- Что?
- Руки убери.
- Не нравится?
Джаред отскочил, как ошпаренный, лицо у него перекосилось.
- Накормил и, думаешь, сразу ебать можно? Любишь грязь с улицы подбирать, Дженсен?
Джаред шипел и плевался, то взмахивал руками, то поднимал плечи, пряча голову. Его била мелкая дрожь, и он на каждом вдохе подавался вперёд, касаясь бедром дженсенового стула.
- Зачем ты сюда пришёл?
- Что? - угомонился Джаред.
- Ты зачем сюда пришёл?
Джаред сник, как воздух из него выпустили. Обмяк у стула, опустился на корточки и отвернулся. Под ошейником нестройно билась сердечная жилка.
Тут он был другой совершенно. В баре Дженсен помнил его ровным и злым, а тут он был - как будто сдался в плен. Одна рука беспомощно лежала раскрытая на колене, просилась взять за неё и растереть беззащитное место в середине.
Но это была не жалость, нет, Дженсен знал свою жалость. Он жалел мать, собак на улице, забредших не в тот район, детей, родившихся на юго-востоке Детройта.
К Джареду жалость не приставала, стекала, как вода по стеклу. Джареда нельзя было жалеть. Его нужно было держать при себе, крепко намотав на запястье повод.
- Спать будешь тут на диване. Одеяло в спальне в шкафу, подушкой обойдёшься. Душ найдёшь и отмоешь с себя кухню. И тихо, мне ещё работать надо.
Он повернулся спиной, не ожидая ни бабочки под лопатку, ни предплечья на шею. Знал почему-то, что Джаред выполнит всё до слова, найдёт одеяло и свернётся клубком на узком диване и уснёт тут же, шумно сопя
Когда через час Дженсен закончил с библиотекой, Джаред спал. Под головой у него лежала скрученная жилетка, джинсы валялись в ногах.
***
Дженсен проснулся посреди ночи от шума дождя. Спина болела, ломило запястья, член стоял, просил своего. Дженсен закрыл окно и спустился в гостиную.
Джаред раскрылся во сне, выставив бледный поджарый живот. Он спал с приоткрытым ртом, готовый принять Дженсена, как только ему захочется.
Дженсен положил руку на ухо, аккуратно провёл по раковине. Джаред под ладонью выгнулся, открыл глаза, посмотрел ясно, будто ни секунды не дремал.
Дженсен перевернул его, как куль, легко, мягко. Подтянул на себя за пояс, расставил ноги слабым ударом колена. Джаред выгнул спину. Он был голый совершенно, узкий, как тень, прекрасный. Раскрылся под Дженсеном со стоном, сжал раз, а потом отпустил. Дженсен прижался всем телом и прикусил плечо, стараясь оставить след. Джаред гулял волной, держался крепко за диван и стонал бесстыдно.
- Чшш, - шептал ему Дженсен, - раскрывая шире, - чшш, хороший. Никого не было, и ты пришёл ко мне, да?
- Да, - поддался Джаред. Он скользил под Дженсеном, плоская задница устраивалась в дженсеновы бёдра, под копчиком темнело зазывно, Дженсен всё хотел рассмотреть, где они спаиваются в одно.
- Теперь всё будет хорошо, - говорил Дженсен в скользкое плечо. - Теперь буду тебя держать, буду крепко держать, ни за что не отпущу, Будешь мой, Джаред. Мой.
Джаред заскулил высоко и прыснул спермой Дженсену в кулак.
Они сползли на пол, Дженсен ухватил зубами за длинные волосы и вбился сильными ударами в расслабленное теперь. Джаред пах запредельно, сладко и тепло, его хотелось ебать вот так вот вечность, не выпуская из сцепки, если бы Дженсен мог, он бы закупорил его своим членом навсегда.
Он не мог, конечно.
Джаред так и стоял на четвереньках, уронив голову. Длинные бёдра подрагивали, пятки светились в темноте, как два белых глаза.
Дженсен осторожно взял за плечи и перевернул, уложил на спину. Джаред смаргивал, тяжело дышал и молчал.
- Будешь мой? - зачем-то спросил ещё раз Дженсен, поглаживая твёрдый бок.
- Уже и так, - отозвался Джаред, отворачиваясь. Голос был ровный, густой.
Он весь - разложенный на полу, длинный, худой, весь был дженсенов. Не прошло ещё и полудня с момента, как Дженсен во второй раз забыл закрыть дверь, а уже некуда было отступать, да и незачем. Дженсен держал в руках то, чего у него никогда не было, своё сокровище, подарок от Детройта - за верность.
Дженсен протянул руку и провёл по ошейнику. Нащупал сзади замок. Джаред весь сжался под ним, собрался в комок, но ни слова, ни звука не упустил.
- Спокойно, - Дженсен поцеловал над пупком в мягкое, податливое. - Спокойно. Я тут.
И отстегнул.
Эпилог
Джаред совершенно замаялся, кажется, никогда так не уставал.
- А это? - спрашивал он. - Можно?
Можно, говорил Дженсен - когда словами, когда взглядом, когда просто, короткой усмешкой. В его рот влюбиться можно, в один только его рот, даже когда этот рот молчит, когда он сердится. Всегда, и все тут.
Джаред прикусил губу, чтобы отвлечься, и снова спросил:
- А вот это?
- Можно, - разрешил щедро Дженсен.
Шепнул, за спиной как-то оказавшись, совершенно бесшумно, и прищемил губами кожу у Джареда на шее, теплой, влажной полоской провел - до самого плеча.
Громадная Роза мрачнела пурпуром, а её лепестки складывались колкими, острыми гранями.
Колко укусили зубы, плечо.
Джаред дернулся.
- Не тронь.
- Не указывай мне, - посоветовал ему шепот на ухо. - А не то...
- Что?
- Что-то будет. Не подначивай меня.
Он совсем закружил, от него у Джареда болело все, впервые его драло настоящей, всамделишной болью - тянули тупо синяки на шее и плечах, где хватал, саднило спину, колени, но хуже всего пришлось заднице. Джаред поморщился и тут же получил шлепок по подтянувшейся ягодице.
- Не подначивай, - повторил Дженсен, невидимый, прекрасный, втянувший его сюда, к себе.
"Иди к черту!" - послал его Джаред, он трогал пальцем лепестки Розы и не мог сосредоточиться - отвлекала светлая, благая и какая-то ужасно, ужасно нездешняя девчушка, зажатая между Розой и тремя дамами в капюшонах (Джаред подозревал сектантов, вроде мормонов, но благоразумно вслух свои подозрения не высказывал).
Роза уколола его острым листом, и он решился.
- А это, - стараясь сдержать голос на нейтралке, спросил он, - вот это - кто?
Головы девушки он коснуться не посмел, но Дженсен, кажется, верно понял. Взял его руку, по-прежнему невидимый, за спиной стоящий, скользнул пальцами по плечу, локоть погладил, запястье, оп - поймал.
- Это, - сказал он, - это, Джаред, б-о-г, - прошептал он раздельно по буквам горячим шепотом. - Самый настоящий, не то что все остальные.
И положил их ладони у самой щеки девушки на фотографии.
Джаред так чертовски устал.
- Джаред.
Так устал.
- Джа-ред, Джаред.
Что кажется, ему и дышать невозможно, и болит все, а хуже всего - заднице.
- Джаред.
- Да, - ответил Джаред, поджимая ногу к животу, вторую - вытянул до самого упора, в пол свесилась. - Ну что?
- Ничего. Спи.
И Джаред снова спит. И снова спрашивает, во сне, усталый бесконечно, счастливый, задохнувшийся: а это, а вот это, а во-о-он то - можно? И Дженсен отвечает - словами, взглядом, улыбкой - можно, разумеется, можно.
Дьявол ворочается, темный и кривой, но в даунтауне снова перебои с электричеством - вот и окривел. И снова начинает бить мокрым снегом в широкие окна. И снова весна откатывается назад, в зиму, садится задом в сугроб. Корабль поскрипывает дряхлой оснасткой, такелаж никуда не годится, а команду таких прохвостов ещё поискать надо. Дьяволу лень искать, что есть - тем и пользуется: хриплыми покриками и солоно хлещущим штормом загоняет стадо в трюм. Он и сам уже раб своих привычек, героинщик со стажем.
- Что думаешь насчет прокатиться туда и обратно, - спрашивает вдруг Дженсен. - Подходит тебе?
Он, темный и остроносый, сидит на люке трюмном, выстукивает пальцами нехитрый мотивчик. Наверное, в "Преисподней" зацепил.
Джаред думает, совсем недолго, правда, один миг всего.
- Ага, - отвечает он. - Да.
Ему никогда не дышалось легче и свободнее.
Дженсен перестает бить пальцами, видно, что улыбается, хитро и со своим, себе на уме - как в этом, с этим, про Милуоки и черт её дери, Барселону.
- Отлично, - говорит. - Это просто замечательно, Джаред. Вот увидишь.
Весна снова поздняя, как всегда в Детройте: с поправкой на Канаду, сен-клерское озеро и мичиганских неудачников.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |