1.
Когда Полуянов вышел из кафе, аккуратно прикрыв дверь, с давно уже висящей на ней табличкой «закрыто», день начал клониться к закату. Небо над Сиверской окрасилось чистым бирюзовым цветом, у края горизонта переходящим в беспокойно – красный, тревожный. По-прежнему было очень тепло, хотя со стороны Питера, впервые за всё лето, приближался грозовой фронт, пока ещё очень далёкий, напоминающий отсюда горную гряду со смазанными краями.
Геннадий был доволен. Он проделал огромную работу, и сейчас ощущал себя хирургом, проделавшим сложную операцию, в ходе которой был спасён человек. Ну, или священником – мессиионером, обратившим в ПРАВИЛЬНУЮ веру толпу дикарей. Один раз ему даже пришлось выбегать из кафе в салон сотовой связи напротив – покупать несколько комплектов наушников. А потом долго возиться с проводами, подсоединяя их к дрянной акустической системе.
«Флешку, конечно, жалко!» - Полуянов вздохнул. «Сколько их у меня осталось? Не так уж и много…. Штук пять, кажется. Ладно. Как-нибудь выкручусь. Тем более – деньги теперь есть» - он сунул руку в карман плаща, пошелестел купюрами. «И это – уж точно – не грабёж! Разумная компенсация, или, скажем так: взнос от вновь посвящённых, на благое дело!».
Рыболова никто не видел, кроме оставшейся в кафе официантки, но официантка будет молчать. Поскольку, теперь – она тоже Посвящённая.
«Да и о чём эта девица расскажет? О красной кепке, резиновых сапогах и удочке? Смешно! Ищите меня, господа слепцы! Дерзайте!».
Девушка, которую, оказывается, звали Любой, помогала ему во всём – омывать мертвецов, отделяя истинное от ложного, уничтожать следы крови, зачищать и соединять в единое целое провода…
«Она всё поняла правильно!» - Геннадий глубоко вдохнул воздух, посмотрел на темно – малиновый диск солнца, улыбнулся. «Ну ещё бы! С такой гениальной музыкой – и не правильно! Да и имя у неё знаковое – Любовь! Лишнее подтверждение истинности моего пути, хотя я уже ни в каких подтверждениях не нуждаюсь!».
Музыку он пока не включал – берёг заряд аккумулятора, поэтому небо над ним сейчас было обычным, правда – необыкновенно красивым.
…Когда настало время действовать, девушка подала ему пример – разделась первой. До гола. Разумеется, так было проще – не страшно испачкать одежду. А следы крови на ней – самая верная зацепка для представителей, так называемых «правоохранительных органов».
«Ха! Органов!» – Полуянов усмехнулся. Причём, как человек, достаточно современный он знал: даже стирка порой не помогает. Преступников, легкомысленно отмахнувшихся от столь явной улики и не ставших уничтожать ту одежду, в которой они совершили убийство (от беспечности ли, от жадности – не важно), ловили и через полгода, и через год.
Любовь отнесла их одежду в кабинет директора и сложила на столе. Да ещё полиэтиленом прикрыла. Сам директор валялся на полу, оглушённый, с огромной гематомой на голове (приложила его сзади тяжёлым спортивным кубком), да и остальные «непосвящённые» никакой опасности не представляли – бродили по залу, подобно зомби – истекая кровью, с обделанными штанами. Рыболов вытащил из рюкзака свой клинок и началось.
…Они занялись любовью прямо там - на скользком, липком полу, среди отрезанных голов с забавно выпученными глазами. Сами с ног до головы перемазанные кровью, со слипшимися волосами; похожие, скорее на персонажей какого-нибудь ужасника, чем на живых людей. Ну, или – на окончательно сбрендивших наркоманов, дорвавшихся до заветной дозы.
Такого секса у Геннадия не было ещё никогда! Множественный оргазм у женщины – это ещё понятно, но множественный оргазм у мужчины!…. Он не просто – стонал или рычал, он выл, он вопил, порою заглушая гремевшую со всех сторон музыку, освобождаясь от всего, становясь свободным, свободным, свободным! Наконец - то свободным! От всего… Девушка выгибалась под ним дугой, полосовала его спину ногтями, и тоже выла, к концу их бесконечного соития окончательно сорвав голос.
- Пошли в душ… - наконец просипела она, затем взяла руку Рыболова и слизала с неё кровь. - Рано пока, - сказал он, убирая с её потного лба прядь почерневших, липких волос. – Нам ещё убирать…
Затем – вода, много воды. И много моющих средств – несколько флаконов. А когда кончились и они – в дело пошёл стиральный порошок, шампунь и даже обыкновенное мыло. Для того, что бы вымыться самим, осталось несколько жалких обмылков…. Но это не беда, справились. Зато даже одежда убитых оказалась отмытой от крови. Ни единого пятнышка! А уж одежда гопников и вовсе – никогда ещё не была такой чистой!
Потом Люба сварила кофе, добавила туда коньяк, и они выпили его, стоя друг против друга, возле стойки, она – по одну сторону, он – по другую.
- Классно получилось! – хрипло произнесла девушка, окидывая взглядом сверкающий, подобно зеркалу пол.
«И он тоже никогда ещё таким чистым не был! С самого открытия этого долбанного кафе!».
- Благодаря тебе! – улыбнулся Рыболов.
- Нет, тебе!
Полуянов снова улыбнулся.
- Ты же понимаешь, зачем мы это сделали?
- Конечно, понимаю. Словами только, к сожалению, не могу выразить….
- Да, - согласился Геннадий. – Слова, порой, бессильны….
Спустя час он ушёл, а в кафе, освещённом кровавым цветом заката, у столика возле окна, осталась сидеть официантка, задумчиво уставившись на пять отрезанных голов, лежащих на стойке – три гопника, пожилая женщина и, тоже уже, далеко не молодой кавказец. Глаза у всех были закрыты, в ушах торчали наушники. Дешёвые, китайские. Хороших, в салоне сотовой связи, к сожалению, не нашлось. Тела мертвецов располагались тут же – вдоль стойки бара. Со вскрытием в этот раз Рыболов решил не заморачиваться – он и без того потерял очень много времени на возню с акустической системой. Зато музыка, благодаря его стараниям, теперь звучала отовсюду – и из дрянных мини – наушников, и из колонок.
- Мы вас хорошо проводили! – мёртвым голосом произнесла официантка, обращаясь к останкам. – Мало кто умирал столь прекрасной смертью!
Она повернулась к окну, посмотрела на озеро, с отражающемся в воде солнцем.
«На волнах волшебной мелодии без имени! Куда-то туда, на запад…. За мёртвой звездой…».
2.
«Старый блюзмен!» - Геннадий усмехнулся.
Человек, сидящий на берегу озера и впрямь смахивал на древнего, потёртого жизнью рок-н-рольщика, помнящего ещё первые концерты «Аквариума» и «Кино». Длинные, седые волосы, седые же усы «а ля Мулявин», изъеденное глубокими морщинами лицо, затёртая до белёсости кожаная жилетка, драные джинсы…. Ну и водка, разумеется.
- Привет! – сказал Рыболов, подходя к аборигену. – Не возражаешь? – и он вытащил из рюкзака бутылку водки. Не подумайте – не украденную! Купленную. Хотя и за украденные деньги….
«Должна же присутствовать в нашей жизни небольшая доля абсурда!» - мысленно усмехнулся Полуянов. «Но я честно оставил на столике нужную сумму. И за водку, и за закуску!».
- Не возражаю! – «старый блюзмен» похлопал ладонью по бревну, на котором сидел, затем, когда Геннадий устроился рядом, протянул руку. – Николай!
- Гена!
Он перевёл взгляд на небольшой костерок, горящий у их ног, потом обвёл глазами берег. Никого – ни праздных зевак, ни местных, ни дачников, ни случайных алкоголиков.
«Вот и хорошо».
- Откуда будешь? – Николай приветственно наклонил бутылку.
Полуянов взял один из пластмассовых стаканчиков – из стандартного магазинного набора, лежащего тут же, на газетке, потом достал из рюкзака закуску – несколько бутербродов с колбасой, несколько – с сыром. «Старый блюзмен» уважительно поднял густые седые брови, разлил водку.
- Из Питера. А ты местный?
- Местный.
- Ну давай, что ли… - Рыболов повертел тонкую пластмассу в руках, - за знакомство?
- За знакомство.
Они выпили, закусили, после чего Николай достал сигарету, прикурил от тлеющей ветки.
- Красиво здесь! – произнёс Геннадий, снова обводя взглядом сосновый лес, красные (особенно теперь – в свете заката) скалы, противоположный берег, с виднеющимися в зарослях крышами домов. Дач наверное.
- И тихо как!
- А то! – «старый блюзмен» кивнул. – Я вот частенько сюда прихожу. Просто – посидеть, тишину послушать….
- Да, тишина…. В городе такого и близко нет.
Полуянов глянул на собутыльника.
- Сам-то чем занимаешься?
Николай пожал плечами.
- Ничем. На рынке подрабатываю. Раньше – в группе играл, а сейчас… - он безнадёжно махнул рукой.
- Рок-н-ролл?
«Старый блюзмен» закашлялся.
- Какой сейчас в жопу рок-н-ролл?! Название одно!
- Ну-да, ну-да… - Рыболов настороженно посмотрел на тропинку, убегающую от места их стоянки в густые заросли ольхи. – Иных уж нет, а те далече…. С кем играл то?
- Да была у нас тут группа. «Интервал» называлась. При местном ДК.
- И что?
Николай опять закашлялся.
- Ничего! Ни ДК, ни группы! ДК какие-то чурки купили, а группа…. Кто спился, кто помер.
- Печально, - Геннадий скрутил пробку, разлил по стаканам. – Хотя, рок-н-ролл, кажется уже хоронили?! И не раз…
«Блюзмен» неожиданно хохотнул.
- Ага! Восставший из ада! Зомби, блин!
Он поднял стакан.
- Давай! За зомби!
- Давай.
Выпили.
- Ты, вообще, зря, - прочавкал Полуянов, жуя бутерброд. После сексуальных упражнений на залитом кровью полу, проснулся зверский аппетит. – Есть ещё очень неплохие музыканты! Скажем, «Инкуб». Слыхал?
- Металлюги, что ли? – Николай пренебрежительно скривился. – Разве это музыка?! Долбить по струнам, чем быстрее – тем лучше, любой школьник сумеет!
- Нет, не металлюги. Они вообще, текстовая группа, но недавно такую композицию выдали – закачаешься! Хендрикс отдыхает!
- Хендрикс? – «блюзмен» недоверчиво хмыкнул. – Да ладно!
- Не, точно тебе говорю! – Геннадий вытер руки о лежащую здесь же салфетку и полез в карман. – Сейчас….
Вокруг по-прежнему никого не было. Солнце медленно смещалось к горизонту, окрашивая окружающее в тревожный оранжевый свет, пробиваясь сквозь ветви деревьев тонкими иглами; небо на севере понемногу наливалось грозовой тьмою; от воды остро пахло свежестью.
Николай подбросил в огонь ещё несколько небольших веток, тоже потянулся за бутербродом.
- Смотри, - Рыболов включил гаджет, нашёл нужный файл и нажал кнопку «пуск».
На дисплее возник зал «Финбана», стоящие на сцене музыканты.
«Блюзмен» с любопытством вытянул шею, всмотрелся в изображение.
- О! – вдруг обрадовался он. – А я вот этого знаю! Ему недавно дом в наследство достался! Здесь, неподалёку….
- Серьёзно?! – Полуянов тут же остановил запись. – И где?
- Погоди, - Николай поднялся на ноги и завертел головой. – Нет, - наконец с досадой произнёс он. – Отсюда не видно…. Но недалеко, точно!
«На чердаке старого дома мы нашли пластинку…» - возник в голове Рыболова голос лидера «Инкуба». «На чердаке. Старого дома…. Уж не этого ли?».
Убийца тоже встал и посмотрел на крыши.
«Ведь как интересно-то, а?!».
Получить в свои руки первоисточник, оказаться единственным обладателем носителя лучшей в мире музыки…. Нет, этого дедулю резать пока рано! Как ту курицу, что несёт золотые яйца!
- Большой дом-то? – поинтересовался он.
- Большой. Там вон, на отшибе….
- Покажешь?
«Блюзмен» посмотрел на него с недоумением.
- Покажу, конечно. А тебе зачем?
- Я фанат этой группы, - Геннадий усмехнулся и вновь уселся на бревно. – Наливай!
- Ты ж хотел мне что-то дать послушать… - Николай разлил водку по пластиковым стаканчикам, протянул один из них Рыболову.
- Потом, - отрезал тот, убирая гаджет в карман.
«Блюзмен» не стал с ним спорить. Он проглотил свою порцию, заел бутербродом и кивнул в сторону крыш.
- Вообще, этот Лёха парень неплохой. Мы, правда, редко видимся. Он в Питере живёт. Но иногда приезжает…. Пару раз даже бухали. В клубе.
- А дом ему кто завещал? – поинтересовался Полуянов.
- Дед. Андрей Евгеньевич.
Николай вздохнул.
- Крепкий мужик был. Суровый. Если что не по нему – мог и в морду дать.
- И тебе перепадало? – ухмыльнулся Геннадий.
- Мне – нет. Но гопота местная один раз нарвалась.
- А чего не поделили?
- Не знаю. Они в магазине сцепились. Эти уроды Евгеньевичу то ли нахамили, то ли толкнули… Он и врезал. Я когда вошёл, гопера как раз, водой отливали.
- Хм! – Полуянов кинул в костёр обёртку от бутербродов, поковырял в огне веткой. – А внук его, значит, барабанщик «Инкуба»… Где в Питере то живёт, не знаешь?
- Понятия не имею. Знаю – репетируют они в «Красном треугольнике» на Обводном….
- Ясно.
Рыболов хлопнул себя ладонями по коленям, затем показал глазами на спиртное.
- Ты, это… Не тормози. Сейчас пузырь добьём, пойдём – прогуляемся. Покажешь мне тот дом.
- Покажу, чего ж не показать! – «старый блюзмен» усмехнулся. – Там, напротив, тоже место красивое… Тихое.
3.
- Так, девочки и мальчики, - Сергей обвёл взглядом музыкантов, потом посмотрел на Инну.
- Будь добра, - попросил он, убери всё это… - он кивнул на стол, уставленный бутылками, рюмками и тарелками с закуской.
- Зачем? – спросил Алексей.
- Сейчас экзекуцию проводить будем! – лидер «Инкуба» усмехнулся. – Сеанс чёрной магии с дальнейшим её разоблачением.
Маргарита зло сверкнула глазами.
- Значит, ты всё-таки решил это сделать?!
- Да чего сделать-то?! – не понял Казниченко.
- Пластинку он сжечь хочет, - объяснил бас-гитарист, с опаской поглядывая на клавишницу.
- Опа! – Владимир покачал головой. – Так это ты серьёзно?! А на фига? Вернее – смысл-то какой?! Безымянная то давно уже в Сети. Оцифрована… Вон, - он ткнул пальцем в сторону компьютера, - десять тысяч просмотров только за одни сутки!
- Серёга считает, что если уничтожить носитель, то и всё остальное исчезнет, - объяснил Тарус.
- Куда ж оно исчезнет?!
- Не знаю. Куда-нибудь.
Тем временем Инна очистила стол, а хозяин студии притащил с кухни здоровенную жестяную банку.
- Сейчас здесь будет очень дымно! – предупредил он.
- Балкон открыть? – барабанщик оглянулся.
- Откроешь – всё зальёт, - проворчал Владимир тоже поворачиваясь к окну, по которому хлестали струи дождя. А скорее даже – не дождя, а тропического ливня. Только холодного.
- Давай уж подождём, пока гроза кончится, - мрачно произнесла Рита. – Выпьем пока….
- Ладно, - Сергей пожал плечами, - Выпьем….
Тут на улице вновь загрохотало так, будто прямо во дворе взорвалась машина с пропаном.
- Ох! – Тарус невольно втянул голову в плечи. – Во даёт!
- Да, - Андрей с уважением глянул на тёмное, сверкающие вспышками молний, небо. - Что-то я такой грозы и не упомню….
- Хэви металл! – клавишница криво усмехнулась, потом перевела взгляд на лидера группы. – Серёг, подумай ещё раз! Не надо её уничтожать!
Музыкант упрямо насупился.
- Хранить её слишком опасно…. – он поморщился. – И я даже не за себя боюсь.
- А за кого? – удивился Тарус.
- За вас всех, идиоты!
Мороз сердито глянул в сторону окна, шёпотом выругался и решительно потянулся к ножницам, торчащим из пластмассового стаканчика на стеллаже.
- Чёрт с ним! Сейчас просто – разрежу и в мусорку выкину! …Или в унитаз спущу.
Вооружившись ножницами, лидер «Инкуба» схватил снимок и….
- А, чёрт! – завопил он, уставившись на собственную руку, из которой, подобно воде из сломанного крана, закапала кровь. Каким-то немыслимым образом, ножницы, вместо того, что бы разрезать пластинку, соскользнули и пропороли левую ладонь музыканта.
- Я сейчас! – Инна вскочила с дивана и бросилась в ванную. Через минуту, она уже обрабатывала рану йодом. Тарус держал наготове бинт.
- Ну чего там? – наконец поинтересовался он. – Серьёзно поранился?
- Не особо, - Сергей поднял руку к свету, осмотрел порез. – Вот же блин!
- Как ты умудрился?! – Казниченко покачал головой, после чего вернул на стол стопки и принялся разливать. – Вроде трезвый….
- Да иди ты! – лидер группы схватил стопку и, никого не дожидаясь, проглотил свою порцию.
- Это всё от нервов! – заключил барабанщик, помогая Инне обматывать руку музыканта бинтом. – Я, помню, тоже раз консерву открывал…. С похмелья. И не консервным ножом, а обыкновенным, кухонным. Так чуть полпальца себе не оттяпал. Во… видите? – он показал небольшой шрам.
- То нож, а то ножницы! – недовольно заметила Инна, затягивая узелок на повязке.
- Дайте-ка мне, - потребовал Владимир.
- Чего – тебе?
- Дайте я разрежу!
- Ну на, - Тарус протянул ему ножницы, которые держал, однако гитарист слишком быстро и слишком порывисто выбросил вперёд руку, и… одно из лезвий впилось ему в палец.
- Мать твою! – заорал Казниченко, отдёргивая кисть. – Охренел?!
- Смотреть надо, когда берешь! – заорал в ответ барабанщик.
- Чёрт! – Владимир сунул повреждённый палец в рот, затем с проклятиями схватил пузырёк с йодом.
- Так. Понятно, – вдруг совершенно спокойно сказал бас-гитарист. – Сейчас я её просто сомну на хрен и в форточку выкину!
- Не надо, Дюш, - попыталась остановить его Маргарита, однако тот уже протянул руку к пластинке.
И застыл, выпучив глаза.
Его будто парализовало. Дыхание спёрло, мышцы свело чрезвычайно сильной и очень болезненной судорогой, голова закружилась.
- Андрей! – испуганно закричала Инна. – Что с тобой?!
- Дюша! – вскочив, Тарус схватил бас-гитариста за плечи и начал трясти. Он перевёл взгляд на друзей. – Это, что, эпилепсия?!
Толмачёв, сам не на шутку перепугавшийся, хотел было сказать, что эпилепсии у него не было и нет, но не смог произнести ни слова. Давясь воздухом, он что-то промычал, кривя рот; на губах запузырилась пена.
- Допрыгались, экзорцисты хреновы! – злобно прошипела Маргарита, тоже поднимаясь и отпихивая в сторону растерявшегося барабанщика. – Ложка нужна! …Ну, чего стоишь?! – рявкнула она на Алексея. – Ложу тащи!
Тот бросился на кухню, притащил требуемое, после чего вынул сотовый.
- Может, «скорую»?
- Погоди, Лёх, - отмахнулся Сергей, тоже склонившийся над бас-гитаристом. – Думаешь, он может язык проглотить? – спросил он у клавишницы, пытающийся просунуть ложку Андрею в рот.
- На всякий случай! – процедила девушка.
Толмачёв снова замычал. Кажется, его начало отпускать – мышцы расслабились, шея, секунду назад похожая на ортопедический воротник, пришла в движение. Он то ли вздохнул, то ли всхлипнул, затем провёл трясущейся рукой по мокрому от пота лбу.
- Дюш, иди – приляг! – предложила Инна, хлопая ладонью по дивану.
- Ничего, - просипел бас-гитарист, обводя помещение покрасневшими глазами, - уже всё в порядке….
- Что это было? – выдавил из себя Владимир, забывший о своём повреждённом пальце, хотя кровь продолжала сочиться из ранки. – Что вообще за хрень здесь происходит?!
- Ты ещё не понял?! – завопил Сергей, тыча в рентгеновский снимок, по-прежнему валяющийся на столе, в окружении рюмок. – Я ведь предупреждал: эта штука опасна!
- А не надо было её вообще трогать! – закричала клавишница, теперь ещё больше напоминающая Медузу – Горгону - глаза у неё сверкали, лицо было даже не бледным - белым. – Оставьте пластинку в покое!
Андрей схватил налитую рюмку, выпил, схватил вторую, тоже выпил… Щёки у него немного порозовели.
- Вы хотите сказать, что этот хренов снимок… - гитарист недоверчиво глянул на чёрно – белую рентгеновскую плёнку, - …оно… само себя защищает, что ли?!
- Получается так, - Тарус отодвинулся от стола, затем сцапал последнюю, оставшуюся стопку, опрокинул, занюхал рукавом.
- Не может быть! – Инна тряхнула головой, протянула было к пластинке руку (уж неизвестно, что именно она собиралась делать), однако Сергей её остановил.
- С ума сошла?!
- Да это же чушь полная! – возмутилась журналистка.
- А сексуально – озабоченный мертвец в параллельном мире – тоже чушь?! – барабанщик криво усмехнулся. – Лучше не рисковать.
- Значит, как я и хотел – жечь будем! - лидер «Инкуба» вытащил зажигалку, крутанул колёсико. – Если кто боится – может пока на кухне посидеть….
На улице вновь загрохотало, причём это был не просто гром, а словно целая серия направленных взрывов. Стёкла в рамах вновь опасно завибрировали, свет начал мигать.
- Сейчас электричество отрубят, - озабоченно произнёс Андрей, похоже уже вполне пришедший в себя.
- Значит не фиг тянуть! – рявкнул Сергей, подвигая к себе ржавую банку.
- Не бери её в руки! – нахмурившись посоветовала Инна.
- Да, точно, - кивнул Тарус. – У тебя плоскогубцы есть?
- Есть, - хозяин студии принёс с кухни пассатижи, затаив дыхание поднял ими рентгеновский снимок и положил его сверху – на банку.
- Начнёт плавиться – всё закапает, - сказал Андрей, показывая пальцем на стол.
- Может, - согласился Мороз. – Да и чёрт с ним, в конце концов! Ототрём.
Он схватил зажигалку и щёлкнул рычажком. И тут же получил сильнейший удар. У музыканта было ощущение, будто воздух над журнальным столиком внезапно затвердел, превратившись в огромный кулак, и этим кулаком, с немыслимой скоростью нечто невидимое ударило его в грудь.
Сергей отлетел к дверям, ведущим на кухню, треснулся затылком о дверной косяк и сполз на пол.
- Мать твою! – благоговейным голосом произнёс Алексей, выпученными глазами уставившись на пластинку. – Вот это да!
- Чего сидите?! – крикнула Инна, бросаясь к бой-френду. – Ты как?
- Нормально, - музыкант помотал головой, осторожно потрогал затылок. Вроде крови нет….
- Такое ощущение, - глубокомысленно заметил Казниченко, - будто тебя воздух ударил.
- Воздух и ударил, - морщась, Сергей поднялся, потёр ладонью грудь. – Или, скажем так: невидимка.
Тарус с опаской посмотрел по сторонам.
- Опять, что ль кто-то из параллельного мира?!
- Ага, - Маргарита мрачно кивнула, - невидимый кончающий мертвец. Сейчас как попадёт тебе на рожу кислотой!
- Тьфу ты! – барабанщик скривился, затем перевёл взгляд на пластинку и странным, вкрадчивым голосом, произнёс: - А если я просто хочу изображением полюбоваться? Аккуратно взять… (он взял рентгеновскую плёнку – без всяких последствий), поднести к свету… (поднёс к лампе, повернул), …и вернуть на место…
Внезапно он согнул пальцы правой руки (пластинку Тарус держал левой), попытался вцепиться в снимок снизу, очевидно намереваясь его скомкать, как лист бумаги, и тут ударила молния.
Но не за окном.
В комнате.
Ярчайшая вспышка сверкнула рядом с барабанщиком, бросив его спиной на диван. При этом он заехал локтём в лоб Инне.
Все на некоторое время ослепли, к тому же вырубился свет. В комнате резко запахло озоном.
А ещё через секунду на улице грохнуло. Настолько близко, что стекла из окна и балконной двери всё-таки вылетели, осыпав музыкантов тысячью мелких осколков.
- Лёха, живой?! – завопил Сергей, ничего толком не слыша – как в окопе, сразу после взрыва гранаты. Или мины.
- Вроде бы, - донеслось сквозь звон в ушах. – Руку обожгло, кажется….
- Смотрите, что это?! – Инна, держась за лоб ткнула пальцем в пространство перед собой.
- Течёт… - удивлённо пробормотал бас - гитарист, обводя комнату взглядом.
И действительно, воздух в комнате начал течь, дрожа и искажая окружающую реальность, как в жаркий день, над плавящимся асфальтом. Хотя может, это был и не воздух, а некая, ставшая видимой, субстанция. Из соседней Вселенной.
- Что-то у меня в глазах рябит, - пожаловался Казаченко, стряхивая с куртки осколки стекла. В раскрытые окна беспрепятственно задувал ветер (вернее - ураган), неся с собой потоки ледяного дождя.
- Давай я хоть занавески задёрну…. – Андрей встал и, пошатываясь, подошёл к окну. Он закрыл шторы, нижние концы сунув в оголившиеся рамы. Материя тут же надулась огромными, дёргающимися пузырями, но по крайней мере, комнату перестало заливать водой.
- Вот дерьмо! – прохрипел Тарус, разглядывая повреждённую руку - на неё будто кипятком плеснули. – Зараза поганая!
- Давай перевяжу, - предложила Инна, смахивая с глаз слезы – всё-таки барабанщик ей сильно в лоб заехал.
- Тебе ещё повезло, - Владимир вздохнул. – Если, конечно, это была именно молния.
- Молния, молния! - процедил Алексей, которому журналистка начала бинтовать кисть. – Вон, озоном до сих пор воняет.
Рита криво усмехнулась.
- Если молния, то почему она тебя не убила?
- Пожалела… - буркнул Сергей, после чего подошёл к окну, осмотрел рамы. – Мать вашу! Нет, я её всё-таки уничтожу!
- Как?! – гитарист уставился на пластинку, как на гранату с сорванной чекой. – Взорвёшь собственную квартиру?
- Не знаю! Кипятком оболью! Или кислотой!
И словно, услышав эти слова, дверь на кухню распахнулась, грохнув об стену так, что с потолка посыпалась штукатурка, на самой же кухне, со стен сорвались разделочные ножи и с дикой скоростью понеслись в сторону хозяина квартиры.
Тарус действовал чисто инстинктивно, рванув лидера группы за футболку вниз, и тем спас ему жизнь. Остро отточенные лезвия просвистели в нескольких сантиметрах от головы Сергея, воткнувшись в книги, стоящие на стеллаже.
- Идтить твою… - потрясённо пробормотал бас-гитарист, поднимая руку – то ли что бы защитить лицо, то ли для того, что бы перекреститься.
- Уходим отсюда! – завопил Тарус, и сейчас же дверной косяк вспыхнул – по нему пробежали языки огня, повалил дым. – Бегом!
- Подождите! – закричала Маргарита, впрочем её никто не слушал – Сергей, чуть ли ни в охапку схватив Инну, бросился в прихожую, за ним остальные.
Когда они уже открыли входную дверь, предметы на кухне вновь пришли в движение. На это раз настал черёд инструментов, которые хозяин дома держал в ящике под плитой. Сам ящик будто взорвался изнутри, осыпав кухню щепками, а стамески, ножовки и прочее железо устремились в сторону людей.
…Лидер группы, к тому моменту переступающий порог квартиры, оглянулся, увидел летящее прямо ему в лицо остриё стамески, но даже испугаться толком не сумел, поскольку был сбит с ног мощным ударом. Он повалился на пол, увлекая с собой девушку, услышал жуткий звук, с которым лезвие врезалось в противоположную стену (пробив штукатурку!), затем перевёл взгляд на того, кто спас его в этот раз.
- Живой? – Аверченко протянул музыканту руку, помог подняться. – Что у вас здесь происходит?!
- Мне ножовкой плечо задело! – завопил из прихожей Тарус, а вскоре на площадке возник и он сам. Рукав футболки разорван, по руке течёт кровь.
- Ой! – Юлия, стоящая за Стасом, испуганно прикрыла рукой рот.
- Ты говорить можешь?! – полицейский тряхнул Сергея. – Что у вас тут? Драка?!
- Полтергейст у нас тут! – мрачно сообщил хозяин студии, поднимая глаза. – Спасибо за помощь…
- Не за что… - начал было оперативник и тут же замолк, уставившись на дверь, из которой, совершенно невозможным образом, без всякого вмешательства извне, появились языки пламени.
- Да послушайте же вы! – закричала Маргарита, тоже выбираясь на площадку. – Я знаю что надо делать!
- Что?! – Казниченко, умудрившийся влезть рукой в пламя, болезненно поморщился.
- Мы должны вернуть пластинку туда, где она была! – клавишница обвела музыкантов взглядом. – Обратно, в Сиверскую!
- Так это у вас из-за пластинки, что ли? – Стас ткнул пальцем в дверь и вновь осёкся – пламя исчезло.
- Вот! – завопила Рита, - смотрите! Я права!
- Да не ори ты! – Тарус зажал кровоточащую рану ладонью, затем посмотрел на Инну, невесело усмехнулся. – Ну, что, сестра милосердия, опять на перевязку?
Девушка вздохнула.
- Пошли!
4.
- Да, досталось вам! – полицейский кивнул в сторону окна. – Значит, началось всё с того, что вы решили пластинку уничтожить? …Из-за того… открывшегося прохода? В другой мир?
- Ну да, - Сергей ткнул пальцем в лежащий на столе, рядом с рентгеновским снимком, телефон. – Вы же видели запись…
- Честно говоря, если бы сам, буквально два часа назад не столкнулся с похожим явлением, ни за что бы не поверил! Это ведь смотрится, как…. – он пощёлкал пальцами, - …как спецэффекты в кино!
- Ага, спецэффекты! – проворчал Тарус, которому Инна забинтовала теперь ещё и плечо. – Особенно – летающая ножовка с летающим же топором!
Полицейский посмотрел на дверь.
- Косяк и здесь горел?
- И здесь, - Сергей кивнул.
- Сам загорелся?
Казниченко фыркнул.
- Ну не мы же его подожгли!
- И всё прекратилось, когда вы, - полицейский перевёл взгляд на Риту, - сказали, что пластинку надо отвезти обратно, туда, где вы её и нашли….
- Да, - согласилась та. – Это – единственный выход.
- А как вы это поняли?
- Не знаю, - клавишница пожала плечами. – Просто – почувствовала.
- А перед этим вы, - Аверченко повернулся к Сергею, - решили, что если пластинку уничтожить, то исчезнут и все, сделанные с неё копии?
- Типа того…. – лидер «Инкуба» вытащил из пачки сигарету, закурил. – Может, конечно, копии и не исчезнут, но они…. перестанут так влиять на людей, что ли…. Негативно.
- И это вы тоже почувствовали?
- Угу.
Полицейский задумчиво побарабанил пальцами по столу, затем взял пластинку, поднёс её к свече, которую Инна притащила с кухни.
- Рок на костях… - произнёс он. – Предмет, который не даёт себя уничтожить…. Или КТО-ТО не даёт его уничтожить.
- Чёрт рогатый! – проворчал Тарус, скручивая с бутылки водки пробку и делая глоток. – Ритка права. Надо отвезти её обратно, закопать на чердаке и забыть, словно дурной сон!
- Если сделать именно так, - Аверченко вновь посмотрел на Сергея, - то как вы считаете, эта музыка потеряет свои… э-э… необычные свойства?
- Понятия не имею! – лидер «Инкуба» устало закрыл глаза. – Может быть потеряет, а может быть и нет…. Надо попробовать.
- Мы точно это сделаем! – Маргарита усмехнулась. – Потому как, если бы было иначе, мы бы сейчас с вами не беседовали, а тушили бы пожар.
- М-да, - полицейский вздохнул. – Странная история.
Сергей прищурился.
- А что, господин полицейский, эта музыка на вас тоже как-то влияет? Или, - он кивнул в сторону Юлии, - на вашу девушку?
- Влияет, - вместо оперативника ответила та.
- И каким образом, если не секрет?
- Я вижу жертв преступлений. Нераскрытых преступлений. К тому же получаю откуда-то полную информацию о них – историю жизни, чего хотели, каким образом нарвались на убийц…. Короче всё, кроме имён.
Тарус удивлённо задрал брови.
- Круто!
Лидер «Инкуба» перевёл взгляд на Стаса.
- И вы тоже мертвецов видите?
Аверченко криво усмехнулся.
- С сегодняшнего дня. Собственно, поэтому мы к вам и приехали. Как ни называй данное явление…. я имею в виду влияние этой мелодии на человеческое сознание – гипнозом, психогенным воздействием, колдовством, но оно явно прогрессирует… - он замолчал, что-то про себя прикидывая, затем всё-таки решился: - К тому же, в городе появился серийный убийца…
Маргарита вздрогнула, чуть не выронив сигарету, которую держала в руке, впрочем полицейский не обратил на это внимания.
- Вы имеете в виду человека, которого…. Безымянный трек заставляет убивать? – осторожно поинтересовался Сергей. – Так, что ли?
- А почему вы называете трек Безымянным? – в свою очередь поинтересовался Аверченко.
- Не знаю. Когда с пластинки на комп перегоняли, тот его так и определил – «безымянный». А мы переименовывать не стали.
- Понятно, - полицейский вытащил из кармана сигарету, прикурил от свечи.
- Так что там насчёт серийного убийцы? – поинтересовался Тарус, откупоривая водку. – Будете?
- Нет…. А впрочем, - майор взглянул на пластинку, махнул рукой, - наливай. Будем считать, что я не на службе. И занимаюсь этим делом в частном так сказать, порядке. Кстати, давайте хоть познакомимся. Это – Юлия, а меня зовут Станиславом. Можно просто – Стас.
Музыканты назвали себя, после чего выпили. За знакомство.
- В общем, - не дожидаясь новых вопросов, продолжил Аверченко, ставя пустую рюмку на стол и затягиваясь сигаретой, - несколько дней назад в Питере появился убийца, явно действующий под влиянием этой чёртовой мелодии. Странный, надо сказать, убийца. Всего я вам рассказывать не имею право, но он, расчленив жертву, сливает кровь, после чего её смывает, а на голову трупа одевает наушники, предварительно воткнув в музыкальный центр флэшку с Безымянным треком….
Инна зябко передёрнула плечами.
- Зачем? И при чём тут кровь?
- Это же маньяк! – с досадой произнёс Андрей. – Не понимаешь, что ли?! У них там, - он постучал себя пальцем по лбу, - свои тараканы!
- Вы кого-то подозреваете? – спросил барабанщик, бросив быстрый взгляд на Риту. Впрочем, как он с облегчением про себя отметил, та не проявляла какого-либо беспокойства – сидела и задумчиво смотрела на пламя свечи.
«Наверное, всё-таки не она!» - подумал Алексей. «Да и не расчленяла она тогда никого! В смысле – тех гопников… Просто – убила. Обороняясь…».
- У нас есть приблизительное описание убийцы, - с неохотой проговорил майор, прикуривая новую сигарету от окурка старой. – Вернее, его одежды. Умный сукин сын, знает, что делает! Красная кепка, белый плащ, резиновые сапоги. И удочки.
- Удочки? – удивился Казниченко.
- Да. Несколько штук.
- Рыболов! – Сергей усмехнулся.
- Угу, - полицейский кивнул. – Именно так мы его и называем….
Тут у него в кармане раздался звонок.
Извинившись, Стас достал из кармана айфон и вышел на кухню, плотно прикрыв за собой дверь.
- Так… - лидер «Инкуба» вновь разлил водку. – Теперь у нас, значит, убийцы появились. Мало нам оживших трупов!
- Убийца, - поправил его Андрей. – Он один.
- Пока один! – Сергей, как и барабанщик минуту назад, глянул исподлобья на клавишницу и тут же отвёл взгляд.
Маргарита фыркнула.
- Это про Рыболова они знают! Наверняка есть и другие… Полиции пока не известные.
- А ты оптимистка! – Казниченко хмыкнул, опрокинул очередную стопку, зажевал хлебом.
- Сейчас, как вломиться к нам какой-нибудь бородатый дядька с топором! – хохотнул Тарус. – С наушниками в ушах и с вечным вопросом: «Тварь я дрожащая или право имею?!». То-то потанцуем!
- Ничего, - Сергей кивнул на рентгеновский снимок. – Мы пластинку вместо щита используем. И шарахнет твоего Раскольникова молнией. Или он сам себе башку топором раскроит….
В этот момент в комнату вернулся Аверченко. Он резко побледнел, взгляд был мрачным.
Ни слова ни говоря, полицейский уселся на диван, схватил рюмку, выпил.
- Что случилось? – спросила Юлия, протягивая ему зажжённую сигарету.
- Абзац! – Стас с силой провёл рукой по лицу, затем посмотрел на Сергея. – Вы, кажется, собирались отвезти эту пластинку обратно? В Сиверскую?
- Да, - музыкант кивнул. – А что случилось?
Оперативник криво улыбнулся.
- Мы можем поехать туда вместе. И чем быстрее – тем лучше!
- Да в чём дело то?! – несколько раздражённо поинтересовался Владимир.
- В Сиверской объявился Рыболов, - достаточно спокойным голосом сообщил майор. Правда вот, глаз у него начал дёргаться.
- Сегодня, средь бела дня, в кафе, он убил пятерых человек, отрубил им головы и разложил на стойке. И каждому одел наушники…. – Аверченко помолчал, затем добавил: - Надо ли говорить о том, что в музыкальный центр была воткнута флэшка с Безымянным треком?
- Офигеть! – несколько растерянно произнёс Тарус. – И что, его кто-то видел?
- Продавщица в салоне сотовой связи рассказала о парне в белом плаще и красной кепке с надписью «Юрмала». Лица она, разумеется, не запомнила. Есть ещё официантка из того самого кафе, но она, кажется, того… - полицейский повертел пальцем у виска. – Сбрендила.
- Сбрендишь тут! – Инна поёжилась. – Когда у тебя на глазах головы отрубают!
Сергей взглянул на майора.
- И вы… То есть ты должен туда ехать?
- Нет, - оперативник покачал головой. – Сиверская – это не наша территория. Область. Но если вспомнить, что я начал частное расследование….
- Понятно, - лидер «Инкуба» поднял ладонь. – Можешь не продолжать. Сколько сейчас времени? – он посмотрел на часы. – Около девяти… Когда там у нас последняя электричка?
5.
- Похоже, мы под одну и ту же грозу попадём в третий раз! – недовольно проворчал Тарус, посмотрев на налившийся чёрным северный участок неба.
- Мы её обогнали, - кивнул Андрей, поднимая воротник куртки. Дул сильный ветер, поднимая клубы пыли, в надвигающихся тучах поблёскивали молнии.
- Веселуха! – скривился Сергей.
- Куда идти – то? – Аверченко, обняв Юлю за плечи, повертел головой по сторонам.
- Если ко мне на дачу, то вон туда, - барабанщик показал пальцем. – А если в кафе… То тебе лучше знать.
- Мне там делать нечего. По крайней мере, сегодня,- полицейский вздохнул. – Из сиверских я никого не знаю, да и опечатано там всё уже, наверное.
Он развёл руками.
- Так-что веди, Сусанин.
- Пошли! – кивнул Алексей. – А завтра с утра я тебе покажу, где у нас тут РОВД. Пообщаешься.
- Если этот твой Рыболов ночью ещё кого-нибудь не зарежет! – с мрачным видом добавил Казниченко.
У горизонта громыхнуло.
- До дождя то успеем? – поинтересовалась Юлия, оглянувшись на тучи.
- Не будем тормозить – успеем, - буркнул барабанщик, перекладывая пакет с водкой из левой руки в правую. – Сворачиваем. Вон туда.
Они сошли с дороги на едва заметную тропинку и двинулись сквозь заросли ольхи.
- А не заблудимся? – с опаской поинтересовалась Инна, уворачиваясь от так и норовящих хлестнуть по лицу, веток. – Прошлый раз вроде бы другим путём шли.
- Тут короче, - Тарус вгляделся в окружающий полумрак, махнул рукой. – Теперь налево.
- Словно и не белые ночи! – недовольно заметил полицейский, к тому времени уже дважды споткнувшийся о торчащие из земли корни. – Темно, как у президента Америки в… - он посмотрел на девушек.
- В кармане, - закончил за него бас-гитарист.
- Во-во!
Минут через десять компания выбралась на берег водоёма.
- И правда, так гораздо быстрее! – удивился Сергей. – А где твоё фамильное гнездо?
- До гнезда ещё топать и топать, - барабанщик вновь махнул рукой. – Туда вон…
Теперь тропинка петляла в высокой траве, из которой то тут то там высовывались огромные красные валуны. Ветер усиливался с каждой минутой, вода в озере сделалась свинцово – серой, тяжёлой, как в Неве, во время наводнения.
- Какое небо красивое! – Маргарита подняла голову. И действительно, неожиданно небосвод на западе очистился от облаков и отсвет уже нырнувшего за горизонт солнца, окрасил всё вокруг в тревожную жёлто – бурую гамму. Если и не красивую, то уж точно – весьма необычную.
- Бр-р! – Инна покачала головой. – Как будто после пожара! Странные у тебя понятия о красоте.
- Нормальные! – отмахнулась клавишница, после чего вытащила у Таруса из кармана сотовый и принялась фотографировать. – На память, - объяснила она удивлённо глядящему на неё Сергею.
- Кто-то тут не хотел под дождь попадать! – буркнул барабанщик. – Или всё-таки решили помокнуть?
- Идём, идём! – сделав ещё пару снимков, Рита вернула телефон и зашагала по тропинке.
Вновь загрохотало. На этот раз – значительно ближе.
- А если снова град? – ни к кому собственно не обращаясь, меланхолично произнёс Казниченко. – Поляжем все тут….
- Прорвёмся, - бас-гитарист обвёл взглядом стремительно меняющееся небо. – Вот ведь зараза! Сначала эта буря нас в Питере достала, потом мы через неё на поезде проехали, и вот снова… Тебе не кажется, что мы становимся похожи на мазохистов?
- Мы и есть мазохисты! – вмешался Сергей. – Садо – мазо. Инн, верно говорю? – и он подмигнул девушке.
Та, впрочем, шутить не была настроена.
- Из-за вас вот фотоаппарат забыла! – журналистка с сожалением посмотрела на приближающийся грозовой фронт. – Какая натура пропадает! Это вы всё! – она передразнила: «Быстрее, быстрее!».
Лидер «Инкуба» пожал плечами.
- Мы на электричку опаздывали.
6.
- Вот этот дом, - Николай ткнул пальцем в массивное строение на противоположном берегу. – Здесь Андрей Евгеньевич жил.
- Красиво, - оценил Полуянов и присел на камень у дороги. – За это надо выпить.
- Давай! – оживился «блюзмен», доставая из пакета пластиковые стаканы.
- Жаль, долго пьянствовать тут не получится, - заметил Геннадий, откупоривая вторую бутылку.
- Почему?
- Гроза идёт, - Рыболов кивнул на низкие, то и дело освещаемые вспышками молний, тучи. – Сам, что ль не видишь?
- А, фигня! – отмахнулся собутыльник. – Спрячемся где-нибудь.
- Где ж ты тут спрячешься? – усмехнулся Полуянов. – Под деревом?
- Зачем – под деревом? Вон там дальше, за поворотом, небольшой мостик есть. За ним – беседка. Залезем внутрь и продолжим.
- Продолжим… - эхом повторил Геннадий, после чего достал из кармана телефон. – Сейчас выпьем, и я тебе ту мелодию поставлю. Помнишь, о которой я говорил?
- Помню, - несколько озадаченно откликнулся Николай, подставляя стаканы. – Хорошо, послушаем… Ну, - он поднял пластиковую посудину, - за…
- Давай не чокаясь, - перебил его Рыболов, проглотил водку и занюхал рукавом.
- Ну давай не чокаясь, - «блюзмен» пожал плечами, разделался со своей порцией спиртного, поморщился. – Эх, тёплая!
- Сейчас охладимся, - усмехнулся Полуянов, кивая на небо. – Чувствуешь, ветер какой?
- Сильный. Перед грозой всегда так.
- Не только перед грозой. Ладно, смотри.
Геннадий включил телефон, нашёл заветный файл и запустил видео. Когда музыканты на сцене начали играть, Николай застыл. Это было похоже на паралич или на негативистический ступор – глаза выпучены, лицо похоже на восковую маску, из полуоткрытого рта течёт слюна.
- Есть контакт! – вполголоса произнёс Полуянов, вытащил из рюкзака нож и положил рядом с собой.
«Хорошо – здесь река рядом. Не надо долго возиться. Сброшу его в воду, и она всё растворит. Всё, что мешает, всё, что делает грязным. Тем более – они так сейчас похожи – вода и металл. Очень похожи!».
Он поднял взгляд.
Это было фантастически красиво – сталкивающиеся в бесконечности галактики с миллиардами звёзд, перетекающие друг в друга туманности, а внизу – накатывающееся на мир безумное порождение двух столкнувшихся крайностей – горячего и холодного, циклона и антициклона. Отсюда, ИЗ КОСМОСА, тучи были другими – похожими скорее на каменные глыбы.
«Сейчас закончу с этим старым хрычом», - прикинул Геннадий. «Затем переберусь на ту сторону и исследую дом. Кто знает, может пластинка там лежит. А возможно…».
Тут его внимание привлекло движение на противоположном берегу. Группа людей шла вдоль воды, явно направляясь к заветному строению. Несколько парней и три девушки.
«Хм! Как интересно! Не хозяин ли это прибыл?!».
Рыболов выключил запись. Николай, тут же потеряв равновесие, свалился, смяв лбом пластиковые стаканчики и тяжело заворочался, пытаясь подняться. Или хотя бы сообразить, что на самом деле с ним происходит.
Вцепившись ему в волосы, Полуянов, рванул голову несчастного вверх, одновременно приставив к шее нож.
- Это он?!
- Я… не понимаю… - прохрипел «блюзмен», дико вращая глазами.
- Глотку перережу, козёл! – заорал убийца. – Отвечай – это новый хозяин дома?
- Где?
- Вон, на том берегу! Видишь?
Николай посмотрел в указанном направлении, попытался кивнуть.
- Да, это он. Лёшка.
- Отлично! – Геннадий отпустил голову жертвы, вновь вытащил телефон. – Видишь, как всё просто! – уже совершенно другим тоном произнёс он. – Показал нужного человека и до вечера свободен…
- Какого вечера?! – испуганно поинтересовался «блюзмен», пытаясь привести волосы в порядок.
- До всеобщего вечера, - Рыболов вновь принялся искать нужный файл. – Последнего. Когда восторжествует истина…
- Знаешь, - собутыльник медленно поднялся на ноги. – Я, пожалуй, пойду. Пора мне.
- Точно! – согласился Полуянов. – Тебе пора. Но не сразу! – он наставительно поднял указательный палец. – Сначала мы дослушаем музыку. Волшебную музыку. Ты ведь согласен?
- Что? А, да согласен…. – Николай затравленно огляделся по сторонам, явно прикидывая куда ему лучше бежать. Этот странный тип в красной бейсболке наводил на него ужас.
«Сумасшедший!» - в панике подумал он. «Причём, с ножом! Сваливать отсюда надо! Сваливать! Однозначно! Вон туда, к мосту, там наверняка люди есть!».
Отпрыгнув от жуткого незнакомца, «блюзмен» бросился в выбранном направлении, но пробежал от силы метров десять. Улыбнувшись, Рыболов нажал пальцем на кнопку пуск и вновь запустил проигрывание трека.
Николай споткнулся и замер в страной позе – ноги согнуты в коленях, голова опущена.
- Иди сюда! – приказал Полуянов, осторожно кладя телефон рядом с недопитой бутылкой. – Быстро!
Жертва судорожно дёрнулась, резко развернулась и двинулась назад.
«Да!» - убийца усмехнулся. «Это было бы смешно, если б не было так печально! Зомби на вечерней прогулке!».
Он засмеялся, разглядывая лицо «блюзмена». Изо рта, глаз и ушей у Николая текла кровь, руки сводило судорогой.
- А не пей с кем попало! – деланно - участливо произнёс Рыболов, вытаскивая из кармана нож. – Предупреждали же тебя, идиота! И менты, и телевиденье… Вернее… - он мерзко хихикнул. – Менты на телевиденье. Опасно это!
Подойдя к замершему человеку, Полуянов похлопал его по плечу.
- Ничего! Сейчас тебе станет легче! Сейчас всё кончится и начнётся новое. Правильное! Вся гадость из тебя уйдёт, ты очистишься, и будешь мне благодарен! И твоя благодарность не девальвируется, не исчезнет, она будет вечной! – он посмотрел наверх. – Как эти звёзды! Ты ведь видишь звёзды? Нет? Многое теряешь!
Николай что-то просипел, давясь кровавой пеной.
- Что – что? Не надо? – убийца изобразил удивление. – Ты не хочешь попрощаться с этим миром, слушая лучшую во Вселенной музыку?! Да вы идиот, батенька!
Схватив жертву за воротник футболки, Рыболов потащил мычащего «блюзмена» к берегу. А ещё через несколько секунд всё было кончено. Вода в том месте, где тело с перерезанным горлом и вспоротым животом пошло ко дну, сделалась тёмно – багровой, почти чёрной.
- Вот и хорошо! – прошептал Геннадий, вытаскивая из кармана салфетки, которыми он разжился в кафе и тщательно вытирая нож. – Очень хорошо!
Он вернулся назад, на тропинку, хлебнул из бутылки, после чего закрутил пробку и убрал водку в рюкзак.
«Боже, как я устал!» - мысленно вздохнул Полуянов. «Какой насыщенный сегодня день! Жаль – работа ещё не закончена. Увы! Осталось самое сложное….».
Он посмотрел на противоположный берег.
«Получить носитель».
7.
- Большой дом! – одобрительно произнёс Аверченко. – Сколько ж такой сейчас стоит?
- Много, - заверил следователя Алексей, возясь с замками. – Очень много!
- Будешь продавать?
- Не, не хочу.
- Себе оставишь?
- Наверное… В крайней случае – сдам.
Барабанщик открыл дверь и, шагнув в прихожую, включил свет.
- Проходите!
Компания вошла в большую комнату с камином, и в этот момент на улице загрохотало.
- Блин! Де жа вю! – Сергей поморщился.
- Надеюсь, здесь стёкла не вылетят! – Андрей с опаской посмотрел на окно, за которым ураганным ветром мотало из стороны в сторону ветви деревьев.
- Вовремя мы, - кивнул Стас, походя к камину и разглядывая голову козла. – Твой дед охотником был? – поинтересовался он у хозяина дома.
- Ага, постреливал время от времени.
- В соседских козлов? – полицейский усмехнулся.
- Не знаю, - Тарус пожал плечами. – Это не при мне было.
Лидер «Инкуба» снял с плеча сумку, расстегнул молнию и вытащил старую папку, в которой лежал рентгеновский снимок.
- Полезем на чердак? – Инна посмотрела в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
- А чего тянуть? – удивился Мороз. – Ты, кстати, помнишь, где она лежала?
- Помню, - девушка кивнула. – В коробке картонной.
- Вот туда её и надо вернуть.
- Как-то это всё неправильно, - вдруг произнёс Андрей, не отрывая взгляд от папки в руках Сергея.
- Чего не правильно? – не понял тот.
- Да всё это! Дурацкая картонная коробка, чердак захламленный….
- А что ты хотел? – удивился барабанщик. – Таинственных подземелий с прикованными скелетами, да сундук, оббитый железом, где этой пластинке и положено лежать?!
- Возможно, - бас-гитарист раздражённо дёрнул головой. – Всё-таки это не просто – мелодия!
- Я думаю, это не мелодия вообще, - задумчиво сказал Аверченко. – То есть мы воспринимаем её, как музыку, но на самом деле Безымянный трек – набор определённых сигналов, воздействующих на сознание человека.
- Слишком уж стрёмно он воздействует! – проворчал Тарус. – Если из людей убийц делает. Кстати, Стас, а ведь этот… Рыболов наверняка сейчас где-то в Сиверской!
- Почему ты так думаешь? – спросил полицейский. – Он осторожный тип. Очень осторожный. И вряд ли будет задерживаться там, где совершил преступление.
- Ладно, - Сергей махнул папкой, - я на чердак.
- Подожди, - Инна подняла руку. – Мне кажется мы все туда должны идти.
- Зачем? – Тарус посмотрел на неё с удивлением. – Там делов – то: найти коробку, сунуть в неё пластинку и чем-нибудь сверху придавить.
- Придавливать то зачем? – поразился Владимир.
- Что б наружу не вылезла! – барабанщик хохотнул. – И никого не покусала!
- Шуточки у тебя! – журналистка покачала головой.
- Кстати, а Ритка где? – лидер «Инкуба» обвёл комнату взглядом. – Если уж нам всем вместе нужно на чердак идти…
- Не знаю… - протянул Алексей. – Может, в туалет отправилась? На втором этаже туалет есть, рядом со спальней.
- Подождём? – Андрей вопросительно глянул на Сергея.
- Давай подождём… - пожал плечами тот, хотел ещё что-то добавить, но замер, уставившись на лестницу. Там стояла Маргарита, теперь совсем не похожая на их клавишницу. Совершенно белое, будто покрытое краской лицо, стоящие дыбом волосы, но главное – глаза.
В них не было зрачков.
И ещё. В руках девушка держала ружьё, стволы которого сейчас был направлены на собравшихся внизу людей.
- Никому не шевелиться! – глухо произнесла Рита, спускаясь по ступеням. – Кто дёрнется – стреляю!
- Спокойно! – полицейский нервно облизнул губы, его правая кисть медленно поползла к внутреннему карману куртки.
- Ты, мент! – прошипела клавишница, направляя оружие на Аверченко. – Вынул пушку и положил на пол!
- Хорошо. Без проблем! – оперативник вытащил пистолет и, держа его двумя пальцами за ствол, опустил на потёртый ковёр, занимающий центр комнаты.
- Теперь толкни его ногой в мою сторону! – скомандовала Маргарита.
Майор так и сделал. Когда оружие отлетело к ней, девушка быстро подняла ТТ и сунула за пояс джинсов.
- Какого чёрта?! – возмутился Тарус. – Ты чего вообще творишь?!
- Пластинку сюда! – процедила клавишница, вновь переводя стволы, в этот раз – на Сергея.
- Зачем тебе пластинка? – музыкант раскрыл папку и достал рентгеновский снимок. – Ты, что, ничего не понимаешь?
Девушка улыбнулась жуткой мёртвой улыбкой.
- Я всё понимаю. А пластинка – она принадлежит Хозяину. И он скоро за ней придёт…
- Да какой, к чёрту, Хозяин?! - завопил Тарус и сделал шаг по направлению к лестнице. Он даже протянул руку, явно намереваясь схватить ружьё.
- Стой! – закричал полицейский, и одновременно раздался выстрел.
Барабанщик почувствовал, как что-то раскалённое пронеслось по его волосам и резко отпрянул назад.
- Я сказала: стоять! – прошипела Маргарита. – Руки на головы!
- У тебе башка дымится, - вполголоса сказал Андрей барабанщику. – Но крови нет.
- И на том спасибо! – прошептал тот, чувствуя под ладонями сгоревшие волосы.
- Мне не нужны ваши смерти! – заявила клавишница, подходя к Сергею и вырывая из его рук пластинку. – Нам не нужны ваши смерти! – поправилась она. – Нам нужен только носитель. Но если кто попытается нам помешать, следующий выстрел будет уже на поражение….
- А кто твой хозяин? – спросил полицейский, постепенно смещаясь так, что бы занять позицию между Юлией и двустволкой.
- Ты его знаешь, - Маргарита вновь улыбнулась. – Вернее – о нём. Вы, менты, называете его Рыболовом.
- Вот чёрт! – потрясённо пробормотал Аверченко. – Нам только этого не хватало для полного счастья! Впрочем… что я удивляюсь?! – он помолчал, после чего вновь обратился к клавишнице: - Твой, так называемый Хозяин людей убивает!
- Он не убивает. Он лечит. Он – лекарство.
- Кто ему дал право это делать?! – взорвался Сергей. – Тоже мне – санитар леса!
- Мы, - Рита ухмыльнулась. – Мы с тобой, когда исполнили Безымянный трек первый раз. Помнишь, в студии?
- Да, - вдруг вмешалась Инна, - это правда. Я с кухни видела двух парней, которые остановились и слушали эту чёртову музыку!
- Видишь, - клавишница кивнула. – Я не вру. Я вообще никогда не вру.
- Точно! – зло пробурчал Тарус. – Ты не врёшь. Ты не договариваешь.
Тут на улице вновь прогрохотало, затем входная дверь распахнулась и на пороге возник парень в светлом плаще и красной кепке с надписью «Юрмала – 98».
Он обвёл собравшихся весёлым взглядом, аккуратно поставил в угол удочки и приветливо поднял руку.
- Привет честной компании! – сказал он, после чего прошёл в центр комнаты и, первым делом уставился на голову козла над камином.
- Любовь зла! – хихикнул Рыболов. – Пристрелишь и козла! Зачем твой дедушка козлика завалил? - обратился он к Тарусу, затем, так и не дождавшись ответа, подошёл к Маргарите и принялся стягивать с плеч рюкзак. – Спасибо, моя хорошая! Тебя ведь Маргаритой зовут?
- Маргаритой, - клавишница, по-прежнему держа людей на прицеле, улыбнулась. – Носитель, Хозяин! – он кивнула на пластинку, лежащую сейчас на перилах лестницы.
- Вижу. Замечательно! – Полуянов бережно поднял рентгеновский снимок, посмотрел его на свет и, восхищённо цокнув языком, спрятал в папку. – Ты всё сделала правильно. Осталась лишь одна маленькая деталь, но это уже – моя забота! – покопавшись в рюкзаке, он вытащил оттуда огромный зазубренный нож, а потом, из кармана – телефон.
- Колодец здесь где? – спросил Геннадий у девушки. – Во дворе?
- Здесь водопровод есть, - ответила та.
- Ещё лучше! – Рыболов задействовал гаджет, нашёл Безымянный трек и включил воспроизведение.
На это раз музыка зазвучала не из хилых динамиков, и не из наушников, а отовсюду. Причём, на таком уровне громкости, что продолжающий греметь на улице гром показался людям не громче звука детской хлопушки.
- А, чёрт! – заорал майор, сам себя не слыша. Из ушей у него брызнула кровь, впрочем не у него одного. Сергей, почти теряя сознание от невыносимо громкого звука («это же мы играли! Именно – мы!»), потерял равновесие и опустился на пол. Слезящимися от боли глазами, он глянул на продолжающую держать их на прицеле клавишницу и вздрогнул. Дом начал меняться. За окнами исчезли пригибаемые к земле ветром, деревья, и возникла ровная серая поверхность, похожая на камень. А точнее – на бетон. Затем, комнату со свистом пронзили струны, с жуткой скоростью перекрывшие всё свободное пространство, прошедшие, в том числе, и сквозь людей. Правда, боли не было. Лишь – ощущение чуждости, враждебности наплывающего, ломающего привычный мир, совершенно ИНОГО пространства, да плюс ещё – дикое отчаянье. Словно попал в паутину, из которой никогда и никому уже не выбраться.
- Выключи эту чёртову музыку! – закричал Стас, обращаясь к Полуянову. – Неужели ты не понимаешь, что погибнешь вместе с нами?!
Рыболов, криво ухмыльнувшись сделал странное движение рукой, словно нажимал на невидимый рычаг, и Безымянный трек действительно, зазвучал тише.
- Как скажешь, мент, - издевательским тоном произнёс он. – Можно и пообщаться напоследок. А почему ты думаешь что я умру вместе с вами? Я сюда не умирать пришёл!
- Эта мелодия, - показал пальцем на телефон Аверченко, - с каждым разом становится сильнее. А если учитывать, что здесь столько людей, на которых она действует… э-э… весьма специфическим образом, то….
- Ах, да! – якобы «спохватился» убийца. – Как же я забыл! Гениальные поэты – музыканты, один буддист и одна дама с бешенством матки…
- Заткнись, мудак! – прорычал Сергей, сжимая кулаки и делая шаг вперёд.
- Стой, где стоишь! – рявкнул Полуянов, и в этот момент полицейский, резко нырнув вниз, пнул его под колено ногой. И сейчас же получил жуткий удар в печень, отлетев в угол и опрокинув журнальный столик. В глазах у него потемнело, изо рта хлынула кровь.
- А, сука! – заорал лидер «Инкуба», бросаясь на Рыболова, а Тарус, в свою очередь – на Маргариту.
Прогремел выстрел. Андрей почувствовал, как его плечо будто рванул зубами гигантский невидимый монстр, во все стороны полетели клочья футболки и капли крови. Хотя боли поначалу не было, лишь изумление.
Геннадий швырнул Сергея через всю комнату, и тот врезался в стену рядом с книжной полкой, но, хотя удар был чудовищной силы, сознание он не потерял. Ощущая всю правую половину тела, как нечто постороннее, неживое, музыкант тем не менее, вновь развернулся и бросился в сторону Рыболова.
Барабанщик вцепился в ствол ружья, с одной мыслью: не дать его перезарядить. Однако клавишница сделала резкое движение, врезав прикладом ему по шее, и тут же ещё одному – Владимиру. И опять же – сила удара оказалась весьма необычной – будто и не женщина била, а какой-нибудь перекаченный «универсальный солдат» из фантастического фильма. Челюсть у гитариста хрустнула, дикая боль пронзила голову, рот наполнился горячим и солёным.
- Брось ружьё, дура! – просипел лидер «Инкуба», пытаясь сбить девушку с ног, и в это мгновение, Рыбак метнул в него нож.
Время будто замерло.
Маргарита оглянулась, причём глаза у неё внезапно сделались прежними, «человеческими», из белёсой мути вновь «всплыли» зрачки подобно двум утопленникам, словно и не исчезали никуда.
Жуткое зазубренное лезвие, летело через всю комнату прямо в шею музыканту, и клавишница точно знала, куда именно оно попадёт – прямо под ухо с серьгой, перерубив и сонную артерию и кадык. И тогда, разжав руки, которыми сжимала ружьё, она схватила Сергея и резко развернула, тут же потеряв равновесие.
Нож вонзился ей в спину, словно крупнокалиберная пуля, швыряя их на пол.
- Чёрт!
Ещё не соображая толком, что же именно произошло, Мороз, попытался приподнять Риту и нащупал у неё за поясом пистолет.
«Только не пори горячку!» - приказал он себе. «Предохранитель! Надо снять с предохранителя!».
Наполовину выбравшись из-под ставшей вдруг невероятно тяжёлой девушки, музыкант передёрнул затвор, тщательно прицелился и выстрелил.
Как раз в тот момент, когда Рыболов поднял над полом Инну, явно собираясь сломать ей шею.
И вновь время замедлилось, потекло, как патока, в которую превратился воздух в комнате. Как чёрная венозная кровь.
Сергей УВИДЕЛ вошедшую в голову Полуянова пулю, увидел, как череп убийцы будто взорвался сзади, и дурацкая красная бейсболка отлетела к стене, сделавшись вдруг грязно – бурой.
А вот звука выстрела не услышал. Вернее – его заглушил жуткий грохот, но не на улице – в самом доме. Пол под ногами просел, стены затрещали, словно там, внутри начали перемещаться гигантские термиты, размером со слона, из-под досок пола вырвались клубы то ли пара, то ли дыма. Зато исчезли ржавые струны из другого мира, исчезло серое бетонное нечто за окнами, и вновь появились мотаемые безумным ветром ветви деревьев. По стёклам застучали всё те же градины, размером с теннисный мяч, поползли трещины.
Гроза их, наконец, догнала.
8.
Первое, что сделал Аверченко, когда смог более или менее нормально дышать – рванулся вперёд и раздавил телефон Рыбака. И не просто раздавил, а растёр гаджет ногой, как опасного насекомого. Скорпиона скажем.
Музыка смолкла.
- Он, кажется, ранен! – испугано произнесла Юлия, кивая на Андрея. Тот сидел на диване, ещё более испуганный, пытаясь зажать плечо, из которого струилась кровь.
- Твою мать! – Стас приблизился к бас-гитаристу, осторожно поднял его руку и осмотрел рану. – Похоже, ничего страшного, - наконец заключил он, поворачиваясь к Алексею. – У тебя здесь аптечка есть?
- Была где-то, - после некоторой паузы ответил тот. – Сейчас гляну.
- По касательной прошло, - успокоил бас-гитариста полицейский. – Кожу только содрало. Шрамом отделаешься. Хотя продезинфицировать конечно, надо.
Он отвернулся от враз повеселевшего Толмачёва, затем пересёк комнату, склонился над девушкой, проверил пульс.
- Может, следует нож вытащить? – робко предложила Юлия.
- Я тебе сейчас вытащу! – рассердился майор. – Значит так, - он оглядел компанию. – Девушку не трогать, особенно нож! Она жива…. И вызовите кто-нибудь «Скорую», чёрт бы вас всех побрал!
Спохватившись, Инна вытащила сотовый и принялась судорожно жать на кнопки. Тут и Тарус вернулся с упаковками бинтов, ваты, йодом и зелёнкой кажется. Он занялся бас-гитаристом, а полицейский обратился к Сергею.
- Слушай сюда… - сказал он, - и вы все слушайте! Если не хотите неприятностей, то стрелял в этого отморозка я. Понятно? Так и говорите, если спрашивать будут…. – он помолчал немного, затем усмехнулся. – А спрашивать будут! Лучше всего – говорите, что испугались, растерялись и толком ничего не видели! Ясно?
Музыканты кивнули.
Тут дом вновь затрясся, как человек в приступе эпилепсии, с потолка посыпалась штукатурка, лестница начала заваливаться набок.
- Похоже, скоро всё рухнет! – невнятно произнёс Казниченко, тыча пальцем в стены, обои на которых вдруг начали лопаться по всем возможным направлениям.
- Да, похоже на то…. – Аверченко быстро вытер покрывалом пистолет, сунул его обратно за пазуху и скомандовал, обращаясь к Сергею с Алексеем: - Значит, сейчас аккуратно поднимаем девушку, - он кивнул на Маргариту, - именно так поднимаем, как она лежит, лицом вниз, и выносим из дома…. А вы чего ждёте?! – неожиданно закричал он. – Быстро все на улицу!
- Пластинки нет! – Инна показала рукой в сторону лестницы. – Она там лежала!
- И чёрт с ней! – окончательно рассердился оперативник. – Тебе что дороже – жизнь или эта дурацкая мелодия?!
- Жизнь, но….
- Все из дома я сказал!
Они выбрались наружу, под град, который, к счастью, через несколько секунд, сменился ливнем и постарались отойти подальше от продолжающего разрушаться дома, словно там за осыпающимися стенами агонизировало гигантское животное. Окна провалились внутрь, посыпалась черепица с крыши, затем, со страшным грохотом обвалился второй этаж, выбросив наружу, из дверей облако пыли.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 58 | Нарушение авторских прав