***
Как только я закончил рисовать глаза Кэти, Фрэнк тут же схватил меня за руку и потащил в свой кабинет — я едва успел забрать свой альбом. Не хочу признавать, но меня несколько возбудило то, что он показал свою способность доминирования. Когда мне, наконец, удалось выкинуть из головы все извращенные мысли, я понял, что доктор Айеро толкает меня в кресло, после чего он опирается руками о его ручки по обе стороны от меня и касается своим лицом моего. Так близко. Я дрожу.
— Ты собираешься показать мне? — должно быть, он так взволнован, что забыл все правила правильного произношения, а так же манеры. Я определенно не жалуюсь на такую его близость. Могу ведь запросто сделать что-нибудь очень глупое, скажем, поцеловать его. Я не думаю, однако, что он очень бы этого хотел. Или хотел бы? Не знаю, что сейчас происходит у него в голове. Но одно я знаю точно — он краснеет, как только понимает, насколько близко наши лица.
— Да, — шепчу я ему практически в губы. Он отстраняется, а я пытаюсь открыть альбом так, чтобы его было удобно смотреть. Я передаю его Фрэнку и начинаю нервно кусать ноготь большого пальца. Ненавижу эту привычку, но ничего не могу с собой поделать и всегда делаю это в неловких ситуациях.
— Вау, — восхищенно выдыхает он, — это просто удивительно! — он продолжает осторожно, даже деликатно переворачивать страницы за правый верхний угол кончиками подушечек пальцев. — Я был прав, — самодовольно заявляет он и смотрит прямо на меня.
— В чем? — ненавязчиво спрашиваю я.
— Твой ум просто потрясающий, — я понимаю, что эта фраза повторяется уже не первый раз, как и тема. Он все еще не сумел доказать мне, что мой разум такой увлекательный и потрясающий, как он об этом говорит. Он продолжает анализировать значение буквально каждого штриха во всех рисунках и эскизах, что я создал за эти пять лет, проведенные здесь. И я начинаю озираться по кабинету, потому что просто не могу наблюдать за теми рожицами, что он корчит.
Но тут он резко громко вздыхает, что заставляет меня подскочить и увидеть то, что только что нашел он сам.
Дерьмо.
Почему такие ситуации вечно происходят именно со мной?
Он едва касается пальцами контуров рисунка собственного тела. Доктор Айеро нашел тот эскиз, что я сделал в его первый день здесь. Смотрит на него своими блестящими глазами, а та шоколадного цвета прядка, что обрамляет его лицо, оказывается у него прямо перед глазами.
— Твои мысли действительно прекрасны, — тихо шепчет он, встречаясь с моими глазами своими, мерцающими, цвета ириса и орешника. Его губы, так похожие формой на сердце, в эти минуты становятся слегка пухленькими.
А я, наконец, выпаливаю то, что приходит в мою голову каждый раз, когда он так говорит.
— Ты прекрасен.
10. All the Ones You Tell Your Troubles to, They Don't Really Care for You
#np The White Stripes - Apple Blossom
Я очень горжусь собой. Кроме того, он не отверг меня после этого признания, так что моя уверенность в себе определенно стала сильнее. Он просто уставился на меня и некоторое время не отводил своих светло-карих глаз. В них видно зеленые крапинки, когда он счастлив или чем-то воодушевлен. Правда я не знаю, как выглядят его глаза, когда он зол. Но я и не хочу этого знать.
Я спешно выхожу из его кабинета, оставив там свой альбом. Он ведь так и не посмотрел те страницы, что идут после его изображения. А там их немало. Уже прошло несколько часов, потому что он смотрел своими великолепными глазами на каждый мой рисунок, и не мимолетно, а в течение определенного времени. Поэтому мне и было сказано вернуться в его кабинет вместе с ужином. Нам, как правило, не разрешают есть за пределами столовой, но он дал мне специальное разрешение на это. Я иду вдоль стойки с едой и накладываю на поднос все, что могу унести с собой. Отчего-то у меня предчувствие, что я проведу с ним всю ночь, но, разумеется, "пытаясь проникнуть в тайны моего разума, а не тела". Хотя, глупо скрывать, что я хотел бы, чтобы он желал изучить не только мой ум, но и мое тело.
— О чем это ты толкуешь, Джерард?! — кричит Рэй. Он начинает резко трясти головой, а с его движениями покачиваются и кудряшки у него на голове. — Ну и шлюха же ты, — бормочет он.
Я тороплюсь со своими сборами еды, стараясь забрать всю нездоровую пищу, что могу тут найти. Однако, ее тут не так уж и много, потому что это все равно своего рода больница. Я прохожу мимо Люси по пути к выходу и прошу свою порцию лекарств. Я забыл принять их сегодня за обедом. Она протягивает мне маленькую чашечку с изображением какой-то мультяшной рыбки на ней — такой детский дизайн для такой серьезной вещи внутри. Эти таблетки просто воплощение ужаса и страха.
Я глотаю пилюли, но возникает ощущение, что это цемент неспешно проходит по моему пищеводу. Люси улыбается мне, довольная тем, что я снова пытаюсь взяться за собственное лечение. Я заставляю себя улыбнуться, но это улыбка, в действительности, не является такой уж поддельной или вымученной, потому что мысль о возможности провести с доктором Айеро всю ночь все еще держит мое сознание в плену.
Я сжимаю чашечку в руке и выкидываю в ближайшую урну. Она стояла довольно далеко, а практическое отсутствие у меня зрительно-моторной координации привело к тому, что чашечка приземлилась вне мусорки, не долетев всего каких-то пять футов. Я не сдерживаю стона и от злости раздраженно поворачиваюсь вокруг собственной оси. Это отнимает у меня то время, которое я мог бы провести с Фрэнком, а Рэй все продолжает кругами слоняться вокруг, дразня меня. С напряженным из-за происходящего лицом, я нагибаюсь, чтобы поднять теперь уже скомканную в шарик чашечку. И теперь уже осторожно опускаю в контейнер. Имейте в виду, что у меня в руках все еще поднос, полный еды.
И тут Рэй выбивает его из моих рук.
— Да ты, должно быть, издеваешься надо мной! — резко шепчу я на него, но это можно спокойно расценить как то, что я просто разговариваю сам с собой. И поэтому я просто решаю оставить поднос на полу. Мне нужно вернуться к доктору Айеро. Несколько тревожной походкой я направляюсь к коридору, что ведет к кабинетам.
Я возвращаюсь в кабинет и вываливаю всю ту еду, что я собрал после шалости Рэя, доктору Айеро на стол. Смотрю на него с улыбкой, на что в ответ получаю его фирменную ухмылочку.
— Спасибо, — тут он начинает смеяться, — и закрой дверь, — он как-то странно смотрит на меня, но я не могу расшифровать то, что он имеет в виду под этим взглядом.
На отчего-то потяжелевших ногах я направляюсь к двери и мягко прикрываю дверь. Собрав еду и вернув мне мой альбом, Фрэнк ведет меня к какой-то комнате, которую я раньше принимал за туалет. В действительности же это оказывается небольшая спальня.
— Так ты живешь здесь? — спрашиваю я, внимательно осматривая буквально каждый сантиметр помещения. Несмотря на то, что он пробыл здесь не так уж и много времени, комната полна множеством вещей, которые могут рассказать о нем и его жизни. Я вижу свое личное дело. Она лежит раскрытое на тумбочке у кровати.
— Так точно, — подтверждает он, подчеркивая последнее слово, — Я здесь весь день и каждый день.
Я улыбаюсь при мысли об этом. Он проходит к маленькому столику из темного дерева и снова складывает еду, но теперь уже на него. Затем садится, а я кладу перед ним свой альбом. Вечер я провожу здесь, нервно кусая ногти, наблюдая за ним и расхаживая по его комнате.
***
Я безумно устал за эту ночь. Это была глупая идея, но она мне нравилась, так или иначе. Моя усталость так же может быть вызвана скукой из-за того, что приходится проводить в общем зале. Я сижу на диване, что стоит перед старым телевизором. Кэти устроилась на одном из разваливающихся кресел. Единственное, что они здесь показывают, — повторы всех серий "Друзей". Когда-то я истерично смеялся буквально надо всем в нем. Теперь же я смеюсь в лучшем случае пять минут, и то, над какой-нибудь одной шуткой. Теперь он просто вызывает во мне воспоминания о прошлой жизни.
— Черт побери, Джерард, ответь же мне! — Финн вырывает меня из задумчивости. Она и Линдси оставили Джека после того как выяснилось, что у него нет ни одного сообщения для них. Зато у него было послание для Боба. Боб и его первый помощник Рейчел, как выяснилось, скоро "будут снова на милости моря!"
Я смотрю на ее будто горящие зеленые глаза. Обычно они всегда яркие, пока не потемнеют от злости. Ее лицо чуть напряжено, из-за чего становится видно шрам, проходящий от правого глаза до самого уголка губ. Я безучастно смотрю на нее.
— Я слышала, что сегодня приедет твой брат. Зачем? — спрашивает она, не скрывая теперь уже гнева. Я продолжаю пялиться на нее. Что она имеет в виду под "зачем"? Очевидно, он просто соскучился и просто хочет увидеть меня.
Кэти смотрит на меня с любопытством, но я просто пожимаю плечами. Это смахивает на своего рода пояснение, что у меня действительно есть брат.
— Давно же он не приезжал, — мечтательно добавляет Линдси. Прошло несколько месяцев. Я удивлюсь, если окажется, что он уже знаком с доктором Айеро.
А, еще я забыл рассказать, что Линдси уже в течение нескольких лет влюблена в Майки, что отчасти жутковато, потому что она на шесть лет старше его. Я раз за разом пытался убедить ее в ошибочности выбора, в этой разнице, которая однако незаметна из-за его резких черт и линии подбородка, в том, что ему еще только семнадцать, и у него есть девушка.
— Он хочет увидеть меня, — кратко отвечаю я. Я не обязан объяснять им мотивы поступков моего брата. Возможно, он просто хочет рассказать мне о делах в семье. Кажется, он вообще приходит сюда затем, чтобы почувствовать себя лучшим братом и человеком.
Линдси берет в руки свою черную косу, которая до это покоилась на плече, и начинает начинает раскручивать ее своими изящными пальчиками.
— Или меня, — девушка хихикает и начинает подпрыгивать на диване вверх и вниз, отчего качает меня.
Финн пару раз несильно стукает ее.
— Финни, ну, прекрати это, — ноет Линдси.
— Хорошо-хорошо, — Финн отступает, подняв руки вверх. Я просто не могу сдержать смеха из-за происходящего.
— Эй, Джерард, твой брат уже здесь и хочет увидеть тебя, — объявляет Билли. Он ведет меня в маленькую комнатку, которая чем-то похожа на комнату для допросов, но только здесь есть приличное окно. В помещении стоит старый побитый диванчик и кресло, которое, видимо, шло с ним в комплекте. В углу — небольшой телевизор, который, однако, плохо показывает.
Майки уже сидит в кресле, поэтому я устраиваюсь на диване. Он не предпринимает никакой попытки обнять меня. Это заставляет что-то неприятно сжаться в моей груди, но становится лишь хуже от осознания того, что он даже нормально не улыбнулся мне. Он больше не рад меня видеть. Он просто считает своим долгом придти ко мне.
— Привет, Джерард, — начинает он как-то устало. — Как твои дела?
— Отлично, учитывая, что я в заточении, — мои резкие слова вырывают из него тоску.
— Мне жаль, Джерард, — он надевает поддельную улыбку и поднимается, чтобы обнять меня.
Объятие такое ненастоящее, в нем нет искренней любви. Но я обнимаю его в ответ лишь по той причине, что меня не обнимали с его прошлого визита. Майки снова садится.
— У тебя есть какие-то новости? — он снова надевает маску, только теперь на ней энтузиазм.
Я размышляю о том, следует ли мне рассказывать о докторе Айеро. Но мне очень нужен кто-то, с кем бы я мог поговорить о Фрэнке.
— Да, — я вдыхаю, а на моем лице появляется несколько глупая улыбка. По крайней мере, мне не нужно изображать интерес. — У меня новый лечащий врач, доктор Айеро, — его имя срывается с моих губ с такой мечтательной ноткой, что Майки понимает, что что-то не так.
— Правда? — скептически переспрашивает брат. — И какой он?
— Я думаю, что он будет тем, кто сможет меня спасти. Он вложил свои годы в колледже и немало сил сейчас для изучения моего потрясающего сознания. Он в самом деле беспокоится обо мне, — я выдаю все это буквально на одном дыхании.
— Джерард, он делает все это только ради репутации и собственного удовлетворения, — я чувствую, как в его голос возвращается усталость.
— Нет. Он действительно беспокоится обо мне. Я его единственный пациент. Он правда хочет вылечить только меня.
— Это все просто плод воображения твоей чертовой сумасшедшей головы! Он здесь только для того, чтобы выслушивать твои чертовы проблемы и диагностировать какое-нибудь заболевание, — Майки срывается на крик и поднимается, после чего начинает расхаживать по крошечной комнатке и топать. — Он не заботится о тебе по-настоящему, — заявляет он спокойно, стараясь не встречаться взглядом с моими глазами, полными боли.
— Но он заботится, — бормочу я, глядя в пол.
— Он просто лжет тебе, чтобы ты шел ему навстречу.
Я ненавижу его. Не доктор Айеро, только не доктор Айеро. Никогда.Это Майки врет мне. Почему он так стремится заточить меня здесь навсегда? Неужели они действительно не хотят, чтобы я вернулся назад в их семью?
Я отворачиваюсь, больше никогда не желая разговаривать с Майки снова. Он вздыхает, раздражая меня своим гребанным дыханием.
— Мне правда жаль. Мама и папа уже сводят меня с ума тем, какой я ужасный у них сын, потому что прихожу к тебе. Я пытался заставить тебя ненавидеть меня, чтобы было легче оставить тебя позади и со временем забыть, но это всегда будет слишком сложно для меня.
Поворачиваюсь к нему: его лицо такое усталое, даже разбитое. Вероятно, я выгляжу так же.
— Почему посещение твоего брата делает тебя таким ужасным?
— Это напоминает им о том, что ты существуешь, — это предложение разрывает мое сердце на части. Я очень стараюсь сдержать слезы, но они безжалостно выдают меня, стекая по щекам теплыми солеными дорожками. Я стараюсь скрыть рыдания, но мое тело предательски вздрагивает и сотрясается. С каждым новым всхлипом комната будто начинает уменьшаться, сжиматься вокруг меня.
Я не знаю, что причиняет мне больше боли: ненависть моих родителей к тому, кем я являюсь на самом деле или же мысль о том, что Фрэнк на самом деле не заботится обо мне, поселившаяся в моей голове. Я знал, что они не хотели знать меня как психа, но теперь они не хотят знать меня вообще.
— Мне так жаль! — Майки плачет, встав на колени передо мной. Я неуверенно поднимаюсь и направляюсь к двери. Брат хватает меня за руку.
— Это не моя вина, прошу, не надо ненавидеть меня, — просит он, всхлипывая и утирая с лица небольшие слезинки.
— Мне... Мне надо уйти отсюда, — я выдергиваю свою руку из его и бросаюсь к двери. — Я... эм... Люблю тебя. Я думаю.
С этими словами я ухожу. Я больше не могу оставаться в этой комнате. Он был последним членом моей семьи, но родители забрали у меня и его тоже.
Я направляюсь в кабинет к доктору Айеро и рывком забираю свой альбом со стола. Он смотрит на меня с любопытством, но молчит. Его большие карие глаза распахиваются еще шире, когда он замечает слезы на моем лице. А я ухожу. Слова Майки все продолжают эхом звучать у меня в голове.
Я возвращаюсь в общий зал и усаживаюсь там, прижимая альбом к своей груди. Смотрю на свои ноги, пока слезы продолжают стекать по моим щекам. На ногах грубые тапочки, такие тонкие и неудобные.
Через несколько минут я чувствую, как сидение рядом со мной проседает под тяжестью.
— Что случилось? — я смотрю на ее лицо. Зеленые глаза полны грусти и сожаления. Ее черные короткие волосы, едва касающиеся обнаженных плеч, слегка прикрывают призрачно-бледное лицо.
Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что рядом никого нет.
— Все ненавидят меня и мой чертов потрясающий ум, — шепчу я. Даже не хочу рисковать тем, что кто-то может меня услышать. Она ведь нереальна. Я проваливаюсь в теплые объятия ободранного черного тюля и исцарапанного красного сатина. Она успокаивает меня и зарывается костлявыми бесцветными пальцами в длинные черные пряди моих волос.
— Ты знаешь, что это неправда, — шепчет Рейчел мне в волосы, когда целует мою голову. Она как мама, которой у меня никогда не было, пусть и выглядит моложе. — Майки все еще любит тебя, просто родители не оставляют ему выбора.
Ее руки, покрытые шрамами, обнимают меня еще крепче, и я начинаю покачиваться взад-вперед. Она напевает мне какую-то незнакомую мелодию. Но эта музыка просто прекрасна.
— Я говорил не о нем, — тихо говорю я, всхлипывая. Ее укачивания чуть сбиваются, а мелодия тонет в тишине.
— А о ком?
— Я безразличен Фрэнку! — я не сдерживаюсь и тихо скулю.
И так же быстро, как девушка появилась, она исчезает, а черно-красное платье вместе с ней.
— Ты мне не безразличен, — из дверей до меня доносится тихий, практически сломанный голос.
Широко распахнутые мерцающие карие глаза встречаются с моими.
_____________________________________________________________
P.S.
1. Господа, Финн-Финни — это девушка:D
2. #np Bring Me The Horison — Hospital of Souls
11. I Thought I Told Ya This World is not for Ya
#np The Strokes - Reptilia
— Мне стоит запретить Майки навещать тебя? — тихо спрашивает доктор Айеро из другого конца комнаты.
Мы в его кабинете. Я лежу на одном из шезлонгов, которые обычно стоят в приемных психиатров. Вообще, это самая удобный предмет мебели из всей, находящейся здесь. Но, к сожалению, я не могу оценить это удобство в данную минуту — слова Майки так и не выходят из моей головы. Я поверил ему. Действительно, почему такой важный человек, как доктор Айеро, заботится обо мне?
— Я очень сомневаюсь, что он вернется, — шепчу я, а голос мой звучит донельзя жалко.
Моя семья — сборище бесполезных задниц. Они всегда ненавидели меня, поэтому воспользовались первой же возможностью, чтобы избавиться от такой ноши. Теперь же они пытаются сделать так, чтобы и Майки придерживался их примитивного способа мышления.
— Джерард, он любит тебя. Он обязательно вернется, — уверяет меня Фрэнк. Но я не убежден. Мои родители никогда не позволят ему вернуться ко мне снова. Возможно, это и правда была наша последняя встреча. Я навсегда заперт в этом месте.
— Нет, — я практически сворачиваюсь калачиком, прижимая колени к груди настолько близко, насколько это позволяет сделать мое не совсем гибкое тело. Я крепко обнимаю их. Я просто маленький разбившийся шарик. — Нет, он не вернется.
Как же я хочу, чтобы доктор Айеро по-настоящему обнял меня. Обнял меня так, как меня никогда не обнимал Майки, как он не обнял и сегодня. Меня никто и никогда не обнимал искренне, по-настоящему. Никогда. Моя мать не любила меня так, как должна любить мама. Меня не любил и отец. Это глупая, банальная вещь, но я желаю ее больше всего.
И словно прочитав мои мысли, доктор Айеро подходит ближе и нежно касается моей спины, которой я как раз сидел к нему. Он начинает успокаивающе гладить меня.
— Скоро Вы тоже не вернетесь, — бормочу я. Он резко замирает, прекратив эту ласку, но его рука останавливается у меня на шее. Я чувствую, как он легко целует мое плечо и снова замирает, все так же касаясь губами моей кожи.
— Джерард, ты повернешься ко мне? — бормочет он мне в плечо, а это движение губ оказывается несколько более приятным, чем просто прикосновение рук.
Я качаю головой. Я не хочу видеть эти карие глаза, которые просто взглядом ломают все барьеры между нами.
— Пожалуйста? — в его просьбе явно слышится отчаяние.
Я медленно подчиняюсь, а его рука помогает мне, тянет на себя, высвобождая меня из кокона. Его усталые карие глаза вглядываются в мое залитое слезами лицо.
— Я никогда не оставлю тебя. Никогда не оставлю, как это сделали другие.
***
Он оставил меня. Но он не такой как все, и мне вовсе не плевать на его исчезновение. Я не знаю, куда он ушел. Я несколько раз спросил у его ассистентки, Бекки, о том, куда он пропал. Но она просто продолжает заверять меня, что он вернется, и она не может сказать мне, где он. Она пытается успокоить меня теми же движениями, которые делал доктор Айеро. Они не работают. Она продолжает шептать мне обнадеживающие слова. Ничто и никто не сможет успокоить меня так, как неожиданное появление Фрэнка из ниоткуда.
Как бы я хотел, чтобы это случилось. Но это не происходит.
Дуясь, я возвращаюсь в общий зал. Кэти все так же сидит в кресле, как я оставил ее некоторое время назад: подобрав ноги под себя, девушка сложила руки на колени. Кажется, она никогда не хочет оставаться в одиночестве. Она всегда рассматривает окружающих своими пустыми глазами, чуть надув и так пухлые губы. Я думаю, она смотрит на кого-то определенного.
Я буквально врываюсь в ее спокойное существование здесь. Она смотрит на меня — в серых глазах снова расчет.
— Что случилось? — тихо спрашивает девушка. Я буквально сгребаю ее в объятия и чувствую, как хрупкие руки стараются притянуть меня еще ближе. Мне просто нужны настоящие объятия, а не с кем-то из моего воображения. Но даже она не в силах подарить то, что мне нужно.
— Он оставил меня, — шепчу я ей в плечо. Чувствую, как она качает головой, но я киваю своей в ответ. — Он оставил, и они не говорят мне, куда он ушел.
— Уверена, он вернется, — эти люди просто помешаны на утешении. — Он никогда не бросит тебя.
Она отстраняется на расстояние вытянутой руки и смотрит на меня своими глазами, наполненными бесконечным морем серого. Если бы ее глаза не были такими безжизненными, то они бы и правда могли меня успокоить.
— Он тоже любит тебя, — почему же я, черт подери, не такой наблюдательный? Если бы у меня были ее глаза, я бы наверное тоже это увидел.
— Нет, не любит, — я крепко сжимаю губы после этих слов.
Я только что это признал. Знал ведь, что это случится рано или поздно. Он не любит меня. И ему плевать на меня.
— У него взгляд становится таким же, как у тебя, стоит ему оказаться с тобой в одной комнате. У него на лице появляется та же идиотская улыбка, что и у тебя, — заявляет девушка. — Он любит тебя.
— Хватит лгать, — бормочу я, отстраняясь от нее. Мне нужно уйти подальше от этих людей. Все, что они делают, так это причиняют мне боль.
Я спешно ухожу из зала и направляюсь в ванную комнату, где внимательно осматриваюсь, дабы убедиться, что тут никого нет. Как только я ощущаю себя в одиночестве и безопасности, я забиваюсь в угол и позволяю слезам вновь течь по моему лицу. Я снова чувствую себя разбитым. Мне просто надо всегда оставаться таким, вот и все.
Конечно, он оставил меня — я ведь просто бремя на его плечах. Он не привязан ко мне. Я не особенный.
— Да, черт побери, да, ты не такой! — насмехается надо мной Рэй, пробираясь в ванную. Его лицо с острыми чертами отдает алыми тенями. Оно полно ярости.
— Джерард, милый, не слушай его, — Рейчел мило улыбается мне, выглядывая из-за Рэя. Ее руки тянутся ко мне для объятий, но она слишком далеко. — Ты такой особенный, и Фрэнк скоро вернется к тебе.
— Неправда, он никогда не вернется, — грубо издевается надо мной Рэй.
— Хватит! — но болтовня продолжается, несмотря на мою команду. Я затыкаю уши своими чуть липкими руками. Я не вынесу этого, слишком много слов на меня одного. — Черт побери, хватит! — я кричу на собственное сознание.
— Фрэнк оставил тебя не просто так. Он ведь ненавидит тебя и просто не хочет больше видеть твою жалкую задницу, — Рэй резко поднимает меня и толкает к стене, рядом с раковиной и зеркалом. Он поднимает руку и складывает ее в кулак. Я напрягаюсь и отворачиваюсь от полыхающей головы напротив меня. Я просто жду неизбежного.
Я кричу от ужаса, едва до меня доносится резкий грохот. Открыв глаза, я вижу, словно в замедленной съемке, как зеркало взрывается, и осколки его падают на пол, взрываясь на миллионы маленьких кристаллов и вызывая звон у меня в ушах. Рэй убирает от меня свой сложенный кулак, но лишь затем, чтобы взять в руку осколок разбившегося зеркала. Он подносит его к моей шее и делает небольшой надрез на моей бледной коже.
— Неужели ты правда думал, что в этой жизни возможно то, что твой ум будет для кого-то таким потрясающим? — я пытаюсь вырваться из его захвата, в результате чего порезы становятся лишь глубже.
Рейчел, стоя позади Рэя, продолжает успокаивать меня, скандируя все те же пять слов, снова и снова.
— Все обязательно будет в порядке, — как она может так говорить? Очевидно, что ничего не будет в порядке, учитывая, что моя же галлюцинация режет меня осколком зеркала.
— А это достаточно реально для твоего мира? — продолжает насмехаться Рэй, теперь погружая стекло в мой живот.
Никогда не думал, что когда-нибудь услышу такое тошнотворное хлюпанье, как это. Мое дыхание сбивается, и слезы вновь застилают глаза. Я смотрю вниз и встречаюсь взглядом с собственным отражением в покрасневшем осколке. Я касаюсь руками живота, и руки мои тут же становятся такими же красными из-за теплой крови на них. Мои попытки отобрать оружие оказываются безуспешными, потому что оно становится слишком скользким из-за крови. В конечном итоге я просто сдаюсь, а на моих ладонях появляется несколько порезов.
Я гляжу в чуть прищуренные глаза Рэя, а в моих собственных, широко распахнутых, лишь полное неверие в происходящее. Он начинает смеяться, оценив боль, отражающуюся в моем лице. Парень вытирает окровавленные руки о мою рубашку. Отступив, он смахивает с плеч несуществующую пыль и направляется к двери. Рейчел, грациозно преодолев на цыпочках путь через осколки на полу, останавливается передо мной и ведет руку к лезвию. Она вытягивает его из меня, заставляя стонать из-за боли, а на ее руках появляются новые шрамы, добавляясь к коллекции уже имеющихся.
И девушка снова успокаивает меня: она тянет меня к себе, а затем заставляет улечься прямо на пол. Уложив мою голову к себе на колени, Рейчел своими руками, теперь тоже испачканными кровью, расчесывает мои длинные волосы. Она наклоняется к моему лицу, чтобы поцеловать мокрый лоб, оставляя на нем красное пятно. Я медленно моргаю, одаривая ее сонной улыбкой.
— Все обязательно будет хорошо, — успокаивающе шепчет она, — а теперь просто засыпай.
Ее слова такие нежные, такие умиротворяющие...
И я прислушиваюсь к ним. Я позволяю тьме захватить мое прекрасное сознание...
12. Why Do Ya Care when I'm not There?
#np Radiohead - Thinking about You
Я всегда ненавидел этот звук, будь он сигналом к пробуждению или же просто знаком того, что я все еще жив. Это не первый раз, когда я прихожу в себя под его непрерывное пронзительное звучание. Он всегда вызывал звон в моих ушах и вызывает до сих пор. Я кое-как заставляю себя открыть глаза, поднять отяжелевшие веки, но это приводит к тому, что окружающая яркость обжигает меня.
Дерьмо. Почему нельзя было выбрать для этого места другой цвет?
Стерильный белый не такой уж и приятный. Я бы скорее предпочел успокаивающий мятно-зеленый. У меня был велосипед такого цвета, когда я был маленьким. Дети называли меня геем из-за того, что у меня был девчачий велосипед. Я же люблю этот цвет до сих пор. Это просто было предзнаменованием будущего, а я их люблю. Теперь мне просто кажется правильным то, то я еще в детстве полюбил этот оттенок.
Я поднимаю руки, чтобы протереть глаза и прогнать из них остатки сна. Я снова открываю глаза — белая чистая комната больницы приветствует меня. Начинаю рассматривать свое тело, изучая повреждения, нанесенные мне Рэем. Левую руку украшает лишь огромный пластырь, который обхватывает мою ладонь, но правая забинтована полностью, а на местах, где бинт скрывает костяшки пальцев и саму ладонь, на ткани проступают следы, цветом больше похожие на ржавчину. Несколько пластырей, расположенных в случайном порядке, я на нахожу на самих пальцах. Сбитый с толку, я тупо смотрю на свою правую руку. Рэй ведь ничего не делал с моими костяшками.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |