замужем за мной? Какого черта ты рожала от меня детей, если я тебе так отвратителен!
Она молчала, я же оттолкнул ее к стене и ткнув пальцем, дрожащим голосом закончил:
Слушай меня, такой мрази я не встречал в своей жизни никогда. Ты гребаная лицемерка и псих,
затрах*нный собственными страхами и комплексами, и мне тебя искренне жаль, но меня можно
пожалеть вдвойне, потому что любить такое ничтожество, как ты – это адское наказание. Что ты
смотришь так на меня? Ты ведь ждала этого! Ты ведь мечтала сказать самой себе: "Я так и знала, я
была права - дерьмо из него обязательно полезет". Давай, радуйся и ненавидь меня. Поверь, тебе
будет за что, если ты еще раз, еще хоть один раз заикнешься об этом!
Маркус...
Заткнись! Ты уже достаточно на сегодня сказала, да и на всю жизнь тоже. Я ни в чем перед тобой
не виноват. Анна, свои грехи я искупил с лихвой, если ты об этом забыла. Я пытался изо всех сил
наладить нашу жизнь, но тебе этого было не нужно. Знаешь...
Я замолчал, она тоже замерла, только слезы продолжали катиться по ее щекам.
Лучше бы ты сдохла, и я никогда бы не знал, что ты из себя представляешь. - шепотом закончил я, вбив последний гвоздь в гроб наших отношениях.
Она же зажав рот ладонью, выскочила из гостиной. Стук каблуков эхом отозвался в коридоре.
Обхватив голову, я бегал взад вперед, задыхаясь. Эмоции бурлили, словно вода под крышкой
нагретой кастрюли, и больше не сдерживаясь, я обрушился на мебель, пиная стулья, ломая их,
разбивая вазы, какие-то побрякушки, я наносил удары по стене, пока кулаки не превратились в
кровавое месиво. Меня трясло так, что мне казалось, будто я умираю, воздуха не хватало, и я
шумно дышал, чтобы не скатиться до истерики. Я размазывал по лицу кровь и слезы, не зная, чем
унять внутренний огонь, а в голове крутился лишь один вопрос - как теперь жить?
Глава 13
«Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.»
И
з стихотворения С. А. Есенина.
Начинается посадка на рейс Новосибирск - Горно-Алтайск. - раздался голос диспетчера.
Аня вздрогнула и огляделась сонным взглядом, поправила темные очки и медленно поднялась,
потягиваясь всем телом. Восемь часов перелетов давали о себе знать. Голова гудела и кружилась,
веки налились свинцовой тяжестью, а глаза щипало. Аня боялась взглянуть на себя в зеркало,
зная, что увидит там распухшее от слез лицо. Всю ночь она не могла успокоиться, даже таблетки
не помогали. Впрочем, в последнее время они напротив возбуждали ее нервную систему, но
соскочить было уже трудно, потому что каждый день требовал от нее небывалой выдержки, дабы
не сорваться. Силы появлялись после очередной дозы, точнее, она ингибировала негативные
эмоции, и становилось легче. Сейчас же было гадко, словно Аня всю ночь выделывала
неприличные вещи. Ответ на вопрос - как она оказалась в Новосибирске, был известен одному
Богу. Когда она уезжала из Лондона в голове крутились лишь последние слова Маркуса – «лучше
бы ты сдохла», эмоции захлестывали, а истерика только усиливалась, времени, чтобы сесть и
подумать, не было. Да и о чем думать? Аня знала только, что не хочет сейчас находиться с мужем
даже в одном городе. Слишком стыдно, слишком больно и невозможно ничего изменить.
Хотелось спрятаться, убежать от собственной глупости, жестокости, но ведь от себя не убежишь.
Ночь прошла в бестолковых терзаниях и сожалении. Странное было чувство, словно она увидела
себя на фото, которое сделали, пока она спала. И вроде бы ее лицо, но так не похожее на то,
которое привыкла видеть в зеркале, а ведь это тоже она. Что произошло и почему, Аня не
понимала. Она ведь ждала от Маркуса эти три простых слова: «Давай, все обсудим». Ждала, очень
долго ждала. Весь месяц молчала, наблюдала, думала о нем, о себе, о них. Она закрыла глаза на
журналистку, следы помады на его рубашке и на то, что это означает, проглотила его жестокие
слова. Аня сделала вид, что не было в их жизни того вечера, когда Маркус вернулся пьяный и
кинул ей в лицо: «Моя девочка. Надо же, как я тебя выдрессировал». О, это было так... Двумя
предложениями она стер два года раскаянья. Но она убеждала себя, что это сказано на эмоциях.
Аня не могла поверить, что все эти годы Маркус просто делал вид, что раскаивается, хотя из этих
уничижительных, в высшей степени уродских, пропитанных ядом презрения слов можно сделать
только такой вывод. Но она его не делала, она ждала объяснений, создавая условия, чтобы
поговорить спокойно. Аня не игнорировала мужа, вежливо отвечала на все его вопросы, с
надеждой ожидая от него встречного шага, но он его не делал. Маркуса устраивал подобный
поворот в их отношениях, он был рад продолжать игру в безразличие, не понимая, как тяжело она
дается ей. Хотелось плюнуть на все и самой разрядить обстановку, но обида и гордость не
позволяли этого сделать. Почему она все время должна жертвовать своим «я» в этом браке? Вот
так и начался бег по кругу - она ему спокойную жизнь и возможность все исправить, а он клал на
ее потуги, словно так и должно быть. Аня смотрела на своего мужа и диву давалась - издевается
он что ли над ней или правда думает, что это нормально? В душе с каждым днем росло
негодование и злость, но она терпела, надеясь, что Маркуса наконец-то пробьет от этой приторно
сладкой любезности с ее стороны. И наверно, так бы продолжалось еще очень долго, и, возможно,
она бы привыкла. Ситуация в общем-то походила на извечную семейную проблему, когда
женщина готовит, стирает, убирает и прочее, и вроде бы ей не в тягость ради любимого-то
человека, но все же, ждет благодарности или хоть какого-то слова со стороны мужчины, что он
видит и ценит, но обычно все заканчивается разочарованием и принятием ситуации, где муж ее
заботу воспринимает как само собой разумеющееся. Кто-то скажет: "Ну это же естественно, так и
должно быть, у каждого свои обязанности". Верно, только почему-то когда мужчина ударит себя в
грудь и скажет - "Я тебя содержу", женщина сразу же сдается, но стоит только ей заикнуться о том, что она ведет хозяйство, как в ответ получает снисходительный смех и заверения, что это такие
мелочи. И тогда женщина отступает и принимает мужское пренебрежение, спор быстро
забывается и жизнь едет по накатанной дороге. Вот оно проявление женщины, как хранительницы
семейного очага, уступать мужчине – есть женская мудрость. Аня не уступила и пожинает теперь
плоды своей глупости, но как же ее взбесили его претензии, будто это он вот уже четыре месяца
ждет от нее доверия. Захотелось вылить на него все, что накопилось, стереть с лица этого
мужчины безмятежность и уверенность. Только в какой-то момент Аня перестала контролировать
себя, жажда пробить стену безразличия, превратилась в жажду сделать больнее, сделать так,
чтобы он ответил ей за каждое унижение, за пренебрежение и да, за то, что она любила его,
несмотря ни на что, что делало ее положение еще более унизительным. Сознание играло с ней,
освещая каждую рану. Аня словно сама себе доказывала, крича, что не любит Маркуса, что
плевать ей на его измены. Хотя это ранило, ох, как ранило! Но ему она хотела показать, что он
больше для нее не существует, что у него больше нет над ней никакой власти, и «выдрессировать»
он ее не сможет. Только ответная реакция повергла в шок, цунами обрушилась на нее. Увидеть
любимого человека раненного, растерянного и повергнутого в пучину боли твоими действиями,
пожалуй, одно из болезненных потрясений. Аня растерялась, перед ней был Маркус с обнаженной
душой, беззащитный в своих чувствах к ней. Она видела в нем собственное отражение, приходя с
каждой секундой в ужас от той стены непонимания, которую они воздвигли общими усилиями. И
ведь зачастую люди живут так, вроде бы любят друг друга, а у них ничего не получается. Все хотят, чтобы любовь была праздником. Пришел, порадовался и ушел. Мало кто понимает, что брак - это
ежедневный труд без выходных и отпусков. Вот и они хотели, чтобы все проблемы решились сами
собой, но так в жизни не бывает. Теперь же платят за свою беспечность.
Девушка, вы выходить собираетесь? – обратилась к ней женщина. Аня осмотрелась и только
сейчас заметила, что находится на вокзале родного городка. Взгляд жадно впитывал родной
пейзаж, а сердце щемило от радости, слезы наворачивались на глаза. В такие моменты отчетливо
понимаешь, что такое родина. Спустя несколько минут, Аня медленно брела по тихой улочке,
глубоко вдыхая свежесть горного воздуха, на губах играла радостная улыбка. Все вокруг
напоминало о чем-то теплом и светлом - детстве, бабушке, о Маркусе, ведь именно здесь все у
них началось, здесь она узнала, что он может быть нежным, заботливым, что он может сострадать
и оберегать. Он не клялся в вечной любви, да и о любви совсем не говорил, казалось он был
равнодушен и от этого становился ещё ближе. Лишь только она знала, какой он может быть,
оставаясь наедине. Не было громких слов, но он дорожил. И кроме него никто не нужен был, но
она все потеряла! А точнее только его, но сейчас, как никогда ощущала, что он был этим всем! Все
эти четыре месяца она обманывала себя, пыталась забыть, и забывала, терялась в старых обидах и
только сейчас понимала, что жадно ловила рекламу, а кино пропускала. Не ценила людей, не
жалела. У нее было все, а она и не знала, требовала еще больше. Если и можно в чем-то обвинить
Маркуса, то только в том, что он сделал ее такой.
Аня вновь начала задыхаться от безысходности, трясущимися руками достала телефон и набрала
номер мужа. Она весь день звонила ему, пытаясь сказать, что уехала к бабушке, чтобы не
вызывать волнение, но судя по молчанию с его стороны, ему было уже все равно. Позвонив
домой, прислуга сообщила, что он забыл телефон, а также, что на известие о том, что она
покинула дом поздно вечером, Маркус никак не отреагировал, лишь кивнул, а после уехал на
работу. Анна просила передать,что она уехала к бабушке, как только он вернется, вся эта ситуация
очень не нравилась ей. К вечеру эмоции сошли на нет, и Аня с паникой начала осознавать, что
наговорила столько всего, что впору отрезать себе язык, все же некоторые вещи нужно держать
при себе. Наверно, она бы вернулась в Лондон, но очень хотела увидеться с бабушкой. То, что за
четыре месяца они созвонились от силы пару раз, приводило Аню в ужас. Очередной повод
посыпать голову пеплом.
Она тяжело вздохнула, представляя, что ее ждет. Просить прощение оказывается очень сложно,
но раз заварила кашу, придется расхлебывать. А меж тем, ответа на ее звонок так и не было. Аня
сбросила вызов и набрала домашний номер, как только гудок смолк, она сразу же взволновано
спросила:
Кэтрин, где мистер Беркет?
О...- растерянно засопела в трубку экономка, но тут же собралась и вежливо сообщила,- Мистер
Беркет еще не появлялся дома к сожалению и не звонил.
Аня разочарованно прикусила губу, ее нервировала неопределенность, она с ума сходила, боясь
даже представить, что думает Маркус о ее побеге.
Ладно, позвоните мне, когда он вернется. – дала она указания.
Хорошо, миссис Беркет. Что–то еще?
Э..нет, спасибо! Всего доброго. – отрешенно ответила она, приближаясь к бабушкиному дому,
который Маргарита Петровна так и не согласилась продать, что сейчас почему-то радовало Аню,
как никогда.
Всего доброго, миссис Беркет.
Аня выключила телефон и медленно двинулась к воротам родного дома. Он практически не
изменился, разве что деревянный фасад подновили-покрасили, залакировали. На фоне соседских
завалинок, бабушкин двухэтажный домик казался дворцом, ухоженный вид радовал глаз, также
как и внутренний дворик. Аня отворила ворота и осторожно вошла, но тут же залаяла собака.
Женщина чертыхнулась и цыкнула на нее, но та лишь еще больше оскалилась. В прошлом году
бабушку пытались обворовать, поэтому она завела это лохматое чудовище, которое сейчас грозно
рычало на Аню, зло сверкая черными глазами. Недавно таким же взглядом ее прожигал другой
зверь. Женщина усмехнулась, проводя аналогию. В доме меж тем загорелся свет, и вскоре
открылась дверь, Аня с удивлением отметила, что прихрамывая, к ней приближается мужчина.
Здравствуйте, Анюта! - поприветствовал ее мужчина, закрывая будку с собакой.
Здравствуйте. - ответила Аня, ничего не понимая.
Проходите, я закрыл Лизу. – махнул он, она сразу же вошла, пристально рассматривая его.
Определить возраст было довольно сложно, на вид где-то в районе семидесяти, это был высокий,
худой, но жилистый мужичок, у него было лицо интеллигента – длинный, прямой нос, высокие
скулы, тонкие губы, седая, аккуратно подстриженная эспаньолка. Он вызывал доверие и какое-то
невольное уважение, не ясно почему. Держался мужчина с достоинством, не смотря на сутулость
и хромату. Аня уже догадывалась, что значит его появление в жизни бабушки и, медленно следую
за ним в дом, надеялась, чтобы ее догадки оказались правдой. Уголки губ подрагивали от
сдерживаемой улыбки. Аня всегда мечтала, чтобы бабушка была не одинока. У Ани болела душа -
как она там одна. Она уговаривала переехать в Лондон Маргариту Петровну каждый раз, но
бабушка упорно отказывалась. Аня, конечно, понимала, что сложно, точнее практически
невозможно на старости лет изменить привычный уклад жизни, а потому не настаивала, хоть и все
внутри бунтовало против этого решения. Если бы только бабушка была не одна, тогда можно было
спокойно спать, зная, что у нее есть опора в лице какого-нибудь мужчины. Раньше Аня постоянно
недоумевала, почему такая симпатичная и приятная во всех смыслах женщина, как ее бабушка
так и не вышла замуж вновь после смерти дедушки. Маргарита Петровна всегда отвечала, что не
встретила еще мужчину, который был бы ей интересен. Аня надеялась, что он наконец-то найден.
Валерий Никифорович! - представился мужчина, когда они вошли и сняли верхнюю одежду. Аня
с беспокойством озиралась вокруг, ее настораживало, что бабушка еще не вышла, это было на нее
не похоже.
Очень приятно. - кивнула она в ответ растерянно.
Вы наверно, недоумеваете кто я такой. - усмехнулся Валерий Никифорович, Аня усмехнулась в
ответ, волнение начало набирать обороты. - Думаю, что Маргарита вам объяснит. У меня к вам
лишь одна просьба – будьте, пожалуйста, осторожнее в выборе слов и информации, которую
хотите сообщить. Ваша бабушка только–только пошла на поправку после приступа, ей нельзя
нервничать.
Аня похолодела от этой новости. Она тяжело сглотнула, пытаясь осознать, что ей сейчас сказали.
Но как? Я ведь ей звонила постоянно. Почему не сообщили, когда...
Тише! - прервал поток вопросов Валерий Никифорович. -Мы с вашей бабушкой знакомы уже год,
незадолго до смерти вашего сына стали жить вместе, Маргарита собиралась сообщить вам, но в
свете событий, это как-то стало не совсем уместным. После того, как Маргарита вернулась из
Лондона, у нее случился приступ, смерть Мэтта стала для нее большим потрясением, да и ваше
состояние не утешало.
Но почему не сообщили? - воскликнула Аня, потрясенная до глубины души. Ее ужасала мысль,
что что-то могло случится с бабушкой, а она бы даже и не знала.
Маргарита не хотела, чтобы вы знали, считала, что для вас достаточно потрясений. Хотя я говорил
ей, что это неправильно, но ваша бабушка еще та упрямица. - с улыбкой закончил он, Аня
улыбнулась в ответ, хотя ее колотило от нервного напряжения.
Спасибо, что были рядом. – поблагодарила она, зная, что такое реабилитационный период. -А
сейчас как ее состояние?
Было бы прекрасно, если бы не одно огорчение...
Ане поняла намек и ей вновь стало невыносимо стыдно, она согласно кивнула, отводя взгляд. Ей
нравился этот мужчина, несмотря на его прямолинейность. Аня понимала, что она продиктована
заботой о бабушке, а потому испытывала симпатию к Валерию Никифоровичу.
Валера, кто там? – раздался со второго этажа требовательный голос Маргариты Петровны. Аня
улыбнулась, Валерий Никифорович покачал головой с усмешкой.
Командир мой очнулся! - шепнул он Ане, отчего она заулыбалась еще шире, это ласковое
обращение было выше всяких слов. - Рита, у нас гости, спускайся.
Гости? - удивленно воскликнула бабушка, спускаясь по лестнице. Когда Маргарита Петровна
появилась в дверях гостиной, Аня перестала дышать. Бабушка стала похожа на тень, лицо было
совсем худое, отчего морщины стали еще заметнее, под большими голубыми глазами залегли
тени, а бледность кожи делала ее похожей на привидение. Аня медленно подошла к бабушке,
пока та недоверчивым взглядом осматривала ее.
Здравствуй, бабуль. - тихо произнесла она, нервно прикусывая нижнюю губу.
Нюра. - выдохнула Маргарита Петровна и притянула к себе внучку. Аня уткнулась в плечо
Маргариты Петровны, сдерживая всхлип, было так хорошо оказаться в отчем доме, рядом с
родным человеком и в то же время было стыдно за свой эгоизм.
Я пойду, открою Лизу. – смущенно кашлянул Валерий Никифорович. Аня и Маргарита Петровна
машинально кивнули, поглощенные встречей и нахлынувшими чувствами.
Что случилось, Нюр? – спросила спустя некоторое время Маргарита Петровна, когда они вдоволь
налюбовались друг другом и прошли на кухню.
Аня усмехнулась, бабушка не любила ходить вокруг да около. Только вот как рассказать о том, что
на сердце?
Не смотри ты на меня так, я не умираю, скорее ты меня в гроб загонишь своими недомолвками. –
бросила в своей резкой манере Маргарита Петровна, заваривая чай и накрывая на стол. Аня вновь
улыбнулась, а потом так же резко спросила:
Почему ничего не сказала?
Ой, Ань..- отмахнулась Маргарита Петровна, Аня же прищурилась, собираясь отчитать бабушку,
но та не дала и рта раскрыть. -Ты на меня обижаешься?
Наверно, уже нет, - честно призналась она. Маргарита Петровна вздохнула, поставила на стол
чашки с чаем, и после недолгого молчания сказала:
А вот ты меня очень обидела!
Аня застыла, поднося чашку с чаем к губам. Это признание било прямо в сердце.
Прости меня.
Маргарита Петровна села рядом, протянула руку и положила ее поверх Аниной, сжимая кисть.
Дочурка, глупая ты, давно простила и зла никогда не держала.
Анна ели сдерживала слезы, потому что доброта способна растопить лед, ее невозможно
игнорировать. Аня с благодарностью смотрела на женщину, которая ее воспитала, а слезы сами
потекли по щекам. Маргарита Петровна большими пальцами стерла их, ласково улыбаясь внучке.
Ну, ну. Хватит сырость разводить! - шутливо пожурила Маргарита Петровна.
Вы как тут? – зашел на кухню Валерий Никифорович. Бабушка сразу же встрепенулась и
подмигнув Ане, сказала:
Познакомься, Анют, Валерий Никифорович, мой мужчина.
Валерий Никифорович усмехнулся и шутливо отсалютовал, отчего женщины засмеялись.
Вот артист! – довольно улыбаясь, покачала головой бабушка.
А ты партизанка! - воскликнула Аня с укоризной.
Маргарита Петровна ничего не ответила, а наклонилась и поцеловала внучку в щеку.
Я безумно рада, что ты приехала. – прошептала она.
Я тоже, бабуль. – также шепотом ответила Аня, а потом громче добавила, -Расскажите, как вы
познакомились.
Валерий Никифорович и бабушка переглянулись, приободрились в лице и с улыбкой поведали о
своем знакомстве. Аня с умилением и даже завистью наблюдала, как они шутливо спорят о том,
было ли пасмурно. В конце концов сошлись на том, что день был прекрасный. Валерий
Никифорович оказался художником, в их края он приехал, чтобы запечатлеть горное великолепие
Республики Алтай. Но сражен он был не местными видами, а великолепной женщиной, которую
ему так нечаянно повезло встретить. Аня готова была расцеловать этого деликатного мужчину за
трепетное отношение к бабушке, только сейчас она заметила, как она светится изнутри несмотря
на болезненный вид. Это дорогого стоило. Спустя некоторое время Валерий Никифорович
поднялся из-за стола, и поцеловав Маргариту Петровну, строго наказал:
Ладно, вы тут пошепчитесь, а я пойду спать. Долго не засиживайтесь!
Женщины послушно кивнули и переглянувшись, разразились смехом.
Боже, бабуль, какой мужчина...
Ты замужем, так что слюнки подбирай! - со смехом оборвала бабушка, но на Аню это шутливое
замечание подействовало отрезвляюще, проблемы вновь завладели мыслями, и женщина сникла.
Маргарита Петровна насторожилась, тяжело вздохнула и спросила:
Что произошло, Нюр?
Аня некоторое время молчала, а потом рассказала все, что столько времени разъедало душу.
Маргарита Петровна слушала, не перебивая, когда же Аня закончила, она не сказала «я же тебе
говорила», как можно было ожидать от других людей, бабушка никогда бы не стала свое "я"
показывать. Да и зачем говорить очевидные вещи. Поджав губы, женщина отставила чашку с чаем
и внимательно посмотрела на внучку, а потом задумчиво произнесла:
Мне никогда не нравился Маркус, да и не прощу я ему никогда, как он с тобой поступил. Но
сейчас понимаю, что вы друг друга стоите. Знаешь, я вот смотрю на тебя, Нюр, и начинаю жалеть
его. Устроила ты мужику веселую жизнь. И хотя понимаю, что он сам виноват во всем, пожинает
то, что посеял. Я всегда считала, что каждый получает по делам своим и это действительно так!
Но сейчас не это волнует меня. Я хочу спросить у тебя, Нюр, чего ты хочешь от жизни?
Аня смотрела на бабушку, не зная, что ей ответить. Весь месяц она думала о том, что ей делать и
как жить, но так и не смогла решить для себя ничего. И вместе никак и врозь не живется. Она
ждала,что Маркус как-то подтолкнет ее к решению этого вопроса, но так и не дождалась от него
ничего. А бабушка меж тем продолжала говорить:
Я тебе так скажу, Анют, когда два человека углубляются в отношения, то вполне предсказуемо и
гарантированно, что в определенный момент они вскроют самые глубокие раны друг друга и
нажмут на самые больные точки. Это признак хороших отношений, настоящих отношений.
Поведение одного заденет глубочайшие точки другого, и наоборот. Именно в этот момент мы
начинаем видеть друг в друге монстра, которому нельзя доверять, от которого нужно защищаться,
который оскорбителен и черств, безрассуден и эгоистичен, которому нужно измениться ради
отношений. Мы не можем понять, как другой человек может быть настолько слепым, чтобы не
увидеть и не понять нашу боль и чувствительность в этом вопросе. Все, что происходит в эти
моменты это трагедия, конфликт, боль, непонимание, бесконечные споры, злость, и как результат
все большее недоверие и отдаление друг от друга. Нужно открыть для себя источник травмы, то
есть нужно увидеть корень этих эмоций, которые рождает в нас другой человек. Я всегда с
удивлением наблюдала, как у вас все просто сложилось после его зверств. А оказывается, вы
просто закрыли глаза. Не было осознанности в ваших отношениях. Никто из вас не поработал над
внутренними страхами, не решил ничего для себя и не вынес из этой ситуации. Ваша проблема
началась еще раньше, Ань, она началась с самого начала, и корень ее в недоверии. Как с твоей
стороны, так и с его. Вы страдаете только из-за него и пока не научитесь доверять, ничего не
получится у вас!.... Любишь ты его, Анька, ну не любила бы, да разве маялась бы?
Люблю! - тихо согласилась Аня.
Так сядь ты с ним рядом, за руку возьми, приголубь и расскажи все. Когда, Ань, ссоришься с
любимыми людьми нужно всегда задавать себе вопрос: я хочу быть прав или лочу быть счастлив?
Аня горько усмехнулась, не в силах возражать. Да и что тут еще скажешь.
Почему я все время должна уступать?! – все же воскликнула она.
Знаешь, Ань, почему женщина хранительница семейного очага? Потому что если мужчина творит
черте что, женщина еще может спасти семью, но стоит только женщине плюнуть на все, то всему
конец. Как бы не старался мужчина, не удастся ему восстановить разбитую чашу, а вот женщине
это под силу. Ты женщина, Анюта, на ней держится семья, а значит и общество в целом.
Церковники обманывали, принижая женщин. Да и принижали-то лишь по той причине, что
боялись власти женщины. Будь мудрее, Нюра, в твоей власти такие возможности..- лукаво
усмехнулась Маргарита Петровна, а потом добавила, - Не дождешься ты от него, Ань, такими
действиями доверия. Любой мужик стыдится своих слез больше, чем грехов. Он лучше кулак
покажет, чем слезы.
Я дура такая, да, бабуль? - со смешком спросила Аня, чувствуя как сердце покидает страх и
неуверенность. Она еще в самолете все для себя решила, но сейчас бабушка окончательно
убедила ее, что если она сделает первый шаг, это не будет унижением, это будет закономерно.
Надоело уже воевать, надоело заниматься разрушением. Да и какой смысл? Какой вообще был
смысл в последних четырех месяцах? Да, было очень больно, и непонимание царило между ними,
но ведь взрослые люди и столько уже раз оступались, должны же хоть чему-то научится! Бабушка
права, вся их проблема только в недоверии, пора ее решать, иначе для чего вообще они прошли
такой путь? Ведь любят же они друг друга, как бы там ни было.
Ой, Нюр, дуреха ты самая, что ни на есть! Идеальных мужей не бывает, а твой так вообще..., но
ведь любит он тебя. А ты еще с этим своим однокурсником ему нервы все истрепала. И ведь не
боишься! Судьбу испытываешь только так, хорошо хоть руку не поднял. А я, если честно, считаю,
что пару затрещин не помешало бы для профилактики.
Аня ошарашенно смотрела на бабушку, поражаясь с каждой минутой. Но взяв себя в руки,
признала:
Я и сама поняла, что с Андреем был перебор, но как-то дала ему свой номер телефона и было
неудобно потом не отвечать.
Ага, а мозги женатому мужику удобно пудрить и мужа из себя выводить?
Ты права, но меня так достал его непробиваемый вид, что хотелось вывести на эмоции.
Ань, ты больная, нет? У тебя вообще инстинкт самосохранения есть? Ты забыла, как он тебя
избил,что ты потом месяц в больнице валялась, еще захотелось? Я конечно понимаю, что он
сейчас изменился. Но кто его знает, как он поведет себя, если долго провоцировать. Надо же
соображать, он человека убил, а ты на прочность его проверяешь!
Аня вздрогнула при этом упоминании, но быстро собравшись, решила перевести тему.
Я завтра домой поеду. – сообщила она с сожалением, Маргарита Петровна улыбнулась и
довольно кивнула.
И правильно, а то у мужиков несчастная любовь - предлог для бл*дства. Давай, ложись спать, а
завтра рано утром поедешь. Я вот поправлюсь, а потом мы с Валерой приедем к вам. Диашечку то
не видела уже сколько, как там наша малышка,а то я с вашими проблемами даже забыла
спросить?
Ой, баб, такая она улыбашка у нас, уже песни поет во всю. Ты бы видела Маруську, он с ней
носится, как ненормальный. - с улыбкой поделилась Аня, от воспоминаний о дочери в груди
сладко защемило, а потом нахлынула боль.- Она так на Мэтти похожа.... Когда сморю на нее,
сердце останавливается.... мне так не хватает его, бабуль. Словно пустота какая-то в груди
поселилась, и нет от нее спасения.
Маргарита Петровна сглотнула набежавшие слезы и прошептала:
А и не будет, Нюр, с этим жить, нести эту боль до самого конца.
Аня кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Маргарита Петровна подошла к внучке, погладила ее
по голове, а после, налив в бокал воды, направилась к лестнице.
Пойдем, внуч, постелю тебе постель.
Аня согласно кивнула, и они поднялись на второй этаж. Маргарита Петровна дала Ане постельное
белье, а после, пожелав спокойной ночи, ушла к себе. Она же раздевшись, включила ночник и
легла в постель. В ее комнате ничего не изменилось, те же ментоловые занавески, фарфоровые
куколки на полке, какие-то учебники еще со школы, на стенах ее грамоты за участие в
музыкальных конкурсах, глядя на них, захотелось до дрожи поиграть на фортепьяно, было
странно, что она уже четыре месяца даже не прикасалась к клавишам. Казалось, что все это время
кто-то другой жил в ее теле, а она была в каком-то забвении, сейчас же тихонечко приходила в
себя и ощущала все по-новому. Даже эта комната казалась ей какой-то иной, словно она попала в
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |