Рассматривая проблему установления содержания категории "угрозы" следует также рассмотреть еще один вопрос. Угрозы принято подразделять в науке на физические и информационные.Информационная угроза заключается в таком общественно опасном поведении, которое направлено на передачу информации к другому лицу и выражается не только в словах, но и в виде различных действий, несущих информацию: семантические жесты и выразительные движения и другие умышленные действия со стороны субъекта преступления. В теории уголовного права есть два способа повлиять на человеческую психику: информационный и внеинформационный. Возникает вопрос, следует ли признать в качестве угрозы внеинформационный метод воздействия на человека, так как данный метод проявляется сразу на подсознательном уровне, минуя стадию осознанного восприятия информации (гипноз, высокочастотные импульсы не воспринимаемые человеческим глазом и ухом, но воспринимаемые его мозгом, так называемый "пятый кадр" и так далее). В результате такого воздействия, можно причинить еще больший вред, чем информационным методом и привести к психическим расстройствам, в том числе тяжелым психическим нарушениям, а так же к смерти человека Ведь при такой форме воздействия, у потерпевшего вообще не остается возможности выбора. Как верно отмечает Седых Л. В, «в современном информационном обществе информация является уже производительной силой и «рождает власть «высшего уровня»».. Применительно к составу ст. 119 УК РФ в качестве угрозы, представляется верной любая форма психического воздействия - и информационная, и вне информационная, так как обе они реально создают опасность для психики индивида, то есть посягают на объект уголовно-правовой охраны. Кроме того, применение вне информационного способа донесения информации (без наличия традиционных носителей) до потерпевшего, исходя из современных реалий, требует особых познаний, профессионализма; использования технических средств, что невозможно без заранее обдуманного планирования и подготовки. Анализируя характер манипуляции сознанием, Седых Л. В обнаружила, что этот эффект носит двухуровневой характер. Первый уровень – это уровень открытого сообщения. Наиболее важным в управлении сознанием является второй уровень воздействия, с помощью которого объекту отправляется «кодированный» сигнал. Действие второго уровня основано на уже имеющемся у индивида «неявном», подсознательном знании, которое влияет на его чувства, мнения и запускает процесс воображения в необходимом субъекту преступления направлении». В этой связи, более верно разделять способы донесения (передачи) информации на информационные, с использованием традиционных носителей (вербально, слова, письменные, видео и звуко- материалы)- опосредованное психическое насилие и информационные с использованием нетрадиционных носителей (гипноз, телекинез, не улавливаемые слухом и глазом человека киберпотоки и так далее) – прямое психическое насилие. Об актуальности проблемы наказуемости за противоправное воздействие на подсознание говорил еще Н. С. Таганцев. Следует признать, что в последнем случае потенциал реальности угрозы намного сильнее, так как негативный заряд информации об угрозе из сознательного уровня субъекта преступления напрямую, без искажений, попадает в подсознательную область коры головного мозга потерпевшего, не оставляя ему возможности защититься, избежать указанной информации, делая ее более убедительной и неизбежной. В этом случае возникает ситуация информационной агрессии. Представляется, что в зависимости от способа передачи информации следует осуществлять дифференциацию уголовной ответственности, выделяя два вида угроз: опосредованную – простую угрозу и прямую угрозу - информационную агрессию, как обладающую повышенной общественной опасностью.
В сегодняшнем постинформационном обществе остро стоит вопрос об информационной безопасности личности. Разработка электронных систем, цифровых средств массовой информации, повышает угрозу стать жертвой информационной реальности. Особенно остро стоит проблема в таком направлении, как терроризм, экстремизм, развитие тоталитарных сект. В этой связи, государство обязано, на уровне уголовно-правовых запретов обеспечить элемент механизма информационной безопасности личности, общества и государства, установив уголовную ответственность за размещение, пересылку, публикацию, демонстрацию и распространение информации, представляющей реальную угрозу для психического здоровья человека. В основу критериев определения характера информации должны быть положены как объективные критерии самой информации (направленность на склонение индивида (неопределенного круга лиц) к самоубийству, на развитие у личности низменной мотивации (алкоголь, наркотики, блуд), на разжигание национальной вражды и ненависти, религиозной нетерпимости; пропаганду элементов криминальной субкультуры), так и субъективные критерии, устанавливаемые в ходе расследования по каждому факту, на основе компетентного мнения эксперта или специалиста о том неблагоприятном потенциале, которым обладала указанная информация в отношении конкретного потерпевшего, группы потерпевших. Представляется, что криминализация указанных деяний, должна строиться на взаимосвязи административной и уголовно-правовой превенций. Такая норма объединила бы в себе все те разрозненные составы, которые уже имеются в Особенной части УК РФ (ст.ст. 230; 237; 239; 242; 242(1)); и восполнила бы существующие пробелы в правовом регулировании.
Таким образом, очевидна необходимость законодательного закрепления понятий насилия, в том числе угроз. Их легитимное определение будет способствовать общему пониманию, толкованию и применению на практике, всей системы норм, касающихся ответственности за совершение насильственных преступлений в Уголовном кодексе. Представляется более верным положение, согласно которому, расшифровка понятия угрозы должна содержаться в норме Общей части Уголовного кодекса, которая определила бы понятие насилия и его формы (физические и психические). Особое внимание следует уделить определению угрозы, как формы психического насилия: «Под угрозой следует понимать психическое насилие (прямое и опосредованное), реализуемое через информацию о намерении совершить в отношении потерпевшего или близких ему лиц немедленно либо в будущем общественно опасные действия».
2.2 Угроза как разновидность психического насилия
Специфика угрозы, как способа совершения преступления проявляется в том, что угроза является формой психического насилия. По утверждению Данелян Л.В.: «психическое насилие в форме угрозы причинения вреда – один из наиболее распространенных способов преступлений». С развитием технологий, расширением информационного пространства и средств связи, все большую распространенность начало приобретать психическое насилие. Его опасность определяется скрытым агрессивным воздействием на человека. До 63% респондентов считают, что они не способны защитить себя и своих близких от психических воздействий. По оценке Луценко Е. Г., «угроза является одним из превалирующих способов психического принуждения». Психическое принуждение определяется влиянием насилия на психику человека. Есть два основных способа такого влияния, одним из которых является информационное воздействие, заключающееся в угрозах причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны, второй способ - прямое воздействие на бессознательную стороны психики (сюда можно отнести гипноз, электронную стимуляции мозга и т.д.).
Таким образом, одной из самых сложных и важных задач при рассмотрении угрозы, как преступления, является проблема ее соотношения с такой категорией, как психическое насилие.
Характеристикой психического насилия является нематериальный способ воздействия на человека, передача значимой для получателя информации, которые могли бы повлиять на его психическое состояние и психическое здоровье.
Термин "психологическое насилие" в Уголовном кодексе РФ не используется. В уголовном законодательстве и юридической практике вопрос о его содержании продолжает оставаться проблематичным. Как верно отмечает Луценко Е. Г.: «в правоприменительной практике складывается парадоксальная ситуация: психика индивида является наиболее уязвимым его местом, а значение психического насилия в правоприменительной деятельности недооценивается». В Уголовном законе о психическом насилии ставится вопрос посредством указания на такие категории, как угроза и принуждение, выступающими конструирующими признаками состава преступления в нормах Особенной части.
Как результат неоднозначного понимания и интерпретации термина в определении характера и тяжести психического насилия, формируются искажения на уровне правосознания не только у граждан, но и у сотрудников суда и правоохранительной системы. Так, 100% судей и прокуроров считают, что угроза должна иметь внешнее выражение их действительности; 85% считают, что доказуемы только те угрозы, которые были обнародованы; 100% респондентов, отнесли любое насилие к форме психических угроз; 98% респондентов считают, что гипноз является формой психического насилия.
Следует отметить, что на сегодняшний день в уголовно-правовой науке проблема психологического насилия является одной из самых спорных категорий.
Несмотря на то, что в доктрине уголовного права преступное насилие подразделяется на физическое и психическое, в законе, как утверждает Данелян Л В., «под термином «насилие» подразумевается только физическое насилие. Если же предусматривается ответственность за угрозу применения насилия, то это специально оговаривается в диспозиции уголовно-правовой нормы». Как справедливо отмечает Е.А.Куманяева, «формально такой прием законодательной техники не отвечает требованиям терминологии и термин «насилие», как более широкий по объему, там, где это необходимо, следовало бы заменить на «физическое насилие». Однако, это предложение может быть реализовано только после надлежащей разработки и законодательного закрепления понятия «психическое насилие», так как квалифицировать причинение физического вреда человеку с помощью психических средств воздействия по признаку угрозы не представляется возможным, потому что к физическому насилию это не имеет никакого отношения. Психическое насилие используется для того, чтобы лишить желания сопротивляться или заставить действовать определенным образом, а физическое насилие - лишение потерпевшего способности или фактической возможности оказывать сопротивление. В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27 сентября 2012 года №19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» дается следующее разъяснение физической угрозы: «угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.
При применении физического насилия причиняется физический вред личности (телесные повреждения, смерть и т. д.) или личность ставится под угрозу причинения такого вреда. Угроза же представляет собой возможность причинения нежелательных последствий. Она только ставит в опасность неприкосновенность личности. Виновный, устрашая, рассчитывает на испуг потерпевшего. Таким образом, психическое насилие есть воздействие на организм другого человека посредством оказания влияния на его психику. Осуществление такого воздействия возможно с помощью психических факторов внешней среды и составляет содержание психического насилия. Эксперты также отмечают, что психическое насилие - это любое воздействие на психику с целью преодоления воли потерпевшего, для того, чтобы достичь преступного результата.
Раскрывая сущность принуждения, следует иметь ввиду, что оно нацелено на максимальное ограничение свободы выбора для принуждаемого. Как верно отмечаетЛуценко Е. Г, «при принуждении свобода выбора поведения принуждаемого вообще не учитывается и возможности выбора вариантов либо нет вообще, либо они сужены до предела».
Таким образом, угроза и принуждение связаны друг с другом, как часть и целое. Принуждение в этом случае является более широкой категорией, тогда как угроза является проявлением одной из его форм. Следует особо отметить, что не следует сводить принуждение лишь к физическому насилию, оно, в рамках такой формы психического насилия как угроза, может быть направлено и на имущество принуждаемого. Таким образом, принуждение по объему шире любой формы (физической или психической) насилия.
Под психическим насилием следует понимать противоправное воздействие на психику другого человека с целью подавления и подчинения его воли воле преступника. Хотя Уголовный кодекс не упоминает эту категорию, большинство статей Уголовного кодекса определяя насилие подразумевают две его формы - как физическое, так и психическое.
Угроза соотносится с психическим насилием как часть и целое, являясь разновидностью психического насилия.
В ст. 119 Уголовного кодекса предусматривается уголовная ответственность за наиболее общественно опасный вид психического насилия - угрозы насилием. При этом, законодатель не раскрывает содержание самой угрозы, конкретизируя ее опасность посредством указания на предмет посягательства: жизнь и здоровье (при условии реальности убийства и причинения тяжкого вреда здоровью).
2.3 Система признаков угрозы, образующих состав преступления
Диспозиция ст. 119 УК РФ закрепляет обязательные признаки угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, к которым относятся реальность, осуществимость и совершение ее помимо воли пострадавшего.
Реальность – ключевой признак угрозы, признанный подавляющим большинством исследователей проблем психического насилия.
В ходе анализа уголовных дел было установлено, что в 98,5% приговоров как правило, есть указание на реальность угрозы. Следовательно, юридическая практика наделяет "реальность" основополагающим значением для уголовной ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Он превращает угрозу из вида обнаружения умысла в уголовно наказуемую категорию. По мнению Луценко Е. Г. «реальность угрозы характеризует её как общественно опасное деяние». Понятие реальности раскрывается через такие категории, как: наличность, конкретность и действительность.
Наличность является неотъемлемой чертой угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Наличной признается та угроза, которая уже возникла, но не перестала существовать. Таким образом, она возникает с момента выражения угрожаемым в любой форме информации о намерении причинить смерть или тяжкий вред здоровью конкретного лица, при отсутствии признаков начала фактической реализации этой угрозы.
Примером может служить уголовное дело в отношении Елсакова Т.П. который неоднократно 22 и 26 октября 2014 г. в ночное время звонил по телефону в квартиру Урозаевой С.М. и угрожал убийством. Ранее они состояли в фактических брачных отношениях.
8 октября 2014 г. Елсаков Т.П. в кабинете работника полиции Рукавишникова А.А. заявил, что всё равно убьёт Урозаеву С.М. В последних числах октября 2014 г. Елсаков Т.П. по телефону в разговоре с Беляевой Р.О.вновь заявил, что убьёт бывшую жену. Угрозы убийством Урозаева С.М. воспринимала как реальные и вынуждена была скрываться от Елсакова Т.П. При таких обстоятельствах суд обосновано квалифицировал содеянное по ст. 119 УК РФ.
Решение вопроса о наличности угрозы должно быть основано на объективных данных о том, что общественно опасное посягательство уже началось. Посягательство не является наличным в тех случаях, когда оно закончилось, и опасности охраняемым благам нет. О прекращении наличности угрозы свидетельствуют обстоятельства, которые сводят на нет ее угрожающий потенциал в условиях конкретного места и времени: примирение сторон, пресечение угрожающих действий виновного, изменение пространственно-временных условий жизнедеятельности участников конфликта и т.д.
В зависимости от момента возможной реализации, преступные угрозы можно классифицировать на два вида. Во-первых, это буквально наличная угроза, предполагающая немедленное причинение вреда вслед за высказыванием самой угрозы. Нередко наличная угроза носит характер ультиматума, предъявляемого потерпевшему, когда виновный требует от него совершения какого-либо действия (бездействия), обещая тут же на месте реализовать угрозу в случае неисполнения выдвинутого требования. Этот вид угрозы обладает более высокой степенью опасности, так как она обладает большим устрашающим потенциалом, формирует у потерпевшего психологическое состояние стресса, парализует его волю. «Непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы» Примером, иллюстрирующим данный вид угрозы, может служить уголовное дело, возбужденное в отношении гр. Бабаян Б.В., который 24 июня 2014г., перекопал дорогу рядом со своим дачным домиком и тем самым мешал проезду соседей. В 12 часов сосед по даче гр. Тогов Н.Н., который не смог проехать к своему дому, потребовал закопоть яму. В ответ на замечание соседа, Бабаян Б.В находившийся в состоянии алкогольного опьянения, начал оскорблять Тогова Н.Н., словесно угрожать убийством. Когда Тогов Н.Н. вышел из машины, чтобы положить доски для проезда через яму, Бабаян Б.В.забежал в дом, схватил охотничье ружье и направил его на Тогова Н.Н., требуя прекратить эти действия. Тогов Н.Н. заскочил в машину и дал заднюю скорость. В это время Бабаян Б.В., желая запугать Тогова Н.Н., произвел выстрел в сторону машины. В отношении Бабаян Б.В. было возбуждено уголовное дело по ст.119 УК РФ.
Вторым видом угрозы является такая угроза, которая лишена свойства буквальной наличности, то есть предполагаемый момент реализации угрозы отнесен в будущее, что также следует из ее содержания. Ее можно назвать угрозой с отсрочкой исполнения. Так, гр. Шоров С.И. признан виновным в том, что 13 января 2013 г. направил письмо начальнику колонии, в котором угрожал ему убийством. Из показаний потерпевшего Ханина Н.А. следует, что он (в силу особенностей своей работы) реально опасался высказанных в письме угроз. Свидетель Царев В.Е., являясь сотрудником службы безопасности того же учреждения, оценил угрозу как реальную, свидетель Заикин Г.И. слышал от Шорова С.И., что последний намеревается убить начальника колонии. Свидетель Гуров В.О. видел письмо, в котором содержались не только угрозы убить Ханина Н.А., но и описывались способы убийства. Подобные угрозы Шоров С.И. высказывал и ранее, а в его прикроватной тумбочке был обнаружен кухонный нож.
Согласно заключению почерковедческой экспертизы, письмо на имя Ханина Н.А. написано Шоровым С.И. Суд правильно квалифицировал действия Шорова С.И. по ст. 119 УК РФ.
Столь же важным для признания угрозы реальной является вопрос о ее конкретности. Информация, содержащаяся в угрозе, должна быть направленной и понятной - кому и какой вред обещает причинить угрожающий. В противном случае, вопрос об уголовной ответственности не возникает. Таким образом, абстрактная угроза уголовных правоотношений не порождает. В качестве примера для иллюстрации стоит привести следующий случай из судебной практики. Так, Бобров Н.И. находясь в состоянии алкогольного опьянения у себя в доме, стал принуждать квартирантку Чарову М.И. вступить с ним в сожительство, но последняя убежала и спряталась в доме соседки Добровой К.И.. Вслед за ней к Добровой К.И. прибежал Бобров Н.И.. Выражаясь нецензурными словами, он стал стучать в дверь и требовать выпустить Чарову М.И.. При этом Бобров Н.И. угрожал убийством Добровой К.И., держа в руке нож. Доброва К.И. потребовала не стучать в дверь, не пугать детей, при этом заявила, что в её доме Чаровой М.И. нет и предложила ему уйти. Бобров Н.И. ушёл. Ранее он никогда с Добровой К.И. не ссорился, отношения между ними были нормальные. Как установил Верховный Суд, вся обстановка происшедшего, направленность действий Боброва Н.И. не свидетельствовали о том, что у Добровой К.И. имелись основания опасаться осуществления им словесной угрозы. Верховный Суд в части осуждения Боброва Н.И. за угрозу убийством уголовное преследование прекратил.
Действительность угрозы является еще одним важным критерием реальности.
Угроза не должна быть мнимой, т.е. возникать только в воображении человека, а должна существовать в объективной реальности. Угроза должна быть как реальной, так и наличной настолько, что бы она не оставляла никакой свободы угрожаемому.
По мнению Девятовской С. В. «действительность угрозы может вытекать из самой сложившейся обстановки и места совершения нападения (например, квартира, улица); ее характерных особенностей (например, угрожают оружием), времени (ночь); количества соучастников и т. д. Все эти компоненты в совокупности являются составляющими конкретного психического насилия, а их набор способен оказать решающее психическое воздействие на жертву.»
Достаточно сложным в теории и неоднозначно трактуемым на практике является вопрос о субъекте оценки реальности угрозы. При оценке реальности угрозы большое значение придается субъективному фактору: как воспринимает ее потерпевший и окружающие лица (в частности, те, которые передают содержание угрозы потерпевшему). В юридической литературе высказано мнение о том, что субъективное восприятие реальности угрозы потерпевшим имеет решающее значение для признания состава преступления, предусмотренного ст. 119 УК. Более предпочтительным, является определение реальности угрозы с учетом как объективного, так и субъективного критерия. Они дополняют друг друга и вместе позволяют правильно установить признаки состава преступления, избежать ошибок в квалификации содеянного. Например, возможна ситуация, когда лицо, обладающее повышенной эмоциональностью, ошибочно воспринимает какой-либо розыгрыш (шутку) своих знакомых с имитацией оружия как реальную угрозу для жизни. Иногда подобные "шутки" приводят к возникновению состояния "мнимой" обороны - разновидности фактической ошибки в уголовном праве.
По мнению Девятовской С.В. «подтверждением реальности выступает
состояние страха, возникающее у потерпевшего в результате преступных угроз».
Распространенным является взгляд, согласно которому переносить реальность угрозы целиком в плоскость субъективного ее восприятия потерпевшим едва ли правомерно и надо учитывать все обстоятельства дела (характер взаимоотношений виновного и потерпевшего, серьезность повода для угрозы, личность угрожающего, наличие предметов, способных причинить серьезный вред и т.д.).
В конкретных случаях угроза может быть пустой, произнесенной в запальчивости, когда и сам виновный, и потерпевший не придают ей серьезного значения. Поэтому важно знать, использовал ли виновный угрозу как средство давления на волю потерпевшего с намерением вызвать у него чувство страха, боязни, дискомфорта. Если это установлено, угрозу следует считать реальной, даже если сам виновный приводить ее в исполнение не собирался, а лишь запугивал потерпевшего.
Таким образом, более предпочтительной является точка зрения, в соответствии с которой реальность угрозы определяется на основе диады субъективного и объективного критериев. Как верно отмечает Р. Д. Шарапов: «Особенности восприятия характера преступной угрозы потерпевшим есть одно из обстоятельств, которое должно учитываться при определении характера угрозы, но в совокупности с другими обстоятельствами происшедшего, и не может предопределять, и тем более подменять вопрос
о направленности умысла угрожавшего». Заслуживает также внимания точка зрения И. В. Лукьяновой о том, что: «..реальность угрозы складывается из возможности восприятия содержания и понимания значения угрозы сознанием и волей человека (субъективный фактор) и заложенного виновным в свой поступок угрожающего потенциала, рассчитанного исходя из особенностей личности потерпевшего и сопутствующих совершению преступления обстоятельств (объективный фактор)». Угроза выступает как более действительная и представляющая большую опасность тогда, когда виновный заявляет о своем намерении осуществить ее немедленно. В то же время, для рассматриваемого состава, не обязательно совпадение во времени действительности угрозы и ее высказывание. Отдаленность момента реализации характерна для сложной угрозы. Так, виновный может заранее умышленно создавать опасность угрозы, а затем выражает ее вовне.
Действительность угрозы напрямую связана с ее интенсивностью. Интенсивность психического насилия - определяется содержанием угрозы (высказывания или демонстрация угроз применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего).
Анализ рассмотренных точек зрения, а также документов судебно-следственной практики позволяют сформулировать критерии действительности угроз:
а) объективность существования угрозы, то есть она существует не в воспаленном сознании потерпевшего, а объективно вне его воли в условиях конкретного места и времени, в отношении определенных субъектов;
б) содержательный аспект - угроза должна содержать в себе информацию о конкретной опасности (совершить убийство, причинить тяжкий вред здоровью). Следует подчеркнуть, что информационный характер угрозы отражает ее специфику и предопределяет ее адресность, в противном случае исключено воздействие на психику человека;
в) угроза должна быть выражена вовне, то есть в любой приемлемой форме должна быть донесена до сознания потерпевшего;
г) действительность угрозы характеризуется ее интенсивностью (ярко выраженные жесты, слова, применение орудий и так далее).
Важным критерием уголовно-наказуемой угрозы выступает ее осуществимость.
Осуществимость угрозы представляет собой необходимый признак, свойственный только психическому насилию, предусмотренному ст. 119 УК РФ.
Осуществимость угрозы сводится к объективно существующей беспрепятственной возможности ее реализации, осознаваемой виновным.
Не могут быть признаны преступными угрозы, хотя и общественно опасные, но объективно неосуществимые. Как верно отмечает, Данелян Л.В. «… оценивать опасность угрозы, исходя лишь из субъективного восприятия ее адресатом, без учета объективной возможности осуществления действий по реализации угрозы, недопустимо, ибо при таком положении центр тяжести в оценке общественной опасности переносится на субъективное восприятие, которое может быть ошибочным».
Представляется, что критериями осуществимости угроз должны выступать объективные параметры места, времени, состояния угрожающего, половые, возрастные характеристики личности виновного, которые позволяют сделать вывод о возможности совершения им убийства или причинения тяжкого вреда здоровью. Все названные параметры должны не только создавать для преступника благоприятную почву для реализации своего преступного намерения, но и вызывать у потерпевшего опасение в возможности осуществления угрозы.
В качестве конструирующего признака угрозы следует рассматривать и то, что она осуществляется вопреки (при опосредованном психическом насилии) либо помимо воли потерпевшего (при прямом психическом насилии).Представляется, что наличие рассматриваемого признака следует признавать тогда, когда воля потерпевшего на применение в отношении него информационного насилия либо не была никак обозначена, либо имелось четко обозначенное несогласие. В этой связи, представляется, что при наличии согласия потерпевшего на осуществление в отношении него психического насилия в форме угроз его жизни и здоровью, должно исключать наступление уголовной ответственности в рамках ст. 119 УК РФ, так как теряется общественно опасный характер деяния, что приводит также к отсутствию вреда объекту – психике мнимого пострадавшего. Данное решение верно, при условии не наступления каких либо последствий для здоровья в результате мнимой угрозы. В противном случае, уголовная ответственность должна наступать по реальным последствиям. В данном вопросе следует четко оговорить, что при подаче заявления о побоях, оно должно быть рассмотрено, независимо от факта согласия на побои со стороны потерпевшего и виновное лицо должно привлекаться к уголовной ответственности, если же заявления от потерпевшего не поступило, то дело не возбуждается в силу прямого указания ч. 2 ст. 20 УПК РФ, т.к. состав ст. 116 УК РФ относится к преступлениям частного обвинения. В то же время, определяя меру наказания за подобные деяния, суд должен учитывать роль как виновного, так и потерпевшего в содеянном. В этой связи, для отечественного законодательства чрезвычайно остро стоит вопрос о солидарной уголовной ответственности в рамках виктимологической теории.
Таким образом, подводя итог, можно сформулировать следующие отличительные признаки угрозы:
1) реальность угрозы проявляется через ее наличность, конкретность, действительность. В целом реальность угрозы должна основываться на паритетном учете объективных и субъективных критериев;
2) осуществимость угрозы: критериями осуществимости угроз должны выступать объективные параметры места, времени, состояния угрожающего, половые и возрастные характеристики личности виновного и потерпевшего. Все названные параметры должны не только создавать для преступника благоприятную почву для реализации своего преступного намерения, но и вызывать у потерпевшего опасение в возможности осуществления угрозы;
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |