Только теперь в сумке легонько звякнуло.
- Предложишь чай или кофе – разобью тебе бутылку о башку, - предупредил он, выставляя на стол коньяк.
- Ну? – зло спросил он, откручивая пробку. – Маленький брат вернулся домой. Где радость? Где вопли: какой ты большой, да как живешь? Спрашивай. Правда, мне
гордиться нечем. Я никто. Чего молчишь? Из чего пить будем?
Итачи молча поставил на стол пару рюмок.
- Как так получилось? – обратился Саске к рюмкам. – Как так вышло: хотел убить эту суку, а оказалось – нас держит, все еще чем-то держит...
Рюмки наполнились осенней горечью.
- Странно, - сказал Саске, оглядываясь. – Один живешь? Ни бабы, ни парня не чувствую.
А как же любовь? Микото сказала бы: Учиха Итачи, как вы смеете проживать один? Что напишут в газетах, если узнают, что в семье Учиха дети не желают создавать семьи?
- Ночевать здесь будешь? – спросил Итачи.
- Да. Постели мне что-нибудь куда-нибудь.
Прозвучало это как-то по-родственному... Саске поморщился, выпил коньяк, сообщил:
- Я к тебе не по-хорошему... С целью.
Он сложил руки, на секунду опустил голову и заговорил глухо, не поднимая глаз.
- Ты меня таким дерьмом сделал и ты меня во все это втравил. Вытаскивай меня как хочешь. Я разучился чего-то хотеть, я хочу, чтобы меня оставили в покое и больше не трогали. Я не потяну вину за него, я не смогу на него потом смотреть, утешать, защищать, смотреть, как его ломает. Если же каким-то чудом он выкарабкается – я не смогу быть его тенью.
- Наруто, - сказал Итачи.
- Тебя же не интересуют мальчики, да, Итачи? – Саске приподнял голову, и Итачи увидел абсолютно осмысленный жесткий взгляд. – Зачем ты это сделал? Зачем связался с Какаси? Ты же знал.
- Знал, - ответил Итачи.
- Так – почему?
- Ты сюда с целью или с прошлым? – спросил Итачи.
- Не скажешь?
- Нет.
Саске прищурился, сложил руки под подбородком.
- Зря, - сказал он. – А если я сейчас поднимусь и прижму тебя к стенке? Если я сломаю тебе на хрен все, что не доломал в прошлый раз? Скажешь?
- Ты сюда с целью, - напомнил Итачи, двигая по столу опустевшую рюмку.
- Каким я был в детстве? – спросил Саске. – Хороший был мальчик?
- Вернись на пару мыслей назад, - мягко посоветовал Итачи. – Нельзя быть нелогичным, Саске, твое состояние сумбурности не оправдание.
- Верно, - отозвался Саске. – Тогда по пунктам: я должен разорвать эту связь. Мне нужна достойная мотивация. Все, что я сказал тебе, я не смогу сказать ему.
- Наруто... – Итачи помедлил, наблюдая за реакцией Саске, но Саске смотрел куда-то в сторону, не реагируя на знакомое имя. – Из тех, кто пробивается. И оглядываться по сторонам он не будет, у него свои принципы. Такие тянут за собой, не обращая внимания, живого тянут или мертвого. Времени на детализацию у них не хватает. Интересный характер... Он обращался ко мне.
Саске обжег коротким взглядом, но сразу же спрятал загоревшийся в глазах жестокий интерес.
- Вернее, позволил оказать ему услугу. Его дружелюбности и любви хватает только на тех, кто находится в рамках его интересов, но, надо отдать должное, он стремится эти рамки расширить. Как только ты из них выпадешь, станешь ему безразличен. У тебя не тот уровень, Саске.
- Мотивацию, - коротко сказал Саске.
- Легко.
Итачи поднялся, вышел из комнаты.
Прошлое билось в чужом сердце, совсем рядом. В сердце, вылепленном из родственной ткани, из куска того же материала... Ненависть облилась жалостью, тревогой – Саске сжал виски пальцами, боясь, что весь этот ненормальный коктейль найдет себе исход, и тогда он либо убьет Итачи, либо прижмется лбом к его плечу.
И то, и другое грозило самоубийством.
- Смотри, - вернувшийся Итачи положил на стол какие-то бумаги, упакованные в прозрачную пластиковую папку.
Саске открыл папку, выложил листы. Копия доверенности на джип «Сузуки», цвет синий металлик, номера... Хатакэ Какаси. Узумаки Наруто.
- Достаточно?
Саске не смог ответить. Весеннее солнце вспыхнуло в глазах. Шлюха. Это подарок, по доверенности. Дешевая шлюха.
- Это... до сих пор?
- Сейчас узнаем, - Итачи взял со стола мобильный телефон, набрал номер.
Несколько секунд он ждал, глядя, как ладонь Саске медленно сжимается в кулак.
- Ночи тебе, - коротко сказал он, дождавшись ответа. – Разбирал документы, нашел доверенность на машину. Если ты ее закрыл, то я могу уничтожить копию. Закрыто? Нет еще... А что по ней? Встретишься – поговоришь, значит...
- Доверенность не закрыта, - сказал он, скидывая звонок. – Они при встрече о ней поговорят.
Есть то, чего не должен видеть ни один человек. Это страшные вещи, непохожие ни на что. Это рваный металл, сломанные куклы, обгоревшие бабочки и воздух, отравленный хлором.
Итачи не смог смотреть, встал, отодвинув стул, и вышел.
Саске остался один, замерев внутри себя. Опустил голову на стол. Из прокушенной губы тонкой струйкой потекла кровь, - единственное живое пятно на выбеленном душевной комой лице.
Потом его пришлось раздевать, как ребенка. Безвольного, безучастного. Итачи, хорошо помня теплую тяжесть его детского тела на руках, укладывал этого, нового и повзрослевшего Саске так же, как и раньше. Поправил под его головой подушку, стараясь не смотреть в широко раскрытые остановившиеся глаза. Оставил включенными маленькие ночники, закрыл окна и щелкнул пультом кондиционера.
Стер с губ начавшую подсыхать кровь. Саске, легкий и беззащитный, словно вырезанный из обгорелой бумаги, даже не пошевелился.
Чувство вины согнуло Итачи рядом с кроватью, обожгло глаза. Вот так и приходится: убивать его, чтобы жил... Второй раз, вторая смерть.
Терпи, Саске... Терпи, а главное – живи, не приобретай привязанностей, не показывайся людям... Был бы способ стереть тебе память – все было бы иначе. Перестал бы ты быть ключом, стал человеком, и жил по-другому...
Все, за что ты находишь силы цепляться, приходится уничтожать – твои слабости грозят тебе гибелью. Связка, задуманная Учихой Фугаку, не должна сработать. Не должно быть ключа и активатора... Не должно быть этого гибельного и никчемного бунта.
Кто знает, кем был для тебя Наруто? Если занервничал, начал анализировать, начал сопротивляться, значит, был готов сдвинуться с места, был готов пересмотреть свои взгляды. Отказав Саске в мотивации и оставив доверенность при себе, можно было бы подтолкнуть его дальше... Саске вернулся бы домой и, может, нашел с Наруто общее, что стало бы целью на двоих, смыслом их жизни...
Но этого не будет.
Итачи подержал руку над губами Саске – слишком тихий, слишком неподвижный... Еле уловимое тепло дыхания уняло страшные подозрения.
Надеялся, что Наруто станет поддержкой, а не слабостью – зря. Не ожидал, что Саске проникнется им настолько, что останется открытым, как забывший про блок боксер...
Ничего уже не исправить. Остается только ждать утра и пережившего очередную смерть нового Саске.
Утро оказалось нетерпеливым. Небо быстро налилось белым, потом оранжево-розовым, и поплыло солнце, раскаляя просыпающийся город.
Саске проснулся зараженным нервной веселостью. Сыпанул в кружку растворимого кофе из банки, долил горячей воды из-под крана. Движения у него потеряли координацию, стали суетливыми, неловкими. Глаза покраснели.
Итачи посмотрел на грязное варево в его кружке, но промолчал.
- Копию-то отдашь? – спросил Саске, странно улыбаясь.
- Бери.
- Отлично.
Он замер, будто вслушиваясь, потом обеспокоено обернулся.
- Я отвык... даже здесь его жду, - мучительно-сухо пояснил он.
- Заведи кошку.
- Мне хватает крысы и кактуса. – Он наклонил голову. – Я буду разговаривать с ними. Я устрою крысу на работу, а кактусом буду себя ебать.
- Саске, - сказал Итачи.
- А потом все сдохнет, - продолжил Саске. – Все живое в моей квартире.
- Саске.
- Мне не хочется тебя слушать, - признался Саске. – Я натыкаюсь на тебя из ненависти, я жду ответов, но больше не хочу тебя слышать и видеть. Что в таких случаях делают, а?
У него странно-властно поджались губы, глаза сузились.
- Так делают?..
Теплый грязный кофе разлился по столу, кружка глухо звякнула.
Саске поставил колено на стол, перегнулся и стальной хваткой сжал горло Итачи.
- Или так?
Свободной рукой он подхватил узкий хлебный нож.
- Я тебе башку отрежу, - ласково пообещал он и, вздрогнув, обернулся. – Тьма, что за...
Из коридора прямо на него смотрело спокойное равнодушное лицо. Вывернутые веки чуть мигнули, словно одобряя дальнейшие действия. Из узкой прорези рта на манер змеиного языка выскользнула и снова спряталась тонкая проволока.
Тела под лицом не было.
Саске выпустил нож и потерял сознание.
Дальнейшее он помнил смутно. Помнил запах чего-то резкого медицинского, помнил, как отбивался от рук Итачи, помнил, что в этом доме смерть, а убийца – он, Саске, и это дело времени, и все произойдет: убьет, убьет, не задумываясь, потому что смерть уже здесь...
Выбирался на улицу, попадал то в тени, то в свет, брел по дорожкам, постоянно оборачиваясь – боясь этого, непонятного, что тащилось за ним, как воздушный шарик на веревочке. Помнил, что убеждал себя – просто сошел с ума, ничего страшного. Курил сигареты, не чувствуя дыма, останавливался отдохнуть. Искал глазами Наруто.
В метро держался обеими руками за металлические поручни, и все равно бросало из стороны в сторону, нестерпимо болела голова, - опять вспоминалось, что Наруто сгрызает по упаковке обезболивающего в день, и если не отнять, угробит себя, дурак...
Солнце было почему-то лиловым, будто присыпанным снегом. Его лучи серели над домами, а автомобили подкрадывались неслышно, как дикие коты.
Одна из машин остановилась рядом, и из нее вышли двое, настойчиво предлагавшие
Саске куда-то пройти и проехать. Саске разглядел форму, пластиковые дубинки и уловил в голосах официально-опасное.
Но двоих отвлек кто-то, остановившийся рядом, проговорил веское, отдал что-то шуршащее, и форма с дубинками исчезла.
Асфальт под ногами качался, как плохо натянутый батут. Ни одной мысли в голове не было, зато плясал в душе злобный сатанинский огонек.
- Буду один, - с мрачным удовлетворением говорил Саске. – Моя свобода, ясно, блядь?!
Потом оказалось, что говорит он это сжавшейся от ужаса маленькой продавщице в газетной палатке. И опять кто-то вынырнул из-за спины и осторожно отвел за локоть в сторону.
Асфальт закончился возле рыжего толстого кота. Саске опустился рядом, посадил кота себе на колени и гладил жирный мохнатый загривок, убеждая кота в собственной адекватности.
- Мне просто кофе нельзя, - уверял он кота. – Это такая отрава...
Кот щурился и отворачивался.
Обнаружилось, что станция метро не та. Саске не помнил на своей станции черных домов, украшенных бойницами. Наваждение длилось секунду – но станция все равно оказалась не та. Пришлось стоять неподвижно, закрыв глаза.
Людское разноцветье обтекало Саске со всех сторон, как потоки мусора из кузова мусоросборника.
Но Саске стало совсем хорошо. Двигаться незачем. Без Наруто – незачем.
Наруто все-таки появился. Растолкал толпу, обнял Саске за плечи и вывел его к стоянке такси.
В такси пахло бензином и уютной замшей. Саске привалился к плечу Наруто, изредка открывал глаза, видел его сосредоточенное спокойное лицо и снова отключался.
Потом он оказался дома. Лежал на диване, глядя на ломкие электронные цифры часов, а Наруто сидел рядом, опустив голову.
- Я без тебя чуть с ума не сошел, - тихо сказал он.
- А я сошел, - равнодушно сказал Саске.
Потом он говорил еще что-то, бессвязное, путаное, имеющее какой-то важный ускользающий смысл. Рассказывал про то, что любил, но всюду были тени, или хотелось стать чей-то тенью – этого внятно объяснить не удалось даже самому себе. Рассказывал, что потом узнал – брат ненавидел эти гейские замашки, но...
Саске приподнимался, брался за плечо Наруто и спрашивал – тогда почему? Почему, Наруто? Зачем? А ты зачем?..
Наруто укладывал его обратно. Лиловое солнце блестело, как человеческая почка.
Саске облизывал губы. Итачи ненавидел то, что делал.
Я же тогда умер, выговаривал Саске. Я разве обязан... он прерывался, задыхаясь. И успокоился только тогда, когда Наруто влил в него полстакана водки.
Солнце начало проясняться, наливаться желтым. Саске хотел было спросить про рыжего кота, но уже не смог – снова уснул, на этот раз не так, как в квартире Итачи, а крепко, в черноту.
Наруто задернул шторы, обернулся и еще раз посмотрел на спящего Саске. Ему не было ни страшно, ни грустно. Саске был рядом, а остальное – решаемо. Ночь принесла свои плоды. Отбросив эмоциональность, Наруто впервые трезво и спокойно обдумал создавшееся положение, не замалчивая ни единой проблемы.
Он сделал вывод: нужно прекратить надоевшую неопределенность. Выбраться на свет и доказать Саске, что нет ни одного человека, которому Наруто не смог бы сказать в глаза, что любит – парня.
Пусть за это придется драться, пусть это помешает исполнению целей, но пробиваться так пробиваться. Таким, какой есть, без тайничков и секретов.
Нужно найти врача, который с определенностью скажет, что светит в плане здоровья.
Нужно выволочь Саске отдохнуть и присмотреться к нему, найти его призвание.
Нужно меньше болтать и больше делать.
Нужно заканчивать с истериками и помириться с матерью.
Нужно найти верные слова, чтобы объяснить Саске – тяжело не значит невозможно.
Нужно стать спокойнее и не провоцировать его на скандалы и драки.
В конце концов, он самое ценное, что есть.
Наруто давно понял, что за ледяной коркой всегда скрывается робкий родничок, который надо оберегать, защищая ладонями от собственного же холода.
Наруто курил в открытое окно и щурился на полуденное солнце. Саске-Саске, чем ты чувствуешь, какой частью себя ты терпишь боль?
***
Все стало настолько отчетливым, будто мир протерли проспиртованной тряпочкой. Саске увидел вполне обычный вечер, стандартную синь. Мысли прояснились, нервы умерли.
Остался холодный факт: доверенность.
Наруто спал под боком. Саске повернулся и в последний раз посмотрел в ставшее любимым красивое лицо, протянул руку, но коснуться сомкнутых губ не решился. Просто лежал и смотрел, запоминая. Хотелось оставить его в памяти, как первое воспоминание, принесшее что-то, кроме боли.
Пушистые спокойные ресницы, золотистую кожу, вечно растрепанные прядки волос... Запомнить намертво.
Время отсчитывало последние капли. На окне стыл кактус.
- Я... люблю, - беззвучно сказал Саске, собрался с силами и дотронулся до плеча Наруто.
Наруто, не открывая глаз, потянулся к нему и проснулся окончательно только наткнувшись на защитное сплетение рук.
- Мне позвонили, - пробормотал он. – Номер впервые вижу... Сказали, где тебя можно найти. Детектив какой-то...
Приподнялся, встревоженный.
- Саске...
Не увидеть окровавленный лед в любимых глазах невозможно. Невозможно не предугадать нависшую угрозу.
- Нет, - сказал Наруто, уже поняв, что произойдет дальше. – Не надо! Я... всю ночь думал... мы решим, Саске, справимся.
- Ты решишь, ты справишься, - отрезал Саске, поднимаясь. – Я тебе говорил когда-нибудь, что люблю?
- Нет, - покачал головой Наруто.
Он чувствовал, что теплый летний вечер отравлен зарождающимся одиночеством.
- Жаль. Иначе я сказал бы – забудь об этом.
Из кармана джинсов Саске вынул изрядно помятый листок, протянул его Наруто.
Наруто развернул лист, наклонил его так, чтобы разобрать содержание под зеленоватым светом часов. С минуту силился разобрать текст, потом понял, поднял глаза.
- И что?
- И все.
Саске отвернулся к окну. Юной летней ночи на этот раз нечего делать в затемненной комнате. Под пальцами щелкнула зажигалка, выбивая нежный огонек. За спиной Саске мертвая тишина пожирала пространство, все с трудом выстроенные мосты, все связи... И больно было так, что казалось – еще немного, и изо рта под страшным давлением этой боли хлынет кровь, польется на белый подоконник, потечет вниз, на городские улицы...
Ты не представляешь, Наруто, что ты со мной сделал...
Склад. Глава 30
- Что – все? – с неестественным спокойствием спросил Наруто, поднимаясь.
Лист он аккуратно сложил по уже намеченным сгибам и положил в карман.
Саске выждал несколько секунд – сердце гладким душным комом забило дыхание.
- Иди домой, - сказал он. – К маме. Люди детям не игрушки.
- Сумасшедший, - ответил Наруто. – Протрезвей.
Саске замер. Ночь уже кружила перед ним образы: несчастного Наруто, Наруто с нелепыми оправданиями, Наруто со слезами, Наруто с уговорами...
- Молодец, - выговорил он, сжимая зубы. – Не ожидал...
А Наруто стоял позади, неловко вложив руки в карманы. Страх потерять Саске свел все его эмоции и мысли в единый монолит. Собранный, напряженный, в жесткой сцепке разума и чувств, он не собирался сдаваться.
- Ты мне не нравишься. – Саске легко оттолкнулся от подоконника и развернулся, ища глазами глаза Наруто. – Не устраиваешь.
Наруто должен был спросить: «в чем?». Обязан был спросить, пытаясь побыстрее нащупать компромисс.
Он не спросил.
Он следил за Саске странным взглядом. Так смотрит снайпер, вскидывая свою тяжелую «оптику». Мол, разделаемся и баюшки.
Саске оставил незавоеванную высоту и обошел с другого фланга.
- Ты же с ним спал.
Наруто должен был сказать: «это было давно и неправда». Он должен был начать оправдываться.
- Да, - сказал Наруто.
Ровным терпеливым тоном.
- Хорошо было? – спросил Саске, останавливаясь. Еле выговорил.
- А тебе разве бывало хуево, когда трахался?
- Ты... – Саске не сдержал эмоций, первый дал слабину и подался вперед.
Глаза в глаза, смешались черные и золотистые волосы, дыханием о дыхание – без прикосновения.
Наруто приподнял руку и положил ладонь на плечо Саске. Так и застыли.
Саске с ужасом думал: бред же... бред несу и слушаю... Забыть к черту, обнять, лечь спать – поздно уже. Провести ночь по-прежнему, с ним.
Он будет смотреть сквозь опущенные ресницы сияюще-ласково. Отдастся. Как всегда –
сентябрьской позолотой, без горечи.
Утром, не открывая глаз, найти губами его губы. Ладонь – на затылок. И никакого больше кофе – никогда.
Наруто поднял голову.
- Успокоился? – спросил он.
Слишком рано спросил. Еще бы минуту – и Саске бы не только увидел, но и понял, что ему это нужно, понял бы, что с этого и начинается настоящее врастание – с того, что просыпаешься рядом и счастлив... Но Саске не хватило времени. Он снял руку Наруто со своего плеча и отступил.
Наруто побледнел – ошибся. Снайперу давался один-единственный шанс...
Нарастало. Тугое, страшное, как распухший ядерный взрыв. В эпицентре – Саске, сжигаемый собственной ненавистью, жертва – Наруто, вскинувший руки в попытке защитить свою жизнь от смертельной боли.
Под двойным весом хрустнул и покосился маленький столик, лопнуло стекло. Мелкие колючие брызги исполосовали кожу влажным алым.
- Не-на-ви-жу, - с облегчением сказал Саске. – Все забрал? Все, что мог? Сломал?
Наруто рванулся из-под него. Затылок жгло стеклянным крошевом.
- Я рассказывал! - повысил голос Саске, не отпуская его плеч. – Я все тебе рассказал, но это оставил себе! Должно было у меня быть хоть что-то свое? Своя память? Что ты делаешь с моим прошлым?
- Что ты делаешь со мной? – разозлился Наруто, выгнулся, невероятным напряжением мышц отжал от себя Саске на вытянутых руках, подставил колено – отбросил его.
Скатился с разбитого столика, тяжело дыша. Пощупал затылок – мягкое, развороченное, под пальцами хрустит впившееся в кожу стекло.
Саске не дал опомниться. Подхватил под локоть, дернул вверх, поднимая.
- Нет, блядь... ты у меня тут не распластаешься... Ты уйдешь.
- Если я уйду, то уйду навсегда! – заорал Наруто. – Я предупреждал – воспринимай меня всерьез! Мудак, а...
Иногда снайперы бьют прикладами по голове.
Саске на секунду растерялся.
За коротким «навсегда» почудились вечность, громоздящаяся в аккуратные башенки из коробок. Коробочку на коробочку, коробочку на коробочку... Вот и вся жизнь. И нет никого, кого хотел бы увидеть, обернувшись.
Наруто воспользовался передышкой, добрался до дивана. На него наползала странная шумящая зелень, от которой руками просто так не отмахнешься.
- Саске, - устало сказал Наруто в эту жуткую шевелящуюся массу. – Я тебе больно сделал? Прости. Но изменить я ничего не могу.
Саске вздрогнул.
- Больно? Нет, ты с этим очень вовремя. За один день избавлюсь от накопившегося мусора.
Наруто слушал, с трудом понимая, о чем идет речь. Мусора?
- Надо же... – сказал Саске и даже улыбнулся. - Мне хотелось думать - он знает, что виноват. А он спокойно трахает малолеток.
- Спасибо, - сказал Наруто. – Приятно слышать...
- Значит, я свою жизнь похерил из-за дерьма. И не собираюсь этого повторять. И все же...
Он повернулся, помедлил – страшно стало. За Наруто – у того посерела кожа, губы выцвели, расширенные зрачки уперлись в какую-то невидимую преграду.
- И все же, - продолжил Саске. – Расскажи, как он тебя имел. Мне интересно сравнить с тем, что я себе представлял. Было дело – ты меня предупреждал, что я даже в половину так хорошо не справлюсь.
Наруто наклонил голову, прислушиваясь. Голос Саске доносился через помехи, сотканные из назойливого хора тоненьких голосов.
- Чего молчишь? – с отвращением спросил Саске. – Рассказывай, блядь чертова.
Подниматься было тяжело. Воздух загустел, и продираться пришлось через зеленую дрожащую массу. Но, оказавшись на ногах, Наруто смог увидеть и лицо Саске, и его беспощадные глаза.
- Истеричка, - раздельно ответил Наруто. – Ревнивая девка. Какой дурак решил, что у тебя нет эмоций? Ты же весь на виду...
- Ты хотя бы ради приличия на вопросы отвечай, - сказал Саске.
- Уложиться в схему? – осведомился Наруто и вдруг тяжело оперся рукой на стену. – Саске... посмотри, что у меня там, а...
Он опустил голову. Светлые волосы на затылке заварились в густую кровавую кашу, поблескивающую мелким стеклянным крошевом.
- Иди промой, - сказал Саске, отводя глаза. – Я подожду.
Он ждал Наруто, глотая почерневший в сумерках сигаретный дым. Пепел и искры сыпались на разбитое стекло. Как не прикинь: все выходило неубедительной чушью.
Какая разница, кто кого как имел, и что из этого следует?
Саске понял, что Наруто сбил его с толку, заставил отказаться от логики, но так и не ответил ни на один из вопросов.
Сказал – ничего не может изменить.
Саске тоже ничего не мог изменить. Не мог смириться с тем, что целую жизнь спустил в
никуда. Да, после аварии пришлось мысленно набивать Какаси цену. Восстанавливать его в памяти, потихоньку вживляя в него те качества, за которые стоило бы расплатиться целой судьбой. Да, ненавидел, но во снах неизменно оправдывался перед ним, боялся держать ответ.
Презирал, но презирал как достойного презрения. Раскрашивал в трагичные цвета, надеялся, что он помнит – представлял, какие ограничения мог бы наложить на себя человек, сбивший с пути доверившегося ему подростка.
Оказалось: нет ему дела до прошлого, и не было никакого ограничения по возрасту...
Наруто малолетка, но Какаси это не остановило.
Наруто опять оказался на шаг впереди. Его приняли. Его поняли. Он не вымаливал и не унижался, напротив – в благодарность ему с легкостью доверили джип... Чертов «Сузуки» цвета синий металлик.
Наруто всегда будет на шаг впереди. Ему искренне доверился Киба, его полюбила Сакура, им заинтересовался Пейн, его не оттолкнул Хаку, им заворожен Суйгецу, Итачи говорит о нем без обычной снисходительности, Ино видит в нем равного. Какаси был его любовником.
Учиха Саске был и остается никем.
- К ч-черту... – длинно выдохнул Саске и поднял голову.
В ванной все еще шумела вода, и больше – ни звука. Шум воды отдалялся, словно комната, в которой находился Саске, превратилась в льдину, все глубже и глубже вмерзающую в грязный берег, а река отдалялась, неся зеленоватые волны прочь.
Саске поднялся, неверными укороченными шагами пересек комнату. Захрустело стекло. В прихожей на стене темнел прямоугольник – все, что осталось от зеркала.
В ванной по кафелю стекали розовые быстрые капли. Наруто сидел на полу, вцепившись пальцами в бортик. По его лицу плыли желтые тени, ресницы слиплись.
- Да что ты... – Саске не договорил, подхватил его. – Где-то был лед.
- Наверное, в морозилке, - сказал Наруто, прижимаясь мокрым лицом к его футболке. – Прости, Саске. Я с ним-то был потому, что тебя хотел... Проверял себя, что ли... Ты был слишком высокой планкой... Сразу не допрыгнешь. Думал – дотянусь... Дотянулся, а у тебя новая высота. Стараюсь тебя понять, но не сталкивался я раньше с людьми, которым постоянно больно. У меня даже вариантов нет – с какой стороны начать это распутывать. Утешать не умею, молчать глупо, сексом делу не поможешь... На крыше слушал, как дурак. Как замороженный шарик. Черт те что в душе, а сказать не смог... Не умею.
- Это хорошо, - ответил Саске, накидывая ему на голову белое маленькое полотенце. – Вытрись.
Лед нашелся в морозилке. Наруто забрался на узкий диванчик в комнате с компьютером, приложил набитый холодом пакет к затылку и вздохнул с облегчением. Даже губы порозовели. Саске включил белый узорчатый светильник. По столу заерзали узкие тени.
- Ты сам понял, - сказал Саске, скрываясь от Наруто за линией назойливого электрического света. – Понял, что бесполезно. Не умеешь – не берись. Не смог – не экспериментируй. Я тебя не люблю. Ты мне мешаешь. Раздражаешь.
Через эту лампу он не мог видеть Наруто, а Наруто не мог видеть его, но Саске чувствовал его присутствие удивительным эффектом дублирования: невольно попадал в его ритм дыхания, чувствовал, как ускоряется сердцебиение. В пульсе нарастало колотье, голова горела. Точно так же, как у Наруто.
Саске выговорил последнее слово и ощутил: связь прервалась. Лопнула связующая нить, кровь отказалась принимать чужую боль – принять такое Саске не смог.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |