- Мерлин, ты ничего не понимаешь… - его голос был тихим, но все же немного раздраженным.
Он запустил руку в волосы, основательно их взлохматив, и отошел от меня. Его движения были резкие и отрывистые, что выдавало напряжение. Я уже начала жалеть о своем резком выпаде в его сторону, но и извиняться было глупо. Джеймс прислонился к стене, смотря в даль уходящего коридора, и прошептал едва слышно:
- Все бесполезно… - затем перевел взгляд на меня, и я поежилась: в его глазах блестели искры злобы, граничащей с ненавистью. Он прошептал сквозь зубы: - Как мне все это надоело!
Он резко выпрямился и пошел в сторону выхода из подземелья. Я так и стояла, прислонившись к стене, пытаясь совладать со своим безумно стучащим сердцем. В горле стоял комок, я не могла вздохнуть. Еще никогда Джеймс так со мной не разговаривал, так не смотрел… Я не понимала, чем могла обидеть его, что могла сделать не так, но сейчас это было не столь важным. По-настоящему меня беспокоил тот факт, что он уходит – вот так, без прощания, с ненавистью во взгляде, точно я его враг… В тишине пустого коридора, в мрачных сумерках промозглого подземелья я слышала лишь гулкий стук своего сердца, который эхом отдавался в висках, и безотрывно смотрела на удаляющуюся фигуру Джеймса. Я знала, что через пару метров будет поворот, и он за ним скроется, исчезнет – нить оборвется… Я не знала, что нужно говорить, что нужно сделать, но опрометью отскочила от стены и громко крикнула:
- Джеймс!
Он резко остановился, застыв в полуобороте, и в его глазах затеплился огонек надежды, точно он ждал от меня каких-то действий. Я торопливо подошла к нему, несмело заглянула в глаза: мысли путались, я в них терялась, точно в лабиринте, поэтому просто смотрела на него.
- Я не знаю, что на меня нашло, и почему я на тебя накричала, - я несла полную чушь, но в голове был жуткий кавардак, и я ничего другого не смогла придумать, чтобы задержать его. – Я благодарна тебе за заботу, за защиту… Правда… И ты не прав - я все это понимаю…
Его глаза снова сузились:
- Эванс, ты издеваешься?! Да мне дела нет до твоей благодарности! Пойми, я не Тейлор, который старается ради поддержания в твоих глазах имиджа джентльмена, и я не Снейп, который невидимой тенью ходит за тобой, надеясь, что нападут на Алису, Мэри, Лесли – да на кого угодно, кроме тебя! Ему же наплевать! Для тебя же каждый из них хорош по-своему, один лишь я точно проклят, точно прокаженный!
- Нет, нет! Что ты такое говоришь!? Северус не такой, да и Колин…
- Избавь меня от этих дифирамбов! Ты действительно права: ты - не маленькая девочка, поэтому сама можешь выбирать, с кем хочешь общаться. И я за чертой этого круга, - последние слова он сказал холодным, безликим тоном, и его глаза потухли.
Сердце замерло в ледяном отчаянии, и я в недоумении смотрела в его глаза. Как мы с ним дошли до того, что снова ругаемся, да еще и не так, как это обычно делали, а по-другому, по-взрослому? Внешне он уже был спокоен, выплеснув все эмоции, но его глаза меркли, оставляя лишь равнодушие в молочном шоколаде, которое было еще хуже, чем ненависть. Я сделала шаг к нему навстречу. Он напрягся, но даже не шелохнулся, даже ни один мускул не дрогнул на его лице. Я вздохнула и тихо сказала:
- Это не так, Джеймс…
Его взгляд не изменился, но я уловила легкое, несмелое движение его руки, точно он хотел меня коснуться…
- Лили, вот ты где! – голос был звонкий и слишком громкий для пустого коридора подземелья.
Колин торопливо приблизился к нам, и я услышала, как Поттер тяжело вздохнул.
- Я уже начал переживать, не увидев тебя на обеде, - он с тревогой посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Поттера, неприязненно сощурившись. - Надеюсь, я вам не помешал?
Джеймс медленно, явно демонстрируя свое презрение, перевел взгляд на Тейлора: им хватило всего лишь секунды, и мне показалось, что я услышала лязганье шпаг в воздухе. Однако ничего не произошло. Поттер снова посмотрел на меня, и под тягучим взглядом его глаз мне захотелось стать крошечной и незаметной.
- Я уже устал себя обманывать… - Джеймс улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, заставившие мое сердце дрогнуть.
Его улыбка погасла так же внезапно, как и появилась, а вместе с нею потухли глаза. Не глядя ни на меня, ни на Колина, он привычным упругим шагом побрел по коридору и вскоре скрылся за углом.
Я чувствовала себя отвратительно. Было такое ощущение, что меня окружает пустота, что этот коридор стал еще холоднее и темнее. Его уход кинул меня снова в цепкие лапы одиночества, и оно своими острыми коготками царапало мне сердце. Я прислонилась к стене и закрыла глаза. Не было никаких мыслей – была лишь звенящая тишина, накрывающая меня с головы до ног.
- Что с Поттером? – голос Колина показался слишком громким, и я устало открыла глаза.
- Ничего.
Я провела рукой по волосам и поняла, что меня бьет легкая дрожь. Мне не хотелось встречаться глазами с Колином, вдаваться в объяснения и просто разговаривать, поэтому я без лишних слов пошла в сторону выхода из подземелий. Почти сразу же я почувствовала, как он нежно взял меня за руку, и я обернулась, вскинув на него взгляд.
- Лили, скажи мне честно, - его голос был ласковым, проникновенным, - у вас с Поттером что-то есть?
Мои брови поползли вверх, и я удивленно на него посмотрела:
- С чего ты взял?
- Чувствую, - едва слышно ответил он. Затем, поколебавшись, добавил: - Ты так и не ответила.
Я застыла, не в силах произнести хотя бы слово. Я понимала, что должна была его заверить в обратном, кинуться в объяснения, солгать, в конце концов, но продолжала молчать. Он смотрел на меня внимательно, вглядываясь в мои глаза, словно надеялся прочитать в них ответ. Я опустила ресницы, собираясь с мыслями. Но что я могла ему ответить? Что я могла себе ответить?..
- Мерлин, как мне все это надоело! – только и воскликнула я, высвобождая свою руку и уже разворачиваясь, чтобы уйти.
- Лили, прости, я не должен был тебя об этом спрашивать, - оправдывался Колин.
Я резко остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. Мой голос прозвучал слишком спокойно и равнодушно:
- Между мной и Поттером ничего нет.
Я слышала, как вздох облегчения сорвался с его губ, видела, как он пытается спрятать улыбку, как просветлел его взгляд, но сама я думала только о том, что хотела бы, чтобы все это было ложью и эти слова, эхом отскочившие от мрачных стен, не кололи бы сердце, точно иголки…
* * *
Подходя к двери кабинета по зельеварению, я пыталась заставить себя не злиться и хоть как-то быть приветливее. Получалось плохо. Я чувствовала себя выжатой, точно лимон: не было ни сил, ни желания тратить драгоценное время на бесполезное для себя занятие. Мое настроение упало до нулевой отметки, как только я вошла в Большой зал на обед: тут же я увидела Джеймса, беседующего с Линой. Она сидела в самом конце своего стола, а Джеймс присел с ней рядом на край лавки. Он ей что-то рассказывал, обворожительно улыбаясь, а она смеялась так весело, так задорно, что мне тут же захотелось уйти, только бы не слышать ее смеха. Я видела, что на щеках Поттера красуются те же ямочки, которые делают его лицо невероятно привлекательным, смягчая острые черты скул. Я не могла отвести взгляд от этой картины, но при этом заверяла себя, что ровным счетом ничего не чувствую. И лишь Алиса в течение всего обеда участливо на меня поглядывала и снова пыталась всучить мне сладкое печенье.
Подперев голову рукой, смотря на плачущие дождевыми каплями витражи, я безучастно просидела весь урок истории магии. Было душно из-за плотно закрытых окон, и голова была настолько тяжелая, что в ней не было места хотя бы одной мысли. Апатия – унылая, как дождливый день, и цепкая, как Дьявольские тиски, завладела мной, отвлекая от привычного учебного дня. Все сегодня было не так, все не правильно. Погода располагала к отдыху, но я не чувствовала привычного желания поспать, поэтому бесцельно скользила глазами по цветным стеклам. Сейчас было время, чтобы подумать о своей жизни, которая окончательно запуталась, разложить все по полочкам, расставить точки над i, но эти свободные минуты утекали, как песок сквозь пальцы, а я лишь упивалась сонной тишиной кабинета, которую, казалось, не нарушает даже размеренный голос нудного профессора Биннса. Тишиной, которую - я это чувствовала – сегодня не пронзали направленные на меня взгляды шоколадных глаз…
Сейчас, прислонившись спиной к стене напротив двери в класс зельеварения, я все еще пыталась собраться с мыслями и настроить себя на рабочий лад. Но было очень трудно на чем-то сосредоточиться. Стоя снова в этом коридоре, я не могла отделаться от чувства разочарования. Мои слова и действия несколько часов назад здесь были ошибочными, будто это была не я, а кто-то посторонний, надевший старую маску Лили, которая когда-то ей принадлежала. Только не было учтено, что все уже поменялось – изменилась и я сама. В душе я надеялась, что никто не замечает этих перемен, что мне удается все это скрывать, но молчаливые и пристальные взгляды Алисы говорили о том, что подруга не верит моим фразам о том, что у меня все хорошо. Пусть так и будет. Пока.
Оторвавшись от прохладной стены, которая хоть чуть-чуть, но освежила голову, я взялась за изогнутую кованую ручку и распахнула дверь. В классе было светло, и я слегка прищурилась после полумрака коридора: все факелы горели, освещая комнату желтоватым светом, который казался почти коричневым на мрачных стенах подземелья. За первой партой, на которой стоял котел, сидела девушка. Она явно не замечала моего прихода, что-то писав на пергаменте, и я могла видеть лишь подрагивающий кончик белоснежного пера. Ее длинные волосы иссиня-черного цвета были прямые, как струна, и гладкой россыпью лежали на спине. Я неторопливо пошла между рядов парт, внимательно рассматривая незнакомку, но даже после того, как я приблизилась к ней, она не реагировала на мое присутствие.
- Привет, - тихо сказала я, чтобы не напугать ее.
Она вскинула голову вверх и приветливо улыбнулась, обнажив ряд мелких зубов. Я замерла, не в силах отвести взгляд. Ее лицо было тонким, скулы ярко выраженными, что делало черты немного грубоватыми, а кожа была такого же молочного цвета, как и у Северуса. Однако все это меркло в сравнении с ее глазами: четко очерченные контуры глаз, будто нарисованные подводкой, в обрамлении пушистых ресниц скрывали звездную глубину черной ночи, но в них не было бесконечной пустоты – они были теплыми, внимательными, что я не могла никак в них насмотреться. Еще никогда мне не доводилось видеть такую совершенную красоту.
- Привет, Лили, - ее глаза потеплели, еще больше увлекая меня в свой мрак.
Я поняла, что было такое невероятное в ней: она смотрела, и казалось, что она читает тебя, как раскрытую книгу, видит все твои мысли, угадывает все желания… Но при этом не вызывает негативных эмоций, а наоборот – притягивает.
Я села рядом с ней, и достала свои конспекты с пятого курса.
- Дафна, Слагхорн сказал, что у тебя проблемы с лечебными зельями, верно?
- Да, есть немного, - она потупила взгляд, тормоша перо. – Но мне так неудобно, что я у тебя отнимаю время, которого и так тебе не хватает…
Я насторожилась, опустив голову и делая вид, что ищу у себя в лекциях нужную тему. Все больше и больше я приходила к выводу, что первое впечатление меня не обмануло: она действительно читает людей. Стало не по себе от этого предположения, и я усиленно старалась сосредоточиться на зельях, чтобы она не смогла угадать мои мысли.
Время летело незаметно, угасая в уже наверняка наступивших сумерках уходящего дня. Чем больше мы общались с Дафной, тем сильнее я проникалась к ней симпатией и доверием. Она была не похожа ни на одну из девушек, которых я знала. Ее проникновенный взгляд поражал, от нее самой веяло добротой и спокойствием, ее движения были неторопливы и размерены. Я много говорила, объясняя ей вопросы этого раздела, особенности лечебных зелий, вникала даже в тонкости рецептов, а она внимательно слушала, что-то записывала, не стесняясь задавать вопросы.
Все это время, меня не покидала единственная мысль: спросить ее о снах или не стоит? Я понимала, что такой случай упускать нельзя, потому что другой возможности у меня уже может и не быть. Но и огорошивать своими проблемами незнакомого человека тоже было рискованно. Я колебалась, не в силах принять решение… Каждый раз, когда Дафна начинала увлеченно варить под моим руководством зелье, на котором мы практиковались, мне казалось, что она не замечает ничего вокруг, а я же взвешивала все «за» и «против», даже не зная, как мне с ней заговорить на эту тему.
Когда мы погасили огонь под котлом, я взглянула на часы: было уже шесть часов вечера. Я растеряно наблюдала за тем, как Дафна сворачивает свитки пергамента, исписанные ее мелким узорчатым почерком, и убирает письменные принадлежности. Я усиленно пыталась сообразить, как мне с ней заговорить, но все так и не могла решиться.
Дафна застегнула сумку и снова села на стул, посмотрев на меня своим магнетическим взглядом:
- Лили, ты о чем-то хочешь меня спросить?
Я опешила. Неожиданность вопроса повергла меня в замешательство, и я растерялась. Она же ласково улыбнулась и более проникновенно заглянула мне в глаза:
- Не бойся, я умею хранить секреты.
И я ей поверила. Поначалу все же осторожничала, обдумывала каждое свое слово, но уже через несколько минут взахлеб рассказывала о своих снах, о том, что я говорю, стараясь не упустить ни одной детали. Я дословно повторила все свои фразы, о которых мне рассказала Алиса, не забыв сказать о странном совпадении с шарлоткой (однако упоминать имена я не собиралась), а так же поведала о единственном, на данный момент, сне который я помнила, - том самом, что впервые приснился мне на истории магии.
Дафна слушала молча, едва заметно кивая головой. Она смотрела в мои глаза, прищуриваясь, будто изучала. Под ее взглядом я временами терялась, и, точно чувствуя это, Дафна на несколько секунд отводила глаза. В ее спокойном и ровном взгляде было что-то притягательное, заставляющее говорить все честно и откровенно. Но с другой стороны, мне казалось, что она уже и так все узнала, просто заглянув мне в глаза.
- Я схожу с ума, да? – подвела я итог, закончив свой рассказ.
Дафна молчала. Она смотрела на меня – пристально, неотрывно, и мне казалось, что она и вправду видит меня насквозь, будто все слова, сказанные мной, были лишь формальностью, одной мне нужным предисловием. Наконец, она отвела взгляд и улыбнулась:
- Лили, все видят сны, и еще никого из-за этого не считали сумасшедшим.
- Да, только я вижу странные сны, будто в них я живу в другой жизни.
- Вот это верное замечание.
Я резко подняла на нее глаза и увидела, что она снова мне улыбается. Ее голос – звонкий, чистый, почти прозрачный – точно мячик отпрыгивал от молчаливых стен:
- Наши сны могут быть различными по происхождению. Во-первых, это сны, которые рождаются под влиянием внешних факторов. Мы часто видим во сне тех людей, о которых много думаем днем; решаем те проблемы, которые оставили наяву; находимся в тех местах, где мечтали побывать. Эти сны несут в себе нагрузку наших будней.
- Но я свои сны даже не запоминаю! – воскликнула я.
- Не это важно, Лили…
Она подвинула стул и развернулась ко мне, а я пытливо на нее смотрела, ожидая продолжения.
- Есть и другие сны. Наше подсознание живет своей жизнью, оно помнит и знает куда больше, чем мы.
- Ты хочешь сказать, что это как раз мой случай? – осторожно спросила я.
- Именно. Твои сны порождает твое внутреннее «Я», которое куда совершеннее, чем ты сама. Оно видит дальше тебя, знает то, чего ты еще не поняла, решает, как поступить тогда, когда ты еще не столкнулась с проблемой…
- Но как это возможно? – с сомнением спросила я. – Ведь это же я и сознание тоже мое, а значит – я должна все знать и понимать так же.
- Вот тут ты ошибаешься. Твое сознание, грубо говоря, ограничено, а подсознание не зависит от условностей, переживаний и прочей ерунды. И сейчас ты столкнулась с ситуацией, когда твое подсознание говорит с тобой. И чаще всего именно таким способом – через сны.
Она замолчала, давая мне возможность обдумать ее слова. Я чувствовала, что вся покрылась мурашками, точно от озноба.
- Лили, пойми – так же, как не вся магия твориться с помощью волшебных палочек и заклинаний, так и не всем в нас управляет мозг. В нас скрыты другие силы, которые выше и могущественнее даже Авады.
Я была в замешательстве. Мысли, опережая одна другую, вихрем носились в моей голове – все путалось и переплеталось.
- И что мне хочет сказать мое подсознание? Почему оно «заговорило» только сейчас?
- На этот вопрос у меня нет ответа, - Дафна пожала плечами и откинула волосы. – Чаще всего оно посылает нам сигналы тогда, когда перед нами стоит сложный вопрос, когда от нашего выбора зависит слишком многое, и оно помогает принять решение или выбрать нужный путь…
- Хорошо, тогда получается, что все те люди, с которыми я разговариваю во сне, из будущего?
Дафна молчала, медленно накручивая на тонкий палец черный локон. Так мы сидели довольно долго, и я уже подумала, что своим вопросом поставила ее в тупик, но неожиданно она снова заговорила, и от ее слов у меня по спине прошел холодок.
- Лили, никто тебе точно не ответит, но я думаю, что это действительно так. Ты сейчас подавлена, почва выбита из под ног, ты потеряла саму себя… Возможно, твое подсознание хочет указать тебе верный путь, а возможно…предупредить.
- Предупредить? Но о чем?
- Не знаю… - она покачала головой. – Вся наша жизнь зависит от принятых решений. Моя мама говорит, что жизнь – это бесконечный вопрос выбора. И никто тебе не сможет ответить, какое решение будет верным, а какое нет. Только время.
Снова повисла тишина. Я уже не была уверена в том, что этот разговор вообще стоило заводить. В моей душе творился полный кавардак. Все это было таким далеким от меня, от моего рационального и точного подхода ко всему. Дафна была права: я действительно заблудилась в собственной жизни, как в тумане осенним утром. Выбор, решения – все это и было моей проблемой, потому что я не могла понять себя, свои чувства, свои желания… И я брела в кромешной тьме даже без огарка свечи, на ощупь пытаясь найти выход из этого лабиринта. Круг замкнулся. Этот разговор еще сильнее все усложнил, и я уже не хотела вообще ни о чем думать, не хотела что-либо понимать и знать.
«Что такое важное мне хотело сказать мое подсознание? Почему сейчас?» - спрашивала себя я, надеясь услышать какой-нибудь внутренний голос, о котором говорила Дафна, но ответом мне была лишь тишина старого класса и потрескивание факелов на стенах. Неужели внутри меня решение уже принято и все проблемы решены? Я в это не верила, потому что все было слишком сложно здесь, в реальной жизни. Мир вокруг переворачивался, а я искала ответы на призрачные вопросы. В сложностях моих отношений с Северусом, Джеймсом и Колином, в бесконечном страхе за родителей, в необратимых изменениях в мире, неотрывно связанных с именем Волан-де-Морта, в гулкой, пугающей тишине пустых коридоров Хогвартса я блуждала, точно в дебрях Запретного леса…
- Дафна, а тот сон, который я запомнила? Что это было? Тоже будущее? – мой голос ломался, как песочное печенье.
- Лили, ты так и не поняла: это лишь возможное будущее, но на него должны повлиять многие решения, которые сейчас, быть может, и не будут приняты. Это решения, время, принимать которые еще не пришло.
- Его убили…того человека. Все было, как наяву. Боль была такая, будто в меня ударили тысячи Круциатусов одновременно… - едва слышно прошептала я.
- Да… - так же тихо ответила Дафна. – Но ты должна запомнить, что будущее изменчиво, и в наших силах его менять. Решения, Лили, важны решения. И не только твои, но и других людей. Тогда тот, кого ты любишь, будет жить.
«Тот, кого ты любишь…» - повторила я про себя и нахмурилась.
Эта фраза заставила меня задуматься. Было в ней что-то ускользающее, что-то прозрачно-невесомое, неуловимое… Я чувствовала, что отгадка где-то рядом, и я скольжу по самой ее поверхности, как по заледенелому озеру. Она ведь могла сказать по-другому, но почему-то выбрала именно такую формулировку.
Я подняла голову, и наши глаза встретились. Она смотрела на меня прямо, так же пронзительно, но я уже не отводила взгляд. Что-то было не так, я это чувствовала, но никак не могла понять, что именно. Внезапно я поняла, почему с легкостью могу смотреть в ее глаза: не было ощущения, что меня читают, как книгу, – взгляд Дафны был легким. И тогда я поняла, что ей не нужны никакие сны, заклинания и сыворотки правды, чтобы узнать все, что у человека на душе, в голове, на сердце. И она знала куда больше, чем говорила мне. Она прочитала меня всю насквозь.
- Дафна, мне кажется, что ты можешь рассказать обо мне куда больше, чем все эти нелепые сны.
Она улыбнулась:
- Разве это возможно? Мы знакомы всего пару часов.
Я поняла, что даже если я права, то от нее не услышу и слова. Поэтому я снова вернулась к терзающим меня вопросам, которых было множество:
- Если для пробуждения внутреннего сознания так важен выбор, то получается, что я на пороге принятия какого-то решения? Но чем оно отличается от многих других, которые я принимала?
- Лили, ты права. Мы идем по жизни, точно по дороге, и постоянно попадаем на перекрестки. Иногда, ты точно знаешь, куда нужно свернуть, но бывают такие перекрестки, когда ты стоишь в замешательстве. И если дорога не известна, а выбор слишком важен, все силы внутри тебя напрягаются для того, чтобы принятое решение было верным.
Так вот оно что. Выбор решения… Что же такое важное я должна была понять, если вижу сны о будущем? Для чего или для кого это решение так важно? До этого разговора я даже не могла предположить, что эти бредовые сны могут нести такой глубокий смысл. Но одно я знала точно – за последние месяцы во мне все поменялось настолько, что я уже себя не узнавала. Я запуталась в себе, как мотылек в паутине, и все попытки высвободиться заканчивались неудачей. Я смотрела на Дафну и была уверена в том, что если бы она захотела мне рассказать все то, что знает, решение было бы принято в ту же минуту. Но она почему-то предоставляла мне право выбора. И я стояла на том самом перекрестке, металась в сомнениях, мучаясь неуверенностью…
- Лили, мы с тобой засиделись – ужин уже начался, - ласково сказала Дафна, поднимаясь.
Я встрепенулась и виновато улыбнулась:
- Прости, я тебя заболтала своими проблемами.
- Вовсе нет. Если вдруг у тебя возникнут какие-нибудь вопросы, или ты снова что-то скажешь во сне – смело обращайся. И спасибо тебе за помощь – теперь я даже смогу пойти работать в клинику Святого Мунго.
Я ласково улыбнулась, и мы торопливо пошли на ужин, больше не заговаривая о снах.
Иногда поиски выхода из лабиринта заводят в тупик.
* * *
Когда проблем становится слишком много, когда усталый мозг стонет от бесконечных верениц мыслей, которые терзают его своей навязчивостью, когда старуха-бессонница подолгу сидит около твоей подушки, кажется, что весь мир ополчился против тебя, а ты, слабая и беззащитная, не можешь дать ему хоть какой-нибудь отпор. Это похоже на то, когда ты стоишь одна посреди поля, покрытого сухоцветами, а над тобой нависает черное, пугающее грозовое небо, и лишь молнии, одна ярче другой, вспышками, как от фотоаппарата, отражаются в твоих испуганных глазах.
До таких мыслей я дошла сегодня ночью, пока лежала в кровати и смотрела в темный потолок, а минуты текли медленно, тягуче, как цветочный мед диких пчел. Поэтому я просыпалась крайне тяжело, мысленно уверяя себя, что вечером лягу спать пораньше. Однако я знала, что сегодня ночью все снова повторится.
- Лили, да проснись же ты! – Алиса плюхнулась на мою кровать, а я тут же накрыла голову одеялом, чтобы она оставила меня в покое и дала хотя бы еще пять минут просто полежать.
Я готова была поклясться, что сейчас Алиса насупилась и в нерешительности смотрит на меня. Но это продлится недолго, я знаю… Холодные, в контрасте с моей теплой кожей, пальцы коснулись моей руки, и я вздрогнула. Но не успела я даже шевельнуться, как Алиса начала меня щекотать. Ее звонкий смех смешивался с моим, разлетаясь по комнате, заполняя темные углы, просачиваясь через дверные и оконные щели. Я вынырнула из-под одеяла и набросилась на Алису – теперь уже не я, а она отбивалась от меня, а я щекотала ее, не переставая…
- Мэри, а ну давай на помощь! – услышала я голос Лесли, и тут же разразилась еще более громким смехом, уворачиваясь от сильных рук нашей загонщицы.
В комнате стоял грохот, смех вырывался из комнаты и устремлялся по лестнице вниз, в гостиную. Я хохотала от души, не желая думать о том, что скоро закончится завтрак, что пора на уроки – я хотела жить в этом моменте, когда сердце радуется тому, что есть люди, способные дарить тебе такой детский и чистый смех.
Мы почти бегом спускались по лестницам, стараясь успеть на завтрак. Хогвартс уже окончательно проснулся, наполнился детскими голосами и шелестом мантий. Уже давно мы не спускались к завтраку все вместе, болтая о ерунде, легко перепрыгивая через внезапно исчезающие ступеньки. От этой мысли мне на душе стало очень уютно, потому что я сейчас чувствовала долгожданное спокойствие. Однако где-то в глубине меня притаилось щемящее сердце напряжение от нескончаемых проблем, которые терзали меня. Я старалась не думать сейчас ни о чем, зная, что с наступлением ночи, старуха-бессонница снова мне напомнит обо всех моих сомнениях и проблемах.
Распахнув двери Большого зала, я улыбнулась. Сквозь огромные окна проникал яркий свет, заливая все пространство теплотой долгожданного солнца, а воздух был пропитан восхитительным запахом печеной тыквы с медом. Зал уже был украшен тыквами, которые улыбались кривыми улыбками, наблюдая за всеми своими пустыми глазами. Сегодня был Хеллоуин, а значит, я могу себе позволить повеселиться.
Мы прошли к своему столу, все еще продолжая подшучивать друг над другом, и, смеясь, уселись завтракать. Напротив нас сидели мародеры, допивая свой сок. Я положила в свою тарелку кусочки ароматной тыквы и под голос о чем-то болтающей Алисы с аппетитом поглощала свой завтрак.
- Девчонки, что это вы с утра такие веселые? – Сириус сидел, развалившись, и теребил в руках уже пустой стакан.
- Мы сегодня с утра устроили целый кавардак в комнате и защекотали Лили едва ли не до смерти! – рассмеялась Алиса.
Я тоже улыбнулась и, не имея сил удержаться, перевела глаза на Джеймса. Едва я коснулась взглядом его взъерошенных волос, как сердце сладко защемило – хотелось его разглядывать бесконечно, неотрывно… Но он сидел, опустив голову, и читал газету. Я разочаровано вздохнула, и отвела глаза, уткнувшись в свою тарелку.
-Джеймс, привет! – звонкий, как колокольчик, голос заставил меня поднять голову.
Лина остановилась позади него, быстрым движением руки поправляя свои волосы, которые, на удивление, были сегодня распущенны. Джеймс обернулся, и на его губах появилась улыбка – такая добрая, искренняя, и я сразу поняла, что он рад ее видеть.
- Садись к нам, - Поттер подвинулся, освобождая ей место.
- Нет, это не очень удобно, - она разочаровано покачала головой. Было заметно, что ей бы очень хотелось воспользоваться предложением Джеймса. – Я же не гриффиндорка.
Джеймс пожал плечами, а потом снова обратился к ней:
- Лина, сегодня будет тренировка по квиддичу. Если хочешь, то приходи.
Сердце замерло. В один миг Большой зал куда-то исчез, и в этой пустоте остались только Джеймс и Лина. Я поняла, что не дышу, поэтому, сжав в руке прохладный стакан с соком, выдохнула. Не было сил смотреть на то, как лицо Лины преображается от лучезарной улыбки, как в глазах загорается яркое солнышко, своим светом затмевая, даже это погожее утро… Я опустила голову, мысленно заставляя себя не думать об этом хотя бы сейчас, на глазах у всех.
- Хорошо, я приду, - уже более кокетливым тоном ответила Лина и, улыбнувшись, направилась к выходу.
Неожиданно встрепенулась Алиса, звонко поставив стакан на стол, и, прищурившись, заговорила:
- Поттер, значит, какую-то Эртон ты приглашаешь, а своих сокурсниц нет?
Мародеры уже встали из-за стола, поэтому ее вопрос заставил Джеймса обернуться.
- Ревейн, вы с Фрэнком и так всегда приходите, не думаю, что тебе нужно приглашение.
- Мне-то может и не нужно, - съехидничала Алиса, закатив глаза. – А вдруг Лили бы захотела прийти, ты об этом не подумал?
Джеймс нахмурился и, как мне показалось, растерялся. Алиса же, резко развернувшись ко мне, спросила:
- Лили, ты же пойдешь сегодня на тренировку, верно?
Я все еще никак не могла собраться с мыслями, поэтому не сразу нашлась, что ответить.
- Алиса, я не знаю… Я, наверно…
- Вот видишь! – она победно на него посмотрела. – Лили тоже придет.
Я изумленно взглянула на Алису, но та специально даже не удостоила меня взглядом. Не знаю, что ей руководило в этот момент, но она это явно сделала не просто так. Я перевела глаза на Джеймса – впервые со вчерашнего разговора в подземелье он посмотрел на меня. Его глаза в свете солнца, льющегося из окон, казались темно-бежевыми, как какао, и они неотрывно изучали меня. Он не торопился отводить взгляд, а я не могла оторваться от него, понимая, что всего лишь за сутки безумно соскучилась по этим глазам. Его губы искривились в усмешке, будто какая-то внезапная мысль, пришедшая ему в голову, рассмешила его.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |