— Я придумала! — объявила Тина. — Давай развлекаться с ним вместе!
Девицы снова прыснули. В этот момент дверь лифта открылась, и Линдси закричала:
— Пойдем, ирландец! Идем с нами! Ангус невольно нахмурился.
— Неужели вы и впрямь впустите незнакомца в свою квартиру? Вдруг я окажусь каким-нибудь... чудовищем?
Девушки вытаращили глаза, уставившись сначала на него, потом — друг на дружку. После чего зашлись от смеха.
— Ох!.. — Тина придерживала дверь лифта. — Я так испугалась, что намочила трусики.
— А мои уже давно мокрые, — хихикнула Линдси. Приблизившись к Ангусу, она попыталась изобразить улыбку соблазнительницы.
— А вы, случайно, не знаете этого человека? — Он указал на почтовый ящик квартиры 421. — Его фамилия Эриксон.
— Да, я знаю, — кивнула Линдси. Она повернулась к подруге. — Помнишь того парня? Он был... такой грубый.
— Очень грубый, — отозвалась Тина, прислонившаяся к двери лифта. — Я как-то раз попросила его открыть баночку пикулей, а он сказал, что я и сама не хуже этих пикулей.
— Я уже несколько месяцев его не вижу, — заметила Линдси. — И знаешь, если честно, то он был парень что надо. Выходит, что и впрямь все стоящие парни уехали из города.
— Его Остин зовут? — поинтересовался Ангус.
— Так ты действительно ищешь Остина?.. — Линдси раскрыла рот. — А я думала, ты просто так про него спросил... О Господи, да ты, наверное, гей.
Ангус поморщился и покачал головой:
— Нет-нет, я вовсе не...
— Черт возьми, могли бы сразу сообразить! — закричала Тина, указывая на Ангуса пальцем. — Ты только посмотри на него! Он и сумочку носит!
— Это не сумочка, — процедил Ангус сквозь зубы. — Это спорран, традиционный мужской...
— Какая разница? — Линдси со вздохом махнула рукой. — Зачем тогда к нам пристал, если ты гей?
— Да никакой он не мужчина! — со смехом воскликнула Тина.
— Бьюсь об заклад, что он даже не ирландец, — пробурчала Линдси, направляясь к лифту.
Ангус издал вздох облегчения, когда дверь лифта с шорохом захлопнулась. Слава Богу, он перешел на бутылочное питание и не имел дел с миром смертных, чтобы выжить. Общение с такими женщинами, как Линдси и Тина, могло довести вампира до желания выпрыгнуть днем под яркое солнце, то есть покончить самоубийством. К счастью, Эмма совсем другая. Умная, прелестная, мужественная...
Скорее всего она сейчас приехала в квартиру Остина Эриксона. Так что...
Проклятие! Лифт остановился на четвертом этаже. Линдси и Тина будут торчать на площадке еще минут пять. Значит, придется подождать. Или, может быть, отправиться домой? Действительно, может, оставить ее сейчас в покое? Уж лучше он перенесется в дом Романа и по электронной почте попросит ее встретиться с ним завтра. Ангус закрыл глаза, представив блестящие темные волосы Эммы, янтарные глаза и изящную шею. «Спокойной ночи, Эмма. Приятных снов».
Эмма положила коробку на диван Остина, а сумку с серебряными предметами отнесла в спальню. Все должно получиться. Сейчас она постелет свежие простыни, а потом, попозже, вернется к себе за ноутбуком и кое-какой одеждой. Посексуальнее.
Чтобы открыть коробку с кольями, она направилась через гостиную на кухню — за ножом.
«Спокойной ночи, Эмма. Приятных снов».
Вскрикнув, она схватила с кухонного стола нож. Это Ангус! С ножом в руке она обошла всю квартиру, но нигде никого не обнаружила. Да, все понятно... Ведь его голос прозвучал у нее в голове. Сконцентрировав психическую энергию, она установила защитную стену. Но как он смеет?! Как он смеет вторгаться в ее сознание?! Это точно был Ангус. Она узнала его голос и все характерные интонации. Голос же глубокий, бархатистый, с мягкой ритмикой акцента... Но как сумел он установить с ней связь через весь город? Если только он не...
Эмма бросилась к окну и, приподняв жалюзи, выглянула на улицу. Ни одного мужчины в килте. Она опустила жалюзи. Неужели он каким-то образом обнаружил ее местопребывание?
Эмма метнулась ко входной двери и, открыв ее, выглянула в коридор.
По коридору, покачиваясь и весело болтая, шли две блондинки. Высокая — в коричневом с бирюзой; пониже ростом — в розовом с серебром. У одной из дверей они остановились. Высокая никак не могла попасть ключом в замочную скважину.
Эмма вышла в коридор, чтобы проверить, не прячется ли кто-нибудь в дальнем углу. Чтобы не напугать девиц, нож она спрятала за спину. Но в коридоре, кроме двух блондинок, никого не оказалось.
Тут высокая уронила ключ на пол.
— Черт! — Она наклонилась, чтобы подобрать ключ, но, не удержавшись на ногах, уткнулась лицом в пол.
Низенькая девица захихикала.
— Боже, Линдси, ты совсем пьяная.
Линдси встала, выпрямилась и оправила свою коричневую мини-юбку.
— Никакая я не пьяная, а совершенно трезвая, — пробурчала она.
Покачав головой, Эмма направилась в квартиру Остина.
— Теперь я попробую открыть, — сказала подруга рослой Линдси, забрав у нее ключ.
Линдси же, привалившись к стене, вдруг заметила Эмму.
— А что вы тут делаете? — спросила она. — Разве это не квартира Остина?
— Да, верно, его квартира. Но Остина нет в городе, поэтому я прихожу проверить, все ли у него в порядке. Мы с ним — хорошие друзья.
Эмма уже хотела закрыть дверь, но Линдси крикнула:
— Я вам не верю! Вы не можете быть его девушкой. Мы кое-что о нем знаем.
Эмма замерла в нерешительности.
— Мы знаем секрет Остина, — объявила блондинка пониже.
Эмма насторожилась. Неужели эти девицы знали, что Остин был агентом ЦРУ?
— Что именно вам известно? — спросила она.
— Что он другой ориентации, — хмыкнула Линдси. — Правда, Тина?
— Конечно, правда. — Тина с сомнением посмотрела на Эмму. — Вы не можете быть его подружкой, если не знаете, что он гей.
Эмма раскрыла рот. С чего вдруг Остину говорить этим девушкам, что он гей. Если только...
— Вы что, с ним заигрывали?
— Еще как! — усмехнулась Линдси. — Но все без толку.
— А я много раз пыталась затащить его к себе. — Тина закинула за спину свои светлые волосы с розовыми прядями. — Однако он всегда находил какую-нибудь отговорку — вроде того, что якобы утюг включен.
— Да, ужасный грубиян, — подтвердила Линдси. Эмма знала, что Остин не гей. Гей не стал бы делать сотни фотографий понравившейся ему девушки.
— Боюсь, вы насчет него заблуждаетесь, — сказала она.
— Боюсь, нет! — выкрикнула Линдси. — У нас есть доказательства! Мы встретили его дружка!
— Но он выдавал себя не за того, — подхватила Тина. — И он даже не ирландец.
— Да, не ирландец, — закивала Линдси. — Его фальшивый акцент и юбочка не ввели нас в заблуждение.
Эмма похолодела.
— А что, здесь был мужчина с акцентом и в юбке? — спросила она. — Высокий такой, да? С широкими плечами, красивым лицом, зелеными глазами и золотисто-каштановыми волосами, верно?
— Тьфу! Можешь не продолжать. — Тина закатила глаза. — Поверь, он не проявит к тебе интереса. У него даже сумочка была.
— Ага, была, — кивнула Линдси. — Ты поняла?.. Эмма еще крепче сжала нож.
— А он был... в вестибюле, внизу? Когда? Только что?
— Да, мы только что его видели. — Тина провела ноготками по розовым прядям. — Все про Остина выпытывал.
— Но не стал с нами подниматься, — пробормотала Линдси. — Каждый, кто нам отказывает, — голубой.
— Совершенно верно, — согласилась Тина. — Только голубые от нас отказываются.
Эмма сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Выходит, Ангус здесь был. Следовательно, он знал, что она приехала в квартиру Остина.
— Спокойной ночи, — кивнула она девушкам. И, закрыв дверь, заперла ее на все замки.
— Но что толку от этих замков? — бормотала Эмма, расхаживая по комнате. Действительно, Ангус без труда мог бы проникнуть в квартиру, если бы захотел.
Но почему же он не сделал этого? Почему оставил ее в покое? Эмма подошла к дивану и открыла коробку с кольями. Будь он проклят, этот Ангус Маккей! Будь проклята его способность проникать в любое помещение или в сознание.
Но, как ни странно, в глубине души Эмма даже обрадовалась, что Ангус не счел за труд выследить ее. Ясно, что он испытывал к ней интерес. А вот к этим белокурым пустышкам, пытавшимся его подцепить, он интереса не проявил. Но значило ли это, что он никогда не использовал смертных женщин для утоления жажды крови, если подворачивался случай? Неужели он и впрямь находился на искусственном питании, как утверждал? Боже правый, похоже, она начинала ему верить.
Да-да, ей льстило его внимание, и это было... катастрофой. Он потихоньку завоевывал ее доверие, пытался пробраться в ее сердце. Но ведь она, Эмма, никого туда не впускала... Следовательно, избавиться от него она могла единственным способом — убив. А то обстоятельство, что в глубине души она восставала против такого решения проблемы, лишь укрепляло ее в этой мысли. От Ангуса во что бы то ни стало нужно избавиться. Нужно было убить его, пока не влез в ее сердце.
Эмма быстро разложила колья по всей квартире, чтобы в любом месте можно было с легкостью до них добраться. Потом перестелила постель, спрятав под подушку серебряные наручники и цепи, разделась до белья и улеглась. Сегодня он придет или завтра, значения не имело. Она к его приходу приготовилась, и он непременно умрет.
Глава 7
Вздрогнув, Эмма проснулась и посмотрела на часы возле кровати. Был почти полдень. Уснула же она незадолго до рассвета. А Ангус так и не появился.
Быстро одевшись, она сделала пробежку до своей квартиры в Сохо. Там позавтракала и приняла душ, после чего упаковала кое-что из вещей — то, что хотела взять с собой в квартиру Остина. К сожалению, одежды, соответствующей определению «сексуальная», у нее оказалось маловато. Она предпочитала носить практичные и удобные вещи, не ограничивавшие свободы движений в бою. Играть соблазнительницу ей ни разу не доводилось. Да и ни к чему ей кружевные неглиже. Не в кружевах же прятать оружие?
Закончилось все тем, что в чемодан она отправила все свое белье. Более или менее сексуальное она отберет позже. Выкатив чемодан на колесиках в крохотную гостиную, Эмма направилась к журнальному столику, где лежали остатки кольев. Ангус не стал их трогать. Присев на диванчик, она взяла ноутбук. Поскольку день был воскресный, большого наплыва почты она не ожидала. Ей вообще приходило не так уж много писем. Трудно завязывать знакомства, когда значительная часть твоей жизни окружена тайной. Просмотрев входящие сообщения, она увидела письмо, отправленное в четыре сорок три утра. От Ангуса Маккея.
Ее сердце слегка подпрыгнуло, но Эмма тут же себя одернула. Да, конечно, она считала его неотразимым, но грядущей ночью все равно его убьет. Нет, сначала соблазнит, а потом убьет.
Что же касается Ангуса, то она была уверена, что он отлично справится со своей ролью. В парке, когда он лежал с ней рядом, она ощутила его эрекцию. Вероятно, в таких делах он имел очень большой опыт, на протяжении веков доставляя женщинам огромное удовольствие. Правда, она вряд ли его испытает. Выпускать ситуацию из-под контроля она не собиралась.
Эмма открыла письмо.
«Дорогая Эмма, я весьма сожалел, что не застал тебя. С трудом устоял от искушения забрать твой ноутбук, поскольку в нем, вероятно, много интересной информации. Но отказался от этой идеи в надежде, что ты поймешь: мне можно доверять».
Эмма презрительно фыркнула. Вампир, достойный доверия?
— О, вот что-то еще, — пробормотала она.
«Дорогая, я знаю, где ты. Встретимся в квартире Остина Эриксона в воскресенье, в 8 вечера. Я не причиню тебе зла. Просто нужно поговорить».
О чем с ним говорить? Очевидно, он потребует, чтобы она прекратила убивать. Он утверждал, что заботится о еебезопасности, но она подозревала, что куда больше Ангуса волновала безопасность его соплеменников. Как далеко собирался он зайти, чтобы остановить ее? Если она откажется, не попытается ли убить ее? Ей почти хотелось, чтобы попытался. Это послужило бы ей оправданием, после того как она убьет его.
И все же Ангус утверждал, что не желает ей зла. И он не причинил ей зла в парке. Как не сделал попытки напасть на нее вчера в квартире Остина. Он говорил, что пьет кровь из бутылки, и она действительно видела, как он прикладывался к фляжке.
Эмма со вздохом покачала головой. Нет, наверное, она принимала желаемое за действительное. Ее влекло к нему. Ей нравилось с ним разговаривать, нравилось на него смотреть. Нравилось предаваться фантазиям о храбром героическом воине. Который, к тому же, носил килт.
Да, именно в этом дело. Отважный шотландец в килте — ее фантазия. Реальность же совсем другая... Он существовал века и все это время охотился на невинных смертных. Теперь пора поменяться ролями. Теперь смертные объявят на него охоту.
Немного подумав, Эмма напечатала ему ответ:
«Буду готова. Надень что-нибудь сексуальное».
Затаив дыхание, она отправила свое послание. Вот и все. Теперь надо только ждать. Эмма взглянула на часы на компьютере. Середина дня. Значит, часов через пять-шесть Ангус Маккей будет убит.
Эмма красила в ванной губы, когда услышала, как он позвал ее из гостиной. Взбив волосы, она бросила последний взгляд в зеркало и пожелала себе удачи. Потом быстро прошла в спальню и посмотрела на часы на тумбочке. Ровно восемь вечера. Он явился вовремя, минута в минуту.
Дверь спальни была чуть приоткрыта, и Эмма, осторожно заглянув в гостиную, в изумлении разинула рот. Никакого килта и сумки! На нем были черные джинсы в обтяжку, черная футболка и черный же пыльник, причем все — очень сексуальное. А его длинные каштановые волосы были перетянуты на затылке черным кожаным шнурком. Сердце Эммы болезненно сжалось. Господи, ну почему он не человек? Ему больше пяти сотен лет.
Она распахнула дверь, и Ангус тотчас же повернулся к ней. Окинув ее взглядом, он, судя по всему, оценил ее короткий купальный халатик. Когда же взгляды их встретились, Эмма увидела в его глазах жаркое пламя. Следовательно, пока все шло хорошо.
— Мне немного не хватило времени, — сказала она. — Я не успела одеться.
Вскинув руки, Эмма облокотилась о дверной косяк. Черт побери, не получилось! Она десятки раз репетировала этот жест перед зеркалом. Едва завязанный поясок ее халатика должен был при резком подъеме рук развязаться, а полы халата — разойтись в стороны. Но ничего этого не случилось.
— Ты мне и такая нравишься. — Он указал на кожаный диван. — Присядь, поговорим.
Эмма заставила себя улыбнуться. Какая неудача... Западню-то она приготовила в спальне...
— Мне... мне нужно одеться. Я ведь практически голая. Уголки его губ чуть приподнялись.
— Что ж, не возражаю. Подожду тебя здесь. Буду джентльменом.
Эмма стиснула зубы. Что же ей теперь делать? Не могла же она крикнуть ему: «Ты мой сексуальный раб. Марш в спальню!»
— Очень хочется пить, — пробормотала она. — Может, пока принесешь из холодильника бутылку воды?
Не дожидаясь ответа, Эмма отвернулась и прошла в спальню. Остановившись перед кроватью, взялась за металлическую решетку изножья. Черт, соблазнительница из нее никакая. И вообще все это представлялось ей... неправильным, нечестным. Хотя на курсах по борьбе с терроризмом ее учили: не нужно бояться испачкать руки, если борешься со злом. Проблема, однако, заключалась в том, что она не знала наверняка, является ли Ангус злом. Она знала, что он вампир, но не более того.
Других вампиров она ловила в момент совершения насилия. Но ведь Ангус не делал ничего дурного, он только хотел с ней поговорить. Да, он вампир, — но можно ли считать это достаточным основанием для вынесения ему смертного приговора? Несколько дней назад Эмма сказала бы «да». Но теперь все по-другому.
Вернувшись в гостиную, она остановилась прямо перед Ангусом.
О, превосходно! Теперь полы халата все же распахнулись, а кружевные черные трусики и лифчик практически ничего не скрывали.
— Благодарю, — кивнула она с улыбкой, когда Ангус протянул ей бутылку воды. Открутив крышку, Эмма сделала глоток, потом сказала: — Я бы и тебе предложила чего-нибудь выпить, но...
Он тоже улыбнулся:
— Все правильно. Не надо предлагать. Я напился вволю перед приходом.
— Значит, это правда? Ты действительно питаешься из бутылки?
— Да, правда, — кивнул Ангус. — Мне уже не нужно соблазнять женщин, чтобы насытиться. С ними я лишь занимаюсь любовью, когда мне очень этого хочется.
Их взгляды скова встретились. И теперь его глаза горели еще ярче.
Эмма невольно отвела взгляд.
— Выходит, ты уже больше не воздействуешь на сознание людей, чтобы получить желаемое?
— Стараюсь по возможности. Она сделала еще глоток воды.
— Не верю. Вчера ночью ты вторгался в мои мысли.
— В самом деле? Что-то не припомню.
— Да, в самом деле! — Эмма вскинула подбородок. — И я не могу этого допустить. Эта твоя угроза.
— Разве я тебе угрожал? — перебил Ангус. — И что же я сказал?
— Ты... ты пожелал мне доброй ночи.
Он весело рассмеялся.
— Какая ужасная угроза... Ты очень испугалась?
— Да, испугалась. Потому что ты вторгаешься в мои мысли без моего разрешения.
— Я не хотел, поверь. Если бы я действительно хотел тебя напугать, ты бы это почувствовала. Ты бы почувствовала, как в тебя проникает леденящий холод. Вчера ты это чувствовала?
— Нет. Но почему я должна верить тебе?
Он нахмурился и пробормотал:
— Что ж, если не веришь, давай кое-что покажу.
В следующее мгновение порывом леденящего ветра ее отбросило в спальню, к спинке кровати. Эмма тотчас возвела защитную стену, но все равно продолжала ощущать мощное воздействие Ангуса. В то же время она чувствовала, что он сдерживает себя, старается не навредить ей. В душу закралась ужасная догадка: «А если он не станет себя сдерживать, то я не смогу ему противостоять. И тогда он сделает со мной все, что пожелает».
— Все, хватит! — крикнула она.
Воздействие тотчас прекратилось, и холод рассеялся.
— Ты это чувствовала прошлой ночью? — спросил Ангус, приблизившись к ней. — Именно так было перед тем, как я пожелал тебе спокойной ночи?
— Нет, не так, — ответила Эмма со вздохом. Теперь-то она понимала: если бы Ангус использовал всю свою силу, она бы непременно это почувствовала.
— Случившемуся есть только одно объяснение, — продолжил он, глядя на нее с некоторым удивлением. — Очевидно, ты превосходный реципиент, раз уловила мои мысли, не предназначенные для передачи.
Но Эмма и без него об этом знала. Находясь в Эдинбурге, она уловила последние мысли отца, умиравшего в Москве. Воспоминания об этом были сродни удару в солнечное сплетение. Она ведь видела убийство матери глазами своего отца и слышала его последние слова перед смертью: «Отомсти за нас».
— Ты в порядке? — Ангус приблизился к ней еще на шаг.
— Я — нет. — Эмма повернулась к нему спиной, чтобы он не видел боли в ее глазах; предсмертные слова отца все еще звучали в нее в голове. «Я должна это сделать, должна... — говорила она себе. — Я обязана убить Ангуса Маккея».
Он откашлялся и тихо сказал:
— Наверное, мне лучше оставить тебя в покое.
Она повернулась к нему и увидела, что он смотрит на нее в растерянности. Вероятно, понимал, что она чем-то расстроена.
— Нет, поговорим, если ты не против. — Она села на постель рядом с подушкой и закинула ногу на ногу. Ее халат при этом снова распахнулся.
Ангус шагнул к ней и процедил сквозь зубы:
— Пытаетесь завлечь меня в постель, мисс Уоллис? Сердце ее забилось быстрее. Но все же она с невозмутимым видом ответила:
— Я просто подумала, что мы действительно могли бы поговорить. И возможно, получше познакомиться.
Он пристально на нее посмотрел и нахмурился.
— Вижу, что ты ненавидишь вампиров всем сердцем, Эмма. Они убили твоих родителей, и с тех пор ты мстишь.
Она пожала плечами.
— Я называю это правосудием. — Ох, конечно же, ей следовало предусмотреть, что он обо всем догадается.
— Мой агент в Москве сейчас изучает это дело, — продолжал Ангус.
Эмма внимательно посмотрела на него.
— Неужели? И ты это делаешь ради меня?
— Просто я хочу выяснить, кто за этим стоит. Она поднялась на ноги.
— Благодарю. Я много раз пыталась хоть что-нибудь выяснить, используя свои источники в МИ-6, но им ничего не известно о вампирах, так что и информации никакой нет.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе найти преступников. И надеюсь, что ты перестанешь убивать, как только добьешься правосудия.
Эмма сделала большие глаза. Словно услышала что-то очень странное.
— Ты ведь можешь остановиться? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
Она снова села на кровать. Как могла она остановиться, если вампиры продолжали убивать из ночи в ночь? Разве другие невинные жертвы не заслуживали отмщения?
Ангус присел рядом с ней.
— Ты должна остановиться. Продолжать преследовать врага, который сильнее и быстрее тебя, — это самоубийство.
— До сих пор у меня отлично получалось.
— Но ты больше не застанешь их врасплох. Они сами начнут за тобой охотиться. Группами. И ты не спасешься, если нападут сразу несколько.
Эмма нервно теребила одеяло.
— А если ты так и не узнаешь, кто убил моих родителей? Неужели я и в этом случае должна все бросить?
Ангус решительно кивнул.
— Да. Вне всяких сомнений.
— И позволить этим монстрам пить кровь людей? — возмутилась Эмма. — Позволить насиловать женщин и убивать невинных?!
— Правосудие над вампирами должны вершить вампы, такие, как я. Поверь, Эмма, у меня это лучше получится.
— Считаешь себя более достойным? — Ударом в плечо она повалила Ангуса на кровать и тут же запрыгнула на него сверху.
— Эмма, что ты делаешь? — Он попытался сесть, но она крепко прижала его к постели.
Он ухмыльнулся и спросил:
— Тебе нравится быть сверху? Могла бы просто сказать.
Пропустив его слова мимо ушей, Эмма запустила руку под подушку, где лежали серебряные наручники. Но к сожалению, приковать его к решетке изголовья, как она надеялась, не получится. Расстояние не позволяло. Но не важно...
— Это серебро? — спросил Ангус, нахмурившись. Защелкнув наручник на его запястье, Эмма схватила другую руку Ангуса, чтобы свести ладони вместе. Защелкнув и второе кольцо, она услышала, как он шумно выдохнул. И тут же в нос ей ударил запах паленого мяса. Взглянув на его правую руку, Эмма увидела, как кожа от соприкосновения с серебром, покрывается уродливыми красными рубцами.
— О, прости... — Потянув за рукав его плаща, она подоткнула под наручник ткань, создавая для кожи изоляцию (второй руке опасность не грозила — серебряный наручник обхватывал ее поверх рукава).
— Благодарю... — пробормотал Ангус.
В его пронзительных зеленых глазах были боль и гнев, но голос оставался тихим и спокойным. И вообще он казался слишком уж спокойным для человека, закованного в наручники. Может, серебро отнимало у него и силы?
— Я не слишком искушен в подобных играх, — сказал пленник, — но, может быть, тебе следовало надеть черный кожаный корсет и сапоги на высоких каблуках? Да, и не забудь про плеть.
— У нас с тобой не сексуальные игры извращенцев, и ты прекрасно это знаешь.
— Почему бы и нет? — усмехнулся Ангус. — Неужели ты откажешь умирающему в последнем желании?
Эмма фыркнула и рывком вытащила из-под подушки серебряную цепь.
— Твои эротические игры убьют меня. — Он улыбнулся.
«Невероятно! — промелькнуло у нее. — Я собираюсь его убить, а он радуется!» Присев на полу у свисающих с постели ног Ангуса, Эмма обмотала его лодыжки серебряной цепью. Потом выпрямилась и шумно перевела дух.
— Все еще считаешь себя сильнее? — спросила она. Молниеносным движением он вдруг приподнялся и, забросив скованные руки Эмме за шею, снова упал на спину, увлекая ее за собой.
Уткнувшись носом в его мускулистую грудь, Эмма почувствовала запах хлопка и мыла. От него очень приятно пахло, и он, как ни странно, был необычайно теплый...
— Вот так-то лучше, — сказал Ангус. — Было бы неплохо, если бы ты сползла немного вниз.
Эмма попыталась поднять голову, но он крепко прижимал ее к себе, и ей удалось лишь упереться подбородком ему на грудь.
— Отпусти меня, вампир.
— А ты сними с меня наручники.
— Нет!
— Тогда, может, расстегнешь «молнию» на моих штанах? — спросил он с усмешкой.
— Нет!
— Послушай, Эмма... — Он вдруг стал серьезным. — Если ты и в самом деле хочешь меня убить, то целься прямо в сердце. Приложи ухо к груди, чтобы услышать, как оно бьется.
— Оно не может у тебя биться, — пробурчала она, нахмурившись. — Ты же мертвый...
— Что ж, послушай, и сама убедишься.
— Нет!
Резким движением она высвободилась и тут же, вытащив из-под подушки кол, уселась на ноги Ангуса.
— Эмма...
— Не разговаривай со мной!
Она откинула в стороны полы его пыльника, и теперь грудь Ангуса прикрывала лишь тонкая хлопковая футболка. Действительно ли там билось его сердце? А не все ли ей равно? Он вампир и долгие века существовал, питаясь кровью невинных людей.
Эмма занесла над головой кол, приготовившись загнать его в самое сердце пленника. И замерла в ожидании... Ей вдруг захотелось, чтобы он выхватил у нее кол. Чтобы хоть что-то предпринял. Но он просто лежал и смотрел на нее с печалью в глазах.
Она еще крепче сжала деревяшку. Судорожно сглотнув, прошептала:
— Я должна это сделать. Потому что ты зло.
Он нахмурился и тихо сказан:
— Я очень долго жил, девочка, и кое-что за это время узнал. Поверь, мы все способны на зло.
Эмма по-прежнему медлила. Она чувствовала: что-то мешает ей сделать то, что следовало сделать.
— Ты так и собираешься лежать? — спросила она.
— А ты и вправду собираешься меня убить?
Она посмотрела ему в глаза. В них не было ненависти. Только печаль и сочувствие.
— Ты ведь должен ненавидеть меня, разве нет?
— Может, и должен. Но не могу. Слишком уж хорошо мне известна боль скорби. Я пережил всех смертных, которых любил когда-то.
Эмма со вздохом опустила руку и отбросила кол в сторону.
— Не могу. Ты... ты слишком человек.
Ангус поморщился.
— Не уверен.
Она наклонилась иприложила ухо к его груди. И тут же услышала мерное биение сердца. Но как же так?.. Неужели такое возможно?
— Ах, Эмма... — Он погладил ее по волосам. — Эмма, ты меня слышишь?
Она тихонько вздохнула.
Он хмыкнул и пробормотал:
— Ночью мое сердце бьется и по жилам бежит кровь, что позволяет мне думать, говорить... в общем, жить.
Эмма подняла голову и снова заглянула ему в глаза. Сейчас они опять горели красным огнем. Она слезла с него и пробурчала:
— Только ничего такого не воображай на том лишь основании, что я не стала себя убивать.
— Я мог бы остановить тебя в любой момент.
— Но не остановил же...
— Остановил бы, если бы возникла необходимость. Я хотел посмотреть, как далеко ты зайдешь.
Она запахнула халат и затянула поясок.
— И теперь будешь торжествовать, потому что у меня ничего не вышло, верно?
— Нет, детка. — Он покачал головой. — Но очень рад, что ты выдержала экзамен.
— Ты меня проверял? — Эмма уставилась на него в изумлении.
Он приподнялся и сел на постели.
— Мне не хотелось бы испытывать влечение к убийце.
— Я не убийца, — заявила Эмма. — А ты — самый настоящий.
Ангус тихо вздохнул.
— В прошлом случалось, что я убивал для самозащиты. Но из мести — никогда. В отличие от тебя, дорогая.
Неужели он считал себя выше в нравственном отношении? Да как он... Не в силах сдержать гнев, Эмма ударила его по лицу.
— Черт подери, женщина... Ты испытываешь мое терпение.
— А ты — мое! Как ты смеешь меня осуждать?! Ты ведь долгие века существовал за счет других! Все же мне следовало тебя убить. Напрасно я этого не сделала, когда появилась такая возможность.
Ангус стиснул зубы.
— Не было у тебя такой возможности. — С этими словами он развел руки в стороны, и цепочка наручников с треском лопнула.
Эмма ахнула и попятилась. Чувство унижения лишь усилило ее гнев. Будь он проклят! Выходит, он мог в любое время сбежать!
Ангус сбросил с ног туфли, и эта цепь также лопнула.
— Ключ! — Он встал, подняв руки в браслетах наручников.
Молча указав на ключ на столике у кровати, Эмма вышла из комнаты. «Проклятый надменный кровосос!» — думала она, расхаживая по гостиной. Потом подошла к окну и уставилась на улицу.
— Эмма... — послышался у нее за спиной тихий голос.
— Пожалуйста, уйди, — ответила она не оборачиваясь. Он медленно приблизился к ней и тихо сказал:
— Поверь, дорогая, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неудачницей.
Она наконец повернулась к нему. Он был уже без наручников.
— Как же я могу не чувствовать себя неудачницей. Ведь ты мог освободиться в любой момент... И было бы лучше, если бы ты сразу освободился.
— О, я просто не хотел. Ты же сидела передо мной в таких сексуальных трусиках...
Неужели он действительно находил ее такой привлекательной? Или просто насмехался над ней? Скорее всего — последнее. Снова отвернувшись к окну, Эмма проворчала:
— Я хочу, чтобы ты отстал от меня.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |