— Твои глаза, — говорю я, на что она бросает вопросительный взгляд. — Я не скучаю по тем мертвым глазам, — она даже не удивлена таким странным заявлением.
— Знаю, и тоже по ним не тоскую, — Кэти грустно смеется. Я бы очень хотел сказать ей, что она вскоре выберется отсюда, но я не хочу лгать, а говорить наверняка не могу, увы. Не понимаю, как работает это место.
Они говорят, что ты сумасшедший, а затем, когда ты действительно начинаешь верить в это, превращаясь комок ненависти к самому себе, выпускают тебя отсюда. Это хорошее учреждение до тех пор, пока ты не свалишься в яму отчаяния, которую для тебя любезно выкопает не менее хороший персонал. Ты будешь карабкаться по грязи и камням, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к свободе, но сверху лишь будут падать обломки, сбивая тебя обратно, все глубже и глубже.
Я упал слишком глубоко, и доктор Айеро вряд ли сможет найти достаточно длинную веревку, чтобы вытащить меня отсюда.
***
Скудное зимнее солнце пробивается через чистое окно, озаряя мою комнату нежным сиянием. Мебель совершенно не сочетается, но в то же время сходится, словно странная головоломка. Покой в комнате нарушен лишь моими легкими движениями и пением проснувшихся после ночи птиц. В дверях под гордое тиканье часов появляется знакомая фигура.
— Ты довольно долго меня не навещала, — неохотно шепчу я, нарушая тишину. Скучаю по тихому спокойствию в общей комнате в раннее утро. Скучаю по тому, как теплое солнце оживляло мертвую до него комнату.
— Здравствуй, любимый. Я слышала прекрасные новости, — тонкие губы изгибаются в улыбке, а в зеленых глазах сверкают неясные мне эмоции.
— Не знаю, правда ли это.
— И вот почему я здесь, — ее хрупкое тело оказывается рядом со мной на диване, а платье задирается весьма удачно, чтобы продемонстрировать мне худые ноги; плечо, покрытое шрамами, касается моего. — Я ухожу. Это мой последний тебе визит.
Ее слова звучат до боли резко.
— Почему? — слезы колют мне глаза. Боль, словно лезвие ножа, пронзает голову и горло.
Она опускает свою исполосованную шрамами руку мне на плечо, касаясь странно грубыми кончиками пальцев моей щеки. Затем убирает пряди волос с моего лба и шепчет прямо туда:
— Я не нужна тебе теперь, когда Рэй ушел. Я бесполезна.
— Ты не бесполезна. Я нуждаюсь в тебе.
— Не нуждаешься. У тебя есть доктор Айеро, — она пытается успокоить меня. — У тебя есть люди, которые могут по-настоящему положить конец царствованию Рэя в твоей драгоценной голове. Ты можешь освободиться от всех своих иллюзий.
— Но я не хочу освобождаться от тебя, — она не отвечает мне, лишь крепче обнимает. Я чувствую, как слеза скользит по щеке. Не знаю, чья она, ее или моя, но сейчас это больше похоже на каплю холодной воды на моей разгоряченной коже. Я боюсь, что буду действительно нуждаться в поддержке, но рядом ее не будет. Голос в глубине сознания напоминает, что теперь у меня есть Фрэнк, но его может быть недостаточно для моей сумасшедшей головы.
Она мягко отстраняет меня от себя, возвращая меня в изначальное положение, затем грациозно поднимается со своего места, а шелк струится вниз вокруг ее бледных ног. Худая фигура скользит прочь, исчезая, но одаривая меня на прощание успокаивающим теплом, почти таким же настоящим, как ее глаза.
— Ты не хочешь, но тебе придется...
Примечание к части
Автор приносит извинения за столь продолжительное отсутствие новой главы — школа и экзамены, — но теперь она обещает чаще радовать нас продолжением.
Кроме того, с сожалением, но Автор все же сообщает, что история подходит к своему логическому завершению: если ее расчеты верны, то планируется еще около пяти глав.
Она действительно счастлива, что имеет аудиторию читателей на этом ресурсе, и благодарит всех, кто читает эту работу и оставляет отзывы (господин Переводчик все доводит до ее сведения, не сомневайтесь).
И небольшая приписка автора:
"You all have beautiful minds.
-Alex:)"
24. Shut My Mouth and Strike the Demons
#np Smashing Pumpkins - Mayonaise
Терпеть не могу знакомство с новыми пациентами. Сама мысль о том, что очередная несчастная душа попала в ловушку, в эту тюрьму "здоровья", сводит меня с ума (даже больше, чем то происходит со мной обычно).
Как дракон в тех мультиках, я быстро выпускаю через нос воздух, воспроизводя звук "Хмф". Кэти с подозрением в глазах косится на меня. Она по-прежнему желает, чтобы я все ей рассказывал, и, поверьте, я бы с радостью так и делал, если бы только мог.
И это самая неэгоистичная вещь, о которой я когда-либо думал. С появлением в лечебнице Фрэнка, я стал крайне зацикленным на самом себе, но это не значит, что я разучился проявлять сочувствие к тем несчастным умам, которые не должны страдать так, как страдал я.
В любом случае, от моих желаний тут ничего не зависит: доктор Холлис объявляет о приезде новичка. Ее некогда яркие, но потускневшие в связи с работой глаза ожидают радостную реакцию аудитории, однако в ответ получают лишь мой вздох, полный раздражения. Увы, но доктор Холлис теперь одна из нас, несчастный разум, который тоже заслуживает перерыва.
Я абсолютно возмущен явлением нового пациента: это худое маленькое существо, которое входит в комнату, стараясь держаться от присутствующих на расстоянии не меньше метра. Судя по ее внешности, она еще не успела перешагнуть границу подросткового возраста. Мышино-каштановые волосы выглядят так, как если бы их никогда не мыли и не стригли, но у меня нет права судить, потому что моя прическа едва ли сильно отличается от ее.
Маленькое Существо в следующее мгновение буквально прыгает за спину доктора Холлис, а глаза ее наполняются слезами. В глазах женщины начинают мерцать воспоминания, и она, приобняв новую пациентку за плечи, произносит:
— Это Сэмми.
Кэти что-то бормочет, а затем смотрит на меня с пониманием.
— Это правда дерьмово, — думаю, именно это она и сказала с самого начала.
Доктор Холлис тихо говорит что-то Маленькому Существу, в результате чего та невесомо опускается в скрипящее пружинистое кресло. Пациентка безучастно смотрит на телевизор, жуя губу и смаргивая слезы.
— Надеюсь, что ей не придется провести здесь столько же, сколько и мне, — шепчу я, в ответ получая кивок Кэти, и смотрю на Маленькое Существо, не скрывая грусти в глазах.
— Она такая маленькая. Как думаешь, сколько ей?
***
— Что случилось, Джерард? — своим мягким голосом он привычно растягивает слова, неслышно устраиваясь на краю кушетки в своем кабинете.
Фрэнк касается своей разукрашенной рукой верхней части моего бедра, легонько поглаживая пальцами, и я начинаю смеяться из-за собственной сексуальной неудовлетворенности. Его глаза загораются в ответ на это встречным желанием.
— Ты хочешь, что я заставил себя забыть об этом?
— Не знаю, сможешь ли ты, но я не собираюсь отказываться, — его губы касаются моих, едва я озвучиваю собственный приговор.
Он переставляет свою ногу так, чтобы затем оседлать мои бедра, а я уже скольжу руками по его бокам, ощущая тепло кожи и стягивая с него рубашку. Рука Фрэнка обнимает меня за шею, когда поцелуй становится глубже. Он подталкивает меня больше запрокинуть голову, заставляя шире открыть рот, чтобы затем вторгнуться туда языком.
Фрэнк начинает нетерпеливо ерзать на меня, когда я тереблю пальцами пуговицы его рубашки, а после и вовсе снимаю ее, обнажая его прекрасную и такую же разукрашенную грудь. Приходится чуть толкнуть его, мягко призывая снова лечь. И снова поцелую, пока я неуклюже пытаюсь расправиться с его брюками. И когда, наконец, пуговица выскальзывает из петли, высвобождая достоинство Фрэнка, и со всем покончено, то я замираю, касаясь лбом его лба.
— Черт, — тихо бормочу я, на что Фрэнк дарит мне какой-то неуместно целомудренный поцелуй, терпеливо ожидая. Он знает, что я пытаюсь сделать.
Его дыхание получается острым и жадным.
— Ты из-за меня сошел с ума? — спрашивает шутливо.
— Нет, я люблю тебя, — выдыхаю я в ответ.
Он снова притягивает меня к себе, нажимая на затылок рукой, но у меня есть другие мысли по этому поводу. Губами скольжу по его шее, бессовестно оставляя по пути засосы и укусы. У вычерчиваю дорожку из поцелуев на его груди, чтобы затем спуститься к соскам, лаская их языком и чуть прикусывая под прекрасные, мелодичные стоны, срывающиеся с его нежно-розовых губ. Пальцами касаюсь нарисованных язычков пламени на его груди, упиваясь ощущением этих добровольно полученных шрамов. Я продолжаю медленно доводить его, спускаясь ниже и остановившись только для того, чтобы обвести кончиком языка его пупок. Фрэнк извивается подо мной, громко и гортанно стонет. Я тихо усмехаюсь и страстно целую его в губы.
— Нам следует вести себя тише, — напоминаю ему, с удовлетворением отмечая жажду во взгляде.
И я снова возвращаюсь к тому, на чем остановился, стаскивая с него узкие штаны.
— Тебе и стоит носить более широкие брюки, чтобы было легче их снимать, но... Черт, ты же не носишь нижнее белье, — Фрэнк же просто смотрит на меня, не скрывая вожделения, пока я бормочу все это прямо в его кожу.
Я оставляю очередной засос в расщелине между бедром и пахом, получая в качестве вознаграждения приглушенный стон и дрожь его тела, после чего смотрю на него с абсолютно тупой улыбкой: одной рукой Фрэнк прикрывает рот а другой он безжалостно вцепился в край кушетки.
Я облизываю его член по всей длине, обсасываю губами пока лишь только головку. Его рука касается моей щеки, и я прекращаю свое занятие, чтобы взять в рот его большой палец и начать сосать его, глядя снизу вверх прямо на Фрэнка.
— Эти глаза, — бормочет он, отнимая у меня свой мокрый палец, после чего тянется к моей рубашке.
Я отстраняюсь, чтобы снять ее, затем снова начинаю ласкать Фрэнка, чтобы затем вернуться к его члену, начать облизывать и отсосать, однако моему намерению пока не удается сбыться — парень останавливает меня.
— Нет, Джерард, до конца, — я лениво смотрю на него. — Твоя одежда.
После того как я стягиваю спортивные штаны, снова устраиваюсь между его ног, жадно целуя его, а затем начинаю тереться о его бедра своими, наслаждаясь стонами и ощущениями.
Я кладу пальцы ему на губы.
— Соси, — и Фрэнк делает то, что я ему сказал.
Когда я, наконец, удовлетворен его работой, то я опускаю руку вниз, ко входу, начинаю надавливать на колечко мышц.
— Ох, черт, — он стонет раз за разом, пока я растягиваю его отверстие, добавляя палец за пальцем, нажимая сильнее и быстрее. — Стоп, стоп, хватит, я хочу тебя в себе, — этих слов оказывается достаточно, чтобы я плюнул на ладонь и такими подручными "средствами" смазал свой пульсирующий член по всей длине. — Медленно, — напоминает мне Фрэнк, когда я касаюсь головкой входа, после чего медленно вхожу.
Я упираюсь локтем в кушетку возле его головы, после чего медленно и даже томно целую, пропуская через пальцы шоколадного цвета пряди его волос и успокаивающе поглаживая его по талии свободной рукой. Постепенно я полностью вхожу во Фрэнка, сначала толкаясь в непозволительно узкое тело медленно, прислушиваясь к стонам, которые направляют меня по правильному пути. О, как я чертовски люблю эти во всех смыслах вкусные стоны, но это чертовски трудно — отличать в них разные оттенки чувств.
— Ооо... Джи! — вот, черт возьми, оно. Я обнимаю его за шею, сжимая правой рукой его правое плечо, и утыкаюсь лицом в изгиб тела в районе ключицы, целуя и оставляя новую порцию меток на коже. Этот его тонкий аромат шоколада просто пьянит меня.
— Ах, ебать, Фрэнк, я тебя люблю, — я шепчу ему в шею, и стон в ответ ласкает мой слух.
— Л-люблю тебя тоже, малыш, — выдыхает в ответ, едва перебарывая собственные стоны и вздохи. Я замедляюсь, чтобы наклониться и снова его горячо поцеловать, однако получается довольно смазано: Фрэнк запрокидывает голову, практически срываясь на вой, а я смотрю, как он буквально сгорает подо мной. Он такой чертовски красивый: эти прикрытые в сладкой истоме глаза, нежные розовые губы, которые подрагивают в жарких стонах.
— Я собираюсь кончить, — срывается с этих губ.
***
Доктор Холлис и Фрэнк о чем-то разговаривают, стоя рядом с дверью, ведущей в общую комнату. Я стараюсь сделать вид, что не подслушиваю, налегая на поедание своего овощного тако. Похоже, что сегодня я пришел на ужин в числе первых.
Доктор Холлис смеется, выглядя при этом несколько разочарованной.
— Твоя девушка, наверное, разочарована тем, что тебе приходится проводить большую часть своего времени здесь?
— Что? — переспрашивает Фрэнк, выглядя неимоверно смущенным. — У меня нет девушки.
— Ну, а это тогда что? — она задает вопрос, сопровождая его прикосновением к шее Фрэнка. Кое-как сдерживая ревность, я прищуриваюсь, чтобы разглядеть красные синяки у него на шее. Что я могу сказать? Я люблю это человека... и я жадный до ебли.
Фрэнк касается отметин на коже.
— Что "что"?
Доктор Холлис многозначительно вздыхает.
— У Вас на шее засос, доктор Айеро, — я спешно отвожу от него взгляд, как только чувствую рядом чужое присутствие.
Мой взгляд встречается с Кэти, ведущей Маленькое Существо к моему столику — у обеих в руках подносы с этим ужасным тако. Они хлопают лотками о столешницу, а я тут же замечаю шрамы на запястьях Маленького Существа.
— Это Сэмми, — Кэти медленно кивает в сторону девочки, которая едва не вздрагивает. — Это Джерард, — поясняет теперь уже ей.
Карие глаза Маленького Существа, отдавая какой-то слабостью, все-таки изучают меня с намеком на тщательность.
— Порой он может казаться невыносимым мудаком, но делает это с настоящей любовью, — Маленькое Существо чуть улыбается, тихо и хрипло смеясь.
— Мне очень жаль, — сразу ляпаю я.
— За что? — ее голос кажется еще более миниатюрным, чем она сама. Когда девочка садится на лавку возле стола, то затем она заправляет светло-каштановую прядь за ухо, глядя в пространство между собой и Кэти.
— Просто ты так молода, и если наши судьбы походи, то тебе придется просидеть здесь несколько лет, — мои слова срываются с языка, словно обращенные ко всем и никому одновременно. Я чувствую себя ужасно. Мне не следовало ей этого говорить Ей не нужно было слышать такой незадачливый приговор в моем исполнении. — И я просто этого не хочу. Я хочу, чтобы безумства подрост...
— Джерард, она старше того, сколько было тебе, когда ты сюда попал, — успокаивает меня Кэти, затем трясет головой и добавляет, — не намного, но старше.
Мои глаза расширяются.
— Сколько лет?
— Семнадцать, — шепчет Сэмми, тыкая в тако. Она его даже не попробовала.
— Ее не должно быть здесь, Кэти, — говорю я с сожалением, а затем смотрю на Маленькое Существо. — Сэмми, ты должна поправиться.
— Я знаю.
— Джерард, — он усаживается на скамью рядом со мной. — Что за черт?
Изо всех сил я изображаю полное непонимание.
— Что?
— Не "что"-кай мне, — он шепчет, после чего оттягивает воротник рубашки, а я начинаю хихикать. — Иди на хуй.
— Но ведь ты это уже сделал за меня, — спокойно напоминаю ему я.
Тонкие пальцы сжимают мое плечо.
— Разве ты не должен был связаться с Майки в ближайшее время? — грудным голосом спрашивает меня вдруг материализовавшийся Джек.
— Зачем?
— Он нужен тебе, чтобы выбраться отсюда, — его дикие глаза горят от счастья. Кое-кто на самом деле верит во все, что он говорит. Ну, не во все, но в большинство.
— Джек, у тебя в голове происходит что-то чертовски и невообразимо прекрасное, и мне нравится слушать все, что говорят твои существа, но мне действительно нужно позвонить Майки, — я подскакиваю и срываюсь с места.
— Куда ты, и почему я не могу пойти с тобой? — он спрашивает с практически осязаемым разочарованием.
— И правда. Пошли со мной в комнату для посещений, — там стоит дерьмовый, но все же таксофон. Но чтобы его использовать, нужно получить специальные жетоны у санитара.
— Подожди, ты что, уезжаешь? — тихий голос Сэмми окончательно превращает происходящее в сумасшествие. Ее карие глаза расширяются от ревности.
— Думаю, что так.
***
Я стою у таксофона, сжимая жетон. Кэти стоит справа от меня с Маленьким Существом примерно на расстоянии двух шагов. Фрэнк, прислонившись к стене и сложив руки на груди, подозрительно смотрит на Джека. Тот же, так и не отпуская мое плечо, практически прижался к моей спине.
Я неуверенно опускаю подобие монетки в специальное отверстие, после чего с нетерпением ожидаю гудка. Неуклюжими пальцами набираю номер своего брата, и женский голос спрашивает мое имя. К счастью, из-за моих нервных жестов Джек все же убирает руку. Когда я слышу третий звонок в трубке, то Фрэнк, словно утешая, берет в руку запястье моей свободной руки.
Внезапно все звуки исчезают, и наступает тишина.
— Эй, Джи.
Примечание к части
Последняя глава данного фанфика действительно ближе, чем хотелось бы Автору и Переводчику, но, увы, это неизбежно.
И потому заранее следует предупреждение: если Вы, дорогой Читатель, боитесь грустных концов и любите "хэппи-энды", то когда увидите часть под названием "Эпилог" — не открывайте ее. И тогда для Вас судьба Джерарда и Фрэнка останется в привычном понимании "долго и счастливо".
"You all have beautiful minds.
-Alex:)"
25. I Don't Know if I Can Do It
#np R.E.M. - Losing My Religion
— Почему это должен сделать я? — спрашивает Майки, стараясь звучать настолько вежливо, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах.
— Мы оба знаем, что мама и папа не хотят, чтобы я вышел отсюда, — заявляю я в ответ, наблюдая за тем, как брат беспокойно оглядывается вокруг.
Глубокие глаза карамельного оттенка останавливаются на мне.
— Уверен, что готов? Мир снаружи не такой радужный, как могло бы показаться, — эти слова словно срывают внутри меня какую-то печать. Насколько хуже может быть внешний мир по сравнению с этим местом? Я уже заточен в кошмаре наяву. Здешние люди не могут быть лучше свободных от этих стен.
— Фрэ... доктор Айеро говорит, что я готов, — и собираюсь рассказать ему кое-что еще. Майки обязательно это обдумает. Мой младший братик всегда слишком много думает. Как и должно быть. — Он будет заботиться обо мне в течение первых нескольких месяцев после того, как меня выпишут. Со мной все будет в порядке. Я обещаю, Майки, — но мне все равно приходится чуть-чуть приукрасить правду. Я не солгал, просто преподнес правду более мягкими словами. Если не ошибаюсь, то это называется «эвфемизм». Английский в девятом классе был моим любимым предметом.
Я буду в порядке. Со мной и сейчас все хорошо, так почему что-то должно меняться?
— А тебе разрешено жить с ним? Так обычно и происходит? — спрашивает Майки, а взор глаз и их золотистые оттенки уже устремлены к окну, за которым открывается общий зал — наверное, он думает о том, что можно было выскочить через него отсюда и избежать этого разговора. Майки не хочет быть ответственным за предоставленную мне возможность приобрести свободу.
Здесь я защищен от мира. Мир защищен от меня. Брат защищен от меня, пока он там, а я — здесь.
Но я не могу больше находиться здесь. Я просто снова схожу с ума. Я не понимаю, каким образом люди видят это место лекарством от безумия, если оно лишь снова сводит нас к сумасшествию...
Монотонностью.
Скукой.
Бесконечными повторениями.
Я делал одно и тоже, жил ничем не отличающимися друг от друга днями шесть чертовых лет. Я ненавижу этот распорядок для сумасшедших. Когда я принимаю лекарства, я могу мыслить более чем здраво. Я понимаю, что мне необходимо их принимать. Я больше не буду сопротивляться. Я усвоил этот гребаный урок. Я знаю. И не хочу, чтобы меня считали социопатом только потому, что им кажется, что я не способен ни о ком заботиться. Я могу. Я люблю Майки. Я люблю Фрэнка. И никогда не причиню им вреда. Я понимаю, что поступал так раньше, но это больше никогда не повторится, потому что я нашел то, что позволяет мне оставаться самим собой, пока я нахожусь под воздействием таблеток. Он спасает меня от падения, от того однообразия, которым была моя жизнь в и вне клиники.
— Джи? — медовые глаза внимательно смотрят на меня. Словно оценивают. — Ты слушаешь?
— Да. Я понимаю причины твоего беспокойства, но мне необходимо выбраться отсюда, Майки, — я готов умолять его. — Я хочу иметь возможность доказать тебе, что я могу сделать это. Я хочу узнать, как живет мой младший братик. Узнать, как живут нормальные двадцатилетние парни.
— Но ты ненормальный, Джи.
Кто бы ни сказал эти жестокие слова — он лжец и должен сидеть в клинике вместе со мной. Он или, блять, она тоже должны услышать из уст родного брата слова о том, что они ненормальные, почувствовать себя так же разбито от того, что человек, который должен любить их без причин или оговорок, вместо этого дарит лишь осуждение.
— Я не то имел в виду, — да, знаю. — Я люблю тебя, но, возможно, тебе и правда лучше остаться здесь. Я не могу принять решение до тех пор, пока не поговорю с доктором Айеро.
***
Готов ли я уйти? Что делать, если мир окажется не тем, что я ожидаю увидеть?
Я смотрю на блестящую серебряную дощечку на двери Фрэнка, замерев в пятнадцати сантиметрах от дверной ручки. Столько месяцев не обращал внимание на этот глупый кусок металла с именем. Кажется, все время пребывал в размышлениях, даже если и поднимал на нее глаза.
Какое-то время они вдвоем сидят в кабинете. Меня же чертовски трясет от волнения и счастья, и еще каких-то эмоций, которые решили посетить меня в это время. Терпеть не могу ждать: шесть лет было украдено у меня именно ожиданием этого момента, и я всеми фибрами души не хочу, чтобы какие-то двадцать минут поставили точку, забрав у меня последнюю надежду.
О том, что внутри кто-то есть, сигнализирует только яркий свет лампы. Я столько раз говорил Фрэнку, что этот грязный оранжевый свет его лампы еще хуже тех люминесцентных, которые слепят меня каждое чертово утро в палате. Плюс ко всему, такое практически рыжее освещение всегда плохо получается на фотографиях или моих рисунках. Оно делает все каким-то фальшивым. Как Барби или еще какое-то дерьмо, с которым возятся девчонки. Но Фрэнк никогда не понимал. Поэтому ничего так и не изменил.
Полотно света вдруг окрашивается тенями от ног вставших со своих мест людей. Я заглядываю в щель под дверью как раз вовремя: ручка начинает медленно поворачиваться — знак того, что Фрэнк все еще о говорит о чем-то, что не предназначается для моих ушей. В конце концов, дверь все же открывается. Майки выходит из кабинета первым, глядя на меня как-то равнодушно, но Фрэнк улыбается той своей многозначительной улыбкой. Мы уже столько времени вместе, но я так и не научился читать ее значение. Иногда он бормочет что-то милое или глупое после нее или же я его чем-то веселю. Это так жестоко — приветствовать меня подобным образом, потому что я сразу начинаю во что-то верить.
Фрэнк протягивает мне руку, подзывая встать, и я улыбаюсь, хватаясь за нее максимально небрежно, чтобы Майки ни о чем не догадался. Поднимаюсь и оглядываю их обоих, прежде чем задать очевидный вопрос.
***
Знаете, только сейчас я начинаю понимать, что буду скучать по этим утрам, когда просыпаешься раньше всех остальных, чтобы насладиться тишиной и покоем в общем зале. Высокие окна едва являют утренний пейзаж, но я уже ловлю звуки вокруг и восхищаюсь здешними небогатыми достопримечательностями. Люминесцентные лампы еще не зажглись, но это ненадолго — включатся через час. В последний раз я стану свидетелем этого. Больше никогда не почувствую эту атмосферу. Возможно, чем-то похоже на сожаление или тоску, но это не потому, что я собираюсь впоследствии предаваться ностальгии по этим страницам собственной жизни как лучшим из того, что в ней было.
Майки ушел несколько часов назад. Как только брат покончил с бумажной волокитой и всеми формальностями, чтобы я смог уехать отсюда, он обнял меня и спешно удалился отсюда. То же завтра сделаю и я. Буду жить с Фрэнком, но в первую очередь наведаюсь домой к родителям, просто чтобы до смерти их напугать. Жду не дождусь, когда смогу жить собственной жизнью, где нет установленного кем-то расписания, кроме того, что предусматривает работа. Фрэнк сказал, что позволит мне делать то, что я захочу. Будет содержать меня до тех пор, пока я не смогу зарабатывать самостоятельно. Но я хочу стать для него кем-то, кто будет помогать так же, как он в свое время помог мне. Хочу быть кем-то, на кого Фрэнк сможет положиться.
Правда мне очень страшно, что я не справлюсь. Страшно, что однажды он бросит меня. Страшно, что я не выживу в этом мире. Страшно, что мои галлюцинации вернутся. Страшно, что все снова вернется на круги своя. Мне просто страшно. Чертовски страшно.
Я слышу шорох шагов за своей спиной.
— Ты действительно уходишь? — она спрашивает меня своим тихим голосом, тем же, что я услышал, когда она впервые попала к нам. Шорох не стихает, заглушая и так едва слышную речь: — Так и знала, что не стоит сомневаться в словах Джека.
Как только ее шаги начинают буквально чувствоваться, я оборачиваюсь и впервые обнимаю Кэти. Она чуть вздрагивает, но все же позволяет прикоснуться к себе.
— Я буду скучать по тебе больше, чем по кому бы то ни было, — мои слова буквально пропитаны слезами. А она снова и снова просит меня периодически приходить к ней: все время, каждый день, каждые выходные, каждый праздник, в дни рождения; ее выпадает на двадцать третье марта, а мое — на девятое апреля. И я все обещаю и обещаю ей.
Я отстраняюсь от нее на расстояние вытянутой руки, чтобы посмотреть в глаза.
— Ты выберешься отсюда до того, как я приду навестить тебя, — обещаю я.
Ее карие глаза налиты кровью.
— Я хочу выбраться. Хочу оставить все это позади так же, как ты. Я могу сделать это. Райан тоже может, но никому нет дела до того, что мы можем. Они задают неправильные вопросы и доказывают, раз за разом, что мы сумасшедшие, но я не такая. Я не чертова сумасшедшая.
В тираде Кэти все те мысли, что эти бесконечные месяцы роились в ее голове. Она не сумасшедшая. Я верю ей. Она не принадлежит этому месту. Я принадлежу ему больше, чем она.
А слова продолжают литься из нее, словно Кэти была потухшим вулканом, который все это время ждал своего часа, чтобы проснуться и явить миру всю свою опасность. Я верю, что Кэти опасная, но в хорошем смысле этого слова. Она сможет постоять за себя, так сказать. Найти свое место. Я все еще ищу собственное, но это не значит, что и остальные тоже скитаются в поисках. Возможно, я так никогда и не достигну цели, но до тех пор, пока рядом со мной есть он — человек, который готов пройти со мной через все это — я буду чертовски счастлив.
Примечание к части
От Автора: «Я не знаю, что случилось, но прошло полгода с тех пор, как я в последний раз выкладывала главу, и я ненавижу себя за то, что уподобилась тем авторам, что забрасывают свои работы. НО! Это последняя глава (если не считать эпилога, который появится в ближайшее время).
**ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ХЭППИ ЭНД, ТО НЕ ЧИТАЙТЕ ЭПИЛОГ!**
Я хочу поблагодарить всех вас, потому что это первая серьезная история в моем исполнении (кроме рассказов, которые я писала в начальных классах), и вы подарили мне неоценимую поддержку и помощь. Я очень люблю всех вас и хочу сказать, что ценю всех и каждого, без исключений! Даже молчаливые читатели делают меня чертовски счастливой. Каждые лайк, подписчик, комментарий — больше, чем просто поддержка. Моя жизнь фактически основана на вашей поддержке. Я собираюсь поступать в колледж по направлению иллюстрирования или творческого письма. Надеюсь, в один прекрасный день эта работа окажется в вашем любимом книжном магазине. И если это случится, ребята, обещаю, вы узнаете первыми. Я правда очень надеюсь, что эта история вам понравилась. Я также хочу, чтобы вы знали, что у всех вас **very beautiful minds**. И не смейте ни мгновение в том сомневаться. Пусть это будет смыслом вашей жизни. Сама я пока еще на распутье, но я правда надеюсь, что все вы уже нашли свой путь.
В последний раз для некоторых из вас:
You all have beautiful minds.
-Alex:)»
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1093458
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |