Клубничный торт
Для бисквита понадобятся:
6 яиц,
100 г муки,
100 г крахмала,
200 г сахара,
1 ст.л. коньяка,
цедра половины лимона
Отдельно взбить белки с сахаром и желтки, аккуратно соединить и порциями добавлять муку с крахмалом, перемешивая сверху вниз. Добавить цедру лимона и столовую ложку коньяка.
Готовое тесто вылить в смазанную маслом форму и отправить в разогретую до 190–200 °C духовку на 20–25 минут. И главное – во время выпекания не открывать дверцу духовки, иначе бисквит «опадет». Когда подойдет время, вынуть форму, перевернуть бисквит на тарелку и дать остыть.
Крем был ужасный – это я понимаю сейчас, – целиком из сливочного масла, сплошной холестерин, ведь никакого маскарпоне и в помине не было! Но никто из гостей тогда не страдал ни во время поглощения десерта, ни после, нагло брали добавку.
Для крема понадобятся:
350 г сливочного несоленого масла,
3 яйца,
6 ст.л. сахара,
ром, ликер или коньяк.
Масло комнатной температуры взбиваем миксером добела. Отдельно смешиваем яйца с сахаром и чуть-чуть аккуратно нагреваем на плите, чтобы сахар расплавился, добавляем для вкуса немного рома, коньяка или ликера. Как яичная масса остынет, вбиваем в масло. Должна получиться однородная масса – сливочный крем.
Остывший бисквит режем вдоль на два пласта и пропитываем их вишневым сиропом, который нужно сварить и охладить заранее.
Для сиропа понадобятся:
1/3 стакана вишневого сока,
2 ст.л. сахара,
3–4 ст. ложки коньяка,
1/4 стакана воды.
Все нагревать в сотейнике до полного растворения сахара. Снять с плиты и охладить.
Кладем на красивое блюдо пласт пропитанного сиропом бисквита, сверху довольно толстый слой крема и на крем одну к одной, не жалея и не экономя, укладываем промытые и очищенные ягоды клубники. Накрываем вторым пластом бисквита. Жирно смазываем кремом весь торт сверху. У вас получается блестящий белый торт, который вы можете украсить по своему вкусу и желанию.
Еще на отцовский день рождения мы всегда подавали мороженое, по-нашему, по-семейному. Мороженое могло быть каким угодно и с чем угодно, но блюдо под ним мы делали сами заранее – оно было изо льда с замороженными цветочками и ягодками, большое, прозрачное, каждый раз разного вида, цвета и формы.
На этот праздник мы с сестрой обычно устраивали лотерею, начиная приготовления месяца за два. Основными лотами были подарки, которые папа получал в поездках в течение года: какие-то немыслимые макеты ракет и самолетов из космического городка, бурки, толстенные книги с видами какого-нибудь далекого края, тельняшки и узбекские халаты, киргизские войлочные шапки и северные свистульки из глины. Самым главным делом было найти к подарку подходящую надпись, которую мы выискивали в газетах и журналах и прилепляли к подарку. Название должно было быть глупым, нелепым, смешным и совершенно не подходить вещи. Работали на контрастах. Смешной подарок и идиотский лозунг. Прятали все в комнате под лестницей до поры до времени. А перед шашлыком начиналось! Лотерею обычно вел Борис Брунов, наш друг и конферансье, или мой любимый Ростислав Плятт.
– Лот номер 18. Карельский эпос «Калевала» с надписью «Сказки венского леса снова в моде!» Карело-венский лес – это наше все!
– Лот номер 48. Подшивка журнала «Америка» за 1969 год с надписью «Лети с приветом, вернись с ответом!» И желательно не просто с ответом, а с приглашением!
– Лот номер 5. Подушка диванная, вышитая, с надписью «За себя и за того парня!»
После лотереи, развеселившись и разрумянившись, гости набивались в маленькую гостиную, где в углу стояло пианино. Кто-то садился и начинал играть: Муслим, Арно, Оскар, Марк, Юра Гуляев. Гуляев пел своим шикарным голосом: «Желаааю вам, чтоб вас любили по утрам…» Какой певец был, какой человек! А когда мы жили в Индии, мама позвонила и сказала, что дядя Юра умер. Он был астматиком, собрался ехать куда-то, сел в машину, и начался приступ. До бардачка, где лежал ингалятор, не успел дотянуться – задохнулся. Очень папа переживал его уход.
На днях рождения выступали все в порядке очереди – сама жизнь была в порядке очереди. Иногда доходило до ревности, ведь люди творческие, легко ранимые. К нам в гости тогда приехала певица Алла Баянова, с которой мы были знакомы еще по Парижу. Она только что получила советское гражданство и была очень этому рада. Села за пианино и стала петь старинные романсы. Все пела и пела, и чувствовалось, как не только все вокруг, но и сама она получает от этого процесса огромное удовольствие.
Моя душечка, моя ласточка,
Взор суровый свой прогони.
Иль не видишь ты, как измучен я?!
Пожалей меня, не гони!
Припев:
Не лукавьте, не лукавьте!
Ваша песня не нова.
Ах, оставьте, ах, оставьте!
Все слова, слова, слова…
Моя душечка, моя ласточка,
Я нашел в тебе, что искал.
Пожалей меня, не гони меня,
Как измучен я и устал.[6 - Автор слов: Александр Дюбюк.]
Припев.
Ты любовь моя, ты вся жизнь моя,
За тебя весь мир я б отдал.
Верь мне, милая, верь, желанная,
Никогда я так не страдал.
– Аллочка, это все хорошо, но сегодня же не вечер русского романса! – сказал громким голосом Марк Фрадкин. – Это же прямо целый концерт, все, наверное, устали! Надо же и другим дать сыграть!
Баянова опешила, тотчас встала из-за пианино и отошла. Мама сказала что-то Марку, взяла бутылку шампанского – Баянова пила только игристое вино – и пошла с Аллой в другую комнату. Представляю, как они там Фрадкину мыли кости. А Марк сел за рояль и начал петь, обращаясь к каждой женщине поочередно, которые были в комнате: «Придет и к ВАМ любовь! И к ВАМ! И к ВАМ!», многозначительно подмигивая кому-то из особо понравившихся и намекая на то, что любовь может прийти в его лице.
Вскоре гости снова пели хорошо поставленными голосами, коверкая слова и хохоча от души: «Разденься и жди, вся ночь впереди!», «Я, ты, он, она, выпьем красного вина!», «Из полей доносится «Налей»! А потом и вовсе кто во что горазд, переходили на похабные частушки. Дом сотрясался от смеха! Но лучше всех пел частушки Анатолий Кузнецов, товарищ Сухов – они в его исполнении звучали замечательно-неприлично, прочувствованно и как-то с другой стороны, отрешенно, по-акынски – вот, пою, что было, ничуть не приврал. Люди умирали со смеху, а Толя продолжал петь – спокойно, чуть трагично, печальным голосом летописца, называя все своими именами, без капли юмора, но с легкой всепрощающей улыбкой, чем еще больше накалял страсти вокруг.
К этому поздневечернему времени, почти к ночи, уже было выпито немало – пили тогда в основном водку, армянский коньяк и с боем доставшийся где-то по блату вишневый ликер «Черри Херринг», питье для девочек. Или «Клюковку», присланную папиным другом Маратом Тарасовым специально из Петрозаводска. Иногда нам дарили огромные четырехсполовинойлитровые бутыли виски на специальной подставке, которые тоже иссякали довольно быстро. Вино пили мало – французское было в диковинку, а грузинское не считалось праздничным.
А совсем поздно ночью уже для избранных, для тех, кто этого ждал, папа читал стихи: новые и старые. Поднимался на второй этаж в свой кабинет, брал несколько написанных от руки листков и читал, читал…
Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворения
вдруг потянулось к рукам твоим,
словно соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
И была бы заполнена солнцем,
будто капля росы на ладони клена.
Знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга
покорно у ног твоих распласталась.
И хочу,
чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось.[7 - Рождественский Р. Удостоверение личности. – М.: Эстепона, 2002. – с.422.]
Потом виновато говорил «Ну вот…»
И все всегда молчали. Впитывали, переваривали, вздыхали.
И снова наливалось, выпивалось и веселилось. Постепенно к утру весь машинный парк у дачных ворот таял, гости разъезжались. И уже никто из соседей не стоял у ворот в надежде взять автограф у кого-нибудь из известных.
Кобзон и Алла Баянова
Татьяна Лиознова у нашей дачи
Гости на дне рождения
Леонид Рошаль и мама
За роялем отец, частушки в исполнении Леонида Рошаля и Анатолия Кузнецова
С близким другом семьи Феликсом Розенталем. Начало 90-х
Перестроечный юбилей
Один папин день рождения, 60-летие, я очень хорошо помню. Все остальные на моей памяти проходили шумно, хлебосольно, открыто, очень весело, с лотереями и песнями и были на самом деле похожи друг на друга и по меню, и по составу гостей, и по концертной программе. Этот был в 92-м году, когда с деньгами было трудновато, не до жиру, папа болел, сил не было. Но решили праздновать – юбилей все-таки. Я работала тогда риелтором и была, честно говоря, одним из основных добытчиков в семье. Более или менее сносные продукты можно было купить в то время или на рынке, или в валютном магазине. Был, правда, еще один стоящий магазин на Кутузовском под названием «Хороший» – туда-то я и решила заехать, тем более по дороге в Переделкино. Магазинчик был маленький, в три прилавка всего, но вмещал все возможные деликатесы – копченые балыки и икра разного цвета, колбасы и ветчины, сыры и французские вина, фрукты и шоколад. Все было очень кучно и сконцентрированно. Помню, скупила тогда полмагазина. Приехала на дачу, еле дотащив в три приема сумки от калитки до дома. Разложила всё художественно на столе, как для фото к «Книге о вкусной и здоровой пище» сталинского образца – миноги мерились ростом с угрями, красная семга оттеняла нарезанного на жирненькие плотные кружки желтоватого осетра, розовый карбонад на блюде удачно сочетался с сероватой бужениной – а что, розовое и серое – классика, в общем, овощи и соленья добавляли цвета, а свежий лаваш поднимал калорийность. На отдельном блюде красненьким шипастым хороводом лежали усатые раки. А шестилетний, вечно голодный Леша ходил вокруг стола и заигрывал с копченой рыбой, заглядывая ей в глаза и поглаживая лоснящуюся спинку. Единственным неприятным моментом во всем этом роскошестве было то, что, когда открыли упаковку с корейской морковкой, из нее, чуть пошатываясь, но вполне игриво, вылез оранжевый промаринованный тараканчик. Казалось, он даже немного икал.
Позвала папу, он работал у себя на втором этаже. Пришли мама, Ксеня, Лидка. Помню, было утро, дети почти спросонья, все стоят вокруг стола и смотрят. Молча, иногда сглатывая слюну. Нюхают. Вздыхают. Но почему-то, именно молча. Папа сел, закурил и тихо произнес: «Дожили…»
Да, дожили. Дожили не до такого роскошного стола, а до того времени, когда такой стол был в редкость, дожили до того, что отец сам не мог себе такое позволить – дожили, в общем. Расстроился тогда, увидев все это великолепие. Посидели, помолчали, как на поминках. Но пора уже было готовить – гость на пороге. Раньше всех гостей приехала машина от Иосифа. Машина, полная выпивки, фруктов и сигарет – тогда еще все курили. И с тех самых пор, перед каждым Новым Иосиф и Неля присылают маме корзины с деликатесами.
Наша дача в Переделкино, построенная пленными немцами после войны
Ракоед
Отец был не только известным ракоедом, но и замечательно их варил. Сам раков никогда не ловил и вообще был не рыбак, в отличие от мамы, но про раков знал всё! Что их, как и устриц и всяких там морских чуждых нам гадов, можно ловить только в те месяцы, где есть буква «р»: с мая по август они выводят потомство, линяют и полностью заняты своим рачьим делом, трогать их нельзя. Зато потом, сентябрь-октябрь, самое то время для их ловли: раки толстенькие, нагулявшие вес и закончившие все свои мирские дела! Только вот непонятно, они вкуснее весной или осенью? Папа всегда удивлялся, что, по словам своих приятелей-рыбораколовов, раки всем мясным, рыбным и куриным приманкам предпочитают укропчик и черный хлеб с начесноченной горбушкой, практически, то, в чем их потом варят – укроп и зубчик чеснока. «Привыкают к мысли, видимо».
Отец раков варил сам. Считал это дело мужским, как рыбалку или охоту. Как и к шашлыкам никого из женщин не подпускал. Сам.
Так вот, сначала на рынке покупались раки, и не те, которые по три, а именно те, которые по пять. Считалось, что они, несмотря на большой размер, намного нежнее и вкуснее маленьких. И надо было отслеживать, чтобы не клали калек – без клешни рак уже и не совсем рак. Продавец нырял в чан, выныривал, держа в руках по раку, и они вовсю перебирали лапками, демонстрировали целостность клешней, шевелили глазищами, усищами и хвостищами, прямо как на всемирной рачьей выставке. И раку мало было быть просто живым, он должен был быть еще и активным! Вести, так сказать, активный образ жизни! Почему рак должен быть всегда живым перед варкой? Дохлым или больным можно запросто отравиться, сколько его ни вари. Поэтому, чем рак активней и веселей, тем меньше шансов им отравиться, что важно. Если дохлый рак все же случайно сварен, его хвост остается прямым, а не закругляется. Таких прямохвостых раков надо без сожаления выбросить!
После искусственного отбора мы аккуратно везли их домой, и надо было следить, чтобы никто при перемещении не пострадал и не потерялся, а что еще хуже, не заполз куда-нибудь в дебри нашего старенького «Москвича» и, не дай бог, не помер бы, а то потом век машину не проветрить. Я наловчилась на такие поездки брать с собой таз и класть в него пакеты с раками, чтобы всех их держать в поле зрения, рукой придерживая пакеты и чувствуя шевелящуюся массу. Как и все дети, я не понимала, почему такие густо-зеленые звери ложатся на блюдо уже ярко-красными. Мама призналась, что это тоже в свое время было для нее важным вопросом. Мы же их покупали зелеными, так почему же мы их едим красными? Что с ними в кастрюле происходит? Отчего они краснеют? Им жарко? Стыдно за нас? Ведь говорят же, что ты красный, как рак? Короче, как мне ни объясняли, что с ними происходит, понять я не могла. Да и сейчас не могу. Ну и ладно. И еще не понимала, что такое раковая шейка и где она у него. А когда мне дали конфету «Раковая шейка», я запуталась окончательно.
Хотя раки сами по себе существа очень придирчивые к чистоте воды, в которой живут, и грязи не терпят, их всё же необходимо вымыть. Их надо щеткой в нескольких водах очень тщательно отскоблить от тины и песка, промыть и прополоскать под душем. Минут на 30 оставить в холодной воде. Потом воду слить и снова полчаса в свежей воде. Так раза три. Разве что без шампуня и увлажнителя! Я всегда следила за раками и слушала, как они шелестят – шрррр, шррррр. Чистенькие, глубоко зелененькие, они сидели единым шевелящимся целым в углу ванны и ждали, когда закипит вода… Ох… Однажды я рака спасла от неминуемой смерти в виде закуски к пиву. Взяла самого огромного, вожака, как мне казалось, правда, без одного уса, но все остальные члены были при нем. Поселила его в пятилитровую банку и назвала Семеном. Положила на дно корягу, разбитый горшок из-под цветов и ракушки для красоты. Воду меняла каждый день. Одна банка была для Семена, в другой отстаивалась вода. Запустила ему неончиков для компании, он их ночью сожрал. В общем, старалась как могла украсить его жизнь. Кормила мороженым мясом и крапивой. Семен грустнел. Только шевелил глазами и пристально следил за мной. Я поняла, что такая пятилитровая жизнь ему не нравится, а хочется семьи с молодой рачихой, течение небыстрой речки, зеленой травки – не газона, а травки у реки, чтобы рачата росли счастливые и папа бы ими гордился. Как-то так думала. Когда в очередной раз я поехала к бабушке в Переделкино, я взяла Семена с собой. Там пруд большой, просторный, проточный, с омутами даже. Посмотрела в его печальные глазки и отправила в воду. Семен нагло булькнул и пошел ко дну. Больше о нем ни слуха ни духа.
А еще мне мама рассказывала, что ее папа, мой дедушка Борис, покупая раков, отпускал их попастись на травку во двор, делая им небольшой загончик, и все дворовые дети могли часами за ними наблюдать, придумывая им разные имена: Боец, Одноглазый Джо, Тетка, Проныра… Потом наступал час прощания, загончик пустел, а на следующий день в мусорном ведре лежали красные останки Теток и Проныр. Следующих раков дети всегда называли по-другому.
Рецепт варки раков
Иногда для большей мягкости и прочищения кишок раки перед варкой могут полчасика-часик пожить в молоке.
В самую большую кастрюлю наливаем 5 литров воды, соли 3–3,5 ст.л., перец горошком – штук 15, пучок петрушки, пучок укропа, 2 лавровых листа, морковку, лук и полторы головки чеснока. В этот бурляще-кипящий бульон опускаем раков по одному. Положено головой вниз. В середине варки надо бросить кусок сырокопченой колбасы. Варить 20 минут и оставить ненадолго, минут на 10, в бульоне. Это, так сказать, классика. Были у папы и другие варианты.
Иногда, когда было много пива, папа варил раков в пиве. С водой пополам. Но пива много не бывает, его предпочитали все-таки пить. Бывало, в качестве эксперимента раки варились в молоке. Они вроде становились нежнее. Приехав из Швеции и узнав, как варят раков там, папа сварил раков по-шведски: с сахаром. А по французскому рецепту в бульон после варки надо было добавить стакан сухого французского вина, за неимением которого было налито грузинское «Мукузани». Рецептов было много: раки варились и в огуречном рассоле, и с добавлением сметаны с аджикой, и с салом и горчицей.
Друзья
Папа со Стасисом Красаускасом
Еще на раков ходили в ресторан ЦДЛ – Центрального Дома литераторов. Директор ресторана звонил и звал – привезли, приезжайте, мол. Начинала собираться компания ракоедов, кому ни позвони, все «за»! В такие «рачьи» весенне-осенние периоды в ресторане ЦДЛ собирался весь цвет советской прозы-поэзии-драматургии и детской литературы! Устоявшаяся отцовская компания – Вася Аксенов, замечательный литовский график Стасис Красаускас, Евгений Урбанский, красавец актер, помните фильм «Коммунист»? Позже, в начале 70-х, присоединились Иосиф Кобзон и Муслим Магомаев.
У отца было много друзей. Отовсюду. Для него не существовало понятия национальности, главное, что это друг.
Для человека национальность
и не заслуга,
и не вина.
Если в стране
утверждают иначе,
значит,
несчастна эта страна![8 - Рождественский Р. Последние стихи Роберта Рождественского. – М.: Р. Р., 1994. – с.36.]
И каждый раз, когда кто-то из них приезжал в Москву – Чингиз Айтматов из Киргизии, Мумин Каноат из Таджикистана, Виталий Коротич из Киева, Альгимантас Балтакис из Латвии, Олжас Сулейменов из Казахстана, – мы звали их в гости, домой или на дачу, и всегда готовили что-то привычное для них помимо наших семейных блюд, в знак уважения, что ли. Для Стасиса – цеппелины, их нас научила делать его жена с новогодним именем Ёлка. Мы всё, правда, делали с русским акцентом.
Шаржи на отца. С. Красаускас
Цеппелины для Стасиса с русским акцентом
Цеппелины – это что-то вроде наших зраз, то есть котлеты из чего угодно с начинкой. Литовские настоящие цеппелины – это сложное картофельное тесто со свиным фаршем. Обязательно вареные и сверху жареный лук со шкварками. Наш вариант немного другой, но основа та же.
Для мясного фарша:
300 г говядины,
300 г свинины,
2 луковицы,
соль и перец по вкусу,
любимые специи.
Для теста:
10 крупных картофелин (4 из них отварить в мундире),
1 луковица,
соль и перец по вкусу,
специи, 1 ст.л. картофельного крахмала.
Для соуса:
сметана,
жареные шкварки,
жареный лук.
Штуки четыре картошки варим в мундире и охлаждаем. Остальную картошку натираем на самой мелкой терке и бережем пальцы. Туда же трем луковицу. Можно, конечно, все измельчить в блендере. Посолить, поперчить. Потом всю эту массу хорошенько отжать через марлю. Лук не даст картошке почернеть. Пока сок не сливать. Отварной картофель очистить и натереть на мелкой терке и соединить с сырой натертой картошкой. Теперь об оставшемся соке. Он уже отстоялся, и весь крахмал осел внизу. Постарайтесь аккуратно слить верхний слой, чтобы нижний, крахмальный, достался тесту. Но этого крахмала может не хватить, поэтому в тесто добавляем одну столовую ложку обычного картофельного крахмала. Месим тесто руками.
Делаем фарш. Пропускаем мясо через мясорубку или комбайн, добавляем лук, соль, перец и специи. Кто любит пожирнее – можно размолоть немного сала. Хорошенько вымесить.
Теперь лепим цеппелины. Тесто не должно быть тонким, иначе не удержит фарш и развалится. Берем небольшой кусок картофельного теста, разминаем его на ладони и кладем сверху фарш. Хорошенько защипываем и формируем красивую вытянутую цеппелину. Каждый раз желательно смачивать руки водой, чтобы тесто не приставало. Выкладываем на припудренную мукой доску.
Теперь начинается русская часть литовского рецепта. Цеппелины мы не варим, а жарим! Пожарили со всех сторон, сложили в сотейник, залили сметаной, посыпали шкварками, обжаренным луком и укропчиком и тушим. Это очень вкусно! Литовцы, во всяком случае, оценили!
С Аркадием Райкиным
Записка Райкина в нашей семейной «Книге отзывов»
Чингиз Айтматов
Мама со Стасисом Красаускасом
Папа с Окуджавой и Красаускасом
Стасис, пожалуй, был самым близким Робиным другом. Когда он прилетал из Вильнюса, моментально создавалось как-то само собой ощущение праздника. Все время куда-то ехали, спешили, обзванивали друзей, собирались, пели, снова ехали, спорили. А приезжал Стасис часто – оформлял тогда, в 60-х, отцовский «Реквием».
Иногда передо мной, как вспышки, возникают воспоминания из детства.
Помню, как Стасис учил меня рисовать и я была поражена, насколько это просто! Он брал мокрую губку, смачивал ею лист бумаги и просил меня нарисовать любую линию. Я рисовала, не отрывая руки, ррраз и готово. Не прямую, конечно, а с холмиками. Он дорисовал – получилась лежащая на боку женщина. Нарисовала другую линию – получилась неведомая птица. Я начинала – он заканчивал. Научил меня писать акварелью, губкой и пальцами, без кисточки. Такая вот игра. И одно из самых сильных впечатлений – Стасис Красаускас, рисующий мне лошадь. Какая-то она была гениальная, эта лошадь. Акварелью, синей, кажется, не стояла, нет, она летела куда-то галопом, смешно раскинув ноги по всему альбомному листку. Эту синюю лошадь я очень долго потом берегла, но сгорела она, не дожила до моих детей и внуков.
Приезжал отдохнуть к нам в Юрмалу. Однажды они с папой и мамой загорали на пляже, я бежала мимо, и он схватил меня за ногу. Я упала в песок и, поднявшись, гневно сказала ему: «Если ты красавец, это не значит, что тебе все можно!» – и пошла прочь! И он потом весь день всем рассказывал, как я его отчитала!
«Я даже покраснел!» – сказал он.
Помню, как 4 апреля 1970 года меня вызвали с урока. Внизу у входа ждал Стасис. «Катька, у тебя родилась сестра!» – Сообщить о таком событии послали самого близкого! И мы все поехали в роддом, а потом пошли домой отмечать!
Помню, как чудесно пел, смешно вытягивая губы дудочкой. Брал самые низкие ноты, и казалось, что они идут из какого-то музыкального инструмента, а не создаются человеком. В молодости выступал в Вильнюсской опере, пел партию Поллиона в «Норме» Беллини. Когда бывал у нас, часто пел романсы, а папа подыгрывал ему на пианино. Был всесторонне образован, умел и любил наблюдать, во всем искал гармонию. Он не мог сидеть без дела – рисовал постоянно, на всем, что было под рукой: квитанции, салфетки, ресторанные счета, аптечные рецепты.
Помню, как сидел у нас дома с перебинтованным горлом. Его облучали, и на горле была нарисована мишень. Мне казалось это диким и невозможным. Чтобы такой огромный, красивый, здоровый и почти родной человек вдруг превратился в сухого, похожего на больную птицу незнакомца, говорившего хриплым шепотом. Мы все время ездили к нему в больницу и почему-то возили икру и грецкие орехи. Наверное, чтобы повысить гемоглобин. Помню, как его лечил у нас дома какой-то китаец непонятными снадобьями. Помню жуткий запах этих лекарств, будто сделанный из чего-то стухшего.
У них с отцом была редкостная дружба, они оба начисто были лишены амбициозности, просто дружили и радовались друг другу. Пример настоящей мужской дружбы. Такого цельного и наполненного талантами человека я больше никогда не встречала.
Мы всегда продумывали меню, когда ждали кого-то из гостей. Пусть даже во времена, когда с продуктами было так себе. Ничего, несколько дней охоты по магазинам и знакомым директорам продмагов – глядишь, на столе уже что-то необычное, к случаю. Ведь так приятно, когда помнят, что ты ешь – пирожок с водорослями, например, а? Было у нас несколько друзей, которые однажды попробовали наши морские пирожки и подсели на них. Ведь Лидка очень любила водоросли, считала, что городским жителям, то есть нам, необходим йод, и пихала этот источник йода во все кушанья, особенно в пирожки, а пирожки для Лидки – это святое!
Пирожки с морской капустой
Сначала готовим дрожжевое тесто с опарой или без и делим на порционные куски. Готовим начинку: морскую капусту мелко режем, рубим сваренные вкрутую яйца, смешиваем, добавляем измельченный лук, солим и брызгаем майонезом. И делаем пирожки как обычно. Выкладываем пирожки на смазанный растительным маслом противень на расстоянии 3–4 см друг от друга и ставим в духовку, разогретую до 180 °C на 15–20 минут.
Для дрожжевого тесто понадобятся:
5 стаканов муки,
1 стакан молока,
40 г сливочного масла,
20 г дрожжей,
1 яйцо,
1 ст.л. сахара,
1 щепотка соли.
Для начинки:
250 г морской капусты,
3 сваренных вкрутую и измельченных яйца,
пучок нашинкованного зеленого лука,
3 ст.л. майонеза.
Для Мумина Каноата, замечательного таджикского поэта, очень тонкого, достойного и породистого, или когда приезжал из Казахстана вечно улыбающийся Олжас Сулейменов, мы готовили мясо с зеленой редькой. Этот рецепт мама с папой привезли из поездок по азиатским республикам и с тех пор он постоянно держит, выражаясь современным языком, высокий рейтинг. Обычно редьку мы не ели, разве что покупали ее, горькую и белую, зимой, когда кто-то простужался и начинал кашлять. Бабушка выдалбливала там углубление и клала в него ложку меда – получался вкусный сок, который пили от кашля. Помогало. Для этого блюда нужна была другая редька, зеленая, совсем не горькая. Ее почему-то называли восточной.
Мясо с редькой для друзей
Баранину нарезать соломкой и обжарить на растительном масле. Промыть и нарезать тончайшей соломкой редьку. Перемешать, пока мясо еще горячее, посыпать мелко нарезанной зеленью и зернами граната. Посолить и поперчить. Вот и весь салат.
Вам понадобятся:
500 г мякоти баранины без костей (промыть, нарезать соломкой),
2 зеленые редьки (очистить, нарезать соломкой), растительное масло для жарки, пучок нашинкованной зелени,
зерна 1 граната,
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |