Серия «Учебники, учебные пособия» 33 страница

Имя единственного женского божества в языческом пантеоне древних славян Макошь-Мокошь происходило от слова «кош» или «киш», которым называлась плетеная корзина для зерна. Мокошь известна как главное божество трипольцев, как богиня плодородия, богиня земли, дарующая жизнь злакам и растениям, богиня урожая. Ведущее значение земледелия в хозяйстве древних славян объясняет, почему в течение нескольких тысячелетий Мокошь сохраняла почетное место в пантеоне древнеславянских богов. Спутницами и помощницами Мокоши выступали Лада и Леля. К сожалению, назначение и функции этих божеств выяснены еще в недостаточной степени.

Понятно, что в пантеон Владимира попали не все наиболее уважаемые славянами-язычниками боги, а только те, которые хотя бы в какой-то мере подпадали под ценностные предпочтения правящей верхушки: сила, мощь, отвага, победа или смерть в жестокой битве. За его границами оказалось много древних влиятельных божеств, которые заслуживают отдельного упоминания.

Велес (Волос) (индоевропейское происхождение от корня «вел», вол) — традиционно считался богом скотоводства, скота, торговли и ремесел, а также музыки и пения (поскольку всем известно, что пастухи отличные певцы и музыканты). Более того, существуют весомые основания называть Велеса более значительным по своим функциям богом. Не зря именем этого бога наряду с именем Перуна неоднократно клянутся русичи при заключении мирных договоров с Византией. В последних исследованиях Велес предстает перед нами как бог мира, т. е. в одно и то же время покровительствующий сельской славянской общине, ее территории и хозяйству, и поддерживающий согласие, гармонию между обществом и окружающей природой. Относительно предпочтения хозяйственных функций Велеса можно предположить, что они объясняются постоянным ростом удельного веса скотоводства, торговли и ремесел в хозяйстве древних славян. Этим интенсивно развивающимся у древних славян отраслям нужен был такой же покровитель, какого с древнейших времен уже имел хлебопашеский труд. В силу упомянутых обстоятельств культ Велеса был культом низших слоев городского населения и сельских общин. Посвященные Велесу святилища располагались в торгово-ремесленной части древнерусских городов (в частности, имя этого бога сохранилось в названии Волосовой улицы в Новгороде). Точнее говоря, для широких слоев населения Древнерусского государства IX—XI вв. Велес являлся таким же главным богом, как Перун для правящей княжеско-боярско-дружинной элиты. Влияние и почитание Велеса были на Руси столь велики, что утверждавшемуся христианству пришлось находить ему святых заместителей — св. Власия и (гипотетически) св. Николая, самого почитаемого на Руси святого, ее защитника и покровителя.

Бог Род (Святовид) и связанные с ним рожаницы в образе звездного неба и звезд олицетворяли собой Вселенную, а по отношению к каждому отдельному человеку выступали как бог и богини судьбы. В качестве олицетворения порождающей, животворной силы, которая пропитывает, порождает весь мир, славянский Род был ближе всего к индийскому Брахме, египетскому Осирису, древневосточному Ваалу, библейскому Саваофу. В этом понимании, возможно, слово Род обозначало, если принять во внимание его этимологию, не собственное имя конкретного бога, а его наиболее распространенный в языческой среде эпитет — «Породитель». Рода и рожаниц почитали бескровными жертвоприношениями — хлебом, медом и сырами. Символическое назначение этой еды, которая подавалась и на свадебных пирах, недвусмысленно указывало на плодовитость и, в общем, на аграрно-производственную сферу. С именем этого бога связывают название древнерусского города-крепости Родня в Киевской области. Именно здесь, на речке Рось, от которой, возможно, произошло название целого народа и страны, в VII—VIII вв. был расположен культовый центр этого всемогущего небесного бога. Несмотря на то что искоренением культа Рода занималась уже княжеская власть времен господства Перуна, это божество оставалось, согласно сообщениям церковных авторов, одним из самых почитаемых на Руси еще в ХІ—XII вв.

Хорошо известные нам по этнографическим источникам Коляда, Ярило, Купайла отвечали каждой из трех важнейших для жизни природы и ведения хозяйства позиций солнца. Им были посвящены радостные и веселые народные праздники.

Коляда олицетворял собой зимнее солнцестояние, после которого начиналось пробуждение природы, что несло людям неисчислимые выгоды, обещало будущий урожай и достаток.

Ярило (древнеслав. яр, ярь, высшее проявление плодовитой или воспроизводительной силы природы, земли, скота, человека), достижения солнцем наивысшей силы и могущества.

Жива и Мора (Морена) — боги жизни и смерти. Жива олицетворяла собой красоту, юность, любовь, природную плодовитость, Морена — болезненность, старческую немощь с последующим неминуемым концом — смертью. Соответственно, в природе Жива обозначала момент весеннего пробуждения природы, цветения и зеленения, Морена — созревание плодов и урожая как предвестников будущего увядания природы и ее осенне-зимнего засыпания. В этом своем качестве, близком к назначению Мокоши, Морена, например, появлялась на празднике Купайлы.

Чествование языческих богов осуществлялось в разнообразных формах индивидуального и коллективного культа. Материалы археологических исследований Киева свидетельствуют о наличии в жилищах своеобразных домашних алтарей с деревянными идолами, а сообщения византийских и арабских авторов удостоверяют, что поклонение этим идолам заключалось в обряде жертвоприношения, который сопровождался молением. Богов, судя по всему, молили о дарении урожая, счастья, материального благополучия, о защите от врагов, болезней, различных бед, просили советов и указаний, в сомнительных случаях с их помощью пытались заглянуть в будущее.

Достаточно часто коллективные ритуалы происходили под открытым небом, хотя древние славяне со скифских времен знали и тип закрытого святилища — капища (возможно, от «капь»

— идол, истукан, кумир). Обычно такие святилища были огорожены валом с частоколом, а в середине стояла деревянная статуя бога, размещались жертвенник и жертвенный огонь, а также так называемый зольник, куда сносили пепел и пережженные кости жертвенных животных.

Ярким примером подобного святилища может служить уже упоминавшееся капище богов Владимира. Остатки этого культового сооружения языческого времени были найдены в 1975 г. неподалеку от Андреевской церкви в Киеве. В плане оно представляло собой прямоугольник ступами (диаметр двух больших равнялся 2 м, малых — 1 м), которые прилегали к святилищу с севера, востока, юга. Именно на этих выступах находились постаменты богов. На расстоянии 1 м от сооружения была обнаружена большая чашеподобная яма-жертвенник диаметром 3 м, где, возможно, пылал неугасимый огонь, поддерживаемый огромными дубовыми бревнами, и приносились кровавые жертвы. На юго-западе от капища располагалась округлая яма (диаметром до 1 м, глубиной — 0,2 м). В ней найдены 12 ямок от тонких деревянных шестов, которые, если вспомнить сообщение византийского императора Константина Багрянородного, использовались для гадания — неотъемлемого элемента языческого богослужения.

Наиболее известным примером языческого кумира по праву считается знаменитый Збручский идол, случайно обнаруженный в 1848 г. в водах притока Днестра реки Збруч. Этот идол представляет собой известковую колонну высотой 2,7 м четырехгранной формы с рисунками на каждом из сторон. Капище этого идола располагалось в 5 км от села Городница Гусятинского района Тернопольской области на самой высокой в этой местности горе Богите.

Общественные богослужения осуществлялись, скорее всего, в дни праздников, отдельно в честь того или другого божества, при чрезвычайных событиях — выступлении в военный поход, возвращении из похода, эпидемии, вражеском нашествии, засухе и неурожае. По отрывочным фольклорным сведениям, коллективные языческие обряды в основных своих чертах напоминали подобный индуистский ритуал ведических времен. Его главным обрядом можно считать жертвоприношение. Здесь производилось заклание жертвенного животного старейшинами родов, жрецами-волхвами или князьями, которые выполняли определенные жреческие функции. Часть жертвенного животного сжигали на огненном алтаре перед идолом, его кровь разбрызгивали — или для защиты от злых сил, или в знак уважения к божественной животворной силе этой жидкости. На внутренностях жертвенных животных гадали. Остатки кровавых жертв богам съедали участники обряда. Ритуальный пир сопровождался неограниченным употреблением хмельных напитков, музыкой, песнями, играми.

Для почитания богов забивали быков, петухов, кабанов, другой скот и птицу. Иногда приносили и кровавые человеческие жертвы. Рассказ об одном из таких жертвоприношений, регулярных, однако скорее всего экстраординарных по значению, сохранила нам «Повесть временных лет». Этот рассказ подтверждается многочисленными сообщениями древних авторов, хотя археологических подтверждений таким фактам во время исследования языческих капищ до сих пор не найдено.

Большая часть бескровных жертвоприношений в виде хлеба, меда, сыра доставалась Роду (возможно, и Велесу). Поскольку эта пища всегда фигурировала и на свадебном столе, можно предположить, что бескровные жертвоприношения сопровождались молениями об урожае, приплоде скота или пополнении семьи детьми (см. тексты 8.1 и 8.2).

Безусловным отзвуком подобных языческих ритуалов следует считать трапезу, которую по народным былинам и летописным сообщениям раз в неделю давал на дворцовом дворе князь Владимир. Эти пиры сопровождались игрой скоморохов, музыкой, борьбой с медведями и другой «культурной программой», изображения которой донесли до нас фрески Софийского собора в Киеве, а также щедрой раздачей милостыни.

В конечном счете и обычай колядования был обычаем сбора жертв богу-солнцу, которое рождается и потому нуждается в материальном подкреплении своих сил. Понятно, что львиная доля жертв в виде собранной еды и питья потреблялись самими дарителями и сборщиками. В описанных ритуалах был и определенный практический смысл: Владимиру, который собирал налоги в натуральной форме, некуда было их девать, а простому славянину пир на праздник Коляды предоставлял редкую возможность вволю наесться изысканного мяса домашних животных и надеяться, что он не забудет его вкус в году, который наступает.

К сожалению, наука располагает только фрагментарными сведениями древних авторов об особом и авторитетном жреческом слое («волхвах», возможно, от имени Велеса) на Руси. Летописная легенда о «вещем Олеге», использованная А. С. Пушкиным, позволяет говорить о том, что определенные жреческие функции выполнял и князь. Логика перехода от первобытного общества к государству в современном понимании этого слова также подтверждает это обстоятельство: правитель в раннеклассовых обществах довольно часто сочетал военное

руководство, административно-исполнительную и законодательную власть с выполнением жреческих обязанностей, поскольку благодаря этому он получал на свои безграничные полномочия единственно понятную для его подданных санкцию — божественную. В пользу существования жречества говорит и развитая терминология, которая относится к магии и людям, ее практиковавшим. Однако разнообразная деятельность волхвов — и как жрецов, и как врачей, и как колдунов — может свидетельствовать не только о том, что после крещения Руси они стали объектом жестоких преследований со стороны государственной власти и вынуждены были искать другие сферы приложения своих сил, но также и о том, что жречество в языческий период у славян так окончательно и не сформировалось.

Разновидностью славянского языческого ритуала может считаться погребальный культ.

За несколько столетий до крещения Руси у древних славян преобладали обряды кремации. Он состоял в том, что покойника вместе с вещами и едой, которые должны были пригодиться ему при случае в потустороннем мире, сжигали в лодке, как правило, вместе с сопроводительной человеческой жертвой, которая обычно соглашалась на это добровольно. Таким образом, как считали древние славяне, души умерших быстрее достигнут неба.

Затем получило распространение сочетание кремации и ингумации (зарывания в землю). На месте погребального костра насыпали курган, куда иногда клали урну с пеплом. Горшок с пеплом помещали и в гроб в виде небольшого домика на столбах. (Этот прототип сказочной «избушки на куриных ножках» больше был распространен в северных регионах Российской Федерации.)

Накануне крещения Руси имела место заметная тенденция к постепенному вытеснению сожжения умерших их погребением в земле, хотя скорее всего она объяснялась не столько постепенной христианизацией Руси, сколько развитием культа предков.

Обычай сопроводительной кровавой жертвы в погребальном культе распространился на славянских землях еще со скифских времен. Сохранялся этот варварский обряд вплоть до христианских времен. В этом легко убедиться, вспомнив рассказ византийского автора Льва Диакона, который был непосредственным свидетелем войн князя Святослава с Византией в середине Х в.: «И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они наложили их перед стеной, разложили множество костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Осуществив эту кровавую жертву, они задушили [несколько] грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра [Дуная. — Авт.]»88.

Завершалась погребальная церемония тризной, известной у пра-славянского населения Украины еще с I тысячелетия до н. э. В собственном понимании слова тризна имела вид военного ристалища или битвы. В этом виде она была призвана отгонять смерть от живых. В широком смысле слова тризной можно считать весь комплекс погребальных обрядов непосредственно после кремации или ингумации, которые, кроме имитации военных соревнований, включали в себя кровавое жертвоприношение на жертвенном огне и траурный пир с попойкой.

Обряд, который сочетал элементы кремации и закапывания в землю, был обстоятельно исследован во время раскопок богатой Черной могилы под Черниговом. На горизонтальной площадке, обнесенной оградой, был построен деревянный дом мертвых. После осуществления кремации на месте дома вырос небольшой курган. Родственники умершего положили на его вершину вооружение покойника и справили по нему тризну. И только после этого насыпь кургана была окончательно завершена.

Годовой цикл языческих праздников был построен по солнечно-хозяйственному принципу. Иначе говоря, главные праздники приурочивались к основным положениям солнца: зимнему и летнему солнцестоянию, весеннему и осеннему равноденствию, которым отвечали основные циклы сельскохозяйственных работ.

Например, дню летнего солнцестояния отвечал праздник Ивана Купайла, которому предшествовала Зеленая, или Русальская, неделя. Название, под которым известен нам этот, вне всяких сомнений, самый значительный языческий праздник, происходит от слияния его собственного языческого названия — Купайла, с христианским праздником в честь Иоанна Крестителя. Отмечался он 24 июня. Указания, что Купайло праздновался в начале июля объясняются очень просто — путаницей старого и нового стилей, разница между которыми составляет приблизительно две недели. Но дело не в конкретной дате по тому или иному стилю, а в том, на какое число календаря приходится то естественное явление, в ознаменование которого был установлен праздник.

Все ритуалы на праздник Купайлы вращаются вокруг двух стихий — огня и воды, ведь он знаменовал собой достижение природой своеобразного пика плодоносной силы. Это — триумф

солнечного начала, объединение плодородной силы воды и света (отсюда и топление Купайлы), которое должно вскоре принести людям отличный урожай. И в то же время в этом победном мотиве уже слышались нотки тревоги: погибает солнечный герой, персонификация летнего животворного солнца, следовательно, вскоре нужно ожидать «контрнаступления» темных сил (см. текст 8.3).

Показательно сложилась историческая судьба язычества на Руси. Проникновение на Русь христианства, а потом и его принятие как более развитой религии, теоретически должно было привести к постепенному искоренению языческих обрядов, верований и культов. Несмотря на это, сегодня у большинства исследователей нет сомнений в том, что период с IX до середины XIII в. можно считать периодом двоеверия на Руси — одновременного сосуществования древних языческих и христианских верований и культов на всей территории страны и во всех слоях населения. Это двоеверие наложило достаточно заметный отпечаток на все стороны жизни киеворусского общества и древнерусское искусство, поэтому наличие этого феномена нетрудно подтвердить конкретными примерами. Всех наиболее известных киевских князей — Владимира I Святославича, Ярослава Мудрого, Владимира II Мономаха — мы знаем исключительно по их «поганским» именам, хотя они имели и христианские имена, дававшиеся им при крещении: оба Владимира звались Василиями, Ярослав — Георгием.

В периоде двоеверия можно выделить два этапа:

первый охватывает IX—X вв. и характеризуется преобладанием язычества;

второй — конец Х—начало ХІІІ в., когда большее распространение приобретает христианство.

В период сосуществования язычества и христианства первое было распространено в селах среди крестьян, а второе — в городах среди дружинников, торговцев и ремесленников.

Заканчивается двоеверие после монголо-татарского нашествия, когда христианская церковь получила от завоевателей, заинтересованных в упрочении своей власти на покоренных землях, достаточные привилегии, чтобы окончательно утвердить свое господствующее положение.

Такое длительное сосуществование язычества и христианства часто объясняют «естественными» причинами — большой протяженностью территории страны, федеративностью политического уклада и т. п. Вместе с тем, как справедливо указывает автор самого фундаментального исследования по язычеству Древней Руси акад. Б. А. Рыбаков, нельзя отбрасывать и настойчивое нежелание верхушки киеворусского общества расстаться с привычными и милыми их сердцу языческими обрядами. Среди них и полулегальное многоженство, и ритуальные пиры по пятницам, которые, помимо прочего, определенным образом уравнивали их участников, скрадывая постепенное увеличение единоличной власти князя89.

Можно сказать, что двоеверие носило достаточно мирный характер, если не принимать во внимание такие «незначительные» эпизоды в его истории, как крещение Новгорода «огнем и мечом», периодические расправы над языческими жрецами и волхвами, о которых сообщают русские летописи и другие письменные источники (см. текст 8.4).

Нужно отметить, что конечным итогом продолжительного периода двоеверия стало не столько искоренение всего языческого, сколько адаптация христианства к языческим обрядам и культам.

8.3. ИСТОКИ ХРИСТИАНСТВА НА РУСИ

В знаменитой Повести временных лет рассказывается о том, как апостол Андрей Первозванный в середине I в. н.э. принес на Русь весть христианской веры. Он благословил днепровские кручи и горы, на которых теперь расположен Киев, поставил крест на месте нынешнего Андреевского собора. Эта легенда свидетельствовала о якобы одновременном начале киевского и византийского христианства.

На самом деле проникновение и постепенное распространение христианства на Руси было продолжительным процессом, обусловленным как внешними, так и внутренними причинами, и длившимся целое тысячелетие. Внешняя предпосылка этого процесса — довольно интенсивные торгово-экономические связи и духовно-религиозные связи Руси с одним из наиболее развитых в то время государств ми-ра — Византийской империей. Территория Руси, населенная славянскими племенами, считалась ее периферией (граница проходила по Крыму и Дунаю). Находясь на более низкой стадии развития, славяне-язычники естественным образом восприняли не только материальные достижения, но и духовно-религиозные сокровища Византии. Внутренним фактором процесса христианизации была постепенная эволюция языческих верований и культов древних славян в сторону монотеизма. Так, уже в VI в. византийский историк Прокопий Кессарийский писал о предках славян, что «они почитают реки

и нимф, и всякие другие божества», но подчеркивал: «Они считают, что один только Бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды» (Прокопий Кессарийский. Война с готами, кн. 3, гл. 14:23—24).

Говоря о христианизации Руси, нельзя не сказать об огромной роли братьев Кирилла и Мефодия. Именно с их деятельности начинается история славянских церквей. Братья Константин (имя Кирилл принято им при пострижении в монахи незадолго до кончины) и Мефодий (в миру его предположительно звали Михаил) происходили из знатной греческой семьи. Родом они были из города Солуни (современные Салоники), где в IX в. проживало много славян. Скорее всего, уже с детства братья знали славянский язык. Константин получил хорошее образование и был выдающимся ученым.

Хотя оба брата тяготели к уединенной монашеской жизни, но византийские церковь и государство, на службе у которых они находились, требовали от них иного. Кирилл часто вместе с братом отправлялся с дипломатическими миссиями к арабам и хазарам. В результате их миссии хазарский правитель (каган) позволил своим подданным принимать христианство. Ученые считают, что большинство новокрещенных были славянами.

Возвратившись в Константинополь, как считают ученые, Кирилл начал составлять славянскую азбуку — глаголицу, а также работать над переводом Священного Писания на славянский язык. Переводы Кирилла и Мефодия стали основой для первого литературного языка славян — так называемого старославянского языка. В то время богослужебные тексты уже переводились на многие языки, существовали переводы с латинского и греческого на другие языки: грузин-ский, армянский, сирийский, коптский, готский.

По просьбе моравского князя Ростислава и при поддержке духовных и светских властей Византийской империи братья в 863 г. отправились с миссией в Моравию. В этом славянском княжестве они переводили на старославянский язык богослужебные тексты, проводили богослужения на этом языке, обучали христианской вере моравов.

Через три года, подготовив учеников из моравов, в их сопровождении они отправились на родину, чтобы посвятить их в духовный сан, но задержались в Паннонии (сейчас юго-западная часть Венгрии), где продолжили миссионерскую деятельность. Но, узнав в 867 г. о дворцовом перевороте в Константинополе и низложении своего покровителя, патриарха Фотия, Кирилл и Мефодий отправились в Рим. Римский папа Адриан II поддержал их начинания. Здесь же, в Риме, Кирилл скончался в 869 г., а Мефодий был возведен в сан архиепископа Паннонии и отправился в свою епархию.

Однако он встретил сопротивление со стороны латинского духовенства, которое считало, что богослужение должно проводится на одном из трех языков: греческом, латыни или древнееврейском. Мефодия обвинили в нарушении церковных канонов и он пробыл в заключении около трех лет. Хотя папа римский Иоанн VIII освободил его и назначил моравским епископом, но запретил проведение богослужений на славянском языке.

После смерти Мефодия в 885 г. его ученики подвергались преследованиям в Моравии, а те, кто уцелел, нашли защиту и прибежище у болгарского царя Бориса. Именно в Болгарии было продолжено дело Кирилла и Мефодия в славянском мире.

Православной церковью братья Кирилл и Мефодий были канонизованы и названы равноапостольными [то есть равными апостолам, которые по заповеди Иисуса Христа пошли по всему миру и всем проповедовали Евангелие (Мк. 16:15)].

Первые данные об утверждении христианства на Руси относятся к IX в. Византийские источники сообщают, что после удачного похода на Константинополь и заключения выгодного договора с империей киевские князья Аскольд и Дир стали христианами. Их убедило чудо, которое якобы совершил присланный на Русь византийский епископ Михаил, когда положил в огонь Евангелие и вынул его оттуда невредимым. На территории подвластного им государства в Среднем Поднепровье Михаил организовал епархию (в ранге митрополии), занесенную в официальные списки епархий Византийской империи на 60-е место. Символично, что позже над могилой Аскольда и Дира была воздвигнута Свято-Николаевская церковь, уничтоженная большевиками в 1935 г.

Достоверно дальнейшая судьба митрополии неизвестна, однако можно с уверенностью утверждать: последующие сто лет прошли в постоянной борьбе между сторонниками христианства и язычества среди правящей элиты Древнерусского государства. Противниками христианства выступали князья Олег (882—912) и Святослав (964—972), сторонниками — княгиня Ольга (945—964) и, возможно, князь Игорь (912—945). Массовое принятие христианства, в соответствии с летописным свидетельством, официально признанным церковью, произошло в 988 г. при князе Владимире I Cвятославиче (980—1015).

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что в силу особенностей географического положения Руси между Европой и Азией для Руси существовал довольно широкий религиозно-цивилизационный выбор. Теоретически Русь могла бы избрать одну из трех монотеистических религий, которую исповедовали ее ближние и дальние соседи: ислам — Волжская Булгария, иудаизм — Хазарский каганат, восточное христианство — Византия, или западное — Германия. Крещение Руси объяснялось необходимостью решения для князя Владимира важнейшей внутриполитической задачи — объединения под собственной властью большого количества разных племен. Византийское христианство практически идеально подходило в данном случае не только потому, что носило универсальный характер и было приемлемо для всех людей, независимо от цвета кожи, языка и т. п. Кроме того, в нем был очень развит принцип цезарепапизма — т. е. господства светской власти над духовной, тогда как, скажем, в католицизме многие папы римские претендовали на власть не только над душами, но и над телами мирян. Об этом наглядно свидетельствует объединение папой римским власти верховного руководителя Католической Церкви с монархическим управлением Ватиканом (см. текст 8.5).

Существует точка зрения, что вслед за массовым крещением в 988 г., строительством первой каменной — Десятинной церкви (996), а потом и кафедрального Софийского собора (1051), за созданием митрополии около 1039 г. (по крайней мере первый киевский митрополит Феопемт упоминается в летописях именно под этим годом) и основанием около 1062 г. Киево-Печерского монастыря последовало формирование оригинальной разновидности христианства — так называемого «киевского христианства».

Киевское христианство формировалось в жесткой борьбе между приверженцами возвращения к евангельским идеалам и приверженцами полного заимствования византийского, мессианского и цезарепапистского христианства. Действительно, характер религиозности в Древней Руси был довольно далек от чисто западного практицизма веры и исключительно интеллектуальной религиозности восточного типа. Ее специфика — внутреннее, мистическое, интуитивное восприятие Бога, происходящее, как правило, не через Слово, а через символ или образ. То же касается института монашества, ориентированного не на внешний результат — быть инструментом Божьей воли, но напротив — на подчинение, контроль над внутренними чувствами, обусловленными несовершенной человеческой природой, на вознесение человека к Богу.

Складыванию киевского христианства в большой мере способствовало то, что из Византии в Русь вместе со священнослужителями высшего ранга (митрополитами и епископами) прибывали в основном внешние, материальные предметы культа — различные атрибуты, кресты, иконы, ризы и т. п. Богослужебная литература попадала в Русь главным образом из Болгарии, где тогда существовала самостоятельная церковь и давняя традиция собственной письменности, начало которой положили святые братья Кирилл и Мефодий.

8.4. ИСТОРИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ НА РУСИ

История Православной Церкви на Руси имеет тысячелетнюю историю и подразделяется на несколько этапов.

Первый этап — существование единой Киевской митрополии — охватывает период с середины X —до середины XIII в.

История Православной Церкви на Руси начинается с формирования собственной церковной организации — Киевской митрополии во главе с митрополитом. Весьма правдоподобным выглядит предположение, что основы церковной организации на Руси были заложены еще в IX в., хотя в правление князей-язычников ей приходилось функционировать на полулегальном положении. Князья Владимир I Святославич и Ярослав Мудрый (1019—1054) только придали ей завершенность и расширили ее границы. Под власть митрополита Киевского попала огромная территория от Черного моря на юге до Белого моря на севере.

В каноническом отношении Православная Церковь в Древней Руси долгое время находилась в зависимости от Константинопольской патриархии.

В то время власть константинопольского патриарха на землях древнерусского государства ограничивалась только:

1) правом благословлять и поставлять митрополитов на кафедру;

2) правом вызова их к себе на соборы;

3) правом суда над митрополитом вследствие жалоб и обвинений, правом пересмотра решений митрополичьего суда;

4) правом разрешения религиозно-обрядовых разногласий и издания патриарших посланий к Церкви;

5)правом предоставления ставропигии (монастырям и братствам), то есть непосредственного подчинения патриарху90.

Русская Церковь была разделена в 992 г. на епархии. Сначала епархий было шесть: в Киеве, Новгороде, Чернигове, Ростове, Владимир-Волынске и Белгороде. К середине ХIII в. епархий стало 15. Границы их совпадали с границами удельных княжеств.

Возвышение земли защищало и ее епархию: в 1165 г. Великий Новгород выхлопотал своему епископу титул архиепископа, — тогда еще первый и единственный на Руси.

Дата добавления: 2015-10-21