— Как она? — В комнату вбежала Дарси с подносом в руках. Поставив поднос на столик у кровати, присела.
Она сидела так близко... и от нее так вкусно пахло, что Эмма с трудом поборола желание наброситься на нее.
— Я принесла тебе завтрак. — Дарси протянула ей стакан. — Нулевая группа. Чуть пресновата, но тебе нужно начинать с более простой диеты.
Глаза Эммы расширились. Стакан был наполнен кровью.
— Нет! — крикнула она. И тут же десны ее пронзила острая боль.
Дарси поставила стакан на столик и пробормотала:
— Ах, бедняжка... То же самое случилось и со мной. Они всегда ужасно вылезают в первую ночь.
Прижав руку к губам, Эмма всхлипнула. Казалось, что десны разрываются. Она снова закричала и отняла руку ото рта. На ладонь брызнула кровь. Какой ужас! Но пахло... восхитительно! Боль во рту утихла, но ее тут же атаковал новый приступ голода.
Дарси опустила в стакан соломинку и снова протянула его Эмме.
— Вот. Пить из стакана трудно с торчащими клыками.
Клыки? Эмма дотронулась до рта. И действительно, у нее появились длинные и острые клыки.
— Нет! — Она помотала головой. Наверное, это был дурной сон. Это не может быть правдой.
— Я знаю, как тебе сейчас плохо. — Присев к ней на кровать, Дарси заставила ее взять стакан. — Тебе станет лучше, когда поешь.
Рука Эммы, державшая стакан, дрожала. Ей ужасно хотелось отшвырнуть его в сторону и впиться зубами в горло Дарси. О Боже, значит, это правда! Она действительно стала вампиром.
Ошеломленная своим открытием, Эмма уставилась на стакан. Кровь и в самом деле пахла восхитительно. Но какие же муки терпел Ангус всю ночь, отказываясь ее кусать?
Сомкнув губы вокруг соломинки, Эмма втянула жидкость. Кровь оказалась сладкой и теплой. Она потекла в нее, наполняя энергией и силой. Стакан опустел как-то слишком уж быстро.
— Хочу еще, — сказала Эмма и почувствовала, как зачесались десны. Похоже, клыки спрятались.
— Хорошо, сейчас вернусь. — Взяв стакан, Дарси встала. — Не беспокойся, это нормально, когда в первую ночь испытываешь такой голод.
— Ты ведь была вампиром... — прошептала Эмма.
— Да. Четыре года. Но тебе нет нужды оставаться в этом обличье так долго. Роман может трансформировать тебя обратно в смертную. Так что все будет хорошо.
Эмма молча кивнула и проводила взглядом Дарси, выходившую из комнаты. Посмотрев на Остина, спросила:
— А где Ангус?
Остин вздохнул и пробормотал:
— Его сейчас здесь нет.
Эмма снова обвела взглядом комнату. Она все еще чувствовала себя... как-то странно. А может, это все-таки сон? В последнее время ей снились очень странные сны... Может, и Катя, впившаяся ей в шею, тоже сон?
Эмма поднесла руку к шее. Кожа была целой и гладкой.
Тут Остин взглянул на нее и сказал:
— Во время сна ты поправилась. В этом и состоит одно из преимуществ бессмертных. — Он улыбнулся. — Ты выглядишь замечательно. Но тебе придется поверить мне на слово, потому что ты не увидишь себя в зеркале. Это одно из неудобств, так что...
— Нет никаких неудобств, — заявил Джакомо, внезапно вошедший в комнату. В руке он держал винный бокал с кровью. — Buona sera, signorina[15]. Я пришел узнать, как вы себя чувствуете. — Он сделал глоток из бокала. — И еще я хотел пригласить вас в наш клуб.
И тут Эмма наконец окончательно осознала произошедшее. Да, она действительно стала бессмертной. Но где же Ангус? Она хотела его увидеть. Хотела, чтобы ее обняли его сильные руки. Она потрогала шею с той стороны, где он пил кровь, когда они с ним занимались любовью. Следы от укуса исчезли. Как будто их и не было вовсе.
В комнату заглянул Робби.
— Как дела, мисс Уоллис?
Эмма молча подтянула одеяло к подбородку.
— Думаю, она в шоке, — тихо прошептал Остин, но Эмма услышала.
Она слышала абсолютно все — даже жужжание микроволновки в другом конце дома.
— Я хочу поговорить с Ангусом, — заявила Эмма. — Немедленно.
Робби с Джакомо обменялись взглядами.
— Его здесь нет, — ответил Робби, стараясь на нее не смотреть. — Он отправился в Париж с Жан-Люком и Йеном.
— Тогда позвоните в Париж и попросите его телепортироваться сюда. Пожалуйста...
Робби в смущении откашлялся и проговорил:
— А оттуда он собирался в Нью-Йорк. У него там срочные дела. Но сейчас он, по-видимому, спит.
Нью-Йорк?! Она в таком положении, а он захотел в Нью-Йорк?! Нет, он должен быть с ней! Она же умерла, черт подери! Он должен проявлять уважение к мертвым. Тем более к женщине, которую любил.
— Мне нужно с ним поговорить.
— Хорошо, я отправлю ему электронное сообщение, — сказал Робби. — Он прочтет его, когда проснется.
— Бьюсь об заклад, ты скоро его увидишь, — добавил Остин. — Как только достаточно окрепнешь, сама сможешь переместиться в Нью-Йорк. И там Роман трансформирует тебя обратно.
— Да-да, — закивал Робби. — Ангус оставил мне свою майку, запачканную твоей кровью.
— И эта майка — твой обратный билет в мир смертных. — Джакомо снова отхлебнул из своего бокала. — Хотя я не понимаю, зачем кому-то нужно опять становиться смертным.
— Значит, у тебя извращенное воображение, Джек, — сказала Дарси, вошедшая в комнату со стаканом, наполненным кровью. — Вот возьми. — Она протянула стакан Эмме.
Почему кровь такая вкусная? Теперь, когда клыки спрятались, Эмма могла без помех пить из стакана, и так было гораздо удобнее.
Тут в комнату вошел невысокий мужчина с темно-каштановыми волосами и миндалевидными глазами цвета янтаря.
— Как вы, моя дорогая? — Он говорил по-английски с каким-то странным акцентом.
— Вроде бы нормально... — отозвалась Эмма. И что им всем здесь понадобилось? Наверное, очень хотелось поглазеть на новоиспеченную вампиршу. — Я сегодня фокусы не показываю, — добавила она, поморщившись.
Незнакомец хмыкнул.
— Я очень рад, что вы в порядке, дорогая. Мы все волновались за вас.
Все — кроме Ангуса. Он-то удрал в Нью-Йорк, бросив ее одну.
— Меня зовут Золтан Чаквар, — продолжал мужчина с легким поклоном. — Добро пожаловать в мой дом, дорогая. Можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете.
— Спасибо. — Эмма обвела взглядом всех присутствующих. — Поверьте, я очень благодарна вам за сочувствие и заботу.
Дарси присела в изножье постели.
— Ты можешь не оставаться в этом состоянии, Эмма, если не хочешь. Ты можешь снова стать смертной.
Но Ангус вампир, и если она останется вампиром, то будет такой же, как он. Сможет перемещаться с невероятной скоростью, летать и телепортироваться. И будет обладать невероятной силой. Она была хорошим бойцом, но, оставшись вампиром, станет еще лучше. Правда, в этом случае она, возможно, уже никогда не сможет увидеть своих родных, брата и тетю Эффи. Но с другой стороны, она вечно сможет любить Ангуса, во всяком случае — долгие века. А он будет любить ее. К тому же все ее сомнения касательно их отношений развеются, так как теперь они — одинаковые.
— Я хочу поговорить с Ангусом, — повторила Эмма. Почему они ее не понимают? Почему Ангус не понял? Почему оставил ее?
Эмма заметила взгляды, которыми обменивались собравшиеся. Явно что-то происходило. Вернее — произошло.
— А может, он ранен?! — воскликнула Эмма.
Она вскочила с постели, и перед глазами у нее опять замелькали черные мушки.
Дарси осторожно придержала ее.
— Ложись, дорогая. Тебе сегодня нужно оставаться в постели. Твоему организму требуется время, чтобы приспособиться...
— Нет! Я хочу знать правду! Ангус ранен?! Поэтому он и помчался к Роману?
— Нет-нет, с ним все в порядке. — Робби переминался с ноги на ногу. — Я прямо сейчас и отправлю ему письмо. — Он стремительно вышел из комнаты.
— Я покажу, где у меня компьютер! — закричал Золтан, выбегая следом за ним.
Джакомо сокрушенно покачал головой.
— Ему следовало остаться. Я говорил ему, но...
— Что «но»? — насторожилась Эмма. — Почему он ушел?
— Он чувствует себя виноватым. — Джакомо с грустью посмотрел на Эмму.
— Он оставил тебе записку. — Дарси вытащила из кармана клочок бумаги и положила на постель.
Записка? Эмма нахмурилась. После всего, что они пережили, он оставил записку? Она в растерянности взглянула на Джакомо.
— Почему Ангус чувствует себя виноватым? Почему он... — И тут до нее дошло. — Потому что Катя на меня напала? Поэтому, да? Но ведь было сражение, и он...
— Ангус чувствует себя виноватым из-за того, что лишил тебя сил, — пояснил Джакомо.
— Он не виноват в том, что Катя меня убила, — заявила Эмма.
Джакомо поморщился.
— На самом деле это ты убила Катю.
Эмма уставилась на него в изумлении. Потом, вспомнив о произошедшем, кивнула:
— Да, вроде бы убила. Но как же тогда...
— Пожалуй, мне пора идти. — Джакомо поспешно направился к двери. Уже выходя из комнаты, обернулся и тихо сказал: — У него не было выбора.
Остин тоже вышел из комнаты. Было очевидно: случилось что-то ужасное, — но ей, Эмме, почему-то не хотели об этом говорить. Она повернулась к Дарси.
— Так это не Катя сделала со мной?
— Нет. — Дарси покачала головой. — Это Ангус. Но ты бы умерла, если бы он этого не сделал. У него действительно не было выбора.
О Боже, нет! Ноги Эммы подогнулись, и она опустилась на кровать. Глаза ее наполнились слезами. Так вот почему он сбежал... Его терзало чувство вины.
— Мне очень жаль... — Дарси коснулась ее плеча. — Он сделал это, потому что чувствовал свою... ответственность. К тому же он знал, что тебя можно будет трансформировать обратно в смертную.
По щеке Эммы скатилась слеза. Смахнув ее пальцем, она заметила, что у слезы — розовый оттенок. Кровавые слезы вампира...
Дарси похлопала ее по спине.
— Пойми, он дал тебе второй шанс.
Эмма тихонько всхлипнула. Она стала такой же, как те отвратительные существа, которые убили ее родителей. Но, чтобы стать вампиром, нужно было сначала умереть, и убил ее...
— Меня убил Ангус, — прошептала Эмма.
Она наклонилась, почувствовав ужасную боль в желудке, и ее вырвало прямо на постель.
— En garde![16] — приветствовал Эмму Джакомо и отсалютовал ей рапирой.
Затем он принял боевую стойку, и Эмма атаковала его серией изящных выпадов. Джакомо с легкостью отбивал все ее удары, но она знала, что делает успехи. Три дня назад, когда они только приступили к урокам фехтования, он мог победить ее с закрытыми глазами, а теперь дрался по-настоящему.
— Запомни: мятежники никогда не дерутся честно, — заявил Джакомо. Резким поворотом кисти он выбил рапиру из рук Эммы. Взлетев в воздух, рапира со звоном упала в центре тренировочного зала. — Как поступишь в таком случае? — Джакомо нацелил острие клинка ей в сердце.
Эмма с силой оттолкнулась от пола, приказав себе левитировать, но взвилась к потолку с такой скоростью, что ударилась головой.
— Ой! — пискнула она, потирая макушку.
Джакомо улыбнулся:
— Ты очень естественная.
Стоявший у двери Остин хмыкнул и проговорил:
— Думаю, она недооценивает свою силу.
Эмма взглянула на него с раздражением.
— Я тебя вчера победила за сорок пять секунд, вот так-то.
— Да, верно. — Остин пожал плечами. — Но ты и тогда могла меня победить, когда была смертной.
Джакомо рассмеялся.
— Синьорина у нас неистовая!
— И не забывайте об этом! — крикнула Эмма. Выхватив из-за пояса кинжал, она стремительно переместилась за спину Джакомо и уколола его в зад.
— Ой! — Джакомо повернулся к ней лицом и снова рассмеялся.
— Ну, как дела, учитель? — ухмыльнулась Эмма. Он взглянул на нее, прищурившись.
— Ты как будто немного разозлилась, belissima[17], не так ли?
Эмма вздохнула и сунула кинжал за пояс. Возможно, она и впрямь разозлилась. Но если так, то у нее имелись для этого все основания. Она уже неделю находилась в доме Золтана, а Ангус так и не отозвался ни на одно из ее электронных или телефонных сообщений. Она же столько раз перечитывала его записку, что выучила наизусть.
«Дорогая Эмма!
Я не жду прощения за то ужасное, что сделал с тобой. Надеюсь, что тебя можно вернуть в прежнее состояние в кратчайшие сроки, чтобы ты могла жить так, как привыкла. Ты заслуживаешь счастливой жизни, полной света и спокойствия».
Спокойствия? Неужели он всерьез думал, что ей нужно спокойствие, когда по земле ходят такие негодяи, как Казимир? Она воин, боец, как и Ангус. А теперь еще стала, как и он, вампиром. Поначалу ей, конечно, становилось дурно при одной лишь мысли о том, что он выпил ее кровь и обратил... в иное существо. Но потом, после нескольких ночей раздумий, она пришла к выводу, что даже рада произошедшему. Так было гораздо лучше, чем пасть жертвой насилия и умереть раз и навсегда, умереть окончательно. Да, ее вполне устраивало то, что сделал Ангус.
К тому же теперь ей будет намного легче осуществлять правосудие. Да, именно правосудие, а не месть — Ангус объяснил ей, в чем разница. И теперь она непременно будет использовать свои новые возможности, чтобы защищать невинных. Защищать от таких, как мерзавец Казимир.
Благодаря Ангусу она многое поняла. Теперь-то она знает: сила любви способна победить даже смерть. Кроме того, она поняла: смерть не может изменить и испортить человеческую душу, если душа эта благородна. Именно такие души и были у тех, кто сейчас ее окружал.
Но тогда почему же Ангус избегал ее? Что его пугало?
В дверном проеме появились Дарси и Остин.
— Мы только что получили электронное сообщение...
— От Ангуса?! — воскликнула Эмма.
Дарси покачала головой:
— Нет, от Романа. Он сообщает, что маленький Константин — здоровый, счастливый и абсолютно нормальный ребенок.
— Это очень приятные новости, — добавил Остин.
Дарси протянула Эмме лист бумаги.
— В сообщении есть кое-что и для тебя, поэтому я распечатала все.
Эмма взяла записку и отошла в дальний конец зала, чтобы прочитать ее.
«Дорогая мисс Уоллис.
Я не мог не заметить, что сюда приходят электронные и телефонные сообщения, адресованные Ангусу. Я подумал, что вам следует знать: два дня назад он отбыл в Англию. Он полагает, что вы отправитесь ко мне для обратной трансформации. А он, насколько я понимаю, не желает находиться здесь в это время. Но не потому, что вы ему безразличны. Напротив. Он безмерно страдает из-за того, что сделал с вами. Возможно, со временем он сумеет себе это простить. Думаю, что он начнет поправляться, как только узнает, что вы благополучно вернулись к своей смертной жизни. Я в вашем распоряжении, как только вы будете готовы.
Искренне ваш Роман Драганешти».
Эмма свернула листок. Приблизившись к двери, спросила:
— Почему все хотят, чтобы я снова стала смертной?
— А ты предпочитаешь остаться такой, как сейчас? — Дарси уставилась на нее в изумлении.
— Разумеется, предпочитает, — закивал Джакомо. — Ведь такие, как мы, — это высшая форма жизни.
— Но с ужасным рационом, — поморщилась Дарси.
— Кровь пришлась мне по вкусу. — Эмма скрестила на груди руки. — Почему же я не могу остаться... в этом состоянии? Ведь мужчина, которого я люблю, — вампир. — Она вздохнула и добавила: — Но к сожалению, он не хочет со мной разговаривать.
— О, милая... — Джакомо прижал руку к сердцу. — Мы все очень переживаем за тебя.
— Особенно ты, Джек. — Дарси усмехнулась. — Хотя всем известно, что ты влюблен в самого себя.
Итальянец нахмурился и что-то пробурчал себе под нос. Эмма же, взглянув на него, заявила:
— Я не стану больше это терпеть. Джакомо, ты не поможешь мне переместиться в Англию? Я хочу сегодня же!
— Все, что угодно, для amore. Но он может сейчас находиться и в Эдинбурге. Так куда же именно ты хотела бы отправиться?
— Лучше в Лондон, — заметила Дарси.
— Да, разумеется, — закивал Джакомо. — В Эдинбург было бы... немного неловко.
— Почему? — удивилась Эмма.
Джакомо пожал плечами.
— В Эдинбурге у Ангуса гарем, и я сомневаюсь...
— У него... что? — взвизгнула Эмма.
Джакомо поморщился и снова пожал плечами.
— Мог бы и помолчать, Джек, — с упреком сказала Дарси. Взглянув на Эмму, добавила: — Поверь, все не так страшно, как тебе кажется.
— Ты так считаешь? Выходит, у этого проходимца есть гарем? — Эмма невольно сжала кулаки. «Не поэтому ли он отказывался меня видеть? — думала она. — Зачем ему еще одна женщина, когда у него и так целый гарем?» Смяв листок, она запустила его в стену. Повернувшись к Джакомо, сказала:
— Немедленно доставь меня в Лондон. Ангусу придется со мной поговорить, хочет он того или нет.
Глава 24
Ангус тихо вошел в детскую. Шанна решила устроить ее рядом со своим стоматологическим кабинетом — чтобы заниматься ребенком, а в случае надобности принимать пациентов. Роман с радостью согласился, потому что ему хотелось, чтобы вся семья находилась с ним рядом.
Сейчас Шанна меняла малышу памперсы, и в зеркале напротив отражались они оба. Но не Ангус. Чтобы сообщить о своем присутствии, он несколько раз кашлянул.
Шанна тут же повернула голову.
— О, Ангус!.. — Она улыбнулась, но ее радостная улыбка тут же преобразилась в выражение озабоченности.
Ангус уже привык к этому. На него смотрели как на привидение. Он и чувствовал себя таковым. Тень без души.
— Я и не знала, что ты здесь, — пробормотала Шанна.
— Ятолько что прибыл.
Шанна застегнула памперсы.
— Ты остановился в нашем доме?
— Да, как всегда. — Посмотрев в зеркало, он увидел, что Шанна хмурится.
— Что ж, очень хорошо. Оставайся сколько пожелаешь. Только тебе... Возможно, тебе сейчас не стоит быть одному.
Неужели она решила, что у него суицидальное настроение? Зачем ему убивать себя, если он и так, в сущности, мертв? Его сердце от постоянной боли сморщилось, а от мозга не было никакого толка. Он попытался сделать в своей лондонской конторе кое-какую работу, но не смог сосредоточиться. Все обстояло столь плохо, что он уже обдумывал, не передать ли все дела Робби. Стоило ему взглянуть на какой-нибудь рапорт — и все расплывалось у него перед глазами. Он видел перед собой лишь образ Эммы, испускающей последнее дыхание. И этот образ преследовал его. Стоял перед глазами каждый раз, когда он впадал в мертвый сон, и каждый раз встречал его, когда он просыпался.
Он с трудом заставлял себя принимать пищу, так как при этом ощущал на языке вкус последней капли крови, забранной у Эммы. Стараясь успокоиться, он метался между городами — Парижем, Лондоном, Нью-Йорком, — но нигде не находил покоя. Он постоянно проклинал себя за то, что сделал.
Ангус протянул Шанне пакет в коричневой обертке.
— Это для малыша.
— О, как мило! — Шанна показала сверток маленькому Константину. — Посмотри! Дядя Ангус принес тебе подарок!
Малыш замахал ручками.
Шанна разорвала бумагу и открыла коробочку. При виде маленькой сумочки из кротовой кожи воскликнула:
— О, какая миленькая! Спасибо. — В голубых глазах Шанны блеснули озорные огоньки, и она добавила: — Я очень рада, что ты подарил ему... сумочку...
Но даже эта шутка не подняла Ангусу настроения. Он нахмурился и пробурчал:
— Не сумочку, а спорран для молодого человека.
— Да, конечно, — кивнула Шанна. Открыв подарок, она заглянула в него и заметила: — Эта вещь малышу очень пригодится. Здесь можно носить небольшие игрушки или... маленький набор юного химика. — Она скорчила веселую гримасу. — Спасибо. Подарок очень уместный.
Ангус кивнул. Теперь, когда подарок был вручен, он не знал, что делать дальше. Не знал, о чем говорить.
Шанна взяла на руки Константина и осторожно покачала из стороны в сторону. Потом спросила:
— Роман знает, что ты здесь? Ангус пожал плечами:
— Не думаю.
— Я сейчас приведу его, но не смейся над его волосами.
— А что с ними?
— Увидишь. Присмотри за маленьким. Я скоро вернусь.
Шанна сунула ему малыша и выбежала из комнаты.
— Э... постой! — Ангус был в панике. О чем только думала эта женщина, отдав ему такой крошечный живой комочек? Он пять сотен лет не держал в руках ничего подобного. У него от волнения даже сердце подскочило к горлу и застучало в висках. А вдруг он его уронит?
Прижав малыша к груди, Ангус почувствовал, как тот молотит его своими крошечными ножками. Черт, может, он сделал ему больно? Ангус расслабил руки и осмотрелся в поисках места, куда можно было бы положить крошку. Может, на столик для пеленания? Нет, он оттуда скатится.
Заметив колыбельку, Ангус направился к ней. Стены в детской были расписаны пасторальными сценами — голубое небо, зеленые поля, упитанные коровы и лохматые овцы.
— Может, они думают, что ты станешь фермером? — спросил Ангус.
Малыш ударил его в грудь сжатым кулачком.
— Ох, прости. Тогда, наверное, воином?
При взгляде на малыша Ангус замер. Константин внимательно рассматривал его. И таких ярко-голубых глаз, как у него, Ангус никогда еще не видел. Более того, они смотрели на него так пристально, что Ангус опешил. А потом он вдруг почувствовал, что сердце его забилось ровно и спокойно. И боль, восемь дней мутившая его сознание, прошла. Он сделал глубокий вдох и невольно улыбнулся.
А малыш радостно засмеялся.
— Это ты сделал? — прошептал Ангус, глядя на него в изумлении. — Как тебе это удалось?
Во взгляде младенца чувствовался отнюдь не младенческий интеллект.
— Рад тебя видеть, Ангус! — раздался голос Романа, вошедшего в детскую.
— Роман, твой наследник... — Ангус отвел от малыша взгляд и тут же забыл все, что собирался сказать. — Что с тобой случилось? Что с волосами?
Роман пожал плечами.
— Я ни о чем не подозревал, пока Шанна не заметила. — Он провел ладонью по своим темным волосам, теперь украшенным на висках серебром. — К счастью, ей это нравится.
— Да, нравится. — В комнату вошла Шанна, а следом за ней — Коннор.
Шанна улыбнулась мужу.
— Теперь он выглядит очень представительным.
Роман улыбнулся ей в ответ и обнял за плечи.
— Но как это... случилось? — спросил Ангус.
— Помнишь, я недавно изобрел средство, позволяющее нам иногда бодрствовать в дневное время? Оно сейчас очень пригодилось. После нескольких попыток заботиться о Константине сутки напролет Шанна совсем измучилась.
— А Роман у нас такой благородный, что пять дней подряд принимал препарат, чтобы помогать мне, — добавила Шанна.
— И поэтому у него поседели волосы? — догадался Ангус.
— Стали серебряными, — поправила его Шанна. — Но только на висках. Что придает ему необычайно шикарный вид.
— Но ты запретила мне продолжать прием препарата! — возмутился Роман.
— Потому что он старит тебя. — Шанна повернулась к Ангусу. — Ласло провел кое-какие лабораторные анализы и пришел к выводу, что каждый день бодрствования старил его на год.
— Безобразие, — проворчал Ангус.
— Да, это плохо, — согласился Коннор. — Я надеялся, что мы сможем применять новое средство в войне против Казимира, но вряд ли найдутся вампы, которые добровольно пойдут на такое... Стареть на протяжении вечности — это ужасно!
— Значит, ты теперь стал на пять лет старше? — Ангус посмотрел на Романа.
— Фактически на шесть. Я как-то еще раз применил это средство, чтобы спасти Ласло. Но сомневаюсь, что кто-нибудь захочет им пользоваться.
И тут Ангуса осенило. Мельком взглянув на малыша, которого по-прежнему держал на руках, он заявил:
— Я знаю того, кто с удовольствием состарится лет на десять.
— Только не Константин! — в испуге воскликнула Шанна.
— Нет, разумеется, — ответил Ангус. — Я имею в виду Йена Макфи.
— Думаю, ты прав, — кивнул Коннор. — Йен с удовольствием согласится.
— Что ж, хорошо, — согласился Роман. — А ты, Ангус, выглядишь уже получше, — заметил он с некоторым удивлением.
«Только благодаря ребенку», — подумал Ангус.
Снова взглянув на малыша, он сказал:
— Роман, твой младенец — особенный.
— Конечно, особенный. — Шанна забрала у него Константина. — Как вы ладили, когда остались вдвоем?
— Очень хор-рошо. — Ангус проводил ее до колыбели. — У него... красивые глаза.
— Да, красивые. — Шанна улыбнулась и положила Константина обратно в постельку.
— Что это? — Ангус дотронулся до необычной игрушки, висевшей над головой младенца. — Летучие мыши?
— Подарок Грегори, — хмыкнул Роман. — Такие у него понятия о шутках.
— Да, верно. — Коннор завел игрушку. — Она играет тему из «Секретных материалов».
Зазвучала музыка, и голубые пластмассовые мыши полетели по кругу. Глаза Константина расширились, и он замахал ручками.
— Я слышал, — проговорил Роман, — что ты подарил ребенку спорран. Спасибо, приятель.
— Но не дари ему шотландское виски. — Коннор усмехнулся и добавил: — Не дари, пока ему не исполнится... восемь.
— Восемь?! — воскликнула Шанна в притворном ужасе.
Коннор снова усмехнулся.
— А вот палаш ему понадобится только в десятилетнем возрасте.
Шанна со смехом покачала головой.
— Мужчины ужасно агрессивные.
Роман вдруг нахмурился и уже с серьезным видом проговорил:
— Пока процветает зло, у нас нет другого выхода. — Он положил руку на плечо Ангуса. — Как поживаешь, старина? Готов поговорить?
Ангус снова подошел к детской постельке и уставился на кружившуюся игрушку. Полет летучих мышей постепенно замедлялся.
— Думаю, не о чем говорить.
— Эмма вряд ли с этим согласна! — возмутилась Шанна. — Она всю неделю пытается связаться с тобой.
Ангус на мгновение прикрыл глаза. Он знал, что ведет себя недостойно.
— Я написал ей по электронке, — сообщил Роман. — Пригласил приезжать для обратного превращения, когда будет готова.
— Она сказала, когда приедет? — поинтересовался Ангус.
Летучие мыши наконец остановились.
— Она не ответила, — сказал Роман. — Возможно, желает сначала обсудить этот вопрос с тобой.
Ангус взялся за решетку колыбельки.
— Она хочет отчитать меня за то, что я убил ее. Она меня ненавидит.
— Ты в этом уверен? — спросила Шанна.
— Конечно, она меня ненавидит! — Ангус стремительно прошелся по комнате. — Ведь я превратил ее... в самое ненавистное для нее существо.
— Тогда почему же она до сих пор не явилась сюда для обратного превращения? — осведомилась Шанна.
— Думаю, тебе нужно с ней увидеться, — заметил Роман. — Что, если она хочет тебя простить?
— Неужели? — Ангус усмехнулся. Ведь даже он сам не мог себя простить.
— Когда любишь, все возможно, — прошептал Роман.
К глазам Ангуса подступили слезы, и он крепко зажмурился. Потом вдруг покачнулся и уперся ладонью в стену, чтобы не упасть. Так больше не могло продолжаться. Он не мог жить с таким чувством вины и невыполненного долга. Он поклялся ее оберегать, но вместо этого убил. В дверь постучали.
— Я ищу Ангуса Маккея! — раздался незнакомый мужской голос.
Тут дверь отворилась, и Ангус, повернувшись, увидел молодого человека в сером костюме.
— Маккей — это я, — ответил Ангус.
Молодой человек с улыбкой приблизился к нему.
— Вас очень трудно найти, мистер Маккей. — Он протянул Ангусу конверт и вышел из комнаты.
Разорвав конверт, Ангус быстро просмотрел бумаги.
— Черт подери... — Выскользнув из его пальцев, бумаги рассыпались по полу.
— Что такое? — спросил Роман.
Ангус прислонился к стене и пробормотал:
— Мне нужно вернуться в Лондон. Эмма подала на меня в суд за причинение физического и морального ущерба.
— У меня есть хорошие новости и дурные, — объявил Ричард Бекуорт, переступив порог своей адвокатской конторы в Лондоне.
— Она здесь? — спросил Ангус, усевшись в кресло.
Его сердце гулко застучало. С одной стороны, он боялся снова встретиться с Эммой. Он вспоминал ее красивое лицо, вспоминал, с какой любовью она смотрела на него когда-то. Теперь же она будет смотреть на него с ненавистью. Сможет ли он это вынести?
С другой же стороны, он мечтал ее увидеть. И она имела полное право злиться на него. Ведь он трансформировал Эмму против ее воли. И если ей нужны были деньги, чтобы отдохнуть и оправиться от той душевной травмы, что он ей нанес, то и это он мог понять. Он был готов дать ей столько денег, сколько потребуется для того, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась. Он хотел, чтобы она вернулась к нормальной и счастливой человеческой жизни.
— Мисс Уоллис и ее адвокат ждут в конференц-зале, — сообщил Бекуорт, усевшись за стол. — Только сначала мне хотелось бы ввести тебя в курс дела. Хорошая новость заключается в том, что они хотят уладить дело до суда.
— Да, конечно, — кивнул Ангус. — Я хотел бы того же. — Ричард Бекуорт исполнял обязанности его адвоката последние сто семьдесят пять лет, и Ангус вполне ему доверял. — Да и вряд ли она сможет войти в судебный зал заседаний и заявить, что я ее убил. Хотя так оно и было.
Бекуорт поморщился и проворчал:
— Не признавай за собой никаких проступков в их присутствии. И очень хорошо, что ты избавился на прошлой неделе от своего гарема. С твоей стороны это был превосходный ход.
— Но это обошлось мне в кругленькую сумму, — заметил Ангус, нахмурившись.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |