В зоопарке были толпы школьников и других туристов. Казалось, что мы часами стояли в очереди на вход. Папа разговаривал со всеми вокруг, "собирал разведанное" — так он любил говорить. Черепаху звали Харриет, сокращенно "Этта". Пару недель до этого она страдала от инфекции дыхательных путей, но в тот день она достаточно выздоровела чтобы выйти в свой вольер. Люди выстроились чтобы поглазеть на нее, а я думала, чувствовала ли она себя так же как я, когда люди глазели на меня.
Я вжалась в стекло, притиснутая толпой. Я смотрела, как черепаха подползала ближе к стеклу и ко мне. Все думали, что это так здорово — она подходит поздороваться с нами. Но я помню свой ужас. Я хотела, чтобы она пошла другой дорогой, ведь она была такая большая и красивая. Ее панцирь напоминал гигантские песчаные дюны. А глаза были бездонными.
Я знала, что сейчас произойдет, и ничего не могла сделать.
Я попыталась закрыть глаза, но она продолжала ползти ко мне. День был пасмурным, но вдруг возник просвет в облаках. Появился луч солнца, и черепаха остановилась в нем. Она повернула голову и я увидела один ее глаз. Один прекрасный, глубокий, чистый глаз. Казалось, я вижу начало времен в этом глазу. Я смотрела на нее не отрываясь.
Она опустила голову на залитый солнцем песок и вздохнула. Все решили, что она собирается поспать. Но я столбом стояла там добрые пятнадцать минут, родители никак не могли оттащить меня. Я помню, что Этта сказала, что ждала меня. И хочет что-то мне сказать.
На диване. Я проснулась только для того, чтобы беспокойно перевернуться на другой бок. Затем глаза Этты затянули меня обратно в страну сновидений.
Вдруг ее глаза превратились в глаза Преподобного Перимо. Радужки глаз, вращаясь, будто солнечные пятна, исчезли, и осталась только столь глубокая тьма, такая затягивающая, что я испугалась, что провалюсь в нее. Он сказал мне:
— Не верь им, Меридиан. У тебя может быть все. Ты сможешь его вернуть. Ты сможешь жить вечно. "Ребенок умер? И они сказали, что он умер". - руки Селии дотронулись до меня, я отпрыгнула и побежала.
Я бежала вдоль старого поезда. Улыбающийся молодой человек в солдатской форме потянулся ко мне и позвал, но меня схватил кто-то сзади.
Я вывернулась из железной хватки и вдруг обнаружила себя лежащей возле дивана, запутавшейся в одеялах. Кустос подняла голову и заскулила.
— Я в порядке. Засыпай. — Я поднялась, укуталась в одеяло и потопала на кухню. Там я погрузила ложку в коробку кофейного мороженого.
— Ее лихорадка спала, — сказал Тенс, входя в комнату.
Я аж подпрыгнула.
— Черт, как ты меня напугал.
— Прости. — Тенс тоже взял ложку из буфета и сел напротив.
— Мне чего-то не хватает, я это чувствую, — сказала я, разочарованная в себе.
Тенс просто молчал и ел мороженое.
Я с трудом ощущала свой любимый запах.
— Это здесь, я знаю.
— Может быть, ты слишком стараешься? — он продолжал есть и смотрел на меня.
Я посмотрела в темное окно.
— У меня был сумасшедший сон. Боже, он был таким реальным.
— Ты поймешь. Перестань думать об этом, и все придет само. Если хочешь, я посижу с тобой, — предложил Тенс.
— Нет, я в порядке.
— Тогда ступай наверх и ложись. Я покараулю Кустос. Никто не смог бы хорошо поспать на том колючем диване.
Я улыбнулась.
— Конечно. Спасибо.
__________
На следующее утро я поставила воду кипятиться и замесила тесто. Нашла в холодильнике нераскрытую упаковку ветчины и поставила ее жариться.
Я подпрыгнула, когда тетушка неожиданно поприветствовала меня сзади:
— Доброго утра, маленькая.
— Ну хватит уже так делать! — я поставила чашку чая перед ней. — Как ты?
— Намного лучше. Прямо как весенний дождь на пшеничных полях.
Я ей не поверила, но поняла по ее лицу, что дальше спрашивать не стоит. Я кивнула, решив делать так, как она хочет, пока снова не представится возможность предложить ей поехать в больницу.
— Есть хочешь? — спросила я
— Умираю с голоду.
— Я тоже. — я усмехнулась, увидев Тенса, босого, одетого в потертую футболку и джинсы с дырками на коленях.
— Вкусно пахнет. — Он уселся на стол, взял яблоко и откусил.
— Вечно голодный, — захихикала тетушка. — У меня появилась идея. Нам стоит поехать и отмокнуть в горячих источниках чуть дальше по шоссе.
— Горячие источники? — переспросила я.
— Они великолепны. Как раз нужной температуры. Они еще излечивают тело и душу. Я уже несколько лет там не бывала. Сама не знаю почему — это одно из моих любимых мест на земле. — тетушка погрузилась в задумчивость.
— Что ж, поедем, — сказал Тенс.
— Конечно. — Я перевернула два блина со сковородки, положила бекон, и поставила тарелку перед тетушкой. — Хватай.
— Я, наверное, не смогу все это съесть.
— А ты попробуй. Я думаю человек-пылесос тебе поможет, если что-нибудь останется. — Я захихикала над наигранно-обиженной физиономией Тенса.
Я приготовила еду Тенсу, потом себе. Мы жевали в солидарной тишине. В кухне было мирно, такого спокойствия я не ощущала со своего дня рождения. С удивлением я поняла, что именно так чувствуют себя счастливыми.
После завтрака мы уселись в Ленд Ровер и тетушка показала путь к горячим источникам. Я позаимствовала у нее один из старинных банных костюмов с шортами и верхом с длинными рукавами. В мокром костюме я бы оказалась почти голой, но мне было все равно.
Она казалась молодой, свободной, счастливой. Она напоминала куропатку, из тех, что порхали вокруг — постоянно меняющиеся в зависимости от времени года, сейчас снежно белые, в совершенной гармонии с миром.
Мы плескались и отмокали в каждом бассейне. Это был наш день.
— Я так рада, что мы приехали — сказала тетушка, обняв меня, и посмотрев на небо. Она глядела на него так внимательно, что я подумала, что она видит кольца Сатурна невооруженным глазом. — Все меняется, Меридиан. Все временно, кроме неба. Когда ты окажешься загнанной в угол ужасами или героями этой жизни, посмотри вверх. Не смотри вниз. Все, что под ногами, утечет; только небо твердо, постоянно, постоянно готово к тому, что солнце взойдет утром, а луна вечером. Знаешь, они на самом деле не заходят никогда. Они всегда восходят, просто для кого-то другого.
— Ты права, — я оглянулась в поисках Тенса, но он пошел обратно в машину за полотенцами. Мы с тетушкой были наедине в тот миг.
— И это пройдет. Сейчас твой восход. Я только должна закончить одеяло. Желтая клетка первой любви, стальная синева семейных ответвлений. Я верю, что ты — ярко-красная юношеская страсть. Я уже и забыла. Мне было шестнадцать, кажется, вечность назад.
Я сглотнула. Я никогда бы не разглядела сюжета в лоскутках материи, которую тетушка находила и сшивала с точностью хирурга. Я решила задать мучающий меня вопрос.
— Тетушка, а что происходит с душами, которые не хотят уходить?
— Их либо утаскивают те, кто находятся на той стороне, либо они остаются здесь с теми, кого они побоялись оставить.
— А если никого из нас не окажется поблизости — что тогда?
— Перерождение. Еще один цикл. Все не так просто на самом деле, но суть такая. Смерть — это не конец, которого люди так боятся. Все восходит, детка.
Тенс вернулся с полотенцами.
— Мне кажется, вы обе уже сморщились от воды.
— Это от возраста, дорогуша, — хихикнула тетушка. — а не от воды.
— Эй! — запротестовала я.
— Мы должны идти, прежде чем зайдет солнце и дорога снова оледенеет.
— Взойдет, — поправила я на автомате.
— Именно. — тетушка поцеловала меня в щеку и с помощью Тенса выбралась из бассейна.
Я посмотрела на небо, пытаясь увидеть то же, что и она, пытаясь найти умиротворение, которое она излучала с каждым выдохом. Я вздохнула.
— Эй, тормоз, ты идешь?
— Для тебя — Мадам Тормоз! — я с плеском выскочила из бассейна и побежала к машине, надеясь что обогреватель избавит меня от дрожи — вода к этому времени остыла до температуры окружающего воздуха.
К тому времени, когда мы перевалили за холм, солнце уже садилось.
— Что так светится? Неужели мы оставили столько включенных ламп? — спросила я.
— О, нет. — слова тетушки повисли в воздухе, когда мы приблизились.
Глава 25
Если ты живешь достаточно долго, ты осознаешь, что время — это иллюзия, созданная людьми, которые боятся смерти. Настенные и наручные часы обожают те, кто отрицает неизбежное. В принятии того, что мы не управляем временем, есть сила.
Мелинда Лэйн.
Огромная деревянная стрела, воняющая бензином, полыхала на парадном газоне. Крыльцо было покрыто словами и фразами, написанными баллончиками черной и красной краски, но я не могла распознать язык. Парадное витражное стекло было разбито.
— Эти козлы! — Тэнс кулаками стукнул по рулевому колесу.
— Но мы же не пострадали, все будет хорошо, — уверяла его тетушка.
Я ей до конца не поверила.
— Где Кустос?
— Я оставила её внутри.
Мы с Тенсом взбежали по ступеням. Когда он искал ключи, я почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Я оглянулась и увидела темные фигуры, которые скрывались в отдалении среди деревьев.
Я схватила Тенса.
— Ты видел?
Он проследил направление — Что?
— Мне показалось, что я видела что-то…похоже, показалось.
Возможно я видела оленя.
Кустос поздоровалась с нами, находясь на верху лестницы.
— Хорошая девочка, молодец, — я зарылась лицом в ее мех.
Тетушка вошла вслед за нами, с облегчением улыбнулась. — С ней все в порядке?
Тенс вышел во двор чтобы потушить стрелу. Я стала оттирать стекла и разжигать в очаге огонь.
— Тетушка, а что за бред написан на крыльце? Ты поняла?
Она кивнула. — Это Ности. Они разговаривают на языке более древнем, чем латынь, арамейский, древнее чем язык шумерских друидов.
— Ого.
— Я только немного понимаю на их языке, но то, что я поняла, звучит как "следим и ждем".
Я задрожала. Что нам делать, если они придут?
— Они на нас нападут? Мне нужно оружие?
— Любовь твое величайшее оружие. Доверься своему сердцу, Меридиан. Слушай себя. Они коварны: они охотятся за неуверенностью и чувством опасности. Мы мало что можем сделать чтобы победить их самостоятельно, без помощи Сангров. Как бы я хотела знать способ попросить у них помощи.
— Так, и где мы можем найти одного из них?
Тетушка сжала руки. Никогда не видела ее такой расстроенной и неуверенной.
— Им нельзя позвонить. Я не знаю.
Она боролась со слезами.
Я обняла ее. — Все будет хорошо, — я не знала как ей помочь, но ей надо было успокоиться.
Тетушка продолжала.
— Я никогда не видела Ности. И надеюсь, никогда не увижу. Чтобы вмешались Сангры, надо, чтобы мир вышел из равновесия. Это существа, о которых мы говорим только шепотом.
— Мы справимся, я обещаю. — Я поцеловала ее лоб.
— Кустос, место. — скомандовала я волчице, и она прилегла у ног тетушки, положив голову ей на колени.
Тенс вернулся.
— Меридиан, мне нужна твоя помощь — надо держать фанеру перед окном. Это лучшее, что мы можем сделать, пока не пройдут праздники.
Я оставила тетушку глядеть на огонь.
— Для нее сегодняшний день стал слишком волнительным, — прошептала я Тенсу.
— Наверно.
— Они вернутся?
— Все идет по нарастающей.
— Но чего конкретно они хотят? Чтобы тетушка тоже уехала?
— Это не только из-за Братства.
— Когда начались нападения?
— Вскоре после того, как я появился здесь. Церковь была на подъеме и расширялась, но оставалась нормальной. А затем произошла встряска, скандал, и Перимо получил власть. В первое время почти ничего не изменилось. Новое название. Новая вывеска. Тихие сплетни, которые никто не мог подтвердить, но в которые все верили. Когда закрылись предприятия, безработица взлетела до небес. Перимо завлекал все больше людей, давая им работу и пищу. Я не знаю. Я не могу точно сказать.
— Когда начались мертвые животные, проколотые шины и тому подобное?
— В октябре. Про тетушку пошли разные слухи и люди стали все меньше звать ее к себе. Телефон перестал звонить — как минимум дружелюбные звонки прекратились.
— Значит, с октября?
— Звонил телефон. Кто-то спустил ей шины, пока она была в магазине. Лавочник перестал закупать те товары, за которыми она приходила постоянно. Потом перерезали нам провода.
— Я могу ошибаться, но что если церковь и Ности действуют сообща?
— Но почему? — Тенс сел и шлепнул ладонью по столу.
— Что изменилось? — спросила я.
— Вот оно что — это все ты. Тетушка говорила, что она может почувствовать Ности, так?
— И это значит, что Ности, в свою очередь, могут чувствовать нас. — Я выдохнула. — А ей сто шесть лет.
— Они знали, что кто-то из членов семьи приедет, чтобы помочь ей перейти. Они знали, что покажется молодая Фенестра. И не будет проблемой найти тебя, где бы ты ни была, следить за тобой, ждать.
— Попытаться убить меня в Портленде, прежде чем я даже доберусь сюда?
— Именно. — кивнул Тенс.
— Но зачем выгонять тетушку?
— Когда церковь не смогла заполучить её…
— Они отрезали её от снабжения, от друзей.
— Держу пари, они даже не догадываются, каков истинный смысл.
— Ты думаешь, Перимо в курсе? — спросила я.
— Должен быть. Он не христианин по верованиям — он проповедует злобу и кровопролитие.
— И младенцы? Смерти? Ловушки — Селия? — на глазах кусочки мозаики собирались в целую картину.
— Это все души для Ности. Но что он получил взамен?
Я постучала пальцами по дереву.
— Они должны что-то получать взамен. — голова почти болела от напряженного размышления. — но я не могу понять, что именно.
Тенс встал.
— Посмотри, может быть найдешь что-то в ее дневнике, ладно? Хотел бы я, чтобы она дала мне его прочитать несколько лет назад.
— Тетушка не позволила тебе его прочитать?
— Он только для Фенестры. — он забил последний гвоздь. — Мы повесим несколько одеял внутри, чтобы не пустить холод. Мне нужно поработать.
Мы заколотили переднюю часть дома, оставляя рисунки на завтра. Мы обнаружили тетушку на кухне.
— Пора. Я собрала последнее.
Она кивнула Тенсу.
Я еще не видела такого мрачного выражения на его лице.
— Ты уверена?
Она казалась побежденной.
Его лицо стало совсем могильным, когда он надел свои самые тяжелые ботинки и пальто.
— Ты куда? — спросила я.
— Наружу. — я мигнула от такой злобы в его голосе.
Наверное, мое лицо отразило боль, так как он смягчился и сказал.
— Прости, я должен пойти проверить кое-что. Я вернусь к ужину. С тобой все будет в порядке. Попробуй отыскать что-нибудь, о чем мы тут говорили.
Он прошел мимо меня, направляясь к крыльцу, ненадолго остановился, чтобы поцеловать мои волосы.
— Я хочу отведать шоколадный торт. Давай я научу тебя семейным рецептам, ага? — тетушка потянула мою руку, и я пошла за ней.
Тенс закинул на спину огромный рюкзак и открыл заднюю дверь. Свистнул, и из соседней двери выскользнула Кустос.
— Я вернусь.
Он подмигнул мне, но я не почувствовала облегчение от этого жеста.
— Почему ему надо уходить? — спросила я тетушку.
— Дорогая, дотянись, пожалуйста, до верхней полки. Там я храню особенную шоколадную пудру. Неужели ты не хочешь шоколадного пирога? Давай еще приготовим макароны с сыром. С нуля. Бабушка всегда знала лучшие рецепты вкусных блюд. Запиши этапы приготовления, ты должна знать, как сготовить эти блюда.
Она включила радио, настроила волну, на которой играли музыку больших ансамблей, и старые трещавшие записи артистов тридцатых и сороковых годов.
— Слушай. Элла Фитцджеральд. Она заставит тебя почувствовать себя лучше.
Я прилежно записала рецепты лапши и сыра. Ароматы масла и сыра заполняли кухню — от них живот стал урчать. Я была голодна, но в то же время очень беспокоилась. Мы вытащили из духовки кастрюлю и поставили туда торт. За окном стало совсем темно, и я то и дело подходила к нему, пытаясь найти Кустос и Тенса, вздрагивая от каждого шороха.
— Мои родители в безопасности? — спросила я.
— В достаточной безопасности, — тетушка поджала губы.
— От меня? — не смогла я сдержаться.
Она в шоке подняла взгляд.
— Господи, нет, детка. От Атерности, от ужаса. Как ты думаешь, почему мы отсылаем Фенестр от своих ближайших родственников. Чтобы не подвергать их опасности.
— Я увижу их когда-нибудь?
— В свое время ты сможешь к ним поехать, — тетушка взяла меня за руку и сжала с удивительной силой. — Мы должны защищать тех, кого мы любим. Все, кто рядом с нами, уязвимы и находятся в опасности. В былые времена у нас были воины-Защитники. Их больше нет. А у тебя есть Тенс. Может так оказаться, что он один из воинов, но только время покажет, так ли это. Нет способов быстро проверить, какова его судьба.
— Значит, я не могу иметь семью?
— Нет, ты должна иметь семью, но каждый день они будут подвергаться риску. Это твой путь, Меридиан.
— Тогда почему у меня не может быть родителей прямо сейчас?
— Если ты не изменишься, не сделаешь свой выбор, тогда ты захватишь всех, кто рядом, и заставишь их перейти. Ты знаешь, как открыть окно, но не как его закрыть. Если не будешь осторожной, то запутаешься в жизненной энергии.
— Я убью всех вокруг себя?
— Не совсем так, дорогая.
Тетушка наложила лапшу в тарелку так, будто она только что сообщила мне, что завтра будет дождливо.
— Ты будешь в порядке. Я знаю эти штуки. А теперь отведай лучей в мире лапши с сыром.
Я не поверила в ее слова до конца, но она так хотела, чтобы я не волновалась, чтобы не убежала в панике, не сдалась. И когда я сделала первый укус, то я оказалась в мире сливок, заварного крема и сыра.
— Боже мой, как вкусно, — промычала я.
— Я знаю, — тетушка захихикала как ребенок.
Мы поели. Торт остыл и мы заморозили его. Тенс до сих пор не вернулся. В конце концов я не выдержала и взяла кусок пирога и высокий стакан холодного молока.
— Я не знаю, умела ли мама готовить. Эти рецепты были написаны до того, как мне исполнилось шесть лет. Можешь себе представить? Она записала их на обратной стороне рекламных страниц. Папа сохранил их и опробовал все — раз в месяц он готовил новое блюдо. Бабушка удостоверилась, что я их выучила.
— Все просто замечательно, — сказала я и попыталась незаметно для тетушки выглянуть в окно.
— Я обещаю, он вот-вот вернется, — дотронулась тетушка до моей руки. — Пойдем, составишь мне компанию, а я закончу это одеяло.
— Чье это одеяло? — спросила я, садясь напротив ее шитья возле камина в библиотеке. Мы не могли обогреть кухню из-за разбитого окна. Тетушка с любовью развернула одеяло так, как будто разворачивала самый дорогой подарок в мире.
Она чуть грустновато улыбнулась.
— Моё.
Живот подпрыгнул.
— Но ты же говорила…это же все…ты сказала…
— Я говорила, что делала одеяла каждой души, которая проходила через меня.
— Правда?
Слезы подкатили к самому горлу. Я хотела заткнуть уши и закричать.
— На этом одеяле изображено все, чему я научилась, что усвоила. Это неизгладимое впечатление каждого лица и истории, что затронули мою душу.
— Я люблю тебя. Почему я… — шептала я сквозь комок слез в горле. Почему именно я?
— Я знаю, дитя. Только Фенестра может пропустить другую. Если мы умираем без помощи, энергия Фенестры меняет форму. Так нас становится все меньше. Поэтому нас так мало на рубеже тысячелетий. И именно поэтому Атерности пытаются уничтожить нас или превратить в одну из них. Почти настало время тебе занять свое место. И почти настало время мне снова взойти. Я хочу увидеть Чарльза в своей следующей жизни.
Я стала расхаживать по полу.
— Но я же еще ничего не знаю. Я, возможно, не смогу…
— Ты сможешь и ты это сделаешь.
Сталь в ее голосе потребовала, чтобы я перестала кипеть.
— Ты должна найти других, прежде чем они украдут последних. Мы вымираем, Меридиан, и все больше душ оказываются в ловушке, больше энергии навсегда уходит во тьму из-за Атерности.
— Как я должна… — Я поперхнулась, едва дыша. Я. Я здесь. И на меня ведется охота.
— Если Атерности преуспеют в уничтожении Фенестр, тогда у них будет прямой доступ к миллионам невинных душ. Подумай об энергии. Начнется уничтожение. Ты должна найти нас. Помоги нам. Научи нас. Храни знания, историю. Используй свои инстинкты и помощь, посланную тебе Создателями.
— Но где они? Где другие Фенестры? Почему они не пришли сюда, к тебе?
— Не каждому повезло так, как тебе. У тебя есть семья, следующая традициям в старом стиле. Люди в этом столетии предпочитают вещи, которые они смогут посмотреть и потрогать. Они не верят — и теряют свою историю и магию. Они не знают, кто они на самом деле.
Тяжелые шаги застучали по крыльцу. Тенс заорал — Это я! — прежде чем вошел внутрь, уже без рюкзака.
— Простите, понадобилось больше времени, чем я ожидал. — он не потрудился снять ботинки, разнося снег и грязь по всем коридору.
Тетушка пихнула меня к кухне.
— Иди и накорми его тортом. Я посижу здесь у огня.
Запах табака и роз наполнил коридор.
— Тенс, ты куришь?
— Никогда. А что?
— А тетушка?
— При мне никогда.
— Ты чувствуешь запах?
— Не-а.
— Здесь кто-то есть. Я готова поклясться, что кто-то все время тут курит трубку.
Грохот над головами заставил нас обоих уставиться на потолок.
— Оставайся здесь, — сказал Тенс.
— Нет. Я пойду с тобой.
Даже его самое суровое выражение лица не заставило бы меня отпустить его наверх одного. Мы дошли до верха лестницы, но все казалось в порядке. Дверь в комнату, где я нашла ножницы, была широко раскрыта.
Я показала Тенсу, аккуратно двигаясь ко входу. Тенс протопал в комнату. Сначала мы ничего не видели. Потом Кустос, подвывая, выплюнула трубку прямо к моим ногам.
Глава 26
— Вот оно, — возбуждение текло через меня.
— Что?
— Чарльз. Он здесь. Он остался здесь. Он ждет тетушку.
— О чем ты говоришь? Он же умер.
— Нет, я так не думаю. Мне кажется, что он пытается сказать, что он все еще здесь. Но почему он не использовал тетушку? Это кажется бессмысленным.
Стук во входную дверь заставил нас выскочить из комнаты и сбежать по лестнице.
Тенс ругнулся:
— Это Перимо. Что он здесь делает?
— Ты защитишь меня? — спросила я и открыла дверь, когда он кивнул.
— Добрый вечер. Я слышал, что тут произошли какие-то неприятности. Я бы хотел предложить помощь. Как себя чувствует Меридиан старшая?
Тенс безмолвно стоял за моей спиной. Все мои инстинкты вопили, но я никак не могла понять, что именно.
— С ней все хорошо, — ответила я.
— Вы уверены? Я слышал, ей нездоровится. Может быть мне помолиться с ней? Еще есть время спасти ее душу. — Перимо сделал шаг вперед, как будто собирался войти в дом.
Я оставалась на месте, не позволяя ему пройти.
— Время перед чем?
— Она уже не молода, мисс Созу. Ее срок подходит к концу.
Я услышала, что тетушка зовет нас. Тенс стоял в размышлении и я подтолкнула его, чтобы он ее проведал.
— Что вы имеете в виду, говоря, что срок подходит к концу?
— Уже почти новый год, не так ли? Рассвет нового дня. Я пришел отслужить службу для нее. Такую же, которую я служу для своих братьев.
Я поняла, что Тенс свернул за угол, так как глаза Преподобного потемнели. Он навис надо мной. Я онемела от страха.
Голос Перимо стал низким и скрипучим.
— Время приходит. Конец близок. Ты же не хочешь быть грубой ко мне.
— Правда? — спросила я.
— Маленькое дитя, это последний раз: как ты слышала, приходит Антихрист, а сейчас множество антихристов; поэтому мы знаем, что этот раз — последний.
Я захлопнула дверь перед его носом.
— Не приходи сюда!
Я, наконец, услышала, что он сошел с крыльца. Все, что я смогла сделать, это прижаться лбом к двери, и подумать, сможет ли он заставить меня пожалеть о том, что я только что сделала.
_____________
Я обнаружила Тенса в тетушкиной спальне. Они тихо говорили о том, что тетушка оставляет нас неготовыми к самообороне. Тенс никак не мог убедить ее, что она неправа, и я вмешалась:
— Я могу что-то для тебя сделать?
Тенс не выдержал мой взгляд.
Тетушка слегка покачала головой и откинулась, будто, в полусне.
Спроси. Спроси. Спроси.
— Тетушка, — Я подвинула стул поближе и наклонилась к ней. — Мне надо кое о чем тебя спросить.
Она не открыла глаза.
— Что случилось?
— Я думаю, что Чарльз стал привидением. Мне кажется, он здесь.
— Мой Чарльз умер, маленькая. — Она вздохнула.
— Давай представим, что я права. Почему он не прошел через тебя?
— Он не мог… в книге… превращения энергии… приглашение…
С каждым словом ее голос становился все тише и напряженнее.
— Тетушка? — спросила я.
Тенс придвинулся.
— Она спит, Меридиан. Мне кажется, она не может тебе ответить.
— Что если я права?
— Есть что-то по этому поводу в дневнике? — спросил Тенс.
— Будем надеяться. — Я выбежала из комнаты и схватила книгу. Я прочитала совсем немного страниц. Большая часть надписей была сделана мелким почерком, перьевой ручкой. Чтение больше смахивало на расшифровку.
Я притащила книгу в кабинет и включила лампу. Я просматривала страницы пока глаза не стали слипаться. Прошло уже несколько часов. В комнату вошла Кустос и уселась у моих ног.
Тенс внес чайник с чаем и шоколадный торт.
— Я могу помочь?
— Если бы я смогла разделить книгу, тогда обязательно. — Конечно это было невозможно. — Просто посиди со мной?
— Конечно. — он устроился рядом со мной и достал свою резьбу. Через каждые несколько минут он прокрадывался чтобы проведать тетушку.
Мы выпили весь чайник. Я пыталась не смотреть на вращающиеся стрелки часов.
В конце концов, я разочарованно вздохнула, готовая покориться сну.
— Если тебе интересно, я думаю, что ты на правильном пути.
— Правда? — взглянула я на него.
— У тебя хорошая интуиция — когда ты ее слушаешься. — Он казался сонным. — И я все это видел во сне. Легкое дежа вю. Я не знал, что мы ищем.
— Почему ты мне ничего не сказал?
— Я до сих пор учусь толковать свои видения. Я думал, что может мы просто сидим вместе. Ну, знаешь, обнимаемся.
Он вспыхнул.
Я хихикнула от его смущения.
Боль наполнила его глаза, и он пошел прочь.
— Постой, не уходи. Я не хотела смеяться. Я не смеялась над тобой. Я…Ты так забавно произнес "обнимаемся". Я просто…просто не ожидала этого.
Он кивнул, продолжая смотреть на свои руки.
Я открыла книгу на случайной странице. Он должен знать, что я чувствую по отношению к нему.
— Тенс, Мне нра… — Я обратила внимание на слова под своими пальцами и ахнула. — Боже мой, вот оно. Ему нужно приглашение.
— Покажи, — Тенс тоже склонился над книгой.
— Энергия мертвой души слабеет, — прочитала я вслух. — Ее нужно попросить пройти через окно. Ее нужно заставить, но она также может вытянуть энергию из того, кто ее переносит. Фенестры должны фокусироваться на душе и…
— Тут еще говорится, что это опасно, и только Фенестры в расцвете сил могут попытаться это сделать..
Я слишком рискую?
— Но…
— Просто подумай, ладно? Остановись и подумай. Я не могу потерять…
— Тетушка бы сделала это для меня.
— Возможно, — соглашаясь, кивнул Тенс. — Но она намного более опытная, а ты новичок. Может быть, стоит подождать? Мы можем, к примеру, сначала пропустить тетушку, а уже потом поработать с Чарльзом?
— А если она не уйдет? Если я погибну, помогая ей?
— Этого не случится.
— А я могу. — Я не хотела рассматривать такую возможность, но, похоже, я на ней зациклилась.
Тенс близко наклонился:
— Нет!
Я кивнула. Хотела бы я, чтобы эта уверенность хоть немного передалась мне. Мы посидели некоторое время в тишине, я снова почувствовала запах роз и курительной трубки. Я знала, что права.
— Ты говорил, что если я доверяю своим инстинктам, я обычно права. так?
Тенс помрачнел
— Обращаешь мои же слова против меня?
Я взяла его за руку.
— Я должна. Неужели ты не видишь. Тетушке нужно, чтобы он оказался на небесах, чтобы он ее там ждал. А он хочет уйти. Тенс, говорю тебе, я смогу. Я должна это сделать.
Он взял меня за подбородок и заглянул в глаза. Его глаза были полны эмоций, глубину которых я не могла измерить.
— Я буду рядом, хорошо?
Я кивнула, успокоенная его силой.
— Что теперь?
— Теперь я позову Чарльза.
Я не знала всех деталей в точности. Это не было похоже на следование пошаговой инструкции. Я собрала вместе их свадебную фотографию, фотографии Чарльза разных лет и его трубку. Я выгнала Кустос из кабинета. Я боялась, что если она будет слишком близко, энергия Чарльза может случайно навредить ей.
— Что прикажешь делать мне? — Тенс разжег ревущее пламя, которое трещало и шипело в очаге.
— Ударишь, если я отключусь? — или того хуже. Как обычно, моя шутка не сработала.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |