закатывалась со смеху, ликуя. Но эти противоборствующие стороны отошли на второй план, когда
умелые пальцы коснулись ее влажного лона, от которого жидким огнем разлилось чистейшее
желание. Пальцы нежно поглаживали маленький бугорок, доводя девушку до безумия. Ким
откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, уже не соображая, как это выглядит со стороны,
удовольствие было настолько острым, что хотелось вопить, особенно, когда она почувствовала,
как его пальцы проникают в нее. Ким до боли закусила губу, сдерживая стон, но ей все же не
удалось подавить его полностью. Она всхлипнула, когда он начал медленно двигать пальцами,
полностью погружая и вытаскивая, поглаживая ее.
Тише, Кими, мы ведь не хотим, чтобы все узнали, чем мы с тобой заняты. – тоном наставника
прошептал он, на мгновение коснувшись губами ее разгоряченной кожи. Ким судорожно втянула
воздух, которого отчаянно не хватало, пальцы до боли вцепились в его штанину и обивку дивана.
Эй, ребята, а вы что так притихли? – спросил Том, вернувшись с Кейт за столик. Ким даже не
заметила, как они вышли потанцевать. Обескураженно посмотрев на говорившего, девушка
попыталась сесть ровнее и свести ноги, но пальцы Маркуса, замерев на мгновение, продолжили
ласкать еще яростнее, расщепляя ее на молекулы от наслаждения. То что на них устремлены
взгляды к ужасу Ким лишь добавляло остроты, чувство грязного удовольствия затопило, но было
уже наплевать. Маркус подводил ее к грани и Ким выдавила из себя улыбку Тому, который по
прежнему смотрел на них.
Маркус, ты совсем измучил бедную девушку. Ким, хотите я избавлю вас от компании этого
зануды, пойдемте, потанцуем. - участливо предложил мужчина.
О, нет, ни в коем случае...- сдерживая стон, выдохнула Ким, пронзенная горячей волной. И тут же
услышала сдавленный смешок своего мучителя. О, как же ей хотелось нахлестать по его наглой
роже.
Э... ну, хорошо! Если что-нибудь надо будет, только скажите! – несколько сбитый с толку ее
интонацией, растерянно ответил Том.
"Да, непременно! Свалите, пожалуйста, все, потому что я до смерти хочу, чтобы мой "зануда"
разложил меня на столе и хорошенько трахнул!" - хохотнула Ким, мысленно отвечая на
предложение Тома. Но все это сливается, она тает, как мороженое, дышит прерывисто и тяжело, а
пальцы ритмично двигаются в ее влажной глубине, касаются какой-то невидимой точки, доводя до
дикости, Ким положила свою руку поверх его, пальцами ощущая, какая она напряженная, мокрая
от ее возбуждения. Маркус, закусив нижнюю губу, следит за ней, словно ястреб за вожделенной
добычей. И когда она уже была на грани и казалось - вот он рай, стоит только рукой протянуть, он
вдруг замер. Ким готова была рыдать от неудовлетворенного желания и раздражения. Внутри все
пульсировало и ныло, девушка дернулась, надавила на его руку, мысленно умоляя продолжать, но
он медленно вынул пальцы из ее лона, демонстративно вытер салфеткой и улыбнувшись,
шепотом пообещал:
Позже.
Ким хотелось, как маленькой, топнуть ногой и потребовать свой оргазм сейчас, но сохраняя
последние остатки гордости, девушка отодвинулась, поправила платье и полезла в сумочку за
сигаретами. Том с Кейт о чем-то оживленно болтали, а Роберт с Сиеной покоряли танцпол. Ким
трясущимися руками поднесла сигарету к горящим губам и затянулась, боясь посмотреть на
Маркуса. Она до сих пор пылала в огне страсти, языки пламени лизали ее тело, обжигали, а
потому смотреть на свое спасение от этого пожара и не сметь коснуться, было выше ее сил. Еще ее
задевало его ледяное спокойствие и собранность. Учитывая ее знания физиологии и психологии
вариант "он ее не хочет" исключался однозначно, оставалось либо поаплодировать его
талантливой игре и поплакать, что мир потерял такого великолепного актера в лице Маркуса
Беркета, либо посетовать на природу-злодейку, придумавшую такую интересную штуку, как
импотенция. "Ну, а что очень может быть после такой-то бурной молодости" - рассуждала Ким, но
тут же начала истерично хохотать над собственными выдумками, пока не поперхнулась дымом.
Девушка захлебнулась кашлем, но смех при этом не покидал ее, на глазах выступили слезы,
сигарета выпала из пальцев, а кто-то отчаянно колотил ей по спине. Когда она пришла в себя,
Маркус прижался к ее спине грудью, так как Ким сидела в согнутом пополам положении, и с
усмешкой спросил:
Что это тебя так рассмешило?
Ким прыснула и вновь начала смеяться, глядя на этого мужчину в самом рассвете сил, мысль о его
импотенции казалась просто чудовищной. Такой мужик с телом бога просто создан для секса.
Я...я..- заикаясь от смеха, попыталась объяснить девушка, но очередной приступ пьяного хохота
не позволил высказать мысль. –Подумала.... Ты....импотен...т - закончила она, вновь взорвавшись
и повалившись на диван, утыкаясь лицом в колени мужчины. Маркус тоже не сдержался и громко
захохотал, вытирая слезы. Потом наклонился и провокационно прошептал:
Если ты ляжешь немного выше, то почувствуешь всю силу моей импотенции.
Ким до зуда захотелось сделать это, но она пересиливала себя, оставаясь лежать на прежнем
месте.
Даже если бы я не хотел тебя, после такого заявления непременно бы трахнул! - грубо заявил он, поднимая температуру ее тела. Ким тяжело сглотнула, во рту пересохло. Она не знала, что сказать.
Гордость, конечно, помахала ручкой, но ума еще хватало, чтобы не выдать чего то в духе: "Трахни
меня!", да и зачем, все и так было написано у нее на лице. Осторожно поднявшись с его колен, девушка соблазнительно улыбнулась и порывшись в сумочке, сжала в кулаке ключи, решаясь на
последний шаг. У нее больше не было сил продолжать этот Марлезонский балет извращений, она
достигла точки кипения. Нужно было завязывать с этими играми, иначе она взорвется.
Аккуратно вытащив руку из сумочки, чтобы никто не заметил, Ким опустила ее под стол, где была
рука Маркуса и вложила в нее ключи от своей квартиры. Он даже не взглянул на нее, сжал ключи
и отвернулся к Роберту, чтобы ответить на какой-то вопрос. Ким судорожно вздохнула и поднялась
из-за стола. Сославшись на плохое самочувствие, девушка отправилась домой. Маркус скупо
кивнул головой и больше никак не отреагировал на ее отъезд. Это задело ее, ножом в сердце
ударило, что это было между ними? Она ничего не понимала, алкоголь все еще рассеивал
внимание, а страсть туманила разум, неудовлетворенное желание вызывало раздражение и
жизнь казалась д*рьмом. Девушка нетвердым шагом зашла в дом, подошла к консьержу и
попросила ключи, коря себя за то, что настолько опустилась в своей зависимости. "Как еще не
позволила отыметь себя в туалете?" – измывалось над ней уязвленное самолюбие. Но девушка
оправдывала себя тем, что ее действия были обоснованы в первую очередь тем, что она не хотела
никаких слухов и сплетен, поэтому уехала раньше и..."Поэтому не стала тр*хаться в туалете."-
вновь подлил масло в огонь гаденький голос. Ким встряхнула головой и обратилась к консьержу,
поражаясь собственной наивности:
Если ко мне приедет высокий мужчина, пропустите его, у него есть ключи.
Консьерж молча кивнул и отвернулся к телевизору, а Ким же мысленно себе поаплодировала,
сегодня она бьет рекорды по количеству глупостей. Дураку и то было бы ясно, что Маркус не
приедет и завтра, точнее уже сегодня, ее ждет очередной позор, когда он вернет ей ключи. Войдя
в квартиру, девушка устало скинула туфли, налила себе текилы и закурила, пытаясь заглушить
ноющее чувство в груди. Она взад-вперед бродила в темноте, выкуривая одну за другой сигарету,
и недоумевала, что это было и зачем. "Ну, ведь ты сама хотела." - смеялся над ней разум в духе "я
же тебе говорил". Да, хотела, но чем больше Маркус давал, тем сильнее она хотела получить еще
больше. Ей его было мало, слишком мало. А сегодня, когда мечта почти стала реальностью, было
очень жестоко лишить ее этой возможности. Интересно, если женщин, отказывающих в самый
ответственный момент называют "сукой", как тогда называют мужчин? Дело было даже не в
столько в сексе, сколько в той небрежной легкости с какой Маркус отказался от Ким. Вот это
задевало за живое, больно ранило, до слез по сердцу. Сегодня он словно вскрыл ее рану и
посыпал перцем, приправил уксусом и заштопал этот микс, чтобы гнил в ней, отравляя все ее
существо гноем и болью.
Ким задрожала, проглатывая слезы, проклиная Маркуса, и в то же время желая больше всего на
свете. И кажется, судьба была благосклонна к ней на сей раз или же, напротив, решила
окончательно опустить в котел с д*рьмом, но это уже было неважно, когда раздался лязг замка.
Ким замерла, сердце отчаянно заколотилось, грозясь вырваться из груди. Мелкими шажочками
девушка пересекла гостиную и вышла в коридор, где и застыла, парализованная черной тенью,
застывшей в дверях. Пульс пустился в пляс и грозил оглушить ее своим биением в голове.
Последняя связная мысль была о том, что лучше бы этого не делать, но она расплавилась в огне
предвкушения и страсти, когда Маркус отлепился от двери и подошел к ней, медленно намотал ее
волосы на кулак, оттягивая ее голову назад. Ким поморщилась от боли, Маркус наклонился к ней и
прикусив ее нижнюю губу, хрипло спросил:
Ждала?
Нет! - из чистого упрямства ответила она, задыхаясь, чувствуя его руку на своем заде, который
Маркус тут же сжал, словно одобряя. Мужчина тихо засмеялся и выдохнул ей в губы
утвердительно:
Ждала!
А затем впился в них жадно, проглатывая протест. Его прохладный язык ворвался в ее опаленный
рот, и все исчезло для нее. Не было больше сомнений, боли и горечи. Сейчас, в эту минуту Ким
была счастлива. Вот он, ее, пусть только на одну ночь, но он будет принадлежать ей. Стон
наслаждения вырывается из ее груди, когда его руки забрались под платье и обхватили ее
ягодицы. Не прерывая поцелуй, они куда-то двигались и двигались, пока Ким не оказалась
прижатой к стене. Она лихорадочно зарылась руками в его волосы и потянула за них, кайфуя от его
болезненного стона. Маркус прикусил ее губу до крови, и Ким утратила связь с реальностью,
собственная кровь во рту и движения его языка лишали ее воли, хотя там и так ничего не от нее не
осталось. Ким плавилась, как воск, в руках этого мужчины, она превратилась в тигрицу. Кровь
кипела в венах, когда он грубо разорвал верх ее платья и обнажил грудь, к которой сразу же
припал, прикусывая напряженный сосок. Ким откинулась назад, больно ударившись головой, и
застонала. Трясущимися пальцами взялась за пуговицы на его рубашке, но после неудачной
попытки, решила последовать его примеру и рванула ее в разные стороны, пуговицы со звоном
посыпались на пол. Ким любовалась открывшимся зрелищем - загорелой, накаченной грудью
мужчины, и ликующе скользнула языком по его шее, вкушая солоноватый вкус кожи, втягивая ее в
себя, оставляя бордовые отметины, пока Маркус вновь не схватил ее за волосы.
Шшш, малышка, не горячись! - со смехом тормознул он ее, возвращаясь к ее израненным губам,
мягко посасывая их, и обводя языком. Ким начала задыхаться, когда его язык медленно и нежно
начал спускаться по ее шее, а потом зубы жестко прикусили кожу, втягивая ее в себя, оставляя
засос, помечая, заставляя ее тело содрогаться от удовольствия миксованного с болью. Между ног
стало горячо и влажно, да что там влажно, очень-очень мокро, когда она почувствовала его
желание сквозь ткань брюк, что разделяла их. Ким уже давно перешла черту, за которой остались
стыд и смущение, поэтому еще шире раздвинула бедра, когда его рука рванула подол ее платья и
коснулась ее лона. Без предварительных ласк Маркус ввел в нее два пальца и стал ритмично
двигать ими, грубо, небрежно, словно готовил для себя шлюху, но это еще сильнее возбуждало ее,
внутри взорвалась бомба, и Ким кончила. Маркус довольно ухмыльнулся, и вытащив из нее
пальцы, повернул ее лицом к стене. Ким ничего не понимая, прижалась разгоряченным телом к
холодной поверхности, пытаясь восстановить дыхание, но лязг ремня его брюк, шуршание фольги,
распалили вновь ее тело, и оно ответило вязкой влагой. Девушка всхлипнула, когда горячий,
твердый член стал скользить меж ее ягодиц, она прогнулась сильнее, горя лишь одним желанием -
ощутить его внутри себя. Но Маркус не торопится, забавляется с ней, словно с игрушкой, скользя
вперед-назад, заставляя ее разве что не рычать от нетерпения. Одной рукой он ласкал ее грудь,
другой придерживал за бедра, направляя их, как ему было удобно. Еще немного пыток и вот он
наигравшись, резко входит в нее, вырывая из нее стон наслаждения, растягивая и наполняя ее.
Боже, она готова была кончить лишь от сознания, что он внутри нее, что сейчас он ее, слит с ней
воедино, принадлежит ей если не полностью, то хотя бы наполовину. "Мой" - ликовало сердце, душа и тело, и Ким парила, наслаждалась сильными точками внутри себя, ударами его бедер о
свои, губами, скользящими по ее спине, и тяжелым дыханием любимого мужчины.
Пожалуйста, еще.. - шепчет она иступлено, прогибаясь все сильнее и сильнее, пока не
оказывается стоящей на коленях, но это не имело для нее значения, ради мига с этим мужчиной
она готова была ползать на них перед ним вечно. А он работает бедрами все быстрее и быстрее,
погружаясь в ее тело так глубоко, что она чуть не рыдала от сладкой боли и экстаза, разрывающих
ее на куски. И казалось, что нет этому безумию ни конца ни края, но вдруг Маркус замер, и вышел
из нее. Ким медленно повернулась и недоуменно уставилась на него, жадно поедая взглядом
обнаженное тело мужчины.
Принеси масло. - хрипло отдает он ей приказ, но тут же смягчает его поцелуем. Ким, ничего не
понимая, пошла на подкашивающихся ногах в ванную, где хранила масло, и только возвращаясь
обратно, девушку пронзило понимание. Надпочечники выбросили в кровь убойную дозу
адреналина, сердце, как сумасшедшее, стало перегонять кровь по телу, распространяя страх по
всему ее существу. Трясущимися руками она передала масло Маркусу и застыла в ожидании. Ким
с опаской смотрела, как он встает и подхватив ее на руки, переносит в спальню. Она никогда не
занималась анальным сексом, и сейчас эта перспектива и пугала, и манила одновременно. Маркус
положил ее на кровать и лег рядом, прижимаясь грудью к ее спине. Обхватив ладонями ее лицо,
впился в ее губы голодным поцелуем, его язык проникал везде и всюду, насиловал ее рот, брал
его, заглушая протяжные, надрывные стоны, когда его умелые пальцы, смазанные маслом
осторожно коснулись маленького колечка, смазывая его, растягивая и лишая невинности. Ким
дернулась, попыталась отстраниться, напуганная неприятными ощущениями, но он не позволил
ей это сделать.
Потерпи, детка, обещаю, тебе понравится. - прошептал он, обволакивая своим грешным голосом,
словно медом. Она не верила, но не смела возразить, поэтому замерла в напряжении, словно
натянутая тетива, когда он стал проникать в нее. Было больно, адски больно, слезы покатились из
глаз и она всхлипнула, не в силах сдержаться. –Расслабься! -приказал он строго. Ким хотелось едко
ответить ему, что не так это и просто, когда внутри тебя толстенная штука, рвущая на части всю
тебя, но как ни странно, этот гнев отвлек ее от боли, и девушка расслабилась, чувствуя, как его
член легко скользнул внутрь, вызывая минимум неприятных ощущений. "Терпеть можно!"-
решила она про себя, когда он стал медленно двигаться в ней, но тут его свободная рука
спустилась вниз по ее груди, коснулась клитора, дразнящими движениями начала играть с ним,
потирая его и скользя. Ким пронзила волна острого удовольствия, словно жидкий огонь пустили
по венам, ощущения суммировались, теперь движения его члена дарили порочное, грязное
удовольствие, вырывая из нее стоны и крики, которые она как не старалась, не могла сдержать. "О
да, сильнее, глубже, горячее, жестче и грубее! Сделай это!" –шептала ее греховная натура.
Маркус же, видя ее наслаждение, перестал осторожничать и ускорил ритм, Ким извивалась под
ним, кричала, чувствуя приближение оргазма, еще один сильный удар и девушку пронзило
невероятной силы наслаждение, казалось, что душа покинула ее. Слезы хлынули из глаз, а тело
продолжало сотрясать крупной дрожью, через несколько мгновений Маркус последовал за ней.
Ким была обессилена, но как оказалось это был еще не конец....
Спустя час действительно обессиленные, мокрые и удовлетворенные, они не смогли даже
подняться, чтобы принять душ и уснули так. Где-то на задворках сознания мелькнул страх – что их
ждет утром, но Ким решила, что тогда и узнает.
Проснулась она от того, что хлопнула дверь. Девушка резко вскочила, но тут же поморщилась от
головной боли, солнце ярко светило в глаза, во рту пекло от жажды. Ким осмотрелась, пытаясь
понять, где она и что вообще происходит. В памяти смутно начали мелькать картинки прошедшего
вечера, и в душе стало нарастать беспокойство, она не понимала где заканчивается реальность и
начинается фантазия, но выйдя из спальни и, увидев валяющиеся мужские трусы в конце
коридора, поняла, что фантазия нынче в отпуске, да и собственное тело, ноющее и саднящее в
некоторых местах, не могло обмануть. А когда из ванной вышел Маркус, Ким замерла,
внимательно вглядываясь в его лицо. Что она хотела в нем увидеть? Да наверно, как и любая
другая, любовь и обещание, что теперь он с ней навсегда и никуда не денется. Наивно, глупо? Да,
именно так, потому что он старательно отводил глаза, стараясь не смотреть на нее обнаженную.
Сердце девушки болезненно сжалось и словно рассыпалось на мелкие кусочки. Все проблемы
разом навалились, и хотелось волком завыть. Ким поежилась, закусив кулак, вернулась в постель и
стала молча наблюдать, как он натягивает на себя мятую одежду, звонит кому-то и игнорирует ее.
"Ошибка, минутная забава, сток спермы, вот кто ты Ким!" - терзала ее уязвленная гордость. Слезы
готовы были пролиться, но она из-за всех сил сдерживала их. Нет, только не при нем.
Ким..- начал он, как только одел на себя все, что было пригодно для этого. Но Ким знала, что
сейчас он унизит ее, пытаясь объясниться и превратить вчерашнюю ночь в помешательство,
ошибку. Нет, увольте выслушивать это!
Маркус, не говори ничего! - попросила она, сдерживая дрожь в голосе.
Он кивнул, усмехнулся, вновь попробовал:
Послушай...
Маркус, пожалуйста....не надо. - шепотом закончила она, проглатывая слезы. Она надеялась, что
он уйдет, потому что больше не могла сдерживать рыдания, но он подошел к ней, сел рядом и
нежно отвел от ее лица прядь волос. Ким содрогнулась, глаза жгло, поэтому его лицо было
расплывчатым.
Прости меня! – прошептал он и, взяв ее руки в свои, медленно поцеловал. Ким закрыла глаза, а
слезы покатились по щекам. Боже, что же он делает! Лучше бы проигнорировал, сбежал,
наговорил гадостей, а не дарил ей вот это понимание, сожаление и раскаянье.
Уходи, пожалуйста, больше ни о чем не прошу...- тихо попросила она. И он ушел, хлопнула дверь, а ее сердце медленно падало камнем, разлетаясь на куски. Рыдания сотрясли грудь девушки и,
уже не сдерживаясь, она заревела, как раненное животное. Вгрызаясь в подушку, вдыхая его запах
на своей постели. Как ей теперь жить, познав эту страсть? Как обрести покой, зная, что он делит
дни и ночи с другой женщиной, что другой он дарит себя, ради другой живет, ради другой дышит?
Боже, за что ей это?
Истерика накатывала раз за разом, внутри было пусто и холодно, как в склепе, словно что-то
умирало вместе с его уходом. "Ну, ты же знала, на что шла?!" –воскликнул внутренний голос. О, знать то знала, но надежду еще никто не отменял, потому и шла, что надеялась! Женщины все же
такие наивные существа. Ким горько усмехнулась. Следующие несколько часов она просто лежала
на кровати, уставившись в одну точку. Не было никаких ни мыслей, ни идей, ни желаний,
чистейший ступор. К вечеру, кое-как пересилив себя, она отправилась в салон приводить себя в
порядок. Ей было все равно на то, что на презентации будет он и Анна, она решила, что это их
последняя встреча, а после....после будет много слез, страданий, но говорят время лечит, значит и
это пройдет. И все бы хорошо, да только она не учла одну маленькую деталь – ревность. Это серое
чувство не щадит никого, оно отключает разум, свергает принципы, манипулирует и разъедает.
Как не убеждала себя Ким, что справится, реальность оказалась ей не по силам. Не была она
готова увидеть его под руку с женой, воспоминания был слишком свежи, чтобы спокойно
улыбаться и всем своим видом показывать, что ей не хреново. Хреново, да еще как!
Они прибыли одновременно. Если бы не ее состояние, она бы пожалуй посмеялась над
сложившейся ситуацией. Мать с отцом радушно приветствовали чету Беркетов, Маркус был
чернее тучи, весь погруженный в какие-то не радужные мысли. Ким отчаянно ловила его взгляд,
но мужчина казалось, не видел ничего вокруг. Анна же, напротив, выглядела если не счастливой,
то вполне довольной. На пухлых губах играла загадочная улыбка. Даже Ким признавала, что это
была шикарная женщина. Сексуальное платье притягивало взгляды к округлым бедрам, тонкой
талии и конечно же груди, которую не скрывало белье. Без сомнения Анна затмила всех на этом
вечере, и не столько в ее внешности было дело, сколько в каком-то внутреннем огне, что
отражался в ее глазах. Все эти детали заставляли Ким исходить болезненной желчью, завистью и
болью. Но все это мелочи в сравнении с тем, что испытывала Ким, стоило Анне положить руку на
предплечье мужа, вот где муку, в уверенности, с которой эта женщина прикасалась к любимому
мужчине Ким. Бил этот неограниченный доступ к его телу в самую душу. Ревность когтями
вгрызалась в сердце, отрывая куски, и со смехом разбрасывая их. Но она бы стерпела, все бы
вынесла, если б не случай!
Они были на красной дорожке, журналисты задавали вопросы, Ким вежливо отвечала, скулы
сводило от боли, но она продолжала улыбаться, пока не услышала позади себя вопрос,
адресованный Анне.
Миссис Беркет, как вы отнеслись к измене?
Все замерли, Ким тоже застыла, боясь, повернутся назад, но все же сделала это и поразилась.
Анна продолжала улыбаться с задумчивым видом, а Маркус же побледнел и что-то говорил рядом
стоящему громиле.
Измене? – воскликнула вдруг Анна, и шепотки стихли в ожидании ее ответа. Ким тоже
прислушивалась, позируя фотографам.
Не знала, что можно изменить с носовым платком. Они ведь для того и созданы, чтобы в них
сморкались, а использовав, выкидывали! - довольно сообщила она.
Ким затрясло от гнева и унижения, все взгляды были направлены на нее, более откровенного
оскорбления сложно было придумать. Девушка не знала, чем ответить на этот выпад, она была
слишком раздавлена, чтобы еще отражать нападки. Ей хотелось забиться в угол и не показываться,
но это невозможно было сделать.
Веди себя достойно и не ведись на провокацию! Поняла меня? - зло спросил отец, подскочив к
ней. Ким согласно кивнула, чтобы поскорее избавиться от его общества.
Видел их лица? - со смехом спросила Анна у Маркуса, когда они проходили мимо. Ким стиснула
до боли клатч и последовала за ними в банкетный зал.
Ты вообще соображаешь, что несешь?! - процедил Маркус, одаривая жену холодным взглядом,
но она не стушевалась, напротив язвительно пропела:
И это говоришь мне ты?! Знаешь, с недавних пор я кладу на всех х*й, тем самым обеспечиваю
себе спокойствие. Поэтому мне плевать. Да и что, в конце концов, я такого сказала, что не было бы
правдой?
Маркус гневно сверкнул глазами, но ничего не возразил, и это больнее всего задело Ким, она
сглотнула подступившие слезы, проклиная его, себя и его стерву-жену. Весь вечер она старалась
не смотреть на них и бегала от отца, который достал ее со своими нравоучениями о том, как ей
полагается вести себя в обществе, и нахваливая жену Беркета, восхищаясь ее выдержкой и
очарованием, несмотря на жизненные невзгоды. Устав от всего этого, девушка скрылась в туалете,
где дала волю слезам, наплевав на макияж и вообще на все, желая лишь как можно скорее
оказаться в своей квартире, хотя и там ей не хотелось быть, потому что все в ней напоминало о
прошедшей ночи. Вскоре Ким успокоилась и привела себя в должный вид, а в дамскую комнату
вошла Анна Беркет с шампанским в руке и довольной улыбкой. Ким так взбесил ее
торжествующий видок, что она не смогла сдержаться и едко поинтересовалась:
Празднуешь, что подвернулся случай поднять свою самооценку?
Анна удивленно вскинула бровь, а после усмехнувшись ответила:
Ну, что ты! Куда уж выше, а ты как вижу, зализываешь тут весь вечер раны.
Зализывать мои раны будет твой муж сегодня ночью! - нагло заявила Ким, но Анна и бровью не
повела.
Маленькая глупышка! – поцокала она языком, а после снисходительно прошептала подходя
ближе -Думаешь, что я волнуюсь из-за тебя? Ничуть! Ты всего лишь, как я и сказала носовой
платок, в который он сморкается, а иногда еще и кончает. Миленькая дурочка для отвода души, ни
больше, ни меньше. Сотни таких, как ты, кричали его имя, но мой шепот всегда был громче! И
поверь мне, так будет всегда. Я - душа этого мужчины, я - его сердце, я - все, чем он живет и
дышит, и никто и ничто не изменит этого!
И хотелось бы засмеяться в лицо этой самоуверенности, но Ким не могла, потому что не было в
ней ни грамма фальши и лжи, чистейшая правда, не хвастовство или позерство, а спокойная
констатация факта. Но как же больно, мать ее. Ненависть разлилась по венам, а ревность
окончательно сорвала крышу и девушка решилась на отчаянный шаг, точнее ей просто хотеть
задеть эту самоуверенную женщину, стереть с ее лица жалость и улыбку, поэтому вздернув голову,
она также снисходительно улыбнулась и тихо сообщила:
Сотни до меня не были беременны от него.
Анна застыла и побледнела.
Что? - дрожащим голосом спросила она.
Я беременна от Маркуса. –уверенно повторила Ким, боясь при этом последующей реакции,
боясь последствий. Но Анна ничего больше не сказала, невидящим взглядом, она посмотрела на
живот Ким и развернувшись, нетвердой походкой вышла из туалета. Ким двинулась следом, ее
колотило от волнения и ужаса. Боже, что она натворила? Что если Анна сейчас устроит разборки
мужу? Что будет, когда он узнает про это вранье? Мысли калейдоскопом проносились в ее голове,
поэтому она не сразу заметила, как все засуетились, и только увидев столпившуюся толпу, поняла,
что что-то произошло. Понимание пришло только, когда Маркус быстро вышел из зала с
бесчувственной женой на руках, и заставило ее похолодеть от страха. Кажется, она влипла
окончательно!
Глава 15
«Не криви улыбку, руки теребя -
Я люблю другую, только не тебя.
Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо -
Не тебя я вижу, не к тебе пришел.
Проходил я мимо, сердцу все равно -
Просто захотелось заглянуть в окно.»
С.А. Есенин
У русских есть такая пословица: "Утро вечера мудренее!". Не знаю, что за "мудренее", но то, что, проснувшись, ситуация не кажется концом света - это факт. Вечером краски сгущаются, и руки
опускаются под гнетом свалившихся проблем. Так и было вчера. Я захлебнулся д*рьмом, в
котором Анна меня столь любезно прополоскала. Думаю, сдохни я у нее на глазах, она бы с
улыбкой переступила через мой труп и пошла дальше. Столько яда и ненависти было в каждом ее
слове. Боже, и с этой женщиной, настолько ненавидящей меня, я прожил десять лет и искренне
верил в ее любовь! То ли дебил, то ли слепой, а может даже мечтатель. Какими мы становимся
наивными, когда дело касается тех, кого мы любим! Эти мысли вертелись в моей голове всю ночь,
которую я провел среди обломков гостиной, уставившись взглядом в одну точку. И такая
безысходность накатила, что в пору было удавиться. Но при всем этом мне еще удавалось
заниматься самоиронией. Противный голосок во мне угорал: "Да ладно тебе! Удавиться?
Серьезно? Не верю! Ты гребанный врун, Беркет. У тебя кишка тонка для суицида, когда еще куча
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 41 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |