занимаетесь оральным сексом?
Что? –ошарашенно спросила Ким. Колин, конечно, всегда был без комплексов, к тому же они
могли поговорить с ним на любые темы, но все же до таких сугубо личных вещей они еще не
доходили. И это тогда, когда ей хотелось поскорее выкинуть тему секса из головы.
Ты вообще об оральном сексе слышала?
Господи, Колин, что ты несешь?! К тому же я не считаю, что это необходимо и вообще я не из тех
идиоток, которые охотно сосут член.
О, ты из тех идиоток, которые еще ни разу как следует не тр*хались! Тебе надо найти какого-
нибудь жеребца с бицухой размером с мою ногу и толстым хр*ном, а не адвокатика, у которого
скорее встанет от работы, чем от бабы.
Ким захохотала, таким Колин был, когда они учились в университете, но сегодня он переплюнул
даже самого себя.
Не думаю, что буду довольна. Я уверенна, что мозгов у такого шкафа не больше, чем у курицы.
Нам с ним не о чем будет разговаривать.
В том то вся и суть Кими, когда ты встретишь такого мужика, тебе будет совершенно не до
разговоров. Либо ты будешь слишком уставшей, либо твой рот займут чем-то более полезным.
Колин, фу! Прекрати!
Ну, а коли ты не хочешь такой чисто постельный вариант, предлагаю тебе полупостельный. Как
тебе Беркет?
Ким поперхнулась и к своему ужасу покраснела под улюлюканье Колина.
Так-так, кажется, у нас есть что рассказать?
Нет, просто.. просто он... мы с ним работаем и я не хочу даже думать о нем в таком ключе. –
попыталась ответить она, краснея еще больше с каждым словом.
А мне думается, что именно в таком ключе о нем кое-кто и думает.
Прекрати, у людей такое случилось в жизни, что о подобном просто не положено даже думать! –
возмутилась Ким. Колин удивлено вскинул бровь.
Вообще то я пошутил, но если серьезно, то не вижу в этом ничего сверхъестественного.
Насколько я слышал, на нем дочь и жена, которая до сих пор не пришла в себя, к тому же потеря
сына- тяжелая утрата. Не понимаю, как он еще держится?! А тут ты, отличный слушатель,
утешение, почему бы и не отвлечься?
Я не хочу быть отвлекающим маневром! И все, что ты говоришь просто безнравственно.
Брось Ким! Я говорю обычные вещи, когда нам плохо, мы ищем утешение либо в бутылке, либо в
работе или с женщиной. У вас получился бы симбиоз –ты ему утешение и поддержку, он тебе –
качественный секс.
Колин, пожалуйста, хватит, я не хочу слушать подобный бред, к тому же я не понимаю с чего
вдруг?!
Наверно с того, что я ни разу не слышал, чтобы ты столько говорила и думала о мужчине,
которого совершенно не знаешь.
Ким закрыла глаза, тяжело вздохнув.
Просто меня потрясла его биография, вот и все.
Чушь собачья, когда разберешься в себе, дай мне знать, а пока советую тебе –поменьше искать
себе оправдания и реально смотреть на ситуацию.
Ким была взволнованна разговором, он затронул все те проблемы и вопросы, что
терроризировали ее мозг в последнее время. Теперь она точно знала, что Маркус Беркет нравится
ей не только, как человек, но и как мужчина, но это ведь не является поводом, чтобы о чем-то там
задумываться?! Мало ей нравилось мужчин? Осталось совсем чуть-чуть, и она закончит работу с
Маркусом и забудет его. Все просто. Не стоит драматизировать ситуацию только потому, что ее
фантазия слишком уж богата. С этими мыслями она подъехала к родительскому особняку и тут же
поежилась, готовясь к предстоящей встрече с отцом.
Половина обеда прошла относительно спокойно, отец не разговаривал с ней, только кивнул в знак
приветствия, а после направил все свое внимание на дядю. На обед были приглашены только
близкие родственники и Колин, поэтому обстановка была неформальная. Ким практически
расслабилась, но тут услышала вопрос отца:
Ким, как тебе новое поручение?
Девушка непонимающе посмотрела на все еще молодо выглядевшего мужчину, но тот
усмехнувшись, пояснил:
Как продвигается твоя работа над книгой?
Этим вопросом Ким была и вовсе поражена, она ничего не говорила родителям о новой работе,
не хотела раньше времени, дабы не слышать о неуверенности отца в ее силах, теперь же она не
знала, как реагировать, поэтому ответила первое, что пришло на ум.
Все отлично!
Отец, качнул головой и хмыкнул.
А я надеялся, что ублюдки, вроде Беркета вправят тебе мозги, вытерев парочку раз об тебя ноги.
Что это значит? –не своим голосом спросила Ким, чувствуя, как все внутри холодеет в неприятном
предчувствие. Все присутствующие неловко молчали, а отец, как ни в чем не бывало продолжил.
Ничего не значит, просто, раз ты получила прекрасную работу, может, стоит сказать отцу
спасибо?!
Гарольд, зачем ты так? –прошептала мать. Ким же пребывала в ужасе, ее трясло от унижения и
боли.
А что такого Амелия? Я надеюсь, она не настолько глупа, чтобы думать, будто получила это
задание за свои заслуги?!
Колин сжал ее руку, но она не чувствовала ничего. Медленно поднявшись на ноги, Ким скинула
салфетку и ровным голосом сказала:
Благодарю за обед мама. Спасибо отец за помощь, чтобы я без тебя делала! Прошу меня
извинить, но мне пора.
Мать и Колин хотели что-то сказать, но она остановила их:
Не стоит меня провожать, я сама доберусь. Все в порядке.
Но все же мать последовала за ней.
Ким, детка,отец просто..
Мама не надо! –сдавленно произнесла девушка, стараясь суетой прогнать слезы. Она торопливо
одевала пальто, натянуто улыбалась и все время что-то говорила. Когда же села в такси, долго
смотрела в одну точку, силясь понять своего отца и сгорая от стыда и унижения. Она будто
получила удар в спину, хотелось послать к чертям эту подачку, уволиться и скрыться подальше ото
всех. Поменять фамилию и дышать свободно. Теперь она все понимала, понимала, почему так
иронично разговаривал с ней начальник, почему коллеги стали относиться к ней еще прохладней,
но горше всего было признавать, что Маркус Беркет оказался прав, даже не зная наверняка
правды, а она как дурочка верила рассказам редактора. Идиотка, набитая дура! Какой же
смешной и напыщенной она всем казалась. Ким мысленно доводила себя до истерики, ей было
плохо. От осознания, что дожив до двадцати четырех лет, она до сих пор не является
самостоятельным человеком, хотелось волком выть. Отец вновь не оставил ей никаких шансов,
никакого выбора. Столько лет она стремилась хоть немного стать личностью, с которой бы он
считался, но все коту под хвост, годы прошли, а отец так и не изменил своего отношения к ней,
разве что к равнодушию прибавилось еще и презрение. Ким была настолько погружена в свои
размышления и обиду, что не сразу услышала телефонный звонок, когда же до нее дошло, она
ответила не глядя.
Да?-тихо спросила она, сдерживая вдруг подступившие слезы.
Мисс Войт?-раздался в трубке хриплый голос, он был такой глубокий и насыщенный тягучими
нотками, что хотелось сравнить его с горячим шоколадом, таким же приятным и сводящим с ума.
Ким сильнее стиснула трубку, напрягаясь. Сейчас ей меньше всего хотелось говорить с кем бы то
ни было, тем более с Маркусом. Она вообще подумывала уволиться, поэтому, когда он задал
вопрос, не знала, что ответить.
Мисс Войт, у вас есть свободное время, мы могли бы поработать, я сейчас не занят. Как вы на это
смотрите?
Я...не знаю... просто..-растерянно промямлила она.
Простите, я наверно, отвлек вас от чего-то?
Да, то есть- нет! Ох, простите, я приеду, сейчас да?
Да.
Хорошо, ждите!
Буду ждать.
Положив трубку и сообщив таксисту о изменении маршрута, Ким почувствовала страх. Она
перестала контролировать ситуацию--спонтанные действия раз за разом, дурацкие мысли,
ужасное состояние вызывали в душе бурю, крушащую ее самообладание. Она не понимала, как
согласилась на встречу, ведь еще пару минут назад она хотела поставить точку на этой работе, она
ничего уже не понимала, хотелось схватиться за голову и заорать: «Что ты творишь?!» Но почему-
то остановиться уже было невозможно.
Когда она приехала, то был растеряна и измучена настолько, что ели передвигала ногами, пока
шла до кабинета, ее даже не волновал недобрый взгляд, которым прожигала ее экономка. Ким
вошла в кабинет и тут же встретилась взглядом с черными глазами, в которых читалось удивление.
Ким нервно сглотнула и села на диван, не спрашивая разрешение.
У вас все в порядке мисс Войт? –осторожно спросил Маркус вместо приветствия.
Ким усмехнулась и ответила:
Терпимо.
Может, вам стоит поехать домой и отдохнуть?-предложил он.
О, нет, я лучше последую вашему примеру и отвлекусь от проблем работой.
Он слегка улыбнулся и кивнул. Ким втянула в себя воздух, Маркус слишком редко улыбался.
Хотелось улыбнуться в ответ этому мальчишке, в которого его превращала улыбка.
Хорошо!-растягивая гласные, задумчиво проговорил он и подошел к бару. –Тогда я думаю, вы не
откажитесь от чего-нибудь покрепче?
Ликер, пожалуйста.
Он налил полную рюмку и протянул ей, Ким коснулась пальцами его руки, кожа была очень
холодной, Ким на мгновение замерла, но после поспешно забрала рюмку и выпила ее
содержимое до дна. Прикосновение выбило искру в ее теле, и оно загорелось, тепло разлилось по
крови и она, как юная девочка покраснела, стараясь не смотреть на Маркуса, который, скорее
всего, заметил ее замешательство. Когда же она подняла на него глаза, он сделал вид, что ничего
особенного и не произошло. А впрочем, ничего и не произошло, просто она слишком
впечатлительна. Девушка вдохнула как можно глубже и удобнее устроилась на диване, доставая
из сумки лэптоп, но не успели они настроиться на работу, как дверь с грохотом отворилась и в
комнату, как ураган ворвалась Анна и тут же направилась к Маркусу, совершенно не замечая
ничего вокруг.
Где вещи моего сына? –вскричала она, Маркус откинулся на спинку кресла, принимая
расслабленную позу, но сжатые в кулаки руки и побелевшее лицо выдавали его напряжение.
Я сейчас занят!-процедил он.
А мне плевать! Я спрашиваю, где вещи Мэтта, почему ничего нет?-парировала она, нависая над
столом. Ким не знала, что ей делать, она понимала, что сейчас произойдет и не хотела быть этому
свидетельницей, но в тоже время не могла отвести взгляд. Она с каким-то неприятным чувством
отмечала, как красива Анна. Не смотря на горе, она выглядела очень хорошо. Анна похудела после
родов, но при этом была невероятно женственной. Обтягивающие джинсы подчеркнули длинные
ноги, округлые бедра и аппетитные ягодицы, а вырез майки едва прикрывал полную грудь. И это
видела не только Ким, но и Маркус, горящими глазами пожирающий жену. Ким отвернулась,
потому что ей казалось, словно она заглянула в щелку двери, за которой творилось нечто
непристойное.
Я отдал их в детский дом.-спокойно сказал он.
Что?-шепотом спросила Анна.
Ты слышала.
Думаешь, можно вот так просто взять и выкинуть его из нашей жизни, будто его в ней и не было?
Ким замерла, ей стало жутко от этих слов, даже ей стало больно. Она отчасти знала, как страдает
Маркус, поэтому считала, несправедливо обвинять его в таких вещах.
Что ты несешь Анна? Прекрати! Я просто хотел, чтобы тебе было легче и...
Мне было легче? Ты издеваешься, да? Ты итак ничего мне не оставил, я не была ни на похоронах,
ни когда он умирал, ты даже, черт тебя подери, выкинул его вещи! Господи, ты вообще хоть что-
нибудь, хоть чуть-чуть чувствуешь или тебе плевать?- заорала она, Маркус подскочил с кресла с
перекошенным лицом. Ким в ужасе смотрела на него, гримаса боли и ярости исказила черты.
Маркус обошел стол и схватил Анну за локоть, а потом потащил ее из кабинета.
Отпусти меня! –прошипела она, но он еще крепче вцепился в ее плечо.
Возьми себя в руки, мать твою. Ты что совсем? Я работаю...
О, да я вижу! –она иронично усмехнулась и вырвав руку, повернулась к Ким. Девушка кивнула в
знак приветствия, но Анна проигнорировала ее, оценивающим взглядом она осматривала Ким, а
потом улыбнулась и сказала.
Я не знала, что теперь на работу ходят в коктейльных платьях, едва прикрывающих резинку
чулок. Вы всегда так выглядите в рабочее время или это исключительно для моего мужа?
Замолчи немедленно! –прорычал Маркус и вывел нагло усмехающуюся жену из кабинета.
Ким же покраснела и не могла от шока ничего ни сделать, ни сказать. Она еще долго слышала
ругань за дверью, но вскоре все стихло, а Маркус вернулся в кабинет. Он некоторое время ничего
не говорил, просто стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль. Ким вдруг осознала сейчас, как
невыносимо тяжело ему нести все заботы на своих плечах, тем более, когда женщина,
поклявшаяся быть в горе и радости, оказалась по другую сторону баррикады. Внутри родился
какой-то странный порыв, но ей так захотелось помочь хотя бы словом этому мужчине, поэтому
она встала и подошла к нему. Приблизившись, Ким осторожно положила руку ему на плечо,
Маркус обернулся и недоуменно уставился на ее руку.
Мне жаль, что все так складывается, надеюсь, что у вас все наладится.-хрипло прошептала она.
Он ничего не ответил, но посмотрел на нее каким-то странным взглядом, от чего девушку бросило
в жар.
Поедимте, я отвезу вас домой. –сказал он и отстранился.
Не стоит, я могу вызвать такси.
Я хочу немного развеяться.
Хорошо.
Они молча вышли из дома и сели в машину. Некоторое время никто не произносил ни звука. Ким
украдкой наблюдала за Маркусом, но на его лице не отражалось никаких эмоций, казалось, он
просто спокойно ведет машину, но Ким интуитивно понимала, что это не так, а еще ей до сих пор
было неловко от слов Анны. И хотя это было несправедливое обвинение, все же Ким знала, что ее
отношение к Маркусу вышло за рабочие рамки.
Маркус, вы не подумайте, что я...- Ким замолчала, чувствуя себя идиоткой, хотелось реветь от
стыда и обиды. Обиды на отца, на мать, на Анну, на Маркуса, который безразлично смотрит на
нее, ожидая продолжения. Она поняла, что он не будет извиняться за жену. Он просто не считает
это нужным, не считает, что она что-то сделала такое, чего нельзя ей простить. Ему казалось, что
все должны с понимание относиться к ее состоянию, что этим можно объяснить многое и многое
позволительно. Ким была поражена и возмущена. Да, ей было жаль Анну, но она то здесь при чем,
она не виновата в их трагедии, так почему на ней должны срывать зло?! Почему ее должны
унижать?! Эта мысль злила невероятно, Ким вытащила сигареты и закурила, Маркус никак рне
отреагировал на это, лишь открыл окна.
В чем дело Ким? –спокойно спросил он. Ким же была взвинчена до предела, а потому грубо
спросила:
Разве мы переходили на «ты»?
Считай, что перешли. –также грубо оборвал он.
Ким сделала затяжку и сказала:
Если вы думаете, что предположения вашей жены что-то меняют в наших отношениях, то вы
глубоко ошибаетесь.
Я понял... хотите, чтобы я извинился за нее?
Я бы не отказалась.
Ты обиделась?
А как вы думаете?
Я думаю, что человека обижают лишь те слова, которые содержат в себе долю правды.
Ким задохнулась и закашляла, Маркус слегка похлопал ее по спине, от чего у нее вдоль
позвоночника пробежала мелкая дрожь.
А ты, как считаешь? –спросил он, когда она восстановила дыхание.
Я считаю, что мне пора домой? – улыбнулась она, закрывая щекотливую тему, они как раз
подъехали к ее дому. –Хотите чаю?
Думаю, это будет уже лишним! –усмехнулся он, окидывая ее взглядом.
Что ж, тогда до скорого.-быстро сказала она и вышла из машины, но не успела она дойти до
подъезда, как крепкая рука развернула ее. Ким подняла голову, Маркус больше не усмехался. А
был серьезен.
Ким, мне жаль, что так получилось. Прости, что вытащил тебя в субботу.-тихо сказал он, Ким как
будто престала дышать, она не ожидала, что он извинится, не ожидала ничего такого, но именно
сейчас она четко осознала, что ему не за что извиняться.
Бросьте, вы наоборот спасли меня. Так бы я сидела дома и расклеилась от переживаний и
размышлений. –попыталась отшутиться она.
Он улыбнулся и тихо сказал:
Постараюсь компенсировать тебе потраченное время, чтобы ты наконец, смогла забыть об этой
работе, как о кошмарном сне.
Маркус, мне очень интересно с вами работать. –призналась она, он не отреагировал на ее
заявление, а просто сказал:
Мне пора.
Ким кивнула, а потом выдала такое, чего сама от себя не ожидала:
Если вы..если вдруг вам захочется с кем-то поговорить или еще что-то... и никого рядом не будет, вы всегда можете на меня положится, я...
Спасибо.
Ким облегченно вздохнула, но тут Маркус лукаво спросил:
А что в себя включает «или еще что-то..»?
Ким увидела озорные искорки в его глазах и засмеялась:
Вы не исправимы!
Он улыбнулся, подмигнув ей.
До свидания Ким.-сказал он и направился к машине.
До свидания Маркус.-прошептала она, когда он уже уехал.
» Глава 8
"Здравствуй моё одиночество
Что ты стоишь в углу
С детства скупое пророчество
Жить без тебя не могу
Сколько попыток избавится?
Стала любимой женой
Стала я мамой красавицей
И всё же всегда я с тобой
Любовь от тебя не лечение
Мы так одиноки вдвоём
И материнства спасение
Не долгим горело огнём
Кто я теперь? И какая?
Где мне найти ответ?
Боли стена глухая
И никого рядом нет."
стихотворение от Глафирка.
Анна, как ураган ворвалась в спальню, яростно захлопнув за собой дверь. Дыхание сбилось от
быстрого шага и шквала эмоций, которые готовы были разорвать ее в клочья. Ярость затмевала
остатки разума, хотелось кричать от бессилия. Аня тяжело дышала, прикрывая ладонью рот. Она
мерила шагами комнату, пытаясь хоть как-то облегчить свое состояние, но с каждым шагом в
груди жгло все сильнее. За окном раздался писк открываемой машины. Анна метнула взгляд на
улицу и внутри все застыло, она медленно подошла к окну. Дыхание перехватило, словно она
получила удар, губы затряслись, но Анна продолжала смотреть, как Маркус с вежливой улыбкой
усаживает на переднее сидение блондинку, что сидела у него в кабинете. Девушка что-то сказала,
от чего Маркус ухмыльнулся, и покачав головой, обошел машину. Анна до боли прикусила губу,
кто-то вошел в спальню и подошел к ней, остановившись за спиной, но Аня не обратила на это
внимание. Она неотрывно следила за своим мужем, сдерживая рвущиеся из глаз слезы.
Нет, больше никогда она не будет плакать из-за этого козла!
Ногти впились в кожу ладоней, чтобы хоть немного приглушить боль в сердце, чтобы хоть как-то
отвлечься от сосущего под ложечкой ощущения предательства, да только не помогало. Боль не
отпускала, она усиливалась, она скручивала и перекрывала кислород, а когда на плечо опустилась
теплая рука, все ее самообладание испарилось, и слезы потекли по щекам, плечи затряслись от
рыданий, но Аня до конца провожала затуманенным взглядом уезжающую машину. Когда она
скрылась за поворотом, Аня попала в объятия бабушки, которая тут же стала гладить ее по голове,
успокаивая мерными покачиваниями из стороны в сторону. Вскоре слезы иссякли, Аня тяжело
вдохнула и высвободилась. Маргарита Петровна села на краешек кровати и вопросительно
посмотрела на внучку.
Анюта, что случилась родная?
Анна горько усмехнулась и непринужденно пожала плечами, но задрожавшие губы испортили
эффект.
Ничего, наверно...
Ань, давай поговорим! Я понимаю, что тебе тяжело и это мало сказано, но ты же знаешь, что он
ни в чем не виноват, за что ты его наказываешь? Ему ведь тоже нелегко...
Аня отошла к окну и глаза вновь наполнились слезами. С поминок прошло уже несколько дней, а
она так и не смогла успокоиться, в комоде у нее было ее спасательное средство. Сейчас, как
никогда хотелось воспользоваться им. Она принимала снотворное и запивала его изрядной
порцией мартини, а после засыпала на целый день, чтобы никого не видеть и не слышать, чтобы
не чувствовать пустоту. Но вчера она проснулась ночью и услышала детский плач, он резанул по
живому, он задел какие-то неведомые струны. Анна почувствовала страх и беспокойство. До
рассвета она не сомкнула глаз, прислушиваясь к звукам и думая обо всем, что произошло. Она
пыталась посмотреть на ситуацию объективно, она пыталась найти в себе силы жить дальше, по
крайней мере, попытаться, что и хотела сделать сегодня, разобрав вещи сына. Она хотела
проститься с ним еще раз, хотела просто предаться воспоминаниям, но Маркус не позволил ей
этого. В горле образовался ком, и стало вновь отчаянно больно.
Думаешь, я идиотка и ничего не понимаю?-сдавленно спросила Анна, повернувшись лицом к
бабушке. Маргарита Петровна покачала головой и сказала:
Ты же знаешь, что нет! Я не знаю, что произошло в больнице в ту ночь, когда умер Мэтт, но я
уверенна, что Маркус не причинил бы вреда сыну. Ты должна понимать, что ситуация была
безнадежной...
Как мать, я никогда этого не пойму! –горько возразила Анна, но тут же добавила-Но, как врач...
да, возможно... И я хочу верить в это. Я правда хочу.-губы задрожали, она заломила руки и
метнулась к комоду, но вовремя остановилась. Маргарита Петровна подозрительно покосилась на
внучку, а потом на комод. Анна попыталась улыбнуться и отошла от злосчастного ящика.
Так что тебе мешает?-спросила бабушка.
Что мне мешает? –задумчиво повторила Анна.-Просто я знаю, что даже если бы у него был выбор,
ничего бы не изменилось..
Но ведь нельзя обвинить человека в несовершенном преступлении! Да и потом, это его решение,
а у каждого оно свое, другой вопрос-верено ли оно, правилен ли выбор. И здесь не будет четкого
ответа, потому что ответа на этот вопрос просто нет! –возразила Маргарита Петровна.
Ты права, да, так и есть! У каждого своя правда. Только вот... лицемерие я ненавижу!
Что ты имеешь в виду? –озадаченно посмотрела на нее бабушка.
А как ты думаешь, почему он сделал бы такой выбор?
Маргарита Петровна уставилась на внучку непонимающим взглядом, но потом ответила:
Мужчины несколько иначе мыслят и воспринимают детей, чем женщины, это не значит, что они
их не любят, просто...любовь к женщине она сильнее!
Анна иронично хмыкнула и тихо произнесла, смакуя каждую букву:
Любовь...Только не ко мне эта любовь! Любит он только себя! –каждое слово словно яд
отравляло ее душу, распаляя во всем ее существе ненависть и бесконтрольную злость. Маргарита
Петровна попыталась что-то возразить, но Анна жестом остановила ее и продолжила.
–Думаешь, он думал обо мне, когда это все произошло? О, нет!-с улыбкой воскликнула она. –Я
знаю его, за столько лет я изучила этого ублюдка досконально и с уверенностью могу сказать, что
все его мысли были лишь о том, какого будет ему, если он сделает тот или иной выбор.
Естественно легче иметь жену и ребенка, чем быть вдовцом с двумя детьми на руках.
Такого не было бы! –процедила Маргарита Петровна. –Ты заходишь слишком далеко, ты
предаешься мнимым проблемам, просто ищешь виноватого. Человек в любом случае, всегда,
прежде всего, думает о том, как будет легче ему. Считай это инстинктом самосохранения! Ты
поступила бы также, выбрав Мэтта, потому что тебе хуже без него. Нельзя винить человека за то, в
чем он не властен!
А разве я его виню? –вскричала Анна, не выдержав.
А что ты делаешь? –также повысив тон, воскликнула Маргарита Петровна.
Это было в первые дни, но сейчас...-голос оборвался, а глаза вновь затянуло слезами. Аня села на
кровать, и посмотрев бабушке в глаза, зашептала.- Знаешь, я... просыпаюсь каждое утро и бегу к
телефону, потому что я всегда звонила ему утром, перед тренировкой. Я набираю номер в
надежде, что мне кто-то ответит, но...-слезы покатились по ее щекам, Маргарита Петровна взяла
дрожащие руки внучки в свои, она тоже не могла сдержать слез. Аня сжала ее руки и продолжила
срывающимся голосом-...но в ответ только гудки. Я продолжаю звонить, а потом иду к нему в
комнату, но его там нет. Я пытаюсь убедить себя, что он просто уехал, что он где-то далеко...Но я
не могу, я знаю, что его нет, просто не существует...
Аня замолчала и положила голову на колени к Маргарите Петровне, та погладила ее по волосам.
Обе женщины молча плакали, каждая была погружена в свою боль и воспоминания. Аня
задыхалась от горя, от бессилия и пустоты, в груди жгло, словно раскаленным железом, но сейчас
рассказав о том, что на душе, ее хоть немного, но отпускало. Она хотела излить душу, потому что
хранить в себе было невыносимо, а потому она продолжила.
Когда я понимаю это, мне хочется видеть лишь одного человека. Человека, которому должно
быть также больно, также невыносимо, как и мне. И я иду к нему...
Аня всхлипнула, а Маргарита Петровна задрожала.
Я искала его, но не нашла...Его нет, этого человека нет. Человека, который должен разделить со
мной это горе, его нет! Я искала отца своего сына, но нашла только мужчину, пытающегося изо
всех своих силенок сделать вид, что сына у него никогда и не было...
Аня, ты не справедлива!-оборвала ее Маргарита Петровна, но Анна уже не слушала ее, она
рыдала навзрыд.-Детка, он же старается ради тебя, он же...
Конечно, как же?! –зло перебила Аня.-Это ради меня он притащил в дом эту девицу? Ты видела
ее?
Анюта, это просто журналистка, с которой он работает, она уже месяц здесь...
Что?-у Ани перехватило дыхание, если она думала, что ей уже не может быть больнее, то она
ошибалась. Ей словно всадили нож в спину. Она не понимала, она не могла понять этого. –Значит,
он даже не посчитал нужным соблюсти траур хотя бы месяц. Как высоко он ценит свою семью!
Не извращай Нюра, ну, не переворачивай все с ног на голову! Он просто пытался отвлечься от...
От чего?-яростно заорала она, она больше не сдерживалась. Она ненавидела своего мужа за
безразличие, за то, что продолжал жить дальше, как будто смерть сына ничего не стоила. За то, что
так легко выкинул этот факт из своего сердца и памяти. Она не понимала его. Она хотела
разделить боль, но ей не с кем было делить ее. Она снова осталась одна, как тогда на подоконнике
отеля, она осталась без сына и готова была умереть, но ее мужу, как и тогда, было все равно.
Главное, что он сумел преодолеть боль, главное, что он спрятался от нее за делами и заботами. А
что будет с ней -неважно. Она сама должна искать способы выжить. Они семья? И в радости и в
горе? Нет, каждый сам по себе! Вот за это она ненавидела его. Ничего не изменилось, ничего!
Он всегда пытался отвлечься от меня, от сына...-лицо скривилось в попытке сдержать дрожь, но
унижение и обида были сильнее, они рвались наружу и Анна больше не могла контролировать
свои эмоции. Старые раны вскрывались.- То его работа отвлекала, то женщины, то еще что-то...
Думаю, это привычка такая у него-«отвлекаться» от всего, что не приносит удовольствия.
Не надо Анна! Не наговаривай, он старался изо всех сил и ты не хуже меня это знаешь! –
возмущенно парировала бабушка, подскакивая с кровати, но Анна лишь горько засмеялась.
О, я знаю! И я вижу, как он сейчас старается. Даю ему... месяц на то, чтобы побороть в себе все
муки совести и оказаться в кровати с этой блондинистой шл*хой!
Если ты собираешься так вести себя, то это будет не удивительно!-взорвалась Маргарита
Петровна, но внучка лишь приподняла бровь и язвительно спросила:
А как же любовь?
Он не железный и он мужчина!
Он кобель, а рядом с ним сучка, которая только и ждет подходящего случая, чтобы подставить
свой зад! –грубо оборвала Анна. Маргарита Петровна покрылась красными пятнами от такой
намеренной пошлости, но потом взяла себя в руки и ровным голосом сказала:
Ты сама толкаешь его на это!
О, я всегда во всем виновата. Я виновата, что не пила таблетки и ему пришлось жениться на мне, я
виновата, что он бил меня, ведь я провоцировала его, я виновата, что ему пришлось сидеть, ведь
это я вышла замуж за Джо! Я всегда во всем виновата. А почему? Потому что я женщина! Ты не
задумывалась, что всегда, во всех более менее серьезных проблемах семьи виноваты женщины.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |