— В чем дело?., что случилось?..
— В чем дело?., у нас же пушки!
Да уж, можно с полной уверенностью сказать, что они у нас, и к тому же весьма увесистые! Лили вдруг приходит мысль вернуть их Леонару... тоже мне, додумалась!., они точно откажутся!., скажут, что это не их, и мы просто хотим их подставить... конечно, они обо всем знали заранее, в результате нас просто заберут, вот и все! ведь именно для этого они и передали нам свои пистолеты!., вот скоты, лживые ублюдки, лакеи!., что же делать?., утопить в навозной луже?., она такая огромная, глубокая, мутная... но они могут это заметить, оттуда, из своего свинарника... надо постоянно быть начеку... правда в деревне были и другие лужи грязи... но какую выбрать?., в Грюнвальде я утопил гранату в глубоком кратере, заполненном водой... уверен, на следующий же день ее нашли... стоит им только начать искать, как они все находят... я имею в виду предметы, а не людей... и тут, если они уже начали следить за нашими перемещениями, они обязательно найдут эти маузеры, в какую бы дыру мы их не засунули!., конечно, мы могли обойти все лужи, и выбрать какую-нибудь одну, ведь это было совсем несложно! перед каждой хижиной по луже!., или даже по две!., или три!., правда, все почти высохли... и гусей нет... ну вот наконец одна, полная грязи... тут сразу появляются и гуси!., куак! куак! они бросаются в атаку! сотня клювов! яростно размахивают крыльями!., наседают на нас со всех сторон!., хозяйки тоже выводят посмотреть... настоящий гусиный бунт!., опять началось!., нельзя сказать, что это мы их чем-то разозлили... про-**о мы им напомнили про ту огромную кучу крапивы, целые Горы крапивных листьев! они нас узнали, мы ведь были тог-Ца на ферме... но нам нечего им предложить... а они вошли во вкус... запомнили наши лица и то, как они тогда полако-ЦНлись!.. подумать только, полный двор крапивы! целые кучи! 1IM снова хотелось попировать! вот они и набросились на Нас, решили нам напомнить о себе!., и ни за что не хотели Юс пропустить! настоящие прорвы... прямо как буржуа за
семейной трапезой... зачем это мы сюда явились?., а стоило нам только немного расслабиться! как они тут же набрасывались на нас, да еще как! вдесятером!., вдвадцатером!... и куак! куак! не думаю, чтобы они охраняли хижины, или какой-нибудь там Капитолий, или же даже эти лужи, им было плевать на все... им были нужны мы! вернее, наша крапива!., обжоры! они готовы были нас разорвать! вцеплялись нам в живот... в рукава... в бока... куак! куак!.. пользовались нашей безответностью!., кажется, они собирались сорвать с нас... наши куртки!., а потом выпотрошить! вырвать нам глаза!., в надежде найти вожделенную крапиву!., теперь я понимаю, почему тогда в Риме варвары бежали!136 черт бы их всех побрал! вот и сейчас, в Цорнхофе, все здешние гуси так возбудились, предвкушая кучи травы, пришедшейся им по вкусу, что пройти было невозможно... именно так народ Парижа взял приступом Версаль... и получил то, что хотел: королевскую чету и головы... ну а во дворе фермы у нас было два пути к отступлению: через маленькую заднюю дверь или же через люк для торфа и дров... однако, прежде всего, нельзя допустить, чтобы нас разорвали! нужно продвигаться вперед маленькими шажками, прижавшись друг к другу, держась за руки и прикрывая ладонями глаза... приходилось рисковать собой... ведь эти поганые гуси могли нас разорвать!., хоть бы до церкви дойти!., но к счастью, я знал здесь одну выложенную кирпичом тропинку между двумя рядами хижин, очень-очень узкую... гуси там пройти не смогут... я научился проскальзывать между этими хибарами и домишками так, чтобы меня никто не заметил... я всегда всюду на всякий случай отыскиваю обходные пути и задние дворы... у меня было время изучить и эту чертову деревню... уф, ну вот! мы пришли! кухня bibelforscher'oB! сержант-повар нас хорошо знает... heil! heil! мы давали ему каждый раз по две пачки LuckyL сегодня у них похлебка... суп с капустой, репой, сосисками... и чего-нибудь для Бебера... все он, конечно, не съест... ну хотя бы немножко, остальное достанется крысам... о, да у них гость! мы знакомы!., это однорукий сержант с аэродрома... я его не сразу заметил... у него трость... что он тут делает?., heil! heil!.. мы узнали друг друга... тот самый сержант с малиновкой!., и как поживает его птичка?., неплохо!., сержант рассказывает мне, что в его халупе уже стало невозможно находиться, там все больше и больше крыс, причем огромных, и что еще хуже, вода!., дождь!., этот bunker уже весь затоплен!., превратился в резервуар!., а его лейтенант,
! командир аэродрома, так и не вернулся, его забрали и от-! правили на восток... когда он теперь вернется?., неизвестно... у сержанта одна рука, так что его никто никуда не призывает, никто не шлет ему никаких приказов... вот он и он спрятался в Цорнхофе вместе со своей малиновкой... поселился на кухне в Tanzhalle... здесь он и спит... места хватает!., все остальные спят в избах... к тому же, Tanzhalle было единственным местом в Цорнхофе, куда подавали электри-чество... электрический ток для столярной мастерской... и для мощнейшего мотора!., а самое главное: под этот шум вы могли говорить все, что угодно, дизель заглушал все!., и звуки бомб! и даже вопли... так что здесь уж однорукий мог отвести душу!., он испытывал глубочайшее отвращение к; людям с фермы!., и теперь вопил об этом во весь голос!., все I они там на этой ферме, что русские, что хозяева!., все хоро-! ши!.. в сортир их всех!., ладно, пусть они плюют на него и на! его форму!., скоро они увидят здесь людей в другой форме!..: брум! птаф! diesel! donner! повар предпочел бы, чтобы он так |; не орал... но он уже был не в силах ему помешать! выразить f возмущение!., да пусть его хоть в камеру сажают!., и речь не | только о фон Лейденах... их лакеи ничуть не лучше!., что f поляки!., что русские... что franzosen... они все его постоян-['■ но доставали... почему он не поднимется в воздух и не оста-| новит «крепости»?., авиатор он или нет?., неважно, что у | него одна рука!., пусть он смастерит себе самолет из облом-, ков железа, а они ему помогут! чего он ждет?., и плевать они | хотели на его мнение!., да лучше бы они занялись рытьем ïi могил, они им всем очень скоро пригодятся!., они уже и так! достаточно тут все изрыли! эту чертову долину! их всех нужно посадить в яму, и засыпать негашеной известью!., лакеев,.господ, детишек!., всех — в яму!., он орал об этом во всю Iглотку... сержант-повар был с ним согласен, но все же он Квопил слишком громко... хоть дизель и работал на полную {Мощность! браум!.. так, что все ангары дрожали... но он, ка-|>жется, перекричал и электропилу... а вдруг тут поблизости ркажутся какие-нибудь матроны... чтобы заглушить его гордое, у них, кроме дизеля, «крепостей» и бомб, в запасе име-1дось еще одно средство: патефон... аппарат стоял, как и подложено, в углу танцевального зала... и исправно функциони-|§ювал!.. охватывал целых три павильона! я услышал его } Спеяние, когда ЫЬеГи всей шоблой явились на чистку кар-' тофеля... обычно они никогда ни слова друг другу не гово-' рили, поэтому только в Tanzhalle и могли вволю почесать
языками... там было не так много пластинок... в основном, псалмы для воскресных служб... «nun freut euch liebe christenge-mein...» или же «Господь — оплот наш»... сержант-повар очень веселился, когда слышал, как они напрягаются, пытаясь перекричать пластинки, пилу, дизель и бомбы!., просто сумасшедший дом!., «всех в негашеную известь!., они сами скоро все отправятся на небо, я им в этом помогу!., и тебе тоже! bibel сраный!» браум! врранг!.. но это вовсе не заставляло его замолчать!., напротив!., «и этих фон Лейденов! туда же! в яму!., и жену, и калеку!» им на все плевать... и Харраса туда же!., разведчик хренов!., «в яму его! в яму!» этот Харрас... самым умным себя возомнил!., ну и компания!
Этот однорукий, конечно, смутьян, но он нас сильно развеселил, к тому же, он говорил здравые вещи!., в отличие от этих маньяков на ферме и в замке, которые, кажется, все еще живут при Вильгельме II!.. рев дизельной пилы и граммофона, наверное, было слышно и в замке! пластинок нерелигиозного содержания у bibele`й оказалось всего две... одна — «Wacht am Rhein»*, подарок от армии... другая — «Хорст Вессель», подарок от партии... сержант-повар тоже уже много лет считался «отказником», поэтому его очень вдохновляла картина грядущих бедствий!., он стал отказником еще до прихода Гитлера... не знаю уж, какого Потопа он ждал!., однако он был чрезвычайно осторожен! он слышал, что в Да-хау существуют специальные секции «молчания»... для слишком болтливых... для болтунов всех мастей! философов, политиков, военных, евангелистов!., и для героев тоже! со всех родов войск!., воздушных, сухопутных, морских!., а вот однорукий с малиновкой был далеко не так искушен!., он полагал, что ампутация возвышает его над остальными! да, как же! я мог бы его немного просветить... во всех странах всегда одно и то же!., закончили мясорубку?., трубы, знамена—и занавес!., те, кто не умер, стройся по четыре! молчать!., и в конуру! как бы там ни было, но я понимал, что если мы и дальше будем слушать пламенные речи этого сержанта, то можем нарваться на очень крупные неприятности! с нашей-то и без того подмоченной репутацией лживых прилипал нас в два счета могли отправить в секцию «молчания»... мы против фон Лейденов, против замка, против Цорн-хофа, против Рейха... в общем, почти большевики! думаю, нам было пора уносить ноги!., один котелок — Ля Виге, вто
рой — мне... а этим храбрецам — две пачки «Лаки»! дружеское прощание!., мы удаляемся под звуки «Wacht am Rhein»... нам нужно в замок... по дороге мы никого не встречаем... я уже успел обнаружить тут огромное количество всевозможных тайных проходов, обходных путей и закоулков... кажется, что эта улочка, например, ведет к дороге, а она теряется где-то в полях... мы, как индейцы сиу, крадемся от одной тропинки к другой, скрываясь под деревьями... так что никто нас не видит, ни гуси, ни хозяйки, ни бакалейщица, ни «сопротивленцы» из Wirtschaft... и хорошо... с этими маузерами в карманах нам было совсем не до шуток... между хижинами еще куда ни шло, но вот на открытой местнобти!.. особенно, когда руки заняты... мы ведь несем котелки... ну вот, наконец мы и пришли!., перистиль, лестница... Лили уже ждет, она не понимает, что с нами случилось... да так, ничего особенного: Tanzhalle, однорукий, повар, псалмы... мы ушли, чтобы не слышать того, что наверняка слышали все вокруг!., несмотря на дизель и пилу! бум! брум! и пушки!., у Зиммера же тут всюду уши!., и у bibele`й тоже! а Зим-мер здесь самый злобный, он же даже Бебера хотел уничтожить...
«Этот ваш ландрат!» — так его теперь называла Лили... и вовсе он не наш! черт бы его побрал!., теперь подробности!., однорукому сержанту пришлось уйти из затопленного bunker'a, он больше не мог там находиться!..
— А как же малиновка?
Это единственное, что интересует Лили...
— Она все в той же клетке?
— Да... да... в той же!
Больше ее ничего не волнует! но это же варварство!., клетка же такая маленькая!., мне кажется, Лили видела вокруг уже столько человеческого горя, что ей стало ясно — помочь невозможно, не стоит и вмешиваться... а вот на несчастья животных никто вообще не обращал внимания, а для нее всегда существовали только животные... с прошествием времени я многое понял... и после долгих размышлений пришел к выводу, что она была права...
Однако мы совсем забыли про наши карманы!., нужно же еще спрятать эти штуковины... я бы предпочел их утопить... но где?., я уже поступил так в Берлине с гранатой... в финской бане, в бассейне... наверняка потом они ее выловили!., но здесь такое вряд ли возможно, ведь люди не часто
заглядывают в навозную жижу... Ля Вига считает, что я прав... неважно как, неважно где, но от них нужно немедленно избавиться... Лили была не согласна... отнюдь!., лучше соблюдать осторожность, ведь она уверена, что эти ужасные Лео-нар и Жозеф будут следить за каждым нашим шагом... и потом перероют все лужи!., так и будет... они же тут все в сговоре и постарались все заранее предусмотреть!., не иначе!., в общем, мы с Ля Вигой займемся этим на рассвете! хотя дело и не терпело отлагательств... это было совершенно ясно!., все же придется дождаться рассвета... еще несколько часов... можно немного полежать, соломы достаточно... Бе-бер в сумке, Лили, я, Ля Вига, все бок о бок... но я все равно не мог себе позволить расслабиться, нет!., ни при каких обстоятельствах... хотя мысли уже и начинали путаться... однако пока я не имел права уставать!., нет!., такого права у меня не было!., усталость — это слишком большая роскошь... убогие же людишки вроде нас должны быть постоянно начеку... думать... напрягать свои жалкие мозги... не говоря уже про шум со стороны Берлина, про эти шквалы, раскаты... про «полеты» в облаках... про все это я вам уже достаточно рассказывал... вам, наверное, уже надоело... однако меня все еще волновала и судьба Хьельмара, я часто вспоминал его сигналы на рожке... где-то он сейчас?., а пастор? все эти вопросы тоже пока оставались без ответа... вот уже час, как я себя обо всем этом спрашивал... мне было не до сна... и вдруг — шум на лестнице... да!., шаги... кто-то подходит к нашей двери... тук! тук! и мне это вовсе не кажется... к нам стучат!., в такое время?., я стряхиваю солому, поднимаюсь, иду... открываю... спускаюсь на три ступеньки и слышу голос!., да это же Крахт!.. он шепчет, что не хочет говорить в нашей комнате... просит, чтобы я спустился с ним на перистиль... ладно! была не была!., иду за ним... далеко, правда, идти не приходится, он сразу же объясняет, в чем дело... он говорит со мной по-немецки, но простыми фразами... я все понимаю... именно этого я боялся! Леонар и Жозеф тем же утром донесли на нас как на «саботажников и владельцев оружия»!., да! да!., так что ландрат уже отдал приказ обыскать нашу башню... одежду, матрасы, и забрать все... Крахт шепотом сообщает мне эту приятную новость... ну и представление! просто обхохочешься!., и все это на фоне пламени пожара, простирающегося до самых облаков... это горит Берлин... весьма впечатляющий фон!., бум! бранг! бомбы маленькие и
большие! да такого не увидишь ни в «Амбигю»*, ни в одном кинотеатре... ну и что? что дальше!., и действительно!., следует продолжение!., и тут он меня просто сразил... он просит, чтобы я отдал ему эти два маузера, свой и Ля Виги... не нужно их выбрасывать!., лучше он оставит их себе!., чтобы не достались ландрату!.. nichts! nichts! ничего!., я все понял?., абсолютно!., прекрасно! это было довольно неожиданно, но не так уж плохо!., прекрасно!., а зачем ему маузеры?., это его дело!., я так этого и не узнал!., во всяком случае, я не имел ничего против!., он собирался защищаться?., лично?., от Wehrmacht'a? от англичан? от заключенных?., позже в датской тюрьме мне довелось услышать множество рассказов об интригах в СС... в СА... в kriegsmarine**... нечто подобное я и предполагал... столько историй с бомбами, ядами, ножами, что прямо диву даешься, как этот режим продержался целых десять лет... вы можете мне возразить: а как же Поле-он, Цезарь, Александр, Петэн, они ведь тоже продержались одно... даже два десятилетия!., стоит вас помазать, короновать, вознести, усадить на трон, вы становитесь полновластным хозяином... но тут-то и начинается вакханалия... вы здорово влипли!., поцелуи вперемежку с удавками, букеты, начиненные dinamiteros... а ваш обожаемый народ только и ждал этого великого момента, чтобы дать вам понять, чего от вас, на самом деле, все ждут... ваши обезьяноподданные мечтают лицезреть ваши внутренности на арене...
Вот это, пожалуй, подошло бы и Роже с его комиксами!.. Ахилл загреб бы второй миллиард!., ладно, проехали! с Крах-том я старался держаться как можно серьезнее и ни о чем его не спрашивать... он оказал мне услугу, и все!., а если он плетет заговор?., это его дело!., может, он тоже в Сопротивлении?., а сейчас — быстрее за этими штуками!., поднимаюсь на ощупь... только бы не ошибиться дверью... вот я уже и заговорщик помимо своей воли... ладно, смеяться будем потом! пока же главное — не разбить себе физиономию! осторожней... без костылей я очень сильно хромаю... Ля Вига удивлен...
— Да ты что?., ты уверен?..
Я ничего не отвечаю... и снова спускаюсь...
— Послушайте, доктор!., послушайте!.. Шепчет он мне еще тише...
* Название парижского театра. '* Военно-морской флот (нем.).
— Если кто-то вас спросит...
— Спросит о чем?
— О том, что случилось...
— Тогда?
— Вы ничего не отвечаете!., вы запомнили?., nichts! вы не говорите nix!
— Да! договорились! nix!
— И там у себя наверху тоже: nix! понятно? Но начнем с того, что вас никто не о чем не спросит!
Это его ужасно смешит! а мне все это кажется крайне запутанным, сплошные загадки... но главное, что мы избавились от наших маузеров! и пусть все эти мудаки обосрутся! на доброе здоровье! неужели они проделали все эти манипуляции только ради нас?., похоже на то... от таких всего можно было ждать!., и сегодня, через двадцать лет, я все еще об этом думаю... а ведь и места того наверняка уже нет!., по крайней мере, под этим названием... да и этих людей тоже... фон Лейденов... ни замка, ни фермы... я многих пытался расспросить... восточных немцев... западных... про Цорнхоф... никто ничего не знает... nix!.. может, его оккупировали?., по некоторым сведениям, которые до меня все-таки дошли, теперь это польская территория... хотя я и не уверен!., как бы там ни было, но я еше раз убедился в том, что пришло время всерьез переделать все существующие ныне карты... в школах же так делают... на всем пространстве от Северного до Южного полюса, кажется, больше не осталось никаких секретов, там уже отмечены все малейшие неровности ландшафта, теперь же все эти места посещают больше, чем «Па Пердю»137... а вот с находящейся у нас под носом Европой мы разобраться почему-то не можем... не имеем ни малейшего представления о том, что там происходит... nix!
* * *
Проходит день... другой... мне начинает казаться, что нужно бы опять сходить навестить наших знакомых... наверняка, они там опять зашустрили! человеческие существа редко испытывают удовлетворение... у них все всегда принимает болезненные формы... эволюция, кризис и т.д... как, вы не хотите с ними встречаться?., тогда они повесят перед собой ваше изображение... а потом все равно вас достанут, и вы в результате все-таки окажетесь виноваты, ведь Закон-то на их стороне... нет, лучше все же сходить с ними повидаться,
чтобы у них было о вас определенное представление... так. как обычно, отправляемся на прогулку!.. Tanzhalle, бакалеи, гуси... опять те же лужи, те же хижины, те же приподпяп.п-занавески, те же «куак»... и снова на лесопилке однорук и н сержант пересказывает нам все, что думает о ферме, слугах, пленных и всех остальных... и, конечно же, о Лейденах! на этих-то вообще клейма негде ставить! а еще дворянами ce(»i воображают! настоящее отребье!., а ее слабоумный калека1 да на него без смеха просто смотреть невозможно!., бум! прум!.. мотор стучит! да кем они себя все воображают!., и еще позволяют себе его оскорблять! его!., говорят, что ом трус и бездельник, требуют, чтобы он поднялся в небо и немедленно, сию же секунду! бросился на перехват этих «крепостей»!
— Вот ублюдки!., нужно будет прихватить их с собой! вот именно!., пусть полетают над Берлином!., всех до единого!
Сержант-повар даже уже поддакивать перестал... он уже сто раз слышал, как его приятель нападает на этих уродов Лейденов... теперь он полностью сосредоточился на своем моторе, следит, чтобы тот не заглох... пила должна исправно вращаться и издавать свое пронзительное взззз... патефон, правда, тоже играет... Horst Wessel Lied... а одновременно еше слышится... и «Господь оплот наш»... думаю, что на улице, даже если хорошенько прислушаться, понять ничего невозможно, не разберешь ни слова... патефон, пила, и еще эти пум! пум!., и все же, я хотел бы узнать, мне это важно, и я кричу...
— А вы не видели эту Тулф-Чеппе?
Нет!., вот уже восемь дней как она уехала... им так кажется... но они не уверены... а ведь она так к нам лезла, просила слушать ее, говорить с ней и исправлять ее французский... о чем мы только не болтали!., и про Благотворительный Базар, и про журнал Лоншама! и про ее путешествия в Монте-Карло... и вот вдруг она испарилась!., забыты и президент, и Елисейский дворец, и движущиеся тротуары! а уж как мы нахваливали ее безукоризненный французский!., гораздо, гораздо более совершенный, чем наш!., но она от нас все равно не отставала... не давала проходу ни на ферме... ни во время пеших прогулок, ни в автомобиле... и вдруг! на тебе!., улетучилась!., нет больше графини!., даже «до свиданья» не сказала!., кажется, Лили ее видела где-то у тополей... этим двум засранцам об этом, наверняка, должно быть что-нибудь известно... бибелю-повару и особенно второму... и я
снова выкрикиваю им свой вопрос... о, конечно!., конечно!., они просто меня не расслышали! мотор!., мотор!., прум!
— Нуда!., нуда!., конечно она здесь!., прум!.. но ей больше нельзя с вами говорить!., запрещено!., такие, как она, приехавшие с Востока, не должны ни с кем говорить!
— И что?., что?..
— Она должна просто сидеть на ферме!., жрать, пить, спать, и все!., любое общение запрещено!
Черт побери!., как им угодно! в этом есть и свои преимущества! придется найти других собеседников!., помните Марию-Терезу, наследницу, родную сестру старикана с розгами, что отправился верхом на войну, ну она еще живет в башне?., так вот она тоже весьма разговорчива!., по крайней мере с Лили, своей лучшей подругой... она даже все у себя переставила, всю мебель, кровати и устроила из своего этажа в башне в другом крыле замка одну огромную студию... и часами играет для Лили, чтобы та могла создавать свои танцевальные импровизации... а за соседней дверью в библиотеке было так много партитур симфоний, фуг, адажио, балетов, в том числе и неизданных либо всего однажды исполнявшихся где-нибудь в Берлине или же Гааге, принадлежавших перу практически неизвестных авторов из бедных немецких дворян, что им бы хватило этих запасов на целые месяцы, даже годы... этот факт приводил в восторг обеих... в общем, у них было бы достаточно времени, чтобы понаблюдать за ордами с востока... с запада... с юга... как они проходят через равнины... появляются на горизонте... тут... там... словены... татары... курды... вселенский разбой... на танках... на лошадях... на телегах... тачках... все движутся!., продвигаются все дальше и дальше!., целые расы и легионы!., они могли бы наблюдать за этим прямо оттуда, сверху! от Марии-Терезы!., через ее окна... охватывая взглядом все окрестности... все борозды вплоть до самого горизонта... переходящего в небо... к своему стыду, должен признаться, что, несмотря на все наши передряги, я все же иногда и сам чувствовал искушение полюбоваться этими просторами, этими необъятными полями цвета охры... хороший способ убить время... но чтобы любоваться горизонтом, нужно быть спокойным и богатым... а когда ты затравлен, то лучше сидеть и медитировать в комнатке два на три! не больше!
Хорошо, с графиней мы больше не говорим!., ради бога!., но откуда пришло это запрещение?., интересно бы узнать... чей приказ?., из Берлина?., или Моорсбурга?.. а может, ланд
рата?.. может быть, это приказ Изис?.. в отместку за то, что я ничего ей не принес?., кажется, аптекарь Вольмут ожидал, что я попрошу у него кое-что еще... но может быть, причина в другом?., например, в том, что дела в последнее время шли из рук вон плохо? Леонар и Жозеф, должно быть, в курсе... они в своем свинарнике узнавали все новости, и плохие, и хорошие, через слуг... даже научились объясняться со служанками по-русски... лучший способ изучения иностранных языков: злобные сплетни... они способны сломать любой «языковой барьер»... исполненная ненависти болтовня не знает преград!., через нее вы узнаете любые секреты, обучитесь чему угодно... склонениям, временам и еще многому-многому другому...
Ландрат приезжал сюда один? его же все видели!., спросим у этой старушенции, но вот беда, опять же прицепится... снова! со своим балом в Опере, с драгунами и Сарой Бернар...
Впрочем, судя по всему, до нее нам уже не добраться... неужто старушенция и вправду под замком?., можно спросить на кухне... сходим туда... мотор все еще стучит... так сильно, что говорить совсем невозможно, а мы и не пытаемся... слишком устали... надо возвращаться!., но на дороге... нас застукают местные матроны... ну и пусть!., все ближе, чем тропинками!., а вот и хлев... большой двор... такое впечатление, что там нас уже ждут... я сразу же задаю вопрос...
— Сюда приезжал ландрат?
— Конечно! конечно!., и он еще вернется!., а вам что, это не нравится?
Ну и манеры у этих господ!., но они тоже хотят нас кое о чем спросить?..
— Ну так что? что?., с пушками?..
— Все в порядке!., все сделано!.. Пусть думают, что хотят!
— Они в шкафу?
— Конечно!., а где же еще?
— В шкафу еще много чего есть!., мы-то знаем!
— Везет вам!., а что там еще есть?
— Поищите!., сами увидите!
— Наверное, нитки для шитья!
— Нитки!., как же, нитки!., а как насчет бухалова?
— Ну, мы вообще не пьем!
— Тем лучше!., тащите сюда!., нас мучит жажда!
— А вы уверены?
— Да у этого Харраса есть все! не только сигареты!., даже ананасы! вот в таких банках!
Показывает он мне...
— Тащите все сюда!., поищите хорошенько! там есть и анисовка!., и коньяк!., целые корзины!., вы ничем не рискуете, он же не вернется!
Они в этом совершенно уверены...
— Да, это точно!., точно!..
— Но все это не так просто!
— Да нет!., нет!., очень даже просто!., а мы вам тогда кое-что скажем... один секрет!..
Ну вот, снова они хотят мне что-то сообщить!., и опять им чего-то нужно... о, Леонара я опасался больше всего... лицо Жозефа еще можно было рассмотреть, пусть сбоку, но все же... а вот Леонар все время поворачивался спиной... постоянно тупо пялился куда-то в глубину хлева... в темноту... вы скажете, что в подобных условиях, да еще от подневольных работников, которые к тому же наверняка участвовали в местном Сопротивлении, трудно было ожидать особой откровенности!., тем более с нами!., тогда что же они собирались нам сообщить?
— Принесите бухалово, тогда узнаете!., кстати, вам это поможет избежать серьезных неприятностей!
Что еще за бред!
— Приходите завтра!., и приносите все, что нужно!.. -Что?
— Да все!., вы найдете!., слева в глубине шкафа!., там двойное дно!., нужно просто посильнее нажать!
Да они и впрямь кое-что знали!., и хотели нас поторопить... может быть, Харрас возвращается? или же дело в другом?
Сегодня здесь вокруг меня постоянно крутятся собаки, я с ними, вроде, очень ласково обращаюсь, но все равно, бог знает почему, они все время беспокоятся, наверное, тоже не чувствуют полной уверенности в своем будущем... и тоже держатся все вместе, совсем как мы тогда в башне... эти псины уже такие старые... а тот так и остался в Аргентине138...
* * *
Ля Вига продолжает говорить сам с собой... «скажи пожалуйста!., скажи пожалуйста!..» ну и дела... он уже отказывается спать у себя внизу, в конце коридора, и хочет спать
только здесь, с нами, на соломе... у него в коридоре сейчас довольно опасно... с тех пор как Яго не стало, там полностью хозяйничают крысы, они спариваются, дерутся, приносят уток, пожирают их живьем... нигде не спрячешься... эти обнаглевшие грызуны уже утащили у него два полотенца и штаны... но здесь даже физиономию не сполоснешь, все ведра на ферме... у Лили еще есть возможность это сделать наверху, у Марии-Терезы...
Он лежит в соломе, вроде, дремлет, кажется, он вообще не замечает, что говорит вслух... Ля Вига... я зажигаю спичку, чтобы заглянуть ему в глаза... они открыты, неподвижны... веки совсем не двигаются... а он все повторяет: «скажи пожалуйста!»... и никак не замолчит... похоже, это он так спит с открытыми глазами... дожили!., мне бы тоже хотелось так спать, как сомнамбула... ведь стоит мне закрыть глаза, как меня одолевают разные мысли, проносятся какие-то видения, и меня начинает разбирать смех... сильный смех... я постоянно что-то анализирую... а вовсе не сплю... ну вот, я вам кое-что все же и рассказал... хотя обычно храню все про себя... в отличие от обывателей, которые все время треплются и хранить молчание просто не способны... они помалкивают лишь о своих преступлениях, например об отравлениях, в которых они уж точно никогда не признаются... разве что им будет настоятельно рекомендовано это сделать... но кого это все интересует?., обыватели постоянно говорят: в салоне, за обедом, — они все время на сцене... даже в постели!., сами собой они становятся лишь в сортире... и еще иногда в припадке злобы...
Я ведь тоже говорю сам с собой, как Ля Вига... я знаю за собой эту привычку — постоянно бормотать... а иногда и пошутить люблю... это теперь я несу какой-то бред... Роже сказал бы, что это «комикс»... ну уж нет! нет! это все возраст!., зато теперь-то от вас точно не отвяжутся, обвинят во всем, что только можно!., и те меня проклинают!., и эти!., предатель!., сатир!., лжец!., а ведь стоит только спокойно подумать, как становится совершенно очевидно, что другие еще гораздо более безумны, чем я... тому есть тысячи доказательств!., и тем не менее, они все спокойно храпят... я же обречен на вечные муки!., ведь живые существа чувствуют себя счастливыми или несчастными в зависимости от того, много или мало они спят... вот и он тут спит себе с широко открытыми глазами... я опять зажигаю спичку... даже не пошевелился... ему плевать... «скажи пожалуйста!., скажи пожа
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |