Название: Вверх и вниз по лестницам в шлеме
Автор: Цыца
Беты: Weis, Aldream
Гамма: Nadalz
Категория: слеш
Жанр: romance
Герои: СС/ГП, ДМ
Рейтинг: NC-17, но не сразу, первые части можно читать как отдельный фик.
Саммари, оно же Предупреждение: Проскакивают крепкие словечки, Гарри сочиняет хреновые стихи, а автор верит в большую любовь, несуразную, иррациональную и романтическую, какой она и бывает.
Предупреждение 2: В моменты наивысшего накала эмоций – пунктуация авторская, то есть никакой.))
Дисклеймер: всё принадлежит Роулинг
Примечание: Этот фик написан на битву «Канон vs AU» на «Астрономической Башне»
Задание: Авторский фик 12 – Перекуем мечи на орала (временной промежуток между победой и эпилогом)
АУ-развилка: не было сцены в Визжащей Хижине и того, что после; Северус Снейп благополучно не участвовал в битве и не делился с Поттером своими воспоминаниями.
Спасибо фандому, любимым авторам, всему, что нам запомнилось и когда-то было свежо, и прекрасно, и вообще нафиг изменило нашу жизнь!
Часть 1. КОВБОЙ ДЖОННИ
– Не смотри на него с благоговением.
Не смей! «Рычаг, педаль», это все, что Уизли знает.
– Это всё, что нужно знать, – парировал Рон.
– Vive la grande route! – раздраженно заключил Драко. –
Тьфу на вас. Моя очередь вести машину.
mobius, «Третья сторона»
Он послал Джинни письмо от моего имени.
ЭТА СУКА ПОСЛАЛА ЕЙ ПИСЬМО ОТ МОЕГО ИМЕНИ.
Надушенное письмо.
Да он сам когда-нибудь видел гребаные любовные письма? Он их сам КОГДА-НИБУДЬ получал? Ну, там, в школе. Не знаю, на идиотский-мать-его-день Святого Валентина. Лежа в школьном лазарете, сломав себе чертов нос, или ещё что-нибудь в таком роде. Ну, знаете, такие любовные письма. Записочки, размытые слезами чернила, там, кляксы, неуверенные каракульки с ошибками, НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА.
Не это надушенное дерьмо в конверте.
Нет, ну нормально, нормально так день начинается. С утра пораньше я влетел на кухню, а он там сидит, нос в чашке кофе полощет. И Малфой рядом, блаженный такой, сидит себе, в ноутбук уткнулся.
– Совесть у вас есть? – начинаю орать я. – Это уже выходит за все рамки, вы совсем обал…
– Осторожнее, Поттер, не скажите чего-нибудь, о чем потом пожалеете, – спокойненько отвечает он, выливая в раковину остатки кофе. – Рад, что вы узнали и готовы приступить к репетиции достойного ответа.
– Что?.. Боже мой! Ах, как увлекательно! О каких интересных вещах вы говори… – он встал и молча дал мне по уху. Не сильно так, но по уху заехал.
А я стою, смотрю на него, как полный идиот. Как будто это не мне только что по уху дали, а, не знаю, Малфою. Ха! Как бы ни так. Драко у нас – святая святых, Драко никто пальцем не тронет. Пусть Драко хоть целыми днями проводит у компьютера, питается хоть кошачьими консервами, ругается, курит, и даже – удавиться от зависти можно – «водит баб». (Не водит, но всё равно). Конечно. Это же Драко.
– Поттер. А ну пришел в себя, быстро. Тебе сама мисс Уизли рассказала?
– Миссис Уизли передала! «Ой, да как это мило, да какой ты у меня романтичный, да какое чудное надушенное письмо, и пахнет совсем как профессор Снейп, надо же…» – запищал я, и Снейп сосредоточенно уставился в тарелку.
– Быть не может. Я использовал ваш парфюм.
– Да что вы? А я пошутил, знаете ли. Люди шутят даже заживо замурованные в шахте на полмили под землей.
Малфой поднял свою дурную башку и засмеялся.
– Ты себя с ними не сравнивай, Поттер, тебе куда хуже. Профессор вознамерился женить тебя уже в следующем месяце.
– Ах, вот куда…
– А ты, дурачок, только понял? – Малфой снова захихикал, и Снейп поднялся из-за стола.
– А теперь, когда все посвящены в подробности моего плана, – он вынул из кармана сюртука свернутый в трубочку листок и протянул мне, – изучите, чтобы быть в курсе дела. Это то, что было в письме. Как только мисс Уизли свяжется с вами повторно – я полагаю, во время последнего разговора с ней вы только и могли, что удивленно моргать и мычать нечленораздельно, как и полагается безумно влюбленному, – вы должны будете подготовить романтический ответ. Если не хотите, чтобы этим озаботился я.
Я молча выхватил листок и развернулся. Второй месяц. Второй месяц я живу с этим человеком.
Первая попытка свалить от него стала последней; а то, что происходит сейчас – её последствия. Я толкнул дверь и вышел на улицу. Звенящий Грин-Парк; мне бы никогда не хватило денег на такую квартиру. Теплый летний день, мчащиеся мимо машины, детская площадка с каруселью – шесть разукрашенных лошадей с тупыми мордами. Мое любимое место, единственное негласное мое убежище.
Здесь меня даже Малфой не доставал.
Все началось с того, что я свалил с учебной поездки в землю философов.
Гермиона чуть в обморок не упала, узнав о том, что у нас отменили экзамены. Экзамены-то отменили, а вот терять лучших учеников руководству школы не хотелось: а как же честь «выпустить» круглую отличницу Грейнджер, героя Поттера, зам. героя Уизли? Для этого вместо последних экзаменов, выпускного бала и последнего звонка и была придумана эта мучительная автобусная поездка. Хуже не придумаешь. Ещё в маггловской школе я удивлялся тому, что самым умным, победителям всяких викторин и олимпиад на школьных линейках почему-то дарят учебные книги.
Почему книги?!
Они уже и так самые умные, и наградой им должен быть отдых. Ну, там, подарили бы, как всяким лузерам, набор для бадминтона или билеты в кино, так нет же – им упорно дарят книги. Типа без отдыха, и всё, нечего расслабляться. Так и мы: пока все остальные наслаждались вечеринкой с коктейлями в Хогвартсе по случаю получения аттестатов, мы, как самые умные, тряслись по старушке-Европе. Дрезден, Марбург, Кельн. В общем, нас снова заставляли учиться.
А мы хотели морально разлагаться.
А нам – ухмыляющийся Снейп и уходящие в бесконечность узкие крутые улочки, и вперед, вперед, недоумки, не рассиживаемся.
Когда какая-то маленькая хаффлпаффка плюхнулась прямо на дорогу, а затем громко и отчетливо сообщила, что устала и хочет умереть, я думал, Снейп прибьет её к черту.
– Разминайте ноги по системе Ринке, – прошипел он. – И быстро все на колокольню.
Двести пятьдесят ступеней вверх.
В общежитии было скучно. Гермиона то перечитывала Гейне, то изучала систему Ринке, Малфой, конечно, сразу состроил кислую рожу и переехал в пятизвездочный люкс отеля напротив.
Мы с ним пересеклись только через несколько дней, когда он встретил меня с чемоданом в руках на пороге общежития.
– Куда? – быстро спросил он, буравя меня внимательным взором.
– Катись отсюда.
– Куда? – не меняя интонации, неумолимо проговорил Малфой. – Я с тобой.
– Что-о? Ей-богу, Малфой, это самое смешное, что я слышал за последнее время.
Так мы и стояли, вцепившись друг в друга на пороге разнесчастной общаги, пока Малфой не ухмыльнулся, деловито сунул руки в карманы и не объявил:
– Ты спас мне жизнь, помнишь? Я твой должник.
И произнес он это так, как произнес бы: «ты кусок грязи на подошве моего ботинка».
– Я при всем желании навредить тебе не смогу. Кстати, как ты собрался отсюда выбираться? Аппарировать-то на такие расстояния нельзя, окажешься в Тимбукту и по частям. A я умею водить машину.
– А угонять машину – умеешь?
Малфой пожал плечами и поправил прическу.
– Можно попробовать.
Ни угонять, ни водить машину Малфой не умел. После того, как он, грязно выругавшись, вскрыл её палочкой, я понял, что наше дело дрянь, и надо срочно отсюда валить. Денег на такси у нас не было, если не считать пригоршни галеонов у Драко, которые черт знает где меняют в этой земле философов.
– Давай, мать твою! – орал я. – Ткни в зажигание!! Вот я тебя сейчас убью, Малфой… Что? Что, тварь? Нет, лучше молчи! Что ты имел в виду, когда хвалился, что умеешь водить? Я только из-за этого согласился взять тебя с собой!
– Ну, – Малфой меланхолично пожал плечами, – в детстве папа пару раз дал мне порулить «Порше».
У меня, к счастью, не было времени думать, откуда у Малфоев «Порше», но я вытащил палочку и ткнул Драко в грудь.
– Так. Мы уже вмазались. Мне уже ничего не страшно. Так что если ты немедленно что-нибудь не придумаешь…
– Спокойно, – вдруг просиял он, – жди меня здесь. Я знаю, что делать.
Попавшаяся нам машина была той ещё колымагой. Мы минут двадцать шатались по улицам, пытаясь найти тачку, стоящую в каком-нибудь переулке, не у всех на виду. Кажется, это был старенький трехдверный «Фиат» бодрого зелененького цвета. Малфой просто влюбился в эту руину. Потому что она зеленая? Слизеринцы – идиоты… Интересно, далеко ли нас эта развалина увезет?
Я уже начал было думать, что Малфой свалил от греха подальше, когда он вернулся, таща за собой зареванную упирающуюся девчонку, ту самую, которая устроила бунт на площади у собора.
– Она нас отсюда увезет, – сообщил он и ткнул девчонку в спину: – Ну, быстро, иначе Поттер сожрет нас обоих.
Наверное, в этот момент у меня действительно было такое зверское выражение лица, что девчонка с ревом забралась на водительское сиденье, немного пошуровала палочкой в районе зажигания, и мы как понеслись вверх по этим улочкам, распугивая прохожих!
– Куда-а? – зарыдала девчонка, вцепившись в руль, как в спасательный круг.
– В пампасы! – радостно завопил Малфой с заднего сиденья. Юморист, блин. Я обернулся и дал ему по башке.
– В аэропорт. Малфой, как ты думаешь, в аэропорту есть обменники волшебной валюты?
До аэропорта мы рулили очень долго. Никто из нас не понимал значения всех этих «автострад» и «автобанов» и «А12 на север», «Зет-четырнадцать на юг». Девчонку звали Сью, она была чемпионкой по магическим викторинам для умников из Хаффлпаффа и наизусть знала всех гоблинских вождей, вместе с датами их рождения и смерти.
Почувствовав свободу, этот придурок Малфой открыл окно до упора и высунул голову, блаженно ухмыляясь от уха до уха.
– Что, мамочка тебя далеко одного не отпускала? – спросил я.
– Веришь, Поттер, не отпускала, – неожиданно честно ответил Малфой с таким видом, будто ему уже вообще все равно, что и кому он там говорит. – Блин, я обожаю машинки.
– Учись водить, – буркнула Сью с водительского сиденья и спустя несколько минут лихо зарулила на бетонную площадку.
Мы с Малфоем одновременно приставили к её шее палочки.
– Куда?
– Идиоты, – она закатила глаза. – Машине нужен бензин, всем нужна еда, а мне нужно в туалет.
Выскочила из машины и протянула ладони.
– Давайте деньги.
– Чего? – с глупым видом спросил я.
– Ей нужны деньги, Поттер, – пояснил Малфой, – это очень просто. У меня маггловских денег нет, я все на люкс потратил.
– Хм. А у меня они откуда? Переживем без еды.
– А бензин? – спросила Сью, глядя на меня, как на законченного малолетнего придурка. Что было неприятно. Мы с Малфоем были на полторы головы её выше, оба. – Гриффиндор и Слизерин. Мерлин, да чему вас вообще учат.
По лицу Драко было понятно, что он тоже чувствовал себя уязвленным. Длинный малфоевский палец уткнулся ей в грудь, где, несмотря на все девичьи ухищрения, очевидно, ничего не было.
– Слушай, кнопка, – Малфой даже наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза, – ты что, такая умная, да? Всех гоблинов по именам знаешь, да? Вот и иди тогда, достань нам деньги. Это тебе не школьная викторина, ясно?
– Дурак, – обиделась Сью. – Никто не просил меня похищать из поездки! Я, между прочим, могу немедленно подать на вас в полицию, если в ваши твердокаменные головы ещё не дошло: вы совершаете преступление. Мой папа…
– Ах, Мерлин и Моргана, её папа! – Малфой всплеснул руками. – Её папа! И кто же твой папа такой, а?
Люди на заправке оглядывались на нас с подозрением: два рослых парня стоят и ожесточенно ругаются с маленькой девочкой в сандалиях.
Сью, хоть и была нашей ровесницей, выглядела лет на тринадцать, не больше. Девчонка как девчонка. Копна рыжеватых волос, короткая юбчонка, не закрывающая костлявые загорелые коленки, истоптанные сандалии.
– Мой папа – новый главный редактор «Еженедельного Пророка», – с достоинством произнесла она, развернулась и зашагала в сторону магазина.
А мы с Малфоем так и сели.
– Всё, – тихо сказал я, – хорош. Надо как-то вернуть эту пигалицу обратно. И самим… собирать шмотки и отправляться в Боливию. Как минимум. Или на Мадагаскар.
Малфой шмыгал носом и с сочувствием наблюдал за тем, как я, раскачиваясь, бормочу себе под нос: «Мы похитили дочку редактора «Пророка», мы похитили мать её дочку…»
– Да… да ладно тебе, Поттер, – пробормотал он, – ладно тебе. Oна, вроде, нормальная девчонка. И вообще. Главное, что мы вообще выбрались оттуда. Я уже больше не мог видеть эти колокольни. А автобус. А условия! Ты видел эти санузлы, Поттер?..
И его понесло с жалобами на транспортные неудобства, не устраивавших его соседей, жестокость преподавателей и все в таком роде. Мы сидели, пока не вернулась Сью, не заправила деловито шланг в бак машины, нажала курок – и стала отсчитывать литры.
– Что делает дитя «Пророка»? – спросил меня Малфой. – Кажется, меня разморило от жары.
– Вы оба должны мне по двадцать фунтов, – фыркнула Сью. – У меня папина кредитка.
С этими словами она вытащила карточку вроде той, которой мы открывали номера в общежитиях. И тут я все вспомнил. Вспомнил о дипломном проекте Гермионы, обеспечившем ей предложения работы как минимум в пяти крупных международных компаниях. Значит, пока мы долгие недели после битвы прохлаждались в ожидании чертовой поездки, она…
– Конечно, – кивнула Сью, – кредитная карта в наше время, знаете ли, единственная связь между маггловской и волшебной валютой. Принимается во всех банкоматах. Глупые, – добавила она, но нам уже было все равно. Мы любили этот мир.
Закончив, Сью села в машину и неожиданно разрыдалась.
– Ты что? Эй, ну что ты… – перепугано подскочил к ней Малфой, начавший всерьез бояться Сью.
– Отстань от неё, а, – сказал я. – Здоровенный парень, только что наорал на неё попусту, кому приятно?!
– А ты-то! Ты-то хорош, Поттер! Конечно, сейчас самое время сыграть благородного героя, когда дело сделано! Интересно, ты это всегда так делал, наверное, поэтому ты так знаменит?
– Конечно! Как же! А сам, значит, перетрусил, да?
– Правильно! Оставим Малфою роль главного злодея, ведь он так к ней привык!
– Залезайте, придурки, – произнесла Сью дрожащим голосом и вытерла слезы. – Как вы меня достали…
Дорога до аэропорта была долгой, и день клонился к вечеру. Мы так толком и не знали, правильно ли мы едем, постоянно сбивались с пути. Только когда мы увидели очередную табличку «До аэропорта двести пятьдесят миль», Сью решительно затормозила.
– Хватит, я и так сплю за рулем.
– Сью. Блин, – я потряс её за худенькие плечи. – Ну пожалуйста. Не так долго осталось.
– Ну пожалуйста?! – Малфой хлопнул дверью. – «Ну пожалуйста», Поттер? Ты, эгоистичная скотина – пусть девочка не спит вообще и не ест, и не пьет, и мы рано или поздно разобьемся?
Я посмотрел ему в лицо, и понял, что ужасно устал с ним спорить. Мы подкатили к дешевому мотелю.
– Здесь нет банкоматов, – пробормотала Сью, оглядевшись по сторонам. – Придется спать в машине…
– Ну нет, – Малфой решительно вышел. Мы с удивлением посмотрели ему вслед. Отлично просто. Судя по отсутствию рекламы и указателей, мы находились в тухлой немецкой глубинке. Мотель выглядел сущей развалюхой, и назывался он «У Долли».
Через несколько минут довольный Малфой распахнул двери.
– Странноватое, конечно, местечко, но нас поселят.
В холле он одарил немолодую, сильно загримированную магглу ослепительной улыбкой. Скользнув неопределенным взглядом по его узким голубым джинсам и распахнутой рубашке (правда, уже порядком мятой и пропотевшей после нашего путешествия), она протянула нам ключ. И тут я понял, куда мы попали. Маггла снова подняла глаза на Малфоя.
«Ну у вас и интересы, – говорило её лицо, – ладно тощий очкарик, так ещё и несовершеннолетняя девчонка… для разнообразия…»
– Нет, Малфой, – с убеждением произнес я.
– Да не трусь, Поттер, она от меня без ума. Проходи.
– Я хочу спать, – борясь с зевотой, произнесла Сью, и я понял, что она ещё не догадывается, куда нас привел этот чертов…
– Ладно. Но, Малфой…
– Да хватит уже нудеть. Я, между прочим, нашел для нас ночлег за бесплатно, а говорят, что Малфои только тратить умеют… – продолжая бубнить, он завел нас в ветхую комнату с алыми подранными обоями и ящиком телевизора. Окна были плотно зашторены, абсолютно всю комнату занимала огромная кровать с подозрительно высокими решетчатыми спинкой и изголовьем.
– Знаешь что, Малфой, – твердо произнес я, – ты, конечно, развлекайся тут как хочешь, а я уведу отсюда ребенка. Пойдем, Сью. Для тебя – все заднее сиденье «Фиата».
– Поттер, не издевайся над ребенком, да? Вот сам и спи на своем заднем сиденье, береги честь смолоду. А мы тут похрапим немного, и веришь или нет, никто к нам тут не придет…
– Да-да, конечно, за исключением твоей сексапильной подружки снизу…
– Даже если она сюда заявится…
– А она заявится… Я не позволю тебе, озабоченное чмо, прямо тут, при ребенке…
– Да она и понятия, к твоему сведенью, не имеет, и если бы ты не вставал сейчас в позу, Поттер…
– Кто понятия не имеет? – прервал нас сонный голос Сью. – О том, что мы в борделе ночевать собрались? Блин, может быть, вы все-таки закончите препираться и дадите мне поспать, а?..
Мы переглянулись. Малфой вопросительно приподнял брови, и я, соглашаясь, бухнул наш рюкзак на кровать.
Пока Малфой отмокал в горячей ванне, я пробовал без звука переключать телевизор, и хорошо что без звука, иначе я услышал бы такое… По всем каналам передавали одно и то же. И судя по тому, что старенький телевизор, казалось, сросся с ветхой комнатушкой, свежих новостей здесь не бывало.
Зато когда Малфой вышел, наконец, из ванной, оказалось, что горячей воды больше не осталось. Какая прелесть. Чертыхаясь и проклиная весь аристократический род Малфоев с момента его основания, я пару минут покрутился под холодным душем и выскочил.
– Какой ты синенький, – засмеялся Малфой.
– Я тебе зуб выбью, – мрачно пообещал я.
Мы вышли из номера, как следует закрыли дверь, и встали напротив, на балконе. Ночь была теплой. В этой глуши на неведомом шоссе было страшно и тихо, как на кладбище.
– Знаешь, – тихо сказал Малфой, – я никогда не бывал так далеко от дома один.
– Я тоже, – пробормотал я. – Подумать только, если бы не эта гребаная поездка, я бы ни разу не побывал за границей.
– Ну, это потому что ты лох, – ласково улыбнулся Малфой. Поковырялся в карманах, неожиданно достал пачку сигарет и закурил.
– Совсем обалдел?
– А что такого? – Малфой пожал плечами. – Когда мне было пятнадцать, это был мой маленький протест.
– А сейчас?
– Ну, большая зависимость.
Он затянулся и выдохнул колечко дыма прямо в неоновую вывеску мотеля с изображением стремной блондинистой тёлки в бикини. Видимо, той самой Долли.
Ночь плыла перед усталыми глазами. Кромешная темнота, лишь огни автострады.
– Когда вырасту, стану дальнобойщиком, – произнес я, уставившись в темноту и будучи уверенным, что Малфой не знает слова «дальнобойщик». – И, пожалуй, начну курить. Да. Буду брутальным бородатым мужиком в наколках.
– Когда я вырасту, набью себе «Слизерин Форева».
– Тебе одной татуировки мало?
Малфой слегка помрачнел.
– Хочу сзади. Там, где кончается шея и начинается позвоночник, есть такая выпирающая косточка. Вот на ней хочу.
– Как-то по-пидорски.
Малфой обернулся и выдохнул дым прямо мне в лицо.
– А кто сказал тебе, Поттер, что…
И тут прозвучал тот самый телефонный звонок, от которого мы оба подпрыгнули, и окончания фразы никто не услышал.
– Черт! Что это? Это твоя чертова подружка, Малфой, я знал…
– Заткнись, урод. Сними трубку.
– Что? Почему Я? Это твоя женщина…
– Я тебе дам твою женщину! Сними трубку!!
Когда я подошел к телефону, Сью сонно заворочалась.
– Гутте нахте, – торопливо забормотал я, – вир зайне… мёхтен вир…
– Я ТЕБЕ ПОКАЖУ ГУТЕ НАХТЕ, ПОТТЕР, – раздался в трубке громкий, неумолимый, уверенный голос.
– Что… Как… – Малфой подскочил ко мне и тоже прижался ухом к трубке.
– ВЫ ВООБЩЕ СООБРАЖАЕТЕ, ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ – КАК МИНИМУМ ДВА СЕРЬЕЗНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЗА ДВА ДНЯ, ПОТТЕР, ДВА ДНЯ…
Его голос в телефонной трубке ощущался как вопиллер, выплевывающий послание прямо в лицо.
– ВАМ МАЛО БЫЛО ПРОСТО ОТПРОСИТЬСЯ С ПОЕЗДКИ, НЕТ, ВЫ РЕШИЛИ СКРЫТЬСЯ ТАК, ЧТОБЫ ВАС НИКТО НЕ НАШЕЛ, ОСТАВЛЯЯ СЛЕДЫ ЗА СОБОЙ ПОВСЮДУ… И ДА, ДРАКО, ОТ ТЕБЯ Я ОЖИДАЛ ЧЕГО-ТО БОЛЕЕ УМНОГO…
Он выговаривал нам и выговаривал, а когда я повесил трубку, в комнате воцарилась мертвая тишина. Сью вскочила с кровати и открыла глаза:
– Куда едем? – начала она жизнерадостно, но Малфой посмотрел на нее таким зверским взглядом, что она осеклась на полуслове.
– В аэропорт, – мрачно объявил я.
– Ну вот, – Сью плюхнулась обратно в койку, – а мне всю ночь снилось, как я веду «Фиат» по дороге в Кейптаун.
– Мечтай больше. Все, встала и поехали. А мы тебе за это когда-нибудь…
– Что, Поттер?
– Ну, Малфой тебе когда-нибудь за это покажет стриптиз. А что, по опросу студентов Хогвартса за последние пару лет…
– А Поттер и на такое не способен…
– Да уж, куда нам до стриптиза, когда есть мозги…
– Ладно, ладно, – предчувствуя новую перепалку, Сью встала между нами. – Значит, мы теперь официально преступники, да?
Даже в тусклом электрическом свете комнаты было видно, как у нее загорелись глаза.
– Это мы преступники, Сью, – осторожно пояснил Малфой. – Ты-то не при чем.
– Да, Сью, ты жертва.
– Ненавижу быть жертвой, – она смешно сморщила свой курносый нос. – Хочу быть главарем банды.
* * *
– Ты узнаешь меня в красотке у барной стойки, Джонни, – соблазнительным голосом с хрипотцой произнесла миссис Робинсон. – Пароль: «не правда ли, это небо ало, как кровь?..». Я засмеюсь, выну из своей прически розу и протяну ему… Тогда ты и Слепой Крошка Митч достаете пушку и… ну, я надеюсь, вы усекли.
Внутренний двор мотеля озаряли рассветные лучи. Миссис Робинсон, поглядевшись в заднее крыло нашего блестящего Кадиллака, ничуть нас не стесняясь, подтянула повыше сползающий трикотажный чулок с наскоро приляпанной тесьмой красного кружева и воткнула в жалкий растрепанный хвостик лопух, сорванный у обочины.
Она была прекрасна. Глубокое декольте её платья, сшитого по последней моде дикого запада – из гардины – открывало тощие девчоночьи ключицы, тяжелые башмаки Слепого Крошки Митча были ей велики на четыре размера и болтались на ногах, так что пришлось привязать их шнурками к костлявым лодыжкам.
Мне же, Слепому Крошке Митчу, приходилось ходить босиком, в рубище и без очков. И жить в келье анахоретом. И питаться корешками. Правда, всё это оставалось за кадром, ведь теперь я был в банде Джонни и Катилины Робинсон, и мне за славно разыгранное представление пообещали сто тысяч золотых монет и достойный кофе впридачу.
Ровно в час икс, когда мир спал, и только бродяги и бандиты шатались по его темным улочкам, стук стальных набоек ботинок Катилины Робинсон сотрясал бетон автозаправки. Выбив дверь в салон мощным ударом ноги, она решительно прошла внутрь и под изумленными взглядами хозяина уселась прямо у стойки кафе.
– Вы… эээ… чего желаете? – бормотал он, сраженный красотой и яростью во взгляде великой и ужасной Катилины Робинсон, и, испугавшись вконец, шепотом добавил: – Вы сломали мне дверь.
Миссис Робинсон не ответила, лишь смерила его презрительным взглядом, достала из прически лопух и принялась вертеть его в ладони. Вторая ее рука легла на пояс, из-под которого торчала блестящая рукоять револьвера… но хозяину этого не было видно…
Трусливый подлец! Жаркая индейская кровь в моих венах взыграла и прилила к изуродованному шрамами лицу.
Столько лет вожделеть Катилину, столько лет, столько поколений… Да, но кто я… жалкий слепец… изуродованный в драке совсем юношей, пострадавший от рук злодея Джонни тысячу лет назад…
Её резкий, чувственный запах донесся до меня от дверей. Я буквально видел, как мнутся в её тонких пальцах лепестки алой розы!
Не помня себя от нахлынувших чувств, я бросился в бар, аккуратно обегая голыми ногами осколки стекла, оставленные Катилиной. Вожделенной Катилиной! Я чувствовал её так близко, что у меня начали трястись руки. Она была в двух шагах! И, кажется… она не спешила оттолкнуть жалкого калеку…
Не может быть – она САМА взяла меня за руку. Хозяин ошеломленно смотрел на то, как я жадно припал к ней поцелуем…
– Там небо красное как кровь! – с этим идиотским воплем – недоумок Джонни не потрудился выучить слова – в магазин влетел и сам ужас всех индейцев в округе – ковбой Джонни. Eго глаза метали молнии (я это чувствовал, хоть и не видел!), а прекрасные, цвета вызревшей на солнце пшеницы волосы разметались по плечам!
– И небеса, стало быть, плачут алыми слезами, – с недовольством пробормотала миссис Робинсон (дорогая, МОЯ миссис Робинсон!) и, задумчиво коснувшись губами лепестков редкого сорта лопуховой розы, протянула её мне – мне, а не Джонни…
– Как так! – бездарно взревел он, опрокидывая стол с поставленным на него стулом. – Как так! Ты – и жалкий Слепец Митч!? Слепой Крошка Митч!..
– А чем он хуже тебя, Джонни? – надменно спросила Катилина.
– Ээээ… кхмм, – робко встрял хозяин, – вы выбили мне стекло в двери и, кроме того, мы ещё закрыты.
На что ковбой Джонни засмеялся демоническим смехом, что, к его чести будет сказано, прозвучало вполне убедительно.
– Ну нет, старик! О-хо-хо-хо-хо!! – загоготал он. – Ну нет уж! Теперь ВСЁ! Всё, хо-хо! Эта шлюха вывела ковбоя Джонни из себя, и теперь-то уж я камня на камне здесь не оставлю! – он вытащил из штанов увесистый револьвер, наколдованный из телефона, и угрожающе потряс им в воздухе.
Миссис Робинсон была быстрее молнии! Лишь сверкнул камень в браслете, и в мгновение ока её револьвер уткнулся в грудь подлецу.
На несколько секунд воцарилась немая сцена, в течение которой я должен был невнятно выть и бегать босиком между полками с демисезонными шинами, изображая истерику.
– Ты доигрался, Джонни! – припечатала Катилина. – Теперь разозлилась и я, и видит Бог – все, что сейчас способно меня успокоить, это теплый круассан и чашка горячего, как кровь младенца, кофе!
Отчаянно импровизируя, я подлетел к хозяину, рухнул перед ним на колени и, показывая руками в пыльном рубище на кофе-машину, замычал.
– Иначе она разнесет здесь все ко всем чертям, – уже более спокойно подтвердил Джонни, кивая в нашу сторону, – я эту женщину знаю! Дикая кобылица…
После этих слов миссис Робинсон красиво развернулась и дала ему кинематографическую пощечину. А потом, вынув из-за корсажа кредитную карточку, швырнула на прилавок.
– Это тебе за твою несчастную дверь, старик. Но, клянусь Богом, ты нальешь нам кофе!
Поклон, поворот. Оба револьвера со стуком опустились на стол. На бледной щеке Малфоя алел след пощечины. Ковбой Джонни поделился сигаретами; Слепой Крошка Митч поднялся с пола, потирая грязные коленки, и закурил.
– А слепцу киньте голову того барашка, – с достоинство произнесла Катилина, прежде чем устало плюхнуться за столик, где нас ожидал совершенно бесплатный свежий каппучино.
– Малфой отвратительно переигрывал.
– И ржал как Санта-Клаус, – подтвердил я. – Вот ей-богу, Малфой, ты вообще читал сценарий? Ясно же, черным по белому написано: «сатанинский хохот»…
– Ну и что? Зато Сью расхреначила дверь. Её кто-то просил?
– Я думала, она отъедет! Везде же отъезжает!
– Думала она… тоже мне, блин, отличница, победительница викторин… Как гоблинов зубрить, так, небось, думать не надо…
– Хочешь, ещё раз тебе по морде заеду? Гарри! Правда, у меня классно вышло, а?
На остаток пути мы врубили какое-то местное радио, по которому крутили «Cowboy, baby!», и Малфой выпихнул меня на заднее сиденье: «Пусть тебя теперь потошнит, а я буду приставать к Сью».
Та же сияла, как начищенный пятак.
– Я ограбила магазин… Я ограбила магазин…
– Да, детка, ты украла целую чашку кофе с печеньем, – тихо угорал Малфой. – Я бы спер парочку зимних шин только из принципа, но когда вы расселись там обсуждать хохот Санта-Клауса, я вышел из образа. А жаль. «Ковбой Джонни пиздит шины» – неплохой вышел бы заголовок…
– Я дала пощечину мальчику…
– Заметь, самому сексуальному парню в Хогвартсе, по результатом опросов этого года и предыдущих. Эй, эй, ты на дорогу-то смотри…
– Я никогда раньше не давала пощечины мальчику…
За окном дорога сменялась дорогой, лес стоял стеной: греющиеся на солнце рыжеющие липки, красноватые клены, пушистые ели. Мы ехали ровно, быстро, по радио гремел резкий голос Джаггера, и Малфой открыл окно, впуская в пыльный салон «Фиата» дорожный ветер.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 133 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |