Тысячи лет накопления бесценной информации горели вместе с оказавшимися в западне прислугой и адептами. Таддеуш увидел, что несколько штурмовиков и техногвардейцев постигла та же судьба, что и его самого. Они беспомощно извивались, увлекаемые все дальше и дальше в пространство. Выброшенные осколки кристаллов сверкали звездным дождем, кружась в черноте яркими серебряными лентами. Изувеченные, безжизненные тела и оторванные конечности плыли среди обломков.
Таддеуш торопливо пытался оценить ситуацию. Он старался мыслить объективно, как и подобает инквизитору, впервые ознакомившемуся с проблемой. Его скафандр мог выдержать вакуум, но вот воздушные фильтры скоро должны были выйти из строя, не имея атмосферы, из которой можно было бы добывать кислород и азот. Ему нечем было придать себе ускорение, да и некуда было лететь, даже если бы он мог двигаться.
Информационный планшет лежал у него в кармане. Это было уже что-то. Ему посчастливилось выполнить основную задачу. Теперь осталось всего лишь выжить.
Вокруг не было уже ничего, только космос. Позади ярко светился Фарос, на поверхности которого выделялась темная груда перекрученного металла, оставшегося от цилиндра. Воспаленный немигающий глаз умирающей красной звезды обжигал одну из сторон планеты, в то время как другая была подставлена холоду вакуума. Таддеуш привык видеть космос через обзорный экран или иллюминатор или же через ночное небо какой-либо безопасной планеты. Он никогда еще не оказывался окруженным им со всех сторон. Впервые за всю свою жизнь инквизитор осознал, насколько хрупок Империум на самом деле — бесконечно тонкий слой жизни, упорно цепляющейся за мертвый камень, который и сам по себе представляет едва заметную частицу Галактики. Неудивительно, что Человечеству приходится сражаться. Неудивительно, что на каждом углу ему приходится сталкиваться с опасностью вырождения.
Испивающие Души были где-то там, среди этих звезд. Возможно, Таддеуш уже обладал необходимой информацией, чтобы найти их, но теперь его больше волновала предательская мысль о том, насколько близка его собственная смерть. Как инквизитор, он не боялся смерти, его страшила только гибель, которая не позволит ему до конца исполнить свой долг перед Императором. И чем дольше Таддеуш свободно дрейфовал в космосе, тем сильнее становился этот страх, нарастая до тех пор, пока полностью не охватил инквизитора, заполнив собой всю равнодушную Галактику.
Глава восьмая
Септиам Торус представлял собой планету-сад. Оба ее крупных континента покрывали зеленые пастбища и густые, пышные леса. Разреженные метеоритные кольца, окружающие мир, создавали в его небе постоянную переливающуюся радугу, раскрашивали рассвет миллионами цветов. Кристально чистые реки несли свои воды по захватывающим дух пейзажам, обрушиваясь прекрасными водопадами, прежде чем влиться в огромный сверкающий океан, изобилующий коралловыми островками. Эволюция экосистемы планеты практически не вышла за пределы чисто растительной жизни, поэтому здесь не было ни хищных животных, ни падальщиков, только несколько видов птиц, занимавшихся опылением цветов произраставшего на планете солфайра, — эти птахи с зелеными и синими хохолками время от времени проносились в небе, точно кометы.
Тычинки солфайра входили в состав одного из самых мощных боевых препаратов, поставляемых штрафным легионам Империума и тем полкам Гвардии, чьей главной задачей было выполнить роль пушечного мяса.
Так что Септиам Торус обладал особым статусом. Свою десятину мир выплачивал исключительно урожаями солфайра, а правящая династия — она вела свой род от первого капера, обнаружившего планету и аннексировавшего ее именем Императора, — получила на Септиам Торусе бессрочное право владения.
Мир оставался практически ненаселенным, и его облик не искажало ничто, кроме единственного города: некое мраморное строение, напоминавшее окруженный колоннадой дворец; бараки и тюрьма, принадлежащие полку частной полиции; бесконечные улицы, бегущие мимо домов с черепичными крышами, где жили сборщики урожаев.
Когда в верхние слои атмосферы вошла спасательная шлюпка, писк ее маячка сообщил, что внутри находится единственный пассажир, получивший серьезные повреждения. Капсула с глухим звуком рухнула посреди поля, разметав в воздухе облако багрово-черных лепестков. Вооруженные Силы Септиам Торуса выслали к месту падения медицинский десант, чтобы помочь пострадавшему и доставить его на лечение в город. Внутри шлюпки они обнаружили серьезно обгоревшего, но все еще живого пассажира, которого и переправили в госпиталь, расположенный в тени здания сената.
В течение трех недель врачебный персонал пытался выходить пациента, и наконец этот человек — они не могли даже установить его пол — смог моргнуть в подтверждение, что слышит их.
Это произошло в тот день, когда одна из сенаторов Септиама находилась в госпитале с визитом. Время от времени сенаторам приходилось совершать подобные посещения, чтобы продемонстрировать, насколько члены их разросшейся семьи из кожи вон лезут, только бы превзойти один другого в заботе о гражданах своего мира. Сенатору не нравилось в госпитале, но только подобные шаги позволяли удерживать рабочих Септиам Торуса в повиновении и добром настроении, поэтому она вежливо вслушивалась в то, что ей рассказывали врачи, ведя ее от одной палаты к другой.
В очередной раз свернув за угол, она увидела обгоревшее тело жертвы аварии, подвешенное в медицинском гамаке и замотанное бинтами, которые уже пропитались сукровицей и пожелтели, хотя их и меняли меньше часа назад. Мониторы, следившие за состоянием пациента, мерцали и попискивали. Ароматизированные занавески, развешанные вокруг пострадавшего, не могли скрыть отчетливый смрад подгоревшего мяса.
— А, наш гость, — улыбнулась сенатор. Многим ее улыбка могла показаться проявлением дружелюбия и сочувствия к несчастному, но на самом деле сенатор впервые за весь день увидела хоть что-то интересное. — Здравствуй, незнакомец. Мы с нетерпением ждем той минуты, когда ты сможешь рассказать нам о себе. Нам всем очень хочется узнать, что же случилось с тобой и твоим кораблем.
— Пациент только сегодня начал приходить в себя, госпожа, — произнес один из санитаров. — Мы ожидаем, что очень скоро он возвратится к сознательной деятельности.
Пострадавший пошевелился и устремил на сенатора взгляд измученных, запавших глаз.
А затем, всего за несколько мгновений, тело пациента распалось на части. Бинты разматывались, увлекаемые за собой расползающейся плотью; с шипением заскользили перекрутившиеся узлами кишки, шлепаясь на начищенные до блеска полы; внутренние органы вспухали лопающимися пузырями и растекались грязной лужей. Рассыпался позвоночник, и упал череп, расплескав превратившийся в жижу мозг. Глаза поплыли по щекам, зубы казались белоснежными кубиками в зловонной каше.
Сенатор опрометью бросилась из госпиталя, а санитары спустили гнойную мешанину в канализацию. Но все-таки женщина успела вдохнуть изрядную порцию болезнетворных газов, исходящих от разлагающегося трупа пациента, подцепив тем самым чуму, которую и принесла на следующее заседание сената.
Всего через две недели от сената и половины населения планеты ничего не осталось. Десятки тысяч погибших были свалены в глубокие ямы, а прекрасное небо Септиам Торуса стало грязно-серым от жирного дыма погребальных костров. Выжившие пытались организовать карантинную зону за стенами Септиам-Сити, но обугленные до костей пальцы разрушили баррикады. Мертвецы вернулись к жизни, великолепие мира-сада нарушили кровавые кошмары, несомые блуждающими трупами.
Те немногие покойники, что еще могли разговаривать, произносили только одно слово — имя Тетуракта.
Гвардеец Сеншини мог поклясться, что слышал треск костей под траками танка «Леман Расс», модель «Палач», когда тот перевалил через лесистый холм и начал взбивать изрытую кратерами грязь. Грязь, в которую превратились земли, некогда покрытые буйными лесами и плодородными полями, где выращивались урожаи солфайра. Через окуляры системы наведения Сеншини видел теперь только неровные очертания города, поднимающегося над погибшим лесом и жидкой грязью. Септиам-Сити окопался в этом пейзаже — изъеденные оспинами мраморные блоки и завалы из рухнувших колонн образовывали огромные баррикады, противотанковые ловушки обрамляли подходы.
Сеншини достаточно знал о недолгой истории конфликта на Септиам Торусе, чтобы понимать: сражение будет суровым. Первая атака на планету была предпринята спустя всего несколько недель с момента подтверждения ее захвата Тетурактом. Полк элизианцев высадился на планету, десантировавшись на гравишютах с «Валькирий». Весь он погиб, практически до последнего человека, оказавшись в окружении толп блуждающих мертвецов там, где рассчитывал столкнуться только с горсткой повстанцев. Полки ВДВ Элизии считались элитными подразделениями, но никакие навыки в обращении с лазерной винтовкой не могут помочь убить того, кто и так уже мертв… в особенности если это твой бывший сослуживец.
Имперская Гвардия вытащила всех элизианцев, кого только смогла, и отправила вместо них полк более способных к долгим операциям солдат — XVII Йорианский. Они организовали осаду Септиам-Сити. Вскоре, когда стало ясно, что одним только двадцати тысячам йорианцев не взять стен города, им в качестве подкрепления был отправлен XXIII полк Стратикса — свирепые вояки, набранные из преступных группировок с улиц ульев и мечтающие отомстить за свой погибший мир. Чтобы проредить ряды окопавшихся защитников перед неизбежным штурмом, прислали также и личную гаталоморианскую артиллерию губернатора.
В целом, включая отряды обеспечения и поддержки, войсковая группа Торуса насчитывала всего несколько сотен тысяч человек.
И Сеншини, если быть честным, полагал, что этого вряд ли достаточно.
Он торчал здесь вместе с остальными йорианцами уже три недели. За это время гвардеец успел наслушаться историй, которые рассказывали возвращающиеся на базу патрули и ликвидационные отряды. Повсюду они натыкались на мертвецов, которые разгуливали так, словно еще были живы. На некоторых из них была форма элизианцев. А потом появились и бывшие йорианцы. Но теперь во всяком случае ожидание было закончено, хотя Сеншини, как и любой в бронетанковом подразделении, опасался того, что они могли найти на улицах города.
На краю видимости окуляра системы наведения он увидел фигуры пробегающих мимо людей в темно-серой форме XVII Йорианского. Солдаты, чьи черные шлемы и бронежилеты уже были забрызганы грязью, прижимали к груди лазганы.
Бронетанковое подразделение и пехота должны были прикрывать друг друга, приближаясь к периметру города. Затем в задачу танков входило проламывать стены, а солдатам предстояло врываться в эти дыры. Осадные машины класса «Разрушитель» катились к рощице мертвых деревьев, за которой могли найти хоть какое-то укрытие и наносить удары с большого расстояния. Танки «Леман Расс» должны были идти на сближение, чтобы из орудий средней дальности бить по завалам и сбрасывать защитников со стен. «Палачи», которых у йорианцев была всего горстка, вынуждены были подходить ближе прочих, чтобы залить проломы жидким огнем, прежде чем туда ворвется пехота.
Вооружение «Палачей» значительно отличалось от такового остальных танков Имперской Гвардии. На шасси образца «Леман Расс» покоилось массивное плазменное орудие. Большую часть кабины занимали раскаленные, гудящие плазменные катушки, заряжавшие его. «Палачей» было мало, их не часто видели за пределами миров-кузниц, и Адептус Механикус ревниво оберегали свои секреты производства. Так что, можно сказать, XVII Йорианскому полку повезло, что им вообще достались эти машины. Задачей Сеншини было вести огонь из плазменного орудия, и он знал, что выстрел из него выдавал их вражеским сенсорам с тем же успехом, как если бы они начали забавляться фейерверками.
Впрочем, могло быть и хуже, подумал Сеншини, разглядывая сгорбленные фигурки, передвигающиеся между поваленными колоннами. Например, он мог сейчас сидеть в «Адской гончей», одном из печально известных танков-огнеметов, чья судьба часто была плачевной из-за внешних топливных баков, наполненных прометием. В задачу этих машин входило поддерживать пехоту огнем, направляясь следом за ней прямо в зубы врагу.
Кайто, командир «Палача», откинул верхний люк и подтянулся, чтобы выглянуть наружу. Омерзительное зловоние, витавшее над полем битвы, исходящее от разлагающейся плоти и горящих трупов, проникло внутрь, перебивая даже резкий запах плазменных катушек.
— Держи левее, Танако! — крикнул Кайто. — Они должны быть рядом с нами!
Сеншини, как и Кайто, прекрасно понимал всю необходимость движения пехоты рядом с танком. У «Палачей» не было бортовых орудий, чтобы защититься от нападения с фланга, поэтому только пехота могла сократить риск получения ими бокового попадания из лазерного орудия или удара бронебойной ракеты.
Танако, сидящий в тесной водительской кабинке под Сеншини, задергал рулевые рычаги, и танк повернул влево. Стрелок увидел в окулярах, как они приближаются к группке йорианцев, несущихся по изрытой кратерами грязи.
Вернувшись в танк, Кайто задраил люк.
— Артиллерия на подходе, — произнес командир, и Сеншини увидел, что лицо офицера уже перепачкано машинной смазкой, а плечи шинели забрызганы грязью.
Кайто был опытным воином, потерявшим предыдущую машину — модель «Завоеватель», охотник на танки, — под вражеским огнем на Сальшан Антериоре и взявшим «Палача» под командование всего неделю назад. Для Сеншини и Танако этот человек был загадкой — тихий и самоуверенный, редко начинавший разговор без особого на то повода и обладавший спокойным лицом, на котором совершенно не читалось, что он был свидетелем тяжелейших боев на Сальшан Антериоре.
Даже при закрытом люке Сеншини расслышал первые залпы артиллерийской атаки. Орудия гаталоморианцев стреляли тяжелыми бронебойными снарядами, способными разрушить стены, и мощными разрывными, несущими опустошения на городские улицы. Сеншини видел, как заряды проносятся падающими созвездиями над рядами наступающих йорианцев. Всего несколько секунд — и первые залпы настигли свои цели. Стрелок почувствовал, как содрогается танк, когда прозвучали разрывы, напомнившие ему о землетрясении. Десятки снарядов ударили по Септиам-Сити, осветив стены и окутав огнем примитивные баррикады.
«Мантикоры», ползущие позади йорианцев, послали следом яркие стаи реактивных снарядов, словно когтями прочертивших темное небо. С одной из гаталоморианских пусковых систем класса «Смертельный удар» стартовала огромная ракета, обрушившаяся на город прямо позади стены, и над Септиам-Сити поднялся голубовато-белый столб ядерного пламени.
Со стен открыли ответный огонь, и по облачкам дыма и вспышкам сразу можно было распознать стрельбу из легкого автоматического оружия и лазганов.
— Двенадцатый эскадрон дает нам наводку, — прозвучал по внутренней связи голос Кайто, чьи слова оттеняли звуки близких разрывов.
— Вас понял, сэр.
Двенадцатый эскадрон двигался в паре сотен метров левее и состоял из двух танков класса «Леман Расс», снабженных бортовыми лазерными орудиями, и «Завоевателя»; этот эскадрон служил для прикрытия пехоты от вражеской бронетехники.
Сеншини развернул систему наведения левее, чтобы увидеть, как «Завоеватель» выстреливает трассирующим снарядом в сторону стен. Немного не долетев до цели, он упал в грязь, разорвавшись малиновой вспышкой.
— Эскадрон двенадцать, вызывает канонир шестого эскадрона, — произнес Сеншини по примитивному полевому воксу. — Сигнал принят. Для выстрела из плазменного орудия необходимо подойти еще на триста метров.
— Эскадрон шесть, говорит командир двенадцатого эскадрона, — на связь вышел офицерский блок, смонтированный на «Саламандре», идущей в нескольких сотнях метров позади. — У вашего орудия недостаточная дальность. Выдвигайтесь вперед для совместного удара.
— Да, сэр. Конец связи. — Кайто выключил вокс. — Подведи нас ближе, Танако. Надо выйти на огневую позицию одновременно с «Завоевателями».
— Что ж, будем надеяться, эти любители помесить грязь ногами поспеют за нами, — угрюмо откликнулся Танако, подавая больше газа в двигатели «Палача» и набирая скорость.
Йорианцам, шедшим впереди них, предстояло оказаться в первой волне, атакующей стены. Сеншини был наслышан о том, что это великая честь для многих солдат, но, кроме того, он знал, что многие в Гвардии просто психопаты.
Когда тонкая темная линия йорианцев подползла ближе к городу, огонь, ведущийся со стен, стал плотнее, но артиллерия нанесла еще несколько ударов. Где-то там, с другой стороны города, тем же самым должны были заниматься солдаты XXIII полка Стратикса. Насильно набранные в Гвардию уличные подонки торопились сцепиться в ближнем бою и устроить бойню, которую так обожали. А защитники продолжали оставаться на стенах, даже неся потери. Они гибли и снова восставали из мертвых, если для этого сохранилось достаточно плоти.
Двести метров. Сеншини мог разглядеть едва напоминающие людей силуэты: некоторые были лишены конечностей, иные оказались без головы. Одни из них стреляли из оружия, растащенного из арсеналов Войсковой Дивизии, а другие просто бесцельно блуждали по разломанным камням. Целые мраморные крыши были поставлены вертикально, образуя новые стены, а уложенные в штабеля колонны создавали массивные препятствия. Все, что разрушал очередной разорвавшийся снаряд, тащили на окраины города, наваливая опасные холмы из раздробленного мрамора и кирпича. А наверху обустраивали новые огневые позиции, с которых можно было поливать огнем карабкающихся по склонам штурмовиков.
Сто метров.
Выстрелы из легкого оружия начали взрывать грязь вокруг солдат, но йорианцы достаточно неплохо соображали, чтобы не вступать в перестрелку на таком расстоянии. И все-таки один или два из них упали, скошенные стальным дождем. Несколько пуль срикошетило от корпуса «Палача», прозвенев на фоне рычащего мотора и треска костей, когда гусеницы поползли по останкам жертв предыдущей атаки. В грязи под ними лежали тела элизианцев и бойцов местной Войсковой Дивизии, перемешавшиеся с изувеченными конечностями рядовых септиамцев, а также с оружием и инструментами, выпущенными из мертвых рук. Как бы ни повернулись дела, но вскоре к ним предстояло добавиться и слою тел йорианцев.
Пятьдесят метров.
Будь это обычный город, Космический Флот уничтожил бы его с орбиты. Но предыдущий опыт войны с последователями Тетуракта показал, что подобные действия только создают лабиринты руин и укрытий, в которых снова восстают трупы. Воевать приходилось по старинке: солдаты должны были сами уничтожить каждого из противников и сжечь останки.
Сеншини уже слышал приказы фронтовых офицеров, собирающих свои отряды и взводы, направляя их к запланированным точкам атаки на оборонительные рубежи. Кто-то собирался совершить попытку взобраться по вертикальным мраморным плитам на веревках, которые были уже намотаны у них на плечах. Другие планировали проложить себе путь по осыпающимся склонам. Саперные отряды должны были пройти или насквозь, или под укреплениями. Их задача была самой опасной.
Расстояние до цели высветилось в уголке сетки наведения. Сеншини знал, что они уже достаточно близко. Но еще секунду он позволял «Палачу» катиться вперед, чтобы заряд плазмы мог пройти через несколько метров стены.
— Вызывает стрелок шестого эскадрона, мы в зоне досягаемости, — сказал Сеншини.
— Говорит командир шестого эскадрона, — эхом откликнулся Кайто, — готовы к стрельбе.
— Стреляйте, эскадрон шесть, — раздался ответ.
— Пли! — прокричал Кайто, и Сеншини рывком опустил пусковой рычаг.
Сетка наводки заполнилась светом, льющимся сверху и сзади. Плазменные катушки выпустили свои мощные заряды в ствол орудия. Поток энергии сфокусировался в компактный болт перегретой плазмы, раскаленной добела и жидкой, вырвавшейся с ужасающей мощью по направлению к стене, сложенной из поваленных колонн.
Огромные барабаны колонн опрокинулись, покатившись оползнем резного камня. Фрагменты скатывались в грязь у подножия стены, поднимая фонтаны жижи. Текучая плазма разлетелась вихрем смертоносных капель, проникая в бреши между камнями. Защитники падали с разрушенной стены, их тела сгорали и распадались, попадая под брызги плазмы. Снаряды расположившихся неподалеку эскадронов и дальнобойных танков, оставшихся позади, ударили следом, дробя мрамор и скидывая в грязь все новые и новые колонны.
Солдаты обегали «Палача» с обеих сторон, пока орудийные расчеты прикрывали их приближение сзади. Лазерный огонь облизал верх стены, а тяжеловооруженные солдаты пустили в ход фраг-ракеты и взрывающиеся в полете мины, наполнив шрапнелью воздух возле укреплений.
Чтобы оправиться, врагу понадобилось всего несколько минут. Завалы колонн сильно пострадали, но не были полностью уничтожены. Сеншини видел многие и многие дюжины темных фигур в обрывках одежды. Они казались полчищами насекомых, кишащими под древесной корой.
У Сеншини за спиной загудели заряжающиеся катушки. Возмущенно застонали гусеницы, когда Танако принудил танк ползти по опаленной земле к стенам, сопровождая наступающих солдат. Отряды бежали под огнем автоматического и лазерного оружия в надежде найти укрытие среди каменных развалин. Заряды рикошетили от лобовой брони «Палача», но в кабине некоторые приборы начали искрить и выходить из строя.
Танако процедил древнее йорианское проклятие, увидев, как из приборной панели вырвались язычки огня. Кайто остановил пожар при помощи небольшого огнетушителя, и помещение наполнил холодный химический запах.
Сеншини следил за яростно бурлящей схваткой, разгоревшейся среди камней, выпавших из разрушенной стены. Враг превосходил гвардейцев числом. Сотни мужчин и женщин с бледной кожей, облаченных в лохмотья, перебирались через блоки и прятались в трещинах. Зато каждый из йорианцев обладал большей огневой мощью и дисциплинированностью, чем любой их враг в этом городе. Офицеры организовали огневые рубежи, чтобы прикрыть тех, кто продвигался в руины. Прежде чем броситься в штыковую атаку и закружиться в безумной, неистовой схватке у подножия стены, штурмовые команды забросали скопления врагов фугасными зарядами.
Все по старинке. Не важно, что там еще сварят на своей кухне Адептус Механикус или пришлет Флот на орбиту, когда дело дойдет до настоящего боя, — солдату нужны штык и отвага, чтобы победить в войне. На какой-то краткий миг Сеншини захотелось оказаться там, в самой гуще сражения, с лазерной винтовкой в руках, но он видел, как валятся люди с отсеченными конечностями и выпущенными потрохами, и понимал, что должен радоваться нескольким слоям брони, отделяющим его от потоков огня, обрушившихся на йорианцев.
— Говорит командующий эскадронами, — протрещал вокс. — Требуется установить визуальный контакт с двадцатым эскадроном.
— Двадцатым? — откликнулся Кайто. — Вызывает эскадрон шесть. Они еще не могли так близко подойти к фронтовой линии.
— Мы потеряли связь с двадцатым эскадроном. Необходимо визуальное подтверждение, необходимо, чтобы они высадились возле стены.
Это была какая-то бессмыслица. Двадцатый эскадрон относился к заднему эшелону и состоял из трех «Химер», с которых было снято все вооружение. В них ехали офицеры медицинского корпуса. Предполагалось, что они выйдут вперед только после того, как первая волна атакующих проникнет в город, и подберут раненых, чтобы доставить их к полевым лазаретам позади линий йорианцев. Сеншини не хотелось думать о том, в какую ярость придут штурмовики, если узнают, что их единственная надежда на более-менее быструю врачебную помощь затерялась где-то в глубине задних эшелонов.
— Канонир! Огневая позиция над нами на тридцать градусов!
Сеншини рванул на себя рычаг вертикальной наводки, и точка обзора пошла вверх, давая вид на непрочный участок стены, где вражеский расчет заряжал снаряды в полевую пушку и практически в упор расстреливал йорианцев, пытавшихся закрепиться посреди развалин. Отрегулировав дальность и взяв на поправку несколько метров, Сеншини выстрелил. Плазма с ревом вырвалась из ствола, и огневая позиция исчезла в сверкающем огненном пузыре.
Сзади «Палача» нагнали другие бронемашины: «Разрушитель», подошедший, чтобы помочь пробить стену, и «Искоренитель», чьи спаренные автоматические орудия торопливо залаяли, осыпая шрапнелью спускающихся вниз врагов. Следом, взбивая гусеницами грязь, подошли две «Химеры», а над головами проревела «Валькирия», чей трюм был под завязку набит штурмовиками, готовыми высадиться наверху стены.
— Мать моя женщина! — раздался снизу голос Танако. — Это же двадцатый эскадрон!
Сеншини опустил прицел, чтобы увидеть зад несущейся к стене «Химеры», и заметил выгравированный на рампе знак кадуцея, обозначавший медицинский корпус. Третья «Химера» с такой же маркировкой обогнала их мгновением позже, ее водитель безрассудно давил на газ и переключал передачи, проносясь по краю кратера, оставленного снарядом.
— Давай за ними, Танако! — приказал Кайто. — Сеншини, ближняя огневая поддержка. Их прижали. И доложи командованию, что мы нашли двадцатый эскадрон.
«Палач» пополз вперед. Запах перезаряжающихся катушек окутал Сеншини, и он почувствовал, как жирная грязь запекается на руках и лице. Вид в окулярах системы наведения неистово раскачивался, и канонир на краткий миг увидел распахивающийся верхний люк ближайшей к нему «Химеры» двадцатого эскадрона.
Когда люк открылся, оттуда повели огонь из крупнокалиберного ручного оружия. Сеншини увидел, как валятся темные фигуры на обрушившемся склоне. Звуки выстрелов, косивших септиамцев, были оглушительными. Кроме того, канонира поражала точность и мощность попаданий. Ни одна лазерная винтовка не могла подобным образом разрывать человека на куски, на это не были способны даже хеллганы элитных подразделений Гвардии.
— Это не медицинские войска, — произнес Сеншини, обращаясь больше к самому себе, чем к кому бы то ни было.
«Палач» вошел в зону досягаемости легкого вооружения, и по верхним пластинам его брони громко забарабанили пули, порой оставляя в ней выбоины. Сеншини заметил ближайшее скопление противника, укрывшегося за поваленной колонной и обменивающегося огнем с йорианцами. Одетые в лохмотья, с бледной, ободранной кожей, покрытые старыми, не закрывающимися, но и не кровоточащими ранами — такими были их враги. Канонир видел изодранные пышные наряды и форму внутренних войск. Они искали цель мутными серыми глазами. Ладони с недостающим количеством пальцев сжимали охотничьи ружья и отнятые у элизианцев лазганы.
Каждый погибший снова возвращался к жизни и вступал в бой — весь Септиам-Сити и половина полка уничтоженных элизианцев, потерянные без вести патрули йорианцев, рабочие с сожженных плантаций солфайра. Да, командование предполагало, что часть населения города по-прежнему будет ждать на стенах, но сейчас Сеншини видел перед собой многие тысячи мертвецов, подобно рыжим муравьям, несущихся потоком на наступающих йорианцев. Буря лазерного огня красными росчерками бушевала между поваленными каменными блоками. Бронетехника йорианцев катилась вверх по склону, стреляя из лазерных орудий, повсюду рвались мины и противотанковые снаряды.
«Палач» вздрогнул и остановился. Сеншини навел ствол на новую мишень, подождал, пока зарядятся катушки, и отправил очередной болт плазмы в септиамцев, столпившихся в укрытии мраморной глыбы. Два отряда йорианцев, которым теперь не приходилось жаться к земле, вскочили и бросились вперед под градом падающих обломков.
«Химеры» двадцатого эскадрона остановились, зарывшись в грязь. Когда верхние люки и задние рампы машин откинулись, наружу стали выскакивать их пассажиры, тут же открывавшие огонь.
— Похоже, тут кто-то ищет славы, — произнес Сеншини. — Видимо, они укомплектовали двадцатый эскадрон штурмовиками.
Впрочем, канонир тут же понял, что новоприбывшие вовсе не были штурмовиками. Они обладали куда большим ростом, чем полагалось обычному человеку, и в те несколько секунд, за которые копоть и разлетающаяся грязь сделали их такими же темно-серыми, как и все остальные, Сеншини успел увидеть, что они облачены в пурпурную броню, а не унылую форму йорианцев.
— Мать твою! — выругался Сеншини. — Космодесантники.
Кайто откинул обзорный люк и рискнул высунуть голову на рассекаемый шрапнелью воздух. Затем он достал из кармана шинели пару армейских очков. Сеншини готов был поклясться, что, несмотря на грохот пальбы, услышал ликующий рев атакующих йорианцев, когда космические десантники устремились в бой. Каждый гвардеец был наслышан об этих могучих сверхлюдях (а некоторые даже заявляли, будто видели их в деле), носивших громоздкие энергетические доспехи, вооруженных лучшим оружием, какое только мог создать Империум, и способных молниеносно поразить самое сердце вражеской армии. В речах проповедников космодесантники представали образцом безупречной чистоты для остального Человечества. Дети упивались историями об их подвигах. Изображения Адептус Астартес смотрели на людей с миллионов витражей и фресок в храмах и базиликах, раскиданных по всему Империуму. А теперь космодесантники были здесь, на Септиам Торусе.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |