— Нам он сказал, что пошел домой.
— Его отношения с Риэ Скоугор — частное дело. И он желал бы не затрагивать его.
— Если бы нам хоть кто-нибудь сказал правду… — заговорил Майер.
— На следующее утро они отправились в конгресс-центр, где в течение всего дня у них были официальные встречи.
— Можно нам проверить это? — спросил Майер.
— Не вижу необходимости. — Брикс посмотрел на каждого из них по очереди. — В следующий раз, когда захотите пообщаться с кем-то вроде Хартманна, предлагаю вам обоим сначала хорошенько подготовиться.
Когда он ушел, Лунд отдала недокуренную сигарету Майеру.
— Давайте все же проверим алиби. Потом надо узнать, кто еще пользуется квартирой. То есть весь штаб Хартманна все-таки нужен нам для допроса. — Она посмотрела на него. — Вы не возражаете?
— Ни в коем случае, — ответил он.
К ним заглянул Свендсен с сообщением. Пернилле Бирк-Ларсен хотела немедленно поговорить с Лунд.
— У нас нет на это времени. Если она опять по поводу того, что ее муж под стражей…
— Дело не в этом. Его выпускают. — Свендсен хмыкнул насмешливо. — Она даже не пошла встречать его, Лунд. Вам должно быть лестно.
Тайс Бирк-Ларсен шел в Вестербро пешком. Двадцать минут под дождем по пустынным улицам.
Пернилле дома не оказалось. Не было там и мальчиков. Стоя на кухне возле горшков с цветами и фотографий, он позвонил ей, но у нее был включен автоответчик. Тайс подождал пять минут и попробовал снова.
В начале двенадцатого внизу хлопнула дверь. Он бегом спустился в гараж. Там горел свет. В конторе перед расписанием рейсов на завтра стоял Вагн в красном комбинезоне и черной шерстяной шапочке.
При виде Бирк-Ларсена Скербек удивился.
— Ты не знаешь, где Пернилле, Вагн?
— Когда тебя выпустили?
— Только что.
— Здорово. То, что случилось с учителем…
— Ты ее видел?
Скербек озадаченно наморщил лоб:
— Вечером пришла Лотта, чтобы посидеть с ребятами. Но очень скоро они все ушли.
Бирк-Ларсен стоял в конторе, сунув руки в карманы, и пытался найти в словах Скербека смысл.
— Зачем?
— Не представляю.
— Куда?
— Тайс, господи, да откуда мне знать?
— Но ты говорил с ней?
— Я думал, она поехала за тобой. — Скербек тоже ничего не понимал.
Бирк-Ларсен вернулся в квартиру, снова позвонил жене. Безрезультатно.
Пернилле Бирк-Ларсен привезла в Управление полиции свою сестру Лотту. Чуть ли не за волосы приволокла, судя по виду их обеих.
Лунд выслушала их, потом попросила:
— Расскажите мне об этом заведении, Лотта. «Клуб разбитых сердец», вы сказали?
— Это закрытый клуб. Вход только по приглашениям.
Майер сидел молча, что-то записывая в блокнот.
— Что там делала Нанна?
— Работала официанткой, обслуживала столики. Я всегда за ней приглядывала.
— Нанне нравился клуб?
— Само собой. Там гораздо интереснее…
— Чем где? — спросил Майер.
— Чем принимать звонки в компании по перевозкам.
Пернилле сидела в коридоре за стеклянной перегородкой.
Она наотрез отказалась уходить.
— Как вы узнали о том, что Нанна с кем-то встречается?
— Она стала пропускать свои смены, все время просила подменить ее. Сначала все казалось…
Она была красивой женщиной, но с лицом грустным и бледным. Должно быть, сказывалась работа в вечернее время. И возможно, что-то еще.
— Все казалось вполне невинно.
— Потом что-то случилось?
— Однажды она не пришла, не предупредив меня заранее. Я не могла до нее дозвониться, заволновалась, позвонила Тайсу и рассказала ему обо всем. Пока мы искали ее, мне позвонили из гостиницы недалеко от вокзала. Нанна дала им мой телефон.
Лунд смотрела на нее с недоумением.
— Зачем она сняла номер?
— Она слишком много выпила. Потому что расстроилась. Как я поняла, тот мужчина порвал с ней. Его там не было, только Нанна.
— Она принимала наркотики? — спросил Майер.
— Вряд ли.
— Что она рассказывала о том мужчине?
— Я думаю, он был женат. Трудно сказать — Нанна была очень скрытной. Даже имени его не называла. Она… — Лотта не сразу смогла подобрать слова. — По-моему, у нее был такой период… Знаете, когда девушка влюбляется в кого-то нового каждую неделю.
— Но ведь этот роман длился несколько месяцев, — возразила Лунд.
— Только этот роман. Да, я вспомнила. Она называла этого человека Фауст.
— Фауст? — переспросила Лунд, записывая имя.
— Это не настоящее имя, конечно.
— Конечно. Почему она его так звала?
— Не знаю.
Майер снова оторвался от записей.
— Они встречались всю весну и лето, — сказал он. — После того случая она больше не говорила о нем?
— Нет. — Ее глаза нашли фигуру Пернилле за стеклом. — Моя сестра подумала, что вам это нужно знать.
— Она права, — коротко ответил Майер.
— Нанна никогда не упоминала, где она виделась с Фаустом? — спросила Лунд.
— По-моему, в гостиницах.
— Можете назвать в каких?
Лотта Хольст пыталась припомнить что-то.
— Сначала это были гостиницы. А потом, кажется, они ездили в какую-то квартиру.
— В квартиру?
— Да. Она говорила, что там очень шикарно. Мебель старинная, очень дорогая.
Лунд ждала продолжения, но Лотта больше ничего не говорила.
— Где эта квартира? — спросила Лунд.
— Не знаю. Хотя… — Еще одно воспоминание всплыло из глубины памяти. — Она упоминала, что это недалеко от старых казарм. Тех, желтых, куда возят школьников на экскурсию.
— В Нюбодере? — спросила Лунд, многозначительно глядя на Майера.
— По-моему, да.
— Может, на Сторе-Конгенсгаде?
Лотта удивленно замигала.
— Точно! Я вспомнила. А как вы узнали?
Уже ближе к одиннадцати Лунд добралась до квартиры матери. Майер позвонил ей, когда она поднималась по лестнице.
— Среди членов «Клуба разбитых сердец» нет ни одного по имени Фауст. А люди Хартманна просили передать, что отныне он будет общаться с нами только через адвоката.
— Кто-нибудь из его штаба состоит в клубе?
— Я пока не нашел таких.
В квартире было темно и тихо. И пусто.
— Это вымышленное имя, Майер. Помните, кто такой Фауст? Хороший человек, которого соблазняет дьявол. Сходите в клуб, поспрашивайте там.
— Вы что, музыку не слышите? Где я сейчас, по-вашему?
Да, в телефоне были слышны звуки — дребезжащая диско-музыка и жужжание миллиона голосов.
Лунд скинула сапоги и включила на кухне свет, открыла холодильник — ничего. Зато на плите стояла кастрюля, а в ней — жаркое.
— Как-то не верится, что сюда заходят политики подрыгать ногами, — поделился своим мнением Майер. — Это сразу стало бы известно. Но может, он сюда и не ходит.
Она включила громкую связь, положила телефон на стол, а сама зажгла под кастрюлей газ.
— Вы о чем?
— На сайте клуба есть служба знакомств. Может, они тоже так познакомились?
Вряд ли жаркое будет намного лучше, если его долго греть, решила Лунд. Она выключила газ, когда блюдо стало едва теплым, взяла из ящика ложку и начала есть прямо из кастрюли.
— Надо будет вызвать специалиста, чтобы покопался на этом сайте, — сказал Майер.
В холодильнике нашлась бутылка пива «Карлсберг». Она сорвала крышку, сделала глоток из горлышка.
— Хорошо, — сказала она, возвращаясь к кастрюле. — Сообщите, если будет что-то интересное.
— О, кому-то везет! — протянул Майер. — Вы там что-то едите. У меня с обеда крошки не было во рту.
Лунд заглянула в кастрюлю:
— Да, мне повезло.
С кастрюлей в обнимку она пошла к дивану, но вспомнила, что до сих пор в пальто. Кое-как, не расставаясь с жарким, умудрилась скинуть пальто на пол. Потом включила ноутбук и дальше делила свое внимание между монитором, кастрюлей и пивной бутылкой.
Как и говорил Майер, у «Клуба разбитых сердец» был сайт знакомств, причем открытый для любого, не только для избранного круга.
Она заполнила анкету нового пользователя — на имя Янны Майер. Пол женский, ориентация гетеросексуальная, пароль «бананы».
Пока Лунд ждала электронного письма с подтверждением регистрации, домой вернулась ее мать.
— А где Марк? — спросила Лунд.
— Мы ходили в кино с ним и с Магнусом, потом я купила им пиццу. Марк захотел переночевать у Магнуса, и я разрешила. — Вибеке кисло улыбнулась. — Тебя не было рядом, спросить твоего согласия я не могла.
Пришло подтверждение с сайта знакомств. Лунд нажала пару клавиш и оказалась на страничке форума.
— Все нормально, я не против, — сказала она.
Мать ходила по комнате, хотя дел у нее там особых не было.
— А ты как? — спросила она.
— Только что поела. Сегодня был тяжелый день.
— Продвинулась куда-нибудь?
— Да. Но еще не все ясно. Извини.
Внизу страницы была поисковая строка. Она впечатала слово «Фауст».
— Сегодня Марк говорил по телефону с отцом.
Сайт работал медленно. Лунд отпила еще пива.
— О чем?
— Он приезжает в Копенгаген и хотел повидать Марка. Марк не мог сказать, будете ли вы в Швеции или еще в Дании.
— Пусть встречаются. Расследование пока не закончено.
— Да, мы заметили.
Вибеке встала в двери, глядя на дочь своим особенным взглядом: одновременно сердитым, сочувственным и растерянным.
— Еще звонили из транспортной компании насчет вещей, что Бенгт прислал из Швеции. Они не могут взять их на хранение — ты не являешься их постоянным клиентом. Поэтому я сказала, чтобы коробки привезли сюда. Они в подвале.
Сказав это, Вибеке скрылась в ванной. И Лунд была этому рада. Она не знала, что говорить.
Бенгт.
Казалось, прошла целая вечность с момента их странного прощания на вокзале.
Она посмотрела на монитор. По результатам поиска на сайте нашлась одна запись со словом «Фауст». Лунд нажала на ссылку.
Профиль участника без фотографии, только силуэт. Рядом строчка: «Самое трудное — управлять сердцем».
Среда, 12 ноября
К восьми утра Вебер собрал всех, кто так или иначе имел отношение к предвыборной кампании. Хартманн поднялся.
— Такое случается не часто, — начал он, — но сейчас полиции необходима наша помощь. Сегодня вас будут по очереди вызывать в управление, чтобы задать ряд вопросов. Я прошу вас быть предельно честными и откровенными. Отвечайте на все их вопросы. Нам нечего скрывать.
Среди собравшихся был и Олав Кристенсен.
— А в чем дело? — спросил он.
— Все, что нужно, вам сообщит полиция. Я не вправе вдаваться в подробности. Но хочу подчеркнуть: все, что вы услышите, является строго конфиденциальной информацией. Я полагаюсь на вашу сдержанность. — Хартманн обвел взглядом помещение. — Особенно за пределами этих стен. Вокруг нас и так слишком много слухов.
Когда все разошлись и Вебер закрыл дверь кабинета, Хартманн раздраженно спросил:
— Что тут делал этот скользкий тип Кристенсен?
— Ты просил пригласить всех, кто имеет доступ в штаб. А он постоянно здесь околачивается.
— Он как дурной запах — никак от него не избавиться. Ты передал Лунд материалы, о которых она просила?
— Передал — и список всех, кто пользовался квартирой, и журнал учета со всеми датами.
— Троэльс?
Голос Скоугор имел то шелковое, ласковое звучание, которое резало слух не хуже пилы.
— Да?
— К тебе пришли лидеры меньшинств. Но ты не обязан говорить с ними, сейчас не лучшее время.
— Пусть проходят.
— Троэльс!
Он сел за свой стол и приготовился встречать посетителей.
Первым появился Хольк.
Они заполучили у криминалистов лучшего в управлении эксперта по компьютерам — молоденькую девушку, не больше девятнадцати лет.
— Вы можете взломать сайт? — спросил Майер.
— Взломы противозаконны. Мы, между прочим, в полиции работаем. Не могу поверить, что вы серьезно мне это предложили.
— Тогда как нам узнать нужную информацию?
— Обычно я сначала прошу очень-очень вежливо. Если не помогает, то говорю, что приеду проверить содержимое их жестких дисков.
Она была блондинкой с приятным улыбчивым лицом.
У нее в руке они увидели листок бумаги со строкой букв и цифр.
— Вуаля! — произнесла девушка. — Видите? Вежливая просьба не прокатила.
Вскоре она уже оказалась в той части сайта, о существовании которой Лунд и не догадывалась, хотя просидела перед ноутбуком полночи.
— На таких страничках несколько уровней. Первый — для случайных посетителей вроде вас. Дальше идут уровни для привилегированных пользователей, ну и разные там особые услуги, если вы готовы раскошелиться.
Ее пальцы мелькали над клавиатурой с невообразимой быстротой, такого Лунд еще не видела. Монитор бросал отсвет на ее уверенное лицо. Девушка вывела на экран список имен. Лунд пробежала по нему глазами.
— Видите какую-нибудь связь с Хартманном? — спросил Майер.
— Дайте мне хоть полминуты… — Девушка-эксперт нахмурилась. — Это все липовые имена. Да, народ, а местечко-то пакостное. Если бы речь шла только о… мм… — она поводила руками в воздухе, — только о матримониальных услугах, то им незачем было бы так шифроваться. — Еще один залп по клавишам. — Фауст — чуть ли не самое приличное имя здесь. Остальные куда более красноречивые, мягко говоря.
Затем на мониторе появился список с данными в виде таблицы.
— Должна сказать, наш друг Фауст очень и очень активен.
Строчки бежали по экрану снизу вверх непрерывной чередой.
— Свой профиль он создал примерно год назад. И с тех пор пообщался с целой армией женщин.
Она нажала на несколько ссылок, открывая тексты сообщений.
— Какой милашка! Он, видите ли, знает шикарные гостиницы. — Она подмигнула Майеру. — Не желаете номер люкс в «Хилтоне»?
— Не сейчас. А где личные данные?
— А вы сами как думаете? В его бумажнике, естественно.
Сообщения сменяли одно другое.
— Ага, вот. В апреле Фауст завязал переписку с кем-то под именем НБЛ. Ох уж эти дети… Почему не написать свое настоящее имя — Нанна, и все дела.
Несколько уверенных движений пальцами, и в выборке остались сообщения только от одного этого адресата.
— Они встречаются. Весной постоянно на связи. Летом все закончилось. — Она прокрутила страницу до самого низа. — Потом он пытается связаться с ней, но она не отвечает. — Она почесала щеку. — Со мной обычно все наоборот.
— Мы можем узнать, кто такой Фауст? — спросила Лунд.
— Не напрямую. Сайты вроде этого не хранят номера кредитных карточек. Могу, конечно, нажать на администратора…
— Да, сделайте это, — велел Майер.
— …но вряд ли от этого будет толк, как мне кажется. Они же не дураки. Кому нужен сервис, через который можно отследить пользователей? Только проблем наживешь. То есть администрация сайта, скорее всего, с чистой совестью заявит, что понятия не имеет, кто эти люди.
— Значит, никак не узнать, кто скрывается под именем Фауст? — уточнила Лунд.
— Этого я не говорила. Сейчас посмотрим…
Новая таблица: даты, часы и минуты, длинные цепочки цифр.
— Это журнал доступа. В нем фиксируются IP-адреса, с которых он заходил на сайт.
Лунд заметила, что ее пальцы больше не скачут по клавишам.
— Что-то не так?
— Фауст заходил сюда сотни раз, но всегда пользовался только двумя адресами. Забавно. В наши дни люди откуда только не выходят в Сеть. Всего два адреса на протяжении года — дикость какая-то…
Она в две секунды заполнила какую-то форму, отправила запрос.
— По большей части он пользовался локальной сетью WiFi прямо в ратуше. И еще… Минутку…
Вновь один экран сменяется другим под быстрый перестук клавиш. Появляется страничка интернет-провайдера. Ничего не говорящие цифры и текст.
— Все остальные заходы через роутер в квартире на Сторе-Конгенсгаде.
Майер сжал губы:
— Но кто это, вы сказать не можете?
Она лизнула свой указательный палец, подняла его вверх, подождала пару секунд и сказала с хитрой усмешкой:
— Увы, не могу.
Мозг Лунд искал другие подходы.
— А если поискать других женщин, с которыми он переписывался? Их вы сможете проследить?
Девушка глотнула колы из банки, подумала.
— Ну, попробовать можно…
В дверь без стука заглянул Свендсен.
— Алиби Хартманна подтвердилось, — сообщил он. — Никаких сомнений. Всю субботу и воскресенье он провел в конгресс-центре. Да, еще одно: в вашем кабинете вас ждет Леннарт Брикс.
— Пусть Букард с ним разбирается.
Свендсен осклабился:
— Букарда здесь больше нет.
Брикс играл с полицейской машинкой на столе Майера: раскручивал колеса и смеялся, когда вспыхивал красный огонек на крыше.
— Садитесь. Кое-кто с верхних этажей просил меня поговорить с вами.
— О чем? — спросила Лунд.
Она осталась стоять. Майер нашел себе место возле окна.
— О грубой халатности, допущенной в расследовании убийства Нанны Бирк-Ларсен.
— Грубая халатность? Да нам постоянно врали и мешали! — воскликнул Майер.
— Из дела были изъяты отдельные телефонные номера и связанные с ними записи, — продолжал Брикс, словно Майера не существовало. — Можете больше не беспокоиться. — Он достал из кармана черного пиджака конверт. — Вот судебный ордер с требованием предоставить вам полные данные.
Лунд не взяла конверт.
— Букард сказал, что сможет сам получить недостающие данные.
Брикс сунул руки в карманы брюк.
— Букарда нет. Он сейчас, скажем так, в отпуске. — Брикс прищурился, глядя на дождь за окном. — Время, конечно, не самое удачное. — И он перевел взгляд на двух инспекторов. — Не ждите, что после отпуска он вернется. Но зато теперь у вас есть я. — Он растянул губы в неприятной улыбке. — Так что не переживайте, мы справимся. — С этими словами он направился к двери.
— Не думаю, что Букард один виноват в случившемся, — сказала Лунд.
Брикс остановился, посмотрел на нее холодно:
— Выйдите-ка со мной на минутку.
Вдвоем они встали у стены в коридоре.
— Как я понимаю, вас ждет новое место работы в Швеции, — сказал Брикс. — Советую вам закончить расследование без новых неприятностей, Лунд. А потом… — Он ткнул пальцем в сторону выхода. — Уезжайте. До тех пор докладывайте мне лично. И никому другому.
Когда она вернулась в кабинет, Майер уныло сидел за своим столом.
— Вот бы не подумал, что такое возможно, Лунд, — проговорил он. — Но кажется, старый шеф мне нравился больше нового.
Тайс Бирк-Ларсен сидел напротив нее за кухонным столом. Пернилле с мальчиками ночевала у своих родителей. Теперь Антон и Эмиль были в школе. Они были одни в пустой квартире — муж и жена. Снизу доносился голос Вагна Скербека, раздававшего указания водителям и грузчикам.
Он смотрел на свои руки. Мучительно подбирал правильные слова.
— Я говорил с Лоттой, — начал он, и она отвернулась от него, поднялась, стала ходить по тесному пространству. — Да, я должен был рассказать тебе. Я понимаю.
Пернилле остановилась возле двери в спальню, посмотрела на него:
— Ты знал, что происходит и не сказал мне! Знал, где она работает, знал, что у нее проблемы. И ни слова мне не сказал!
Он сжимал и разжимал кулаки, словно надеялся найти в них ответ.
— Почему?
— Потому что она умоляла меня ничего тебе не говорить. Она не хотела тебя расстраивать.
Пернилле яростно затрясла головой:
— Не хотела меня расстраивать?!
— Ну да.
— Да она все мне рассказывала! — Ее руки летали по воздуху, голос срывался. — Все!
Бирк-Ларсен зажмурился изо всех сил:
— Она пообещала, что больше этого не повторится. Что начнет работать у нас. Говорила, что будет хорошо заниматься в гимназии, хотя там ей все надоело.
Пернилле металась от стены к стене, наконец застыла у балкона спиной к Бирк-Ларсену.
— Нанна сказала, что возьмет себя в руки. Я ей поверил. Что еще я мог сделать?
Она вернулась к столу, холодный гнев душил ее.
— Что еще ты скрыл от меня?
— Это все.
Он взял со стола свою шапку и ключи.
— Это все! — взвизгнула Пернилле. — И теперь ты идешь работать? Я тебе не верю. Ты не в первый раз мне солгал. Наверняка я и половины не знаю. — Она впилась в него жестким взглядом. — Давай, Тайс. Выкладывай!
— Больше нечего говорить, — тихо произнес он. Каменное выражение на ее лице ранило его сильнее, чем даже одинокие часы в тюремной камере. — Нанна поняла, что оступилась. Я не считал, что ей обязательно это услышать еще и от тебя.
В ее глазах заблестели слезы. Больше всего на свете ему хотелось сделать так, чтобы она никогда не плакала.
— Я ведь хотела, чтобы она хорошо училась!
— Знаю. Но дело ведь не только в учебе. Она же не просто так рассказала все мне, а не тебе, разве ты не понимаешь?
— Чего я не понимаю?
— Ты всегда боялась, что она повторит твои ошибки. Те, что совершила ты. Ты хотела, чтобы она была идеальной, потому что мы с тобой совсем не идеал.
— Не смей говорить со мной об ошибках, Тайс! Нет у тебя такого права.
Она снова отвернулась от него. Двинулась не глядя мимо ванной комнаты. Мимо стиральной машины и сушилки. Мимо корзины с бельем, контейнера с моющими средствами…
Вдруг что-то случилось с ней: она завизжала, закричала, стала хватать все подряд и швырять куда попало. Летела одежда, билось стекло, стиральный порошок рассыпался и взвился вокруг нее белым обволакивающим облаком.
Бирк-Ларсен шагнул к ней, попытался обнять ее, успокоить. Она вырывалась из его рук с плачем, с руганью, пинаясь и царапаясь.
И так же внезапно, как началось, все кончилось. Обессиленная, она привалилась к двери, судорожно всхлипывая. Ярость стихла. Но причина, породившая ее, была по-прежнему жива и саднила, разделяя их.
Пернилле ушла в спальню и закрыла за собой дверь.
Медленно, негнущимися пальцами он принялся подбирать с пола простыни, детские рубашки и штаны, все те вещи, которые не так давно скрепляли их семью в единое целое, а теперь она распалась, рассыпалась на осколки, как те, что хрустели на полу у него под ногами.
Олав Кристенсен сидел напротив Лунд в сером чиновничьем костюме и, по-видимому, нервничал.
— Вы никогда не бывали в этой квартире? — спросила она.
— Нет. С какой стати? Она принадлежит партии. Я работаю в муниципалитете.
Она молчала.
— А в чем, собственно, дело? — добавил Кристенсен.
— Достаточно было просто сказать «нет». — Лунд что-то записывала в блокноте. — Кто-нибудь пользовался квартирой после приема в пятницу тридцать первого октября?
— Почему вы меня об этом спрашиваете? Откуда мне знать?
— Почему бы и нет?
— Я работаю в школьном ведомстве.
— Как я слышала, вы часто бываете в штабе Хартманна.
— Он глава департамента образования. Я обязан бывать у него по долгу службы.
— Он вам нравится?
Кристенсен замялся:
— Ему нелегко угодить. — И снова не выдержал, спросил тревожно: — Что случилось?
— Вам что-нибудь говорит имя Фауст?
— Да.
Она подняла голову от своих записей.
— Он продал душу дьяволу.
Кристенсен был доволен своим маленьким розыгрышем и даже перестал на мгновение нервничать.
— Вам известен человек, который пользуется этим псевдонимом?
— Нет, но уверен, что он подошел бы многим.
В стеклянную дверь забарабанил пальцами Майер. Она вышла к нему. Эксперт по компьютерам нашла координаты одной из женщин, писавших Фаусту на сайте «Клуба разбитых сердец». Теперь у них было имя.
Лунд взяла листок с информацией, вернулась в комнату для допросов.
— Вы закончили? — спросил Кристенсен. — Я могу идти?
— Нет. У меня срочное дело, вами займется мой коллега.
Она вышла, оставив Кристенсена потеть в костюме.
Затем появился Майер, оглядел чиновника с головы до ног, положил перед собой пачку сигарет и банан. Тщательно очистив банан, он откусил кусок, потом зажег сигарету и затянулся.
— Меня ждет работа, — сказал Кристенсен.
— Да неужели?
Майер откусил еще от банана, закатал рукава.
— Лично у меня день с утра не задался, — сказал он, глядя в блокнот, оставленный Лунд. — Ну, посмотрим, сумеешь ли ты… как тебя? А, Олав. Сумеешь ли ты, Олав, поправить мне настроение.
Бирк-Ларсен сидел один в ярко-красном фургоне, припаркованном у тротуара в районе Вальбю. Упаковка «Туборга» на пассажирском сиденье. Две банки уже валялись пустые, и третья тоже быстро заканчивалась.
Он смотрел на проезжающие мимо машины. Курил. Пил. И пытался думать.
По тропе через зеленое поле шагал мужчина с детьми и собакой. Детей было трое.
У его сыновей никогда не было собаки, хотя они всегда мечтали о ней. В квартире они не могли себе этого позволить. А вот в доме…
Он подумал о Хумлебю и своих разбитых надеждах. Столько денег заморожено там из-за проклятой гнили и старого кирпича.
Мечтателем он не был. Пусть дураки мечтают. Бирк-Ларсен считал себя практичным человеком, он жил настоящим, никогда не вспоминал о прошлом и не страшился будущего. Он просто работал как вол, чтобы обеспечивать свою семью, и никто не смог бы сделать лучше.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |