земле, принадлежащей захватившим ее членам того или другого племени
как бы на правах общинного владения. С течением времени эти земли
дробятся, образуя собственность классов, семей и в заключение переходят
в собственность отдельных владельцев. Развитие языка предполагает, что в
отдаленные от нас времена язык мог возникнуть как звукоподражательный
знак и как сочетательный рефлекс из обыкновенных звуковых рефлексов:
ой, ай, ах, ну и т. п.", причем возникший таким образом речевой сочета-
тельный рефлекс постепенно все более и более дифференцировался путем
приставок, флексий, удвоений и т. п. и обобщения путем переносных вы-
ражений и слов, выражающих общие понятия. При этом благодаря подра-
жанию язык должен был распространиться между семьями одного и того
же рода, класса или племени или в определенном коллективе, будет ли это
община или орда. Таким образом постепенно должна была возникнуть
раса ^*, говорящая на одном языке, который однако благодаря разделению
населения на отдельные коллективы уже с самого начала должен был иметь
свои говоры и наречия, впоследствии опять сливающиеся благодаря обед-
нению коллективов.
Несомненно далее, что совершенствование языка и его развитие шли по
ступеням от жестов к словам с конкретными обозначениями и от конкретных
слов к абстрактным обозначениям. Язык современных нам дикарей или так
называемых первобытных народов еще богат жестами. Но сверх того уста-
новлено, что в первобытных языках не имеется абстрактных и сравнительно
мало общих названий, ибо слова и жесты у них являются выражением
конкретных вещей. Поэтому первобытные языки богаты существительными,
глаголами и предлогами. Язык жестов у первобытных народов еще в
большей мере служит обозначением конкретных явлений, как действий,
положений и т. п. При этом язык жестов состоит опять-таки не из отдельных
жестов, а представляет сложный их комплекс, который характеризует опре-
деленное действие. Это как бы двигательные изображения или описания.
Например, для обозначения воды производят действие зачерпывания ее
рукой и т. п.
И в дальнейшем эволюция языка прослежена сравнительно хорошо бла-
годаря успехам сравнительного языкознания. Но мы не войдем в подробности
по этому предмету. Мы ограничимся здесь указанием на то, что основной
язык изменяется в смысле произношения даже от той общественной среды,
в которой он распространяется. Так, например, различные латинские слова,
переходя из римской среды в среду испанскую или гальскую, претерпевали
однообразные и характерные изменения, причем каждая буква заменялась
другой определенной буквой и эта известная согласная в немецком или
английском языке эквивалентна известной другой согласной в языке сан-
скритском или греческом, а это в сущности обозначает что коренной язык,
переходя из первобытной арийской среды в среду германскую, греческую
или индусскую, менял свои согласные указанным образом, в одном случае
получая вместо твердого звука придыхательный, в другом - наоборот.
Эволюция взглядов на причинность явлений представляет собой то, что
известно под названием эволюции человеческой мысли. Как известно, Кант
" Там же. С. 23.
"^ См.: Бехтерев В. М. Объективная психология. СПб., 1910. Вып. 3.
"* CM.: BruM L. Les fonctions mental. S. 1., S. a. P. 175-176.
"^ Тард Ж. Социальная логика. С. 249-279.
различал три стадии мышления: теологическая, метафизическая и
позитивная.
Но Стюарт Гленни за основной закон интеллектуального развития призна-
ет закон движения от количественно-неопределенной, к количественно-опре-
деленной концепции взаимодействия вещей, иначе говоря, эволюция идет
от крайне несовершенных взглядов на причинность явления в направлении
установления более точных взглядов.
На место кантовских трех стадий автор различает следующие этапы в
развитии человеческих взглядов на причинность: магический, сверхъестест-
венный и научный.
Первая стадия является в тот период, когда человек, ничего не зная о
причинах явлений природы и признавая в самом себе активность из не-
посредственного самонаблюдения, наивно допускет влияние этой активности
на окружающие его явления. Это период народного младенчества, при котором
человек верит, что для того, чтобы вызвать дождь, достаточно полить землю
водой с какими-то причитаниями, чтобы отомстить врагу, необходимо
пронзить его тело на его изображении, чтобы освободить кого-нибудь от
болезни, достаточно фиктивно вытянуть из его тела определенный материаль-'
ный предмет и т. п. Речь идет здесь об обобщении своего действия с особой
магической силой, воздействующей на те или иные внешние явления и
живые объекты.
В дальнейшей стадии человек признает причину явлений окружающего
мира в особой духовной невидимой силе. Эта стадия возникает с развитием
понятия о духе как особом существе, имеющем реальное бытие.
В этой стадии человек населяет природу невидимыми существами с
качествами, свойственными человеческому духу, и объясняет их вмешатель-
ством все явления природы.
Здесь дело идет об анимизме в виде обобщения самой субъективно
сознаваемой активности с явлениями природы, следовательно, об обобщениях
своих же собственных душевных состояний, оцениваемых с точки зрения
духовной силы.
Третья стадия признает строгую механическую причинность для всех
явлений природы за исключением основной первопричины в виде Творца
вселенной, управляющего миром по раз установленным законам, причем
все в мире подчинено этой законности; о вмешательстве сверхъестественных
сил в явлении природы не может быть и речи.
Мы добавим к этому, что дальнейшей и последний стадией развития
человеческого мышления должно быть совершенное исключение не только
из явлений природы, но и из понятия о начале самой вселенной какой-либо
сверхъестественной силы, что и завершает эволюцию в вопросе об оценке
в окружающем нас мире.
Заметим также, что нельзя представлять себе дело таким, что одна стадия
последовательно сменяет другую. Обычно в одном и том же периоде можно
встретить в одних слоях населения проявления первой и второй или только
второй стадии, а в других более интеллигентных слоях проявление третьей
стадии, являющейся достоянием всех вообще или большей части научно
образованных людей. Вряд ли нужно говорить, что последняя стадия является
результатом применения опыта в жизни и в лаборатории, который воочию
доказывает полную законосообразность всех явлений природы.
Что касается эволюции научных знаний, то она, как и эволюция языка,
идет от общего и неопределенного к частному и более определенному. Вместе
с тем прогресс знания, открывая все более и более глубокие соответствия,
обнаруживает и множество глубоких несоответствий, ранее не замечаемых.
Благодаря тому, что крупные обобщения достигаются гениальными умами,
естественно, что эволюция знаний идет толчками. Таким образом, например,
18* 275
человечество пришло к своим величайшим открытиям, начиная с учения
Галилея, законов Ньютона и др., где проявился могучий синтез человеческой
мысли. Подобным же образом осуществляется гигантская коллективная рабо-
та человеческого ума, выражающаяся энциклопедией научных знаний, сводом
законов, общественной моралью, художественным творчеством и т. п.
В искусстве, как и в знании, эволюция идет опять-таки толчками бла-
годаря новым идеям и новым знаниям, как бы оплодотворяющим прежние
обветшалые идеи и отжившие знания. Так, романский стиль преобразовался
в готический благодаря новым влияниям, явившимся последствием кресто-
вых походов. Позднее готическое искусство претерпело преобразование в
искусстве ренессанса под влиянием изучения греко-римской жизни.
Отсюда понятно, что нет никакого основания ждать параллелизма между
развитием наук и искусства, ибо каждая отрасль соотносительной деятель-
ности ждет своего периода, чтобы быть оплодотворенной для нового успеш-
ного развития. Заметим еще, что идеалы как символы прекрасного изме-
няются вместе с расой и эпохой, и потому каждая раса создает свое искусство,
как и каждая эпоха творит свои формы искусства.
Спрашивается, что является коренным импульсом эволюционного про-
цесса? В биологии процесс эволюции обусловливается процессом борьбы за
существование, основанным на потребностях организма, с одной стороны,
и неравенством средств к нападению и обороне, с другой. Но кроме борьбы
за существование в том же процессе эволюции с нашей точки зрения,
солидарной с Кропоткиным, несомненно играет роль и сотрудничество,
основанное на выгоде в достижении цели, т. е. удовлетворения потребности
и дающее лучшие условия для защиты и нападения в борьбе. Точно также
и в основе эволюционного процесса в обществе лежит конкуренция и борьба,
основанные опять-таки на потребностях коллективов, с одной стороны, на
неравенстве средств к нападению и защите, с другой, и вместе с тем также
приобретает значение и сотрудничество, основанное на выгоде в достижении
цели в смысле удовлетворения потребностей и создания лучших условий
для защиты и натиска в борьбе.
В самом деле без потребностей может ли быть какое-либо стремление
к деятельности? Очевидно нет. Но чем обусловливается конкуренция и
борьба? Очевидно, только неравенством сил и средств. Чем обусловливается
сотрудничество? Стремлением усилить свои средства в конкуренции и борьбе.
Из предыдущего ясно, что социальное равенство возможно только в
идеале, ибо с наступлением равенства не было бы импульса к новым
социальным достижениям. Вот почему, если социализм ставит идеалом
равенство, то оно мыслится, как мы уже упоминали, только как равенство
социальных прав, вытекающее из акта рождения на свет, но социализм не
может стремиться к уравнению способностей отдельных индивидов. Ибо,
если бы это когда-нибудь и произошло, то привело бы к полной остановке
всякого социального прогресса ^*.
Нередко смешивают эволюционный процесс с прогрессом или даже
совершенствованием, что неправильно уже ввиду того, что эволюция есть
прогресс развития без различия, идет ли это развитие в сторону поступа-
тельного хода, или прогресса, или в сторону попятного хода, или регресса.
Но сам по себе прогресс как понятие требует своего определения. Надо
при этом заметить, что вопрос о том, что такое совершенствование и что
такое прогресс, не может решаться без определенной предпосылки и выяс-
нения того, с какой точки зрения рассматривать самый вопрос, ибо то, что
мы назовем совершенствованием, с одной точки зрения, может оказаться
регрессом и ухудшением, с другой точки зрения. Представим себе, что мы
имеем машину, предназначенную для определенной цели, например, лета-
тельный аппарат. Разобравшись в его составных частях, мы найдем, быть
может, его более сложным по сравнению с существующими системами, но
совершенство самого аппарата независимо от его сложности будет опреде-
ляться его большей или меньшей приспособленностью к той цели, для
которой предназначен аппарат, т. е. для авиации. Итак, во всех случаях,
когда дело идет об орудиях или машинах, совершенство или несовершенство
определяется тем, в какой мере лучше орудие или машина приспособлены
для той цели, для которой они предназначены.
С другой стороны, понятие прогресса есть более общее понятие, говорящее
о движении вперед, но не связанное непременно с совершенствованием, ибо
прогресс может происходить и в сторону попятного развития. Поэтому
всякое совершенствование неотъемлемо связывается с прогрессом, но прог-
ресс может сопровождаться не качественным улучшением или совершенст-
вованием, а, наоборот, ухудшением. Тем не менее часто словом прогресс
пользуются для обозначения того же самого совершенствования, не разделяя
оба эти понятия по существу.
Переходя к выяснению вопроса о совершенствовании живой природы,
необходимо иметь в виду, что и здесь мы должны иметь неодинаковое
разрешение вопроса смотря по тому, будем ли мы рассматривать вопрос с
точки зрения строго биологической, иначе говоря, в смысле совершенство-
вания самой организации того или иного индивида, или же будем рас-
сматривать с точки зрения социальной, т. е. жизни в целом. Обращаясь к
первому вопросу, мы не имеем основания становиться на точку зрения
каких-либо преимуществ того или другого органа, той или иной части
организации, ибо индивид есть целое и неделимое. Поэтому рассуждения
отдельных биологов, будто бы большее развитие нервной системы и цент-
ральных ее органов, в частности, характеризует большее совершенствование,
не могут иметь абсолютного значения в данном вопросе.
В конце концов, весь организм в целом является самодовлеющей
машиной, сущность которой сводится, с одной стороны, к приспособлению
организма к окружающей природе, с другой - к использованию внешних
сил природы путем установления разнообразного соотношения самого
организма как целого с окружающей средой. Отсюда ясно, что роль нервной
системы, и в частности, центральной, в установлении соотношения организма
с окружающим миром огромная, но все же не исключительная, ибо те или
другие части тела являются орудиями, при посредстве которых нервная
система выполняет свою роль, и следовательно, качество орудий при этом
все же не может не быть принято во внимание. В конце концов, вопрос о
более совершенной организации должен естественно решаться опять-таки в
смысле более или менее разнообразного установления соотношения
организма с окружающей средой, а не в смысле размеров одного только
мозга.
Далее, как приспособление к среде, так и использование среды обес-
печивается ничем иным, как дифференцированностью органов и согласо-
ванностью их функций, а потому мы могли бы сказать, что наиболее
совершенный организм будет тот, который представляет наибольшую диффе-
ренциацию органов при наибольшей согласованности их функций; но
внешним выражением того и другого процесса в деятельности организма и
является установление разнообразного соотношения организма с окружающей
средой, а потому это установление и должно быть наиболее верным пока-
зателем совершенства организма.
Некоторые полагают, что по аналогии с искусственной машиной мы
имеем приспособление к среде и использование окружающих условий, со-
вершаемое в целях поддержания жизни организма и являющееся проявлением
совершенствования; но это значило бы придерживаться телеологического
взгляда, тогда как природа сама по себе не знает целей. Вот почему мы
остановились на другом строго объективном определении. Если бы оста-
новиться на телеологическом определении, что по существу неправильно, то
пришлось бы признать, что организм лучше приспособленный в целях
сохранения жизни, является и более совершенным, но в таком случае
оказалось бы, что одноклеточные организмы, не знающие смерти, явились
бы и более совершенными. С другой стороны, дневки оказались бы менее
совершенным организмом, нежели более низшие животные, а слон, попугай,
ворон и некоторые другие, как более долго живущие, признавались бы более
совершенными по сравнению с человеком, что опять-таки неправильно.
Таким образом, наше определение и понимание совершенствования как
установления путем приспособления к среде и использования окружающей
среды более разнообразных соотношений с окружающей средой нам пред-
ставляется единственно правильным^*.
То же самое определение можно применить и к виду. Можно определенно
сказать, что каждый биологический вид является продуктом своей среды и
своей эпохи. Поэтому о большем или меньшем совершенстве видов нельзя
говорить в смысле большей или меньшей способности их к самосохранению.
В известную эпоху с изменением окружающих условий жизни может ока-
заться один вид, лучше или хуже приспособленным к достижению той цели,
о которой речь была выше, нежели другой и наоборот. Но все виды могут
быть сравниваемы друг с другом по тому, в какой мере разнообразны те
соотношения, которые тот или другой вид устанавливает с окружающей
средой, и в зависимости от этого и определится его большее или меньшее
совершенство. Так как нервная система является тем аппаратом, который
принимает на себя более сложные соотношения с окружающей средой, то
ясно, почему большее развитие нервной системы и является вместе с тем
показателем совершенствования того или другого вида, хотя дело и не в
одной нервной системе, которой к тому же некоторые виды и не обладают.
Если мы обратимся к вопросу о социальном прогрессе в смысле совер-
шенствования, то и здесь давалось нередко телеологическое объяснение. Так,
по взгляду некоторых, прогрессом является лишь то изменение в обществе,
которое является приближением к намеченному идеалу, а этот идеал, соз-
данный на основании особых соображений, должен быть лучше современного
состояния, хотя бы на опыте он оказался и худшим; иначе говоря, дело
идет о таком эволюционном процессе, который ведет от худшего к лучшему,
как бы это ни понималось лучше. Иначе говоря, здесь вводится оценка
лучшего на основании каких-либо других теоретических соображений, и
самый идеал признается наперед установленной нормой. Здесь нет надобности
говорить, что это определение не выдерживает критики.
Другое, определение социального прогресса совпадает с понятием социаль-
ной эволюции. Но в этом определении предполагается, что позднейшая
форма есть и более лучшая, что по существу неправильно, ибо эволюция
ничуть не предполагает непременно перемены к лучшему. Эволюция есть
изменение, связанное с творчеством новых форм, но эти новые формы в
действительности могут оказаться хуже старых, что случается вообще нередко,
ибо общество может не только прогрессировать, но и регрессировать. Так
например, та или другая реформа есть проявление эволюционного процесса,
но она может оказаться не прогрессивным, а регрессивным фактором и
должна иметь вследствие этого соответствующие последствия.
К вышеуказанным основным взглядам в сущности относятся все име-
ющиеся теории социального прогресса. Так, к первой группе должны быть
отнесены все те авторы, которые выставляли те или другие принципы как
идеальные нормы общественных условий существования.
История науки полна целым рядом таких норм, признаваемых идеалами.
Сюда относятся: <принцип золотой середины (Аристотель), принцип счастья
и пользы (гедонизм, эвдемонизм, утилитаризм), принцип любви (христиан-
ство) (Петражицкий), принцип императива (Кант), принцип жизни (Ницше,
Гюйо), принцип общности (Вундт), принцип единства (Наторп), принцип
солидарности (М. Ковалевский, Л. Буржуа и почти все современные фран-
цузские социологи), принцип роста знания (Конт, Бокль, де Роберти),
принцип общего благополучия (Геффдинг), принцип сбережения сил
(Зиммель) и т. д.> ^ Этим перечислением, конечно, еще все принципы
далеко не охвачены, да и далеко не исчерпывается список имен, разделяющих
тот или другой принцип. Один утилитаризм (<максимум счастья для
максимума людей>), например, имеет целый ряд представителей, как Милль,
Бентам, Спенсер, Тард, Н. К. Михайловский, П. Л. Лавров и др.
Другое направление, рассматривающее прогресс как эволюцию, имеет, в
свою очередь, своих представителей, таких, как Кондорсе, Конт, Спенсер,
Оствалвд, Новиков и др.
Очевидная недостаточность такого толкования прогресса привела к испол-
нению этого учения со стороны Е. В. де-Роберти. По этому автору, процесс
изменения, происходящий в биологической среде, есть эволюция, а процесс
изменения, происходящий в социальной среде, есть прогресс. Но так как
целеполагание является основным условием социального бытия, то, по
Е. В. де Роберти, <прогресс есть эволюция, становящаяся для нас целью> "".
Но эволюция есть закон, относящийся и к надорганическому миру,
ибо нельзя ограничивать этот закон только биологической средой, в над-
органической же среде эволюция может опять-таки происходить в сторону
улучшения или в сторону ухудшения, что не будет соответствовать прог-
рессу. Если же мы введем к понятию эволюции в надорганическом мире
добавление в смысле целеполагания, то мы сведем этот взгляд к одному
из принципов, о которых речь была выше. Таким образом эта теория
прогресса не дает нам никакого преимущества перед всеми теми, о кото-
рых сказано выше.
Мы полагаем, что и здесь, как и в других случаях, должны быть совер-
шенно исключены как телеологической взгляд, так и субъективная точка
зрения. И потому, подобно тому как в биологическом мире, социальный
прогресс должен характеризоваться установлением более разнообразных со-
отношений с окружающей средой в смысле приспособления к ней и исполь-
зования ее путем большей общественной дифференцировки (разделение тру-
да) и большей согласованности отдельных частей, входящих в состав обще-
ства. Обратное будет характеризовать общественный регресс. Но общее
понятие прогресса может разбиваться на частные. Так, частичной формой
проявления прогресса следует признавать ту форму взаимоотношения между
личностью и обществом, которая в данный период наилучше соответствует
развертыванию творческой деятельности и личности и общества, приводящей
к подчинению окружающей природы стремлениям человека как общественной
личности и стремлениям самого коллектива. Это подчинение природы стрем-
лениям человеческого коллектива сопутствуется ростом производительности
данного общества о его труде, приводящей и к расширению его жизненных
отношений.
Социальный регресс между тем характеризуется приостановкой поступа-
тельного хода общественной жизни и ее творчества, обусловливаемой какими-
либо тормозящими условиями, как внешними, так и внутренними, причем
дело может завершиться даже распадом самого коллектива.
Сорокин П. А. Обзор теорий и основных проблем прогресса // Новые идеи в социологии.
СПб.. 1914. Кн. 3. С. 146.
"" Видимо, речь может идти о: Роберти Е. В. де. Социология и психология//Там же. Кн. 2.
С. 1-26; Он же. Новая постановка основных вопросов социологии. М" 1909.
Распад или разрушение коллектива приводит к окончательной его гибели
или смерти, состоящей в его распылении, точнее в переходе из структурного
и гармоничного состояния в бесструктурное и дисгармоничное, переходе из
социальной жизни к жизни общественно-бесструктурной как смерть
организма есть переход от коллективной жизни его клеток к бесструктурному
распаду на молекулы и на атомы.
Достойно внимания, что в коллективной рефлексологии, как и во всем
вообще мире, общим правилом является то, что созидание в эволюционном
процессе идет всегда более или менее и последовательно, инволюция и
распад, наоборот, почти всегда относительно быстро. Поэтому и социальные
строго организованные коллективы, на созидание которых требовались века,
разрушаются в сравнительно короткое время, как показывает история
Римской империи, история многих других государств и даже история царской
России.
XIII. ЗАКОН ДИФФЕРЕНЦИРОВАНИЯ
В настоящее время закон дифференцирования является установленной
истиной как для органического, так и для неорганического мира, и на этой
стороне вопроса мы здесь останавливаться не будем. Мы приведем лишь
одну выдержку из речи известного естествоиспытателя Геккеля, которая
покажет нам, как ныне мыслится постепенная дифференциация мира.
<В самом начале в бесконечном мировом пространстве нет ничего, кроме
подвижного эластического эфира ^ и бесчисленных однородных раздельных
частиц, разбросанных среди него наподобие пыли в воздухе; это первичные
атомы, возможно, что последние по своему происхождению суть только
"точки сгущения" колеблющейся субстанции, остатки которой образуют
эфир. Соединяясь в определенном числе в группы, это первичные атомы,
или атомы массы, образуют атомы элементов нашей химии. Согласно...
гиптезеКанта-Лапласа, из подобного колеблющегося "первичного тумана"
возникают вращающиеся мировые тела. Среди многих тысяч мировых тел
наше солнце является одним; оно собирает вокруг себя планеты, которые
оторвались от него благодаря действию центробежной силы. Наша маленькая
земля - только одна из планет солнечной системы; вся индивидуальная
жизнь этого шара - результат действия солнечного света. Когда раскаленный
земной шар охладевает до известного градуса, образовавшаяся капельно-
жидкая вода - это первое условие органической жизни - осаждается на
поверхности затвердевдией земной коры. Атомы углерода начинают свою
органическую деятельность и соединяются с другими элементами в способные
разбухать соединения плазмы. Маленький комок этой плазмы переступает
границы сцепления и индивидуального роста и делится на две одинаковые
части. С этой первой монерой начинается органическая жизнь со свойственной
ее функцией наследовательности. В однородной плазме монеры выделяется
из мягкой внешней массы центральное, твердое ядро; этой дифференциацией
ядра и протоплазмы образуется первая органическая клеточка. Долгое время
нашу планету населяют исключительно такие протисты или одноклеточные
существа. Из ценобий или союзов этих протистов образуются позже низшие
гистоны, многоклеточные растения и животные> ^.
Мы провели эту выдержку исключительно для иллюстрации мысли, как
согласно закону дифференциации мыслится развитие всего разнообразия
форм в мировом масштабе, ничуть не считая правильными некоторые поло-
жения автора. Так, известно, что многие из физиков ныне уже обходятся без
^ Если он существует, скажем мы от себя.
"^ Геккель Э. Лекции по естествознанию в философии. СПб., 1913. С. 45-46.
гипотезы об эфире; автор затем вовсе не касается строения, а, следовательно,
и возникновения атомов из электронов, о вращающихся туманностях и т. п.
Но суть не в том, все ли в этой схеме соответствует действительности, а в изло-
жении той схемы, как эволюционной, мировой процесс мыслится вообще
путем дифференцировки первичных форм, дело идет ко все большему и боль-
шему их разнообразию и, следовательно, к усложнению внешнего мира.
Мы знаем далее, что в органическом мире закон дифференцирования
можно проследить на развитии каждого отдельного индивида, начиная с
момента оплодотворения яйца.
Но и в социальной жизни каждого коллектива, как и всего человечества,
мы должны иметь в виду закон дифференциации или выделения индивидов
по особым качествам, наряду с законом избирательного обобщения, приво-
дящим к группировке личностей по их особенностям и стремлениям.
По этим двум основным законам собственно и происходит историческое
развитие человечества. Рибо о развитии детского ума говорит: <Единственная
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |