Название: Когда судьба дает нам шанс 13 страница

- Отпусти… - совсем уже проныла Лена, и я, тяжело вздохнув, снова прижал ее к себе, видя, что процесс запущен, и его уже не остановить и уж тем более не предотвратить. – Пожалуйста…

- Леночка, я же не прошу тебя о невозможном… Просто дай нам время, - поглаживая бывшую ученицу по спинке, промолвил я. – Когда я пойму, что ты…

- Это пока… Он тоже никогда не просил о невозможном, он просто требовал то, что ему было надо, - захлебываясь слезами, прохныкала девушка. Я же после ее слов замер: пожалуй, это было первым ее откровением за огромный промежуток времени, и сейчас я просто не знал, как поступить и что сказать, дабы не напугать эту девчушку. – Он… он такое меня заставлял делать!

- Если хочешь поговорить об этом, то я рядом, – осторожно произнес я, готовясь к любой реакции, но надеясь на то, что девушка воспримет мои слова правильно. Кулемина молчала, и я добавил: - может тебе полегче станет… Не стоит переживать все внутри себя. Особенно если возле тебя есть человек, который сможет выслушать и помочь тебе справиться с этим.

- Чем ты мне можешь помочь? – по-прежнему плача, проныла Лена. – Никто мне не поможет…

- Прежде всего, ты должна захотеть, чтобы тебе помогли, - возразил я, незаметно для девушки подходя к кровати. – Если ты будешь отталкивать меня, то у меня вряд ли чего получится.

- Я захотела! – снова начав вырываться, выкрикнула она. – Помнишь?! Я просила, умоляла тебя помочь! – изловчившись, развернулась Лена ко мне спиной и закрыла лицо ладонями.

- Помню, - глухо отозвался я. – И никогда не забуду. В своей жизни я совершил две ошибки, которые никогда не смогу простить себе: бросил тебя тогда в Москве и в то утро… Ты не поймешь, как я ненавижу себя за то, что сделал. Да и не нужно тебе понимать этого. Просто, Ленок… - вздохнув, я коснулся губами шелковистых волос своей девочки, - иди сюда, - подвел я свою бывшую ученицу к постели. – Присядь-ка, - откинув плед, сел я на кровать и, потянув Ленку за руку, усадил ее рядом с собой. – Лучше будет, если вот так, - набросил я пиджак, который недавно снял, на плечи блондинки. – Я каждый день думаю о том, что из-за своей ревности, гордости, из-за злости мог потерять тебя. Я закрываю глаза и вижу как ты стоишь там, за воротами, и просишь поверить тебе… Это не просто чувство вины, Лен, не сожаление даже. Я не пытаюсь оправдаться, я только хочу, чтобы ты когда-нибудь смогла переступить через это.

- Переступить… Я боюсь споткнуться, - дрожащим голосом прошептала девушка.

- Я знаю, - вздохнув, покачал я головой.- Лен… Пойми, ты не пленница и, уж тем более, не игрушка для меня. Я не знаю, что было у тебя с этим Вадимом, не знаю, почему ты… - Из глаз Кулеминой вновь потекли горькие слезы, и я, понимая, что ей больно уже от одного упоминания о прошлом, бережно приобнял девушку за плечи. – Давай поговорим, Лен. Поверь, для меня не столь важно, что у тебя был кто-то до меня, я просто хочу сделать все для того, чтобы ты могла жить. А когда ты держишь все в себе…

- Я не хочу вспоминать… но не могу забыть, - всхлипнула Лена. – Хочется заполнить все это чем-то другим, а я не могу… У меня просто ничего нет! Понимаешь? Ничего нет, - подняла на меня Ленка свои заплаканные глаза. – Когда-то была музыка, спорт, дед, его безумные романы… ты… - снова опустила она голову. – А теперь ничего не осталось. Только страх и эти два года. Теперь я даже вспомнить не могу ничего кроме этого.

- Когда-нибудь ты забудешь, - погладил я свою бывшую ученицу по спине. – Два года это много, но…

- Ты не понимаешь, о чем говоришь! – замотала Кулемина белокурой головой. – Такие вещи… Такое не забывается! Ты думаешь, я просто так стала такой?! Думаешь, мне этого хотелось?! – закричала блондинка и тут же беззвучно заплакала. – Если бы я только знала, когда улетала с ним из Москвы… Я так хотела изменить что-то, начать заново, попробовать стать счастливой… - проскулила она. – Я думала, что это мой шанс. Я была никому не нужна. Если бы я перестала существовать, наверное, никто бы и не заметил, - вздрагивая от рвущихся наружу рыданий, проговорила моя бывшая ученица. – А Вадим… Он появился вдруг и как волшебник… Раз и все…

- Покупал тебе дорогие подарки и охапки цветов, – не удержался я от реплики.

- Дело было не в деньгах, - пытаясь запахнуть полы пиджака, едва слышно ответила Лена. – Хотя щедрость его меня подкупила, конечно, но суть была в другом… Просто мне показалось, что кому-то на меня не плевать.

- Но ведь ты улетала не в качестве его девушки, - припомнил я разговор в клубе.

- Ну и что? – хлюпнув носиком, пожала плечами блондинка. – Он был… тогда был хорошим другом, интересным человеком… Мне показалось, этого достаточно. Наверное, если бы я была кому-то нужна, меня бы остановили тогда…

- В Америке все изменилось? – видя, что Лена, замолчав, погрузилась в свои мысли, задал я вопрос, на что девушка утвердительно качнула головой. – Если ты не хочешь рассказывать, то я пойму, - осознавая, что, бывшая ученица итак сделала очень большой шаг, позволив себе это откровение, накрыл я ладонью сцепленные в замочек лежащие на ее коленках руки блондинки.

- Пару месяцев все было, в общем-то, не так уж и плохо, - глядя в пол, на удивление ровным голосом произнесла девушка. – Мне даже стало казаться, что наконец-то моя жизнь налаживается. Хотя я по-прежнему чувствовала себя одинокой… - Лена забралась на кровать с ногами и подтянула колени к груди. – Знаешь, Вить, там, в России, я думала, что другая страна, новые люди, интересные места – все это поможет мне, что здесь я найду свое место, а прилетев сюда, я поняла, что это бессмысленно. У меня там, внутри, сломано что-то, и все остальное не имеет значения, хоть я в Чикаго убеги, хоть в лес глухой.

- Ты вернуться захотела, и Вадим из-за этого отношение свое изменил к тебе? – пытаясь поймать взгляд девушки, который та от меня усердно прятала, спросил я, понимая, что разговор о нашем прошлом, о том, что именно надломило Лену, и попытки объяснить все в очередной раз ни к чему уже не приведут, да и сейчас будут совершенно не к месту.

- Да нет, - дернула Кулемина плечиками. – Не из-за этого… Вернуться я, в общем-то, и не захотела. Мне особо некуда было возвращаться, а Вадим обеспечивал меня, так что смысла рваться обратно у меня не было. В Москве хорошего меня ничего не ждало, перспектив тоже никаких, - вздохнула моя бывшая ученица и вытерла влажные глаза тыльной стороной ладони. – Первый раз он ударил меня после какого-то ужина… Вроде ему показалось, что я с кем-то там не так разговаривала, слишком часто улыбалась. Не знаю… Я как-то и не думала об этом даже… Может и часто… - снова стала подрагивать блондинка. – А он… Я первый раз его таким увидела. Он ударил меня по лицу так, что я на ногах не устояла, а сам продолжил заниматься делами своими. Знаешь… как будто сделал что-то такое обычное, как будто это для него в порядке вещей.

- Почему ты сразу не вернулась в Москву? – с некоторым недоумением поинтересовался я у Ленки. – Сразу после того, как он на тебя руку поднял?

- Не знаю, - посмотрела на меня девушка затравленным взглядом. – Мне было страшно, плохо и непонятно почему, зачем, как, а рядом никого. Да еще и… - моя бывшая ученица уткнулась лбом в колени. – Кажется, я пошла тогда в какой-то клуб… кокс, выпивка, громкая музыка, люди, которым на все похер… Я не знаю, почему я тут же не купила билет на самолет и не улетела в Россию. Вадим к тому моменту уже капитально подсадил меня на кокаин, да и я… Когда он ударил меня в первый раз, я подумала, что это из-за проблем на работе, что нервы у него сдали, а я действительно где-то не так себя повела… Понимаю, что глупо, но мне никто не подсказал, Вить, никто не сказал, что мне от него бежать надо, - судорожно заплакала Кулемина, стискивая зубы и сжимая руки в кулаки.

- Никогда не оправдывай насилие, - обнял я свою девочку, поглаживая ее по плечам и спинке. – Тем более насилие над тем, кто заведомо слабее. Бывают ситуации, когда трудно держать эмоции под контролем, - выдохнул я, вспоминая, как очень давно вмазал Гуцулу, намеренно спровоцировавшему меня после соревнований. – Но если мужчина позволяет себе бить женщину или ребенка… - покачал я головой.

- А потом это стало повторяться все… все чаще и чаще, - всхлипнула у меня в руках Ленка. – И… и не только это… - зашлась она громким плачем. – Если бы я… если бы только знала…

Я принялся слегка раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь этими нехитрыми действиями хоть немного успокоить рыдающую у меня в руках Лену, однако помогало это не слишком хорошо. Догадаться, что имела в виду моя бывшая ученица, в общем-то, было нетрудно, и, честно сказать, в какой-то момент я понял, что не хочу слышать этого. Вот только если бы все было так просто… Если бы можно было бы закрыть глаза, заткнуть уши и этим изменить действительность. Ограждая себя от проблем, вряд ли получится решить их, а вот потерять что-то очень важное… Не думаю, что эти откровения даются Лене легко, не думаю, что возвращаться в прошлое, снова и снова переживать то, через что ей пришлось пройти, доверять то, о чем ей больно и, возможно, даже стыдно говорить, человеку, который дважды предал ее, проще, нежели мне слушать. И если я хочу вернуть свою девочку, научиться заново понимать ее, чувствовать ее, то мне необходимо, взяв ее за руку, возвратиться на восемь лет назад и крупица за крупицей здесь, в настоящем, собрать осколки памяти, чтобы больше никогда не повторять прошлых ошибок.

- Ты, наверное, думаешь, что я виновата сама, да? – чуть успокоившись, но по-прежнему всхлипывая и подрагивая всем телом, спросила Кулемина. – Думаешь, что я продалась, а стоило бы предвидеть последствия…
- Вовсе нет, Лен, - попытался возразить я, однако отчасти моя бывшая ученица была права, и, как бы я ни ненавидел Вадима за то, что он делал с моей девочкой, я не мог снять долю ответственности за все происходящее и с нее самой.
- Ты предсказуем, - отстранившись от меня, вздохнула блондинка. – В общем-то, я могла и не спрашивать…
- Единственное, за что я тебя виню, так это за весь тот цирк, что ты разыграла во время нашей первой встречи, да и потом, когда пришла ко мне, - не пытаясь притянуть Кулемину обратно к себе, ответил я. – Зачем это было нужно, Лена? Ведь, расскажи ты мне все, я бы забрал тебя у него, я бы и пальцем не позволил ему больше до тебя дотронуться! – негодующе посмотрел я на девушку. - А ты…
- А что я?! – повысила тон моя бывшая ученица. – Ну что я?! Говори! Пришла к тебе потрахаться и не посчитала нужным рассказать душещипательную историю о том, как дядя Вадим бьет меня, насилует, снова бьет и опять насилует, в перерывах между этим сажая на цепь за непослушание?! – в отчаянье выкрикнула Ленка мне в лицо, а я от ее слов замер, пытаясь вникнуть в смысл услышанного. – Я встретила тебя здесь спустя восемь с хреном лет, - словно ребенок захныкала блондинка. – Такого холеного, богатого, красивого… Да мне в тот момент, когда я тебя увидела, когда поняла, что это ты… да для меня мир перевернулся! И ты такой недосягаемый, где-то там, наверху, а я… - девушка сделала какой-то невразумительный жест руками, беззвучно открывая и закрывая рот. – Я обрадовалась, испугалась, не поверила себе, своим глазам, но, тем не менее, это был ты. У меня внутри все узлом свернулось…
- Так зачем все это было нужно, весь этот спектакль с женихом, фальшивые улыбки? – непонимающе переспросил я. – Ведь все могло кончиться в тот же день, скажи ты мне…
- Много лет назад ты бросил влюбленную в тебя до дури девочку одну в Москве, не додумавшись даже элементарно сказать ей пару слов на прощание, - отвернувшись от меня, негромко заговорила моя бывшая ученица. – Восемь с лишним лет ни слова, ни весточки… ничего. А потом… Я не знаю… Я боялась, что ты вдруг посмеешься, снова сделаешь мне больно. Испугалась, что для тебя все уже давно не имеет смысла… И кто я? Продавшаяся наркоманка? Кто?! В тот вечер, когда я пришла к тебе в первый раз… Если бы ты хоть что-нибудь сделал для того, чтобы я смогла довериться тебе, если бы ты хоть чем-нибудь показал мне, что я дорога тебе, что ты будешь любить меня такую, что… - Лена положила голову на колени, от чего пряди ее светлых волос скользнули по бархатистой коже бедра, а я, зачарованный этой картиной, едва сдержался от того, чтобы коснуться золотистых локонов пальцами. – Разве важно это все уже? С каждым твоим словом, каждым взглядом в мою сторону, я все больше понимала, кто я теперь для тебя. Твои глаза… В них было осуждение, разочарование, порой даже отвращение. И ласки… Как с девкой… Простой, уличной девкой. Никогда бы ты не притронулся так к той девушке, которую оставил в Москве. В тот вечер, когда мы ходили в клуб, я поняла все окончательно. Тебе было плевать на мои чувства, на мою боль… Ты делал со мной все, что и как хотел, а мне так нужна была забота и любовь, - вытирая катящиеся по щекам слезы, проговорила блондинка.
- Я тогда очень разозлился на тебя из-за кокаина, - боясь обнять Ленку, но в то же время всем своим существом желая прикоснуться к ней, утешить ее, попытался оправдаться я, в душе понимая, что в тот вечер повел себя далеко не так, как следовало бы.
- А раньше ты бы сделал все, чтобы вытащить меня из дерьма, - прошептала моя бывшая ученица. – Ты бы помог мне слезть с этой дряни, нашел бы способ, не дал мне гробить свою жизнь. Тебе было тогда не все равно… А в тот вечер… Я все поняла, Вить. Поняла, что все закончилось. Ты не спрашивал меня – брал, как это делал он. А я уже привыкла… Только терпеть это с ним было одним, а с тобой… Я почувствовала себя такой грязной шлюхой… такой грязной, что все перестало иметь смысл. Я тогда соврала тебе про кокс… На самом деле все началось еще в Москве, а Вадим потом сделал все, чтобы я с него не слезла. Но тогда я просто побоялась тебе сказать… Вначале испугалась, а ты кричал… А потом, когда ты повалил меня на этот диван, содрал одежду и… и… - девушка опять громко заплакала, а я, понимая, что все это выворачивает ее искалеченную душу наизнанку, все же обхватил худенькое тельце бывшей ученицы руками, пытаясь показать своей девочке, что она не одна, и теперь все будет иначе. – Я уже не смогла. Я чужая тебе стала… ненужная…
- Никогда ты мне чужой не будешь, - коснувшись губами влажного от слез виска блондинки, прошептал я. – Никогда…
- А потом, когда я домой вернулась, Вадим все понял, - вздрогнула Кулемина. – Мне на следующий день нужно было с ним у его партнера делового появиться, видимо, поэтому он бить меня сильно не стал. Так, пару раз в живот… Зато сделал все, чтобы донести до меня, что я его собственность. А я уже даже плакать не могла… - поджала губы Ленка и на несколько секунд замолчала. – Когда я согласилась лететь с ним в Чикаго, - смахнув слезы с лица, опять заговорила моя бывшая ученица, - я не думала, что все будет так. Я бы никогда не подписалась на это, если бы он не сказал… Понимаешь, я должна была просто изображать его девушку, невесту, жить с ним в одном доме. С его отношением к женщинам, ему трудно было найти человека, с которым он мог бы мирно сосуществовать под одной крышей, а со мной ему было ненапряжно… как он говорил, - задумчиво произнесла Кулемина, на что я, чувствуя, насколько девушка зажата, осторожно погладил ее по плечику. – Он говорил, что ему не нужен секс со мной, - с отвращением сказала Лена. – Говорил, что у нас будет что-то в постели, если только мы оба этого захотим, что он не против, но выбор всегда будет за мной. И первые два месяца, по сути, так и было, но потом… - она вдруг резко замолчала и посмотрела на меня. – Прости. Тебе, наверное, неприятно все это слушать, - вглядываясь в мое лицо, на выдохе произнесла моя бывшая ученица.
- Все в порядке, - провел я ладонями по рукам Кулеминой и, остановившись на кистях, легонько сжал их.
- Он сделал из меня то, что хотел сделать, - посмотрев на наши руки, прошептала Лена. – Когда я пришла к тебе в первый раз… Я ведь и не знала, как вести себя по сути. А ты согласился с тем, что со мной стало. Может я бы и хотела сделать что-то иначе, но я просто не знала как. Я привыкла удовлетворять его желания, ублажать его, а мои чувства… - девушка пожала плечиками. – А что это? – грустно усмехнулась она уголком губ. – Он так долго превращал меня в то, что я есть теперь, что я уже и сама не знаю, где я настоящая. Ты называл меня шлюхой… А мне уже все равно, Вить. Я уже привыкла к этому… Больно было только от того, что ты… что моя любовь для тебя… - на этих словах Ленка надрывисто выдохнула и запрокинула голову, пытаясь побороть слезы, которые, вопреки стараниям девушки, предательски заблестели в ее бездонных зеленых глазах. – Лучше бы ты сразу меня убил. А так… «фальшивые признания», «показушные выступления», - припомнила Кулемина утро после той ночи, которую провела в моей постели. – «Пошла вон»… я до сих пор это слышу… Знаешь, что я тогда чувствовала? Ты понятия не имеешь даже, Вить… Никогда не сможешь понять. Мне как будто грудь вспороли и в сердце тысячу ржавых гвоздей воткнули разом. Я восемь лет продолжала любить, ждать, берегла что-то… что-то такое, что даже Вадим не смог отнять, а потом раз и все… - усмехнулась моя бывшая ученица. - И все, больше ничего не осталось, только несколько дней, где я была для тебя простой девкой, которая годится лишь для секса, и моя обреченная любовь.
Черт! Я был готов к чему угодно, но только не к этому… И что ответить ей? Имеет ли смысл вообще что-либо отвечать? Наверное, только сейчас я до конца осознал, насколько сильно ранили Лену мои слова. А ведь тогда я еще и не подозревал, что у нее слабое сердце…

- Иди ко мне, - прижал я Ленку спиной к своей груди и, боясь напугать девушку, осторожно запустил руку под полы пиджака. – Тихо, тихо, - касаясь губами белокурых волос своей девочки, положил я ладонь между холмиков ее груди, так, чтобы не вызвать у бывшей ученицы панический ужас и одновременно с тем чувствовать биение ее сердца.
- Той ночью… Я не должна была у тебя оставаться, - прикрыв глаза, тихо сказала Кулемина, не предпринимая никаких попыток убрать мою кисть со своего тела. – Ваня уехал как раз, мы с Вадимом вдвоем остались… Знаю, что мне не следовало вообще приходить тогда, вечером, знаю, что все равно это напрасно все было, что я делала больнее себе только, но у меня была только та неделя, Вить. Возможно, это был единственный отрезок времени, когда я хоть какой-то частью принадлежала сама себе.
- Ты бы осталась со мной, если бы я попросил? – внезапно спросил я, хотя, в общем-то, уже и сам мог дать твердый ответ на этот вопрос.
- Я надеялась, что ты попросишь об этом, - прошептала моя бывшая ученица. – Ждала… Я даже пыталась сказать тебе, что мне просто некуда идти… Пыталась, но ты решил не слышать. И я все поняла… В тот вечер я пришла к тебе ведь не за сексом, Вить. Я пришла, потому что мне было плохо и больно, но ты не понял этого. Может, просто не захотел понять…
- Я понял, негромко отозвался я. – Понял, что тебе больно… не понял только, что должен уберечь тебя от новой боли, не понял, что ты всегда будешь моей Леной…
- Я так устала… У меня уже нет сил верить во что-либо, - положила Кулемина голову мне на плечо. – Твоей Леной… Почему сейчас, Вить? Почему так поздно? – развернувшись у меня в руках, всхлипнула девушка. – Я уже не смогу быть прежней! Неужели ты не понимаешь этого?!
- Я и не жду, что ты будешь прежней, - поглаживая свою бывшую ученицу по светлым волосам, ответил я. – Просто будь рядом. Я больше всего на свете хочу, чтобы ты просто была рядом, засыпать с тобой, просыпаться… Хочу, чтобы ты улыбалась, хочу сделать тебя счастливой.
- Я не игрушка, - уткнувшись носом мне в шею, прохныкала блондинка. – У меня есть чувства, мне бывает больно. Я не могу так жить, не хочу снова так…
- Конечно же ты не игрушка, - поспешил я заверить девушку, которая, похоже, снова начинала истерить.
- Один раз я попыталась убежать от него, - всхлипывая, затараторила Лена, сильнее прижимаясь к моей груди. – Я не знаю, как он понял… Он схватил меня у ворот и… Он запер меня в подвале на три дня. Не давал есть, пить тоже почти не давал… Бил, говорил, что я продажная тварь, снова бил… А там было так холодно и темно, - проныла моя бывшая ученица, а я снова стал укачивать ее. – Потом он затолкал меня в душ и сам… сам тоже… И сделал со мной все опять. Мне кажется, что на моем теле нет места, которое бы ему не принадлежало. Он делал все, что хотел… И тогда, и вообще… А потом пригрозил, что продаст меня в бордель, если я еще раз только хотя бы подумаю сбежать. Он с другом своим разговаривал, и тот… Он бы сделал это… Я так боялась, что когда-нибудь он действительно отдаст меня…
- Больше никто не посмеет с тобой так обращаться, - без тени сомнений пообещал я своей девочке. – Больше никто не обидит тебя, моя хорошая, никто не сделает больно. Я клянусь тебе.
- И потом он снова запер меня в подвале… Я так заболела, - жалобно проныла моя бывшая спортсменка. – А он не хотел везти меня в больницу. Говорил, что с такой заразой, как я, ничего не случится. Потом все же передумал… Наверное, понял, что я сдохну у него дома. Меня в больницу положили…. Я хотела у кого-нибудь помощи попросить, но Вадим… Он страшный человек, Вить. Я его боялась жутко, боялась, что еще хуже будет, а я одна, в чужой стране… Я знаю, что должна была что-то сделать, но я…
- Ты не виновата, - все так же прижимая Ленку к себе, коснулся я губами ее макушки. – Ты ни в чем не виновата, - стер слезы с ее щеки и снова поцеловал белокурую головку.
- А потом, только меня выписали, он опять… Опять меня заставил, - всхлипнула моя маленькая, затравленная девочка. – Мне было плохо, меньше всего я хотела тогда быть с ним, но ему было плевать. Он… он делал это всю ночь, а утром просто отправился по своим делам. И так постоянно… Если я отказывала ему, он брал силой. Бессмысленно было сопротивляться, выходило только хуже, - положила Кулемина свои прохладные ладошки мне на грудь. – Он притаскивал в дом каких-то девок и заставлял меня ложиться в постель втроем. Представляешь, этому уроду нравилось, когда одну он трахает, а вторая его облизывает чуть ли не со всех сторон, - поморщилась зеленоглазая блондинка, а мне от одной мысли о том, что вынуждал делать ее этот подонок, хотелось достать его хоть из-под земли и изувечить так, чтобы он больше уже никогда не смог использовать силу для исполнения своих скотских желаний. – Когда две женщины его ублажают. Мразь! Любитель извращенных удовольствий! – сжала Ленка ладошки в кулаки. – И у меня не было выбора! Я должна была доставлять ему эти удовольствия! – дернулась она, пытаясь вскочить на ноги, однако я сумел удержать ее. – Как угодно, где угодно, куда угодно! – снова попыталась вырваться Лена. – В какое угодно время суток, в какой угодно позе! Как будто он купил меня как работорговец! – зарыдала моя бывшая ученица, безвольно обмякая в моих руках. – Захотел – на сутки к батарее привязал, захотел – избил и в подвал кинул, а я должна была улыбаться, изображать счастливую невесту. А если ему не нравилось, как я это делаю, то он это доходчиво объяснял дома… Я уже забыла, что такое нежность, Вить. Я уже сама порой себя человеком не считаю…
- Ну все, все, - осторожно пересадил я вздрагивающую девушку к себе на колени. – Уже все кончилось. Ты выздоровеешь, опять будешь смеяться, и все это со временем померкнет, станет просто прошлым, - приподняв голову Кулеминой за подбородок, проговорил я, глядя девушке в глаза. – У тебя еще целая жизнь впереди. Я просто не позволю ни этой сволочи, ни кому-либо еще лишить тебя возможности насладиться ею. Я знаю, что сейчас ты не веришь мне, знаю, что сейчас все видится тебе в темных тонах, но пройдет время, и ты поймешь, что была не права, Ленк.
- Я в Москву хочу, - проскулила Кулемина, перебирая тоненькими пальчиками по моей груди. – Пожалуйста…
- Нет, - отрезал я, несмотря на то, что отказывать этой девчушке при данных обстоятельствах было невыносимо тяжело.
- Тогда к чему все это?! – закричала блондинка, изо всех сил пытаясь вывернуться из моих рук. – Давай тогда сразу! Наори, ударь! Я пойму хотя бы тогда все и не буду задавать ненужных вопросов! – выгнулась она всем телом, от чего пиджак распахнулся, открывая моему взору грудь и живот девушки. – Что ты хочешь из меня сделать?! Будешь так же, как и он, перед своими деловыми встречами на воде держать, чтобы платье лучше сидело?! Или тебе просто скучно?! Для разнообразия, да?! – выпалила она и, дернувшись еще несколько раз, тяжело дыша, затихла, глотая слезы.
- В Москву я тебя не пущу, - невзирая на приступ истерического плача, повторил я. – Я бы вообще тебя туда никогда не пустил, Ленок, но на это я не имею права. Я очень хочу, чтобы ты осталась со мной, чтобы у нас с тобой было будущее… Но сейчас дело даже не в этом и не в моих чувствах. Ты можешь что угодно говорить, можешь кричать и обвинять меня в чем угодно, но мне не безразлична твоя жизнь. Я просто не хочу, чтобы ты снова осталась одна и совершила непоправимую ошибку.
- У меня нет денег на кокс! – в отчаянье выкрикнула девушка, сползая с моих колен. – У меня даже на билет чертов нет денег! – прижалась она к спинке кровати и накрыла личико ладонями.
- Ты сама-то веришь в то, что говоришь? – с сожалением задал я вопрос. – Или ты и в самом деле уже не хочешь ничего, кроме этого проклятого порошка? Рядом со мной тебе так плохо, да? Ведь дело не только в Вадиме, Лен. Дело ведь в тебе, именно в тебе, - в упор глядя на свою бывшую ученицу, сухо проговорил я, от чего она стала рыдать еще громче, словно я задел в ней что-то очень болевшее, и без того не дающее покоя.
- Да что ты знаешь?! – надрывисто простонала она. – Думаешь, все понимаешь, всех судить можешь? Ты ведь знал прекрасно, что не должна я была оставаться у тебя на ночь! Да, я не говорила, что мне надо вернуться, но ты… ты знал… - не отрывая рук от лица, прохныкала моя бывшая ученица. – Если ты мне так отомстить за что-то хотел, то поздравляю, месть удалась!
- Я даже и не думал… - потянулся я было к руке Лены, но девушка тут же отпрянула в сторону.
- А из-за того, что ты не думал, знаешь, что пришлось пережить мне? – уткнулась Кулемина в свои колени. – Знаешь?!
- Догадываюсь, - опустив голову, пробормотал я. – Расскажи мне, что случилось, когда ты вернулась в отель, - спустя несколько секунд, в течение которых в комнате были слышны только глухие всхлипы и надрывистое дыхание девушки, я все же решил, что пора заканчивать с ужасами прошлого.

- Зачем тебе все это знать?! – сквозь зубы процедила моя бывшая спортсменка. – Разве тебе мало того, что ты видел?! Или ты хочешь подробностей? Хочешь, чтобы я снова почувствовала себя ничтожеством, которое даже искать-то никто не будет? – обхватывая себя руками, подняла на меня взгляд Ленка. – Зачем? – кривя губы, проскулила она.
- Потому что ты каждый день думаешь об этом, - дотронулся я пальцами до острой коленки своей девочки и нежно провел вниз, до точеной лодыжки. – Может быть, тебе кажется, что я не замечаю этого, но это далеко не так, Лен. Я знаю, что ты плохо спишь, ты вздрагиваешь от любого резкого движения… да мы даже поговорить не можем с тобой, чтобы ты не вспомнила об этом… этом Вадиме. О чем ты думаешь, когда находишься одна в комнате, Лена? А ночью, когда не можешь заснуть? Ну же…
- Прекрати! – взвизгнула блондинка, зажмуривая глаза и отворачиваясь в сторону. – Да! Да! Да! – развернувшись ко мне спиной, вцепилась она пальчиками в кованную спинку кровати. – Я думаю… И про Чикаго, и про все его извращенные выходки, и про то утро… И я ведь знала, когда возвращалась в номер, что все примерно так и будет.
- Тогда зачем ты пошла туда? – взял я плед и накинул на голые ноги своей бывшей ученицы.
- Потому что мне было все равно, - коснувшись щекой железных прутьев, тихо ответила девушка. – Я и не помню, как добралась… На каком-то автопилоте. Все думала о нас… о том, что больше никогда не буду с тобой. И, если бы мне предложили тогда жить или умереть, я бы выбрала смерть. Иногда все, что есть у человека, это надежда, а когда исчезает и она… - Лена вздохнула и подтянула плед к груди. – Он сразу понял, что я была с тобой. Даже смысла отпираться-то, в общем, не было, да и сил врать мне бы не хватило. Я уже плохо помню, что я говорила ему… Помню только, как он медленно стал приближаться ко мне, не орал, не угрожал, но глаза… Если когда я шла утром в отель мне было страшно, потому что я знала, что он… что он заставит меня заплатить за такую вольность, то в тот момент, когда он встал и направился ко мне, я поняла, что он меня просто убьет и все. Я убежать хотела, пока еще не поздно, к двери рванулась, только все это было напрасно, - положив подбородок на сложенные на коленях руки, тихо говорила Лена, смотря невидящим взглядом куда-то в пустоту. – Кажется, потом он отшвырнул меня от двери, и я головой ударилась… а может он ударил об стену или еще чего. Не помню. Я сознание потеряла, а очнулась уже в ванной со связанными руками и заклеенным ртом. Голова очень болела, и тошнило, но мне было так страшно, что я не думала об этом. Он меня несколько раз по лицу ударил чуть ли не со всей силы, что у меня едва искры из глаз не посыпались, - шмыгнула носом моя бывшая ученица. – А сам в это время говорил, какая я дрянь, что раньше он меня терпел, потому что я сносно себя вела, что бесила его меньше всех остальных баб… Типа он жалеет о том, что у нас не сложится теперь, потому что я оборзела и, того и гляди, репутацию ему испорчу. Много всего такого говорил… А сам за волосы меня дергал и заставлял на него смотреть. На слезы ему мои было пофигу, а что он больно мне делал… - белокурая девушка усмехнулась уголком губ. – Думаю, что ты и сам понимаешь. Потом заставил встать и несколько раз так ударил, что у меня в глазах потемнело, и я на пол снова рухнула… А дальше я уже плохо помню… Он, кажется, на дверь номера табличку повесил, чтобы нас не беспокоили, так что вмешаться было некому, а этот ублюдок наслаждался. Прям там, в ванной… он… я не хотела… он изнасиловал меня, - поджала Лена дрожащие губы и судорожно вздохнула. – Грубо… Хотя он всегда делал это очень грубо, но тогда… Мне казалось, что я просто не выдержу всего этого. А он продолжал и продолжал… Когда прерывался, бил меня, вначале только руки в ход пускал, а потом уже и ногами стал. Не знаю, сколько это продолжалось… В какой-то момент он потребовал пообещать ему, что я вернусь в Чикаго и буду хорошей девочкой. Я бы ему и не такое пообещала, лишь бы у меня возможность появилась сбежать… Только он взбесился еще больше. Снова схватил меня за волосы, приволок в комнату, на пол бросил… Сквозь зубы говорил, что не верит мне, что я грязная, лживая тварь, что он меня, сучку, хорошо знает и все в таком роде, - устало прикрыла моя бывшая ученица глаза и замолчала, время от времени вздрагивая и пытаясь спрятать лицо, по которому, я был уверен, снова бежали крупные капли слез.
- Долго он держал тебя там? – провел я ладонью по ссутуленной девичьей спинке, а затем нежным движением заправил несколько непослушных прядок золотистых волос за ушко своей девочки.
- Двое суток, - едва слышно отозвалась Кулемина, заставив меня ужаснуться от услышанного. – Примерно вечером первого дня он развязал меня, скотч отлепил. Орать громко я была уже не в состоянии, да и он не дал бы мне этого сделать, а так, поиздеваться… Помню, как он сидел возле раскрытого балкона и курил. На меня, презрительно щурясь так, смотрел… Не знаю, сколько времени уже было. Наверное, ближе к ночи… А он все рассматривал меня, словно оценивал, гожусь ли я еще на что-нибудь. Видать, решил, что гожусь, - поежилась девушка, украдкой смахивая слезы. – Я его просила больше не делать этого, умоляла… У меня уже все внутри болело… и живот, и сзади, - вздрогнув, поджала Лена ноги, словно стремилась защититься от своих же воспоминаний, - а Вадим… он несколько раз меня ударил по лицу, потом еще ногами и на колени поставил, ну и… - внезапно Лена сама развернулась ко мне лицом и доверчиво прижалась всем телом, от чего я на секунду замер, а затем сразу же сомкнул руки у нее на спине, прижимаясь щекой к ее белокурой головке. – Не знаю, как я пережила тот вечер… В какой-то момент я подумала, что, если он поверит в то, что я даже на ноги встать не смогу, то оставит меня, а когда уснет, у меня появится возможность… Но Вадим не дурак, - отрицательно покачала головой девушка. – На ночь он связал мне не только руки, но и ноги, рот опять залепил, а для уверенности, видимо, еще и к ножке кровати привязал. Если бы я попробовала рыпнуться, он бы сразу понял… Вырубил бы меня быстрее, чем я пальцем успела бы пошевелить. А утром все повторилось… Побои, унижения… Он был еще более жестоким, чем в предыдущий день, мне кажется, что даже животные не способны на такое. Он… он словно показывал, что я его вещь, что он может иметь меня как хочет и когда хочет. Я мало что помню… Какие-то обрывки фраз, его лицо, помню руки его… руки на своем теле… Мне кажется, что под вечер второго дня я ему надоела, потому что тогда на ночь он снова связал меня, но трогать не стал… Может просто понял, что я не выдержу. Не знаю… Кажется он отвел меня в ванную вначале. Да… засунул под душ. Наверное, решил отмыть от себя, - прорычала Кулемина, а по телу ее прошла волна мурашек. – Вода была очень горячая… Очень… Я пыталась вырваться, плакала, а он только обратно в ванную меня отшвыривал и шарил по мне своими руками погаными. Я что-то сказать пыталась, но скотч этот… Мне казалось, что кожа с меня слезет, - всхлипнула моя девочка, на что я снова погладил ее по светлым волосам и несколько раз успокаивающе покачал из стороны в сторону, а самому от ее слов хотелось реветь раненым зверем. – Потом снова в комнату приволок… Балкон был приоткрыт, и я замерзла быстро… мокрая же была. Кажется, у меня истерика началась тогда, и я не могла успокоиться… Он ударил меня несколько раз, чтобы я замолчала и не мешала ему спать. Не помню, как я вырубилась… Мне кажется, что в какой-то момент просто отключилась и все, просто, чтобы не чувствовать, - замерев в моих руках, говорила Лена так тихо, что, честно сказать, мне приходилось ловить каждое ее слово. – А утром я очнулась от того, что он… он придавил меня своим телом к… к полу… - запинаясь, проскулила она. - На этот раз все было так быстро и жестко, что мне хотелось наизнанку вывернуться, лишь бы не чувствовать его. Он постарался, чтобы я запомнила тот раз навсегда. Напоследок, так сказать… И, поверь, Вить, я действительно никогда не забуду… не смогу забыть этого.
- Может быть, не забудешь, - трепетно перебирая шелковистые белокурые локоны своей девочки, тихо сказал я, - но я сделаю все для того, чтобы это стало для тебя лишь кошмаром, который навсегда остался в прошлом, - ласково провел я пальцами по щечке, а затем шее своей бывшей ученицы. – Знаешь, Лен, - чуть подумав, стоит ли озвучивать то, что уже давно вертелось в моих мыслях, все же добавил я, - я бы убил его. Если ты бы только сказала, если бы я знал, что ты не осудишь меня, я бы не раздумывая нашел его и заставил бы ответить.
- Даже не смей! – встрепенулась девушка и с явным волнением посмотрела мне в лицо. – Не надо. Я не хочу, - глаза ее мигом наполнились слезами. – Скажи, что ты не сделаешь этого. Пообещай, - дрожащим голосом взмолилась Ленка, судорожно вцепившись в мои плечи.
- Ленок…
- Он испоганил мою жизнь, - глядя мне прямо в глаза, прошептала блондинка. – Он сделал все для того, чтобы я ненавидела себя, жизнь, чтобы во мне не осталось ничего от той, кем я была, но я не хочу, чтобы из-за этой мрази и ты лишил себя будущего. Если я хоть что-нибудь для тебя когда-нибудь значила, Вить, я умоляю тебя, не надо. Прошу.
- Хорошо, - выдохнул я, в очередной раз ощущая ярость от того, что этот подонок останется на свободе, будет жрать, спать и вкушать все прелести жизни, а моя Лена, моя маленькая девочка никогда не сможет забыть того ужаса, через который он заставил ее пройти. – Я обещаю тебе, что не трону этого сукиного сына, но ты тоже должна пообещать мне кое-что, - на полном серьезе проговорил я.
- Что? – насторожено спросила моя бывшая спортсменка, съеживаясь в маленький комочек.
- Не ставить крест на себе, своей жизни, своем будущем, - взял я Лену за руки. – Пообещай мне, что ты справишься. Не одна – я буду рядом, каждый день, каждый шаг. Я больше не оставлю тебя, но ты должна найти в себе силы жить, бороться, побеждать. Пообещай мне, хорошая моя. Пообещай, пожалуйста.
- Я могу пообещать только постараться, - спрятав глаза за своей длинной челкой, прошептала девушка. – Больше не могу. Не потому что не хочу, а потому что не знаю, сумею ли выполнить это обещание.
- Тогда пообещай хотя бы постараться, - попросил я свою бывшую ученицу.
- Я обещаю, - несмело откликнулась Ленка, а я в ответ поднес к лицу ее руки и прижался губами к раскрытым ладоням, ощущая безумную нежность и огромный страх не справиться, не спасти, потерять.
- Ты прости меня… За все прости, - отпустив кисти своей девочки, вытер я с ее личика остатки соленой влаги. – Тем утром… Я даже представить себе такого не мог. Цивилизованное общество, черт его подери! – злобно процедил я, ненавидя целый мир, и себя в том числе, за равнодушие, за невмешательство, за то, что в центре большого города, в век информационных технологий и технического прогресса, до сих пор процветает насилие и жестокость.
- Он когда со мной закончил, - всхлипнув, доверчиво посмотрела на меня Ленка и тут же снова стыдливо спрятала глаза, - бросил меня на полу. Я едва шевелиться могла… А он как ни в чем не бывало вещи ходил собирал, перешагивал через меня… А я смотрела на него, как… как сквозь туман какой-то, а в голове обрывки бессмысленных мыслей, воспоминаний… Такое все несвязанное, словно кусочки пазлов от разных картинок, - облизнула Лена пересохшие губы. – В реальность меня телефонный звонок вернул… Потом Вадим с кем-то не то ругался, не то орал просто на кого-то, а когда закончил разговаривать, подскочил ко мне и… и ногой ударил… очень сильно. Я даже дышать не сразу смогла после этого, а он просто злость сорвал таким образом, похоже. И как я могу после этого чувствовать себя человеком? Женщиной? Как мне мечтать, надеяться?
- Он тебя так в отеле и оставил? – решив пока не отвечать на ее вопросы, ибо с ходу я не мог найти для этого правильных, не показавшихся бы Лене издевкой слов, подтолкнул я девушку к продолжению. – Или ты все же смогла уйти оттуда?
- Он сам меня вывел, - бесцветным голосом отозвалась моя бывшая ученица. – Вначале затолкал в ванную, заставил умыться, причесаться, потом кинул мне вещи какие-то и приказал одеться. А у меня даже на это сил не было… я даже шмотки на себя напялить не смогла, - тихо заплакала моя бедная девочка. – Тогда он ударил меня по лицу опять и буквально натянул на меня эти вещи. На голое тело… На мне даже белья не было в то утро, - зарыдала блондинка, стискивая зубы. – Он мне в сумку документы пихнул, деньги все вытряхнул оттуда предварительно, потом темные очки заставил надеть и все. Сказал, что если я хоть чем-нибудь покажу, что со мной что-то не так, что если я дернусь или пикну, то он… он… Он сказал, что передумает, отвезет меня на свалку какую-нибудь и закопает там. И меня даже искать никто не будет. И, Вить, он был прав! Меня действительно никто бы разыскивать не стал. Всем похер на меня, я никто и звать меня никак!
- Это не правда, - стиснул я дрожащие плечи Ленки.
- Правда, - еще больше сжалась она. – Это правда, и ты знаешь, что это именно так. Ты мне… ты запретил даже возле дома твоего появляться, помнишь? Словно… я заразная, словно тебе одним воздухом дышать со мной противно, - уже не пыталась сдерживать слез блондинка. – Меня все… все забыли, все вычеркнули меня из своих жизней. Вначале родители, потом друзья, ты… Я знаю, что где-то и сама была не права, но никто не пытался меня понять, никто не хотел слышать! Мне не нужны были слова утешения, не нужно было убеждать меня в том, что я забуду, что все будет хорошо… Не нужно мне было всего этого! Достаточно было быть рядом, не бросать меня, принять, что мне херово, и не пытаться сделать вид, что это не так! И Вадим был прав… Да меня бы даже… даже опознать никто не приехал, не то что искать, - разрыдалась Ленка несмотря на то, что я, прижимая ее к себе, всячески старался не допустить этого. – Он отвез меня в какой-то сквер, посадил на лавку, отдал сумку и сказал, что если я только рот раскрою, если вякну что-нибудь про него, то он меня отыщет, где бы я ни была, сделает все, чтобы два дня эти мне манной небесной показались, а потом в инвалидную коляску посадит на всю жизнь.
- Как ты до меня-то добралась? – с ужасом спросил я, невольно пробегаясь по телу Ленки руками, словно на ее спинке и боках еще могли остаться следы издевательств этого морального урода.
- Я очень долго сидела там, - проныла девушка. – Несколько раз пыталась… пыталась встать, но не получалось. А потом смогла… По карманам пошарила, немного денег нашла, такси взяла. Я была так напугана… Я не знала, что мне делать, а единственным человеком, к которому я могла пойти… - сложилась Лена буквально пополам, заходясь в приступе нечеловеческих рыданий.
- А единственным человеом, к которому ты могла пойти, был я, - с горечью закончил я предложение за не способную продолжить девушку. – И я сделал все для того, чтобы ты почувствовала себя продажной девкой, которую нельзя любить, - приподняв свою бывшую ученицу и вновь прижав ее к груди, опустил я веки, и тут же перед моими глазами промелькнули обрывки того рокового утра, когда я не услышал боли, не почувствовал страха, не понял любви…
- Ты… ты кинул мне эти деньги, а мне вдруг… мне стало все равно, - смешивая слова со всхлипами и хныканьем, пролепетала Лена. – Мне уже нечего было терять… Я снова взяла такси и поехала в… клуб. Единственное, что я хотела, так это… забыть все и не чувствовать боли, - уже совсем осипшим от слез голосом прошептала Кулемина. – Только не помогло ничего… Мне, наверное, ничего не могло помочь. Я орать хотела… Просто выйти на улицу и орать, чтобы хоть кто-нибудь, хоть один человек на свете услышал меня, хоть кто-нибудь просто подошел бы, обнял и дал понять, что на меня не плевать, хоть бы кто-нибудь… А в клубе этом было душно, какие-то люди… Мне вдруг захотелось убежать от всего этого. Я вышла, прошла немного… кажется, там забор был какой-то… вот по нему я и шла, а потом больно так стало вот тут, - положила моя девочка ладошку себе на грудь. – И раньше бывало больно, но не так. Я идти уже не могла… А потом стало темно, - по-прежнему плача, но уже совсем беззвучно, закончила Лена так тихо, что я едва смог различить ее слова.
- Я в тот же день нашел тебя в больнице, - собирая волосы своей бывшей спортсменки в небольшой хвостик, произнес я и коснулся губами нежной девичьей шеи. – Когда я понял, что с тобой, когда я понял, что натворил, не пустив тебя… Лен, я бы все круги ада прошел бы и не один раз, только бы изменить хотя бы одно то утро. Я знаю, что для того, чтобы не приходилось исправлять ошибки, не нужно их совершать, но уже… понимаешь, маленькая моя, все уже произошло. Я не жду, что сейчас наговорю тебе ласковых слов, скажу, что люблю тебя и все, можно будет считать, что ничего кроме этого и не было, но Лен… ты мне действительно нужна. Ты даже не представляешь себе, насколько сильно нужна…
Неожиданно для меня девушка развернулась и медленно опустилась спиной на мои колени. Я в некотором смятении посмотрел на нее сверху вниз, а она в это же время не сводила взгляда своих безумно красивых, но сейчас таких грустных глаз с меня. Господи, да кто бы и как ее ни называл, что бы про нее ни говорил, а это моя Лена. И если Элен тоже часть моей девочки, я согласен принять ее. Такая беззащитная, нежная, доверчивая, такая родная…
Я коснулся пальцами лица своей бывшей ученицы, убрал пряди волос с ее щечек, шеи, откинул непослушную челку, Лена ничего не говорила, просто лежала и не сводила взгляда с моего лица. Очертив пальцем контур ее губ, я медленно провел рукой ниже, касаясь ключицы, плеч… Пиджак уже давно соскользнул с тела девушки, поэтому сейчас она лежала передо мной лишь слегка прикрытая пледом, и я мог беспрепятственно изучать изгибы ее тела, дотрагиваться до кожи, чувствовать ее тепло. Не встречая сопротивления, я провел ладонью между холмиков красивой груди своей девочки, затем опустил руку на ее животик, ощущая, как она тут же напряглась, пытаясь довериться мне, но все же опасаясь даже простых прикосновений. В ее глазах появилась тень страха, и я хотел было убрать кисть, но что-то заставило меня передумать… Найдя второй рукой маленькую девичью ладошку, я несильно сжал ее пальчики, одновременно с этим продолжая нежно касаться тела своей бывшей ученицы, которая смотрела на меня все также – с надеждой, доверием и легкой дымкой испуга.
- Попробуй сейчас поспать, - мягко улыбнувшись уголками губ, посоветовал я белокурому созданию, а сам аккуратно провел ладонью по груди девушки, едва ощутимо задев ее сосочки.
Она ничего не ответила, лишь сплела пальцы наших рук и опустила веки, из под которых тут же скользнули две прозрачные капли, через мгновение затерявшиеся в золоте шелковистых волос.
- Тебе нужно поспать, - повторил я, собираясь было переложить Кулемину на постель, но она накрыла мою кисть, лежащую на ее груди, своей рукой.
- Побудь со мной, - не открывая глаз, попросила моя девочка.
Я ничего не ответил. Лишь снова провел пальцами до животика Лены, а потом, подтянув плед, получше прикрыл ножки блондинки, оставляя за собой право подарить своей девочке хоть каплю ласки и нежности, в которых она сейчас так нуждалась.

Дата добавления: 2015-08-28