- Постой, мам, - я с трудом соображал и воспринимал ее слова, - сколько времени я здесь нахожусь?
- Ты не помнишь? Уже несколько дней, Фрэнки, - мама вздохнула и погладила меня по голове.
- Такое ощущение, что это случилось час назад, - я упал лицом в подушку и сжал в руке одеяло.
Лечение в психологической больнице оказалось не таким отвратительным, как я себе представлял. Медсестры относились ко мне хорошо, внимательно следили за тем, чтобы я вовремя ел и принимал нужные лекарства. Раз в неделю мне ставили капельницу и делали какие-то уколы. В отличие от обычных детей, я не боялся уколов. Может, это и было причиной того, что меня уважали и любили здесь. Единственным развлечением в больнице были прогулки в парке и игра на гитаре. Мама сразу принесла мой обожаемый инструмент в больницу, как только я заикнулся об этом.
Курс лечения, как сказал мне врач, составлял несколько месяцев с небольшими перерывами, в которых меня отпускали домой под присмотром мамы и медсестры. Последняя приходила в обед и проверяла состояние моего здоровья.
Жизнь без школьной суеты, уроков и ежедневных унижений казалась мне раем. Даже куча таблеток не портили размеренность и спокойность школьных каникул. Безмерно радовал тот факт, что 1 сентября я встречу уже в новой школе. Как рассказала мне мама, в той школе носили синюю форму с красными галстуками и следили строго за дисциплиной в классах. Кроме того, школа значилась в списке образовательных учреждений как католическая – значит, никто не станет приставать ко мне, навязывая свою веру.
... Часы на комоде показывали двадцать минут четвертого после полудня. В моих руках была гитара, а на кровати валялись исчерканные нотные листы и пара карандашей. Возле часов лежали стопкой коробочки с таблетками, которые я принимал каждый день в определенное время. За окном стояла прекрасная погода: легкий ласковый ветерок обдувал тополя с ярко-зеленой листвой, создавая тихую гармонию и уютную атмосферу для сочинения музыки. Мои пальцы перебирали уверенно струны, извлекая все новые и новые звуки, складывающиеся уже в конкретную мелодию. Идиллию нарушил звонок в дверь. Гитара упала на мягкий ковер: дрогнувшие пальцы разжались, не удержав ее. Я узнал эту манеру звонка: так однажды звонил Джерард Уэй в тот единственный раз, когда принес мне мою забытую в туалете одежду.
Я медленно прошел по комнате, приподымаясь на носочки, к двери, открыл ее и направился по гостиной к входной двери. Трель звонка снова пронеслась по квартире, заставив меня вздрогнуть и подпрыгнуть на месте. Подойдя к двери, я вобрал в легкие побольше воздуха и щелкнул замком, отпирая ее и открывая проход в свой дом. На пороге стоял Джерард и держал в руке коробку.
- Здравствуй, - я смерил парня холодным взглядом, - что ты тут забыл, Уэй?
- Пришел навестить тебя, Фрэнк, - Джерард стоял, потупив взор, и избегал упорно моего взгляда.
- У тебя хватило наглости явиться сюда после того, что ты сделал со мной? – я не кричал, я цедил каждое слово сквозь зубы, вкладывая в него всю пережитую боль и ненависть. – Хочешь полюбоваться своими результатами долгой и упорной работы? Зря явился, Уэй.
Шатен молчал, смотря в пол. Я отметил, что его пальцы нервно сжимали край рубашки – волнуется, ублюдок. Мне стало смешно от комичности этой ситуации: Уэй пришел извиниться передо мной? Навестить меня? Какой к черту навестить, когда два месяца назад он выставил меня перед всем классом чертовым геем. Втоптал в грязь, унизил, вывернул всю душу наизнанку, протоптавшись по ней и уничтожив все чувства, что еще в ней оставались. Не осталось ничего, кроме выжигающей сознание ненависти и звенящей пустоты.
- Я перехожу в другую школу, Уэй. Теперь ищи себе другой объект для издевательств, - я заглянул в его зеленовато-карие глаза и усмехнулся.
- Куда переходишь? – в его голосе слышалось отчаяние. Ой, потерял такую покорную баклушу для битья?
- Тебя это не касается, Уэй, - его фамилию я произносил как грязное ругательство. Больница странно влияет на психику людей. Особенно, если в ней лечат душу, а не тело. Шатен молчал, - где же твои хваленые причины? Ты сам говорил, что не бил меня просто так, а в итоге лгал, как последний мудак! Ты – такая же подстилка, как и дружки Харрисона. Прочь из моего дома! – я толкнул с силой Джерарда в грудь, и он пошатнулся, выронив белую коробку. Та с легким стуком упала возле кустов гортензии.
- Теперь я вижу, что ты изменился, Фрэнк. Это стоило того, - тихо сказал Уэй и пошел по дорожке, направившись в сторону парка. Длинные пальцы Джерарда рвали низ рубашки, пока он быстрым шагом шел, медленно скрываясь за высокими тополями. Еще несколько секунд – и он исчез окончательно, растворившись среди людей и деревьев.
Я проводил его взглядом и собрался уйти обратно в дом, но мой взгляд упал на белую квадратную коробку, которую обронил Джерард. Руки сами потянулись к ней. Спрятавшись в своей комнате и заперевшись изнутри на замок, я долгое время боялся открыть ее. Страх шептал на ухо, что там могут быть позорные фотографии и грязные записки, но я переборол себя. Резким движением я сорвал скотч с крышки с коробки. Крышка с тихим стуком упала на пол, а мое сердце болезненно сжалось. Внутри коробки лежал альбом для рисования – потрепанный и пухлый, очевидно изрисованный до последней страницы, шоколадка, пара медиаторов и свернутый вчетверо лист бумаги. Меня мелко затрясло. Пальцы развернули сначала альбом. Один рисунок сменяет другой. Десятки рисунков, на которых изображен я. Вот сижу за партой в наушниках, склонившись над учебником. А вот жую бутерброд в столовой, притулившись в укромном уголке. На последней странице я нашел целых два рисунка в одном: половина меня была изображена в больничной одежде и с капельницей в руке, а другая половина – в школьной одежде, с неизменными наушниками, болтающимися на шее. Чуть ниже Джерард нарисовал меня со спины, в брюках и пиджаке, с рюкзаком на плече. Я стоял напротив нашей школы, не решаясь перейти через дорогу. А чуть поодаль стоял Джерард, с грустной улыбкой смотрящий на меня и держащий за руку Майки.
Разворачиваю сложенный лист, который оказался письмом. Неровные буквы, прыгающие в разные стороны, написанные ярко-красной ручкой. Я склонился над письмом и стал читать его.
«Я не собираюсь извиняться за все, что сделал с тобой. Знай, что я делал это не просто так. Жизнь - очень паскудная сука, Фрэнки. Либо ты ее поимеешь, либо она тебя. Сейчас на часах почти шесть утра, а я перервал десятки листов, прежде чем составил нормальное письмо для тебя.
Ты совсем меня не знаешь, но ненавидишь, я знаю. Я добивался твоей ненависти, чтобы ты стал сильным и не давал себя унижать в будущем. Не знаю, зачем я накинулся на тебя и стал бить тогда, в день нашей первой встречи. Наверно, я просто увидел себя, когда-то такого же слабого. Злость взыграла во мне, и я решил не дать тебе стать размазней. Кто же знал, что ты слишком был слаб, чтобы выстоять перед двойным напором унижений. Я хотел быть с тобой искренним до конца, Фрэнк. Пусть я никогда не появлюсь больше в твоей жизни, но обещай мне, что ты не станешь прогибаться под это мерзкое общество? Никогда не давай своим слабостям выйти наружу. Однажды я сломался, и тогда начался пиздец. Я подставил под удар всю семью, из-за меня мы оказались в нищете и грязи. Не повторяй моих ошибок, Фрэнк. Ты заслужил лучшей участи, чем я.
Я должен отнести тебе это письмо и альбом. Я рисовал тебя, извел свой единственный чистый альбом на твои портреты, потому что... (несколько слов зачеркнуты до дыр) ты необычный человек с необычной судьбой. Шоколад – в благодарность за то, что ты меня тогда угощал. А медиаторы я спер у Билли Джо прямо из рук. Знаешь, я стал для тебя врагом, потому что боялся стать другом. А теперь пора прощаться.
Джерард Артур Уэй. С наилучшими пожеланиями для тебя».
И скажите теперь мне после этого, насколько я херовый психолог. Или это Уэй был настолько искусным актером? Первым желанием было броситься за Джерардом и вернуть его, но я сдержал этот порыв. Размеренная жизнь после больницы разлетелась на тысячи осколков.
- Мама, я не хочу никуда переводиться.
Step 7.
- Как это не хочешь переводиться? – мама шокировано смотрит на меня, выронив от неожиданности ложку, которой она перемешивала кукурузную кашу.
- Не хочу и все, - я уткнулся носом в стену.
- Поздно подумал, Фрэнк, - она неодобрительно покачала головой, - я уже купила тебе форму и отнесла документы в новую школу. Тебя приняли. Ты бы еще это мне заявил 1 сентября!
Мои пальцы непроизвольно вцепились рубашку. Неужели я так и останусь для всех в той школе слабаком? Я хотел доказать, что изменился, что больше не прогнусь под этих мерзких ублюдков. Я хотел поговорить с Джерардом...
Новая школа встретила меня железной дисциплиной и бесконечным списком правил. Ученики походили друг на друга и казались мне русскими матрешками – одни поменьше, другие побольше, но одинаково раскрашенные. Этакие роботы, марширующие по коридорам в столовую или на урок. Ни с кем не удавалось познакомиться поближе, так как самая большая перемена была отведена на обед, а остальные длились 5-10 минут. Их хватало только, чтобы подготовиться к уроку или сбегать в туалет. Школьная форма мне надоела уже на второй день. Так я вообще не отличался от других учеников-роботов. Единственное, что здесь меня радовало – то, что никто не трогал меня. Не унижал, не высмеивал, не подкладывал на стул кнопки. Жизнь стала вновь размеренной и спокойной. Я почти забыл про ужасные годы в прежней школе и лечение в психушке.
Почти зимнее сонное утро. Мягкий голос мамы, настойчиво пытающийся разбудить меня в школу, и мое раздраженное мычание «никуда я не пойду». Еще довольно темно, но уже пора собираться на занятия, несмотря на то, что мне безумно хочется спать. Ведь я не изменяю своим привычкам – лег спать в четыре часа до полудня, потому что читал книгу «Над пропастью во ржи» замечательного писателя Джерома Сэлинджера. После того, как закончил читать, я еще пересматривал нотные листы, перебирая в памяти самые яркие события в своей жизни. В итоге уснул около шести часов до полудня. Конечно, я ни черта не выспался!
- Мааам, ну еще пять минуточек, - прохныкал я, хватаясь за одеяло, которое нещадно стягивала мама Линда.
- Никаких пяти минуточек, Фрэнк. Прекращай до утра книги читать, а то твои персонажи тебя и наяву будут преследовать, - мама хмыкнула и сдернула с меня окончательно одеяло.
- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЖЕНЩИНА, ЦАРЮ ХОЛОДНО! – завопил я, подскакивая на кровати и пытаясь выхватить у мамы одеяло, но она с хохотом убежала из комнаты, не оставив мне выбора. Придется собираться в школу.
- Могла бы просто нежно разбудить любимого сына, - капризно пробурчал я, уже одетый сидя на кухне и жуя омлет.
Сегодня праздник – у меня День Рождения. Наконец-то я смогу съесть что-то, кроме ненавистной каши. А еще сегодня Хэллоуин. Да-да, я знаю, что родился в канун Дня всех святых, и в моей жизни всегда кошмар на улице Вязов. Наверно, это виноват во всем Хэллоуин. Но сейчас я не придавал этому особого значения, ведь передо мной стоял прекрасный шоколадно-бисквитный торт с черникой, испеченный собственноручно мамой, и мой любимый черничный чай. Да, я обожаю чернику. А еще мой глаз радовала распечатанная подарочная коробка с диском песен группы «Black Flag». Я знал, что мама очень долго копила деньги, чтобы устроить мне маленький праздник, и был безмерно ей благодарен. Только школа портила всю святость этого дня. Причем по всех смыслах.
- Добрый день, ребята, - в кабинет быстрым шагом вошел директор, и мы подскочили все разом на ноги, - сидите, сидите, - ученики с грохотом попадали на свои места, - я хотел сказать две радостные вести. Начну с главной. У Фрэнка Айеро сегодня День Рождения, - все разом повернулись ко мне и загалдели, - давайте поздравим парня и пожелаем ему счастья и успехов по жизни. Лично от себя добавлю к пожеланию: Фрэнк, я желаю тебе добиться исполнения твоей сокровенной мечты, - мистер Эзеркинс добродушно улыбнулся, - ведь это так прекрасно, когда чьи-то мечты претворяются в жизнь.
Он выждал несколько секунд и стал хлопать, следом за ним подхватил весь класс, и уже спустя минуту все аплодировали мне и кричали «С Днем Рождения, Фрэнк!» Я стал пунцовым от смущения и склонил голову, бормоча слова благодарности. Директор откашлялся и поднял раскрытую ладонь вверх, призывая всех к тишине.
- Вторая не менее хорошая новость: вашего вечно отсутствующего учителя изобразительного искусства заменит другой.
В классе повисла тишина. Все с интересом поглядывали то на дверь, то на мистера Эзеркинса, который с лукавой улыбкой взирал на учеников. Выждав художественную паузу, директор сказал:
- Мистер Уэй, прошу вас зайти в кабинет.
Дверь распахнулась, и в помещение быстрым шагом вошел Джерард, придерживающий портфель, болтающийся на его плече, и несущий в руках большой мольберт, умудряясь держать еще и прозрачный пакет с художественными принадлежностями. Я замер, не понимая, что происходит. Неужели это сон? Этого не может быть, ведь Уэю тоже 15 лет, как и мне! Какого черта он забыл в элитной католической школе, да еще и в качестве учителя ИЗО?
- Это Джерард Уэй, ваш новый учитель ИЗО, - директор пожал руку пыхтящему от нагрузки шатену, - давайте я вам помогу разгрузить оборудование для урока? – Уэй закивал, всем видом показывая, что не прочь принять помощь, и мистер Эзеркинс забрал у Джерарда мольберт с прозрачным пакетом. – Постарайтесь научить этих детей всем азам изобразительного искусства, мистер Уэй, - с этими словами директор покинул кабинет, оставив нас наедине с взволнованным Джерардом.
Он поставил рюкзак под стол, вытащил какие-то учебники и тетради, установил мольберт, выложил карандаши на стол и, наконец, повернулся притихшим ученикам, которые с интересом наблюдали за молодым учителем. Джерард обвел всех ребят внимательным взглядом и остановился на мне. Увидев меня, сидящего на третьей парте в четвертом ряду, он отступил пару шагов назад и едва не врезался в стену. Глаза его расширились от удивления и приобрели красивый светлый оттенок зеленого цвета, перемешанного с ореховым.
- Здравствуйте, ребята, - прохрипел Джерард, взъерошивая свои темные волосы, - сегодня мы будем изучать технику рисования карандашом. Я решил начать с самого простого, хотя многие из вас скажут, что рисовать карандашом – слишком просто и обыденно. Я докажу вам, что это не так...
Джерард дал нам указание достать альбомы и набор карандашей. К своему стыду поняв, что у меня нет специальных карандашей, я вытащил тот единственный карандаш, что обнаружил в альбоме Уэя. Небольшой, полуисточенный карандаш, погрызенный и весь облупленный. Но это карандаш Джерарда. Шатен тем временем подходил к каждому и давал задание на урок.
- А где твои карандаши? – услышал я тихий голос Джерарда и подскочил на месте от неожиданности.
- Вот, - я кивнул на тот самый карандаш и чистый тонкий альбом для рисования, - извините, мистер Уэй, но у меня не было денег купить набор. Пришлось взять, что есть.
- Не ругайте Фрэнка! – выкрикнула одна из девушек, кажется, ее имя Мари. – У него сегодня День Рождения!
- Правда? – Джерард улыбнулся и направился к учительскому столу.
- Да, - я опустил голову и стал разглядывать свои пальцы.
- В таком случае карандаши будут уместным подарком, - Джерард положил передо мной небольшую коробочку и ласково улыбнулся. Я не узнавал его. Это точно тот самый Уэй, который хладнокровно избивал меня на глазах у всей школы?
- Спасибо, мистер Уэй, - ответил я, смотря в глаза шатену.
- Вашим заданием будет... Нарисовать кота, - ученики захихикали, Уэй цыкнул на них, - кота, лежащего в корзинке.
Я кивнул, распечатывая коробку с набором карандашей и превратился в слух, слушая указания Джерарда о том, как правильно рисовать, имея в руках как раз такой набор карандашей. Кот выходил у меня кособоким и угловатым, как я не старался его сделать более круглым и пузатым. Отчаявшись нарисовать что-то более приемлемое, я схватил карандаш Уэя и быстро стал штриховать, склонившись над альбомным листом. Удивительно, но у меня стало получаться.
- Немного не так, - на мою руку легла рука Джерарда, и я замер, покрывшись мурашками, - мистер Айеро, не старайтесь придать рисунку идеальную форму, - его рука уверенно вела мою, создавая тонкие линии и штрихи, вырисовывая прищуренный глаз у пузатого кота с недорисованной мордочкой.
Уэй почти соприкасался грудью с моей спиной, и меня начинало трясти от подобной близости с тем, кого я так ненавидел в школе. Но его руки помогали мне завершить рисунок. Я даже не заметил, когда Джерард убрал руку. Меня будто охватило вдохновение, и я штриховал корзинку, где спал кот, подрисовывая по ходу дела более мелкие детали, вроде складок на подстилке или плетеных ручек корзинки.
- Отличный рисунок, мистер Айеро, - похвалил меня Джерард, когда я подошел к нему после звонка и положил альбомный лист перед ним.
- Вы помогли мне, - возразил я, придерживая рукой рюкзак, - и спасибо за карандаши.
Уэй опустил глаза и сцепил пальцы в замок. Да что с ним творится, черт подери? Господь, ответь мне, что ты сделал с Джерардом Артуром Уэем? Заставил пройти все девять кругов Ада? Вселил в него другую душу?
- Джерард, зачем ты врал? – в лоб спросил я у шатена. – Тебе ведь не 15 лет, как оказалось.
- А я и не врал насчет своего возраста, - тихо ответил Уэй, собирая карандаши в кучу, - мне двадцать лет. А в ту школу я попал только потому, что проспорил другу, что меня примут по поддельным документам, ведь я слишком молодо выгляжу.
Мне показалось, что я оглох и ослеп.
- Я не хочу учиться у того, кто превращал мою жизнь в Ад на протяжении целого года, - прошипел я, - твои оправдания не стоили и гроша, Уэй. Не смей ко мне приближаться, особенно во время урока. Мне плевать, что ты учитель, я разобью твою самодовольную рожу в кровь на глазах у всей школы!
- Ты молодец, Фрэнк, - сказал Джерард после долгого молчания, когда я уже покидал кабинет ИЗО, - а я полнейший идиот.
Следующие недели стали для меня пыткой. Я постоянно сталкивался в коридорах с Джерардом. Мне казалось, что он преследовал меня везде. Я не мог спрятаться от него нигде. Даже дома мне казалось, что этот ублюдок следит за мной. Мне снились кошмары, где Джерард вновь избивает меня, унижает на глазах учеников новой школы. Я просыпался в поту и слезах, не мог подолгу уснуть и проклинал Джерарда всеми матами, что только существовали в лексиконе американского английского языка. И еще меня пугало поведение Джерарда. Он очень сильно изменился. Больше не было этих похабных фраз, напущенной уверенности и пошлых движений. В его глазах я всегда видел грусть.
В один из вечеров, когда злой учитель физкультуры оставил меня заниматься до 6 часов вечера (с учетом того, что занятия заканчивались в 3 часа после полудня), я, проклиная всех на свете за то, что физкультуру ввели в обязательные дисциплины для посещения в школе, бежал по коридору к своему шкафчику за одеждой. Мой путь лежал мимо кабинета ИЗО. Пробегая мимо него, я услышал тихое пение а капелла. Не сдержав своего любопытства, я заглянул в кабинет и обнаружил там Джерарда, гуляющего между рядами парт и поющего одну из песен «Green Day». Его необычный голос и манера исполнения песни заставили прирасти буквально к дверному косяку. Джерард не замечал меня: он был слишком увлечен своими мыслями и пением. Но все же он обнаружил через несколько минут, что не один в помещении.
- Фрэнк, - Уэй выглядел немного смущенным, словно его застали за чем-то неприличным, - уже поздно, что ты делаешь в школе? Твои уроки закончились ведь пару часов назад.
- Меня задержал мистер Роузен, - я прошел в кабинет и присел на первую парту в четвертом ряду, внимательно смотря на Джерарда, - я не знал, что ты поешь.
- Это так... Балуюсь, - отмахнулся шатен, еще больше краснея.
- Джерард, - я встал и подошел к нему, остановившись всего в двух шагах от Уэя, - у меня вопрос.
- Да, - Уэй нервно облизнул губы и посмотрел на меня.
- Тебя подменили или ты просто такой умелый актер от природы? – в лоб задаю давно назревший вопрос, наблюдая за переменой эмоций на бледном лице шатена.
- О чем ты? – еле слышно прошептал он.
- В школе ты был отвязным ублюдком, а сейчас строишь из себя примерного парня.
- Фрэнк, я все объяснил в том письме, неужели этого недостаточно? Прошу, не заставляй меня вспоминать прошлое.
- А я думал, что ты прямо-таки упивался своей ролью в школе, - я с ненавистью смотрел на Джерарда, сжимая кулаки, - думаешь, я забыл все побои, унижения и позор в тот памятный день? Уэй, ты причина моих ночных кошмаров, черт подери!
- Фрэнк... Фрэнк, послушай, - Джерард попытался вставить слово в поток моей истеричной ругани, но я уперся рукой ему в грудь, заставляя замолчать.
- Разве тебе также отравляли жизнь в школе, Уэй?! Почему ты решил уничтожить мою жизнь, кто дал тебе на это право? – я кричал от боли, скопившейся в моей душе. – Ты – гребаный мудак! Я из-за тебя в психушку попал, терпел уколы и капельницы, таблетки глотал! Не появись ты тогда в школе – моя жизнь была бы терпимее! Ты все испортил, Уэй! Ненавижу те...
Джерард с размаху впечатал меня в стену и зажал рот рукой, прерывая мои крики. Хриплое со свистом дыхание вылетало из его приоткрытого рта, и в этот момент он показался мне немного спятившим. Челка прикрывала немного один глаз, глаза полуприкрыты. Грудь быстро вздымается. Кажется, я даже слышу бешеный стук сердца Уэя.
- Фрэнк, не заставляй меня становиться тем ублюдком, - устало прошептал он, смотря мне в глаза, - не провоцируй меня. Я не хочу больше причинять тебе боль,- Джерард убрал руку от моего рта и коснулся холодными пальцами моих губ.
- Уэй, ты чудовище, - прошипел я, безуспешно пытаясь вырваться.
- Видит Бог, я терпел, - Уэй произнес эти слова... полустоном, с придыханием, закрыв глаза, - блять, Фрэнки, сукин ты сын, - он схватил меня за волосы, сцепляя пальцы на затылке, и прижался к моим губам.
Я замер от неожиданности, а Джерард обнял меня свободной рукой, обхватывая талию и подтягивая к себе, целуя с такой страстью, что я потерялся во времени. Уэй хрипло дышал и тесно прижимался своим телом к моему.
- Что ты творишь? – я очнулся и отшвырнул Джерарда от себя, выхватил из кармана нож. – Не подходи ко мне, гребаный Джерард Уэй!
- Фрэнк...
Меня трясло от злости, нож в руке дрожал, и Джерард не решался приблизиться ко мне. В злости и я страшен, не только этот самодовольный мудак, прикидывающийся учителем.
- Хотел меня окончательно унизить? Ай, не получилось, какая жалость, - я саркастично улыбнулся, подойдя к Уэю и приставив нож к его горлу, - где же твоя самоуверенность, Джерард?
- Я оставил ее в той школе, - хрипло прошептал шатен, отступая медленно назад. Через пару десятков шагов Джерард уперся спиной в стену, - Фрэнк, пожалуйста...
- Я псих, Уэй. Ты сам сделал меня таким, - процедил я сквозь зубы, но нож немного отодвинул от шеи, а то, мало ли, перережу ему глотку, а потом придется отвечать перед законом, - и я же предупреждал, чтобы ты ко мне не приближался. Третьего раза не будет, - с этими словами я спрятал нож и выбежал прочь из кабинета, сломя голову побежав по коридору.
Выбежав из школы, я, не дожидаясь автобуса, побежал по улицам, мечтая поскорее добраться до дома и зарыться в одеяло носом, накрыться подушкой и забыть про то, что произошло в кабинете ИЗО. Поцелуй с Уэем, его руки на моей талии. Фу, я мыслю, как какая-то малолетка! Айеро, тебе шестнадцать лет, рассуждай более взросло. А что, если этот мудак решил сменить подход? И тут меня посетила не совсем здравая мысль: а что, если мистер Уэй – гребаный гей? У меня по коже пополз мерзкий холодок. Только этого еще не хватало...
- Мам, я дома! – крикнул я, забегая в квартиру и скидывая рюкзак.
- Долго ты что-то, - отозвалась мама с кухни, и я направился туда, обнаружив Линду у плиты, готовящую какой-то суп, - я решила разнообразить наше меню и приготовила грибной суп с сыром.
- Мам, это ведь дорого, - я плюхнулся на стул и стал наблюдать, как мама ходит по кухне и добавляет приправы в суп.
- Не дороже денег, - Линда ласково улыбнулась, потрепала меня по макушке и вернулась к готовке, - приведи себя в порядок и приходи ужинать.
Уже после ужина я перебирал струны гитары и обдумывал случившееся в школе. Какую тактику избрать для войны с Уэем? Взгляд упал на альбом с рисунками Джерарда, и я ухмыльнулся. Что ж, Джерард, теперь ты попробуешь на вкус собственные поступки.
Step 8.
Пальцы перебирают тихо звенящие струны. Мелодия льется с некоторыми запинками, но я упорно зажимаю струны, наигрывая мотив «Walking Alone» - одной из песен нового альбома «Green Day» - «Nimrod». Не знаю, почему мне так полюбилась именно эта песня. Возможно, для меня важен был ее смысл, а, может быть, я просто любил все, что связано с «Green Day». Я услышал ее по радио и сразу же решил подобрать аккорды, наплевав, что через 15 минут нужно было выходить из дома, чтобы добраться до школы.
Первым уроком, как назло, поставили ИЗО. А это значит, что я снова увижу гребаного Уэя. За ночь я придумал парочку извращенных фокусов, которые опозорят учителя перед классом. Чтобы все удачно сложилось, я заранее купил тонкую бритву и бечевку в магазине, находящимся недалеко от моего дома. Кроме того, я на остатки денег приобрел в аптеке коробочку снотворных таблеток и упаковку презервативов. Все это мне нужно было для мести Джерарду.
Придя в школу, я чуть ли не бегом понесся в класс, надеясь, что никто еще не пришел. Удача благоволила мне сегодня: учебная аудитория еще была пуста, а это значило, что настало время исполнить свой план мести. Я усмехнулся своим мыслям и, взобравшись на табуретку, завязал узел на лампе, протянул бечевку, опутывая ножку стула таким образом, что получилось что-то наподобие виселицы. Зажав между зубами петельку, я достал бритву и прикрепил ее к петле. По моему плану Уэй должен будет сесть на стул, передавив бечевку, которая взметнется вместе с бритвой и перережет добрую часть его одежды. Закончив приготовления, я вышел из класса и ушел в туалет. Вернувшись, я обнаружил половину учеников моего класса, заходящих в кабинет. Через пару минут прозвенел звонок. Я в нетерпении ерзал на стуле, ожидая прихода Джерарда.
Наконец, дверь хлопнула, и в аудиторию вошел Джерард, держащий под мышкой папку с какими-то документами. Он поздоровался с аудиторией, подошел к столу и положил папку, закинул рюкзак под стол и опустился на стул. Я аж привстал немного, чтобы увидеть результат своей работы.
- Мистер Уэй, ваша одежда... – донесся робкий голос одной из девушек до слуха задумавшегося Джерарда.
- Что с ней? – вскинул голову шатен, посмотрев на смущенную девушку.
- Ее нет, - пролепетала девушка, а Уэй подскочил на месте, вылетев из кабинета со скоростью сбитого космического объекта.
Я усмехнулся и развалился на стуле, празднуя свою маленькую победу. Как только Джерард сел на стул, послышалось еле слышное «чирк», и одежда Уэя свалилась к его ногам. На нем остались лишь ботинки и красные боксеры, плотно обтягивающие стройные бедра парня.
Класс возбужденно перешептывался, интересуясь друг у друга и предполагая, кто же мог сделать такую заподлянку молодому учителю. Девчонки обсуждали бледное и стройное тело Джерарда, чуть ли не захлебываясь от восторга, а я только ухмылялся, готовя новое испытание терпения Уэя.
Шатен вернулся через десять минут, одетый в простой серый свитер и немного прорванные джинсы на бедрах. Глаза были красными, будто Джерард их сильно натер или... плакал. Но последнюю мысль я сразу же отмел. Этот ублюдок не станет реветь из-за подобной чепухи.
- Я извиняюсь за случившееся, - дрожащим голосом проговорил Уэй, беря в руки указку и вывешивая несколько плакатов на доску, - надеюсь, подобного больше не повторится. Итак, тема урока...
Я изображал из себя прилежного ученика, старательно записывал каждое слово Уэя и пытался нарисовать натюрморт, который задал учитель. Сам же Джерард ходил размеренно по классу туда-сюда, не приближаясь к столу ближе, чем на метр. Иногда Уэй подходил к кому-нибудь из учеников, давая советы и помогая подрисовывать то, что у ребят не получалось. Ко мне он не подходил и даже не смотрел в мою сторону. Неужели сразу догадался, кто сделал эту милую подставу? Я рассмеялся, подумав об этом, и Уэй обратил на меня внимание.
- Мистер Айеро, я вижу, вам очень весело. Не поделитесь с нами? Мы тоже посмеемся.
- Я отвратительно рисую, - улыбнулся кротко в ответ Уэю, поднимая свой рисунок с комично нарисованным натюрмортом, вызывая дикий хохот у одноклассников. Уэй дернул бровями и улыбнулся уголками губ, а потом вернулся вновь к объяснению темы урока. Уф, кажется, пронесло.
Следующие пару недель я превратил уроки ИЗО в настоящий цирк. Я устраивал постоянно пакости Джерарду. То налью в баночку с краской клей, и шатен безуспешно пытался макнуть в «краску» кисточку, а потом отодрать; то подсыплю в стакан с водой снотворного, и Уэй уснул прямо на уроке, вырубившись у доски; то налил белого шампуня в презервативы и засунул в папку с учебными принадлежностями. И так далее, и каждый раз все комичнее и с более серьезными последствиями. Последней моей выходкой стало окрашивание волос Уэя в красный цвет. Причем провернул я все это дело довольно-таки быстро и хитро: в шапку Джерарда я налил краски, распределив ее так, чтобы она не оставалась ни в коем случае на руках, когда берешься за внешнюю сторону шапки. Результаты своей работы я лицезрел на следующий день: Уэй пришел в класс с ярко-красными волосами. Ученики загалдели, едва только увидели Джерарда на пороге аудитории.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |