Where Angels and Demons Collide 71 страница

Но судя по громогласному смеху Георга с кухни, можно было предположить, что ему и Густаву и вполовину не так фигово, как было Тому, который сейчас просто стоял размазанный по подоконнику, не зная, чем себя отвлечь. Еще пять минут назад он был рад обществу друзей, а теперь ему отчего-то хотелось запереться у себя в комнате и там просидеть в тишине и спокойствии, чтобы о его присутствии, а желательно, чтоб и о существовании в целом, все забыли.

Все это было очень и очень странно. Том дотянулся рукой до железного козырька с той стороны окна и поднял черное птичье перо, которое лежало на снегу, на самом краю, задумчиво изучая его. Перо было просто огромным, сантиметров тридцать в длину, черным, блестящим. Том не совсем представлял, какая тварь могла обронить такое, но наверняка это был какой-нибудь кондор, как минимум, у какой еще из существующих на земле птиц перья достигали такого размера? Какая-то мысль снова мелькнула в глубине сознания, скорее просто шевельнувшись, как какое-то предчувствие, легко и неуловимо. Том заподозрил, что даже это перо, которое было обронено тут, каким-то неведомым образом относилось-ко всему, что происходило. Том уже перестал пытаться понять, как вся эта ху*ня могла быть связана - какие-то перья, разгромленная к е*еням квартира, полное отсутствие памяти, разбросанная повсюду соль, странные и непонятные видения. Тут надо было быть просто великим Шерлоком, чтобы связать это все воедино.

Он отлепился от подоконника и уныло побрел по комнате, снова медленно поскреб шваброй пол, не особо замечая, что он чистит все те же уже вычищенные места. Подмел с пола соль, драные листы с текстами песен, раскатившиеся по полу флаконы с тумбочки, без разбору закидывая их все в мусорный мешок, не замечая, что они были еще вполне себе полные. По пути он случайно столкнул локтем вазочку с тумбы, тихо ругнулся про себя и, посмотрев на это с минуту, тупо замел осколки под ковер. Какой-то непонятный ступор напал на него, он постепенно перестал понимать, что, вообще, делает. Наступив на бугорок под ковром ногой так, чтобы его разгладить, он удовлетворенно кивнул. Подумывая, где бы убраться дальше он зачем-то посмотрел на кушетку. На ней лежала вторая подушка и одеяло, которые Том держал на непредвиденные случаи, если вдруг у них дома кто-нибудь задержится на ночь. Он еще никогда ими не пользовался, потому, что те, кто оставался на ночь обычно занимали вместе с ним его же кровать и сваливали обычно рано с утра. Здесь же явно кто-то был и это, похоже, была не девушка. С девушками у него разговор был короткий. Эта мысль осенила Тома столь неожиданно, что он аж перестал жевать свою жвачку, которой набрал в рот целую пачку, пытаясь отбить странный сладковатый привкус, который доставал его с самого утра.

- Так… Кого я мог приводить сюда. Тем более, что это была не девчонка. – Том озадаченно почесал светлую макушку.

Он мысленно перебирал в голове все варианты, но по-хорошему их было не так уж много, единственные его друзья – Георг и Густав были укомплектованы своими помещениями, им было не за чем ночевать тут. Больше друзей у Тома тут не было, с момента их переезда, он был не то чтобы сильно занят их поиском. Все они остались в прошлом и в том месте, где он ходил в школу. Теоретически, было допустимо, что кто-то к ним приехал и они упились вместе в сиську все вчетвером, но это не объясняло пропажу этого самого четвертого члена коллектива.

Может, это был кто-то из бара? Нейт? Рассел? Да с чего бы им не пойти к себе домой - со своими сменщиками из бара Том был не то чтобы на такой уж короткой ноге, чтобы пускать их к себе домой. Вообще, бред какой-то.

Тем более, если тут кто-то был, почему тогда в таком состоянии была кровать? В ней явно что-то произошло,и это что-то было не простыми дружескими посиделками за чашечкой кофе.

Том подошел к постели, сгребая в охапку простыни и пододеяльник. После каждого такого открытия он всегда собирал с утра все белье и срочно нес его в машинку. Он не любил надолго оставлять воспоминания о девчонках, остающихся на одну ночь. Они приходили и когда уходили, все напоминания о них должны были быть срочно удалены. Тем более это было противно - спать на простынях, которые могли быть черт знает, в чем испачканы.

Том и сам не понял, как до этого дошел его мозг и что его дернуло сделать, но он зачем-то поднес скомканные в кучу простыни и втянул носом запах, задерживающийся на них. Как будто бы это могло помочь ему понять хоть что-то. В нос ударил немного терпкий и солоноватый запах пота, но еще сильнее свежий, медовый, сладковатый аромат, запах морского бриза и травы, такие до одурения приятные и такие до боли знакомые...

Том так и застыл на месте, не в силах оторваться. Вихрь каких-то изображений снова возник в его сознании, бесконечный хоровод картин, которые сливались в одну сплошную кашу и тем не менее отдельными кадрами он разобрал что-то… Красивые тонкие руки, ползущие по коже, полуоткрытые губы, карие глаза, смотрящие прямо из темноты, закрывающиеся и снова открывающиеся озаряющие помещение солнечным блеском, вспышка которого тут же застелила все перед глазами, мешая видеть ясно. Хриплый смех, который Том уже слышал сегодня снова колокольчиками поплыл в воздухе, отдаваясь в его ушах громким набатом.

Том с трудом открыл глаза и в шоке откинул от себя комок простыней обратно на кровать.

- Да что со мной... – он попятился прочь, утыкаясь пятой точкой в свой письменный стол, стоящий тут же и смахивая случайно с него стопку журналов и всяких каталогов, посвященных музыкальным инструментам и автомобилям. Том не обратил на это никакого внимания, его сейчас несколько беспокоило другое. А именно его нестабильное моральное состояние. У него возникло стойкое ощущение, что он сходит с ума.

Это была явно конечная станция путешествия под названием «я был когда-то в себе», и Том заподозрил, что только что успешно сошел с этого поезда. Он таращился на свою кровать так, как будто бы увидел там привидение и даже не заметил, как в комнату к нему, тихо постучавшись, зашел Георг.

Басист удивленно уставился на своего друга. Том стоял абсолютно без движения, вцепившись пальцами в край своего стола, бледный, как простыня, и таращился куда-то в пространство взглядом совершенно невменяемым.

-Каулитц? – тихо позвал его друг.

Том вздрогнул, как от пушечного выстрела и уставился на вошедшего так, как будто впервые его увидел.

- Ты в порядке?

Том быстро – быстро заморгал. Он не знал, нужно ли говорить Георгу о своих опасениях, что скоро им с Густавом, вероятно придется приносить ему подачки в палату, где гитарист их так и не состоявшейся группы будет уютно устраивать беседы за жизнь с Наполеоном и каким-нибудь Гёте и философствовать о разном, житейском. Георг обеспокоенно смотрел на своего друга. И Том, облизав губу, все же выдал свои опасения:

- Нет, не очень–то я в порядке. Ты припоминаешь, Георг? Что-нибудь? Хотя бы отдаленное? Я имею в виду, про эти выходные, – путано и комкано пояснил Том, пытаясь собраться с мыслями. Перед его глазами все еще стояла вспышка внезапно ослепившая его, и он различал силуэт друга лишь в общих чертах, скорее домысливая его очертания, чем видя их на самом деле.

-Нет. Чернота. – Георг уныло прислонился к дверному косяку. Абсолютная и совершенно непроглядная, как будто просто кадры пленки кто-то вырезал. А ты?

«А я, кажется, спекся» - в ужасе подумал Том.

- А я … И я нет, – зачем-то, сам от себя не ожидая, все же соврал он. – Просто ощущение какое-то странное, вообще ничего не понимаю. Перед глазами все плывет.

- Да, это были явно не самые легкие выходные в нашей жизни. Что-то мне подсказывает.

Тому что-то подсказывало точно так же. Он отвернулся от друга, медленно, сам не понимая, что делает, начал подбирать с пола журналы, складывая их обратно на край стола, откуда они снова соскользнули, упав на пол. Том беспомощно посмотрел на это и затем страдальчески глянул на Георга.

-Не мой день. – простонал он, зло швырнув каталог с электрогитарами обратно на пол.

-Остынь, Каулитц, – добродушно хмыкнул Георг, – мне кажется, в таком состоянии тебе уже хватит убирать. Ты по-моему, только соришь.

- Может… - буркнул Том приземляясь на край своего стола и мрачно скрещивая руки на груди.

-Да ладно тебе, чувак, нам всем сегодня хреново. Это лишь доказывает аксиому, даже бухать надо вдумчиво!

-Неужели я это слышу от тебя, философ хренов? – пробормотал Том куда-то в пол.

- Ну а от кого же еще, куды ж вы все, без моей житейской мудрости.

- Прямо в Ад, на*уй, не иначе, – отозвался эхом Том.

Георг фыркнул.

-Ладно, короче. Мы с Густом пойдем, пожалуй. Все же надежда умирает последней. Ты тут заканчивай это самобичевание с уборкой. В своей комнате сам уберусь! – быстро добавил басист.

-Я и не собирался. – ядовито отозвался Том. – Я тебе не мамочка, сам в своих трусах копошись.

-Окей, окей. Я все понял. Короче, мы отваливаем. И не думай слишком много, в жизни всякое бывает. Иди лучше найди в клубе какую-нибудь цыпу, завали ее, все проблемы как рукой снимет.

При одной мысли об этом Том, не особенно отдавая себе отчет, почему отреагировал именно так, содрогнулся от ледяного отвращения. Думать про каких-то там цып у него не было абсолютно никакого желания.

- Может быть, – соврал он Георгу, отворачиваясь в окно. Такое друзьям уж точно рассказывать не стоило, а то Георг точно в скорую позвонит. Но друг, к счастью, не стал углубляться в эти философские вопросы.

- В общем, погнали мы, тачку у клуба подберем, если она, конечно, там. Пожелай нам удачи.

- Удачи. Только толку.

Георг показал ему фак и со ржанием смылся в коридор. Через минуту за друзьями захлопнулась дверь и Том остался один. Наедине со своими угрызениями, лихорадочно несущимися мыслями и набором странных видений, которые становились просто пугающе частыми. И именно в этот момент он почувствовал, что он один не только физически, он остался один в душе. Как будто кто-то вырвал кусок и пришил вместо него пустоту, странную, непроглядную и бессмысленную. И это было еще более странно, потому, что за полгода с момента аварии это состояние не менялось, Том был один все время, и вакуум был его радостной компанией всегда, куда бы он ни шел. Так почему сейчас он чувствовался с новой силой? Как будто что-то важное было потеряно, как будто чего-то не хватало так сильно, что хотелось рвать, метать, выть срывать зло на любых попавшихся предметах.

Этим любым предметом сейчас оказался стол и все, что на нем находилось моментально полетело на пол, сметенное мощным ударом руки.

-Твою мать… - парень крепко зажмурил глаза. От этого ему не полегчало ни на грамм. Его колотило с такой страшной силой, что руки его начали вибрировать мелкой дрожью.

«Надо успокоиться. Надо просто успокоиться.»

Пересилив себя, Том мысленно сосчитал до десяти. Тяжко вздохнув, он начал подбирать с пола все то, что он сам только что и скинул, вопреки настоянию Георга, что в таком состоянии убираться лучше не стоит.

Но он все равно с отсутствующим взглядом поползал по полу, собрал все свои листы, зачем-то переложив их на кровать, поправил коврик, переставил с места на место предметы на столешнице. Не сказать, чтобы это добавило какой-то чистоты, зато он смог хоть куда-то деть свои дрожащие руки, которые, как две ненужные плети болтались вдоль тела, если он не был занят, беся и раздражая. По правде Тома все начало вдруг бесить - весь этот е*анный бардак, все вокруг, то, что он не знал, что сделать с собой. Его бесило, что он не знал, что происходило и что никак не хотело складываться в единую картину, кусочки которой были разбросаны по всей его комнате и в его голове.

Том в полнейшей прострации взял зачем-то с кресла подушку и переложил ее на стул, затем покормил аквариумных рыбок, щедро сыпанув им сразу полбанки, так, что вода побурела и несчастные создания абсолютно и полностью скрылись из вида в буром тумане из сушеного рыбьего корма. Том, не обратил на это никакого внимания, он изо всех сил затолкал в шкаф комья одежды и навалился на него спиной, чтоб дверцы закрылись, наконец.

Он еще несколько минут послонялся по квартире, заунывно шатаясь из угла в угол и раскидывая по пути вещи по своим углам. Хотя, получалось, скорее вот именно что раскидывать, нежели прибирать, Георг оказался прав, и Том бросил это нудное и никчемное занятие.

Он кинул взгляд на часы. Было всего лишь четыре и в бар ему нужно было только через два часа. И это жуткое время, которое будет тянуться, как сутки, нужно было чем-то себя занять. Причем, все идеи разом как-то испарились из его головы. Он не помнил, что он делал раньше, если ему становилось скучно. Гудящая и отказывающаяся соображать голова не выдавала ровным счетом ничего, кроме белого фона и проплывающих облаков. Том чувствовал себя загнанным в клетку животным, запертым наедине с самим собой же и ему не было места, куда бы можно было деть себя от этого кошмара.

Он решил для себя, что не надо давать себе сидеть на одном месте. Даже если придется просто ходить по квартире от стенки до стенки, значит, он будет ходить, потому, что оставаться на одном месте и давать этому странному состоянию захватить себя было смерти подобно.

Ему было так безумно скучно, что он пошел в кухню и, открыв холодильник, достал оттуда буханку хлеба начал строгать ее на кусочки. Сделав себе один бутерброд с колбасой, Том зажевал его в два присеста. Хотелось почему-то именно бутербродов, он уже и не припомнил когда это его душила такая животная жажда до чего-то. И он не припомнил, чтобы любил сэндвичи, но вот сейчас раненая и нудящая отчего-то душа требовала именно этого. Том прикончил первый и за ним начал строгать второй, за ним и третий… И тут его буквально понесло, он начал вынимать из холодильника все, что плохо лежало и принялся делать бутерброды со всем сразу – с колбасой, с вареньем, с шоколадкой, с тортом, с оливками и какими-то консервами, названия которых даже не рассмотрел. И он забрасывал и забрасывал их бесконечно в эту сосущую черную дыру внутри, надеясь, что заткнет тем самым голодного монстра, который жрал его изнутри. Пусть лучше жрет бутерброды. Том изобрел последний самый громоздкий сэндвич с сыром, помидорами и, зачем-то полив всю эту монументальную конструкцию медом, отправился тихо пожирать добычу в угол. На этом весь его запал по идее должен был иссякнуть по тупой и прозаической причине – он уже перевел весь батон. И, самое-то противное, что это ничем особо не помогло. Организм все так же нудел и просил чего-то, сам не зная чего.

Он понятия не имел, что с ним творилось. Парень уныло глянул на часы, мечтая, чтобы время перестало ползти так медленно и едва не взвыл от ужаса, когда по всем его подсчетам прошел уже целый час, а минутная стрелка сдвинулась всего лишь на пять минут. Это был просто какой-то сущий Ад наяву, его будто прорвало на эмоции, он готов был чуть ли не заныть, один, в этой пустой квартире. Теперь, когда его друзья отвалили на поиски мифического солиста, Том погрузился в такую тоску, что откровенно готов был лезть на стенку.

Он начал мерить шагами квартиру вдоль и поперек, сосчитав, что в нее вмещается двадцать шагов, если в длину и пятнадцать, если поперек. Это был очень занимательный факт. Каулитц потихоньку начал жалеть, что отказался от бутылки, временно ударившись в трезвый образ жизни, без нее уже начинало становиться тоскливо. Вот Жорик вообще молодец, выжрал четыре стопки коньяка и хоть бы хрен, наверняка доволен и счастлив сейчас, еще и за руль сейчас сядет, бесстрашно объезжая по синусоиде стражей порядка, которые поджидали его с радаром по обочинам.

«Надо было поехать с ними, хоть бы время скоротал» - запоздало пожалел Том.

Ему в голову пришла идея, что перед клубом, наверное, неплохо было было потренироваться, разыграться немного, чтобы на сцене не пришлось краснеть и лажать. Обычно на это ему хватало минут пять, пока он переодевался в подсобке, но сегодня был какой-то очень уж странный день. Лучше было проверить заранее, как там сегодня поживает его умение играть на гитаре.

Том заполз в свою комнату, взял инструмент в руки, подключил шнур в усилитель настроил все, что было необходимо. Он задумчиво присел на краешек дивана, положив гитару на одно колено. На ум ему почему-то пришла песня, которую он не играл уже очень и очень давно. Последний раз когда он ее слышал было то самое утро когда родители ушли из дома в последний раз и попали в страшную аварию. Алекс играл тогда эту мелодию, надрывая струны гитары и насилуя ее так, что она аж визжала не своим голосом, в буквальном смысле этого слова. Том не знал, почему он вспомнил именно ее, у него было в запасе масса других текстов, тоже хороших, но сейчас правильнее всего для него было сыграть именно эту песню, давно забытую, но такую привычную. Эти аккорды он мог играть даже вслепую.

Том положил руку на струны и, зажав пальцами медиатор, взял первые аккорды.

-Черт, - гитарист удивленно покосился на инструмент. Струны издавали какие-то странные, неведомые звуки, совсем не то, что он хотел услышать. Получилось явно выше, чем было нужно. – Так… еще раз, притворимся, что этого не было, – проворчал Том.

Он, встряхнув рукой, начал еще раз. Конечно, это была та песня, которую лучше играть на акустической, а не на электрогитаре, но не идти же прямо сейчас в клуб за своим старым инструментом, который он отволок туда недавно, как только Георг и Густав подарили ему нормальную электрогитару, спустив на нее все деньги, которые у них вообще были в квартире и заложив за нее последние штаны. Нет уж, нужно было просто сосредоточиться. Том никогда еще не играл эту песню на этом инструменте, нужно было просто как следует приноровиться и все получится на ура.

Он снова взял медиатор, переложил корпус поудобнее и провел по струнам.

-Да что за… - зло прошипел он, перебирая аккорды и зажимая струны. – Ты хоть не начинай…

Звучание было просто отвратительным, Том совершенно не понимал, что было тому причиной, он брал ноты как угодно – выше, ниже, но только не так, как нужно. Он, морщась от ужаса, честно отыграл первую минуту, отчаянно стараясь изо всех сил, но получалось просто из рук вон жутко. Он вытаращился на свои руки, в шоке изучая их, как будто они только что выросли, и он впервые в жизни увидел их. Впрочем, так и было, он всегда считал себя неплохим гитаристом, а вот сегодня все шло через задницу, хуже было просто некуда. Парень едва не заныл от бессилья.

Том знал, что Георг убьет его за это, если узнает, но ему срочно нужно было проверить свою теорию, а потому он, не соображая уже почти ничего от раздражения и паники, осторожно отставил инструмент в сторону и взял свой курс на комнату басиста.

Ему хватило ровно пары минут, чтобы расчехлить гитару друга, подключить ее как надо, положить на коленку и проделать все то же самое, что он делал только что в своей комнате.

«Б*я, лучше бы этому получиться прямо сейчас»

Том вздохнул и, зажмурив глаза, снова начал песню, стараясь сделать так, чтобы его руки прекратили трястись мелкой дрожью от волнения. Результат, тем не менее, оставался все тем же, он лажал так, как никогда в своей жизни, как будто кто-то заколдовал его или все инструменты в доме, руки просто отказывались слушаться.

Том разозлился. Он попробовал снять с руки кольцо, отложив его на одеяло, чтобы оно не мешалось. Результат был тот же. Он перехватил по-другому гитару, сжимая ее так, что стало больно ладоням. Ничего не поменялось, он чувствовал себя так, как в первый день, как только взял инструмент в руки, слабо представляя, что с этой штукой делать. Том попробовал играть какую-нибудь другую песню, даже доиграл одну до конца, пересилив себя и попытавшись заткнуть внутренний голос, который орал, чтобы он прекратил насиловать свои, а заодно соседские уши. Но все это было просто безнадежно, руки не могли взять ни одного, даже простейшего аккорда.

- Черт. Черт, черт, бля*ь!! - Том отбросил от себя гитару Георга в сторону и, закрыв лицо руками, бросился на кровать, откинувшись назад так, что его дреды разметались по поверхности.

«Каулитц, да что с тобой, соберись» - попытался он заставить сам себя, но даже его внутренний голос дрожал, пока додумывал про себя эту мысль. У него тряслось все – руки, голос, тело плохо слушалось его, все сыпалось из рук к собачьим чертям, в голове чехардой неслась какая-то ху*та. Да и сама голова была неродная, будто в спешке перешитая с какого-то чужого тела. Или наоборот, тело было чужое, потому, что Том не особо чувствовал и его.

Не мог один какой-то маленький запой повлиять вот так на весь организм. Том в ужасе подумал, что вот сейчас, буквально через полчаса, ему придется в таком вот виде идти в клуб и там еще и играть. На сцене. Перед всеми.

«Пиз*ец…»

Том вытащил из кармана трубку и нажал несколько цифр, прежде, чем успел сообразить, что он вообще творит и остановить себя от этой идеи. В трубке раздались короткие гудки, один, второй … шестой.

- Да где тебя носит, твою мать, – прорычал гитарист сквозь зубы, очень некстати, потому, что трубка как раз в этот момент ответила ему крайне раздраженным голосом.

– Алло!

- Алло, Кит.

Том старался хотя бы говорить так, чтобы голос его не трясся, как камертон. Кит, кажется, был на взводе, что, к счастью, делало Тома не единственным во всем мире хотя бы в этом отношении. Разговор обещал быть напряженным.

-Каулитц, невовремя. Я занят, - на заднем фоне явно раздалось шуршание каких- то бумаг.

- Кит, всего минутку. Я сегодня не смогу выступить. – Том внутренне сжался, прикрывая глаза ладонью и радуясь, что говорит это директору клуба не при личной встрече. – Я приду в бар, могу даже постоять на пару часов больше, но с гитарой сегодня никак.

Кит напряженно замолчал.

- Что с тобой стряслось, могу я поинтересоваться?

«Хотел бы я знать»

-Руку повредил. Болит. Давай до завтра?

Завтра была не его смена, но Том уже был готов на что угодно, лишь бы Кит не убивал его. Трубка снова напряженно замолчала, в ней снова послышалось шуршание документов.

- Выдержишь сегодня две смены в баре? Нейту надо уйти пораньше, – вместо ответа спросил он.

По всей видимости, это было «да» Том с облегчением вздохнул. Он не думал, что выдержит, но нудеть и просить менеджера его пощадить было бы сейчас уже верхом наглости.

-Без проблем, – страдальчески выжал из себя Том.

-Давай живее тогда, у нас сегодня что-то народу полно.

-Окей. – Том нажал на отбой. – Спасибо.

Том с трудом встал. Он злобно закинул гитару Георга обратно в чехол, стараясь придать ему вид, какой был до того, чтобы друг не заподозрил что инструмент вообще кто-то трогал и вышел из его комнаты. До клуба было минут десять езды на автобусе и Том, посмотрев на часы понял, что как раз успевает на ближайший, который отходил через полчаса.

Он открыл свой ноутбук и попробовал посидеть в Интернете, но сайты почему-то мелькали перед глазами и он откровенно тупил, не понимая, что он, вообще, читает. Он пробовал гуглить разные запросы, из серии: «как узнать, где ты был вчера?», «временная амнезия», «что это была за дрянь?» и «галлюцинации», но Гугл ничем не мог помочь ему в этом деле, ответы на этот вопрос были где-то в другом месте. Странички бессмысленно мелькали одна за одной и в итоге он, психанув, врезал по компу кулаком, резко нажав на кнопку выключения и злобно надеясь, что мерзкий агрегат, несомненно виноватый, в его проблемах, загорится и сдохнет в корчах. Сегодня просто был не его день. Как и всегда. Когда это они вообще бывали его?

Том достал свой телефон, ежась от холода в своей безоконной комнате, и попробовал полистать имена знакомых ему девчонок, с которыми он уже как-то раз встречался, чтобы позвать кого-нибудь к себе после клуба, но в итоге закончилось это тем, что к его горлу опять подступил стремный тошнотворный клубок и он понял, что не хочет никого и ничего, едва ли не запульнув от ярости мобильником прямо в соблазнительно раскрошенное окно.

- Сука, что же это сегодня такое.

Том обессиленно упал лбом на стол. Перед его глазами снова, радостно и как по заказу, возникло чистое голубое небо. Оно вертелось в сознании, весело смеясь все тем же хрипловатым и очень приятным смехом, который Том уже задолбался слушать. Это кружение лишь услилило тошнотворный ком в горле и парень понял, что, похоже, немного перестарался со смешением ингредиентов в бутербродах. Терпение его лопнуло.

-Так, ну все. С меня хватит.

Он пулей вылетел в коридор, хватая с вешалки свою куртку и зло набрасывая ее на плечи, попадая в рукава лишь с третьего раза. Впопыхах он приложился об вешалку, висящую на одном гвозде, локтем. Том смерил ее больным, недобрым взглядом и через секунду вешалка уже летела на пол, вырванная из стенки окончательно двумя мощными руками, полными неуемной раздраженной дури. Том был зол, как никогда в своей жизни, и не понятно, на кого он так сильно злился – на себя, за то, что как обычно влип в приключения на свою жопу. Или на весь окружающий мир, который явно ополчился на него сегодня и всячески старался сделать так, чтобы один его житель жалел, что вообще сегодня проснулся. Том взял с тумбочки свои ключи от квартиры, сигаретную пачку, плеер и, зло сунув руки в карманы вышел вон. Оставалось лишь надеяться, что сегодняшний неудачный день не перекинется на такой же точно неудачный вечер.

Но надежды его не оправдывались. Еще на пути к клубу он понял, что ему сегодня просто не жить. Автобус пришел набитый просто битком и все те десять минут, что планировалось провести в тишине и спокойствии, в кои-то веки, Том провел, сражаясь с локтями, подмышками, плечами и каблуками. А заодно, он немедленно взмок от Адской жары, зажатый между двумя какими-то тетками и мужиком, которые, как назло толкались так, что парень уже двадцать раз понял - ребер у него все-таки двенадцать пар, как у любого нормального человека. Никогда не задавался этим вопросом, но сегодня его все-таки утешили, убедив в том, что хотя бы с этим пунктом все нормально. Хотя к концу поездки он уже не был уверен, что все двенадцать остались в целости и сохранности.

К своему ужасу, Том заметил, как через всю толпу к нему пробирается контролер. Пришлось, работая локтями, в ужасе лететь ко входной двери. Парень еле успел выскочить наружу за секунду до закрытия. Хотя бы в этом ему повезло, не пришлось платить большой штраф только из-за того, что лень было покупать себе билет. Зато пришлось идти пешком целую одну остановку.

Он устало приплелся на работу на полчаса раньше нужного, как и просил Кит. Рабочий день для него еще не начался, а настроение уже было такое вшивое, что хотелось просто убивать. Да и усталость чувствовалась сильно, Том понятия не имел, как ему стоять на ногах. Все мысли сегодня проходили через призму такого негатива, какого парень не припомнил у себя уже очень и очень давно. Плюс, он был практически уверен, что Георг и Густав вряд ли вернутся с триумфом из своего крестового похода. Ну, в самом деле, где ж им добыть солиста за одни сутки, когда на это, в общем-то не хватило и полугода до этого?

И вот надо было Георгу обязательно вырывать из рук трубку? Сказал бы лучше как есть, и дело с концом. Сейчас бы хоть уже можно было подыскивать себе новую работу, завязав с идеей о музыкальной карьере в пределах всего евросоюза, каким-нибудь верстальщиком или фасовщиком риса на складе… Да мало ли на свете нужных и важных профессий, далась, в конце концов, всем им эта музыка, он сегодня даже пары аккордов нормально не смог сыграть. Хорош музыкант, чего и говорить. Раздраженные, злые мысли в мозгу неслись, как угорелые и Том чувствовал, как в его виске начинала уже долбиться венка.

-Черт, - выругался парень, когда, подойдя к клубу вспомнил, что его ключи от задней двери были на дне гитарного кейса. Который был дома. Том практически зарычал. Это значило, что сейчас придется либо идти через весь клуб, проталкиваясь через людишек на танцполе, да еще и обходить его с другой стороны. Либо стоять тут и скулить под дверью, ожидая, что кто-нибудь его впустит и спасибо, если это произойдет быстро.

-БЕСИТ!!!! – Том с дури долбанул кулаком в железную дверь.

Дверь совершенно неожиданно отворилась.

-Ну, и че ты тут орешь? – в проеме появился ухмыляющийся Нейт.

-Весь этот, бля*ь, бля*ский день, бля*ь, все наперекосяк, бля*ь! – просипел Том, буквально чувствуя, как от него валит пар. Нейт лишь фыркнул.

Отдуваясь, гитарист ввалился в служебное помещение. С последнего момента, как он помнил, что был тут, что-то поменялось. Кто-то перенес столы из левого угла прямо в центр, неудобно загромоздив ими все пространство.

-Это что, бля*ь, такое! – продолжал кипеть парень с дредами, возмущенно смотря на эту картину.

- Да, ты сегодня не в духе, - хмыкнул вечно добродушный Нейт. – Уймись, горячий парень.

-Как ты догадался? – Том страшно округлил глаза, гневно и порывисто расстегивая молнию своей куртки и швыряя ее на диванчик.

Кроме Нейта никого больше сейчас в комнате не было и парень порадовался этому, ибо сейчас было лучше, чтобы на глаза ему никто не попадался, во избежание вооруженных конфликтов. Он еще раз смерил тяжелым взглядом столы, благодаря которым теперь ни проехать, ни пройти к двери было нельзя. Нейт проследил за его взглядом и фыркнул.

-Да, Кит тут деятельничает. Ничего, их скоро вообще отсюда уберут. Как твое ничего? После твоего последнего ухода из клуба ты еле ноги волочил. Мне пришлось вызывать вам такси.

- А, ну это многое объясняет тогда, почему я мало что помню с этих выходных, - эхом отозвался Том. – Хотя, в принципе, мы с пацанами так и решили.

Дата добавления: 2015-09-29