— Ну и кого там принесло? — ворчливо спросила я Яшку.
Ответа, разумеется, не дождалась. Он только выразительно закатил глаза. Намекая, что пока не открою, не узнаю, и я пошла встречать незваного гостя. Открыла и нос к носу столкнулась с командором.
— Алеся! — поприветствовал он меня.
— Командор! — так же лаконично отозвалась я.
Ниоки постоял, собираясь с мыслями и спросил:
— Ты позволишь войти?
Скажите, пожалуйста! Он спрашивает разрешения! Что–то раньше он являлся незваным, сам входил, и мое разрешение ему не требовалось. А тут вдруг решил вежливость проявить! Я молча отступила от двери, позволяя Акиру войти. Прошла к столу и села на один из стульев, предоставив право начинать разговор мужчине. Помедлив, ниоки тоже прошел к столу и сел напротив меня.
— Как твои дела? — спросил он после затянувшейся паузы.
— Нормально.
— Какие–нибудь жалобы есть?
— Нет.
— Риот тебя не достает? — быстро глянув на меня, спросил Акир.
— Нет, — все так же отстраненно ответила я.
— Может, есть какие–нибудь просьбы и пожелания? — снова сделал он попытку.
— Нет, — продолжала я упорствовать.
А какие, интересно, у меня могут быть просьбы и пожелания? Была одна, но она закончилась, так толком и не начавшись. Больше просить о чем либо желания нет. Сначала поманит морковкой перед носом, а потом в безапелляционной форме отберет, и все!
В каюте снова повисла тяжелая тишина. Я молча разглядывала стену над койкой, а командор не отводил глаз от меня. Что он пытается увидеть, интересно? Не выросли ли у меня дополнительные уши или рога? Рога, возможно, и выросли. Мне неизвестно, чем он там, на планете занимался. Может, у него с Тарри какие–нибудь шуры–муры были. Она сама говорила, что в его вкусе именно такие девушки, как она: высокие статные брюнетки, а не бледные рыжие кудрявые худышки.
— Алеся? — позвал он, не дождавшись от меня слов. — Поговори со мной. Скажи, о чем ты думаешь, чего хочешь?
— Можно подумать, кому–то есть хоть какое–то дело до моих дум и желаний, — пожала я плечами, все так же не глядя на него. — Со мной ведь обращаются, будто я вещь или животное. Кого волнует, какие желания испытывает табурет или домашняя зверушка?
— Ну зачем ты так? — произнес он с досадой.
— Как — «так»? — спокойно спросила я и наконец–то взглянула ему в глаза. — Как есть, так и говорю. Хотите сказать, командор, что ситуация иная, и это я чего–то не вижу?
Акир открыл рот и хотел что–то сказать, потом закрыл, и я продолжила:
— Сначала украли, лишили памяти, продали работорговцу. Тот тоже хотел продать, но с выгодой для себя. Сбежала, меня подобрали вы. При этом вы общались со мной как… с мусором или с… бродячей собакой. Вроде приютили, обмыли, даже накормили, но эдак снисходительно брезгливо. Вроде и прогнать зверушку рука не поднимается, жалко немного, все ж таки живое существо. И в то же время оставить у себя… Да зачем она нам нужна? И не оставили бы, если бы я не имела несчастье пахнуть особым образом. Пришлось терпеть мое присутствие. Ну а то, что при этом на эту зверушку орали периодически и отдавали команды по типу: сидеть, лежать, голос! — так это же ерунда, большего она и не заслуживает. Что с нее, неразумной, взять.
— Алеся… — попытался перебить меня мужчина.
— Потом меня вновь украли уже новые персонажи, а вы меня опять спасли, за что я безмерно благодарна. Правда! Если бы не вытащили, скорее всего, меня бы уже в живых не было, потому что жить продажной девкой в том жутком борделе, я бы точно не стала. Но снова относились ко мне как к вещи. Надо удержать, чтобы никуда не делась? Женились, и все дела. И плевать на то, а хотела ли я за вас замуж. Косу на кулак намотали, гайку на палец водрузили, объявили замужней женщиной, и катись жена в каюту. Сиди и не вякай. Нет, я понимаю, что само мое существование вас бесит. Кого же обрадует, если вдруг появляется нечто, от чего возникает зависимость? Только я‑то не виновата в том, что вы как наркоман испытываете определенные сложности в жизни из–за моего запаха. И, поверьте, меня этот факт огорчает намного сильнее, чем вас.
— Чем? — хмуро спросил Акир.
— Вы еще спрашиваете?! А кому приятно, когда к нему относятся как к ходячему флакону с духами? Ну или с феромонами, если брать наш конкретный случай. Я бы понимала, если бы я нравилась как… женщина. Если бы вы испытывали ко мне любовь или хотя бы… симпатию. На эти чувства можно ответить взаимностью. Видя их со стороны партнера, можно было думать о том, чтобы попытаться стать парой. Но последние события показали, что кроме физического влечения вы не испытываете ко мне абсолютно ничего. Да и то, влечение это искусственного происхождения. Только от того, что ваше обоняние так реагирует на мой запах.
— Алеся, все совсем не так! — воскликнул Акир.
— Неужели? А как? Может, я что–то не так поняла? Да, я потерялась в этом городе. Да, заблудилась, так как увлеклась съемкой и набрела на этот древний храм. И что? Никто больше никогда не увлекался любимым делом так, что переставал следить за окружающей действительностью? Вы говорили: не отходить от остальных. От кого — «остальных»? Все разбрелись, кто куда. У каждого было свое дело, и я не знала за кем мне бежать хвостиком, чтобы поменьше мешать. Никого конкретного вы мне не называли! Я голографер не успела от лица убрать — а вокруг уже никого не было. А то, что я оказалась заперта в том подземелье — это вообще случайность! И она могла случиться с кем угодно, даже с вами! Хотя, что это я? Вы же, наверняка, непогрешимы, и с вами никогда ничего такого не происходило…
— Просто тебе не стоило уходить одной. Там могло быть опасно! Я ведь говорил!
— Говорили, — кивнула я. — И да, как уже сказала, я увлеклась и отошла слишком далеко. Но точно так же и вернулась бы, если не досадная случайность. А вы… Когда вы нашли меня… Хоть бы поинтересовались, а как я себя чувствовала. Возможно, мне было плохо?
— Я спросил.
— Это называется — поинтересовались? — коротко рассмеялась я. — А вы хоть подумали о том, каково мне было среди этих древних покойников? Что я при этом чувствовала? Может, мне было страшно. Или вдруг у меня клаустрофобия. Или был страх, что меня никогда не найдут, или найдут, но слишком поздно, и я умру рядом с этими мертвецами. Возможно, я изнывала от жажды… Нет, вы просто спросили: цела ли я. Ну да, что еще могло интересовать? Не разбился ли ваш флакон с феромонами. Цел? Отлично! Наорать, показать, кто тут хозяин, унизить перед остальными и отправить подальше, чтоб глаза не мозолила и не мешала работать.
— Ты не права, я… — Акир стеганул хвостом по ногам, но замолчал, не договорив.
— Акир, я не знаю, что у вас в голове. Понятия не имею, о чем вы думаете и чего хотите. Я говорю то, что вижу. И даже, вспоминая ваши громкие фразы о том, что я якобы ваша жена, что вся галактика считает нас парой, и все такое… В этом мире нормально такое обращение с женой? Орать на нее при посторонних и командовать ею, словно она нашкодивший новобранец? Это — норма в ваших семейных отношениях? Вы хоть понимаете, как это выглядело со стороны? Что подумали обо мне ваши подчиненные и коллеги? Что я — пустое место. Предмет обстановки, с которым можно не считаться, если уж ее собственный муж с ней себя так ведет. А я не вещь, Акир. Я — живой человек. Пусть я не помню свою прошлую жизнь, пусть я потеряла память. Но я не лишилась чувств и эмоций, а вы относитесь ко мне как…
Я махнула рукой, не находя слов.
— Алеся, я не считаю тебя пустым местом, поверь. Просто… — Ниоки потер лоб рукой и нервно дернул ушами.
— Акир, я уже не знаю чему верить. Вы сначала ведете себя так, словно и правда хотите, чтобы между нами что–то возникло. И спустя мгновение грубо отталкиваете. Это, как поманить бродячую собаку сладкой косточкой. А когда она, дура доверчивая, поверит и подойдет поближе — пнуть ее, чтобы показать, кто тут сильнее и главнее. Но то — собака. Она, возможно, и рискнет подойти во второй раз. А я… Что бы вы обо мне ни думали, как бы сильно вас не бесил сам факт моего существования, как бы я вас не раздражала… Пусть я ничем не заслужила вашего уважения и любви, но я не вещь и не животное, чтобы так со мной обращаться.
К концу речи мне было так себя жалко, что голос начал дрожать, а в горле встал комок. Я с усилием его сглотнула и часто заморгала. Еще не хватало сейчас расплакаться от жалости к себе.
Акир с усилием потер лицо обеими ладонями. Судя по тому, как подрагивали кончики его пальцев, как вели себя уши — то прижимались к голове, то снова вставали торчком, как нервно бился хвост, мои слова не оставили его равнодушным.
— Девочка, мне безумно жаль, что ты так воспринимаешь и видишь все… со своей стороны. Я никогда не был силен в отношениях с женщинами, хотя бы потому, что старательно их избегал, — заговорил он, наконец. — И я явно не эталон галантности. Но вся беда в том, что ты для меня далеко не пустое место, не вещь и не… животное. Алеся…
Я молча смотрела на него. После того, как высказалась, мне определенно полегчало, так как все эти негативные мысли и эмоции разъедали душу изнутри.
— Да, когда оказалось, что ты моя кахэто, я был в бешенстве. Это было так некстати! Ты не представляешь, каково это — когда тебя ломает от запаха женщины. Когда ты не можешь работать, спать, есть… Когда все мысли только о том, где она сейчас? С кем разговаривает, с кем смеется? А вдруг, ей кто–то понравился, и пока ты тут, как дурак сходишь с ума, она уже вовсю флиртует с кем–нибудь? А что, если она выберет другого? И ты бродишь по коридорам, следуя за ее запахом, чтобы увидеть, проверить, убедиться, что все нормально… А женщина, от аромата которой буквально корежит, боится тебя и пытается спрятаться.
— Но я ведь не навязывалась и ни в чем не виновата!
— А я не виню тебя, малышка. Так уж сложилось… И я ведь не знал тебя тогда.
— Вы и сейчас меня не знаете, — не смогла я промолчать.
— Не знаю. Но хочу узнать, и пытался это делать. Уж как умел.
Акир вскочил и прошелся по каюте взад–вперед.
— И то, что я отправил тебя сюда, это не потому, что хотел тебя наказать. Просто… когда все вернулись к шаттлу, а тебя не оказалось, я стал пытаться связаться с тобой по коммуникатору. Звонил, звонил, звонил, а в ответ — тишина. И никто тебя не видел, и не знал, в каком направлении ты отправилась. Что я должен был думать? Не могу передать тебе, как я испугался за тебя. Мы столько времени тебя искали! Я пытался уловить твой запах, но среди зарослей растений и их ароматов, среди испарений и влажного воздуха, все следы давно затерялись. Мы случайно набрели на этот храм. Никто ведь и не думал, что ты умудришься зайти так далеко. Не заметь кто–то из ребят твою сумку, мы бы пошли дальше. И чудо, что твой Яшка остался снаружи и смог показать, на какой выступ ты нажала, чтобы открылась дверь. — Акир бросил быстрый взгляд на ящерку.
Яша, который все это время притворялся кроватной подушкой и тихо подслушивал, сразу же преисполнился собственной важности. Ну как же! Одно дело, когда любимая хозяйка хвалит, тискает и целует, и совсем другое, когда такое страшное начальство признает его заслуги. Яшка вскочил, быстро пробежался по койке туда–сюда, потом важно поклонился. Смотрелась кланяющаяся ящерка ужасно смешно, но у командора не появилось даже тени улыбки на губах.
— Ты молодец, Яша! — похвалил он моего маленького друга. — Из тебя вышел настоящий отважный астронавт. Ты уже дважды спас свою маленькую хозяйку.
Это Яшку сразило окончательно. Он картинно завалился на спину, раскинув лапки в стороны и вытянув хвостик. Артист!
— Алеся! — Акир повернулся ко мне. — Признаю твои обвинения, в том, что я был груб и… неправ. Но я тогда дико испугался. Не могу даже объяснить тебе как. Уж прости, но не умею я говорить красиво. Мог бы, уже давно вскружил бы тебе голову. — Он вздохнул. — И сюда я тебя отправил не под домашний арест, как ты, наверняка, решила. А чтобы спрятать, уберечь, сохранить… Глупо, наверное. Но в тот момент я вообще плохо соображал. Рядом с тобой сложно сохранять самообладание, а уж когда я думал, что навсегда потерял тебя, и с тобой случилось что–то непоправимое…
Командор снова прошелся, после чего подошел ко мне, сел на корточки, взял мои руки в свои ладони и заглянул в глаза.
— Алеся, мы с тобой разные. Я понимаю! Но пойми это и ты. Я не знаю, как и где ты жила раньше. Не имею ни малейшего представления, что для тебя нормально, а что нет. Судя по тому, что ты мне сегодня высказала, многие мои действия с твоей точки зрения… неправильны. Но ведь и ты не знаешь, как себя ведут женщины ниоки, и чего я подсознательно ожидаю от тебя. Ни одна ниоки не ушла бы так, как это сделала ты. Ни одна — не нарушила бы прямой приказ. Мы растем, зная, что приказы старших надо выполнять. Но в то же время, мы не копим обиды, как ты, отмалчиваясь и терпя до последнего. Не нужно! Не делай так, прошу. Чем терпеть, пока хватает сил, а потом обрубать канаты и хлопать дверью, скажи мне сразу, что не так. Мы поговорим, обсудим и оба попытаемся что–то изменить. Ситуацию или свои действия и отношение к ней. Не отворачивайся от меня! Ты сейчас выстроила между нами стену, и я не знаю, как проломить ее.
Я отвела взгляд, но Акир одной рукой аккуратно погладил меня по щеке, возвращая зрительный контакт.
— Не стану оправдываться за свои прошлые действия. Поступал я так не с целью тебя обидеть или оскорбить, так как даже не подозревал, что тебя это задевает. Готов извиниться, но оправдываться не стану.
Я молча внимательно его слушала. Да, я выстроила стену. Так проще: отгородиться от всего, что делает больно и обижает. Не подпускать к себе, чтобы больше не обжигаться. Но в то же время осознавала, что он, вероятно, прав. Я ведь действительно не ниоки. И, наверное, Лиллуко или Тарри на моем месте не молчали бы, а… что–то сказали бы в ответ или оправдались, или… Не знаю. Но я так не могла. Не потому что не хотела, а не могла. Ну не умею я выяснять отношения и скандалить. Возможно, я не права. Но что–то мне подсказывало, что я и раньше поступала так же, замыкалась в себе, не пытаясь добиться справедливости.
— Алеся, девочка… — продолжил Акир. — Ты мне нравишься. Очень! Больше, чем нравишься. Я бы оберегал тебя, даже не будь ты моей кахэто. Даже, если бы ты не была моей женой. Ты не можешь не нравиться. Хрупкая, милая, беззащитная, ранимая малышка, попавшая в беду. Да ни один мужчина не смог бы устоять. И я не устоял. То, что ты моя кахэто… это бесит, так как я стал уязвим и зависим от тебя. Но с другой стороны, это только добавляет остроты в моем отношении к тебе. И я не лгал, когда говорил, что не могу и не желаю тебя отпускать. Я действительно хочу, чтобы мы с тобой стали настоящей парой. Не такой как сейчас: ты вынуждена подчиняться, потому что зависима от меня; я вынужден подстраиваться, потому что тоже зависим от тебя.
— И что ты предлагаешь? — выдавила я.
— Давай начнем все сначала? Забудем обиды, исправим ошибки. Я постараюсь учитывать, что ты другой расы и с другим менталитетом. Ты попробуешь не замыкаться в себе, отталкивая меня и возводя между нами стену, а будешь мне объяснять, что я делаю не так, и тоже попытаешься меня понять и принять.
— Объяснять? Я уже попробовала, и что услышала в ответ? — так как Акир молчал, я процитировала: «Не хочу слышать твои жалкие оправдания!»
Пока не сказала этого, не понимала, насколько сильно меня задели эти его слова, что я даже дословно их запомнила.
— Исправлюсь, — принял он мою претензию к сведенью, но не стал оправдываться.
Я опустила взгляд, так как женская вредность и тупое упрямство толкали на то, чтобы фыркнуть и потребовать развода. Ну зачем мне все эти заморочки и сложности? Куда как проще закрыться в своей раковине, чем пытаться договориться. Но закрыться мне снова не дали. Акир ласково взял мое лицо в ладони, вынуждая снова посмотреть на него.
— Ну же, давай, малышка. Ты ведь ничего не потеряешь. Но рискуешь приобрести в моем лице верного, любящего мужа. Того, кто всю жизнь будет носить тебя на руках.
— А ты? — у меня невольно проступила улыбка. Даже не улыбка, а намек на нее.
— А я получу нежную, хрупкую, удивительную девушку в жены. Мой кусочек радуги, самый солнечный. Ту, от которой у меня кружится голова. Ты будешь чесать меня за ушком, и возможно, узнаешь, умеют ли ниоки мурлыкать.
— А вы умеете? — у меня взметнулись вверх брови.
— Кто знает? — фыркнул Акир.
— Я… — слова никак не шли. Мне и хотелось сказать, что я попробую, и было страшно. И прошлые обиды никак не хотели отпускать.
— Я ведь за тобой прилетел. Соскучился ужасно… Вроде как наказал и спрятал, чтобы уберечь тебя, а мучился все эти дни сам. Полетели вниз, а? Там столько всего интересного.
— Ага! — буркнула я. — Ты будешь заниматься чем–то интересным, а я сидеть на привязи в лагере, чтобы не дай бог, со мной ничего не случилось.
— Есть такое искушение: не выпускать тебя никуда дальше палатки, — не стал лукавить командор. — Но я постараюсь бороться со своими инстинктами. А ты не станешь убегать от телохранителя, которого я к тебе буду приставлять. Пожалей мои нервы и позволь мне работать, а не трястись от страха, что с тобой что–то случилось! Как тебе такое предложение?
— Гм…
Яшка на койке бешено вращал глазами, махал лапками, взбегал по стене вверх, шлепался оттуда на постель и снова взбегал. В общем, всем своим видом сигнализировал мне, что надо соглашаться!
— Ну же, давай, девочка. Мы с тобой муж и жена. Давай станем ими не только на словах и на бумагах?
— Муж и жена — одна сатана… — пришло на ум выражение. Скорее всего, из моей прошлой жизни.
— Не знаю, что такое «сатана», но слово «одна» мне нравится. Давай станем чем–то единым? Например, семьей?
Акир прижал уши к голове, став похожим на большого нашкодившего кота, который просит прощения.
— А как же любовь? — тоскливо вздохнула я.
— И она будет, если ты дашь ей шанс пробиться и в твое сердце. А я подожду, пока ты полюбишь меня, и сделаю все, чтобы помочь тебе увидеть, что я создан для тебя.
Я некоторое время мрачно сопела, напоминая самой себе ежика. И хочется подойти к мисочке с молоком, и страшно. И все равно хочется. И все равно страшно…
— Ладно, — сказала, наконец, и тихонечко добавила, — надеюсь я не пожалею об этом.
— Слава звездам! — выдохнул Акир и улыбнулся. — Тогда собирай вещи, и завтра рано утром полетим вниз. А я, раз уж вернулся на корабль, переделаю кое–какие дела.
Когда командор уже ушел, я встала и подошла к койке. Посмотрела на Яшку и сказала:
— Уболтал, кошак языкастый! А ты–то! Нет бы поддержать меня в нелегкой борьбе против кошачьей тирании?!
Яша сделал мне страшные глаза, встопорщил свою антенну с шариком и шлепнул правой передней лапкой себе в грудь. Мол: да я! Да я завсегда на твоей стороне хозяйка! Но на планету–то хочется…
Да, на планету очень хотелось!
Утром мы отправились на шаттле обратно на планету. Пассажиров кроме нас не было, из чего я сделала вывод, что Акир меня не обманул. Он действительно прилетал за мной, а не для того, чтобы забрать кого–нибудь или что–нибудь еще с корабля.
Командор вообще с утра был подозрительно любезен. Зашел за мной в каюту, уточнил, ничего ли из вещей я не забыла, помог донести сумки до шаттла. Усадил, пристегнул, торжественно вручил мне в руки Яшку и сел напротив.
— Как настроение? — спросил меня с улыбкой.
— Нормальное, — осторожно ответила я.
— Я ночью заглянул в твою мастерскую. Красивая картина получилась. Я имею в виду ту, на которой изображен барельеф из храма. В красках все выглядит совсем иначе. Очень трагично.
— Спасибо. Акир, а что с теми… ну, которые в храме внизу лежали?
— Они на «Астроне» в лаборатории. Там их пытаются аккуратно вывести из анабиоза.
— И как?
— Вполне успешно, — улыбнулся ниоки. — Думаю через несколько дней с ними уже можно будет побеседовать.
— А те, которые трупы?
— Тоже в лаборатории. Их потом похоронят. Но сделают это после того, как выясним традиции этого народа.
Мне было ужасно интересно, как все там все происходило. Как вытаскивали саркофаги из подвала, как поднимали их на «Астрон». Но спрашивать обо всем этом Акира я боялась. Пусть мы вчера поговорили, но от разговора и примирения до нормальных откровенных отношений — ох как далеко!
Глава 24
Перед палаткой, все той же, в которой мне довелось ночевать один раз, я замерла в нерешительности. Опять вместе жить и вместе… спать?
— Алеся? — позвал меня Акир.
Я страдальчески поморщилась, не зная, как озвучить свои мысли. Решил все за меня Яшка. Шустрый ящер захихикал, ткнулся мне носиком в ухо, примерился и прыгнул на командора. Тот едва успел подставить руки.
— Яш, ты что? — не понял ниоки передвижений моего питомца.
А Яшка, не обращая внимания на вопрос, шустро припустил вниз по телу мужчины. Спустился к поясу, сначала свернул к ноге, но потом заметил черный длинный хвост, и не успел Акир опомниться, как маленький оранжевый хулиган по его хвосту съехал на землю, как по канату. После чего припустил к палатке. Моментально вскарабкался вверх и, демонстративно ткнув лапкой в замочек молнии, намекая, что нужно пустить уже, в конце–то концов, его внутрь. А то стоят тут, понимаешь ли!
— Предатель! — проворчала я, глядя в бесстыжий правый глаз Яшки. Левый он заворотил куда–то назад. Собственно, посмотреть сразу в два его глаза это вообще невыполнимая миссия. Мне за все время удалось это только однажды.
Акир, до которого дошла ситуация, рассмеялся и легонько приобнял меня за плечи.
— Пойдем, Алеся. Яша тебя любит и плохого не посоветует.
Вот так я и очутилась снова на планете, древней родине ниоки, в одной палатке со своим как бы мужем и маленьким ящером Яшкой.
Как оказалось, боялась зря. Вечером я долго маялась, не решаясь лечь в постель. Яша уже давно спал, а я все сидела с планшетом. Акир отсутствовал весь день, а я заново обживалась в лагере, общалась с народом и рассказывала Тарри и другим женщинам, чем занималась все это время. Наконец, поздно ночью легла спать. И проснулась только на рассвете от того, что затекла рука. Повозившись, я перевернулась и замерла. Рядом спал командор. Не знаю, когда он вернулся, но укладывался спать Акир так тихо, что меня не разбудил. Сейчас он крепко спал, положив на меня одну руку и хвост.
Несколько минут я рассматривала его спящее лицо. Тени от ресниц, черные дуги бровей, ровный нос, упрямый подбородок. Потом любовалась кошачьими ушками… И снова заснула. А когда проснулась окончательно, его уже не было в палатке.
После завтрака, когда я сидела на складном стульчике у палатки, меня нашел один из помощников Акира, немолодой мужчина, которого я знала. Мы неоднократно сталкивались на «Грозовой птице», и я делала его портретные снимки для семьи. Да и в той злосчастной поездке в заброшенный город он был среди прочих.
— Алеся, доброе утро, — поздоровался он со мной. — Ты уже освободилась?
— Да, Хинард. Ты что–то хотел?
— Меня командор попросил за тобой приглядывать. Волнуется, чтобы с тобой чего–нибудь не случилось.
— О! — растерянно протянула я. Почему–то думала, что ко мне как обычно приставят Майки.
— Ты уж прости, Алеся, — заговорщицки понизил голос Хин, — но нельзя так пугать мужа! Он ужасно переживал, пока мы тебя искали. А испуганный, нервный и злой ниоки — это, девочка… В общем, давай ты больше не будешь теряться, ладно? Просим тебя от лица всей экспедиции.
— Н-ну… — снова промямлила я.
— Вот и хорошо, — по своему понял он мое мычание. — Ты бери свою аппаратуру и что еще нужно, и полетим.
Я рысью помчалась внутрь палатки за сумкой с голографером и альбомом, подцепила спавшего Яшку, и выбежала к ожидавшему меня мужчине.
А потом мы летели к городу. Я, Хин, и еще несколько мужчин. Командор был где–то там же, только улетел рано утром.
— Хин, а ничего, что тебя заставили за мной следить? — спросила я у своего охранника или телохранителя. Уж не знаю, как назвать его роль при мне.
— Нормально, — пожал он плечами — Ты будешь своими делами заниматься, а я своими. Пока ты снимаешь или рисуешь, я буду снимать пробы и брать образцы.
Так и полетели дни. Я рисовала, делала снимки, снова рисовала. По вечерам сортировала все, что наснимала за день на переносном компьютере, или как их тут называли — информационном блоке. Удаляла лишнее, архивировала удачное. Общалась с народом…
Акира я видела только по ночам. Он возвращался, когда я уже спала, и снова уходил, когда я еще спала. А днем мы за все эти дни ни разу не столкнулись. И только в постели, если я вдруг просыпалась, то какое–то время смотрела на него спящего. Он обнимал меня во сне, и если я пыталась отодвинуться, крепче прижимал к себе. К концу недели я смирилась с таким положением вещей и даже привыкла к тому, что на меня кладут хвост, собственнически подтаскивают под бочок и тихо дышат в шею.
С одной стороны я была рада такому положению вещей. А с другой… как–то стаовилось обидно. Я ему больше не нравлюсь? Или вообще не нравилась, а только мой запах толкал его на заигрывания? Или так занят, что на жену, которой я якобы ему являюсь, нет времени и желания с ней хотя бы поговорить? И как интересно, я должна узнавать его лучше, если все наше общение сводится к тому, что он сопит мне в ухо во сне? А меня узнать получше? Хотя, что это я? Как можно меня узнать, если я сама о себе ничего не знаю. В общем, обидно!!!
А еще я постоянно думала об Акире. Где он? Что он? Почему не хочет меня видеть? Разбудить его ночью у меня не хватало духа. А утром он сбегал.
Да еще Тарри подлила масла в огонь. Мы как–то сидели вечером и болтали в женской компании. Я им показывала снимки из храма и, естественно, разговоры перешли на плотскую сторону любви и отношений. Девушки смеялись, смущались, рассматривая то, что я им демонстрировала, и прикидывали, а они так смогли бы? А вдруг Тарри выдала мне:
— Алесь, ты бы уже переспала с мужем, что ли. Сколько можно мучить мужика?
— Да я каждую ночь с ним сплю… — начала я удивленно отвечать, когда поняла, что она имеет в виду. И тут на меня накатило такое возмущение, что я выпалила: — А вообще, это не твоё кошачье дело!
— Кошачье? Скажешь тоже… — дернула ушами соплеменница Акира. — Пойми, мы в клане привыкли беспокоиться о здоровье «главного». А он ведь свалится скоро!
— В смысле? — испуганно захлопала я глазами.
— Да в прямом! Он улетает на рассвете. Весь день гоняет народ до состояния «не стояния», видимо пытаясь растратить накопленную за ночь энергию. — Ниоки не обратила внимания на раздавшиеся смешки и продолжила: — В лагерь возвращается глухой ночью, чуть живой. Но все равно бродит кругами, видимо, выжидая, пока ты заснешь, и только потом идет в палатку.
— Н–не–е может быть, — захлопнула я отвисшую челюсть и посмотрела на Яшку.
— Ты не знала? — поняла мое замешательство Матира. Я замотала головой, и она продолжила: — Ты не обижайся, деточка, но мужчинам, как и женщинам, нужна регулярная половая жизнь. На других не смотри… У многих из нас партнеры остались далеко отсюда. Выкручиваемся, как можем. А вот если под боком есть соблазнительная жена… В общем, пожалей командора и его подчиненных.
Я сидела пунцовая от смущения и не знала куда деваться. А дамочки разошлись и начали подтрунивать надо мной и давать советы. Мол, ты плечико оголи, ножку выстави, скинь простынку невзначай, обними мужа во сне и так далее…
Ужас! Ужас–ужас–ужас!
Спать я уходила под веселые напутствия и хихиканье. Вот же…
Тем вечером я опять не дождалась возвращения своего как бы мужа. Легла спать в одиночестве, так как Яшка, во избежание, выбрал себе для сна место в углу палатки. А проснулась ночью как от толчка.
— Прости, — прошептал Акир, укладываясь рядышком. — Я тебя разбудил. Спи!
Он прижал меня к себе и поцеловал в щечку.
— Ты поздно, — констатировала я очевидный факт.
— Да, много работы.
— Угу, — неопределенно промычала я, судорожно размышляя, что делать и как разговаривать. Вечерние советы тут же вылетели из головы.
Завозилась, чтобы повернуться к Акиру лицом, а он судорожно вздохнул, на секунду ослабив объятия, чтобы дать мне повернуться. Лица его в темноте видно практически не было, но ярко горели глаза.
— Я совсем тебя не вижу… — шепнула я глядя в эти зеленые огни.
— Да. Так легче…
— Что «легче»? — уточнила я. Надо же поговорить, а то опять ускачет утром, и снова его не увижу.
— Легче, когда ты спишь. Тогда мне совесть не позволяет тебя будить. Ты такая сладкая…
Его ладонь погладила меня по спине. От этой легкой ласки у меня вверх к шее побежали мурашки, и я поежилась, невольно прижавшись к лежащему рядом телу сильнее.
— Алеся… — выдохнул мужчина сквозь сжатые зубы.
— Да? — И я сама, осмелев, погладила кончиками пальцев его по щеке, а затем не удержалась и, закопавшись в шевелюре, почесала за ушками. — Ты мне помурлычешь?
— Ты?.. — в одно мгновение я оказалась перевернута на спину, а сверху меня прижимало к постели сильное крупное тело.
Акир осторожно наклонился и легко поцеловал меня в губы. А спустя несколько мгновений мы отчаянно целовались, а его руки гладили меня везде, куда дотягивались. Ну и я гладила…
Он глухо застонал и оторвался от моих губ.
— Алеся… Алесенька… — жарко прошептал Акир и вдруг скатился с меня. — Пойдем со мной?
— К-куда? — опешила я.
Мы же вроде как… ну… И я решилась, и он вроде как хочет… Куда идти–то? Зачем?!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |