чувства она не намерена, потому что не властна над ним. Да и чего ей собственно стыдиться?! Она
не вышла за рамки рабочих отношений, разве что в конце сорвалась. Да, не смогла, не
удержалась.
Когда они подошли к его машине, на нее накатила такая безысходность, что хотелось схватить его
за руку и никогда не отпускать. Ким смотрела на него и задыхалась, воздуха с каждой секундой
становилось все меньше и меньше, хотелось провести рукой по его впалым щекам, пальцами
коснуться губ, маленькой родинки около носа, прижаться к нему всем телом и шептать
«пожалуйста, не отталкивай, хотя бы на минуту стань моим, всего на шестьдесят секунд, большего
мне не надо». Глупо, жалко и униженно. Гордость такое никогда не позволит, да и к чему это? Он
ведь даже не испытывает к ней интерес. Как бы не было больно это признавать, но это так. И она
была бы последней дурой, показав ему свои чувства.
И все же эмоции оказались сильнее разума. Когда Маркус начал прощаться, она не выдержала,
встала на носочки, крепко обхватила руками его шею, прижалась губами к гладковыбритой щеке,
втягивая в себя цитрусовый аромат его лосьона. Он замер, Ким тоже. Пара секунд забвения, а
потом она уже бежит прочь, прижимая к губам ладонь, пытаясь сдержать слезы. Невыносимо, как
же невыносимо. Все говорили, что любовь прекрасное чувство. Ни хр*на оно не прекрасное!
Адская ломка, выворачивающая, ломающая тебя. Это покруче крэка или психоза, которые, она в
свое время на себе испытала. Любовь – это когда тебе очень, очень плохо, если не сразу, то когда-
нибудь обязательно будет. Просто, но как точно.
И вот сейчас с кружкой кофе, с задумчивым взглядом, обращенным вдаль, и ощущением
бесконечного одиночества Ким встречает новый день. Но как не странно, тоска и грусть не
нагоняли отчаянье. Наперекор всему они стимулировали жить дальше, быть сильной, быть не
такой, как его жена, быть лучше. Дух соперничества самая лучшая мотивация.
Ким криво усмехнулась собственным мыслям, обрывая себя. О каком соперничестве речь?!
Несмотря ни на что, Анна вне конкуренции для своего мужа. Факт, с которым надо смириться. Да и
Ким уже смирилась, причем сразу, как только поняла, что испытывает нечто более серьезное к
этому мужчине. И все же на каком-то подсознательном уровне она продолжала бороться даже не
столько за него, а просто за то, что более достойна, что она по всем фронтам лучше его выбора, и
дело не в том, что она не дотягивает, а в том, что он не увидел и не понял. Наверно, она бы
размышляла о превратностях судьбы и своем душевном состоянии еще очень долго, но звонок в
дверь нарушил ее покой.
Вздрогнув, Ким удивленно подумала, кто бы это мог быть. Она не ждала гостей, тем более в столь
ранний час. Посмотрев на свой довольно пикантный халатик, Ким хотела накинуть на себя что-то
более существенное, но настойчивая трель не оставляла выбора, кроме как идти открывать дверь.
Какого же было изумление девушки, когда на пороге она увидела разъяренного отца и мертвенно
бледную мать, застывшую позади мужа. Немигающим взглядом девушка смотрела на родителей и
силилась понять, что привело их в ее квартиру. За все время, что Ким жила на Мэрилебон, они ни
разу не удосужились навестить ее, а теперь - ранним утром это выглядело и вовсе невероятно.
Пока Ким собиралась с мыслями, мистер Войт не дожидаясь приглашения, бесцеремонно
протиснулся мимо дочери, прошел в гостиную и демонстративно огляделся, миссис Войт семенила
следом. Ким все еще ничего не понимала, но уже обрела способность говорить. Закрыв дверь, она
прошла в гостиную и зябко поежилась под колючим взглядом отца, чувствуя, как с каждой
секундой превращается в букашку от не скрываемого неодобрения с налетом какого–то презрения
в глазах родителей.
А как вы прошли мимо консьержа? – севшим от волнения голосом спросила девушка, чтобы хоть
чем-то заполнить гнетущую тишину. Отец дернулся от ее вопроса и ехидно усмехнулся, а потом
разве что не выплюнул:
Мне не нужно разрешение, чтобы куда-то пройти. Я достаточно известная личность в этой стране!
Даже консьерж это знает, а вот моя собственная дочь, почему то нет!
Ким вздрогнула, но в душе от резкого тона разразилась привычная буря - обида, боль и желание
идти наперекор. Глубоко вздохнув, девушка обуздала свой гнев и как можно спокойней спросила:
Что-то случилось?
Мать от ее вопроса побледнела еще сильнее и с опаской глянула на мужа, который покрылся
красноватыми пятнами, глаза мистера Войта полыхали яростным огнем, лоб покрылся испариной.
Эти метаморфозы в лицах родителей пугали Ким, и она дрожащим голосом проговорила:
Да что происходит?
Что происходит? Что происходит! – взревел мистер Войт, подскочив к дочери и схватив ее за
ворот халата. Ким задрожала и изумленно уставилась на руки отца. –Посмотри Элинор на свою
дочь, посмотри на нее и скажи на кого она похожа!
У матери задрожали губы, а Ким с надеждой всматривалась в родное лицо, но на нем было
написано осуждение.
Значит, ты с ними заодно, так, дрянь? Решила отыграться? Отомстить? Но я тебе не позволю с*ка!
Гарольд!- взвизгнула мать, отбросив крохотную сумочку известного бренда. Миниатюрная
женщина заломила руки и начала рыдать, это огорошило замерших в полуметре дочь и мужа.
Вот! Видишь до чего мать довела! – процедил отец. –Мало того, что глупа ты, как пробка, так еще
и шлюха! –уже не обращая никакого внимания на жену, проорал мистер Войт дочери в лицо. Ким
жадно хватала воздух, мысли разбегались, желудок скручивало от ужаса. Она ничего не понимала
и от того было еще больнее.
Я не понимаю..- выдохнула она, на что отец презрительно скривился и оттолкнул ее от себя.
Господи, посмотрите на нее! Святая невинность! Чертова дура! Когда ты тр*хаешься со
знаменитостью, которая в браке, надо понимать, что будут последствия. А ты, да - ты ничего у нас
не понимаешь! – как идиотке язвительно пояснил он.
Гарольд, пожалуйста, выражайся корректней…- жалобно попросила мать, продолжая
всхлипывать.
Корректней? Ты в своем уме, Элинор? У меня предвыборная кампания, консерваторы только и
ждали случая, чтобы подложить мне свинью и через кого?! Черт меня раздери! Всё, всё, мать
вашу, коту под хвост! Я столько вложил сил, чтобы моя партия вышла на вторую позицию и что
теперь?! Что? А все из-за того, что твоей дочери срочно понадобилось раздвинуть ноги перед этим
уголовником! И хрен бы с ним, что женат, но ни когда у него жена в психушке, и недавно умер
сын! Это же…
О чем ты …- начала было возражать Ким, все еще не совсем понимая, в чем ее обвиняют, но отец
был в такой ярости, что если бы не мать, наверняка бы дошло до и рукоприкладства.
Заткнись потаскуха и слушай! – оборвал мистер Войт и тут же бросил на жену предостерегающий
взгляд, после которого она не решилась что-то возражать. А потом уже более спокойнее, но в тоже
время ироничнее добавил. У Ким было чувство, что ее вываляли в д*рьме. -Я даже в некотором
роде тебя переоценил, думал, ты в сговоре с моими конкурентами, а ты просто жалкая идиотка,
которую поимели на досуге. На, читай!
На диван был брошен какой-то журнал, Ким проводила это движение отца оцепеневшим
взглядом, глаза блестели от непролитых слез унижения и боли. Но когда она медленно села и
начала читать статью, чувство безысходности и отчаянья накатило с новой силой, потому что это
было очередным ударом. Наверно, более жестоким, чем все слова сказанные отцом. Она читала и
не могла поверить, но фраза: «Иногда мне кажется, что я знаю о Маркусе такие вещи, которые не
знает никто, между нами какая-то невероятная близость, я чувствую его и он это знает», эти слова, так опрометчиво сказанные когда-то, повергали ее в пучину боли. Ким словно получила удар
ножом в спину, плевок в самую душу, из которой вырвали единственного человека, которому она
верила. Предательство было оглушительным, Ким не могла прийти в себя, она истерично мотала
головой, не в силах принять эту мерзкую правду о том, что единственный друг так гадко и мерзко
предал ее. Но что еще гаже - ради чего? Ради жалких пары тысяч долларов. Почему? Она не
понимала. Сейчас все остальные проблемы отошли на задний план, потому что в эту секунду что-
то необратимо ломалось в ней, разрывая на части. Хотелось кричать, выть от боли и потери,
которая никогда не восполнится. Но Ким не позволили этого сделать, отец вырвал журнал из ее
ослабевших пальцев и продолжил унижать.
Какого хрена ты вообще полезла к Беркету на улице, неужели нельзя скрывать свою связь, разве
это так сложно?!
Ким горько усмехнулась и прошептала, уже не заботясь о последствиях:
Тебе лучше известно, папа! Ты в этом мастер.
Мистер Войт ошарашенно уставился на дочь и побледнел, а мать прикусила губу и опустила
голову, Ким стало стыдно за то, что причинила ей боль, а потому она добавила, чтобы хоть как то
загладить оплошность.
Прости, мама!
Но миссис Войт была невероятно воспитанной особой, можно сказать вышколенной, а потому
сделала вид, что ничего не слышала. Ким всегда поражали железная выдержка и невероятный
такт матери, хотя она никогда не понимала этого. Стоило признать, что миссис Войт была истинной
леди, а также идеальной женой особенно для политического деятеля, даже в кругу семьи она не
позволяла вести себя фамильярно или же неучтиво, особенно по отношению к мужу. Ким любила
мать, хоть и знала, что та никогда не примет сторону дочери, даже если она будет права. Таким уж
Элинор была человеком. Иногда Ким казалось, что мать и вовсе не человек, а кукла,
бесчувственная и неэмоциональная, поэтому наверно вырвались эти язвительные слова. И хотя
Ким опомнилась, все же жалела невыносимо, потому что на лице матери отразилась такая мука,
что хотелось откусить себе язык, а еще сильнее хотелось придушить отца, который причинил
столько боли.
Девушка опустила голову, ей так хотелось убежать, спрятаться от всего. Удивительно, как резко
может измениться человеческая жизнь всего лишь из-за одной маленькой оплошности. Ким не
могла даже представить, что человек, которому она доверяла, на которого всегда могла
положиться на протяжении тринадцати лет, так поступит с ней. Это было невыносимо. Дороже и
ближе его не было никого. Что она сделала не так, в чем она виновата? Разве могла
предположить, что он грязно использует даже те крохи, которыми она иногда делилась с ним? Но
на то он и лучший друг, чтобы по мелочам понять суть, ему оставалось только дождаться момента,
чтобы она сорвалась и он дождался. Она сама упростила ему задачу, попросив, приехать за ней в
кафе, где она обедала с Маркусом, чтобы после отправиться к Вики. Как же это мерзко - в то
время, когда она пила чай с его женой, он без зазрения совести предавал ее и их многолетнюю
дружбу. Но больно даже не столько от этого, а от сознания того, что она потеряла единственного
друга и опору.
Ты меня слышишь вообще? Ты хоть понимаешь, что это все значит? - ворвался в ее мысли крик
отца, который нервно вышагивал по комнате. Ким сморгнула набежавшие слезы и сказала:
У меня ничего нет с Маркусом Беркетом! Мы просто …
Да какая уже кому разница, есть фото и статья, репутация подорвана, а на все остальное наср*ть!
Кто-то очень хорошо нагадил, и я узнаю кто, наверняка кто-то из твоих коллег…
Это Колин! – обреченно выдохнула Ким, едва сдерживая слезы.
Отец на миг замолчал, а спустя минуту гаденько усмехнувшись, поцокал языком и сыронизировал:
Хорош друг, ничего не скажешь! Вот д*рьмо! Вся моя империя летит к чертям из-за твоей
легкомысленности, я устал, устал разгребывать твои проблемы, Ким! Когда ты уже повзрослеешь?
Ты хоть понимаешь, что это значит? Понимаешь? – вновь начал кричать он на нее, девушка
задрожала и поежилась, пытаясь уменьшиться до микроскопических размеров, мать же застыла
напротив, словно истукан. Но мистер Войт продолжал бушевать. - Я потратил тридцать пять лет,
чтобы вывести партию на данный уровень не для того, чтобы твоя личная жизнь подтерла ими
ж*пу! Ну, ничего ….Мы с тобой, дорогуша, поменяемся местами - это я подотру тобой и твоим
любовничком задницу! Будь уверенна! А до дружка твоего я доберусь в первую очередь. Думает,
можно меня пиарить по черному? Ни хрена подобного! Я вам всем устрою!
Ким изумленно наблюдала на изрыгающего проклятья и угрозы отца, пытаясь понять, что он
намерен сделать, боясь даже предположить. Она знала, что для него карьера, пожалуй, важнее
семьи, поэтому он так просто не отступит и сделает все, чтобы повернуть ситуацию в лучшую для
себя сторону.
Что ты намерен делать? - преодолев дрожь, спросила она у отца.
Мужчина снисходительно улыбнувшись, сел в кресло и только после ответил:
Лично я намерен наблюдать, а вот тебе, милочка моя, придется постараться убедить всех, что с
семьей Беркета тебя связывает крепкая дружба. Я даже готов тебе в этом подыграть.
Ким недоуменно захлопала ресницами, спрашивая себя - в своем ли ее отец уме, и как он вообще
это себе представляет.
При всём желании тебе помочь вряд ли что-то выйдет, скорее всего, после этой статьи меня ждут
проблемы с его семьей.
О, за это не переживай у меня достаточно связей, чтобы Беркет согласился! А твое желание мне и
подавно не требуется, если ты не хочешь оказаться на улице без каких-либо возможностей найти
работу в Лондоне и его окрестностях. - ехидно пропел отец.
Ким смотрела на него и вновь чувствовала себя марионеткой в руках бескомпромиссного
родителя, с каждой секундой петля затягивалась все туже. Оказывается, Ким никогда не была
свободна. Всего лишь очередная ее иллюзия, которой она жила с позволения «великодушного»
папочки. Вновь больно, причем нестерпимо. Хотелось топать ногами, биться головой, как
маленький ребенок и, наконец, задать вопрос, который мучил ее всю жизнь, "за что ее так
ненавидят?".
Какой в этом смысл? – обреченно прошептала она.
Смысл в том, Ким, что если у меня в семье бардак, то как я могу навести порядок в государстве?!
Вот о чем думают люди, когда видят, как моя дочь обжимается с женатым мужиком. Но я уверен,
что мы обратим эти нежности в дружескую поддержку в такой непростой период жизни для
Беркетов. Ведь так?
Ким горько усмехнулась и ответила:
У меня есть выбор?
Отлично! –не обращая внимания на ее иронию, довольно хлопнул в ладоши мистер Войт.- На
днях я решу вопрос с Беркетом, и начнем спектакль. И еще … Я надеюсь, что ты поставила точку в
отношениях с о своим «другом» - нищебродом? А ведь я тебе говорил, что он плохая компания, но
ты же никогда не слушаешь отца….
Он продолжал говорить что-то еще будничным тоном, полностью успокоившись и придя в себя. В
этот момент невозможно было представить, что еще пару минут назад этот человек был на грани
срыва. Ким отрешенно наблюдала, как родители собираются уходить, она ничего не слышала,
только механически кивала головой.
Постарайся вести себя разумно Ким, потому что это не шутки! Политика вещь опасная, твои
увлечения могут плохо закончиться или закончатся, если не постараешься …
За что ты меня так ненавидишь?
Ким! – воскликнула мать, но девушка не обратила внимания, пристально смотря на отца,
который со смешком закатил глаза.
О, боже, не устраивай драм! Ты жила, как принцесса и никто тебя не трогал, но ты допустила
непозволительную ошибку, и касается она не только нашей семьи, а очень многих. Поэтому
придется нести ответственность, Ким, и к ненависти это никакого отношения не имеет!
Ким истерично хохотнула в ответ на данное заявление и покачала головой. Ей казалось, что она и
родители говорят на разных языках. Впрочем, ничего другого Ким не ждала. Так было всегда-
глухая стена непонимания и со стороны родителей не единого желания это изменить. Отец всегда
был слишком занят карьерой, а мать слишком занята отцом.
Итак, Колин Барт остался в прошлом и знать о сегодняшнем разговоре ему не нужно, думаю, это
понятно? - спросил он, остановившись в дверях. Ким передернуло от раздражения и гнева.
Я не законченная идиотка! - процедила она, на что отец ухмыльнулся.
Думаю, комментарии излишни! Я дам знать, когда вопрос с Беркетом будет улажен. Всего
доброго. - бросил он через плечо и вышел из квартиры.
До свидания, милая, жду тебя в воскресение на обед! Постарайся все обдумать и понять отца. -
неизменно вежливо произнесла миссис Войт и, слегка коснувшись губами щеки дочери,
последовала за мужем.
Как только родители скрылись в лифте, Ким закрыла дверь и прижалась к ней разгоряченным
лбом. Она задыхалась от унижения и бессилия. Ком, вставший где-то в груди, нарывал, разливая
горечь и боль по венам. Хотелось кричать, что-то сделать, чтобы доказать себе, что она человек.
Теперь ей даже некому было об этом кричать, кроме себя. От сознания этого стало еще
невыносимее, и в то же время в душе поднялась такая волна ярости, что Ким не раздумывая,
накинула поверх пеньюара плащ и помчалась к машине.
Спустя полчаса Ким припарковалась у дома Бартов и решительным шагом направилась к двери, но
не успела она нажать на звонок, как на пороге возникла жена Колина.
Где твой муж, Вики? – без предисловий заявила Ким, она была слишком взвинчена, чтобы
проявить вежливость, но Вики сделала вид, что не заметила грубости.
Он уехал по делам. – спокойно ответила миссис Барт. Ким поджала губы, сдерживая слезы.
Ясно! - коротко бросила она, не глядя на собеседницу. Девушка собиралась уже уйти, но тут
ощутила на плече руку.
Ким, послушай...- замялась Вики, а она посмотрела на нее и застыла, ошарашенно прошептав:
Ты знала?
Ким… Все очень серьезно, ему угрожали … у твоего отца очень серьезные конкуренты, там…
Ты знала! – повторила Ким, не в силах больше ничего услышать. Она ощущала себя распятой на
кресте. Верно говорят – не раскрывайте объятия людям, не позволяйте себя распять.
Милая, у нас не было выбора, Колин не мог пойти на такой риск, это очень серьезные люди.
Не мог пойти на риск…- вновь повторила Ким. Было слишком больно осознавать, что ты ничего
не стоишь в глазах дорогих тебе людей.
Ну, поставь себя на его место! - умоляюще произнесла Вики, но Ким уже взяла себя в руки и
холодно улыбнувшись, ответила:
Разве вам нужно мое понимание? Сколько заплатили хоть? Интересно просто, во сколько меня
оценили.
Вики покраснела, а Ким с горечью это отметила.
Ким, береги себя, дело может принять очень опасный поворот…
О, не стоит беспокоиться! - насмешливо проговорила Ким, повернувшись, чтобы уйти.
Ким… - тяжело вздохнула Виктория, а потом добавила. - Колин обязательно приедет поговорить…
А вот этого делать не стоит, если он не хочет рисковать! - оборвала она и, сбежав по ступеням, села в машину, которая через мгновение на высокой скорости неслась прочь от дома Бартов. Ким
не разбирала дороги, она просто давила на педали и до боли сжимала руль. Девушка была
опустошена, вывернута наизнанку. В это мгновение не было ни боли, ни обиды, ничего. В душе
поселилась звенящая пустота и какая-то бессмысленность существования. Ким всегда знала, что
Колин слишком много значит для нее, но не думала, что настолько. Сейчас же было чувство, будто
с ним она потеряла огромную часть себя, что-то сломалось в ней и уже не хочется ни орать, ни
плакать, было желание просто лечь и уснуть, чтобы на миг пропало это чувство, разъедающее
изнутри. Тяжело терять друзей, особенно, когда все твои друзья –это лишь один единственный
человек. Весь день Ким просидела в машине, возле какой-то заправки, уставившись немигающим
взглядом в одну точку. Очнулась она лишь, когда стемнело. Пытаясь понять, куда забрела, девушка
потратила еще добрых два часа и только к полуночи припарковала машину около родного
кондоминиума. Но не успела она пройти и нескольких метров, как дорогу ей перекрыл
выруливший неизвестно от куда шикарный суперкар. Она раздраженно выругнулась и хотела
обойти дорогую игрушку, но тут дверца машины открылась, и Ким замерла при виде водителя.
Мистер Беркет? -изумленно пробормотала она. Раздался характерный писк закрываемой
машины, покручивая ключ на пальце, Маркус подошел к Ким и с насмешкой ответил:
Мне кажется «мистер» не совсем уместно в нашем случае.
Ким нервно сглотнула, сердце отчаянно затрепыхалось, в ушах звенело от волнения и страха,
потому что она прекрасно понимала, что Маркус в ярости.
Послушайте..
О, обязательно! - язвительно процедил он, обхватив ее руку чуть выше локтя, и грубо толкнув по
направлению к дому. Ким едва успевала передвигать ногами, которые сделались ватными от
ужаса.
Я хочу все объяснить… это … - отчаянно пролепетала она, вглядываясь в лицо, которое еще утром
так мечтала увидеть и которое так пугало ее теперь. Глаза Маркуса горели каким-то безумным
огнем, челюсти были крепко сжаты, от чего губы превратились в одну сплошную, твердую линию,
лицо приобрело пепельный оттенок и выражение, говорящее, что настроен мужчина решительно
и скорее всего на то, чтобы свернуть ей шею.
Конечно, объяснишь! А пока показывай где твоя квартира, мы же не хотим, чтобы кто-то заметил,
что новоявленные любовники ссорятся.
Угрожающая интонация его голоса пресекла все возражения Ким, и она, не говоря больше ни
слова, направилась к своей квартире, по дороге выдавила из себя улыбку консьержу, который
глянув на ее спутника, осуждающе покачал головой.
Ким боялась Маркуса до безумия и в тоже время испытывала какое-то неясное удовлетворение и
радость. Но как только они очутились в квартире, все непонятные эмоции затихли, и остался
только первобытный ужас. Маркус резко схватил ее за волосы и притянул к себе. Ким вскрикнула
от боли, ей не верилось, что это происходит с ней. Она дернулась, чтобы вырваться из захвата его
рук, но он слишком крепко держал ее, затылок заломило от резкой боли, на глаза навернулись
слезы.
Послушай… - всхлипнула девушка.
Нет, это ты будешь слушать, с*ка!
Я ничего не сделала, я …- попыталась оправдаться она, но голос сорвался, Ким трясло, как
эпилепсика. В области диафрагмы что-то сжималось и разжималось и словно падало с огромной
высоты. Сердце отбивало такт в каждой клеточке ее тела. Девушка смотрела в черные глаза и
проклинала все на свете, потому что она реально боялась. Ким не знала, чего ждать от этого
мужчины, он был непредсказуем и опасен. Особенно сейчас, в состоянии звериной ярости,
Маркус повергал ее в пучину ужаса.
Закрой рот, шл*ха, твоих бредней я наслушался достаточно. Мне предоставили записи с камер
ресторана, а на них нас снимает мужик, который приехал за тобой. Неплохую ты разыграла
комедию, но хорошо смеется тот, кто смеется последним, киска. И уверяю тебя, это буду я! Тебе же
советую основательно готовиться к судебному разбирательству. Ты мне заплатишь, с*чка, за этот
цирк и хорошо заплатишь, подключай своего папочку, пусть готовится раскошелиться! Я вас
обдеру, как липок, учитывая обстоятельства, поняла меня?! - смаковал он каждое слово, обжигая
ее горячим дыханием. А у нее внутри вдруг сорвалась резьба напряжения, Ким больше ничего уже
не хотела - ни объясняться, ни оправдываться, ни просить. Ей стало на все абсолютно наплевать,
было так хр*ново, что хотелось волком выть от навалившегося груза. Несправедливость
разрывала.
Убери руки, иначе я вызову полицию! Я все поняла, можешь проваливать! – хрипло выговорила
она, кусая губы, чтобы не зареветь.
Нет, при нем она реветь не будет. Только наедине с собой! Но кажется, Беркету было на это
глубоко наср*ть, он еще сильнее дернул ее за волосы. Его выходка стала последней каплей в
череде сегодняшних событий и девушка больше не смогла сдерживаться, слезы покатились по
щекам, и Ким захлестнула истерика.
Что вам всем, черт бы вас побрал, от меня надо?! –заорала она, ударив его по груди кулаком. –
Да, я дура, идиотка, ну, давайте, порвите меня на части, вы же все такие крутые. Вы же мужчины,
вы все можете! Я ничего не сделала, ничего! Убирайся, катитесь все! – рыдала она, продолжая
молотить по нему кулаками. Маркус замер и изумленно наблюдал за ее истерикой. Ким же
захлебывалась рыданиями. Ее словно прорвало, со слезами вытекала боль, потеря, обида,
унижение. Обессилив от выворачивающих наизнанку всхлипов, Ким уткнулась лицом Маркусу в
грудь, но слезы так и не прекращали литься, а когда захват его руки ослаб, и пальцы осторожно
погладили по голове, девушку окончательно накрыло.
Она так нуждалась в ком–то, точнее она нуждалась именно в нем, особенно сейчас. Несмотря на
всю боль и неприятности, Ким не могла остановиться, обхватив его руками, она прижалась всем
телом, вдохнула его парфюм и прерывистым голосом начала говорить, сквозь слезы и всхлипы. Ей
было неважно, верит он ей или нет. Ей просто нужно было все рассказать, разделить с кем-то этот
кошмар. Маркус не прерывал ее, только слегка поглаживал по голове, а она, икая, запинаясь,
выплескивала всю горечь от предательства друга, унижения отца и полное безразличие матери.
Ким с каждой секундой, с каждым словом, все сильнее прижималась к этому мужчине, чувствуя,
как все затихает рядом с ним, как его тепло передается ей, проникает под кожу, распространяется
по крови и оседает где-то в груди. Она вывернула ему всю себя наизнанку, вытряхнула все,что так
долго хранилось в ее душе, возможно, всю жизнь и он понял. Маркус ничего не говорил, а ей и не
нужны были слова, только он и его тепло, и нежные руки в ее волосах. Закрыв глаза Ким,
почувствовала, как умиротворение уступает место желанию. Ей вдруг стало неловко и нестерпимо
жарко, поэтому отодвинувшись, она смущенно прошептала, проведя рукой по его груди.
Прости, я испачкала твою рубашку.
Маркус усмехнулся:
Это ты прости, я совсем слетел с катушек.
Все в порядке, я понимаю!
Он кивнул и отступил на шаг, ей сразу стало зябко. В горле перехватило от его взгляда. Ким криво
улыбнулась и прошла в гостиную, где тут же достала сигареты. Затянувшись, девушка тяжело
выдохнула и не оборачиваясь, спросила, зная, что Маркус последовал за ней:
Выпьешь чего-нибудь?
Виски. – коротко ответил он и от его ответа что-то сладко сжалось внизу живота. Медленно
повернувшись и зажав сигарету зубами, Ким прошла к бару, налила ему виски, а себе мартини.
Маркус снял куртку и рухнул на диван, откинувшись на спинку. Ким, не отрывая от него взгляд,
поставила бокалы, а потом скинула плащ и ошарашенно замерла, глядя на свой полупрозрачный
наряд. Маркус же ничем не выразил своего удивления, только приподнял бровь и
ухмыльнувшись, прокомментировал охрипшим голосом:
Эффектное появление!
Ким данное замечание подстегнуло, вызывающе вздернув подбородок, она опустилась на диван
рядом с ним, выпустив колечко дыма. Он же с деланным безразличием поднял бокал и опрокинул
в себя виски. Для Ким его безразличие было подобно вызову, поэтому более не смущаясь она
откинулась и с удовольствием ощущала на себе потяжелевший взгляд мужчины. Ее возбуждало
его напряжение и скованность. Ким чувствовала себя невероятно сексуальной и желанной.
Температура тела поднималась, сердце отчаянно колотилось, эта игра дарила настолько острые
ощущения, что не хотелось останавливаться, хотелось зайти дальше, позволить себе больше. И все
же она боялась быть настойчивой.
Некоторое время они лишь пили, стараясь не смотреть друг на друга, точнее Маркус старался, а
Ким краем глаза следила за ним, но алкоголь сделал свое дело и они расслабились.
Как Анна? Ты сказал ей о статье? - спросила Ким вскоре. Маркус хмыкнул, встал с дивана и
подошел к бару.
Тебе повторить?-спросил он, игнорируя ее вопрос.
Не знаю… - задумчиво ответила она, а после добавила. - Видишь вон ту машину?
Маркус посмотрел в окно, рядом с домом припарковалась машина, а потом вновь перевел взгляд
на Ким в ожидании пояснений.
Если за рулем окажется женщина, то выпью еще.
А в чем смысл? - недоуменно спросил он.
Я всегда так решала многие вопросы, с детства как–то пошло. Если будет светить солнце, то
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |