он

им ответил «никого не осталось, они все уже ушли».

Более того, за несколько дней до «операции по осво-

бождению» сотрудники больницы пытались сами вернуть

Джессику Линч американцам. Девушку погрузили в маши-

ну «Скорой помощи», сказав водителю довезти ее до блок

поста войск коалиции. Когда машина приблизилась к блок

посту, американские военные открыли предупредительны

огонь, заставив машину вернуться в город.

Таким образом, используя широчайший арсенал прие-

мов манипуляции сознанием (ложь, тенденциозное обраще-

ние с информацией, использование душераздирающих под-

робностей и «локальных спецэффектов»), манипуляторы

создали мощный спецэффект (компиляцию «героического

сопротивления», «пленения» и не менее героического «ос-

вобождения» рядового Линч). С его помощью американско-

му обществу была внушено, что война идет успешно, солда-

ты коалиции полны героизма и вообще «все отлично!».

Раздел 24

«ЕДИНЕНИЕ С АУДИТОРИЕЙ»

(«ФУРГОН С ОРКЕСТРОМ»)

Краткое описание

Механизм данного приема манипуляции заключается в

том, что манипулятор апеллирует к «коллективным настрое-

ниям», но не аудитории (реципиента), а некоей сторонней

общности людей.

Приводя доказательства своей «правоты», манипуля-

тор указывает, что «все так думают» или что «подавляющее

большинство населения так считает» и «так желает» (напри-

мер, чтобы предмет манипуляции стал именно таким, ка-

ким его представляет манипулятор). Он не обращается на-

прямую к реципиенту, но приводит ему в пример «желания»

большого коллектива людей. В данном случае манипулятор

фактически паразитирует на коллективном сознании, при-

сущем нашему народу, — ведь идти против «мнения коллек-

тива» реципиенту, скорее всего, не захочется.

Этот прием манипуляции называется «фургон с оркест-

ром» из-за того, что манипулятор навязывает своей жерт-

ве свою манипулятивную установку, мотивируя это тем, что

«все или очень многие со мной [манипулятором] согласны —

соглашайтесь и вы, не будьте белой вороной!». Фактически

расчет делается на стадный рефлекс, хорошо известный чи-

тателю по кинофильму «Джентльмены удачи»: «Все побежа-

ли — и я побежал!» Автор помнит, как несколько десяти-

летий назад в журнале «Крокодил» высмеивался один «не-

радивый руководитель», затыкавший рот критике тем, что

использовал «массовое мнение» своих подхалимов. Описы-

вался этот прием так:

Из подхалимов сколотив

Удобный мини-коллектив,

Он остальным твердил ретиво:

«Вы что же, против коллектива?!»

В данном случае манипулятор («начальник») прибегает

к типичному использованию «фургона с оркестром».

В наше время применение этого приема выглядит сле-

дующим образом.

27 августа 2004 года, в выпуске новостей на радиостан-

ции «Эльдорадио» (СПб), диктор говорит: по данным ис-

следования ФОМ Ю. Левады, основная масса россиян по-

ложительно оценивает перспективы прихода к власти де-

мократической партии на предстоящих в ноябре выборах

президента США. Также основная масса россиян отрица-

тельно оценивает результаты деятельности президента-рес-

публиканца Д. Буша. Только 13 % россиян считают, что дея-

тельность Буша (и республиканцев) была положительна для

России.

В данном случае проводится стандартная апелляция к

«мнению общества»: раз «все думают, что демократы лучше,

чем республиканцы», значит, скорее всего так оно и есть на

самом деле. В этом и заключается принцип «все побежали я побежал». Манипулятор играет на стадном инстинкте

«человека толпы» (в которую сегодня превращают совре-

менное российское общество манипуляторы — это разно-

видность создания заданной атмосферы, 25), стремясь до-

казать, что основная часть нашего народа лучше относится

к демократам, нежели к республиканцам. Тут используется

метод «приведенного вывода»: раз «люди к демократам от-

носятся лучше, чем к республиканцам» — значит, демокра-

ты и вправду лучше.

В данном случае, как пример антиманипуляции, важно

понимать две вещи.

Отечественные СМИ играют роль элементов, ору-

дий внутриамериканской борьбы между двумя противо-

борствующими кланами: группировкой ориентированных

на защиту внутреннего рынка «традиционалистов», которых

официально представляют республиканцы. И представите-

лей транснациональных финансовых группировок, «неоко-

чевников», которых официально представляет демократиче-

ская партия. Для своей борьбы эти группировки использу-

ют все средства — от организации шоу «теракт 11 сентября»

(как отмечалось выше, превосходный пример массовой ма-

нипуляции сознанием, одновременно и информационный

повод, 27, и создание атмосферы шоу 23.1 с использованием

специальных эффектов, 23.2) до ангажирования в реклам-

ных целях ведущих СМИ в других странах. В России, проч-

но оккупированной именно представителями «неокочевни-

ков», позиции демократов США наиболее сильны (их оли-

цетворяет известный телеведущий В. Познер).

Для России нет совершенно никакой разницы, кто

именно победит на выборах, демократы или республикан-

цы. Внешняя политика США остается неизменной уже бо-

лее ста пятидесяти лет и не изменится в силу своей логики,

обусловленной логикой американской элиты — традицион-

но агрессивно-экспансионистской — и базовыми американ-

скими ценностями — традиционно хищническими. Поэтому

раскрученные переживания по поводу того, кого «там выбе-

рут», являются обманом и манипуляцией. Их цель — отра-

ботать деньги, вложенные в данные пиар-акции и одновре-

менно отвлечь внимание российского общества от реаль-

ных, а не высосанных из пальца проблем.

Например, в ходе президентской избирательной кампа-

нии 2004 года, когда все пропрезидентские СМИ из кожи

вон лезли, чтобы только затолкать население на выборы,

по петербургскому ТВ прошел сюжет — интервью ректора

СПбГУ Вербицкой. Она рассказывала, что «практически все

студенты СПбГУ пойдут, конечно же, на выборы». При этом

показывался коридор вуза и сплошной поток двигающихся

в сторону гардероба студентов. Несведущему или невнима-

тельному человеку и в самом деле могло показаться, что все

эти студенты уже идут «на выборы». Причем вот так, еди-

нодушно, «сплоченные» одним порывом реализовать свое

конституционное право избирать власть.

В заключение интервью ректор Вербицкая сказала, что

явка на выборы в университете всегда традиционно высо-

кая, но в этот раз она будет даже выше обычного, так как

«практически все студенты считают важным для себя пока-

зать свою гражданскую позицию».

Это типичный и почти до предела упрощенный вариант

«фургона с оркестром». Аудитории демонстрируется едино-

душие студентов в их желании идти на выборы. Проводит-

ся информационная установка: вот, все студенты идут — а вы

что же, хуже их? Опять же «все побежали — и я побежал»...

Более сложный вариант этого приема можно увидеть на

примере статьи «Двадцать лет спустя. Горбачев-фонд сего-

дня презентирует аналитический доклад, посвященный на-

чалу перестройки», напечатанной в номере «Российской га-

зеты» от 1 марта 2005 года. Материал, посвященный два-

дцатилетию «перестройки», излагается Горбачевым как

собственное оправдание им содеянного. В качестве доказа-

тельства тезиса «я ни в чем таком не виноват, я хотел как

лучше для вас всех!» бывший президент СССР приводит та-

кой довод:

«При весьма амбивалентном отношении к перестрой-

ке как таковой наши соотечественники высоко ценят ее

завоевания, прежде всего в сфере гражданских и политиче-

ских прав и свобод. До 70—80 процентов россиян в той или

иной мере разделяют и поддерживают базовые демократи-

ческие ценности, привнесенные в нашу жизнь перестройкой.

Остается высоким и уровень одобрения многих внешнепо-

литических акций перестроечного периода».

Безусловно, можно понять и посочувствовать авторам

этого документа: доказывать, что «перестройка» в основ-

ной своей части вещь положительная и положительно вос-

принимается современным российским обществом — зада-

ча, не реализуемая на практике. Для подавляющей части на-

селения России и перестройка, и сама фигура Горбачева, и

результат его действий являются синонимами катастрофы,

измены, развала и корысти. Объективно доказать положи-

тельность отношения к «перестройке» невозможно — дос-

таточно выйти и опросить прохожих, как они относятся к

этому периоду нашей истории и к личности Горбачева.

Однако задача перед авторами «аналитического докла-

да» поставлена, и им ее необходимо выполнять. Для этого

и используется в данном случае прием «фургон с оркест-

ром». Составители материала прибегают к использованию

«птичьего языка» (15.2) и прямой лжи (18.1), чтобы дока-

зать «массовость поддержки» обществом горбачевских ини-

циатив. «До 70—80 процентов россиян в той или иной мере

разделяют и поддерживают базовые демократические цен-

ности, привнесенные в нашу жизнь перестройкой» — ти-

пичный пример. С одной стороны, — вроде бы «массовая

поддержка» налицо; все-таки «70—80 процентов» достаточ-

но много. С другой стороны, и 1 процент — это «до 70». Кто

и как проверит, сколько там процентов на самом деле (даже

авторы косвенно указывают, что точные данные им не из-

вестны, раз дают погрешность в 10 процентов)? Также очень

показательна оговорка «s той или иной мере разделяют» —

она позволяет трактовать это высказывание настолько ши-

роко, насколько это необходимо манипулятору. Ведь если

человек доволен свободой поездки за границу (а именно это

авторы в рассматриваемой статье также ставят себе в за-

слугу), а все остальные трагические итоги «перестройки»

не приемлет категорически — он попадает в число тех, кто

«в той или иной мере поддерживает». К тому же манипу-

ляторы совершают подмену понятий, утверждая: «разделя-

ют и поддерживают базовые демократические ценности,

привнесенные в нашу жизнь перестройкой». По тексту, люди

поддерживают не саму «перестройку», а «ценности», ею в

нашу жизнь «привнесенные». Безусловно, «базовые демо-

кратические ценности» — вещь в теории хорошая. Но «пе-

рестройка» «привнесла в нашу жизнь» не только и не столь-

ко их, сколько катастрофический развал государства и все

негативные последствия, с ним связанные. Увязывая одоб-

рение людьми «базовых демократических ценностей» с раз-

рушительными процессами «перестройки» как таковыми,

манипуляторы протаскивают информационную установку,

декларирующую «одобрение» обществом сути перестроеч-

ных процессов.

Фраза «остается высоким и уровень одобрения многих

внешнеполитических акций перестроечного периода» явля-

ется примером «фургона с оркестром», проводимым через

прямую ложь. Кому сегодня придет в голову поддерживать

сдачу Советским Союзом, а позднее Россией своих позиций

в мире? Кто увидит плюсы в том, что натовские танки сто-

ят в нескольких часах хода от Ленинграда, в Крыму разме-

щаются американские военные, а Грузия накачивается аме-

риканским оружием. Вряд ли это делается против Новой

Гвинеи или Соломоновых островов? Обороноспособности

нашей страны именно при Горбачеве был нанесен чудовищ-

ный урон: уничтожены танки, самолеты, корабли, базы сле-

жения и пр. И это в условиях, когда более чем вероятный

противник усиливает свои вооруженные силы самыми со-

временными вооружениями! Кто, находясь в здравом уме и

трезвой памяти, станет «одобрять» такие самоубийствен-

ные акции?

Таким образом, используя компиляцию сразу несколь-

ких видов манипуляции сознанием, манипуляторы стремят-

ся убедить аудиторию в том, что очень много россиян под-

держивают то, что делал Горбачев. А если вы сами это не

поддерживаете — то поступаете не так, как большинство ум-

ных людей.

Раздел 25

СОЗДАНИЕ ЗАДАННОЙ

ИНФОРМАЦИОННОЙ АТМОСФЕРЫ

Краткое описание

Целью данного приема является подготовить эмоцио-

нальное состояние реципиента и информационное про-

странство вокруг него таким образом, чтобы действия ма-

нипулятора не встречали неприятия со его стороны. В зави-

симости от целей манипуляции, ее жертва целенаправленно

вводится в состояние испуга, радости, аффекта, в ее соз-

нании создаются устойчивые стереотипы восприятия окру-

жающей действительности (фактов, событий, физических и

юридических лиц, процессов и пр.), на которые потом будет

эффективно накладываться следующая манипулятивная ин-

формация и благодаря которым она будет восприниматься

реципиентом не как враждебная, опасная или неоднознач-

ная, а как истинная и полностью соответствующая его ви-

дению мира.

В качестве предельно упрощенного примера создания

заданной информационной атмосферы можно привести

следующее. Многие часто замечали, как вечером рабоче-

го дня безобидная, не слишком смешная в иных условиях

шутка вызывает у аудитории безудержный, едва ли не нерв-

ный смех. Расскажи ее утром или в выходной день — люди в

лучшем случае улыбнутся (хорошо, если не из вежливости).

А вечером после работы она имеет такой же успех, как ост-

рота самого популярного комика.

Психологическое объяснение данному феномену про-

стое. Организм, накопив за целый день работы усталость

(в данном случае — информационную; это характерно в

первую очередь для людей умственного труда), стремится

«сбросить» ее, как сбрасывает балласт перегруженный воз-

душный шар. Стремление освободиться от этого вредного

груза понятно — зачем тащить отрицательные эмоции? По-

этому, как только появляется подходящая возможность —

неожиданная шутка, нечто, вызывающее смех, одну из силь-

нейших эмоций — организм немедленно использует ее для

«разрядки».

Успех шутки в таком случае не случаен — он подготов-

лен тяжестью и напряжением рабочего дня. Это нервное на-

пряжение в итоге создало ту заданную атмосферу, что делает

исключительно успешной не слишком смешную в обычных

условиях шутку. Создание специальной атмосферы изме-

нило характер воздействия и эффективность принимаемой

реципиентом информации. То, что в этом случае заданная

атмосфера является, скорее, «эмоциональной», нежели ин-

формационной, несущественно. Ведь эмоциональное пере-

напряжение создано переизбытком информации, получен-

ной реципиентом за день.

Поскольку механизм создания заданной атмосферы ис-

ключительно эффективен, хоть и требует определенных за-

трат времени, он применяется достаточно часто.

Сегодня любой центральный телеканал является сред-

ством создания заданной информационной атмосферы,

проецируемой на всю зрительскую аудиторию. Чтобы ра-

зобраться в этом, достаточно взглянуть на «общий тренд»

телепередач современного российского телевидения. Подав-

ляющая часть телепередач — яркие, крикливо-пестрые, от-

влекающие внимание и нагоняющие на зрителя ощущение

«вечного праздника, который всегда с тобой». Телешоу, се-

риалы, переполненные глупостью передачи (реалити-шоу

типа «Дом», «Фактор страха», «Большие гонки» и пр.), «кон-

церты» вопиюще-бездарных «Фабрик звезд» — все это отуп-

ляет зрителя, прививая ему «непритязательный вкус» и при-

учая «жрать то, что дают, и быть довольным». Одновремен-

но зритель привыкает к устойчивому ощущению, что «у всех

вокруг все нормально, страна отдыхает и веселится». Кро-

ме того, что в данном случае срабатывает прием «приведен-

ный вывод», зритель погружается в атмосферу безмятежно-

го спокойствия — что бы ни происходило в стране на самом

деле. «Объективная информация» — репортажи о чудовищ-

ных терактах и голодающих людях, данные о разрушенной

промышленности, армии, космосе и науке — все это «сгла-

живается» наводимой «заданной информационной атмосфе-

рой»: есть отдельные недостатки, но в основном у нас все

хорошо! Создание такой атмосферы призвано усыпить гра-

жданское чувство или просто инстинкт самосохранения на-

селения: пусть не догадываются, что происходит вокруг них

на самом деле, пусть спят у телевизора, убаюканные телеви-

зионной птицей Феникс...

Ранее создание заданной информационной атмосферы

использовалось для разрушения политико-идеологических

устоев советской системы. Например, нормальному челове-

ку, только что посмотревшему фильм «Иди и смотри», прак-

тически невозможно вложить в сознание мысль о том, что

«СССР бездарно выиграл войну», и «если бы воевали поху-

же — пили бы сейчас баварское пиво»... Он просто не при-

мет эти информационные установки; после просмотра та-

кого фильма они вызовут у него омерзение.

Однако если до этого долго и кропотливо лить грязь

на образ подвига советского человека в Великой Отечест-

венной войне, вымазывать грязью имена Зои Космодемь-

янской, Александра Матросова, снимать фильмы о том, что

воевали солдаты исключительно благодаря заградотрядам,

а блокаду Ленинграда инициировал Сталин, чтобы уничто-

жить побольше ленинградцев (чем-то они его сильно дос-

тали), — постепенно эта отрицательная информация скап-

ливается в сознании реципиента. В какой-то момент ее ко-

личество может перейти в качество, и человек перестает

воспринимать историю Великой Отечественной так, как он

делал это раньше. В этом случае вбрасываемые информаци-

онные установки («зря воевали с немцами — нужно было

сдаться и не защищать нецивилизованную страну и пре-

ступный тоталитарный режим; тогда жили бы сейчас, как

в Германии») падают на благодатную почву. И еще одним

бастионом, защищающим страну от развала и деградации,

становится меньше...

Вот более детальный пример создания заданной ин-

формационной атмосферы. Период во время и после раз-

рушения Советского Союза и создания на его обломках ма-

родерской по сути своей новой политико-экономической

системы требовал от организаторов данной акции введе-

ния населения России в состояние устойчивой депрессии и

«социального ступора». В таком состоянии люди в принци-

пе не способны отстаивать какие-либо коллективные, груп-

повые интересы, кроме исключительно узких, личных. На-

ходясь в таком состоянии, люди не могли активно сопро-

тивляться разрушению среды их обитания, даже невзирая

на то что это разрушение несло угрозу жизни им лично и

их близким.

Оптимальным средством введения общества в такое

социально-депрессивное состояние являлось создание мас-

совой информационной, а зачастую даже неуловимой для

каждого конкретного человека атмосферы подавленности,

безысходности, апатии и отсутствия «жажды к жизни». Над

созданием подобной информационной атмосферы в стра-

не работала «волна» телесериалов и кинофильмов о пре-

ступном мире и бандитизме, захлестнувшая отечествен-

ные экраны с середины 90-х годов. Вал фильмов, начинав-

шихся «Ворами в законе», а продолжавшихся шедеврами

вроде «Бандитского Петербурга», «Бригады» и «Бумера» и

других, призван был достичь сразу нескольких, необходи-

мых манипуляторам целей. Кроме фильмов, для этого же

использовалась массовая криминальная хроника в различ-

ных СМИ, демонстрация передач «про жизнь бандитов» (в

каких домах они живут, на каких машинах ездят, что едят,

где учатся их дети и йр.). Неизменно подчеркивалось: эти

люди, так роскошно устроившиеся в жизни, — бандиты, и,

хотя все про это знают, никто их тронуть не посмеет. По-

тому что «законы такие теперь». «Правовое государство»:

пока вина не доказана в суде, человек невиновен и не мо-

жет быть осужден.

Одна из главных задач создания такой информаци-

онной атмосферы — «мы теперь живем в обществе, где

больше всего бандитов и они сильнее официальной вла-

сти» — состояла в том, чтобы приучить общество к тому,

что «преступность — это, конечно, плохо. Но она естест-

венна, неизбежна, и жить с ней теперь придется всегда».

Общество должно было с покорностью принять неизбеж-

ность массовой, наглой, сильной, сросшейся с властью пре-

ступности как реалии «новой России» и согласится на ее

«легитимизацию».

Для этого был выбран очень интересный механизм.

Преступников в СМИ показывали как нормальных, обыч-

ных людей, с присущими таким нормальным людям стран-

ностями и слабостями. Пусть зачастую с отрицательными

чертами характера, но именно в быту, «изнутри», в условиях

семьи, школы, армии (когда они еще не были преступника-

ми) — то есть именно как нормальных людей. В различных

игровых фильмах акцент делался на личностные пережива-

ния преступников, на их отношения с женщинами (любовь)

и законопослушными друзьями детства (дружба). С началом

пропагандистской кампании даже убийц и рэкетиров стали

показывать в кругу семьи как любящих отцов и заботливых

мужей. Все это приучало аудиторию к тому, что преступ-

ность — это нормально; она естественна, и с ней, как ни бо-

рись, окончательно не справиться.

До этого периода, по советской еще инерции, даже в на-

чале «демократизации общества», сохранялся советский еще

принцип демонстрации образа преступников: преступник

в принципе не может быть показан с положительной точ-

ки зрения. Он всегда отрицателен, вроде как не совсем даж

и человек. А уж если он показан с нейтральной или пол"

жительной стороны, то только тогда, когда в итоге он рвет

с системой нарушения закона и принимает правила игры

обычного, законопослушного общества. Безусловно, это от-

нюдь не всегда соответствовало действительности — но это

задавало в обществе совершенно определенное отношение к

преступности (она ВНЕ Закона, Закон с ней борется, и, по-

скольку он a priori сильнее — победа всегда будет на его сто-

роне). Таким образом общество получало от власти знак: с

преступностью мы боремся даже на уровне борьбы видов

(ведь преступник — вроде бы даже и не человек в обычном

понимании слова).

Но при демократии преступность как бы «легитимизи-

ровалась» в сознании общества, исчезал императив «неук-

лонной борьбы с ней до полного ее искоренения».

Главная задача такой кампании, кроме облегчения су-

ществования преступной среде (ВСЕ общество, в том числе

и представители правоохранительных органов приучались

СОСУЩЕСТВОВАТЬ с преступностью; во что выливалось

такое «сосуществование» для сотрудников соответствую-

щих служб — догадаться не сложно), заключалась еще и в

создании в обществе неявной, но отчетливой и нарастающей

депрессии. Дело в том, что для любого общества, для любой

общности людей преступность — зло, однозначно подлежа-

Дата добавления: 2015-07-20