Old MacDonald had a farm, E I E I O,
And on his farm he had some chicks, E I E I O.
With a chick chick here and a chick chick there,
Here a chick, there a chick, ev'rywhere a chick chick…
У Тома чуть не приключился ранний инфаркт. Он узнал эту песенку, дурацкую и детскую, дико перевранную Биллом, которую их как-то заставляли учить в школе на уроке английского. Том с усилием заставил себя открыть рот.
- Что ты делаешь?
- Я пою … - вставив бегло между строк, Билл продолжал жутко завывать это «ИйоИйоЙо». Он вспомнил, как довел однажды этим фокусом Давида до белого каления. Тот потом даже перестал на некоторое время следить за посещениями племянником хора, боясь услышать пение, преследовавшее его некоторое время страшным, подобным крику Банши, воплем, извивающимся за ним шлейфом по коридорам и не отстающим от него ни на секунду. Тогда же он завел манеру носить затычки для ушей, которые втыкал каждый раз, когда к нему на прием приходила Симония или Вильгельм, а также всякие прочие личности, неугодные Его Превосходительству.
Билл решил повторить свой фокус. Осталось совсем чуть-чуть. Он был уверен, что избранная тактика сработает.
- Зачем, черт тебя дери? – Том силился вправить свёрнутую челюсть.
- Потому, что рано или поздно это тебя достанет. Без музыки и мотива я могу петь очень долго, тебе остается только слушать. Один фиг, делать нечего. Тем более, я теперь солист, будем распеваться!
Том понял, что он, кажется, сходит с ума. Этот парень выносил ему мозг. Весь. Без остатка. Том накрыл лоб трясущейся рукой, проверяя у себя температуру. Ему вдруг показалось, что она скакнула под сорок градусов, вызывая бурление крови.
Билл дико завывал, старательно выводя рулады. В его арсенале было все – и детские песенки, и песни о несчастной любви, которые он пел с таким цинизмом, что их авторы могли бы запросто подать на него в суд за убийство шедевра. Билл пропел и знаменитое «We are the champions», которое в его исполнении вышло очень даже неплохо.
Том сначала просто бешено таращился в темноту комнаты, ожидая, что удар хватит его раньше, но спасительный инфаркт не спешил к нему со своими жаркими и болезненными объятиями. Слушать Билла было приятно, отрицать это уже не получалось. Его голос совсем не раздражал, но вот манера исполнения и эффекты аранжировки были просто крышесносящими. Несчастные отбитые ребра трещали и рвались прочь из неверного садистского организма, угрожая тем, что Том сейчас готовился переломиться пополам от смеха. Том уже был не далек от этого, и у него снова разболелась голова. Неожиданно Билл смолк, прекратив демонстрировать свои впечатляющие вокальные данные.
-Ты знаешь, Том… Меня это даже вдохновило! У меня в голове сложились строчки, вот, послушай. Том затаился на этих словах, почему-то подумав, что добром это никак не кончится. Тишина и темнота комнаты вдруг обступили его так резко, как будто кто-то накинул плотное одеяло, и он внутренне сжался. Пи*дец приближался к нему семимильными шагами, ласково прищурив глаза, садистски улыбаясь и широко расставив свои загребущие лапы для объятий.
Is there anybody out there
Walking alone
Том вжался в пол. Опасения не обманули его. Его будто пронзило током от этого голоса, который прекратил коверкать мелодию и звучал теперь ровно, красиво, в меру тихо, чтобы дать прочувствовать глубокий, с придыханием тембр, и в меру громко, чтобы врезаться прямо в мозг. Этот звук спускался по позвоночнику и концентрировался там, укладываясь теплой тяжестью в желудке. Он дробил в мелкую крошку все кости и, попадая в легкие, оседал там, мешая дышать.
Билл медленно, своими тонкими точеными руками и голосом вынимал все кирпичики из его возведенной стены, хотя Том так старательно строил ее последние пару часов, твердо обещая себе больше никогда не говорить с Ангелом, больше никогда его не видеть. Том уже даже не держался за эти кирпичики, застыв в пространстве и времени, слушая голос Ангела. Билл делал свое дело подло, коварно и мастерски, начиная с самого низу, медленно и по одному вытаскивая строительные материалы и жестоко сощурившись, наблюдая, как вся конструкция начинает пошатываться.
Is there anybody out there
Out in the cold
One heartbeat
Lost in the crowd
Капельки пота, выступившие на висках. Проклятая дверь. Том прижался к ней, то ли как к спасению, то ли как к ненавистной преграде; она была прохладная и сгоняла с него эту жуткую навязчивую мысль... Открыть, открыть … Воздуха...
«Да что же он, с*ка, придыхает - то так томно, как будто стонет. Остановите его кто-нибудь» - молился про себя Том.
Еще минус несколько кирпичиков из самого основания, и воображаемая конструкция Тома зашаталась, опасно накренившись.
Is there anybody shoutin'
What no one can hear
Is there anybody drownin'
Pulled down by the fear
Том медленно умирал, и ему сделалось совсем нехорошо. Дрожащая рука тянется к дверной ручке … Минус еще кирпич. И еще один, и еще. И он забывал, что ненавидел Билла, ему уже было почти все равно, что он плюет на свою гордость и на свои же, самому себе данные обещания никогда больше не подходить к этому опасному для его психики созданию. Ему было все равно, что он опять велся на этот голос, как последний дурак. Ему нужно было на свет и на воздух, которые Билл забирал себе, будто выпивая их с каждым своим бл*дским придыханием. Минус еще несколько кирпичиков...
I feel you
Don't look away
Сглотнуть комок в горле. Ну, чего она заклинила, эта дрянь … Том безжизненно тянулся к единственному, что их разделяло, бессильно повисая на ручке, и дико злился, что его пальцы соскальзывают, не слушаются, но совсем не от холода. От голоса. Голоса, который заползал в душу, от этих слов, пробирающихся в самое нутро, которые Билл подбирал будто специально, чтобы достучаться до сознания того, для кого он пел. Он вынимал все, переворачивал на свой манер, убивал… Доставляя почти животное удовольствие. И та стенка, которую Том так монументально и старательно возводил от Билла, окончательно рухнула, выплевывая раскинутые взрывом в стороны горячие кирпичи, куски цемента и ошметки мозга.
Zoom into me
I know you're scared
When you can't breathe
I will be there
Zoom into me …
Это было последней каплей страшных издевательств. Том, пошатываясь, как пьяный, резко встал на ноги и рванул дверь на себя. Билл, сидящий на полу, привалившись к ней, не ожидал такого и завалился на пол спиной вперед, тут же оборвав свою красивую песню. Тепло и свет из его комнаты с камином хлынул в темноту спальни, выхватив силуэт Тома из мрака. Том устало и как-то дико смотрел на Ангела с высоты своего роста. Брюнет прекратил петь, и уголок его губ неуверенно пополз вверх, превращаясь в улыбку, которая осветила его лицо, как лампочка.
Оно приобрело при этом такой хитрый и одновременно невинно – детский, радостный вид, что Том чуть не умер прямо на месте. Его внутренние органы ухнули вниз, а сердце скакнуло в горло. Паршивец заложил руки за голову и самодовольно окинул Тома снизу вверх таким бл*дским взглядом, что парень моментально покраснел, как вареный рак. Билл разносил его вдребезги, ему не нужно было прилагать почти никаких усилий. Он просто делал, что хотел. И спасу от него не было ни в темноте, ни в тишине, ни за дверью, ни даже за стеной непроницаемой злобы.
- Ну, наконец-то, блин, солнышко вышло. Долго же ты держался, солдат, - Билл просто и коротко пожал плечами, так и лежа на полу и мягко глядя на Тома своими безумно затягивающими глазами, окидывая его взглядом, почти вызывая этим щекотку. – Я по тебе соскучился, - честно сказал он своим тихим, выносящим разум шепотом.
-Бл*дь, как же ты меня за*бал, – Том устало опустился на колени.
Он рывком наклонился и начал делать то, что велел ему его идиотский, потерявший контроль организм: он целовал темноволосого парня в глаза, в губы, в нос, куда попало, зацеловывая следы нанесенных до этого ударов. Он чувствовал, как Билл улыбается, лежа на полу, моментально, как змея, обвиваясь вокруг его шеи своими руками, наслаждаясь своей подлой и нечестной победой. Он кайфовал от этих поцелуев, которые не приносили боли, даже когда Том двигался губами по синякам и ссадинам. Они были такие нежные и нужные, что от них можно было растаять, чем Билл и занимался, вжимаясь лопатками в пол, не забывая активно отвечать на движения Тома.
Кошмарные ледяные минуты молчания таяли под теплыми губами и жарким дыханием; они сопели, возились, вжимаясь друг в друга, и Билл едва не заныл от того, как это было классно -снова запустить руки под рубашку Тома, пустить их гулять по всему его телу, гладя его везде, хватая все, что только можно схватить, и рискуя снова перейти всякие границы. До безумия, так, что Билл лишь с третьей попытки смог чуть отстраниться от такого же сошедшего с ума Тома, с трудом пересилив себя и заставив прекратить лапать парня так откровенно. Это было за пределами реальности, но сейчас нужно было закончить начатое.
- Том.
Нет ответа, он лишь снова приник к губам Билла, твердо намерившись отомстить за все последние минуты ужаса, закусывая его нижнюю губу, проводя по ней языком. Билл опять прекратил дышать. Жизнь медленно возвращалась к нему, горячо пульсируя в венах. Том как будто ополоумел за все то время, что сидел один. Он набрасывался теперь с такой яростью, что у Ангела насмерть отбивало память, и он забывал про то, что хотел сделать.
- Том… - Билл предпринял вторую попытку.
- Заткнись. Я тебя готов съесть. Вот прямо здесь и сейчас… Не шути с этим, это сейчас очень чревато, я на взводе, – прохрипел Биллу в ухо голос, от которого потемнело в глазах.
Снова поцелуи, Билл медленно поджаривался и плавился, теряя мысль, которую хотел высказать.
-Том. Да Том же! Стой. Брейк… Пожалуйста, – Билл еле дышал, мысленно представляя себе лед, холодную воду, синий цвет, что угодно, только бы прекратить думать об этом диком напористом жаре.- Я тебя сам сейчас съем, погоди, мы с этим еще разберемся. Но я должен что-то сказать. Прежде, чем ты меня убьешь, зарежешь или что ты там решил, пока сидел взаперти, я хочу, чтобы ты услышал что-то еще. Потом делай со мной, что хочешь, – он облизал припухшие и влажные от поцелуев губы, глядя снизу вверх на недовольного Тома, которого оторвали от весьма интересного занятия – тисканья и лапанья тонкого Ангельского тела.
По блеску глаз Тома Билл понял, что про «делай, что хочешь» он несколько погорячился. Вероятно, это выльется для него некоторыми неприятностями. Отдышавшись, он постарался не отъезжать, глядя в замутненные откровенной страстью глаза, и нашел в себе силы продолжить.
-Том, прости меня. Пожалуйста. Если сможешь, – медленно и раздельно прошептал он.
Билл впился в Тома руками, лихорадочно, не веря, что тот, наконец-то, покинул свое затворничество. Он плохо понимал, как удержать все те мысли, что неслись в его голове
- Я тебе должен рассказать конец своей истории. Я обещал. И я больше не хочу обманывать. Когда меня схватили, насильно накормили яблоками и турнули в мир людей, я жутко психанул, думая, что все, что мне нужно теперь, это просто добраться обратно до Рая и там спустить всех их с лестницы, во главе с Давидом, моим дядей, который во всем этом виноват. Наверное, сначала я не думал, что задержусь. Но мне повезло в одном. Здесь я кое – кого встретил.
Том замер, и Билл проникновенно продолжал рассказывать ему свою сказку, коротко приблизившись к нему и поцеловав в губы.
- Одного парня, талантливого музыканта с карими глазами, посмотрев в которые, я потерялся в реальности. И ради того, чтобы видеть его улыбку каждый день своей жизни, я отдал бы очень много… Потому, что он занял все мои мысли и стал мне ближе, чем кто-либо когда-либо был. Я сделал глупость, не сказав ему, кто я такой, потому что хотел просто быть рядом. Как самый обычный парень… Потому, что то, кем я был, потеряло свое значение, стало важно лишь то, каким я стал рядом с ним - живым и теплокровным, – Билл улыбался, наблюдая, как все больше округлялись глаза Тома. - И еще я хотел уберечь его, хотя, похоже, с этой частью вышел косячок, – Ангел немного погрустнел. - А потом мне было просто страшно – я боялся, что не смогу больше видеть его. Что он убежит от этой правды. А у меня нет никаких идей, как мне жить дальше в этом случае.
Билл задумчиво проследил глазами за одинокой слезой, которая медленно сорвалась с кончика носа Тома, скользнув по его губам и сорвавшись с подбородка.
– Я не знал, что все это так далеко зайдет. Я больно задел его своей ложью, и от этого мне и самому было ужасно плохо. Но, все же, среди всего этого есть одна правда, которую бесполезно отрицать. И если ее хватит, чтобы он меня простил, я буду бесконечно счастлив. Когда я пообещал ему, что буду с ним навсегда, то знаешь что?
Билл пододвинулся к Тому близко – близко и, как и обещал, на ушко, шепотом, от которого у Тома моментально зашевелились волоски на руках, закончил свою историю:
- Я бы отдал все к чертям собачьим, чтобы это сбылось. Потому, что я живу, только когда я рядом с ним. И ответ на твой вопрос – почему мне все равно, что со мной будет завтра... – он коснулся губами мочки уха. - Потому, что когда ты рядом, весь мир не имеет значения. И, если он кончится завтра, я буду рад, если у меня будешь ты. Потому, что я хочу остаться с тобой. Навсегда.
И Билл, прошептав эти слова, улыбнулся спокойной и нежной улыбкой, слегка отклоняясь и глядя Тому прямо в глаза.
Время, наконец-то, снова дернулось и вошло в свой привычный ритм.
- А теперь делай со мной, что хочешь. Ты обещал, – Ангел обессилено откинулся на лопатки...
Глава 25.Ты в моих венах.
http://s019.radikal.ru/i601/1310/66/231706b08369.png - к главе
«...Мне все равно, что со мной будет завтра, потому, что когда ты со мной, весь мир не имеет значения...» - Эхом катилось в воцарившейся оглушающей тишине комнаты, отскакивая от стенки к стенке и ввинчиваясь прямо в мозг разрывными осколками.
У Тома в ушах словно взорвалась граната, разносящая барабанные перепонки. В маленьком помещении, где, кроме них с Биллом, никого не было, вдруг строевым маршем прошелся какой-то непонятный шумный оркестр. Громко бухая в барабаны, бряцая литаврами, звеня бубнами, грохая на тубе и помахивая праздничными транспарантами, он известил Тома о том, что он окончательно сошел с ума. Парня как будто дернуло ледяными когтями вдоль спины, глубоко и с особым садизмом.
Еще никогда в своей жизни он не чувствовал ничего подобного. Он так и застыл, прижимаясь к Биллу, лежа на полу в этой странной и далекой, заброшенной хижине на окраине мира, замирая от страха и смотря на брюнета сверху вниз. Он видел бесконечно глубокие блестящие карие глаза, в которых, как и всегда, плясали то ли черти, то ли еще какая нечисть, и этот безумный танец перемешивался с отблесками от пышущего жаром камина. Билл, не отрываясь, смотрел на человека, улыбаясь такой светлой улыбкой, что лицо его прекратило казаться реальным в мареве, неожиданно начавшем застилать глаза. Его темные волосы разметались вокруг головы диким ореолом, похожим на нимб, а может, наоборот, на дьявольские рожки.
И только бешеный ритм заходящихся в своем беге сердец, прижатых друг к другу через грудную клетку, нарушал спокойствие и тишину ночи.
- Ты – убийца, - тихо прошептал Том и без сил рухнул лбом на живот брюнета. Мысли неслись галопом в воспаленном мозгу.
- Это все, что ты можешь мне сказать? Я тут ему душу открываю, а он... И, между прочим, это еще спорный вопрос, кто тут убийца. - Билл выдвинул ему встречное обвинение, лениво перебирая дреды парня. – Я, пока тебя тут ждал, чуть коньки не отбросил нафиг, - Пожаловался он. - Видишь, даже двинуться не могу, еще чуть-чуть, и вообще бы писец.
- Оно было слышно, ты тут ходил и ржал, как конь, - фыркнул Том ему в живот.
Билл немного изогнулся. Это дыхание Тома вызвало щекотку, и он улыбнулся забавному чувству.
- Это я так, шедевр литературный там валялся, но он уже согревает нам комнату, выполняя свое истинное предназначение, - отозвался брюнет, как будто именно это имел значение сейчас.
Том молчал. И темноволосый Ангел тоже затих. Они думали в данный момент примерно об одном и том же. Сколько раз они уже пробовали отходить друг от друга, но эти попытки всегда заканчивались одним и тем же - вывернутыми с мясом нервами, шумным дыханием, паникой и прочими малоприятными впечатлениями. Это было какое-то насмерть засасывающее болото - они окончательно теряли себя, разбиваясь на части в одиночку, и снова находились только, когда были рядом друг с другом.
- Ты чувствуешь, Билл? - тихо спросил Том, ощущая, как его купает в волнах расслабленности и кайфа. - Накрывает.
Он физически ощущал, что стоило ему, наконец, достичь Ангела и понять, что все снова хорошо, его моментально накрыло вакуумом счастья. Просто подержаться, положить на него руки, прижаться к нему губами уже было достаточно, чтобы начать дышать снова.
-Да, такое сложно не заметить...- задумчиво отозвался брюнет, поглаживая Тома по лопатке. Он тихо лежал и ловил свою порцию кайфа.
Темная ночь накидывала на домик плотное одеяло, запуская свой всевидящий лунный глаз в окно, пока ветер гудел снаружи, но в комнате уютно потрескивал камин, а теплые руки согревали еще лучше, бродя по спине и поглаживая по плечам. Том с невероятным трудом оторвал голову от теплой кожи на голом животе Билла и задумчиво переполз повыше. Он скользил взглядом по Ангелу. В свете пламени его кожа приняла теплый оттенок – Том перемещался мысленно кончиками пальцев по его темным ресницам, мягким, блестящим волосам, подумывая, что это был первый раз, когда он обнимал Билла, зная, кто он такой на самом деле. И не было в нем ничего необычного – парень, как парень. Ничего странного или того, чего нельзя было увидеть в других людях. И одновременно с этим, назвать его обыкновенным как-то не поворачивался язык. Том снова поднял глаза на брюнета и понял, что тот смотрит на него в упор, слегка приподняв голову и изучая сверху вниз своими пронзительными глазами.
- Ты чего ешь меня взглядом, как будто впервые видишь? - ехидно поинтересовался брюнет, задирая уголок губы вверх. - Дыры во мне решил протереть?
- Ну, с одной стороны, так и есть, я тебя вижу в первый раз, - ворчливо отозвался Том, отвечая на этот взгляд, перемещаясь еще выше и нависая над Биллом так, чтобы видеть его лицо, - а, с другой, думаю нах, что нам со всем этим делать теперь.
Он поерзал, устраиваясь удобнее.
- Хотелось бы и мне знать, - отозвались ему снизу. - Я вообще не узнаю себя в последнее время - со мной творится что-то странное, - поделился Ангел своим горем.
- Уж кому ты рассказываешь, - Том ехидно прищурился, - меня только что натурально током шандарахнуло, отпустило только тогда, когда ты оказался в пределах досягаемости. Думаешь, это нормально?
-Нет, - сурово отозвался Билл. - Это то, что Дария называет «быть влюбленными идиотами». Она мне все мозги прополоскала уже этим, говоря, что рядом с тобой у меня над головой начинают летать птички.
Том фыркнул.
- Георг был не столь мягок в выражениях, но, по большому счету, мне как-то фиолетово. Хотя для меня по сравнению с этим даже проблемы с Амулетом как-то отступают на второй план.
- Ну, насчет этого я бы не стал вот так вот горячиться. Тебе это все с самого начала казалось веселым развлечением, к которому ты не относился серьезно, - Билл укоризненно поджал губы.
- Ну, не нуди, совесть. Мой мозг сейчас не настроен на эту ересь, - Том поморщился. После того, как он снова стал похож на человека и перезагрузился, у него начали обостряться всякие низменные желания. - Ты что-то там, помнится, говорил про еду?
Билл фыркнул.
- Вот она, вся твоя любовь, живет, как бабочка. Я так и думал, что тебя пожрать потянет скорее, чем ты соскучишься по мне.
- Да иди ты, - буркнул Том. - В отличие от тебя, еда не мешает мне думать, а когда я на тебе лежу, у меня все мысли как-то совсем не о том.
Билл опасливо глянул на него и поежился. На очередной заход мегакросса, долбания головой об пол, прокушенных насквозь губ и царапин на коже он, и правда, был не готов сейчас. Им надо было отдохнуть хоть чуть-чуть, привести в порядок мозги и отлипнуть друг от друга минут на пять. Ладно, хотя бы на две.
Том, от греха подальше, стараясь не трогать никакие из частей тела брюнета руками, коротко чмокнул его в губы и начал подниматься, с сожалением и вздохом оттолкнувшись руками от пола и садясь на парня верхом. Взгляд его невольно скользнул по низко сидящим на бедрах джинсам, но Билл, решивший твердо и бдительно соблюдать время вечернего приема пищи, вытянул вперед руку и уверенно прикрыл Тому глаза.
- Это все потом. Жрать, значит, жрать.
Том фыркнул, решив про себя, что Билл все-таки действительно был нежным и эфемерным ангельским созданием. Он отнял теплую ладонь брюнета от своих глаз и, не отпуская ее, встал, поднимая брюнета за собой с пола одним мощным рывком.
- У меня вся комната перед глазами мотается, как палуба, - с сожалением констатировал Том сей печальный факт.
- Это потому, что мы не спали, не жрали, перенервничали и спаривались, как животные, все это время, - Билл ехидно посмотрел на человека.
Тот заржал.
- Потрясающие познания физиологии, доктор, - он начал выталкивать улыбающегося Ангела в кухню.
Тома все еще немного потряхивало от шока и осознания того, что они с Биллом, похоже, только что открыли клапан в какое-то иное измерение. Но теперь нужно было просто трезво подумать, как им теперь надо было выпутываться из всей этой ситуации. Том собирался допросить Билла по полной программе.
Объект допроса, тем временем, уже рыскал по кухне в поисках чего-нибудь режущего, чем можно было бы настрогать бутерброды. Камин уютно потрескивал в ночи, нагревая маленькое помещение, и Том, на секунду отвлекшись, поворошил кочергой поленья, и только затем зарулил в кухню с чувством выполненного долга. Он прислонился плечом к дверному косяку.
Глядя на эту бытовую обстановку, ему в голову начали приходить такие же бытовые мысли - он вспомнил про вещи, о которых совершенно не думал, пребывая в темноте своей злобы. Во-первых, что стало с его несчастными друзьями - Георгом и Густавом, которые попали под раздачу во всей этой Демоническо – Ангельской заварушке? Билл, конечно, поспешил его известить, что с друзьями все в порядке, но как он мог знать, что Демоны не вернутся в их небольшую квартирку и не учинят там Вальпургиеву резню бензомечом? Том беспокоился, что с друзьями могло случиться что-то плохое из-за него, и самое противное, что он даже не смог бы помочь им. Ангелы, спешащие вырвать их с Биллом из когтей Демона, как-то случайно забыли прихватить заодно джинсы с лежащим в них мобильником.
- Ну, и надолго мы тут застряли, какие твои прогнозы? - задал Том первый тревожащий его вопрос.
- Да как бы тебе сказать... Врать тебе не стану, это дело чреватое, - Билл поморщился, коснувшись пальцами раздробленной челюсти, - но, боюсь, что застряли.
Он сделал ударение на этом слове, и Том понял, что, по-видимому, это означало «надолго».
- Ну, а мы не можем снова позвать этих крылатых личностей и попросить их отнести нас, так сказать, обратно, и поставить, где взяли?
- Ты как ребенок, - Билл улыбнулся, глянув на него, как на дурачка. - Я тебе еще у кафе сказал, что это нехорошая мысль, помнишь? - Ангел повел плечом. - Потому, что там мне за тобой сложнее следить, и мы облегчаем задачу Демонам. Там столько входов и выходов, через которые легко можно попасть в квартиру, что за всеми не уследишь. Нашел же этот кошак облезлый, как обхитрить систему? И друзья твои в опасности, опять же. С Георгом, думаю, все будет хорошо, но зачем искушать судьбу?
- А тут, мы, конечно, вне досягаемости, - Том обвел красноречивым и ядовитым взглядом хлипенькое помещение.
- А тут светлая аура Ангелов вокруг всего домика, по словам Рафаэля, и она отбивает следы Амулета. Тебя будет сложно почувствовать, если ты опять не будешь вытворять глупостей, пользоваться магией, делать вид, что ты ходячий гранатомет и рваться наружу, - резонно заметил Ангел и задрал бровь, сверкнув пирсингом в сторону Тома.
Парень хмуро и исподлобья посмотрел на него.
- То есть, мне просто предлагается сидеть тут на жопе до конца дней своих? Жить, как бомж-отшельник, без телефона, компа, простите, нормального душа, без моего гардероба, - он красноречиво и раздраженно провел в воздухе руками вдоль всего тела, будто говоря - «полюбуйся, блин», - туалета, и с совершенным отсутствием всякого понятия, что там стало с Георгом и Густом? И в отдалении от работы, с которой, так сказать, могут и турнуть. И в компании с... гм... человеком... от которого у меня рвет крышу так, что я за себя перестаю отвечать? Мне пи*дец, – Том радостно и солнечно улыбнулся. Лицо его прояснилось, и он довольно посмотрел в спину Билла. Взгляд его при этом оставался острым, как кактус.
Ангел, почувствовал в его тоне сверкнувшее электричество в двести двадцать вольт и слегка повернул голову, чтобы посмотреть на Тома одним глазом.
- Ну, до скончания веков точно не будем сидеть, это ты уже передергиваешь, - Билл задумчиво повертел в руках тесак.- До того момента, как твоя «цацка», как ты ее зовешь, не будет готова. Мы тогда позовем Рафаэля, и дело в шляпе, - жизнерадостным тоном закончил он и помахал свистком, свисающим с его шеи.
Хотя, теперь Том точно уловил, зацепившись за чересчур высокие нотки в голосе Ангела что оптимизм его был явно наигранным. Он говорил таким веселым и бодрым тоном только потому, что не хотел нагнетать обстановку и вгонять их обоих в окончательное уныние. Том уже понял, что Билл так и будет стараться приободрить его, оберегая от лишней информации, подобно заботливой курочке-хохлатке, которая трясется за своего цыплёнка. Парень уныло посмотрел на него.
Nothing goes as planned
Everything will break
People say goodbye
In their own special way
All that you rely on
And all that you could fake
Will leave you in the morning
Come find you in the day
Oh, you’re in my veins, and I cannot get you out
Oh, you’re all I taste, at night inside of my mouth
Oh, you run away, cause I am not what you found
Oh, you’re in my veins, and I cannot get you out
(Andrew Belle - In My Veins)
- У тебя все звучит так просто, Билл. Не перестаю тебе удивляться. Только вот так ли все на самом деле? Ты, все-таки, неисправимый фантазер, и актер в тебе помер просто в муках, – Том покачал головой.
- Ну, то, что я тебе скажу, тебе точно не понравится.
- Я тебя внимательно слушаю. Мы же хотели поговорить?
- Я, собственно, и так бы тебе сказал - я тебе обещал больше не врать, и я не буду этого делать. Пока тебя не было, Дария передала записку, - Билл кивнул в сторону стола, на котором лежал клочок бумаги. - На твой след после всего, что произошло сегодня, уже пошла поисковая компания Демонов, как она выразилась, «не очень приятных». Это значит, радостного тут мало. Ну, этого и следовало, собственно, ожидать, после нашего триумфального слива с места событий.
Том стоял молча, показывая, что он внимательно слушает.
- Ангелы помогать нам, кажется, соберутся только тогда, когда от нас ничего не останется, к чертовой матери, как тогда, в кофейне. Они предпочтут холодное молчание и вмешаются только в самый последний момент. - Билл отвернулся, и рука его резкими движениями продолжила кромсать колбасу. - Даже Демоны по сравнению с ними - отзывчивые и внимательные к мелочам милашки. Всегда готовы погреть тебе пятки ласковым язычком своего костерка, пока какие-нибудь Рафаэли будут ждать в сторонке, когда можно будет выкопать твой Амулет в горке оставшегося от тебя пепла. Потому, мы так и будем тут сидеть и ждать. Это я говорю, если ты ожидал услышать все то же самое, только без позитива, - буркнул Билл, повернувшись в пол-оборота, чтобы стрельнуть на Тома мимолетным и хмурым взглядом, и снова отворачиваясь обратно.
Лопатки его нервно вздрагивали. Ангел явно злился, но было в его словах что-то горькое, какое-то рванувшее на секунду отчаяние, которое он не смог удержать в себе, зато Том прекрасно уловил эту короткую вспышку.
- Это все? - минуту помолчав, спросил парень.
- Мало? - все так же излучая раздражение, парировали ему из угла кухни.
- Я думал, ты расскажешь совсем все, включая не только голые факты, но и то, что ты об этом всем думаешь, - тихо пробормотал Том. - Мне кажется, будто тебя гложет что-то.
Билл невесело усмехнулся себе под нос. Он так и стоял с ножом в руке, нависая над колбасой, разложенной для ее дальнейшего препарирования на дощечке. Ангел старался изо всех сил гонять от себя черные мысли, которые голодали его как ядовитая щелочь, размывая изнутри весь организм. Он действительно боялся того, что для них с Томом, сегодняшняя ночь, возможно, станет концом их маленькой истории, продлившейся всего пару дней, а на самом деле, занявшей, кажется, всю жизнь. И впоследствии им придется наслаждаться лишь воспоминанием о том, как это было хорошо. При условии, конечно, что будет, кому вспоминать…
- Черт подери, – тихо прошипел Ангел, проехавшись случайно тесаком по пальцу и отхватив заодно с колбасой кусочек кожи.
Том, уже научился различать его эмоции, прекрасно понял молчание, которое так и повисло в кухне тяжелым и ржавым топором. Кажется, теперь пришло его время вытаскивать Билла на свет. Он медленно начал подходить к парню, пока тот стоял и смотрел на алую каплю на своей ладони, которая все увеличивалась и увеличивалась в размерах.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |