v Серия «Вершины. Коллекция» основана в 1999 году 20 страница

сто не могут терпеть... Изис хорошо знает дорогу... через ого­род... гусей там нет... все дружно отправляются туда!., сперва дамы... а потом ландрат... он ругается... брызжет слюной... «donner! donner! черт!» он уже обмочил свои штаны... всем известно, что, когда проходит полвека, все живые твари по­немногу начинают протекать, они уже не могут терпеть... вот почему длительные обеды с обильными возлияниями становятся суровым испытанием... то же относится и к ко­раблям, и, кажется, даже к домам... из-за малейшего пустяка все начинает протекать... сфинктеры, мочевые пузыри, во­достоки, кишки... полвека слишком большой срок для гос­под и для дам... еще хуже кошкам и собакам!., у них это происходит еще раньше!., через пять... шесть лет...

* * *

У нас еще было немного времени... у Ля Виги, Лили и у меня... эти кучи крапивы, все эти «куак»!.. ведь гуси пришли не сами, кто-то их сюда созвал... со всех луж... но кто? за­чем?., это направлено против Зиммера?.. против фон Лейде-нов?.. странно, что это было не против нас, ибо, в принци­пе, всегда и во всем были виноваты мы... даже и теперь, двадцать лет спустя, не нужно долго искать виноватых... здесь у меня вокруг собаки, которые лают и мешают людям спать, кошки, доводящие всех до безумия своим мяуканьем, и еще попугай, который ужасно верещит... а вот с завода внизу постоянно доносятся грохот и жуткие запахи, машины же заезжают на тротуар и давят матерей и детишек... но пре­ступников там никто даже и не собирается искать!., конеч­но, за эти двадцать лет, я уже ко всему привык... а тогда, в Бранденбурге, в Цорнхофе я все еще чувствовал себя не очень комфортно... ныне же, по истечении двадцати лет, я считаю все это абсолютно нормальным: я специально предназначен для того, чтобы меня обвиняли во всем, без разбора... это там я все как-то не мог к этому привыкнуть... а вот Ля Вига приспособился сразу же, почти без усилий... но он вообще чудовищно талантлив!., прирожденный актер... скажите ему: «Ля Вига, ты убил свою мамочку!..» раз! можете любовать­ся!., тут же, прямо перед вами... он буквально перевопло­щался!., в настоящее чудовище... выражение лица, жуткий вид... «теперь ты Жавер!.. а теперь Вальжан!»... он мгновенно изменял свою сущность! вот этого и не могли ему простить все те, кто «лишен подобного дара»... да они бы просто сгно­

или его в тюряге, если бы он вовремя не свалил... да еще так далеко... нужно было изобразить виноватого?., о, он сразу же становился таковым, в то же самое мгновение... он даже мог тут же представить вам целую сцену, и вы уже видели Военный совет, Театр на Елисейских Полях... и переживали за него!., но он, можете мне поверить, всем этим упивался!., а вот мне было совсем непросто почувствовать себя винова­тым... у меня ведь такого таланта нет... однако, даже и через двадцать лет серьезных испытаний после Цорнхофа!.. я все еще не готов к покаяниям!., у меня до сих пор талант не прорезался!

Что же нас ждет?., ах, не знаю я этого!., худшее!., как же мне добиться того, чтобы меня услышали эти истошно во­пящие тупые толпы?..

Так вот, если подвести итог, то нам и вправду казалось, что все идет от плохого к худшему... цыгане, фон Лейдены, Берлин, который бомбили все сильнее и сильнее, исчезнув­ший пастор, все более и более темное небо... конечно, мы хотели скрыться!., но где?., и как?., у меня была одна мыс­лишка, я вам уже говорил... но я о ней никому не рассказы­вал... Лили и так была напугана... все же нужно было предуп­редить Ля Вигу и попросить Лили принести мне атлас... мы находились в конце коридора, в камере с решетками, за кух­ней...

— Тук! тук!

— Herein! herein! войдите!

— Крахт!

Представляется он...

— Ну, что еще там, Крахт?

Сюрприз!., мадам Изис фон Лейден зайдет за нами, если мы не против, завтра утром, в десять часов! забрать меня, Лили, Ля Вигу, Бебера... на экскурсию!

— Мы просто счастливы! конечно, Крахт!

Мы поедем в шарабане... к озерам... увидим секвойи... знаменитый лес... единственный лес в Европе, где растут та­кие высокие деревья... Крахт был в курсе всего, до мелочей... там не такой большой лес, как у мадам Тулф-Чеппе, но все же мы сами увидим, какой он огромный!., к тому же, в Поме­рании секвойи не растут!., единственный в Европе лес!., дру­гой такой есть только в Америке... эти деревья постепенно исчезают, они слишком гигантские для нынешних времен, сто восемьдесят метров в высоту... судя по всему, они хотели пустить пыль в глаза графине... и показать нам, что И ее

великолепных владениях секвой нет... эти деревья есть толь­ко здесь! исключительно здесь! мы сами увидим этот лес, лесопилку, озера!., и, конечно, эта Тулф-Чеппе с нас живы­ми не слезет и в тысячный раз расскажет обо всех своих светских развлечениях, море цветов, Большом Призе... но­чах в Опере... в общем, те же чувства, те же воспоминания, что и у мадам фон Зект, ну почти...

— Ладно, Крахт!.. мы будем ждать!

— О, эта поездка не займет у вас слишком много вре­мени!

Что стало теперь со всеми этими людьми?., никто не зна­ет... конечно, они понимали, что их ждет... они ведь не были полностью одурманены всей этой официальной трескотней и этими «heil!»... хотя отчасти... но мы-то уж точно нет!., по­этому, должен признаться, я никогда и не предполагал, что нас будут так долго травить... сменилось уже два поколе­ния!., родились почти сорок миллионов детей, молодых иди­отов и идиоток... все чертовски изменилось со времен Цеза­ря! «они порхают, веселятся, им остальное ни к чему!» здрасьте! они еще ничего не забывают...

Всюду злоба, клевета, подлость...

* * *

Пожалуй, если я напишу: «в десять часов графский эки­паж отправился в путь», — это будет звучать несколько ста­ромодно... эх, черт побери! ну что же я могу поделать, если я так старомоден? что есть, то есть!., да и все мы, Лили, Ля Вига, я, Бебер, наверное, тоже ужасно старомодны, потому что были готовы вовремя! ждали на перистиле!., там же были и наследница Мария-Тереза, и ее трясущийся братец ритт-майстер со своими босоногими малышками-польками, и об­лаченный в униформу Крахт, правда все они пришли просто посмотреть, как мы уезжаем... удостовериться, что все в по­рядке... и попрощаться... пожелать нам доброго пути!., мы взяли с собой три битком набитые большие корзины!., с хле­бом, ветчиной, рийетами, медом... чего там только не было!., минеральная вода, пиво, вино... может, мы возьмем с собой еще и прислугу?., возможно... мы же, наверняка, должны будем где-нибудь остановиться, передохнуть... но брать при­слугу? вряд ли... погода, заметим, тоже была прекрасная, и если бы еще не цвет неба... от горизонта до горизонта все было как будто вымазано смолой и серой... особенно в юж­

ном и северном направлениях... думаю, от Берлина до само­го Ростока... кроме того, земля по всей равнине продолжала гудеть, правда, не сильнее, чем обычно, но и ничуть не мень­ше... ясно, нас берут с собой, чтобы мы тряслись, подпрыги­вали и покрывались пеленой сажи... а надо сказать, что эта подсветка неба придавала всему окружающему: ручьям, дере­вьям, замку, повозке с лошадьми, графиням, молодой и ста­рой, — такой дополнительный оттенок, что я невольно спра­шивал себя, а куда это мы, собственно, собрались... устроить пикничок в тени секвой?., уж больно мрачная царила вокруг атмосфера!., я действительно не понимал, какого хрена нам куда-то тащиться... мы и так уже все здесь основательно изу­чили!., авиационный лагерь, однорукого сержанта с малинов­кой, здешних крыс, ушедший под землю самолет... что это еще за экскурсия? нас что, решили развлечь?., ни за что не поверю!., куча провизии, горы сандвичей, цыпленок, кон­фитюры, привал в охотничьих угодьях, в глухом лесу... что они задумали?., поживем — увидим!., может, подмешали по­рошок в рийеты?.. вполне... вполне возможно... я шепчу об этом Лили... однако нужно подождать!., еще не все готово! служанки бегут на ферму... они сейчас вернутся... необходи­мо взять пальто... одеяла... нам будет холодно!., похоже на то!., я пользуюсь моментом, чтобы спросить у Крахта... ус­ловности в сторону... нас никто не слышит... все — на дру­гом конце крыльца...

— А сандвичи-то не отравлены?., как выдумаете, Крахт?.. может, специально для нас приготовили парочку?

Этот тартюф в сапогах уж точно в курсе! однако не стоит передавать мои слова дамам!., предупреждаю я его!

— Ну, тогда мы к ним и не притронемся... Бебер тоже!., и все-таки, зачем?., вся эта прогулка? а уж как все устанут!.. Крахт!.. Крахт, это же не серьезно!., подумайте, тащить ма­машу, дочку, кучера, двух лошадей!., чего ради?..

Хихиканье... его так просто не прошибешь!..

— Нет! нет, доктор! ничего подобного! поезжайте спо­койно!

Ну спасибо, утешил... правда у него тоже есть одна просьба...

— Доктор!., вы могли бы мне помочь! согласны?

— Конечно, Крахт! Он мне шепчет...

— Если вы увидите там у озера какие-то следы... наводя­щие вас на определенные размышления...

— Конечно... конечно, Крахт, договорились! сбежавший полицай, не так ли?

— А, так вы в курсе?

— Я только о нем и думаю!., и еще о пасторе Ридере!.. и о ревизоре!

— Может, что-нибудь заметите?

— Я наброшусь на них! свяжу! и притащу к вам! Готово!., все в сборе!

— Вот именно!., именно!

Я прощаюсь с Крахтом... о, но ему хочется посмотреть, как мы отправляемся!., он провожает меня... мы влезаем в экипаж... мне остается лишь сесть между графиней Тулф-Чеппе и ее дочерью... Крахт жмет нам руки и желает хоро­шей погоды, хорошей прогулки, и вообще, всего самого наи­лучшего!., после чего он наконец-то уходит... в дорогу!

Этот экипаж напомнил мне те, что ездили на площади Клиши до 14-го года, с зазывалами, орущими с подножек на ходу... «первая остановка в Отей! первая!..» приглашали они садиться нерешительных пассажиров... но здесь-то далеко не Отей... я вообще не понимаю, что здесь происходит... конеч­но, восхитительная прогулка... с нами дамы... корзины... едем рысцой... правда дорога под нами не совсем обычная... нет!., тропа между свекольными грядками... очень широкая, по­сыпанная песком... такие тропы нигде не кончаются... стоит лишь ступить на нее, и все... нас довольно сильно трясло... у экипажа очень жесткие рессоры... а может быть, и вовсе никаких рессор нет... сломаны?., возможно!., когда лошади переходили на шаг, трясло чуть меньше... правда ненамно­го... одно хорошо, графиня Тулф фон Чеппе не могла меня заставить себя слушать... «прекрасные дни в Париже, море цветов, Пре-Катлан, Багатель... бега в Этамп...» этот эки­паж, даже когда лошади шли шагом, издавал такой жуткий грохот цепей и ступиц, что говорить было просто невозмож­но... я видел, как время от времени она делала попытки, открывала рот... мы все время ехали по полям... картофель­ным... и еще каким-то... а потом по песку... просто песку... и камням... и наконец все же, часа через два... несколько дере­вьев... ели... небольшой лесок... лужайка... это что, их охот­ничьи угодья?., на каждом третьем-четвертом дереве, высо­ко между ветвями были устроены небольшие насесты... для охотников, чтобы они, сидя там, ждали, пока не появится лиса... кстати, в копенгагенской тюрьме, в Дании, я позна­комился с военными, которые служили в Тромье, и они рас­

сказали мне о стратегии русских «коммандос»... те тоже си­дели на насестах, высоко на деревьях... стрельба на точность издали, по офицерам... я уже рассказывал об этом в другой книге, скажете вы... но я же уже старик, вот и пережевываю одно и то же... ну и что?., конечно, вам это надоело!., но возьмите, к примеру, Дюамеля123, вы не найдете у него и десяти строчек, где бы он не выпячивал свою «незауряд­ность»... тоже издержки возраста... некоторые привыкают гордиться сильными икрами, изящным изгибом стопы, боль­шими или маленькими сиськами... на всю жизнь!., а Базиль Дюамель всю жизнь был «незауряден»... это напишут на его могиле... возьмите свежий номер «Фигаро», почитайте их колонки, эти занудные ханжеские статьи, но если только вам вдруг попадется нечто «незаурядное»... значит, это он!., он!.. — Вы повторяетесь, друг мой!..

Возраст! да уж, еще бы, как у Дюамеля! правда у него каждый день стоит очень дорого! а у меня — почти ничего!., да что там день, вот уже четыре... пять лет я ничего не имею... а он сумел раскрутиться, этот Базиль Дюамель... пять... шесть академий в активе!., ну, ладно, пусть я выжил из ума и по­вторяюсь, моя муза ослабела... но считать себя всеми обма­нутым и сетовать на плохую память может каждый!., «нет, вы докажите! докажите!» черта с два!., в качестве доказатель­ства я еще раз расскажу вам о сражениях в Лапонии124, где изобретательные русские командиры прятали в ветвях дере­вьев нескольких «снайперш»... они должны были выиски­вать офицеров... и паф!.. обычно они успевали сделать лишь один выстрел!., как только их засекали, все, привет!., летите вниз, барышни!

Как бы там ни было, но вам пришлось со мной прогу­ляться, отправиться в путешествие!., тем хуже!., все из-за мо­его возраста! я рассказал вам про этих женщин-солдат, си­девших высоко на деревьях... такие же насесты на елях мы заметили и тут, на опушке... правда вместо гигантских сек­вой здесь были только самые обычные деревья, лиственни­цы, березы, дикие вишни... наконец я все же спрашиваю...

— А где же секвойи, мадам Графиня?

— Нет!., пока их нет!., дальше!..

Что ж, подождем, но мы, кажется, вообще никогда не приедем... и дорога все хуже и хуже, сплошные ямы, повозка заваливается то на один... то на другой бок!., ах, бедные дамы!., но мы все сейчас вывалимся!., и вид у меня, наверное, не лучше, чем у дам... мы едем очень медленно... из лужи в

лужу... и вот наконец... я замечаю очень высокие деревья! там, тут... кажется, приехали!., знаменитый лес!., однако я ничего не говорю, предпочитаю подождать... может, еще километр... два... песчаная дорога становится лучше... тут, вероятно, и состоится запланированная «встреча на охоте»!., я вижу срубленные стволы деревьев... они не врали... давно, в Африке, я видел огромные деревья и должен сказать, эти были ничуть не меньше... это можно было определить, даже стоя под ними, по длине ветвей!., а как здесь темно! сплош­ная тень!., наконец-то мы останавливаемся...

— Вы устали?

— О нет, мадам!., вовсе нет!., мы просто очарованы!., вос­хищены!..

— Тогда давайте выйдем... вы не против?., дождя нет!., немного перекусим...

— Конечно!., конечно, мадам!

Мы заранее со всем согласны!., ничему не перечим!., под сенью огромных деревьев... Изис и ее мать хотят зайти по­дальше... они о чем-то переговариваются... а у меня проно­сится: «так я и знал!., это заговор!»... с самого начала, осо­бенно увидев эти горы сандвичей, я почувствовал, что добром это не кончится... даже запеченный паштет с грибами!., про­сто обалдеть!..

— Мадам!., мадам!..

Это кричат они... зовут Лили... предлагают ей сходить с ними через дорогу, к другим деревьям... но вскоре она воз­вращается... ничего особенного... они просто ходили попи­сать... конечно, некоторые детали можно было бы и опус­тить, но так уж получается... однако, кажется, Изис снова зовет нас в экипаж... ладно!., прекрасно!., мы готовы... ах, уж эти дамы!., ну наконец-то!., теперь начнем пикничок! доста­ем корзины!., а графиня Тулф-Чеппе, не успев даже съесть первый сандвич... сразу же просит нас выслушать ее и под­править ее французский... о-ля-ля! тут следует быть крайне осторожным! иностранец имеет полное право говорить на сво­ем собственном французском, полном ошибок... и не сове­тую вам лезть с исправлениями! даже в очень вежливой фор­ме!., нам же и вовсе надлежало ничего не говорить, а только слушать... про балы в Городской Ратуше... еще раз про гос­подина Буржуа... еще раз... про Сару Бернар в своей ложе... графиню де Камастра... Бони де Кастеллан... Сэма125...

Изис тем временем принимается за корзины... расстила­ет скатерть... чего тут только нет!., рийеты, сосиски, delika­

tessen, кресс-салат, конфитюры... я наблюдаю за ней, за ее жестами... до чего же надоедает в течение многих лет наблю­дать за одними и теми же движениями... постоянно видишь то же самое... все вокруг... имеет одинаковый смысл... и это продолжается не один час! а двадцать лет!., и в тюрьме, и на свободе... одно и то же!., конечно, можно просто послать подальше всех этих людишек с их заученными жестами и банальными желаниями, но они все равно от вас не отвя­жутся! разнесите их вдребезги, а они опять тут как тут... да даже с того света они так вас достанут своей злобой, что вам и смерть будет казаться избавлением, но вы ее не получите... ладно, проехали!., мы же устроились на пикничок под сек­войями... понятно, что ни мне, ни Лили, ни Ля Виге нельзя было ни к чему притрагиваться... но из вежливости мы долж­ны были хоть что-то изображать!.. Лили протягивает мне тар­тинку... вторую... Ля Виге тоже... к счастью, у меня очень большие карманы... правда, свободна лишь одна рука, но я и ею неплохо управляюсь... на секунду я себе представляю... что будет, если они заметят, как мои карманы раздуваются... разбухают... пожалуй, им бы это не понравилось... я выбра­сываю несколько тартинок за спину... и жую... старательно жую... делаю вид!., и еще не забываю поддакивать этой стар-бени, что все ее воспоминания о Париже воистину необы­чайны и удивительны!.. Выставка... Большое колесо обозре­ния... и Благотворительный Базар... а ведь всего через год все это сгорело!126

— Да вы что?., в самом деле?..

— Увы, мадам!

— Я ведь была туда приглашена, вы знаете?

— Неужели, мадам?

Я вспоминаю... вспоминаю... Благотворительный Базар... самые известные имена Франции... пожар... настоящая ката­строфа!., я воспользовался ее волнением, чтобы в очередной раз набить карманы бутербродами... сколько же их у меня!., штук десять!., двенадцать... с каждой стороны... LeberwurstL паштет из гусиной печенки... конечно, все это размажется, растает, потечет... прямо у меня по подкладке... я не смогу сдвинуться с места... это будет ужасным испытанием!., одна­ко Изис прерывает свою мать... пора собираться!., пикничок закончен!., нам предстоит еще трехчасовая прогулка... лоша­ди уже отдохнули...

— Послушайте, мама, мне бы хотелось поговорить с док­тором!

Так! так! о чем поговорить? ведь она могла поговорить со мной и в Цорнхофе... почему же именно здесь?., что за инт­рига? ясное дело, они сговорились со своей мамашей... и как бы в подтверждение этой моей догадки мадам Тулф-Чеппе уводит Лили и Ля Вигу... на другую сторону!., под секвойи напротив... вот я и наедине с Изис...

— Пойдемте!..

Она хочет, чтобы я следовал за ней... ладно!., я подчиня­юсь... сперва встаю на четвереньки, а потом на ноги... при помощи двух моих тростей... должен сказать, что как раз в этот момент с моих брюк потекло... по обеим ногам... весь жир и майонез... и рийеты... как же я ее насмешил!..

— Прошу прощения! извините!

— Да вы ничего не ели! и ваш друг, и ваша жена тоже!.. Она наблюдала за моими ухищрениями!., насколько же я

могу быть смешон!., стоит ей засмеяться, как она превраща­ется в типичную немку, жестокую, на которую просто страш­но смотреть... немцы не созданы для смеха...

— Выбросите все из карманов!., давайте, я вам помогу! Помогать не нужно!., это очень просто!., плюх! плюх!..

целые пригоршни месива!., оп!.. я выбрасываю его подаль­ше!..

— Теперь пошли со мной... вы не против?., мне нужно с вами поговорить...

И она туда же!., что у них за мания уводить тебя то туда!., то сюда!., у всех!., не только у Крахта! на прогулочку... и куда эта Изис направляется?., кстати, где-то теперь наш полицай Хьельмар?.. а ревизор?., а пастор?.. Крахт же меня просил... я мог спросить у Изис... но она бы меня не услышала, так как шла впереди!., земля тут была такая мягкая, вся усеянная игол­ками секвой... ну, давай, потаскуха, валяй!., я не чувствовал ни малейшего доверия к этой женщине... она шла быстрее, чем я, не обращая внимания на мои костыли, чесала вперед, как заведенная... и вдруг неожиданно: оп!.. задрала свои юбки!., высоко, до самых бедер! решила поразвлечься!., ноги у нее не так уж и плохи, мускулистые, довольно длинные... но Боже мой, уж больно неподходящий момент!., а подходящий мо­мент никогда уже больше не наступит!., достаточно я в своей жизни навидался ног!., теперь мне не до того, Изис!.. пьеса окончена, занавес опустился!., женщины, постоянно пребы­вающие в состоянии возбуждения, даже и представить себе не в состоянии, что мужчины могут быть настолько чувстви­тельны, что у них и от какой-то дождевой капли все сразу

опускается!., и все старания напрасны... а если у мужчины не встает, то для дамы это просто ужасное потрясение!., то же самое, по моим наблюдениям, происходит с кастриро­ванными котами в обществе кошек! им приходится спасать­ся бегством, иначе гибель неминуема!., а куда бежать мне?., наверное, лучше все же изобразить некоторую заинтересо­ванность... мы останавливаемся у ствола дерева... не самого огромного... на него можно присесть... она приглашает меня устроиться рядом с ней... ладно!., думаю, в этом глухом лесу... нас никто не видит... я так думаю... хотя и не уверен... а вдруг нас фотографируют? или же на деревьях сидят снайпе­ры?., или снайперши?.. я бы нисколько не удивился... она берет меня за руку... потом за обе... может быть, я должен ее обнять?., проявить вежливость?., не знаю... что за манера уводить людей в такую даль... в темноту... под такие густые... и такие мохнатые ветви...

— Доктор, мне нужно вам кое-что сказать!.. Она меня уже обнимает.

— Наверняка вы и сами уже заметили? Я молчу.

— Вы ведь видели моего мужа? Так, нужно изобразить волнение...

— О, конечно!., конечно, мадам!

— О, вы далеко не все видели! Остальное могу себе представить...

— Так вот, я хотела бы с вами посоветоваться...

— Прошу вас, мадам!

— О, как это тяжело! Спасибо, что предупредила...

— Крахт, конечно, в курсе... но он отказывается... вы зна­ете, что он аптекарь, но он еще и эсэсовец... вы меня пони­маете...

Непонятно, при чем здесь все это...

— Так в чем дело, мадам?

— Знаете, мой муж меня бьет... он вовсе не злой... от природы... но когда у него начинается припадок... вы сами видели!..

Конечно, я очень догадлив и быстро соображаю... не зря ведь я ночи напролет размышляю, чтобы потом меня нельзя было застать врасплох...

— Догадываетесь, о чем я хочу вас попросить?

— Сомневаюсь, мадам...

— Вы уверены?

Она расстегивает блузку... блузку из голубого шелка... так, чтобы я видел ее груди... а между грудями у нее бумажка... сложенная... она дает мне ее прочесть... напечатано на ма­шинке, по-французски... машинки здесь редкость, я ни разу их не видел...

— Вы получили разрешение на практику? Я изображаю идиота...

— Erlaubnis?

— Ах да, мадам! да! конечно!

Она задумывается... наверное, я просто глуп... она снова берет меня за руку...

— Послушайте, как бьется мое сердце!

Она прижимает мою руку к своему сердцу... черт, а по­том! другую руку! запихивает между своих ляжек! чтобы я мог этим воспользоваться!., и немного поразвлекся!., ну уж нет!., ни за что! а мадам Изис еще на что-то надеется!., она ничего не поняла, а мы уже все поняли!., ей кажется, что, прибег­нув к подобным ухищрениям, а может, еще и совершив па­рочку убийств, она чего-то достигнет... флаг ей в руки!., но мы, как только высадились на Восточном вокзале и прошли через турникет... сразу поняли, что нас ожидает... что нам нужно готовиться к самому худшему... к пируэтам со связан­ными руками и ногами... мадам Изис считает себя самой умной... пожалуйста... но ради чего?., все эти ухищрения? увидим!..

— Прошу вас, мадам!

Она спрашивает, можно ли продолжать...

— Нуда!., конечно, мадам!

Ну так вот!., я должен отправиться в Моорсбург, прихва­тив свое «разрешение на практику», познакомиться там с Вольмутом... поговорить с ним, взять кое-какие препараты... Атиас Вольмут, тамошний аптекарь... ладно! это несложно... посмотрим, что это за препараты... четко напечатано на ма­шинке, к тому же по-французски... долосал... кураре... мор­фин... цианид...

— Пусть даст столько, сколько сможет!

Небольшое уточнение!., в Моорсбурге два аптекаря! но ее знакомый, тот, к которому я должен обратиться, сразу у дороги, я легко его найду, там рядом статуя... Фонтане! ста­туя Фонтане127! в рединготе!., ошибиться невозможно... пря­мо перед аптекой... статуя!., ах да, я же должен поехать туда один!.. Лили и Ля Вига меня подождут... вижу, она все пре­дусмотрела... а где она взяла эту бумажку, напечатанную по­

французски?., я ни о чем не спрашиваю, потом узнаю... пока я боялся, что нас здесь фотографируют... вдвоем... может, в этих кустах полно фотоаппаратов... и все это подстроено за­ранее... мамаша Тулф точно в курсе! так что же?., я влип! вы можете мне возразить: это же неправдоподобно!., не скажи­те!., она ведь была почти голая... юбка задрана!., вся расхри­станная!., растрепанная! представляете! зачем-то меня туда все-таки притащили!., а сейчас, через пятнадцать лет, когда я об этом вспоминаю... нет, она бы не потянула больше, чем на 10 из 20ш... мне так кажется... хотя даже среди самых записных красоток вы с трудом сможете выбрать тех, кто потянет хотя бы на 10 из 20... Бог мой!., а уж к каким ухищ­рениям они только не прибегают! но все равно: жировые складки, животы, целлюлит... только таких женщин и мож­но увидеть и в салонах, и в авто... и на столе массажиста... короче говоря, подведу итог: мы думали лишь о том, как бы поскорее оттуда свалить!., и мы не собирались заниматься всякими глупостями! так что Изис немного опоздала... до нее еще просто не дошло... значит, ей нужны Атиас Вольмут и его снадобья? чтобы отравить калеку?., но на кой хрен ей это сдалось?., да просто от безделья!., но она далеко не одна такая!., людям изнеженным, живущим в комфорте, часто все вокруг представляется в розовом цвете, они уверены, что все всегда будет так, как они хотят! а собственные подлость и гнусность их не волнуют... ведь это же все клевета! и не бо­лее!

В общем, не могу сказать, чтобы там, в тени гигантских секвой, Изис фон Лейден меня чем-то особенно удивила!..

— Конечно, мадам, обязательно!., завтра же!

— Я не могу поехать с вами... вы отправитесь к Атиасу один... не нужно брать с собой ни жены, ни друга...

— О, само собой!

— Вы отдадите эти лекарства прямо мне... и сразу же!., сразу же по возвращении!., придете ко мне на ферму...

Я не ошибся... она все заранее спланировала... теперь она застегивала платье... и приводила в порядок волосы... до­вольно сильно растрепанные... однако никто бы не поверил, что я пытался ее изнасиловать... а вдруг нас все же сфотог­рафировали?., хотя я ничего не заметил... ни в кустах... ни наверху, на деревьях... я знал, что мадам Изис способна на все... хотя и остальные тоже, черт бы их всех побрал!., эта селедка, риттмайстер, калека, а следовательно, и его гигант­

слуга!., все! все!., все в замке, на ферме, в деревне, и плен­ные тоже... да даже гуси...

Решено, завтра отправляемся в Моорсбург!.. ну а что те­перь?., куда мы направимся сейчас?., надеюсь, обратно к по­возке?., или же она собирается мне продемонстрировать еще какой-нибудь небольшой склеп?., как тот тип, что непре­менно хотел показать мне остатки авиационного лагеря... вряд ли Изис была вооружена... конечно, где-нибудь здесь под деревом вполне можно обнаружить небольшой холмик... прав­да, в Грюнвальде мне случалось видеть и кое-что похуже... в лесу же удобно, выстрелил — и не найдешь!., никто не узна­ет!., но тут пока, вроде как, ничего не случилось, так что нам оставалось лишь вернуться на опушку... присоединиться к Лили, графине... и Ля Виге... они нас ждали, однако ничуть не скучали... графиня угощала их птифурами... а они поти­хоньку все выплевывали... с ней было проще, она ничего не замечала... Беберу же предложили свежей жареной рыбы из ближайшего озера... они успели еще раз выслушать рассказы этой старой перечницы, и все о том же, разве что с неболь­шими вариациями: движущийся тротуар, бал в Бюлье, бере­га Марны... о, они внимательно ее слушали и прилежно от­вечали... но все же были очень рады, что я вернулся!., а чем это мы занимались в лесной чаще?., да ничем! тсс! тсс!., глав­ное — никогда не болтать лишнего... а теперь пора двигаться дальше... и хоп! бубух! в повозку, господа, дамы!., залезаем, устраиваемся... еще одна огромная аллея! шириной с Ели-сейские Поля... и все более огромные секвойи...

— Неужели это все ваши владения? Имею я право знать, черт побери!..

— О да! и еще гораздо дальше!

Вижу, это люди далеко не бедные... а моя любознатель­ность ее смешит... сейчас я насмешу ее еще больше...

— Вы знаете, мадам, ведь я вместе с женой оказался в таком плачевном положении исключительно из-за своей чрез­мерной любознательности!., я никогда не был ни амбициоз­ным, ни жадным!., и вот, в результате, мы здесь, и за нами охотятся не только полицейские всех стран мира, но даже друзья, причем целыми сворами... и все потому, что я совал свой нос туда, куда не следовало!..

Изис вовсе не была идиоткой... сразу поняла, к чему я клоню...

— Ну, ладно, доктор... удовлетворяйте свое любопытство! спрашивайте меня обо всем, что хотите!., я вам расскажу...

не бойтесь!., раз уж мы не можем вас ничем больше убла­жить, так хотя бы расскажем о том, что вам не следовало бы знать!..

— Буду весьма признателен!

— Сперва отправимся к лесопилке!., она на берегу озера, я вам ее покажу, там работает шестьдесят человек... все при­говорены к исправительным работам... среди них три убий­цы... их не захотели брать в армию... они недостойны... есть, правда, и такие, что сами отказываются по религиозным мо­тивам!., но эти-то, действительно, в положении рабов... на­стоящие каторжники, не то что «отказники»... сами увиди­те... это озеро тоже принадлежит нам... оно довольно большое, простирается на восемнадцать километров до самого Моорс-бурга... там вы увидите и корабли... которые принадлежат моему свекру... они такие же древние, как и он... они все нуждаются в замене... а чуть дальше у нас есть еще одна лесопилка... сегодня мы туда не поедем... ну что, достаточно вы узнали?... хватит с вас?

Дата добавления: 2015-09-29