ствительно ли доктор Менш является жестким и критически настроенным
человеком, который просто разыгрывает из себя добрячка перед студента-
ми? Или он на самом деле сердечен и внимателен, но предпочитает зани-
мать жесткую позицию в контактах с коллегами-психологами?
Все это - неправильно поставленные вопросы. А фактом является
то, что моему другу доктору Меншу доступен широкий спектр различных
видов поведения. Некоторые из его социальных ролей как бы вытягивают
поведение из одной части спектра, а другие социальные роли вытягивают
поведение из иной части спектра.
Студенты видят доктора Менша, играющего лишь одну из своих со-
циальных ролей - роль преподавателя. Он очень хороший преподаватель,
а дело хорошего преподавателя - <выявить все лучшее в студентах>; эта
задача обычно требует от учителя проявления сердечности и заботы. Таким
образом, студенты точно описали поведение моего друга в рамках этой
роли. В то же время роль способного профессионала, полезного для своих
коллег, иногда требует агрессивного поведения: с целью отыскания исти-
ны хороший профессионал часто будет сильно накалять спор, чтобы по-
смотреть, как далеко он может завести. Подобный <пережим> часто заканчи-
вается резкой, интенсивной и безжалостной критикой. Таким образом, и
коллеги доктора Менша точно описали поведение, которому они были
свидетелями.
Однако и студенты, и коллеги-профессионалы совершили фундаменталь-
ную ошибку атрибуции, когда предположили, что наблюдаемое ими поведение
обусловлено исключительно определенными характеристиками личности. На
самом деле оно в большей степени основывается на том, как именно доктор
Менш воспринимает требования к своей социальной роли.
Сказанное не означает, что свойства личности не имеют отношения к
делу. Не всякий способен на такой широкий спектр различных поступков,
как доктор Менш, однако полагать, что он либо <жесток>, либо <серде-
чен>, - значит игнорировать власть исполненной им социальной роли.
То, как при объяснении поведения порой недооценивается воздей-
ствие социальной роли, иллюстрируют умно поставленные эксперименты
Ли Росса, Терезы Амабайл и Джулии Стейнмец [64]. В одном из своих
экспериментов, который исследователи проводили в форме телевиктори-
ны, приглашенным поручалось исполнить одну из двух ролей: а) ведуще-
го, в задачу которого входила подготовка трудных вопросов, и б) участ-
ника викторины, которому нужно было на них отвечать; распределение
ролей производилось в случайном порядке. Наблюдатель смотрел это ра-
зыгранное шоу, а затем оценивал общую эрудицию ведущего и участни-
ка, отвечавшего на вопросы. Поставьте себя на место наблюдателя. Что вы
видите? Ну, если вы не страдаете от избытка внимательности, то почти
наверняка вы увидите человека чрезвычайно умного и много знающего и
человека - довольно глупого.
А теперь, пожалуйста, вглядитесь повнимательнее. Заметьте, как эти
две роли ограничивают поведение их исполнителей. Вот ведущий вываливает
на голову участника особенно заковыристые вопросы, ответы на которые
известны только посвященным: <На каком стадионе некая звезда бейсбола
(называется фамилия) установила свой рекорд?>; <Какой город является сто-
лицей Литвы?>; <Какого числа и в каком году умер Томас Джефферсон?> [65].
Всего лишь задавая подобные вопросы, ведущий производит впечатление
умницы, а участник викторины сталкивается с необходимостью отвечать на
них (и наверняка на многие из них не ответит), поэтому он выглядит глупо-
вато.
Именно это и обнаружили Росс и его коллеги: наблюдателям ведущие
кажутся гораздо более знающими, нежели участники. Хотя на самом деле в
высшей степени мало вероятно, чтобы ведущие были более эрудированны-
ми, чем участники, так как каждый получал свою роль благодаря случайному
распределению. И что самое интересное: ведь это было известно и наблюдате-
лям^. И все равно, вынося свои суждения об исполнителях разыгранной вик-
торины, наблюдатели оказались не в состоянии учесть влияния социальных
ролей и попали в ловушку, приписав увиденное личностным диспозициям.
Если бы фундаментальная ошибка атрибуции была ограничена сужде-
ниями о профессорах университета и участниках шоу-викторин, вероятно,
не стоило бы уделять ей столько внимания. Однако ее последствия простира-
ются чрезвычайно далеко.
Рассмотрим распространенную реакцию большинства американцев на
женщину, которая расплачивается в супермаркете <продуктовыми талона-
ми>*: <Лентяйка! Если бы она действительно захотела найти работу, то уж
давно бы нашла!> - или такую, например, характеристику в адрес человека,
осужденного за кражу со взломом: <Ужасный человек! Каким же надо быть
* Талоны на питание, выдаваемые безработным в рамках социальной помощи.
злодеем, чтобы совершить подобное!> Оба описания могут точно отражать
действительность; но более вероятно то, что они представляют собой прояв-
ления в действии фундаментальной ошибки атрибуции.
Хотя здесь не место для полномасштабного обсуждения ситуативных
причин бедности и преступности, однако все же можно утверждать, что
существуют и многие другие факторы, кроме личностных характеристик,
объясняющие, почему данный человек испытывает бедность или совершает
преступление. Среди таковых окажутся и отсутствие работы, и неграмот-
ность, и экономический спад, и отсутствие положительных ролевых моде-
лей в ближайшем окружении, и детство в неблагополучной семье.
Фокусируя внимание в большей степени на личностных факторах, а не
на ситуативных, мы невольно защищаем совсем не ту социальную политику
в отношении бедности или преступности. Так, результатом атрибуции <дан-
ный преступник - дьявол> станут новые финансовые вливания в расшире-
ние строительства тюрем и увеличение сроков выносимых приговоров, в то
время как осознание того, что проблема преступности обусловлена в боль-
шей мере безработицей, отсутствием положительных ролевых моделей и
неграмотностью, повлечет за собой увеличение средств, выделяемых на улуч-
шение качества школ и улучшение качества подготовки преподавателей, а
также на снижение налогообложения для тех бизнесменов, которые инвес-
тируют в беднейшие районы.
Поймите меня правильно. Я вовсе не утверждаю, что такие диспозици-
онные факторы, как лень, неумение и неспособность работать, не существу-
ют в природе. Существуют. Я лишь указываю на то, что большинство из нас
(причем большую часть времени) слишком <зацикливаются> на диспозици-
онной атрибуции, когда причина поведения вполне может оказаться ситуа-
тивной. По крайней мере, наше знание о фундаментальной ошибке атрибу-
ции должно подготовить нас к тому, что наши диспозиционные атрибуции
могут не всегда быть правильными и стоит серьезно отнестись к девизу рома-
ниста Сэмюэла Батлера: <Туда иду я, но лишь по милости Господней>.
Тенденциозность деятеля-наблюдателя. В социальном суждении может
иметь место еще одна распространенная тенденциозность - тенденциозность
деятеля-наблюдателя. Она выражается в том, что люди, совершающие те или
иные действия, стремятся приписать их влиянию ситуативных факторов, в
то время как наблюдатели стремятся приписать те же действия устойчивым
личностным диспозициям деятелей [66].
Например, по-моему, я много времени провожу на пляже, потому что
погода прекрасна, но, по-моему, вы тоже проводите много времени на пля-
же, потому что помешаны на водных видах спорта. Политические лидеры
часто описывают собственные мудрые решения и ошибки в основном как
неизбежный результат сложившихся обстоятельств, в то время как частные
граждане более склонны рассматривать и те и другие как следствия личност-
ных характеристик этих лидеров.
Припомните случай с убийством Китти Дженовезе, описанный в гла-
ве 2. После того, как миссис Дженовезе была убита в Нью-Йорке на глазах
тридцати восьми свидетелей, находившиеся в непосредственной близости
очевидцы утверждали, что ситуация была запутанной и двусмысленной, так
что трудно было определить, что происходит. Репортеры же назвали это
<апатией свидетеля>. Иными словами, я истолковываю неопределенность
ситуации в свою пользу для того, чтобы объяснить собственное поведение
ситуативной причиной, но вам я такого преимущества не даю: при объясне-
нии вашего поведения я совершаю фундаментальную ошибку атрибуции.
Существуют весомые доказательства того, что тенденциозность деяте-
ля - наблюдателя является всепроникающей. Так, исследования показали: а)
оценивая успехи или неудачи тестирования, студенты склонны объяснять ре-
зультаты других, исходя из их способностей, а собственные результаты, исходя
из сложности теста; б) студенты, добровольно согласившиеся участвовать в
психологическом исследовании, приписывают участие в них важности данного
исследования, в то время как наблюдатели смотрят на это как на отражение
личной склонности этих студентов участвовать в любом эксперименте; в) на-
блюдая за поведением сверстников, студенты приходят к выводу, что данный
человек и дальше будет действовать в том же духе (подразумевая, таким обра-
зом, предрасположенность к соответствующему поведению), в то время как
деятели указывают, что лично они, вероятнее всего, в будущем предполагают
действовать иначе; г) студенты, которых просят ответить, почему их лучший
друг выбирает именно данную подружку и именно данную профилирующую
дисциплину, объясняют, что это связано с качествами их лучшего друга, одна-
ко когда дело доходит до собственного выбора, то он объясняется уже качества-
ми подружек или профилирующей дисциплины', д) люди приписывают больше
личностных черт другим, нежели самим себе [67].
Что же является причиной тенденциозности деятеля-наблюдателя? Эк-
сперимент Майкла Стормса указывает, что это - функция того, на чем
сфокусировано внимание человека [68]. Так, внимание деятеля обычно
фокусируется на его окружении и на прошлых событиях, он может обла-
дать особыми знаниями о том, какие факторы привели к данному поведе-
нию и соответствующим переживаниям. В то же время внимание наблюда-
теля почти всегда фокусируется на деятеле, то есть на том, кто совершает
действие, и поэтому наблюдатель может быть не в курсе того, какие исто-
рические или средовые причины привели к тому, что деятель поступает
так, а не иначе.
В эксперименте Стормса двое испытуемых участвовали в беседе меж-
ду собой, а два наблюдателя следили за ними - каждый за своим. После окон-
чания беседы деятели (участники беседы) и наблюдатели указывали, в какой
степени определенные типы поведения - такие, как дружелюбие, разговорчи-
вость, нервозность и доминирование, - возникли вследствие диспозиционных
характеристик или вследствие влияния ситуации. Как можно предположить,
деятели с большей вероятностью объясняли свое поведение влиянием ситуа-
ции, в то время как наблюдатели объясняли поведение деятелей в терминах их
личностных диспозиций. Это неудивительно и вполне соответствует тому, что
мы уже знаем о тенденциозности деятеля - наблюдателя.
Однако в данном исследовании имелся один интересный поворот. Ча-
сти испытуемых показали видеозапись беседы, которую засняли либо с при-
вычной для них точки зрения (то есть деятели видели пленку с изображением
поведения другого участника беседы, а наблюдатели вновь видели того чело-
века, за которым их просили понаблюдать во время беседы), либо с проти-
воположной (деятели теперь видели самих себя, а наблюдатели - <чужого>
участника беседы). Когда видеокамера фиксировала события с привычной
точки зрения, имела место тенденциозность деятеля - наблюдателя; однако,
когда угол зрения менялся на противоположный, точно так же менялась на
противоположную и тенденциозность. А именно: деятели, видевшие теперь
себя с точки зрения наблюдателя, склонялись к тому, чтобы объяснить соб-
ственное поведение на языке диспозиционных факторов, в то время как на-
блюдатели, которые теперь наблюдали ситуацию с точки зрения <своих>
участников беседы, склонялись к объяснению поведения <своего> участника
(деятеля) на языке ситуативных факторов.
Часто тенденциозность деятеля-наблюдателя может приводить к недо-
разумению и конфликту. К примеру, если Сэм опоздал на свидание к Сью-
зен, то он (деятель) будет искать объяснения собственной медлительности в
том, что он <все время попадал на дороге под красный свет>, в то время как
Сьюзен (наблюдатель) могла прийти к заключению: <Сэм потерял ко мне
всякий интерес>. Аналогичным образом, когда советские войска вторглись в
Афганистан, советская сторона объясняла этот акт своей <реакцией на вос-
стания местных жителей и необходимостью защитить свои южные границы>,
хотя внешние наблюдатели оценили данные действия лишь как еще одно
проявление советской агрессии, А когда Соединенные Штаты Америки втор-
глись в Панаму, с их стороны это было действие, направленное на <сверже-
ние наркобарона>, в то время как сторонние наблюдатели рассматривали
действия США как акт империалистической агрессии. Подобные восприятия
и атрибуции служат затем основой последующих действий, которые могут
приводить к эскалации конфликта.
Эксперимент Стормса указывает на один из методов, с помощью
которого можно погасить потенциальный конфликт в зародыше, пока он
не произошел: поменяйте точки зрения деятелей и наблюдателей! Один из
способов сделать это - усилить эмпатию через проигрывание противопо-
ложной роли. Другим тактическим приемом, активно используемым для
развития международных отношений, являются программы культурного
обмена, когда граждане одной страны какое-то время проживают на тер-
ритории другой. Оба указанных способа изменяют как точку зрения, так и
информацию, доступную для осуществления атрибуций,
В главе 8 мы рассмотрим чрезвычайно мощную и успешно апробиро-
ванную технику под названием <сенситивный тренинг>, которая нацелена
на улучшение межличностного взаимопонимания посредством обеспече-
ния обратных связей между участниками тренинга, то есть информирова-
ния их о том, как видят и воспринимают мир другие.
Тенденциозности в познании себя. А теперь настало время обратить вни-
мание на то, что происходит с нашим социальным познанием в процессе
познания самого важного объекта - нашего собственного Я.
С точки зрения психологии, одной из главных целей является сохране-
ние и улучшение нашего мнения о себе. Если следовать взглядам Уильяма
Джеймса, это особенно верно по отнощению к нашему социальному и ду-
ховному Я. Как утверждает Джеймс:
<Социальное Я... стоит выше материального Я... Мы больше должны забо-
титься о нашей чести, наших друзьях и человеческих привязанностях, чем о здо-
ровой коже или о богатстве. А что касается духовного Я, то эта ценность настоль-
ко высока, что ради того, чтобы не потерять ее, человек должен быть готов рас-
статься с друзьями, славой, собственностью, да и с самой жизнью> [69].
Будучи важнейшим источником мотивации - то, как мы воспринима-
ем себя самих, - в огромной степени влияет на все наши социальные когни-
ции [70]. Более подробно мы обсудим процессы, связанные с Я-процессами,
в следующей главе. Сейчас же давайте отметим два основных способа, по-
средством которых наше Я влияет на социальное познание: эгоцентрическое
мышление и самовозвеличивающую тенденциозность.
Эгоцентрическое мышление. Эгоцентрическое мышление означает тен-
денцию воспринимать себя находящимся ближе к центру событий, чем это
есть на самом деле [71]. Большинство людей вспоминают события прошлого
так, как будто они играли в них ведущую роль, контролируя и влияя на
поведение других людей.
Можно привести множество примеров эгоцентрического мышления,
и, возможно, один из самых интересных из них зафиксирован в исследова-
нии ученого-политолога Роберта Джервиса [72]. Он утверждает, что мировые
политические лидеры весьма склонны считать (хотя и без достаточных осно-
ваний), что любое действие иностранной державы является либо ответным
актом на их собственные предшествующие решения, либо оно предпринято
с намерением вызвать некие ответные действия с их стороны. Иными слова-
ми, политический лидер полагает, что мир международной политики вра-
щается вокруг его собственной персоны. Например, на всем протяжении
второй мировой войны Гитлер приписывал факт отсутствия бомбардировок
германских городов британскими ВВС желанию британского командования
избежать ответных ударов, а не нехватке самолетов в Великобритании (что
было истинной причиной).
Очень часто политические лидеры убеждены, что их действия расстраива-
ют зловещие намерения неприятеля, в то время как фактически никаких злове-
щих актов не планировалось или от этих актов по каким-то причинам успели
отказаться. Именно под эту категорию подпадает случай, происшедший с офи-
циальными лицами в администрации президента Никсона, которые предска-
зывали мощное наступление северовьетнамских сил во время визита Никсона в
Китай и потому настаивали на превентивных мерах в виде массированных бом-
бардировок противника. По окончании же войны стало ясно, что планов по-
добного наступления не существовало. Точно так же сегодня закат Советского
Союза часто рассматривается в Америке главным образом как результат дорого-
стоящей программы вооружений, осуществленной президентом Роналдом Рейга-
ном, нежели как результат экономических и структурных проблем в самом
Советском Союзе, накапливавшихся и разраставшихся на протяжении мно-
гих лет.
Джервис делает следующее леденящее душу заключение по поводу
того, как эгоцентрическое мышление воздействует на глав государств. Убеж-
дение (по большей части ошибочное) ведущих политиков в том, что они
являются причиной того или иного поведения других стран, приводит к
преувеличенной вере в политику устрашения - к убеждению в том, что
можно предотвратить будущие события наказанием или угрозой наказа-
ния. А это почти всегда не так.
Разумеется, политические лидеры - не единственные, кто убежден,
что они контролируют события. Это достаточно распространенный фено-
мен и среди нас, <простых> людей. В несложном эксперименте Эллен Лэн-
джер [73] продемонстрировала силу <иллюзии контроля>. Исследование зак-
лючалось в том, что испытуемые покупали лотерейные билеты. Важным
моментом было то, что некоторые из них могли выбрать, какой билет
купить, в то время как другие должны были брать тот билет, который им
предлагал экспериментатор. После этого испытуемым была предоставлена
возможность продать свои билеты обратно экспериментатору. Лэнджер обна-
ружила следующую закономерность: те испытуемые, которые сами выбира-
ли билеты, заламывали за них цену, иногда в четыре раза превышающую
цену, назначенную теми испытуемыми, кому билеты достались по разнаряд-
ке. Видимо, у испытуемых возникла иллюзия, что их действия по выбору
билета могли повлиять на результат, они считали тот билет, который они
выбирали сами, более <счастливым>.
Конечно, все мы прекрасно знаем о том, что выигрыш определялся
просто случайно, и, независимо от того, кто его выбирал, ни у одного из
билетов не было большей вероятности оказаться выигрышным. Однако ил-
люзия контроля, порожденная эгоцентрическим мышлением, очень сильна,
поэтому неудивительно, что в большинстве проводимых лотерей покупате-
лям позволяют самим выбирать <счастливый билетик>.
Убеждение в том, что наше Я является центром Вселенной, позволяет
объяснить парадокс, который демонстрируется ежедневно на страницах аме-
риканских газет. Состоит он в следующем. Хотя многие американцы чрезвы-
чайно горды технологическими и научными достижениями своей страны,
однако менее 10% дневных американских газет регулярно печатают колонки,
посвященные науке. И наоборот, более 90% тех же самых газет содержат ежед-
невные астрологические колонки, посвященные попыткам предсказать буду-
щее человека, основываясь на положении звезд в момент его рождения. Как это
могло произойти? Ответ состоит в том, что предмет, которым <торгуют> ежед-
невные гороскопы, относится к классу <утверждений Барнума>, названных так
по имени Финеаса Тейлора Барнума*, заметившего однажды: <Дураки рожда-
ются каждую минуту>. <Утверждения Барнума> - это описания личности, со-
* Знаменитый американский театральный и цирковой импрессарио XIX в., создатель сети
цирков Барнума.
ставленные так, что они верны почти для каждого человека. Например: <Вы,
вероятно, сдержанны среди незнакомых людей> или <Вы смотрите на жизнь
со смешанным чувством оптимизма и пессимизма>, или <Вы часто открыты
мнениям других, но, когда потребуется, вы можете твердо стоять на своем>.
Все эти описания приложимы почти к каждому из нас. Но ввиду присущей
нам тенденции мыслить эгоцентрично почти каждый убежден, что <утверж-
дение Барнума> больше всего подходит именно к нему (или к ней); большин-
ство не доводит мысль до конца и не осознает, что и почти все остальные
думают так же. Отсюда и привлекательность газетных гороскопов для огром-
ного числа людей.
В одном из экспериментов, задуманных с целью проверить, до какой
степени можно уверовать в <утверждения Барнума>, Ричард Петти и Ти-
моти Брок [74] предложили испытуемым некий фиктивный личностный
тест, а затем сообщили им фиктивные же результаты тестирования. Так,
половина испытуемых получила в свой адрес положительное <утвержде-
ние Барнума>, описывающее их как людей с <открытым мышлением> (то
есть способных воспринять разные позиции по одной и той же проблеме),
в то время как вторая половина - также положительное утверждение, но
описывающее их как людей с <закрытым мышлением> (то есть таких, кото-
рые, приняв собственное решение, твердо стоят на своем). Хотя сообщения
о результатах, повторяю, были чисто фиктивными, почти все испытуемые
сочли, что они получили очень точную характеристику собственной лично-
сти. И даже более того! Петти и Брок обнаружили, что <вновь обретенная
личность> испытуемых повлияла на их последующее поведение. Конкретно
это заключалось в следующем. И <открытых> и <закрытых> испытуемых по-
просили изложить свои мнения по проблемам, каждая из которых предпола-
гала возможность существования двух различных позиций. Те из испытуе-
мых, которые методом случайной выборки получили <утверждение Барну-
ма>, описывающее их как людей с <открытым мышлением>, изложили свои
мнения в пользу обеих позиций по каждой из затронутых проблем, в то
время как испытуемые с <закрытым> мышлением чаще высказывали аргу-
менты лишь в пользу одной из позиций. Это еще один пример того, как
наши убеждения и ожидания могут творить социальную реальность.
Склонность к эгоцентрическому мышлению порой проявляется весьма
тонко, часто влияя на наше запоминание прошлых событий и другой ин-
формации.
Один из наиболее часто получаемых исследовательских результатов
состоит в том, что люди значительно лучше запоминают информацию,
касающуюся их самих [75]. Более того, работая в группах, индивиды больше
склонны вспоминать и фокусировать внимание на своих собственных ре-
зультатах и запоминать их, жертвуя информацией о деятельности других.
К этому можно добавить, что если человек играет активную роль в генери-
ровании информации, то эта информация запоминается лучше, чем инфор-
мация, которую человек получил, оставаясь пассивным. Наконец, исследова-
ния с завидным постоянством демонстрируют превосходство запоминания
информации, связанной с собственным Я. Иными словами, когда люди ду-
мают о том, как тот или иной термин или объект приложим к ним, они
запоминают его лучше, чем когда они думают о том, как он приложим к
другим людям.
Роль эгоцентрического мышления в процессах запоминания имеет прак-
тические последствия и для студентов: один из лучших способов запомнить
материал этой книги - соотнести его с вашим личным опытом, подумать о
том, как материал может быть приложим к вам самим. Это поможет вам
лучше сдать грядущие экзамены.
Самовозвеличивающая тенденциозность. Эта тенденциозность заклю-
чается в склонности людей осуществлять диспозиционные атрибуции в
случае успеха и ситуативные - в случае неудачи.
Например, если Линда, играя в баскетбол, забрасывает мяч в корзи-
ну из трудного положения, то есть вероятность, что она припишет это
своему меткому глазу и особой прыгучести. В то же время, если она прома-
жет, то всегда сможет утверждать, что в момент прыжка ее толкнули или
она неудачно скользнула ногой по мокрому месту на площадке.
Много возможностей для проявления самовозвеличивающей тенден-
циозности дает вождение автомобиля. Ниже приведены реальные пись-
менные объяснения водителей, вовлеченных в дорожные происшествия.
Как вы убедитесь, самовозвеличивающая тенденциозность в данных слу-
чаях более чем очевидна [76]:
<Телеграфный столб налетел на меня и задел бампер в то время, как я
пытался увернуться от столкновения>.
<Невидимая машина выскочила буквально из ниоткуда, ударила меня и
исчезла>.
<В тот момент, когда я ударился задом о другую машину, моя была при-
паркована по всем правилам>.
<Когда я подъехал к перекрестку, обзор мне загородила высокая изгородь
у дороги. Другой машины я просто не заметил>.
<Пешеход ударил мою машину и упал под нес>.
Исследователи собрали богатый урожай доказательств в поддержку
житейски очевидной закономерности: люди легко принимают хорошее в
себе и отрицают плохое. Вот некоторые примеры: а) студенты, хорошо сдав-
шие экзамен, приписывают результат своим способностям и усилиям, а сту-
денты, сдавшие его плохо, - плохим вопросам или невезению; б) игроки в
азартные игры воспринимают свои успехи как результат, основанный на
умении, а неудачи - как проявление случайности; в) когда супруги подсчи-
тывают, какой процент времени каждый обычно посвящает домашним де-
лам, то общая сумма превышает 100%, иными словами, каждый из супругов
сам о себе думает, что он больше трудился по дому, чем думает о его вкладе
другой супруг; г) в общем люди оценивают себя выше, чем их оценивают
другие, и убеждены, что их уровень <выше среднего>; д) в группах, состоя-
щих из двух участников и выполняющих сложное задание, хороший резуль-
тат принимается без возражений и разбирательств, а большую часть ответ-
ственности за плохой результат каждый из членов группы перекладывает на
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |