В ванной я довольно быстро снимаю остатки одежды, включаю воду, да похолоднее, пока сам удерживаю себя от желания с тихим стоном сползти по стене, уже сетуя на свои дурацкие выходки и в то же время жгучее желание… недотрах, определенный. Скоро все пройдет, вечером найду способ снять напряжение и станет легче, ну а пока… пока можно встать под обжигающе-холодный душ, закрыть глаза, отгоняя подальше все ненужные мысли и думать о высоком… ведь помогало. Как ни странно! Давно заметил, что даже рукожопость можно смыть холодной водой.
Выхожу я довольно скоро. Нагой. Ну а что поделаешь, если я одежду забыл за пафосным уходом? Зато покрывалом самое интересное накрыл, так что, аки Цезарь топаю, заодно и мстя своему соседу, чтобы не шастал в трусах, ага. Поворачиваюсь спиной, отчасти даже намеренно демонстрируя задницу, а сам в шмотках роюсь. Выбираю еще довольно приличный вариант – обычные темно-синие трусы – мамуля никогда не отличалась оригинальностью, а мне было как-то насрать - джинсы, нейтральную футболку черного цвета с надписью «FUKC» на груди. Поверх этого рубашка бела, в темно-синюю клетку в тон джинсам. Волосы вытираю как следует, так же как и светловолосому. Хотя с моей длиной это не столь уж и результативно, но в ответ на его взгляд только коротко поясняю:
- Дураки не болеют, - джинсы на босу ногу, пара плетеных фенечек на запястье и вуаля, я уже тяну его прочь з комнаты, поправляя темный, еще немного влажный хвост и рассуждаю о кренделях небесных. В прямом смысле.
Закатываю глаза, в пол уха слушая его нравоучения и наслаждаясь таким вот внезапным массажем головы. А что, довольно приятно, да и голова сразу становится легкой, как воздушный шарик. Отходит, а я недовольно морщу нос в поисках расчески. Было бы неплохо теперь как следует расчесать это гнездо на голове, которое он быстро свел мне своими пальцами по средствам чудесного массажа.
Громко хохочу, когда он вышагивает по комнате в плаще, делая коварное выражение лица и нарочито злобно поглядывая на меня. Расхохотавшись во все горло этот Выладыка Тьмы, этот Сатана во плоти и яростный противник крохотных паучков скрывается за дверью ванной комнаты. Переворачиваюсь на спину, пристально разглядывая фотографии кафе, а затем изучая карту города, помечая крестиками нужные места. К слову сказать, связь здесь просто ужасная, так что страницы загружаются чуть ли не часами. К счастью, он быстро управляется в ванной, гораздо быстрее чем я. Выходит уже в новом образе, сверкая своим ровным профилем. По сценарию я бы должен быстренько так начать выбивать его лицо на монетках, но я ничего с новой порцией грокого смеха я поделать не могу. Свешиваюсь с кровати вниз головой, так что волосы встают дыбом, и наблюдаю за его манипуляциями. Через несколько секунд понимаю, что эта идея с висением вверх тормашками, наверное, самая гинеальная за всю мою жизнь. Тут он срывает с себя покрывало и, повернувшись ко мне сверкающей задницей, начинает одеваться. Хорошо, что я так вовремя изменил положение вещей в моем организме и заставил кровь прилить к основной голове, а то она, я просто уверен, прилила бы к той, что ниже и меньше. Без зазрения совести разглядываю почти скульптурные формы ягодиц, борясь с противоречивыми желанием вскочить и зарядить по левой (или по правой, какая разница?!) таким громким и горячим шлепком, чтобы оставить свой красный след на этом почти произведении современого искусства. Решив, что осуществлять задуманное не стоит, ибо мы не так тесно знакомы, но при том учитывая, что для парней в моем возрасте вполне себе нормально разглядывать задницу своего соседа по комнате, я успокаиваю себя тем, что просто бурлят гормоны, которые вполне можно усмирить, найдя себе подходящую девушку. Хотя, наверное, он тоже уже о бабах думает, хотя мне становится почему-то безумно неприятно от этой мысли, и я мгновенно становлюсь каким-то злым. Конечно, с другой стороны было бы неплохо лишить и себя, и его всплеска эмойций таким образом. И пусть потом говорит, что я скотина, что "ни себе, ни людям", плевать. Не хочу ни знать, ни думать о том, как этот экспрессивный художник трется по углам со всякими. Хотя, пожалуй, стоит предоставить ему инициативу. Найдет себе женщину - я тоже найду. И даже совесть не кольнет.
Тут меня буквально стасткивают с покрывала, прерывая мои мысли, и тянут прочь из комнаты. Благо я успеваю схватить карту и бумажник, на ходу натягивая кеды, и почти пол коридора пропрыгав за ним на одной ноге. Только выходим из здания общежития, как прямо лоб в лоб встречаемся с нашей старой попутчитцей, с которой мы уже успели подружиться, показав ей маленькое представление. Вскрикнув, хватаю Адриана за руку, и мы бежим прочь от этой удивленной девы. Оказывшись за калиткой, отпускаю его руку, снова смеюсь и предлагаю продолжить наше путешествие по городу. Спускаемся вниз по дороге, выходя из этой широкой лесной стены, которой окружен колледж, и уже минут через десять попадаем на более или менее оживленную улицу, по которой и движемся к кафе.
Пока мы с ним идем по коридору, я всерьез раздумываю о том, что можно утащит у него по одной тапке из каждой пары обуви. И выдавать лишь, когда он идет вместе со мной. Рядышком, под теплым боком… ну а что? там он прыгает на одной ноге медленно и мне, с моим размашистым шагом, приходится под него подстраиваться. Да и сбежать, когда одну ногу что-то колет не по кайфу, а если еще и все левые, к примеру тапочки забрать, то в правой обуви на левую ногу тоже далеко не смыться: вывод, если так сделаю, то при любом раскладе сумею догнать и вернуть светловолосое чудо. И насрать мне на то, что это будет удержание силой! На плечо и в люльку… а там уже по настроение. Может, увидеть Париж и умереть будет вполне себе предпочтительнее, чем кружить вокруг да около.
Отгоняю сии мысли подальше. Позволяю ему обуться, остановившись, да еще и пропустив чуть вперёд. Джинсы аппетитно обтягивают зад моего спутника, отчего идея с обувью кажется еще более веселый, приятной, манящей и во всех отношениях веселой. Я ж вообще авантюрист! А тут еще и приятное с полезным… хмм, все чудесатее и чудесатее.
Одернув джинсы, дабы сделать вид, что я тоже что-то поправлял, топаю вперед, открываю дверь, дабы пропустить кремоволосого и тут… меня накрывает. Дикий смех, сродни ржачу только-только прорывает когда я вижу ЕЕ. Стоя она еще более «привлекательна» чем сидя. Я успеваю отметить леггинцы в расцветке «космос», что вкупе с длинной футболкой и просто дойками – грудью это назвать у меня язык не поворачивается – смотрится ужасно. Глаза уже готовы выскочить из орбит – или же, я вырву их сам, не выдержав такого эстетического насилия – но потом меня утаскивают под довольный вопль Ника, что дает лишь новый повод для смеха-улыбки. Смеюсь, бегу, все время хватаюсь за него, ибо иначе просто наебнусь и почти успокоившись, уже на улице, когда вокруг нас снуют мрачные, сонные, угрюмые прохожие, что прожигают недовольны взглядом насквозь, только там меня накрывает новая волна смеха, вместе с осознанием:
- Черт… ты.. Ник… ты знаешь, - сгибаюсь буквально в три погибели, при этом продолжая идти. Довольно странно то и дело уворачиваться от собственных колен, но упрямство остановиться не позволяет. Вот и цепляюсь за его футболку, дабы хоть какую-то опору иметь, - Ник… она не женщина! – ржу. Вроде бы и довольно банальный факт, но меня накрывает как в детстве, когда ты еще совсем маленький мальчик, нарушил родительский запрет и увидел отцовскую или же мамину «тайну». От осознания причастности к этой тайне, от самого того факта, что вот, ты приблизился к этим взрослым существам, ты начинаешь смеяться, хитро сверкать глазами, потом уже только раскрывая, ловля недоуменные взгляды, но… они просто не видели! Они не понимают... Вот как Никки, например.
- Общежитие мужское, - заставляю себя выдохнуть и принять вертикальное положение тела в пространстве. Тело явно не было готов к подобного рода нагрузке и содроганиям, отчего сейчас чувствую легкую усталость, вкупе с удовлетворим. Топаю, продолжаю объяснять, активно жестикулируя и размахивая руками. Пару раз чуть локтем спутника не ударил, один раз сбил кепку с незнакомца – благо, вовремя свалили в подворотню, а то бы попали, да – ну и под конец даже попытался руки в карманы убрать, но… все мысли тут же улетучились - Так вот. Общага мужская, а женская напротив. Она либо он, либо дура и перепутала куда идти, - но это еще полбеды. Я снова начинаю ржать, - и лучше уж второе, чем первое. Ибо в этом случае мне страшно представить что с тобой будет, Ник, прикинь, если ЭТО тебя зажмет в углу? - на моего ж соседа заглядываются! Но я не позволю, угу. Я всех побежу...победю... бля. Нахуй разъебашу! А вот и кафе. И уже сделав серьезный вид, я открываю дверь, пропуская приятеля внутрь.
Ассоциации с диким западом. Деревянная обшивка стен, дверки двойные, которые бултыхаются в разные стороны когдв входишь. Стойка, девушки в коротких юбках, жилетках и ковбойских шляпах. Улыбчивые, симпатичные... разносят напитки и еду. Теплое освещение, плафоны в форме лампад, головы животных на стенах... и музыка под стиль!
- Ч.. чего? - останавливаюсь, хватаю его за локоть и делаю огромные глаза. - Это мужик? Это что, реально мужик?! Да иди ты! - отмахиваюсь и начинаю нарезать круги. - Ты хочешь сказать, что весь этот спектакль мы затеяли для парня? - почти кричу, пока мое лицо надевает маску неконтролируемой истерики. - Да он же теперь всем доложит, мол мы те самые, приверженцы любви цвета неба, и нас с тобой сожгут на костре или вообще, что еще хуже, лишат достоинств, братьев наших меньших.
Мой истерический хохот мне не удается унять до самого кафе, но у входа мне-таки удается сделать серьезное лицо и войти внутрь. Небольшое заведение с широкими окнами, через которые льется мягкий солнечный свет. При входе висит подкова, играет та самая музыка, под которую в фильмах между двумя ковбоями пролетает перекатиполе. Здесь очень уютно, тепло и радушно. Доставляют даже маленькие диванчики, сделанные буддто из снопов сена. Занимаем дальний столик, на шляпке которого красуется нарисованное колесо телеги. Недалеко от барной стойки раположился игровой автомат с пластмассовыми револьверами. Все выглядит, несмотря на явную дешевизну, очень уютно, так что видно, что хозяева заведения не пожалели времени так здесь все обставить.
Через пару минут к нам подходит юная девушка с косичками и значком шерифа - принять у нас заказ. Я, по своему обыкновению, не очень изобретателен: омлет, тосты с ветчиной и сыром, тост с джемом и большая чашка кофе. Хоть я и вполне могу оплатить себе менее бюджетный завтрак, но от чего-то мне хочется обычной пищи, да и выделываться перед Адрианом не имеет смысла.
Когда нам приносят заказ, я хватаю приборы и начинаю медленно поглощать слишком вкусный, по моему мнению, для такой дыры омлет, возвращаясь к начатому разговору:
- Ты же понимаешь, что я не шутил, и если Оно, - произношу последнее слово, ощущая себя героем романа Стивена Кинга, - кому-то расскажет, то нам придется несладко. Ты же помнишь этих бритоголовых гомофобов, которые ни с того ни сего на тебя взъелись. Тем более, у них явно найдутся союзники, ты сам прекрасно видел, какая здесь глушь. Суда прогресс доходит дольше, чем до Арктики. У пингвинов вон давно уже жидкокристаллические телевизоры, а эти все по своим коробкам кулаками стучат, - всплеснув руками, не унимаюсь я. - Хуже может быть только, если оно теперь захочет с нами подружиться. Что ж, добро пожаловать в Ад, Адриан, - чекаюсь своим кофе с его чашкой.
Не думал, что моя эйфория вызовет в нем такую истерику. Нет, правда. то, что мне казалось веселым приключением и этаким безудержным кайфом, для него оказалось ужасом. Хотя, либо я плохо знаю людей, либо он знает их значительно лучше: такие не рассказывают. Они не рискнуть наживать себе проблемы даже в лице двух «геев». Особенно когда не обладают таким фактором, как могущественные друзья.
Я никогда не считал себя мажором. Никогда не дума о том что связи деньги решают все… но жизнь доказала обратное. Благодаря своей родне я обладал и тем и другим, мог спокойно надавать на нужных мне людей, избавляясь от неприятностей… а там где не помогали люди, помогали деньги. Так что даже в этой глуши, куда нас забросило волею судьбы, а себя считаю отнюдь не маленьким человеком. И даже если разнесу половину корпуса меня простят… пока совету директоров нужны деньг. А они будут нужны. И отец их добудет. Проверено…
Разумеется, мне его тревоги неясны. Тем более, что помимо факторов, на которые, по моему мнению, падка большая часть людей, есть банальна харизма и человеческий фактор. Есть я, который может и отмутузить. Да и Ник слабым не выглядит… один в поле воин. А два – это уже армия.
- Не переживай, не узнает, - это уже заходя в кафе. А отличие от своего спутника, я на завтрак заказываю побольше чая, сладостей – вафли, блинчики и фрукты – плюс, кашу. Не знаю почему. Захотелось. Никогда не придерживался такхи вещей, как «еда по расписанию». И да, в магазин за снеками сходить бы не помешало. А можно еще и горячительного купить.
Мозг тут же начинает лихорадочно работать. Пока Никки рассуждает о том, какие ужасы могут нас поджидать в случае, если шутка, рассчитана на человека, которого мы больше не увидим, окажется совсем не шуткой… тот факт, что он будет п\молчать мне ясен. в принципе, могу припугнуть или договориться как-нибудь иначе. Можно просто поладить и объяснить ситуацию, можно не завялить свои права на парня… да много чего можно сделать – если появится проблема. А пока не страшно. И не будет ничего, я уверен… пусть только попробуют рыпнуться. Но чаем с ним чокаюсь и улыбаюсь. Немного снисходительно, чего уж там…
- Успокойся, - выдыхаю в меру тихо, отправляя в рот сладкую, истекающую шоколадным сиропом, вафлю в рот, пережевываю ее и продолжаю – Оно еще никому и ничего не рассказало, так? Значит. Надо ждать или подходить. Но тут два варианта. В электричке мы показали сея как два похуиста, которым срать на общественное мнение и некоторых жиртрестов с высокой колокольни. Если продолжать вести эту политику, то ему просто невыгодно будет на нас докладывать. Тем более, если мы с ребятами в кампусе, да и в колледже в целом, поладим. Люди падки на внешность и ему будет довольно сложно приобрести себе союзников. Касаемо бритоголовых… они просто не видели действительно ебнутых художников. Поверь, когда ты тут увидишь действительно педиковатого мальчика, который, сука, окажется конченным натуралом-бруталом, да еще и помешанным на изображении обнаженной натуры, ты поймешь, что не в этом месте будут удивляться… но так вот. Мы к нему не подойдем – он нас побоится тронуть. Тебе со смазливой внешностью, кстати, будет везти. Девушки падки на таких вот очаровашек-с-тайной, так что будут до последнего уверены в твоей, амм… «натуральности»? – и как я злюсь, как бешусь… ох, если бы, если бы его так не волновало общественное мнение, если бы он был готов к тому, что… - бля, запутался! – рычу, недовольно морщусь потираю переносицу. Кидаю взгляд на своего собеседника позволяю скользнуть в нем панике и беспомощности. А потом тянусь за сахаром. Случайно касаюсь пальцами его ладони, вздрагиваю и одергиваю… блять. Сегодня явно не мой день. Приходится выдохнуть и уже заткнуться:
- Короче, не парься. Не будет у нас ада и проблем, детка. А если и будут, яя мигом все улажу, - и и подмигиваю. Вроде и красуюсь-шуткую, а вроде как и правда… буду ведь защищать. Маленького, отчего-то кажущего пугливым, парня…дожил, - ну а если совсем приспичит – тупо пойдем по бабам. Такой вариант тебя устроит? – говорю, а у самого зубы скрипт и блевать тянет. Чееерт, как представлю, что буду трахать не вот этого вот парня, а пару ройку стонущих бревен – которым даже моя швабра фору даст – так в дрожь бросает. Но, блять, делать нечего. Сегодня уже буду исполнять долг пред обществом.
Морщусь, когда он заканчивает свой монолог, и откидываюсь на спинку диванчика. Во мне просыпается неконтролируемая волна ярости, которая плескается внутри раскаленной лавой, но я прекрано понимаю, что сейчас ее непременно стоит сдержать, а иначе мы просто поругаемся в первый же день нашей так называемой дружбы, и развалим ее, так и не дав ей окрепнуть.
- Ты, похоже, не так меня понял, - сухо отвечаю я, буравя его взглядом. - Я не хочу, чтобы мою личную жизнь кто-то обсуждал, чтобы меня кто-то хоть как-то трогал своим грязным и лживым языком, и я сделаю все, что потребуется, даже мне придется вырвать собственными руками этот самый язык из его глотки, - сминаю салфетку и швыряю на стол. Конечно, этому парню совершенно невдомек на то, как я отношусь к людям и их мнению и почему мне так хочется, чтобы каждый молчал по этому поводу. Когда я говорил ему о причине переезда в другой город, я сказал ему правду, но это была не вся правда. Надеюсь, ему никогда не узнать, кем я был в том городе, и никогда не почувствовать того позора, который когда-то пережил. Причин моему одиночеству и неописуемому желанию отгородиться от всего и вся намного больше, чем себе можно представить. Я сполна ощутил на себе что такое людские сплетни, косые взгяды и этот безжалостый и беспощадный суд, на котором все - боги, которые имею полное право судить человеческие пороки и поступки так, будто они сами идеальны. Последний год в школе я не говорил ни кем, кроме учителей, на уроках сидел один, а завтраки съедал в туалетах. И не ему мне рассказывать про мою смазливую мордашку и приятное поведение, не ему убеждать меня в том, что все будет хорошо. Если это снова начнет появляться, то я задушу это еще в зародыше, не дав ему стать полноценным. Я приехал сюда, чтобы начать новую жизнь, чтобы суметь оставить все, что меня так угнетало, далеко за пределами того города и моего сознания. И я не упущу этот шанс. Улыбаюсь, окончательно справившись яростью: - Да, я очень грозный, - смеюсь, желая разрядить обстановку, вспоминаю о его касании и накрываю его руку своей ладонью, - и я многое умею. Не думай, твой дружок не из робкого десятка, просто, понимаешь ли, есть вещи, которые мы не сможем себе позволить, просто потому что потому что. Что же касается девушек, - пошел ты, я выброшу из окна первую, что решится к тебе подойти и заговорить, - то, я думаю, мы спокойно можем найти себе кого-нибудь на сегодняшей дискотеке. Нам еще с ними учиться, так что у нас куча времени. Так что дискотека - прекрасное место, чтобы подцепить кого-то для, скажем так, эмоциональной разрядки, - из дробовика и ты сам потом будешь ее мозги ножичком со стены соскребать, - которая позволит нам сконцентрироваться на учебе. Но к дискотеке предлагаю полготовиться и заглянуть в местный Дьюти Фри. Конечно, напиваться до потери сознания мы пока что не будем, ведь в первый день это будет выглядеть просто из рук вон, но для веселья и дополнительной энергии мы вполне можем себе это позволить.
Делаю последний глоток кофе, осушая чашку. Подходит официантка, кладет на стол счет, бросив взгляд на мою руку, лежащую на его. Улыбаюсь одними губами, даже не удостоив ее взглядом или принятым "спасибо".
- Вот видишь, даже эта шлюховатая сука заметила, - отпускаю его руку и встаю, - идем, у нас еще целая экскурсия по этому городку. Предлагаю купить чего-нибудь сладкого, ибо на ночь глядя на меня нападет дикий жор.
Сказать, что я в шоке – это ничего не сказать. Я в ахуе, с пиздеце, в осадке… просто диком. Смотрю как он морщится, попутно поедая свои блины, все с тем же шоколадом. небось, весь измазался, но да похуй - вообще насрать, ага. Слушаю его.. виду, как борется с раздражением, как напрягается, подбирая нужные слова – а ведь был уверен, что мой монолог любого пробьёт на скупую слезу и крепкие объятья! – как начинает. Да… я его явно неправильно понял, честно. С самого начала ошибся. Еще тогда, в каморке… думал, что парень просто мил и замкнут в себе, что он мягкий и ранимый, что пусть только попробуют тронуть – укушу… и тут ТАКОЕ. Неждан подрался незаметно и даже как-то страшно стало, но жопа требовала приключений, и симпатия вкупе с неким страхом меня покидать не спешили. Так что я вздрогнул, когда он положил свою руку на мою. Что это? Как понимать? Что делать? Особенно после его-то слов о том, что о подобном знать никто не должен… а еще, мне становится стыдно. За то, что я сам теперь могу стать причиной этих самых слухом. И за то, что, возможно, его разозлю... эх, грустно. Придется крепиться и отстраняться. Бродить взглядом по кафе, не обращая внимания на девушку, что сейчас похожа на какую-то деталь интерьера. Довольно ненужную, но в то же время крайне необходимую.
Кладу деньги, вместе с чаевыми и открещиваюсь. Все, прелестный завтрак вышел. Такой, что просто мороз по коже, а рука горит. Дико. Мне мало, мать вашу, мало прикосновений этого… этого… черт, да я даже и не знаю как-сказать-то! Просто не знаю, нечем мне выразить, весь этот поток эмоций и… да, дикого восторга.
- Извини, в общем, - говорить я начну уже на улице, спрятав руки в карманы, поежившись от теплого ветра, что сейчас меня просто леденил, на него я стараюсь не смотреть – стыдно. Правда никогда бы не подумал, что моя привычка читать нотации и трахать людям мозг – за что меня обычно и благодарили – сегодня мне же аукнется… да еще как! – правда, не думал, что не только неправильно тебя пойму, но еще и что-то больное задену, а судя по тону задел. Явно, - не хотел я так тебя бесить, вот… и если ты пожелаешь – все разрушу, да. и близко к тебе не подойду, и вообще… - не переживай, никто ничего не узнает. Вот только обидно до одури, и дышать тяжеловато. А вообще, я словно из крайности в крайность впадаю – нехорошо это. Неправильно. словно стараюсь убежать. А почему. Куда? Непонятно. К нему же тянет как магнитом но теперь страшно действовать, расстроить... ох, ладно. Вечер, вечеринка, секс, девушки… - в общем, не переживай. Ты такой грозный и суровый, что даже тебя малость побаиваться стал. Быстро рот заткнем, вот. Но это если что так, - хотя я все еще сомневаюсь, что оно скажет… а если... если все же действовать на опережение? И так, чтобы Ник не знал? Я ж смогу договориться, да! заодно и его уберегу от лишней нервотрепки. И вот, клятвенное обещание защитить личную жизнь своего соседа я дал. Осталось дело за малым – выполнить и не попасть окончательно.
- И это, Ник, я не умею толкать умные речи, прости. Но я понял, да. а та сучка… - так и хочется уточнить какого хрена? Но потом я понимаю, что это тоже было своего рода показательное выступление. Что ж, если он так желает… ну и пошла она в жопу раз такая наблюдательная, зато точно к тебе не полезет, – и фыркаю как придурок, - а дискотека была бы весьмааа, - так сейчас бы в голос да побольше мечтательности. Можно даже облизнуться, мол, уже предвкушаю, - и весьма кстати, вот. И да, есть тут магазин со снеками? Помимо сладкого. Чипсы, печенье, крекеры… - совершенно будничный тон. Словно и не этого чувака я так давно разглядывал словно впервые в жизни увидел. А ведь ошибся… не копнул глубже думал, что там только страждущая хрупкая душа. А там… хорош, гад. Чертовски хорошо… и от того еще более херово.
Заходим в магазин и я пропадаю. Изучаю, тыкаю, хочу попробовать… ту такие сладости, такая красота… все, остаюсь тут жить. И не вытащите!
Вот только к нему я все же подхожу и тих так, рискуя, утчняю:
- И учти, мой дружок-который-может-за-себя-постоять. Влезешь в краски - прибью. А так. Ты от мен не отделаешь. Хренушки.
Смотрю на него и понимаю, что конкретно сплоховал, так рано показав зубы. А я ведь показал просто маленькую часть, в которой, кажется, не было и одного процента того, что скрыто под кожей. Но кто же знал, что он так вот испугается и даже немного отстранится, делая это очень аккуратно, чтобы я не заметил. Но я заметил. И от этого становится как-то тяжко. Пока закупаемся продуктами, я изо всех сил стараюсь разрядить обстановку, отпуская глупые шуточки и проявляя безумный интетес ко всему, что он швыряет в тележку. Перезапускаюсь, насыщаюсь гиперактивностью и начинаю носиться по супермаркету, усадив его в тележку, то и дело ловя на себе недовольные взгляда домохозяек в отделах бакалеи и бытовой химии.
Когда же добираемся до Дьюти Фри, то оживается уже он. Пристальным взглядом ценителя оценивает бутылки, что-то читает и узнает у консультантов, пока я бегаю меж стеллажами, притаскивая ему самые интересные на мой взгляд бутылки. Так ему в руки попадает и бутылка в форме голой женщины, в форме пирамиды, бутылка с маленькой причудливой шляпокой на пробке, и цветного стекла, расписанная причудливой формы иероглифами. Но действительно взрывается моя фантазия, когда я нахожу бутылки со смесью внутри, имеющей ну просто выносящие мозг цвета: фуксия, салатовый, насыщенный индиго. Одну из них мне все-таки удается упросить его взять.
Итак, набрав полные сумки еды и прочего из категории: постельное белье, моющие средства, салфетки. Мне даже удается купить журнал, который он все пытался выложить, содеражащий контент для взрослых, и имеющий в центе подарок - здоровый такой плакат с голой телкой в мой рост, который я обещаю ему повесить у нас в комнате. Но все же, мы оба выглядим довольными, хоть и немного уставшими от этой беготни по магазинам. Возвращаемся мы уже к обеду, но идти в столову к плебеям не решаемся, а оба приходим к мысли вскрыть пакетики с очень вредным, но вкусным содержимым. Устроившись на кровати, хохочем, как дети, кидая друг в друга конфетами.
Успокоившись и вытащив из волос леденец, сажусь на кровати и оглашаю внезапно поразившую мкня мысль:
- До ужина еще три часа, нам надо как-то убить время. Можно, конечно, распаковать вещи, но лучше почитать, а вообще, у меня есть идея интереснее. Иди ко мне, - замечаю, как вытягивается его лицо и поспешно добавляю: - У меня фильм на планшете есть, я перед отъездом скачал, но так и не посмотрел. Задрени шторы и тащи сюда свою задницу, устроим свой кинотеатр, - двигаюсь, освобожая ему место на кровати.
Если и есть что-то, что пугает меня в людях, так это неопределенность. Ненавидишь – ненавидь, любишь – люби, хочешь чего-то, так добивайся, а не прыгай вокруг да около! Пугает, правда. и напрягает… просто я сразу тушуюсь, пытаюсь подстроиться, меняюсь одну систему поведения на другую и в итоге… а в итоге буквально впадаю в прострацию! Вот как сейчас в Ником. И вроде бы показал зубки, и намекнул, что не такой он белый и пушистый и что мне может быть пиздец, как с ним весело, но черт… какого хрена после этого шутковать и буквально выдавливать и себя улыбку?! Арр, бесит. Вот и приходится мне, как всегда, бороться с желанием дать ему подзатыльник и наорать, чтобы расслабился и просто поддержать его игру…
Получается. Гребанные бутылки. Как, сука, ну вот как он их находит?! Я просто влюбляюсь в те стекляшки, что не видел! Хотя благодаря папаше, стекла пересмотрел много... но женщину я все же взял. И в форме не то пушки, не то пистолета… не особо вникал, да. а еще цвета, о боже мой! Какие цвета… во мне просыпается естествоиспытатель-экспериментатор, хочется все вместе смешать… и вот ни хрена я не вмещался при виде журнала – и плевать, что уши алели как маков цвет! Это жара, да-да.
Уже в комнате отнимаю у него журнал и первым же делом креплю тот самый плакат на швабру. Любуюсь результатом показываю Нику, а потом начинается безудержное веселье, после которого лично мне хочется тупо завалиться и лежать… но нет! неугомонное создание требует меня к себе, еще и ценные указания дает. Хам!
- Господин начальник, а у нас демократия, рабов нет, дааа, - а что? думал, что я как собачка да поп первому зову? А вот хуй там! У меня иные планы. Не хрен было поднимать эту тему, так что теперь сам пусть расхлёбывает, - я серьезно поговорить хочу, может быть. Или в карты сыграть. Отложи ты свой гажет! – даже с толикой раздражения рычу, явно решив отучить его от лишней интроверсии, - иди сюда. Мы с тобой сначала будем говорить, а потом я тебе поясню, что еще раз ты достанешь свой гаджет и я тебе ручки выдерну и метами поменяю. А потом скажу, что так все и было! – нет, я понимаю, что угроза смешная, но, черт, что пришло в голову – то и сморозил. А вот потом я ходу добавляю, - а теперь давай рассказывай, что за скачки настроения и где ты настоящий. И только попробуй что вякнуть – обижусь. Ник. Правда. давай ты меня предупредишь чего ждать и когда предоставлять комнату в твое – или не только твое – личное распоряжение.
Расстроенно мычу, по-детски дуя губы, когда он отказывается смотреть фильм, но все же послушно кладу планшет на диван и плетусь к нему. Сажусь на его кровать по-труцки и делаю серьезное лицо.
- Понимаешь, это очень тяжело рассказывать. Родители говорили мне, что будет трудно, но я понимаю, что должен тебе рассказать, - опускаю глаза, старась не ржать под его взглядом, который стал вдруг очень внимательным. - Понимаешь, я не совсем обычный парень. Нет, большую часть своей жизни я обычный, но иногда со мной творятся жуткие вещи, за которые мне бывает очень стыдно. Я хожу во сне, - смотю на его реакцию, - плотно сжимая дрожащие губы. - Причем я не просто хожу себе по комнате, я выхожу и из дома творить странные вещи. Прошлый раз я притащил домой рыбу. Здоровую такую рыбеху, почти с тебя ростом, но я не помню, как я ее ловил... там... как она бежала от меня... как угрожала вызвать полицию, - не выдерживаю и меня прорывает дикий смех. Я буквально утыкаюсь лицом в покрывало, на глазах выступают слезы, а я все не могу успокоиться.
Черт, а я ведь поверил! Стоило ему сесть и опустить взор, как я уже захотел его обнять, прижать к себе, успокоить... внимательно слушаю его рассказ, округляю глаза, сочувствующе киваю, уже готовый как то его приободрить, поддержать.
И тут он ржет. Я в первую секунду даже не понимаю причины столь внезапной смены настроения, а потом до меня доходит, что это был розыгрыш.
- Сукаа, - протяжно так тяну сие слово, пока внутри закипает и поднимается ярость, пока он ржет, пока...
Я нашариваю подушку звездочку спиной. Тяжело говорить? Родители? Ну держись, противный! Я мстю и мстя моя ужасна!
Последнее произношу вслух. Сжимаю в руках подушку и буквально наваливаюсь на соседа. В шутку душу его, прикрыв голову подушкой, а для верности удерживаю собственным весом. Хохочу, выкрикиваю что-то возмущенное, бессвязное. Но зато мстю. Тянусь к ребрам, чтобы начать щекотать, при поднимаю подушку чтобы проверить жив ли он, а потом вновь "душу" теперь уже каверзно и обиженно бубня:
- Рыбу принес, да? Во сне ходишь? Полицию вызывал... - кусаю его куда-то в плечо, глухо рычу, просто не зная как выразить свое возмущение, но рычу, - да чтоб я тебе еще раз поверил, зарраза! Ууу... противный. Смерть тебе, на кол! Нельзя обманывать детей! - но актер он отменный. Только смеется всегда невпопад.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |