— Qui frappe a ma porte?
— C’est moi, un feulle morte,
(-Кто стучится в мою дверь?
— Это я, опавший листик) — продекламировала Лиза, — Когда я вижу опавшие листья, то всегда вспоминаю этот детский стишок, а еще удивительную осень в Канаде — многоцветье, которому нет равных.
Алексей был благодарен девушке за эти слова, которые хоть немного стряхнули с него наваждение прошлого — думать о Канаде, располагавшейся прямо в противоположной части земного шара, чем Япония, было более чем безопасно.
Вчерашний день казался сном, увлекательным, нежным и немного волнительным — Лиза даже предположить не могла, что не только концерт, но и последовавший за ним вечер с Алексеем произведут на нее такое впечатление — мужчина больше не вызвал в ней злость или обиду, все это прошло, как-то быстро и незаметно, осталась только радость от здесь и сейчас. Был момент, когда Корнилов отгородился от нее стеной равнодушия и даже отчаяния, когда Лиза спросила, а что он сам думает о браке, и позже — на выходе из ресторана, когда она заговорила об опавших листьях, в остальном же Алексей являл собой пример остроумного, эрудированного собеседника, смотревшего на нее с явным мужским интересом. Лиза, не то, что обделенная мужским вниманием, скорее, сама себя обделившая им, курортные романы не в счет, да и когда был последний из них? — наслаждалась каждой минутой общения с Корниловым и всеми силами отодвигала от себя мысли о том, что завтра вновь встретится с ним, только вот он об этой встрече никогда не узнает. Самый трудный момент вчерашнего дня произошел, когда они уже доехали до лизиного дома, прощаясь с ней, Алексей спросил:
— Может быть, встретимся завтра?
— Боюсь, что не получится, — тихо ответила Лиза, а потом всю ночь мучилась мыслью о том, что было бы, если бы она как Лиза, а не как раскрашенная Кейко, провела вечер, а, может быть, и ночь с Алексеем? Может быть, затягивающий ее все глубже маскарад пришел бы к логическому концу, но… жизнь, как известно, не знала сослагательных наклонений. Вчера Корнилов, кажется, даже огорчился ее отказу от предстоящей встречи, может быть, он тоже предпочел бы ее фальшивой Кейко.
А как насчет субботы? — спросила Лиза, тоже не слишком желавшая расставаться без возможности следующей встречи.
— Созвонимся в субботу днем, — бросил ей Алексей, захлопывая дверь автомобиля.
И вот прошли почти еще одни сутки, Лиза пораньше выехала из «Весны», она волновалась перед поездкой в чайный дом еще сильнее, чем в первый раз — тогда для нее Корнилов был бесплотным мужчиной из прошлого, сейчас он стал слишком настоящим. Лиза мчалась по шоссе и пыталась разжечь в себе злость на Алексея: он считал возможным приглашать на свидание приличную девушку, а затем путаться с продажной дешевкой, он не помнил ту, с которой провел ночь когда-то… Но весь этот негатив казался несерьезным даже ей самой: Корнилов не приглашал ее на свидание — все устроила вездесущая Катя, а тогда 7 лет назад от нее исходило инициативы ничуть не меньше, чем от него.
Лиза переоделась, заколола волосы, нанесла грим и прошла в главную комнату, обычно к моменту ее выхода Корнилов уже был там, но не сейчас. Она провела почти полчаса в надежде на то, что Алексей не придет, разожгла жаровню, согрела на ней маленький медный чайник, заварила ароматный напиток, убавила, а затем прибавила музыку — время шло, а мужчина не появлялся. Лиза и радовалась этому, и сердилась: радовалась, потому что его отсутствие означало возможное окончание лживой игры и надежду на то, что он не пришел, помня об их вчерашней встрече и предпочтя ее, Лизу, странной размалеванной кукле, а злилась, предчувствуя крах своих надежд о встрече с разгоряченным, возбужденным Алексеем, срывающим с нее одежду. Девушка даже не знала, сколько ей ждать Корнилова — два предыдущих раза они были вместе не более полутора часа, но в этот раз Алексей хотел провести с Кейко целую ночь…
Лиза стояла у окна, глядя, как луна несмело пробивается через тучи — в Москве весь день было пасмурно и мрачно, ее заставил обернуться грохот распахнувшейся двери, со всей силы ударившейся об стену. Девушка испуганно обернулась, она еще помнила сцену, увиденную в одной из аллей в первый свой приезд в клуб — голый мужчина средних лет с бутылкой шампанского, ей совсем не хотелось стать объектом внимания кого-нибудь вроде него. В центре комнаты стоял Корнилов, Лиза вздохнула с облегчением. Мужчина имел какой-то помятый вид и пристально смотрел на нее, не сказав ни слова, он рухнул на татами и снова уставился на нее. Лиза как-то сразу растеряла все заготовленные слова, она забыла, что она — Кейко сегодня.
— Здравствуйте, мой господин, — мелодично проговорила она, стараясь подавить волнение и дрожь в голосе. Корнилов что-то буркнул в ответ.
— Господин, вы желаете чего-нибудь? — она сложила ладошки и низко поклонилась, — Может быть, чаю, я недавно заварила его, или теплого сакэ? — Лиза замерла в тревожном ожидании.
— Давай сакэ! — резко сказал Алексей, вскочил и начал ходить из угла в угол. Лиза была удивлена его поведением и его внешним видом: Корнилов был бледный, даже какой-то зеленый, на лбу выступила испарина, и вообще он походил на очень больного человека. Сакэ — это последнее, что ему следовало пить, но в этой ситуации Лиза-Кейко не имела права голоса — ей следовало только исполнять указания господина. Девушка взяла квадратную деревянную плошку, традиционную посуду для рисового вина, налила в нее тепловатую жидкость и подала ее Алексею, ее ладошка коснулась ледяной ладони мужчины, и девушка вздрогнула, а потом импульсивно сжала его руку, стараясь передать хоть каплю своего тепла.
— Налей еще! — приказал ей Корнилов. Лиза передала Алексею еще одну плошку, наполненную до краев, он выпил залпом, устало опустился на татами и сжал голову руками, потом снова встал и нервно заходил по комнате, все сильнее и сильнее сдавливая виски.
Лиза не знала, что делать, ее пугало состояние Алексея, он остановился в углу и тяжело вздохнул, она подошла сзади и прижалась к нему: хрупкое женское тело на фоне сильного мужского. Девушка обхватила его руками и положила голову где-то между лопаток, приподняла его джемпер и дотронулась до горячей кожи, поднялась чуть выше и устроила свои ладошки на покрытой волосками мужской груди — яростно стучало его сердце, все ее существо наполняло возбуждение и дрожь, желание успокоить его и удовлетворить свою страсть. Время словно замерло, Лиза чувствовала его дыхание, его пульс — она желала раствориться в нем, она сама была как тот опавший листик, который стучится в чужое окно в поисках капельки тепла. Корнилов зашевелился, ее руки безвольно упали, он потянул девушку к себе, обнял одной рукой, а другой взял ее за подбородок, пристально глядя в лицо. Лиза зажмурилась: сейчас он ее узнает и будет полный крах!
— Не стоит меня бояться, особенно сегодня, — хрипло рассмеялся Алексей. Он не собирался ехать на эту встречу, хотел поработать допоздна, потом отправиться в тренажерный зал — провести обычный холостяцкий вечер. Он уже устроился с бумагами в своем домашнем кабинете, когда его поразил сильнейший приступ головной боли, жгучей, пульсирующей и оттого еще более сильной, боль была повсюду, она вгрызалась в лоб, терзала глаза, отдавала в щеку и даже в зубы. И кто-то еще говорил, что головные боли — удел женщин. Последний раз что-то подобное было с ним лет в 16, тогда приступы продолжались целый месяц, терзая его по полтора-два часа и оставляя после себя чувство всеподавляющей удушающей слабости. Алексей не знал ничего подобного больше 20 лет, но боль вернулась после того случая с Саюри, словно мстя ему за что-то, он сам знал за что.
Лиза обняла Алексея, и ей показалось, что ее тело — единственная опора, которая еще удерживает мужчину на ногах, из мебели в комнате было только татами и маленький столик, медленно они подошли к татами и одновременно опустились на него. Корнилов крепко держал ее и не желал отпускать, девушка высвободилась, подошла к окнам и распахнула их — в комнату проник бодрящий осенний воздух, где-то вдалеке гремела музыка, а совсем рядом мрачно ухала сова. Лиза вернулась к Алексею, снова обняла его, теплой ладошкой коснулась его лба, приникла губами к влажному виску — мужчина не противился ее ласке, он немного расслабился и всем телом опустился на татами, положив голову ей на колени. Лиза вспомнила, как Катя рассказывала ей, что посмотрела в такой позе на Дорофеева и решила, что он будет ее мужем, Лизе тоже хотелось бы иметь столько уверенности и надежды на будущее…
Глава 4
Как всегда, затишье было лишь предвестником бури. Чем банальнее истина, тем обиднее понимать, что ты напрасно ею пренебрег. В течение двух недель Лизе не приходилось перевоплощаться в Кейко — она была самой собой: побывала в Милане и в Болонье, сделала дополнительный заказ на коллекции, которые продавались особенно хорошо, купила себе чудесное пальто Armani и гору нежнейшего белья Lise Charmel и La Perla. Она много времени проводила в «Весне», наблюдая за тем, как оформляют витрины, выставляют образцы новых моделей и, главное, как покупают, на десятки тысяч, любовно заказанные ею вещи. Но все эти маленькие радости меркли по сравнению с двумя вечерами, проведенными с Корниловым. Он позвонил Лизе сам в середине дня, последовавшего за тем вечером в чайном доме, когда мужчина, словно надломленный чем-то, искал утешения у безликой японской куклы. Алексей извинился, что не может встретиться с ней, и обещал позвонить на следующей неделе. У него был усталый слабый голос, и Лиза страстно захотела оказаться рядом с ним — извечное женское стремление утешать… Она спросила Корнилова, все ли у него в порядке и получила в ответ равнодушное: «Да, да, конечно», как бенгальский огонь вспыхнула ревность, к самой себе. Тогда в чайном доме он охотно принимал ласки и заботу Кейко, девушка помнила, как касалась его холодного лба, гладила мощную шею и, прижав ладошку к груди, прислушивалась к частому биению пульса. Они просидели на татами почти до рассвета, Лиза замерла в неудобной позе и боялась пошевелиться, когда Корнилов затих и, кажется, заснул — длинные ресницы отбрасывали тени на лицо, на подбородке пробивалась темная щетина, дыхание было коротким и тихим, порой девушке казалось, что он не дышит совсем. Лиза вспомнила, как они с Катей, перечисляя достоинства потенциального мужа, особенно упирали на то, чтобы этот счастливец спал тихо-тихо и ни в коем случае не храпел — Алексей соответствовал жестким требованиям. В ту ночь они почти не говорили, если не считать коротких рваных фраз, который бросал ей Корнилов, и ее робких реплик в ответ. Лиза чувствовала его боль и, наверное, одиночество, и в этот момент забывала про свои одиночество и разочарование. Глядя на спящего мужчину, она в тысячный раз корила себя за разыгранный маскарад, лелея глупую надежду, что уж эта встреча точно будет последней. Часов в пять Корнилов зашевелился, и Лиза поняла, ей пора уходить — утро после такой странной ночи было бы куда более неловким, чем пробуждение после жаркого секса. И, кроме того, девушка была вовсе не уверена в том, что сможет и дальше выдавать себя за Кейко. Она осторожно встала, опустив голову Алексея на татами, и ускользнула вглубь чайного дома. Минут через пятьдесят, когда Лиза уже приняла душ и переоделась в джинсы и свитер, в комнате никого не было.
Лиза думала, что Корнилов ей уже не позвонит, но он объявился во вторник с предложением поужинать вместе, и она согласилась. Был томный, какой-то тягучий вечер в ресторане «Большой», белые колонны, люстры с хрустальными подвесками и мебель от Ральфа Лорена. Они сидели в небольшой нише, тихо играл джаз, Корнилов, отказавшись от легких закусок, яростно поглощал огромный стейк, а Лиза смотрела на него и улыбалась. Они вели ничего не значащий разговор, но по ее обнаженной коже в вырезе платья бежали мурашки от его голодного взгляда.
Они расстались без всяких обещаний, как люди, которым всего лишь приятно быть вместе — невозможно было даже представить, чтобы Корнилов, каким его знала Лиза, искал у женщины утешения или показывал ей свое отчаяние. В конце недели Алексей вновь позвонил ей и пригласил на праздник Bojole в Tatler Club, сказал, что лучше бы, конечно, было попробовать молодое вино в Париже или, к примеру, в Бордо, но дела задерживают его в Москве. В модном Tatler Club, одном из самых гламурных мест столицы, Лизе все было прекрасно знакомо: коктейль классики, ар-деко и современного искусства, карпаччо из лангустинов с черной икрой и толпы хищных девиц, жаждущих заполучить кого-нибудь вроде Алексея. О, конечно, она и сама не слишком отличалась от этих девушек, вот только давно не стремилась никого покорить. Но в тот вечер ревновала, неосознанно и сильно… Она и Корнилов бродили среди веселой толпы, звенел хрусталь, и играла музыка. Иногда Алексей наклонялся к ней и говорил что-то на ушко, щекоча своим теплым дыханием, обнимал за талию, крепко прижимая к себе, Лиза ощущала его тело рядом со своим и растворялась в нем, хотя внешне и старалась сохранить невозмутимый и даже немного холодный вид. Они уже сидели за своим столиком, когда мимо прошел один из владельцев банка, которому принадлежала «Весна», он кивнул Лизе и бросил пристальный взгляд на Алексея, от которого девушка ощутила легкий озноб. И сейчас, ожидая приглашения в кабинет того самого владельца, она вспоминала именно эту сцену. Лиза была уверена, ее опасения небеспочвенны, вчера вечером, едва вернувшись с Мальдивов, загорелый и довольный Евгений ворвался в «Весну» и тут же завел с ней разговор о Корнилове: узнала ли она у него что-нибудь? Лиза ответила, что нет, Евгений не поверил, твердил, что это невозможно, значит, она плохо старалась и совсем не хочет сохранить свои позиции в «Весне». Боже, Лиза не могла да и не хотела объяснять ему, что, бывая с Кейко, Корнилов за несколько часов не произносил и десятка слов: они молчали, пожирая друг друга взглядами, касались друг друга, вызывая сладкую дрожь, и разговорам о делах здесь абсолютно точно было не место.
Вчера же вечером, почти ночью ей снова позвонил Евгений:
— Я и не знал, что в мое отсутствие ты развела такую активную светскую жизнь.
— А ты должен был об этом знать? — дерзко бросила Лиза.
— Ну хотелось бы, — приторным голосом сказал ее шеф. — Все-таки интересно, что происходит во вверенном мне хозяйстве в мое же отсутствие.
— С каких это пор я стала твоим хозяйством? — возмутилась Лиза.
— С давних, Лиза, с давних, — не дал себя сбить Евгений, — С тех пор, как ты, бросив свой инвестбизнес, поступила в полное мое распоряжение, — Лиза ненавидела вспоминать о том времени. — Помнишь, как трогательны были наши с тобой отношения, а? Моя маленькая растерзанная девочка.
— Ты закончил предаваться воспоминаниям? — оборвала его девушка.
— Не совсем, — ответил Евгений, — Но если ты не хочешь повспоминать со мной вместе, оставим это до лучших времен. — Мои светские подружки рассказывают, что ты была очаровательна в паре с Корниловым в Tatler club и на интимном ужине в «Большом», умная девочка, решила разыграть многоходовку — как же я сам-то до этого не догадался, если не получится с податливой японкой, может, его прельстит твое ледяное очарование самой модной девчонки столицы, — Евгений засмеялся царапающим слух смехом. Боже, Лиза даже не смотрела на встречи с Корниловым с этой стороны! В ее памяти еще жила злость на мужчину, почти сломавшего ей жизнь 7 лет назад, но, не переодеваясь в гейшу, она даже не вспоминала, что Алексей — тот самый человек, нацелившейся на «Весну». Она была дурой, непроходимой дурой! И более того, Лизе и в голову не приходило, что именно так эту ситуацию увидит Евгений!
Лиза решила никак не комментировать реплики своего шефа, ей нужно было время, чтобы понять, как именно она будет противостоять ему и его инсинуациям, но вот только сам Евгений не планировал давать девушке время:
— Лиза, ты же не собираешься уклоняться от своей миссии, а?
— Конечно, нет, — ответила девушка.
— Да, тебе не стоит этого делать! — усмехнулся Евгений, — Не только Корнилову не понравится, что его водят за нос, расставание с мужчиной ты переживешь, тебе же все нипочем, а вот твоя подружка Катя, а, главное, ее суровый муж будут вовсе не в восторге от общения с такой продажной дрянью!
Телефон давно замолчал, Евгений не стал дожидаться от Лизы реплики в ответ, не хотел портить эффект, а она все сжимала трубку в руке, чувствуя, что ее едва собранный по кусочкам мир, вновь разлетается в разные стороны. Шеф был прав, скандал, разрыв с Корниловым она бы пережила — в конце концов, что было у них — 3 встречи, но вот разочарование в ней Кати, катиной мамы она бы не перенесла, они уже давно стали почти ее семьей…
— Елизавета Максимовна, — Лиза даже вздрогнула, после ухода из инвесткомпании ее никто не называл по имени-отчеству, — Проходите, господин Денисенко ждет вас, — сурового вида секретарша указала ей на дверь в кабинет.
Владельца «Весны» Лиза видела регулярно, он и его друзья с удовольствием делали покупки в принадлежавшем им магазине, но никогда он не звал ее к себе в офис, да и вовсе не замечал. Лиза была наемным работником, особой ценности в котором он не понимал, но вынужден был смиряться с ее высокой зарплатой до тех пор, пока «Весна» приносила солидный доход.
— Елизавета, у меня мало времени, — Лиза ненавидела такое начало разговора, в конце концов, это не она напросилась на встречу, — Вы понимаете, речь пойдет о предполагаемой покупке здания «Весны» компанией Moscow Building, — с места в карьер начал Денисенко, — Торговым центром мы владеем наравне с Шишкиным, который намерен продать здание, я этого не хочу, но у Шишкина 55 % акций против моих 45 % и решение будет принимать он, — все это Лизе было известно, и она не вполне понимала причин, по которым Денисенко рассказывал о ситуации ей, «девице, которая всего лишь выбирает вещи», как он однажды презрительно назвал ее.
— Да, я знаю об этом, — кивнула Лиза.
— Как я понял, у вас довольно теплые отношения с Корниловым, — девушка вспомнила встречу в Tatler клубе.
— Мы знакомые, которые проводят время вместе, — вставила Лиза.
— Об этом я и говорю, — усмехнулся Денисенко, — Я хочу, чтобы вы сделали так, чтобы у Корнилова пропало желание покупать «Весну», — Лиза ожидала чего-то подобного от встречи с владельцем магазина, но все равно была неприятно удивлена.
— Не думаю, что это в моих силах, — вздохнула девушка.
— А вот я да и Евгений думаем, что это вполне в ваших силах, — настаивал Денисенко, — И не только в силах, но и в интересах, Корнилов с его гигантоманией вряд ли продолжит, как мы, игру в магазин, он скорее устроит на месте «Весны» очередного стекло-бетонного монстра, которыми так гордится Moscow Building. И вы, Лиза, останетесь, не у дел.
Лиза понимала, то, о чем говорит Денисенко, — правда, но слышать это было слишком тяжело, ее и раздражала, и забавляла эта ее роль новой Мата Харри.
— Аркадий Петрович, почему вы так уверены, что мне удастся навязать свое мнение Корнилову?
— Ну вы же женщина, Лиза, не только красивая, но и умная, так что постарайтесь. И потом, я же не угрожаю вам, не дай Бог, — Денисенко улыбнулся, — Я предлагаю вам сделку, — девушка затаила дыхание, — Я передаю вам 5 % акций компании, которая управляет «Весной», а, учитывая, что в ее собственности находится здание и земля под ним, все товарные остатки — это отличный актив.
Лиза была удивлена, девушка более чем хорошо представляла себе ценность даже такого небольшого пакета акций «Весны», но ее и пугало предложение Денисенко, он вовсе не производил впечатления человека, готового разбрасываться собственными деньгами. Лиза была не столько удивлена, сколько напугана, но в то же время, как здорово было бы стать акционером «Весны», а не только наемным работником, понимать, что тебе принадлежит доля в бизнесе и знать, что можешь позволить себе еще больше.
— Аркадий Петрович, в чем причина такой щедрости? — Денисенко улыбнулся, девушка заглотила наживку.
— Лизавета Максимовна, у нас с Шишкиным свои игры.
— Это слишком общие слова, — не дала ему уйти от ответа Лиза, — А я бы хотела конкретики.
— Хорошо, — ухмыльнулся Денисенко, девица была совсем не проста, но и он подряжал ее не на простое дело, — У Шишкина проблемы в гостиничном бизнесе, — Лиза читала об этом в деловой прессе, — Продажа «Весны» дала бы ему возможность отсрочить продажу активов, а это не в моих интересах.
— Хотите поучаствовать в разорении тонущего друга? — улыбнулась Лиза.
— Почему нет? Почему нет? — проговорил Аркадий Львович.
— Почему-то мне кажется, что стоимость ваших будущих приобретений куда больше 5 % «Весны», — протянула девушка.
— Но у меня же нет никаких гарантий, Лизавета, что все будет так, как я хочу, — рассмеялся Денисенко.
— О каких гарантиях вообще может идти речь? — проворковала Лиза, — Никаких гарантий, только перспективы и прогнозы. Девушка отвернулась и невидящим взглядом уставилась в окно — она снова подтвердила свою лживую сущность, но такова жизнь. У нее все равно не было никаких надежд на честные отношения с Корниловым, надежд вообще на какие-то отношения с ним. А так Лиза хотя бы улучшала свое финансовое положение и приобретала влияние на Евгения — он оставался наемным работником, а она становилась совладелицей компании. Пауза затянулась, Денисенко лихорадочно считал, что ему дороже, акции «Весны» или приобретение активов разоряющегося партнера и друга.
— Что вы хотите Лиза? — не выдержал он.
— 10 процентов, — отчеканила девушка.
— Слишком хищно, — рассмеялся Денисенко, — Это невозможно.
— Тогда невозможен вообще наш союз, — отрезала Лиза, — Я же не прошу у вас 15 %, я предлагаю вам передать мне 10, а остальное оставить себе.
Денисенко задумался, наглость Лизы показывала, что если кто-то и сможет заставить Корнилова изменить свое мнение, то это будет именно она, но расставаться с 10 % «Весны» — это уж слишком.
— Лизавета, 7 % — это максимум.
— Ну, Аркадий Львович, мы же не на рынке, — рассмеялась девушка.
— Хорошо, — согласился Денисенко, — Будем считать, что игра стоит свеч.
— Я хочу просмотреть контракт на передачу акций, — не дала ему закончить разговор Лиза. Денисенко недовольно поморщился, — Аркадий Львович, не забывайте, я не только ваш байер, — усмехнулась Лиза, — У меня степень в области инвестиций.
Лиза ехала в «Весну», она пребывала в непонятном опустошенном и одновременно возбужденном состоянии. Как здорово было бы попросить Катю оценить правильность договора о дарении акций, но как она объяснит подруге внезапную щедрость владельца «Весны»?
Глава 5
Сама мысль о Токио причиняла ему боль, физическую, острую боль, от которой не было лекарства. Алексей мог только мечтать о том, чтобы больше никогда не появляться в Японии, но, увы, реальность не была к нему столь благосклонна. Он мог бежать от себя, своих воспоминаний и эмоций, но не от дел, а вложения в японские компании исчислялись сотнями миллионов и оставить дела без своего участия Корнилов не мог. Нужно было собираться в поездку — он планировал отсутствовать 12 дней, именно столько времени требовалось на то, чтобы провести все необходимые встречи и, не задерживаясь ни на одну лишнюю секунду, отправиться в Москву. Алексей еще раз проверил все документы, которые планировал использовать в переговорах с японскими подрядчиками и представителями госструктур, пробежал взглядом файлы, сохраненные на ноут-буке и понял, что тянуть больше нельзя — вылет назначен на 15–40, то есть ровно через 2 часа, а нужно было еще добраться до Внуково-2.
Алексей ехал в аэропорт, а мыслями возвращался к предстоящему визиту в Токио и Кобе. Кобе — огромный портовый город был штаб-квартирой «Moscow Building» в Японии и тем местом, где он впервые встретил Саюри и познакомился с ее отцом. Сюнкити Ямагути — уважаемый финансист 60 с небольшим был председателем правления банка, с которым сотрудничала компания Корнилова, а по совместительству главой Ямагути-гуми, самого влиятельного клана японской мафии. Для европейца якудза, может быть, и была архаичным, даже фольклорным явлением, но для того, кто жил и вел дела в Японии, якудза представлялась каждодневной реальностью, ничуть не менее современной, чем все, что его окружало. Конечно, современные якудза не грабили на дорогах и не промышляли дешевым рэкетом, они обрушивали финансовые рынки, манипулировали многомиллионными государственными заказами и не брезговали политическим шантажом, и во главе значительной части этого беспредела стоял отец его трепетной Саюри.
Лиза проснулась от стука собственного сердца, ей было душно и страшно, девушка распахнула окно — прохладный чистый воздух устремился в комнату. Она пыталась вспомнить, что привело ее в такое растерянное состояние, а, вспомнив, вздрогнула и, словно замерзнув, обхватила себя руками. Это был странный фантасмагоричный сон, в котором смешалось реальное и вымышленное, опасения и скрытые даже от самой себя мечты. Лизе снилось, что они с Алексеем завтракают на открытой веранде с видом на океан, медленно поднимается солнце, она наливает ему кофе, он намазывает джемом ее круассан — тихая семейная сцена. Потом они занимаются сексом, жарким, яростным на алых простынях, Лиза мечется в объятиях мужчины, тонет в его глазах, а он зовет ее чужим именем, проснувшись, девушка не помнила каким. Следующая сцена: Корнилов входит в огромный кабинет, в котором доминируют два цвета: белый и черный, ему холодно и этот холод передается ей, а потом стремительно происходит что-то страшное и непонятное, Лиза видит это со стороны и пронзительно кричит.
Боже, она боится за человека, который предпочитает ей безвкусную потаскушку — Лиза яростно ревновала Корнилова к Кейко и понимала, что виновата в сложившейся ситуации сама, и это понимание ранило еще больнее. Девушке стало холодно, она повела плечами под прозрачной сорочкой из розовых кружев и на секунду представила, как приятно было бы согреться в больших и сильных руках Алексея, ощущения от прикосновения которых она хранила долгие 7 лет.
Ночная прохлада не приносила покоя, только усиливала тревогу и напряжение — Лиза закрыла окно и вернулась в спальню — зря Катя критиковала ее за отсутствие мебели в квартире, помимо дивана и огромного гардероба, девушка купила кровать — роскошное ложе с изголовьем из персиковой кожи. Лиза забралась под одеяло в отчаянной попытке согреться и, поняв, что не сможет заснуть, открыла ноут-бук, углубившись в изучение планов по своему участию в управлении «Весной». Через 2 дня должно было пройти собрание акционеров, и Лиза планировала раскрыть свои карты, продемонстрировав, что она не просто наемный баер — человек, которому платят не понятно за что, а полноправный совладелец компании. Девушка улыбнулась, представив, какое удивление и унижение испытает Евгений, поняв, что теперь он оказался в подчинении у Лизы. И хотя она помнит все, что было в их общем прошлом, Лиза не будет и наполовину так жестока, как был он когда-то, совсем недавно и очень давно… А потом настанет час платить по долгам, и ему, и ей. Лиза прекрасно помнила, как обещала Денисенко, что Корнилов не купит здание «Весны», и ради этого она была готова использовать любую свою ипостась: и Лизы, и ненавистной Кейко.
Небо над Кобе было серым и мрачным, казалось, еще минута, и оно разразится проливным дождем, но проходили минуты и даже часы, а дождь так и не начинался — ожидание повисло в воздухе. Ожидание такое же тягостное, как и окружающий мир, охватило Алексея, оно постепенно нарастало с того момента, как его самолет коснулся посадочной полосы в Токио, и стало совершенно невыносимым со дня приезда в Кобе. Раньше Япония представлялась ему чем-то красочным и радостным, но на сей раз все слилось в одно темное пятно — здесь на родине Саюри тоска охватывала его с новой силой. В Москве было много возможностей отвлечься: встречи с Кейко, вечера с Лизой, разговоры с Дорофеевым. В Японии все было совсем иначе — каждый шаг, каждый вздох напоминал ему о трагедии, разразившейся совсем недавно.
Откладывать встречу с Сюнкити Ямагути больше было нельзя — автомобиль давно затормозил возле небоскреба, принадлежащего Ямагути-гуми, и услужливый водитель ждал только жеста Корнилова, чтобы распахнуть перед ним дверь.
Бесшумный лифт рванул вверх и вот уже Алексей обнаружил себя стоящим в приемной перед кабинетом отца Саюри, секретарь пригласил его войти, бесшумно скользнула в сторону стеклянная дверь, и Корнилов вошел внутрь.
Все было, как прежде, как в тот день, когда Алексей сказал Сюнкити о том, что намерен сделать Саюри своей женой, и как, в то страшное утро, когда сообщил недоумевающему отцу, что у него больше нет дочери. Конечно, Корнилов встречался с главой Ямагути-гуми и раньше, но это были деловые встречи и они проходили вне личных апартаментов главы клана. В помещении доминировали два цвета: белый и черный, хрусталь и мрамор, аскетизм и почти могильный холод.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |