— Это должен знать Харрас!
Харрас! ах, этот Харрас!.. где теперь этот жирный повеса?., мы смеемся... шутим!., я вижу, у Крахта уже нет усиков... он их сбрил... он сбривал их уже несколько раз, свои усики «а-ля Адольф»... а потом снова отращивал...
Ну вот мы и закончили... мы не доели колбасу... но если мы ее здесь оставим, то, как только мы уйдем, на нее набросятся крысы... вполне возможно, что они сожрали бы и Бе-бера, если бы мы там его оставили... точно так же со мной на улице Жирардон поступили и те «чистильщики», вымели все подчистую!., они сожгли даже мою кровать, в ярости от того, что она слишком тяжелая, и они не могут стащить ее вниз... так вот, значит, сардины мы прикончили, а остальное сло
жили в сумочку!., туда же две буханки черного хлеба и Бе-бера!
— Ну а теперь, Крахт, пошли констатировать смерть!
Он сказал, что это рядом?., на поверку оказалось довольно далеко... на самом краю деревни, у развилки дороги... а там уже собрались люди... домохозяйки, пленные, рабочие, русские, поляки... два наших приятеля, Леонар и Жозеф, естественно, тоже... и еще множество других любопытных, которые, скорее всего, пришли с дальних ферм... у озера... Крахт просит всех отойти назад! расступиться!., чтобы я мог осмотреть Яго... он лежит на боку... слюны нет... рвоты тоже... четыре лапы вытянуты... тело еще теплое... я спрашиваю, когда он умер... часа два назад... когда тащил старика... внезапно!., там были люди, которые все видели... это случилось во время вечерней прогулки... не было ни конвульсий... ничего!., ладно!., я могу сделать заключение: сердце... сердце не выдержало, учитывая возраст и перегрузки... заразы нет!., никакой опасности! и кроме того, ему не давали достаточно мяса... такому псу, как Яго, учитывая его вес, нужно съедать по пятьсот грамм сырого мяса в день, как минимум... следовательно, это не от болезни, не от отравления... я излагаю очень убедительно... это от жизни впроголодь! Крахт повторяет им мои слова... но еще более убедительно! даже чересчур! он хрипит, орет, вопит, прямо как фюрер!., служанка переводит его слова на русский, чтобы все присутствующие поняли... теперь собаку можно похоронить, Крахт и это предусмотрел... подходят восемь bibelforscher'oB с лопатами, заступами и тремя большими камнями... быстренько вырывают яму... опускают туда несчастного пса, засыпают — все кончено... я иду домой... смотри-ка, Изис!.. она не часто выходит из дому... я с ней здороваюсь... кланяюсь... я уже передал ей ее помаду, «камелии»... мне больше нечего ей сказать... она смотрит на меня... вернее, на нас... и больше ничего... ну, ладно!., я говорю Лили и Ля Виге, что все в порядке, можно возвращаться... вдруг чей-то голос: hait!., старческий голос... он приближается к нам... верхом на лошади... он немного опоздал... Крахт начинает мне объяснять... старик взял эту лошадь на ферме, эта лошадь принадлежит ему, белая полукровка... сынок использовал ее на сельскохозяйственных работах... о, ведь ему ее сперва не хотели отдавать!., с ним даже случился припадок гнева!., ведь это он хозяин на ферме, и никто другой!., именно он, ритт-майстер граф фон Лейден! и он ничего такого не потерпит!..
ему нужна его кляча!., позор! он не собирается ходить пешком!., или ездить на спине русского, как его собственный сын! ни за что!., он ведь не калека!., а поскольку Яго умер, ему нужна лошадь, причем немедленно!
Они испугались, что его хватит удар, и он откинет коньки, как и Яго... и отдали ему его клячу, оседланную, взнузданную и с удилами... а не с трензельной уздечкой!., сначала они не могли найти его шпоры... но потом нашли! и вот теперь он был здесь, этот старый мудак фон Лейден, на своей белой полукровке... вооруженный до зубов... что это было за зрелище!., при сабле, с револьвером... он смотрелся совсем неплохо, даже более красочно, чем в повозке, запряженной Яго... судя по всему, он заметно приободрился... но почему у него сабля справа? он же служил уланом... а уланы носят саблю слева... это его нововведение! он направляется к нам... вернее, к могиле Яго... вытаскивает саблю и салютует...
Теперь, я думаю, можно вернуться домой... но подождем... пусть риттмайстер отъедет подальше...
Ну вот!., он уже возле тополей... его силуэт на белой лошади прекрасно виден издали... особенно на фоне серо-желтого неба... мы потихоньку двигаемся к дому вместе с шестью bibelforscher'aMH, двумя цыганами, Леонаром и Жозефом... Крахт держится чуть сзади... мы идем очень медленно... а где же Изис?.. ее уже не видно... должно быть, она пошла не по этой дороге... а по другой... а может, по той, что вся разрыта... здесь, на равнине, создается ощущение, что от тебя ничего не может скрыться... но, на самом деле, толком ничего не разглядишь... во всяком случае, она к нам не подошла... ничего странного в этом нет!., может быть, что-то случилось?., позже узнаем...
* * *
Надо сказать, меня кое-что беспокоило... а точнее, беспокоил Ля Вига... его поведение стало каким-то странным... впрочем, он всегда таким был... но теперь, по возвращении с этой прогулки, он стал казаться мне еще более странным, Чем до этого... ночью я спал плохо, урывками... и как только в бойницах забрезжил свет, я сразу же вскочил!..
— Слушай, Лили, я спущусь к Ля Виге!
— Думаешь, с ним что-то не так?
— Думаю, он болен!
Мне собраться не сложно, стряхнул солому — и готов... одеваться ведь нам не нужно, так что мы всегда наготове... спускаюсь по лестнице... там в углу, где обычно сидел Яго, остались только цепь и здоровенный ошейник... выложенный кирпичом коридор... иду вперед... в конце коридора дверь в каморку Ле Вигана... я вхожу без стука... а, ну так я и думал!..
— Эй ты!., ты!., крыса!., крыса!..
— Ты сошел с ума, Ля Вига!., я не крыса, я — это я! сядь, говорю тебе!., ты мне надоел!
Он стоит на своем тюфяке и так жестикулирует, будто я его ужасно испугал! будто я собираюсь его сожрать!
— Да ладно Ля Вига, хватит тебе! сядь!
— Нет! ни за что!
— Нет! ну нет, так нет! только успокойся!., ты вопишь слишком громко!
— А ты взгляни на мою руку! они же меня покусали?
Я смотрю на его мизинец... точно!., след от крысиного укуса...
— Видишь мои штаны?., я что, все это выдумал?
И это тоже правда... они вырвали целый кусок из одной его штанины...
— Ну ладно, здесь тебе оставаться нельзя, пойдем наверх к нам, будешь спать там... там тоже есть крысы, но не так много, мы с ними справляемся! и почему их стало так много?
— Да потому что тут больше нет собаки! и еще они хотели сожрать мой хлеб... посмотри сам!..
И это тоже правда, они успели сожрать, по меньшей мере, половину буханки...
— Почему же ты не зажег свечу?
— Из-за этой соломы мог бы начаться пожар! поэтому я всю ночь сражался в темноте!
Похоже, так оно и было!., на его лице застыла судорожная гримаса, волосы свисают на лоснящийся от пота нос, он весь перемазан пылью...
— Когда я вспоминаю о том, как играл «Мизантропа»...
— Это было не так уж давно, Ля Вига...
— С тех пор прошла вечность, Фердина! целая вечность!
— Да уж, приятель, именно вечность!
— Мне кажется, я больше ни одну бабу никогда трахнуть не смогу!
— Да брось, ты же всегда был героем-любовником!..'
— Теперь все кончено, навсегда! они вызывают у меня только отвращение! а у тебя?
— Я бы их всех утопил, чтобы избавиться от их кривляний!
— А как тебе эта Изис фон Лейден?..
— И не вспоминай лучше!
— Небо розовеет... ты заметил?., появился новый оттенок!
— Конечно, Ля Вига, ты прав... впрочем, ничего особенного!., это все только из-за облаков...
— А стены дрожат сильнее, чем вчера!..
— Да и земля тоже!
До нас доносятся приглушенные отзвуки взрывов... брум!.. и браум!.. со стороны Берлина... с юга... с востока тоже...
— Может, это русская армия?
— Вполне возможно!
Не стоит его чересчур успокаивать...
«Услышьте речь мою, пожалуйста, прошу!»
Ну вот, теперь он перешел на стихи, пусть себе декламирует...
Стоит ему войти в роль, как он приходит в себя...
— Браво, Ля Вига!., пошли к нам!.. У него еще один вопрос...
— А что ты думаешь про этого аптекаря? Ну что я могу сказать?
— Пока не знаю...
— А как тебе эта Изис?
— Очень... очень!., подозрительное поведение!..
— Ну, ладно, пошли!
Здесь все вызывают у меня подозрение!., наконец он готов... мы поднимаемся... Лили приготовила нам кофе, правда, не настоящий...
— Это пойдет вам на пользу!
Милая Лили, она сама доброта и предупредительность... Ля Вига рассказывает ей, что его чуть не сожрали...
— Все так и было, Лили!., так и было! но учти, Ля Вига, дальше может быть хуже!
— Конечно, дальше будет хуже!
И тут его разбирает бешеный смех... может, он спятил? или нет? просто играет? его никогда не поймешь...
— Послушай, Фердина, кого мы только не видели!., фон Зекта! фон Зектшу!.. старую падаль! Преториуса!.. а этот отель «Зенит»!., и Канцелярия! призрак Адольфа! а «сынки», там, у нас на проспекте Жюно!.. могу напомнить, если ты уже позабыл?
— Нет, спасибо, Ля Вига!., ты просто устал, вот и все... не нужно ничего мне напоминать!..
— Они всех сдали!., всех заложили! эти федералы и генералы с Холма!., возьми к примеру Лекомта и Клемана Тома132!
— Не заводись, успокойся, забудь о них, они давно расстреляны!
— Ты так думаешь? точно?
— Уверен!
— А, ну тем лучше! тогда можно и отдохнуть! Он ложится на солому, вытягивается...
— Как видишь, здесь тебе бояться нечего... нет ни одной крысы!..
— А может, это все Зиммер?
— Что Зиммер?
— Это его штучки!
— А может, Харрас? как ты думаешь?
Я не собираюсь ему отвечать... сейчас он успокоится...
— А помнишь гусей?., и эту крапиву?., кто-то же принес крапиву! разве ты не заметил, какой был переполох?
— Да! конечно, это же не само собой произошло!..
— А, вот видишь!., ты со мной согласен!
— Конечно, Ля Вига!..
Да, здесь ему все же лучше, чем внизу... здесь он с нами... он начинает дремать... пусть поспит...
— Смотри, Ля Вига, теперь все небо стало розовым!., оно все розовое! это замечательный знак!..
— Ты так думаешь?., точно?
Но у него уже не осталось сил для сомнения... он засыпает...
* * *
Та ночь с Ля Вигой была по-настоящему мучительной... причем волновали меня вовсе не крысы, они вели себя довольно спокойно... пару раз кто-то прошуршал под соломой... и все... Бебер даже не пошевелился... Ля Вига заснул, правда ненадолго, Лили тоже, мне кажется, немного поспала... а мне спать было некогда... слишком многое нужно было обдумать...
ничего, можно обойтись и без сна... прежде всего, надо решить, что нам делать дальше... на рассвете я говорю Лили...
— Сходи-ка наверх!
Она в нерешительности...
— К Марии-Терезе?
— Я не могу идти туда раньше десяти часов!
— Ты пойдешь раньше!., сейчас же!
— Но я не хочу ее беспокоить...
— Нет!., нет!., иди туда!., прошу тебя!
У нее можно узнать, взяли ли русские Берлин... не знаю, как ей удавалось узнавать последние новости... но она всегда была в курсе... Лили отправилась наверх... было примерно около восьми часов... у нее был предлог, занятия танцами, хотя, пожалуй, восемь часов это и рановато...
Мы с Ля Вигой начинаем гадать, что же скажет Мария-Тереза... естественно, не все... у нас на лестнице еще до рассвета кто-то начал топать... и раздавались голоса... это были девчонки... девчачьи голоса... маленькие полячки старика... на перистиле галереи второго этажа... они очень веселились... почему?., неизвестно... молодежь же способна веселиться и просто так... если бы сюда явились татары и стали бы всем отрезать головы, им бы и это, возможно, показалось чрезвычайно смешным... с ними еще и девчонки и мальчишки из кибитки... все смуглые, темнолицые, волосы как будто смазаны маслом... в платьях с чужого плеча... укороченных, талии чуть ли не у шеи... и вдобавок, все щелкают кастаньетами, чтобы еще больше нам досадить!., что за треск! по всему этажу!., вряд ли Марии-Терезе удастся снова заснуть!., я говорю Ля Виге... «что-то случилось!»... если уж вся эта местная ребятня вместе с цыганятами из кибитки устроила здесь такую свистопляску, взбудоражили всех снизу доверху и что-то оживленно обсуждают на своем ломаном языке, значит, что-то случилось!.. Крахт, должно быть, знает, но его тут нет... а Лили все не возвращается... может, танцует наверху?., или Мария-Тереза ее задержала?., может, они завтракают?., а время идет...
Мы ждем ее уже не меньше часа... а уж ребята скачут как бешеные, прямо босиком, изо всех сил! и трещат кастаньетами... и что-то там верещат, на своих наречиях!., все вверх дном! /
А, вот наконец кто-то!., чьи-то шаги наверху, на мостике, ведущем к другой башне... мне кажется, это Лили... или же нам самим за ней сходить?., да, это она... что нового?..
она ходила не зря!... все эти ребята, маленькие полячки вместе с цыганятами, устроили свистопляску, потому что старикан готовится к отъезду... он неожиданно собрался уезжать!., принял такое решение!.. Яго уже нет, поэтому он оседлал свою боевую лошадь и отправляется на войну!., чтобы задать жару русским!., он будет сражаться за Берлин!., он успеет накормить сотни вояк грязью этих равнин, пока они успеют до него добраться!., но самым забавным было то, что его сестра Мария-Тереза полностью его поддерживала!., а возражений он вообще не терпел... ни слова против... но дело тут было не в сестре, он почти уже ничего не соображал... еще в раннем детстве, когда с ним случался приступ гнева, он угрожал выколоть глаза гувернанткам, и те спасались бегством... в результате они все стали носить маски, как при фехтовании, наблюдая за тем, как он доедает свой суп... а теперь, в восемьдесят лет, он решил заняться русской армией... он так гордо выйдет прямо к ним, вызовет на бой их генерала и отрежет ему уши!., и всем остальным тоже!., уши и головы!., не церемонясь, одним взмахом сабли!., зззт!.. он уже наточил свою саблю, лезвие с зазубринами! горе русским головам!., это настоящая бритва с зазубринами!., им теперь от него не уйти!.. Мария-Тереза увидит, как их головы полетят вверх! взлетят над церковью!., он нам пришлет их из Берлина! словом, горе русским солдатам!., и их головам!..
— Да... конечно, братец!
Он покажет этим русским!., разделает их под орех по одному!., ведь все они — это всего лишь вонючие обосравши-еся навозные черви!., все, абсолютно все, включая их генералов и их царя!
— Конечно, Герман!
— Русские меня хорошо знают! и далеко не со вчерашнего дня! армия Ренненкампфа, август 14-го!.. Танненберг133!..
А теперь что, они вознамерились его победить?., да кто они такие? ах, они собираются войти в Цорнхоф!.. ну так они войдут туда в гробах!., и только так!
— Конечно, Герман, но вы ведь будете не один!
— Нет! нет!., я буду именно один!., поскольку Гинден-бург уже оставил нас134! я выступлю один против всех!
— О, мой дорогой брат, дайте я вас обниму!., не стоит медлить!..
— Только вы меня понимаете, сестра моя! дайте и я вас обниму!., теперь в седло!., сегодня же вечером вы увидите трупы! горы трупов! засекайте время!., часы на церкви!., там
полетят головы!., головы!., вы их увидите! о, татары, вы сими этого хотели!., взгляните, сестра моя!., эта долина будет красной!., полностью красной!., до самого Одера!
— Конечно, брат мой, я буду ждать!
Хотя бы она была с ним полностью согласна, она прекрасно его понимала и ни в чем ему не противоречила! ну а теперь верхом на лошадь! и во двор!., нужно помочь ему сесть в седло... мы втроем спускаемся вниз следом за его сестрой... и маленькими босоногими полячками... вся деревня уже, наверное, знает, что он уезжает... но никто не дал себе труда прийти... кроме трех bibele`й из конюшни... я рассказывал вам про его лошадь, так вот, пардон! забыл сообщить, это была кобыла! по кличке Блеэтта! имя почему-то французское... она уже стояла перед перистилем, оседланная... ее держал под уздцы bibelforscher... правильно держал... видно было, что он знает, как управляться с лошадьми... на ферме эту Блеэтту не слишком изнуряли работой!., хотя там приходилось пахать... а это занятие не из легких!., а вот и риттмай-стер при полном параде: шпоры, эполеты, петлицы, железный крест... и кивер!., он ощупывает себя, не забыл ли чего... да, все в порядке! он проверяет стремена... на нем короткие сапожки... а хватит ли овса?., да, целых два мешка!., и еще полотняная сумка... отлично!., один из bibele`й держит стремя... nein! он отказывается... никакой помощи!., кладет руку на головку передней луки и хоп!.. он уже в седле... он сидит точно, как сказано в Уставе... свободно, без напряжения!., я-то могу это оценить... не то, что эти наездники, которых я вижу каждый день на мосту Сен-Клу... или те, что в Булон-ском лесу в растерянности цепляются за лошадиные шеи... люди, которые никогда до этого не были «в седле», привыкли ездить в своих «тачках», всегда заваливаются вперед, «на собственные яйца», просто смотреть противно... а до 14-го года я бы вообще предпочел сдохнуть где-нибудь в тюрьме, чем показаться на людях в таком виде... с поднятыми коленками и задранными наподобие крылышек локтями...
Но теперь все сойдет, все кажется нормальным!., «произошли необратимые перемены!»...
Однако я снова увожу вас в сторону, позволяю себе отвлечься!., может, я и вправду отупел?., то обращаюсь к настоящему, то опять возвращаюсь в прошлое... мне все позволено!., ничего не поделаешь, старость! ну и пусть! я же не буду писать вечно, когда-то придется и остановиться... Нимье«же сказал мне: когда меня начнут издавать в виде комиксов, при
дется кое-что сократить!., урезать!., «останутся одни скоты!» читайте Ницше... черт возьми, мы уже к этому близки!., можно ли, к примеру, себе представить что-либо вообще более гнусное, чем наше хрянцузское телевидение? более нелепое?., каждую среду135 без исключения там появляется какой-нибудь жуткий тип, который безо всякого стыда подражает мне, и при этом у него еще хватает наглости вопить! что меня просто больше не существует...
Вы, наверное, думаете, что у меня нет телевизора... но у Лили-то он есть!
Ладно!., вернемся на равнину в Бранденбурге, где мы только что были... бесконечные свекольные грядки... и картофель... борозды... еще борозды... и риттмайстер в седле... больше всего меня поразило то, что провожать его пришло совсем немного людей!., никого с фермы, никого из бюро... они конечно обо всем знают, но не показываются... Кретцеры, естественно, сидят дома... а где же Изис фон Лейден? а Крахт?.. думаю, им интересно было бы посмотреть, как этот старый пердун отправляется на войну... откуда же они наблюдают, хотел бы я знать?., а вот мы не прячемся... риттмайстер на лошади удаляется шагом... маленькие полячки машут ему вслед «до свиданья»!., «до свиданья»!., и строят рожи... одновременно... показывают ему языки... веселятся!., и даже швыряют в его сторону пригоршни камней!., а он уже почти выехал из парка и очень внимательно изучает карту... на девчонок он не смотрит, пытается сориентироваться... по компасу!., огромному, который болтается у него на шее... вот он переходит на рысь... мелкую рысь... и отъехав уже довольно далеко, вдруг начинает делать разворот... резко поворачивается! лицом к нам, с высоко поднятой вверх саблей!., это он нас приветствует!., мы с Ля Вигой ему отвечаем... военный салют, навытяжку!., девчонки прыскают... и испуская громкие крики, бросаются наутек!., швыряя в нас камни!., град камней!., мы им кажемся такими же смешными, как и старикан!., в результате только мы трое, я, Лили и Ля Вига, остаемся на месте и продолжаем смотреть на долину... а Бебер сидит в своей сумке... старик скачет рысью в южном направлении... он хорошо виден на горизонте... главным образом из-за его белоснежной кобылы Блеэтты, выделяющейся на фоне облаков, которые, как я вам уже говорил, в направлении Берлина были черными и желтыми от серы... а мы все не уходили и чего-то ждали... мне казалось, что кто-нибудь наконец-то спустится и спросит, что мы тут де
лаем... а кстати, где же эта Тулф-Чеппе? она ведь такая общительная!., что-то ее не видно!., никого! никто нас ни о чем не спрашивает... нет... ни о чем... а вдруг старик и вправду уехал?., даже не с кем поговорить!., ни во время вечернего mahlzeit'a... ни после... все молчат...
* * *
— Ну и ну! скажите на милость!., ну и ну! скажите на милость!..
Вот и все, что прокручивается в голове у нашего мизантропа... долбит одно и то же... уставившись в одну точку... прямо перед собой...
— Ну и ну!., скажите на милость!
Сильное впечатление на него произвел наш риттмайстер, отправившийся бить врагов...
— Ну и ну!., скажите на милость!
Он был так взволнован тем, что только что видел этого старикана с саблей наголо, что добиться от него чего-нибудь было невозможно... о, но вдруг — идея!., его осеняет!., он даже вышел из оцепенения...
— Фердина!.. Фердина!.. сходи-ка к Изис!
— Но почему именно я?
— У тебя же с ней хорошие отношения!
— Ты ошибаешься!
Вряд ли мне удалось бы убедить его в том, что там в лесной глуши у нас с ней ничего не было, что она водила меня туда просто так... а значит я имел полное право поинтересоваться у нее, где же Харрас...
— Но зачем нам это?
Но ведь это же он поселил нас сюда!., он, и никто иной!., куда же делся этот проклятый идиот?., уж ей-то это известно! этот негодяй со свастикой!., когда он собирается вернуться?
— Хорошо, тогда мы пойдем туда все втроем!
Решаю я... я был уверен в том, что нас оттуда выставят... а он пребывал в полном неведении, поэтому ничего и не опасался... быстро сажаем Бебера в сумку!., без промедления!., и спускаемся вниз... на улице прохладно... на кленовой аллее темно... почти как и в нашей комнатушке, настолько эти деревья высокие, густые и еще переплетаются вверху наподобие свода... этими аллеями никто больше не занимается, опавшие листья валяются здесь уже три года, образуя что-то вроде огромного ковра, в котором вы утопае-
те по колено... парк Мансара пришел в запустение... а раз уж и за парками Мансара никто больше не ухаживает, тем более в Бранденбурге, то можно с уверенностью сказать, что мы находимся накануне конца, конца Великой Эпохи, и нам совсем недолго осталось ждать нашествия китайцев... и настенные часы ведь не заводятся сами собой... а чтобы собрать все листья, подрезать ветви на деревьях... вам понадобятся годы работы... но традиции-то уже нет!., утрачена!..
Однако я предпочитал не распространяться на столь серьезные темы... мы проходим мимо bibele`й, между их изб... они уже все построены!., просторные, высокие... огромные, одним словом... монументальные сооружения из бревен... а внутри теперь живут сами строители... им здесь гораздо лучше, чем в Tanzhalle... ведь те финские врачи из Берлина, что купались в ледяной воде, никогда уже сюда не приедут! черт побери! что сейчас от них осталось?., думаю, не больше, чем от отеля «Зенит»... Преториуса и его этажа с редкими цветами... ах, каков все-таки этот риттмайстер граф фон Лейден!., ведь именно туда он и отправился, на запад, прямиком на Берлин, с саблей наголо... мы же сами все видели!., вот счастливчик... наверное, он уже там! однако не стоит болтать об этом на ферме! и вообще, где бы то ни было еще... мы же только спросить про Харраса! раз уж Ля Виге это так приспичило!., мы проходим мимо кибитки, по сравнению с избами она кажется просто крошечной... уж больно эти избы здоровые... цыгане жестами подзывают нас... но мы не останавливаемся... о чем с ними говорить?., может, они хотят опять погадать нам на картах?., однако мы и так все прекрасно знаем!., какое замечательное нас ждет будущее!., ну вот мы и на ферме... мощеный двор... несколько гусей, вот и все... не внушают мне доверия эти два француза из свинарника... особенно Леонар... они тоже подзывают нас к себе жестами...
— Да!., да!., сейчас!..
Пошел дождь... навозная лужа уже разлилась до середины двора и превратилась в настоящий бассейн... но не только из-за дождя и обилия навоза, туда, должно быть, стекает еще и свекольный сок... из высоких силосных башен... а какой там запах!., но это вполне естественно... вот мы уже и на лестнице... я стучу... долго ждать не приходится, калека с женой, вероятно, уже заметили сверху, что мы идем... нам открывает русская служанка... «мадам! мсье! krank!» и бум!., дверь захлопывается!., они больны?., не верю... ясно, что нас отфутболили!
— Ну как, Ля Вига, ты удовлетворен?
— Да!., да!., ну что ж!
Нам остается лишь вернуться к себе... а Леонар и Жозеф, оказываются, наблюдали за нами из своего хлева... они над нами смеются!., и опять показывают нам жестами, что хотят нам кое-что сказать... что еще?., мы опять проходим вдоль лужи... полной навоза... вот мы и у них... они подмигивают нам... что дальше?., я перехожу в наступление...
— В чем дело?..
Нам уже пора возвращаться!
— А вы никому не расскажете?
— Мы же не стукачи!
— Нет!., конечно, нет!., хотя мало ли...
— А о чем, собственно, речь?
Всего лишь о двух маузерах, которые они не могут оставить у себя!., сущий пустяк!., они роются в соломе в глубине своего хлева... а вот и эти игрушки!., они нам их показывают... две здоровенные пушки...
— Где же их можно спрятать? Спрашиваю у них я...
— Мы думали про ваш шкаф... там ведь искать не будут...
— Какой шкаф?
— Ну шкаф Харраса!
Я вижу, это уже ни для кого не секрет...
Если я им откажу, то они придумают еще что-нибудь, а я уже просто видеть не могу этих навозников-заговорщиков, они вызывают у меня самое настоящее отвращение... приходится сделать вид, что я согласен...
— Да... да... договорились!
Если уж мы решили спрятать две этих игрушки... то сперва надо все хорошенько обдумать... но уж только не в шкафу Харраса!.. в любом другом месте!., неважно где!., всем ведь уже известно, что я беру там табак, и этого достаточно... если Харрас задержится еще дольше, уж не знаю даже, где он сейчас находится, то по возвращении он не обнаружит в своем шкафу вообще ничего... учитывая мою любовь к широким жестам!., так что лучше уж я запихну их в какую угодно дыру, но только не в шкаф!,
Во время mahlzeit'a я постоянно -думал только об этих поганых пушках... только об этом... heil!.. heil!.. хотя старался не пропускать и того, о чем они говорят, мало ли что!., обычная болтовня... шуточки... а это они о чем?., или о ком?., я пытаюсь ухватить нить разговора... Крахт правда и ухом не
ведет... а Кретцерша разошлась вовсю... шутки... может, в наш адрес?., она начинает смеяться... ее смех напоминает звуки из зверинца, что-то вроде припадка у гиены... нет! речь не о нас!., она, то есть они, обсуждают какой-то вчерашний приказ ландрата... «Все оружие, револьверы, ружья, гранаты должны быть сданы в Tanzhalle»... за ними приедет грузовик из Kommandatur... на рассвете... даже охотничьи ружья!., все без исключения... нарушители будут «взяты под стражу»... лично я не вижу в этом ничего смешного... да уж! скорее, наоборот!., вот калека уже сдал свое оружие... Крахту!.. лично!., теперь он не сможет терроризировать свою жену и гостей!., этот калека так трясется за свою шкуру!., он-то знает, что такое «взять под стражу»... и своего лучшего друга ландрата он ой, как боится!., он сделал это, чтобы все здесь знали, что он строго выполняет все предписания!., к тому же, его жена Изис опасается, что, если бы ему оставили оружие, то он бы ее в конце концов застрелил... и Силли тоже!., все за столом буквально корчатся от хохота!., и даже наша маленькая горбунья... неужели они смеются только из-за этого?., может быть, все это как-то относится и к нам?., к нашим пугачам?., конечно же, им все уже известно... нетрудно догадаться, стоит лишь посмотреть на нас, на то, как мы ходим туда-сюда... правда, сейчас мы сидим!., но стоит нам встать, наши оттопыренные карманы сразу же бросаются в глаза!.. Ля Вига поворачивается ко мне... удостовериться, все ли я понимаю... конечно! конечно!., абсолютно все!.. Кретцерша, наверное, уже описалась, она сотрясает свой стул, да и стол тоже... все тарелки звенят!., а она сама уже просто гавкает!., ее намеки заставляют всех присутствующих визжать от смеха!., машинистки, секретарши и даже Крахт!.. все хохочут до упаду!., и не то, чтобы она говорит на жаргоне, но просто глотает слова, не делая пауз, получается какая-то каша... конечно, все это направлено против нас... недаром же я расслышал слово «маузер»... уже раза два или три... в ее гавканьи... и даже у этих давящихся от смеха девушек это слово проскакивало... маузер... чего же еще!., мы все поняли!., а у них уже начинается икота!., нет, не стоит все-таки тащить к себе эти безделушки-маузеры! а ведь именно это они посоветовали нам сделать, спрятать их под наши тюфяки или в шкафу! ага, сейчас! эти ублюдки над нами издеваются!., им, наверняка, уже все известно, и у нас будет «шмон», это же само собой! в первую очередь!., а уж потом внизу, у старикана!., именно так! но я не собираюсь хлопать ушами...
виду, правда, не подаю, но тут же действую, надо принимать меры!., я встаю из-за стола...
— Ля Вига, мне плохо, нужно выйти на воздух!.. Лили, пошли!
И прежде чем до них успевает что-либо дойти, мы оказываемся на улице... с перистиля — быстро в парк... налево, в первую аллею...
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |