Погружение в английский 2 страница

Тяжело в учении, легко во всем остальном...

Через неделю наша английская группа была окончательно приведена в 'боевой' порядок, и мы все бодро продолжили занятия.

В конечном итоге нас поделили на две подгруппы: 'основную' и 'вспомогательную'. Те двенадцать счастливчиков, что были отобраны в 'основную' подгруппу, обычно рассаживались в удобных креслах, расставленных по периметру большого круга. В центре круга находилась наша преподавательница. Как и все члены коллектива, Вера Николаевна, разумеется, предстала перед нами в вымышленном образе. Ее Жаклин, согласно 'легенде' - некая важная персона в кругах английского бомонда. Раскрыть тайны своей биографии она пообещала позже.

'Вспомогательная' подгруппа обучающихся и я, в их числе, отправились 'за круг', где мы вольготно расположились, расставив остатки кресел. Разместили их без всякого порядка, кому как удобно. Чтобы можно было вытянуть вперед длинные ноги, или вздремнуть, спрятавшись за спинами товарищей. На зависть 'основным' членам коллектива, находящимся 'в кругу' под неусыпным вниманием Жаклин.

Я без всяких обид расположилась 'за кругом'. На другое рассчитывать пока не приходилось. Потому как я влилась в дружный коллектив обучающихся позже остальных, когда все роли были расписаны персонально. Ведь первичное собеседование, подбор 'актеров' на роли и ознакомительное анкетирование было проведено обстоятельной Верой Николаевной еще весной.

Как оказалось, в подборе колоритных, запоминающихся персонажей, был свой глубокий смысл. Подразумевалось, и это - одно из ноу-хау курсов Ясногородской, что все, абсолютно все, должно работать на одну цель - на нашу ассоциативную память. К сожалению, у многих участников, уже не ту память, что в молодости.

И все же собравшиеся, как подопытные кролики, с помощью игровых ситуаций и специально подобранных упражнений, должны заучить на всю оставшуюся жизнь как можно больше английских слов и расхожих выражений. Невзирая на плохую память и угасающий в силу возрастных изменений интеллект. И чтобы могли пользоваться освеженными и вновь приобретенными знаниями, не задумываясь над тем, как правильно с точки зрения грамматики строится та или иная английская фраза...

Каждый в группе должен был на несколько месяцев превратиться в персонаж, живущий в рамках отведенной ему роли. Нам еще раз в приказном порядке рекомендовалось не упоминать своих настоящих имен и реальных занятий. Вместе с новым именем и профессией придумать подходящую биографию, новую семью, друзей, бытовые условия и проч. Многим пришлось поменять возраст, имидж, слава богу, не пол.

- Теперь понятно, почему Вера Николаевна, то есть, Жаклин, была недовольна тем, что часть людей пришли заниматься на курсы уже знакомые друг с другом, - поделилась я со своей соседкой.

Моя соседка Лена, по секрету сообщившая мне, что преподает на филологическом факультете, так же, как и я, оказалась 'за кругом'. Чему была очень рада, не надеясь на себя в смысле регулярного посещения занятий и тщательного выполнения домашних заданий. У нас с Леной было много общего: семьи с двумя детьми, собаки, жилье за городом, сходные взгляды на жизнь. Мы быстро прониклись взаимной симпатией и нашли общий язык. Но по соображениям конспирации пришлось перешептываться как можно тише, потому что Жаклин предупредила, что не потерпит болтовни во время занятий.

После того, как распределили основные роли для тех, кто попал 'в круг', кстати, мои сослуживцы - профессор Чистяков Олег Павлович с женой Инессой и аспирант нашей кафедры астрофизики Марат, как колоритные и запоминающиеся личности, стали основными персонажами. Удостоенными чести заниматься в 'основной' подгруппе. Чистяков стал итальянским архитектором Джованни Боссини, его жена - австралийской учительницей Линой Иден, а эффектный брюнет Марат - экологом и Швеции Олафом Свенсоном.

Сидящим 'за кругом' тоже были придуманы новые имена и биографии: филолог Лена стала дизайнером Джейн, меня же записали в корреспонденты французского телевидения по имени Патриция Харрис. Преподавательница, похоже, выудила из моей анкеты знание французского языка в рамках средней школы. Я осталась довольна своей новой ролью, и мы с Джейн весь урок вместо того, чтобы повторять за Жаклин, хором и активно жестикулируя, так называемые идиомы - устойчивые языковые конструкции, весело сочиняли друг другу новые биографии.

Постепенно мы втянулись. Незаметно пролетели четыре часа занятий, и я с удовольствием поняла, что давно так здорово не проводила время. Жаклин грозно поглядывала на нас, то есть, весело болтающих Патрицию и Джейн, время от времени жестом призывая к спокойствию. По большей части ее призывы не были услышаны.

Кроме Лены-Джейн рядом со мной оказалась молодая пара платных учащихся. Блондинке, работающей вместе со своим бой-френдом на фирме, связанной с химическим производством, присвоили имя Кэтрин, а ее спутнику - Моррис. По легенде они - инженеры-исследователи в одной из западных компаний. Мы все 'за кругом' так увлеклись придумыванием и обсуждением своих биографий, что Жаклин смогла незаметно подкрасться к нам и шутливо ухватить Морриса за ухо, как провинившегося школьника:

- Я же предупреждала, что в этой аудитории говорят только по-английски, - преподавательница грозно посмотрела на нашу удалую компанию, в то время как глаза ее смеялись. 'В кругу' дружно заржали 'основные персонажи', радуясь передышке в занятиях, мы же честно повинились и про себя решили вести себя серьезнее, насколько это возможно.

Жаклин постучала указкой по доске, привлекая всеобщее внимание, и заявила, что по правилам после каждого перерыва на чай (в середине занятий) все обязательно должны пересаживаться, то есть менять соседей. Мол, это на пользу учебному процессу. Мы с Джейн послушно кивнули и схитрили: поменялись местами друг с другом, оставаясь рядом. Жаклин скрипнула на нас зубами, но виду не подала, ей хватало дел с теми, кто сидел 'в круге'. Там тоже хитрецов хватало.

Три колоритных толстяка из 'основных', одна женщина и два мужика, по виду, сущие братки, получили роли, на мой взгляд, не очень им подходящие. Дама с пугающими формами, громогласная, ярко накрашенная и молодящаяся, как мне сообщил за чаем осведомленный Марат, разведенная и одновременно доцент с биологического факультета, занимающаяся беспозвоночными, была назначена психологом из Ирландии, Лаймой.

Мы с Леной захихикали, потому что Лайма походила на ирландку, как продавщица из продуктовой палатки на преподавателя этикета в платном колледже для детей 'новых русских'. В этой Лайме кроме трубного голоса и иссиня-черных коротко остриженных волос присутствовал темперамент, безапелляционная уверенность в своих знаниях и навязчивая идея как можно более громко отвечать вперед всех на вопросы Жаклин, обращенные к аудитории. В скорости реакции ей трудно было отказать. По большей части ответы Лаймы оказывались неверны, зато с избытком перекрывали робкое гудение остальных, сбивая с толку тех, кто не достаточно хорошо ориентировался в английском.

На нас, кто сидел 'за кругом', вопросы и ответы Жаклин практически не распространялись, поэтому мы слушали вполуха, тем более что все происходящее на данном этапе казалось уж слишком элементарным.

Иногда у меня возникало желание стукнуть Лайму по голове, чтобы замолчала и не сбивала тех несчастных, кто и так не уверен в знаниях. Джейн, привычно тряхнув кудрявой головкой, призналась, что ей порой хочется Лайму попросту убить.

Мы посмотрели на Кэтрин и Мориса, они были с нами солидарны. Морис страдал больше других: он превосходно знал немецкий, английский же изучал впервые. Поэтому парень относился к процессу с величайшим вниманием, все повторял, старался запомнить и распознавать на слух правильные интонации. Ан, нет! Противная Лайма, тут как тут! Лезет вперед, орет, перевирая все, что можно, и что обидно, неверные фразы в ее исполнении застревали в головах намертво.

Мы с Джейн в очередной раз восхитились выдержкой и тактом нашей Жаклин. Она с бесконечным терпением поправляла Лайму, на что уходила уйма сил, после чего объявляла о вынужденном сокращении времени, отведенном на чаепитие. Иначе, мол, ей не уложиться в график занятий. Народ пугался, и в аудитории воцарялась рабочая атмосфера.

Кое-кто от Лаймы не отставал. Например, два других толстяка, расположившихся в основном кругу и получивших имена Тони и Александра, вообще не понимали, что говорит Жаклин. И, по-моему, не особо отдавали себе отчет, в том, что вообще происходит. При этом дюжие молодцы очень громко, по поводу и без повода довольно пошло острили. В общем, парни веселились от души.

Бедной преподавательнице приходилось переводить с английского на русский буквально каждую элементарную фразу специально для них. Тони по легенде был путешественником типа нашего Федора Конюхова, а Алекс - бизнесменом из России. В случае с Александром попадание в образ было стопроцентным, потому что более типичного представителя русской организованной преступности, пардон, русского бизнеса, трудно было себе представить. По крайней мере, чисто внешне.

В общем, Алекс и Тони резвились, не отставая от Лаймы, здорово нарушая ритм занятий. Правда, в отличие от прекрасной дамы здоровые бездельники вызывающе халтурили, и на предложение Жаклин что-то повторить за ней, подкрепить слова жестом для лучшего запоминания очередной идиомы, предпочитали отвечать дурацкими остротами или отмалчиваться.

Я попросила Марата, то есть Олафа, разузнать, откуда эти экземпляры свалились на наши головы. Парень быстренько все разведал за чаепитием и сообщил нам с Джейн, что Тони подвизается на географическом факультете, работая по совместительству в трех местах, а Алекс вообще не наш, не университетский. И главное, оба заплатили за обучение на курсах по полной программе. Что объясняло многое. Например, их редкую неспособность к языкам и обучению вообще. Ясно дело, не наши люди, мозгами работать не желают в принципе...

Кроме того, вот и ответ на вопрос, почему Жаклин так с ними носится и терпит все капризы. Деньги... Но надолго ли ее терпения хватит?

Домой теперь я возвращалась в приподнятом настроении. Ваня с Грусей как обычно встречали меня на платформе и заводили разговор о том, что дома без меня все плохо, что есть нечего. Собаки скучают. Дети не слушаются. Я развешивала уши и верила. На самом деле, мои мужчины прекрасно со всем справлялись. Прибеднялись немного на всякий случай.

Собаки, конечно, скучали. Привыкли за много лет, что я регулярно возвращаюсь часов в семь и сразу их кормлю. Это священное действие под названием 'кормление голодных лабрадоров' начинается прямо с порога: я обычно не трачу время на переодевание и прочие глупости. Покормлю хвостатых, а потом уж со спокойной душой занимаюсь всем остальным: отправляю собак гулять, переодеваюсь и приступаю к приготовлению ужина. Потому что у нас в семье предпочитают свежеприготовленную пищу. Как в ресторане. Или просто бутерброды. Разогревание приготовленного загодя на сковороде - вещь такая же неправильная и исключительная, как произрастание белых грибов в Александровском саду Кремля.

У мужа моего к тому же не тот характер, чтобы спешить и суетиться. Все он делает тщательно, со знанием дела, с чувством, с толком, с расстановкой. Когда Ваня колдует на кухне, что бывает крайне редко, ужинать всем приходится в десять вечера. А то и в одиннадцать. Что, по мнению лабрадоров, а также наших взрослых детей, не отдающих себе отчета, откуда берется еда на плите, не есть правильно.

- Что ж, придется продумать, как организовать нашу жизнь так, чтобы животные были вовремя покормлены, - подумала я вслух. - Возможно, я буду оставлять на тумбочке три наполненные сухим кормом собачьи миски. Тогда первый, кто вернется домой, сможет без проблем дать пищу голодным животным.

Я высказала все эти соображения за ужином, причем Володечка заметил, что главное приготовить заранее ужин для бедных голодных детей, а потом уж думать о собачьих проблемах. Фиг с ним, с едой 'с пылу, с жару', сказал мой младшенький, придется разогревать приготовленное. Не голодать же, пока мама учит свой английский, который и так знает получше многих.

Маме пришлось пообещать и это. В смысле продумать и наладить систему бесперебойного питания.

Занятия по системе Ясногородской тем временем набирали обороты.

Чтобы держать в тонусе тех, кто попал в 'основной' круг и был, так сказать, в привилегированном положении, Жаклин объявила, что всякий опоздавший к началу занятий, будет на время отправлен 'за круг', а на его место переместится тот счастливчик из резерва, кто регулярно посещает занятия и старательно занимается.

Все тихо мечтали, чтобы Лайма опоздала, перестала стараться и готовиться к урокам, и в результате была с позором изгнана 'за круг', где бы она не имела такой возможности терроризировать всех во главе с преподавательницей. Однако Лайма ничуть не комплексовала, видя подобное отношение окружающих, ходила на занятия регулярно, как часы, стала меньше ошибаться, но все равно орала громче других, отвечая на вопросы. Меня, например, это дезориентировало, и я старалась выбирать место 'за кругом' подальше от Лаймы, потому что к концу занятий уши у меня регулярно закладывало.

Радовались лишь Тони и Алекс. Во-первых, они при своей тугоухости и выставляемой напоказ тупости воспринимали громкие вопли не так трагично, как остальные. А, во-вторых, они избрали Лайму объектом для своих дурацких острот. На что та никак не реагировала. Казалось, ничто в жизни, кроме усердного изучения английского языка, эту даму, исключительную во всех отношениях, не колышет.

- Я иногда думаю, есть ли у беспозвоночных уши? - спросила как-то Джейн.

- Вряд ли, - ответила я, - эти безответные существа иначе бы все передохли в процессе общения с Лаймой. А она ухитрилась три года назад написать и защитить диссертацию, значит, с беспозвоночными у нее все сложилось неплохо.

- Откуда вы знаете, Патриция, - спросил Моррис, также недавно защитивший диссертацию в Германии по какой-то химической проблеме и поэтому живо интересовавшийся вопросом научной карьеры.

- Она сама похвасталась во время чаепития, когда Тони стал ее поддразнивать. В довольно грубой форме поставила его на место, сказав, что некоторые неспособны заниматься ничем достойным: ни наукой, ни языками.

- Молодец, - похвалил Моррис, а Кэтрин бросила на него ревнивый взгляд. Ей не нравилось, когда Моррис говорил комплименты другим женщине.

Я и Джейн переглянулись и подумали, что это - любовь. Что не всегда безопасно. И поэтому благоразумнее всего держаться от влюбленной парочки подальше. В блондинке Кэтрин чувствовался нешуточный темперамент.

После занятий мы с Джейн бодро рысили по направлению к метро. Наш путь лежал за город, и очень не хотелось опаздывать на свои электрички: перерывы в расписании в это время были больше получаса. Я спешила на Комсомольскую, Джейн - на Курскую, так что нам, в основном, было по пути. С той разницей, что я проводила в своей электричке двадцать минут, а Джейн - полтора часа. Бедняга тратила ежедневно на дорогу туда и обратно пять часов! По сравнению с моими двумя с половиной, тремя - просто ужас.

Первое время мы с ней по дороге обсуждали наши курсы, грамматические выражения и прочие тонкости английского языка. Джейн порой недоумевала по поводу различных фразеологических построений, пытаясь разложить все по полочкам, чтобы лучше запомнить.

- Джейн, милая, не ищи во всем какого-то скрытого смысла. Просто зазубри, - утешала я подругу.

- Ну почему? Ведь по логике вещей эта фраза должна строиться не так, а вот так! - злилась она. - Мне хочется сказать совсем иначе!

- Ты просто привыкла к русскому. А нужно абстрагироваться и понять другую схему. С русским языком тоже не просто: исключений по сто штук на каждое правило. - Я пыталась поменять тему разговора, мне просто надоедало обсуждать английскую грамматику. Оказалось, вполне достаточно четырех часов занятий, да еще домашних заданий. То, что сверху - уже перебор. - Джейн, давай лучше поболтаем о наших детях или о собаках, - предлагала я.

- Да что о них говорить, - возмущалась Джейн. - Дети выросли, заняты только своими делами, я их не вижу неделями. Муж пропадает на своей дурацкой работе с грошовой зарплатой. А в выходные у него охота, друзья, пиво с воблой.... Я же мотаюсь целыми днями, преподаю в двух местах, еще даю частные уроки, тяну всю семью, ну, что о них говорить. Ловко устроились на моем горбу!

- А собаки? - пыталась я развеселить бедняжку. По себе знаю, что одно только воспоминание о хвостатых любимцах способно здорово поправить настроение.

- Что собаки? - Джейн не так просто было отвлечь от грустного. - Валяются целыми днями на кроватях, постоянно линяют, брешут по ночам при любом шорохе за дверью. А едят столько, что не понятно, как в них влезает! Муж их купил для того, чтобы два раза в год торжественно выезжать на псовую охоту. Сначала одну псину, потом еще одну. Чтобы им, видите ли, не так скучно было целый день дома сидеть.

- Это он правильно поступил. Любит, наверное, своих собак! А что за порода?

- Русские спаниели, ушастые и линючие.

Становилось ясно, что развеселить Джейн против ее воли не удается. К тому же, она мне призналась, похоже, у нее на почве переутомления разыгралась старая болячка - язва. Но даже ворчащей эта женщина мне нравилась, я чувствовала - 'наш' человек. Поэтому терпела вздохи и охи и, естественно, сочувствовала бедняжке. Самой благодарной и приятной для обеих темой для обсуждения была наша предстоящая поездка в Питер. Сначала мы планировали смотаться в Северную столицу на пару дней на рождественские каникулы. Потом решили, что лучше отправимся на неделю летом полюбоваться прекрасными парками, дворцами и белыми ночами.

Дома же было все хорошо и гармонично. Все, кроме одного момента: приехал 'на побывку' наш бывший щенок от Роберты - пятилетний лабрадор Вилли, вымахавший в огромного кобеля, шоколадного красавца и к тому же Чемпиона России. За передержку на время отсутствия хозяев, уезжающих в командировки или на отдых, нам неплохо платят.

К слову сказать, дрессировщики за эту услугу берут в три раза больше и держат бедных собак в квартире в специальных клетках, выгуливая их по полчаса два раза в день. А наши деревенские условия дают возможность собакам вольготно расположиться каждому в отдельном помещении, а когда позволяют обстоятельства (то есть мои суки не пребывают в охоте и у нас не собираются на передержку более одного драчливого кобеля), все собаки бегают там, где им вздумается. Но чаще всего в одном направлении - вслед за мной, построившись, как фарфоровые слоники, друг за другом.

Лабрадоры вообще очень привязаны к своим хозяевам и при любой возможности стараются занять место рядом. За что я их и люблю. Они отличаются от нас, человеков, только в лучшую сторону: беззаветно преданны друзьям и не умеют говорить.

В отличие от других Вилли немного разговаривает, правда по-своему, по-собачьи урча. При этом, когда он садится и, переводя взгляд с одного собеседника на другого, периодически кивает, тихо ворча, создается впечатление, что он активно участвует в беседе. И вставляет замечания исключительно по делу. Такой уж он, наш Вилли!

Ванюша по дороге домой, встретив меня с Грусей, рассказал, что Вилли приехал к нам на этот раз надолго. Дело в том, что хозяева Вилли купили коттедж во Французских Альпах, в Шамони. Собираются в ближайшем времени привести дом в порядок, чтобы переехать туда на Рождество с детьми и собакой.

- Ванюша, ты не спросил, они насовсем уезжают?

- Спросил. Насовсем.

- Вот жалость. Я так Вилли люблю, такой прикольный пес, да и хозяева у него очень симпатичные. Конечно, им в собственном доме будет гораздо лучше с маленькими детьми и собакой, чем в центре Москвы. Я за них рада от всей души. Но как жаль! Как будто расстаешься с собственным ребенком. И больше его никогда не увидишь...

- Ну, не вешай носа, - Ваня потрепал меня по плечу. - Ты еще насладишься обществом Вилли. Целый месяц он будет у нас скакать и гавкать.

- Не утешай меня, я все равно расстроена. Мне кажется, я никогда больше не смогу заругаться на него, даже за дело!

- Ну-ну, не зарекайся. Посмотрю я на тебя, когда Вилли выкопает в очередной раз яму под окном, а ты в темноте в нее рухнешь. Не хотелось бы мне попасть в этот момент тебе под горячую руку!

- Ладно, не остри! Хорошо, что ты взял его на это время к нам, а то ты любишь 'пококетничать', набить цену, чтобы значимость свою поднять перед хозяевами.

- О чем ты? - Ванюша возмутился. - Да если ты немного пошевелишь своими мозгами, поймешь, что я всегда делаю все правильно. И хозяева собак, что приезжают к нам уважают меня и считаются со мной. А об тебя могут ноги вытирать, хоть ты и носишься с их питомцами, кормишь, сюсюкаешь с ними, только что не облизываешь.

- А как же иначе? Они же скучают по своим домашним, вот я и лезу из кожи вон, чтобы по-возможности скрасить бедняжкам горечь разлуки...

- Да, ладно, не оправдывайся, - Ванюша спустил Грусю с поводка, потому что мы почти подошли к калитке. - Знаю тебя, как облупленную. Ты просто 'сумасшедшая мамаша'. Причем мамаша не только своих детей, но и взрослых щенков наших собак. Да и всех собак в округе, не только своих.

Вилли встретил нас громким гавканьем. Бросился ко мне и мигом обслюнявил с ног до головы. Я оглянулась на мужа и сдержалась, не стала ругаться. Только погладила благородную голову кобеля и вздохнула, вспомнив, что через месяц-другой он отправится во Францию, и я его больше никогда не увижу.

Мои собственные собаки мигом заревновали. Соня уселась посреди кухни, предварительно перетащив и поставив перед собой свою пустую миску. Всем своим видом заявляя, что в собачьей миске не должно быть пусто, в ней хотя бы должна быть налита вода. Соня чуть ли не тыкала в миску лапкой, чтобы было понятно особо тупым: пора наполнить.

Я мигом извинилась и налила полную миску воды. Тут же образовалась очередь из собак, всем срочно понадобилось пить. Причем одновременно. На кухне стало тесно от машущих хвостов.

Я еще пару раз наполнила водой миску, все попили, успокоились, я вытерла шваброй брызги, после чего собаки были отправлены с кухни.

За ужином я похвасталась мужу, что периодически меня вызывают в 'основной' круг, когда проводятся занятия по парам или тройкам. Для выполнения такого задания требуется, чтобы один из двойки или тройки более-менее прилично знал язык и помогал другим правильно строить фразы. Жаклин подсаживала меня то к толстякам, то к профессору Чистякову, то есть, Джованни-архитектору. Почему-то ей нравилось, когда пары составляются из особей обоего пола. Вероятно, в этом случае метод Ясногородской предполагает большее усердие занимающихся.

Я была несколько удивлена, что Чистяков-Джованни так слабо знает язык. В университете, когда я сталкивалась с ним на международных конференциях или просто на докладах иностранцев, он производил совсем другое впечатление. По тому, как он кивал, умно поддакивал, создавалось впечатление, что он прекрасно владеет английским. Кроме того, профессор частенько работает в США, получая гранты на исследования и наблюдения звездного населения нашей Галактики.

- Какой актер пропадает, однако, - думала я с некоторой завистью. - Вот у кого нужно поучиться. То ли дело я, если не понимаю, о чем речь, начинаю комплексовать, переспрашивать, суетиться. Нет, нужно уметь делать умное лицо, когда сам ничегошеньки не разбираешь! Пригодится в жизни...

Со мной Джованни не стеснялся, понял, что я могу быть полезна, и спрашивал буквально каждую мелочь. Это немного льстило моему самолюбию: сам профессор Чистяков, как послушный пес повторяет за мной фразу за фразой, старательно копируя мимику и жестикуляцию.

При этом надо признать, трудно было не попасть под обаяние обходительного профессора. Что же касается его ревнивой жены, Инессы, согласно роли в нашей игре, учительницы Лины Иден, она, как всегда, была весьма недовольна. Во-первых, тем, что в группе английского, как, впрочем, и везде вокруг, так много женщин, заключающих в себе потенциальную угрозу в силу таких неистребимых качеств, как призывное кокетство и прочие пакости, существующие на погибель мужчин. Во-вторых, тем, что Жаклин вовсю командует ее супругом, не считаясь, а чаще игнорируя мнение его лучшей половины.

Жаклин в свою очередь виду не подавала, что замечает неприязненное отношение Инессы. Но при этом все время следила, чтобы профессор с женой не сидели рядом. Объясняя это тем, что такое соседство мешает учиться обоим. Лина же, демонстративно изображала полное равнодушие и не глядела в сторону мужа, но меня-то не обманешь. В нашем подразделении хорошо известно, что эта дама не отстает от своего благоверного ни на шаг. Она даже в командировки и на конференции постоянно ездит за ним, чаще всего за свой счет. Жена Чистякова, конечно, уже в возрасте и яркой внешностью не блещет, но ведет страшный и неравный бой со временем. Чего стоят хотя бы ее эксперименты с собственной внешностью. По-моему, только отсутствием вкуса можно объяснить ее желание периодически походить то на одну голливудскую диву, то на другую. Судя по прическе и макияжу очередным увлечением этой дамы стала великая Софи Лорен, правда, потуги походить на свой кумир, у бедняжки выглядели довольно жалко. Хотя кое-какое сходство наблюдалось, скорее карикатурного плана.

- Хорошо, что ваша Инесса не увлекается Жанной Агузаровой, - как-то заметила Джейн, внимательно наблюдавшая за очередным превращением Чистяковской жены из шатенки в брюнетку.

- А все-таки что на самом деле происходит в почтенном семействе? - Джейн мило улыбнулась профессору издали.

Мы сидели рядышком и уминали бутерброды, запивая их горячим кофе во время чайного перерыва. При этом с удовольствием перемывали косточки окружающим.

- Не знаю, - честно ответила я. - Они с женой познакомились очень давно, еще учась в университете. По слухам она с большим трудом женила его на себе, ведь он был красив и умен. Но без прописки. А как женился, прописался в Москве, начал подавать надежды, а потом успешно делать научную карьеру...

- Нисколько не сомневаюсь в разнообразных способностях уважаемого профессора, - ответила Джейн, перехватив пристальный взгляд бдительной супруги. - Но флиртовать с ним не буду, хотя он до сих пор очень и очень привлекателен. И как мужчина, и как собеседник.

- Знаешь, Джейн, по-моему, такие старые вешалки, как мы с тобой, его не интересуют, - не удержалась я. - Посмотри на молоденькую аспирантку Джой, она так и виснет на Джованни. Просто проходу не дает ему, и, по-моему, он очень даже не против.

- Эта Джой, конечно, молоденькая и хорошенькая, но уж очень нахальная. Скажи мне, зачем ей вешаться на стариков, когда вокруг полно вполне симпатичных мужчин помоложе. Взять хотя бы Марата-Олафа. Умный, красивый, амбициозный.... Он тоже с вами работает?

- Да, - он наш аспирант, очень талантливый. Но, к сожалению, тоже из другого города. Из Казани, вроде бы, а может быть, из Астрахани...

- Почему, к сожалению?

- Потому что, если он срочно не женится на москвичке, не видать ему распределения на работу в университет, как своих ушей. Без постоянной прописки, то есть, регистрации, его никто не возьмет!

- Вот оно что.... А ты откуда знаешь?

- Да он ничего и не скрывает, говорит открытым текстом, что хочет жениться на москвичке, ради прописки, но по любви.

- Прыткий молодой человек, но мне это даже нравится. Знаешь, молодежь сейчас совсем другая. Откровенная, что ли. Ничего они не стесняются, говорят обо всем без комплексов.

- Знаю, конечно, у меня два сына-студента. Слава богу, у них нет проблемы со срочной женитьбой по любви, но ради прописки. А то я свихнулась бы от переживаний за их будущее!

- А Вилли, вон тот высокий темноволосый парень, он что, тоже иногородний?

- Тот, что у нас на курсах в роли знаменитого американского автогонщика? Да уж, точно не москвич. И тоже аспирант. Говорят, очень талантливый. Все они землю роют, чтобы защитить диссертацию и зацепиться в столице.

- А ты, Патриция, я смотрю, знаешь не только английскую грамматику. Откуда такая осведомленность?

- От Марата, естественно, то есть, Олафа. Он перед занятиями списывает у меня домашние задания. Ну, и в благодарность рассказывает обо всех, что удалось узнать. Ему интересно разнюхивать реальные биографии присутствующих, сравнивать их с вымышленными ролями. Попутно выясняет, кто из молоденьких и симпатичных девчонок свободен и жаждет выйти замуж.

- Лучше бы он английскому уделял внимание, - сказала Джейн, почему-то невзлюбив Марата. Она бросила пустой стаканчик из-под растворимого кофе в урну, и отправилась за круг, на свое место, чтобы позвонить по мобильному дочери, студентке вечернего отделения. Через пару минут начнется вторая часть занятий, и мобильники попросят отключить.

А мы не сдаемся!

Нагрузки постепенно увеличивались. Прошел почти месяц занятий, и я стала замечать, что все чаще вместо русских фраз использую про себя и вслух английские выражения. Разумеется, из тех, что мы бесконечно талдычим на каждом уроке, постепенно расширяя словарь и усложняя грамматику. Некоторые фразочки оказались настолько прилипчивыми, что выскакивали и к месту и по большей части не к месту, ставя меня в неловкое выражение. И вообще дурацкий пример Лаймы оказался заразителен, в результате чего я по неволе радостно орала в ответ на простые вопросы окружающих какую-нибудь ахинею с идиотским выражением лица.

Мои сыновья, не обращая внимания на укоризненные взгляды Ванюши, крутили пальцем у виска: 'Опять маме на английском сделали промывание мозгов'. Те же из знакомых, кто был не в курсе моих обстоятельств, очень удивлялись переменам в поведении человека, ранее в отклонениях от нормы не замеченном.

Дата добавления: 2015-09-29