Семантика научных терминов. Новосибирск, 1982; Философские проблемы логики (в соавт.). М., 1984; Элементы логики действий (в соавт.). М., 1991; Обработка языка и логика предикатов (в соавт.). Новосибирск, 1993.
ПИРС (Peirce) Чарльз Сандерс (1839—1914) — амер. философ и ученый, основатель прагматизма. Род. и бoльшую часть жизни провел в г. Кембридже (шт. Массачусетс). Время от времени читал курсы лекций в Гарварде и ун-те Джонса Хопкинса. Он публиковал в основном журнальные статьи и рецензии. Однако изданное после смерти П. в 1930-е гг. собр. соч. составило 8 больших томов, дающих полное представление о многогранности таланта амер. философа. Тексты П. не носят систематического характера, но они при этом полны оригинальных идей. Он внес существенный вклад в развитие современной (математической) логики, семиотики и методологии экспериментальных наук, разрабатывал свою собственную метафизическую систему. В 1871 на заседании Метафизического клуба (связанного с Гарвардским ун-том) он обсудил рукопись, которая была впоследствии издана в виде двух статей в «Ежемесячнике популярной науки» (1877— 1878). В те годы позиция П. еще не воспринималась как начало нового филос. направления. Лишь в 1897 У. Джеймс в публичной лекции «Философские концепции и практические результаты» возвестил о появлении нового филос. направления — прагматизма, истоки которого он обнаруживал в ранних статьях П.
Первая из этих статей называется «Закрепление верования». Она начинается с обсуждения вопроса о связи развития логики с развитием естественных наук. Необходимо учитывать, что речь в статье идет именно о логике научного познания. П., будучи одним из создателей современной логики, как методолог никогда не отрывал «чистую» логику от психологии мышления. Это не означает, что он был сторонником психологизма в логике. Он стремился к проявлению главных принципов, которыми руководствуется ученый в процессе познания. В ходе проведенного им исследования выяснилось, что эти принципы имеют и более широкую сферу применения в др. областях человеческой деятельности. Все мы, отмечал П., различаем ощущения сомнения и верования (belief). Практическое их различие заключается в том, что именно верования руководят нашими устремлениями и формируют наши действия. Чувство уверенности есть свидетельство установления некоторой привычки, которая будет определять дальнейшие действия. Сомнение же есть неприятное, неудовлетворенное состояние человека, от которого он всеми силами стремится избавиться и перейти в состояние верования (в смысле убежденности, уверенности в ч.-л., а не религиозной веры). Т.о., и сомнение, и верование оказывают на нас влияние, хотя и по-разному. Верование не сразу заставляет действовать, но ставит нас в такие условия, что мы будем действовать определенным образом, если к тому будет повод. Сомнение же сразу стимулирует действия, пока оно не будет преодолено. Сомнение должно быть реальным, жизненным, обусловленным определенной ситуацией. Правда, П. еще не эксплицировал признаки такой ситуации — позднее это сделал в своих работах Дж. Дьюи.
Процесс перехода от состояния сомнения к состоянию верования П. называет «исследованием», имея в виду не только научное исследование. Что же касается собственно научного исследования, то, как показал П. в своих методологических текстах, оно проходит три стадии. Во-первых, стадию абдукции, т.е. выдвижения неожиданной гипотезы, являющейся главным творческим вкладом ученого. Во-вторых, стадию дедукции, заключающейся в выведении из гипотезы следствий и проверке формальной правильности (непротиворечивости, прежде всего) данной процедуры. И в-третьих, стадию индукции, когда на основе статистических данных проверяются следствия. При этом если гипотеза была верной, то в результате проверки она перестает казаться неожиданной. Цель исследования — «твердое мнение». Это понятие, судя по заявлениям П., для него важнее понятия истины.
Твердое мнение, или верование, должно быть закреплено. На взгляд П., возможны четыре способа закрепления верований, достоинства и недостатки которых он сопоставляет. Во-первых, люди используют метод упорства, которому присущи такие достоинства, как сила, прямота, простота; в целом всегда полезнее во что-то верить, чем вообще не верить. Но этот психологический метод индивидуалистичен. Не будучи в своей массе отшельниками, люди неизбежно задумываются о закреплении верований в рамках общества. Во-вторых, метод авторитета (также психологический по своей природе) имеет немалые преимущества перед методом упорства; этот метод, допуская одни верования и не допуская другие, помогает достаточно долго сохранять в том или ином обществе мир. В особенности данный метод широко применялся в теократических обществах Средневековья. Однако никакой общественный ин-т никогда не сможет контролировать мнения каждого субъекта. Организованные верования в конце концов начинают вызывать сопротивление людей, не желающих быть духовными рабами. В-третьих, априорный (метафизический) метод, по П., в плане рациональности превосходит предыдущие методы. «Исследование» в данном случае выступает как процесс формирования определенной теории. Но мода на ту или иную метафизическую теорию проходит. Пристрастия людей постоянно колеблются между материалистическими и спиритуалистическими теориями. Только научный метод способен объективно детерминировать наши мнения. В ходе осуществления исследования по этому методу разные люди должны приходить к одним и тем же результатам. Основной гипотезой научного метода П. считает признание существования реальных вещей, свойства которых не зависят от наших мнений о них. Эти «реальности» воздействуют на органы чувств в соответствии с постоянными законами восприятия. Поскольку главное понятие научного метода — понятие «реальности» — проясняется лишь во второй статье П., то центр тяжести объяснения данного метода также переносится в эту статью. Он подчеркивает не только эпистемологическую, но и моральную сторону научного метода: успех в науке предполагает достойное моральное поведение, а преступник, как наивно полагал амер. философ, вообще не может быть ученым. Идеалы логики «исследования» он сближал с идеалами морали.
Статья «Как сделать наши идеи ясными» начинается с критики классического (логико-рационалистического) учения о ясности (как психологической узнаваемости) и отчетливости (возможности определения в абстрактных терминах) идей. Критика одного из положений рационалистической эпистемологии объясняется не только желанием П. «по контрасту» противопоставить научный метод, но и подчеркнуть принципиальную новизну своего методологического подхода. По схеме П. Р. Декарт, который с помощью методического сомнения отбросил догмы схоластиков и стал искать истинные принципы в самом мышлении, совершил важный переход от метода авторитета к априорному методу. Однако фр. философ доверился самонаблюдению и не показал отличия ясной идеи от идеи, лишь кажущейся ясной. Хотя Г.В. Лейбниц впоследствии и уточнил понятие отчетливости, но все свел к формальным дефинициям. Поэтому, убеждает П., нам необходима подлинная ясность идей. Он призывает использовать понятия «сомнения» и «верования» в самом широком смысле, фиксирующем возникновение и разрешение некоторой проблемы в мышлении. Мышление же он трактует как определенным образом структурированную последовательность ощущений, проходящих в сознании. Значение наших мыслей заключается в тех привычках к действию, которые они формируют. Цель же любого действия воплощается в производстве ощущаемых результатов. В этом контексте П. и формулирует свое правило достижения высшей ступени ясности (которое более известно как «Принцип П.»): «Если мы рассмотрим «практические последствия», которые, как мы полагаем, могут быть произведены объектом нашего понятия, то понятие об этих последствиях и будет нашим полным понятием об объекте». П. приводит примеры прояснения значения отдельных понятий, начиная с наиболее простых случаев и заканчивая филос. понятием «реальность». Как, к примеру, прояснить понятие «вес»? Сказать, что оно означает тяжесть тела, означает сказать, что в отсутствие противоположно направленной силы оно упадет. Понятие же «сила» имеет операциональное значение, ибо оно помогает нам объяснять изменения в движении тел.
Прагматистский принцип конкретизировался П. в теории знаков, которые он подразделил на 76 типов. Его семиотические разработки базируются на положении, что перевод слова в понятие о вызываемых им действиях равносилен указанию на то, что слово как знак обозначает эти действия. Он подчеркивал, что всякое мышление имеет знаковый характер. Человек не только интерпретирует знаки, но и сам является знаком для себя в будущем, знаком своего будущего поведения. Фактически, для П. человек — это производящее знаки существо.
Амер. философ следующим образом проясняет понятие «реальность». Он признает, что в обычном употреблении смысл данного понятия кажется наиболее ясным. Так, реальным признается то, чьи характеристики независимы от того, что кто-либо мог подумать о них. Но этого недостаточно. Следует рассмотреть чувственно воспринимаемые последствия вещей. Главным же действием вещей для нас является производство верований, напоминает П. Мнение, в отношении которого согласны все участвующие в некотором исследовании, и будет тем, что называют «истиной», а объект, представленный в этом мнении, обладает «реальностью». Философ, связывающий научный метод с тезисом о независимости объекта восприятия от самого чувственного восприятия, одновременно делает объект зависимым от наших мнений и убеждений в отношении его. В то же время подчеркивание П. социального характера истины (истина как то верование, к которому могло бы прийти сообщество ученых) объективно выводило П. за рамки феноменалистской эпистемологии, что и проявилось в его более поздних текстах. Он, напр., отмечал, что, когда ученый-экспериментатор говорит о к.-л. феномене или эффекте, он, как правило, имеет в виду не конкретное событие, зафиксированное кем-либо, но то, что обязательно произойдет, если в соответствующих условиях экспериментатор начнет действовать по определенному плану. Отсюда значение любого научного положения лежмт в будущем, которое оно способно предсказывать и приближать.
Популяризация прагматизма Джеймсом вызвала негативную реакцию П., который, дабы дистанцироваться от подхода своего коллеги, даже предложил использовать новый термин «прагматицизм». Джеймс до крайности довел тезис прагматизма о том, что цель человека в действии. На самом деле действие должно вести к чему-то, отличному от непосредственных практических результатов. Так что расхождение П. со взглядами Джеймса в начале нашего столетия объясняется не только рекламно-популяризаторской деятельностью последнего, но и имманентными теоретическими причинами. Дело в том, что первый, помимо глубокой разработки вопросов символической логики, семиотики и методологии экспериментальных наук, строил свою оригинальную метафизическую систему. Он высоко ценил роль общих идей, считая себя реалистом в средневековом смысле слова и критикуя британский номинализм. Именно к общим идеям должны вести человеческие действия.
От позитивизма прагматизм в целом отличается достаточно благожелательным отношением к широкой метафизической проблематике. В основе метафизики П., в частности, лежит общая идея космической эволюции. Главные характеристики процесса эволюции схватываются такими идеями, как идея синехизма (непрерывное становление приводит к прогрессу рациональности в мире), техизма (учение о роли случая в эволюции и несводимости всех изменений к механическим закономерностям) и агапизма (учение об «эволюционной любви», вносящей в мир благо и совершенство).
Collected Papers. Vol. 1—8. Cambidge. (Mass.), 1931 — 1958; Пирс Ч. Закрепление верования. Как сделать наши идеи ясными // Вопросы философии. 1996. № 12.
Мельвиль Ю.К. Чарлз Пирс и прагматизм. М., 1968; Moore E.C. American Pragmatism: Peirce, James and Dewey. New
York, 1961; Ayer A.J. The Ongines of Pragmatism. San Francisco, 1968; Rorty R. Consequences of Pragmatism. Universiry of Minnesota Press, 1982.
А.Ф. Грязнов
ПИСАРЕВ Дмитрий Иванович (1840—1868) — литературный критик и публицист. В 1861 окончил историко-филологический факультет Петербургского ун-та и стал ведущим критиком жур. «Русское слово», а затем и «Дело». 1862—1866 провел в Петропавловской крепости, продолжая литературную работу, жизнь завершилась трагически — утонул в Балтийском море. В истории рус. общественной мысли П. занял неординарное место, будучи одновременно родоначальником рус. нигилизма и представителем рус. Просвещения 1840—1860-х гг. Как нигилист он призывал бить направо и налево, разбить все, что можно разбить, как просветитель — был на стороне поборников культа «разума» и «правды», слыл непримиримым обличителем «врагов человечества», невежества, застоя и бесправия. Просветительские идеи «естественного права» и «естественных потребностей человека» были основным и главным принципом почти всех его суждений. Его мысли в области социальной философии были поэтому достаточно узки и бедны, поскольку одна лишь забота о голодных и раздетых не могла стать основой позитивной социально-экономической программы. Филос. интересы сформировались под влиянием К. Фохта, Л. Бюхнера, Я. Молешотта, позитивизма О. Конта, эволюционной теории Ч. Дарвина. О философии Платона П. писал в вульгарно-уничижительном тоне, а у Гегеля усматривал только лишь «диалектические фокусы».
Отдельные исследователи считают П. предтечей субъективного метода в истории из-за его мнения, что история есть осмысление событий сквозь призму писательской личности. Приняв в литературной критике позицию «чистого искусства», П. пришел к идее «разрушения эстетики», доказывая, что у искусства вообще нет никаких законов и принципов. Судьба самого П. и его идей была парадоксальным соединением принципов вульгарного материализма, нигилизма и утилитаризма.
Полн. собр. соч.: В 6 т. СПб., 1909—1913; Соч.: В 4 т. М., 1955-1956; Избр. произв. Л., 1968.
Переверзев В.Ф. Д.И. Писарев. М., 1929; Маслин М.А. Д.И. Писарев в борьбе за материализм и социальный прогресс. М., 1968.
ПИФАГОР — один из первых др.-греч. философов (6 в. до н.э.), основатель легендарного Пифагорейского товарищества. По совету Фалеса учился мудрости в Египте (22 года), затем в Вавилонии (12 лет), куда попал в числе плененных персами египтян, и, возможно, в Индии. Учение П. — типичная протофилософия, сочетающая пережитки художественно-мифолого-религиозного мировоззренческого комплекса и магии, с одной стороны, и ростки нового филос. мировоззрения на основе пифагорейской науки (математика, астрономия, медицина, евгеника, диететика и др.) — с др.
Согласно П., «самое мудрое — число», «душа есть гармония», «справедливость — число, помноженное само на себя» (т.е. преступление и наказание должны быть подобны сторонам квадрата). П. освободил арифметику «от служения делу купцов» (Аристоксен) и придал ей статус свободной абстрактной науки. Геоцентризм П. был превзойден вторым великим пифагорейцем, Филолаем: Земля движется в мировом пространстве, но не вокруг Солнца, а вокруг невидимого с Земли некоего Центрального огня, вокруг которого вращается и Солнце, светящееся отраженным светом. Мир познаваем в той мере, в какой апейрон (беспредельное) организовано числом и пределом: «Где нет числа и меры — там хаос и химеры». Третий великий пифагореец, Архит (4 в. до н.э.) — не столько философ, сколько ученый, математик. Трактовка П. как мистической личности, а Пифагорейского союза как религиозной организации ошибочна. Пифагорейский союз («Великая Греция» — греч. города-гос-ва на юге Италии, центр Кротон) — философско-научная организация. В нее принимались свободные после многолетнего испытания, собственность была общей — «У друзей все общее» (П.), пифагорейцы жили и питались совместно. Одно время пифагорейцы процветали, но затем «товарищество» распалось. Сочинения пифагорейцев не сохранились, за исключением немногих фрагментов, их учение и образ жизни известны из доксографии, причем количество информации возрастает по мере удаления во времени от пифагореизма (6—4 вв. до н.э.), что не может не настораживать.
П. и ранние пифагорейцы разделяли орфическое учение о переселении душ (метемпсихоз). Согласно легенде, П. знал о своих прежних воплощениях. В некоторых существах он узнавал своих умерших друзей («Ворона серотелая летает не спеша — твоя осиротелая в ней каркает душа»). Поздние пифагорейцы учили о смертности души как гармонии частей живого тела, уподобляя ее гармонии цитры, пока та цела.
Фрагменты: Diets Я., Kranz W. (Hrsg.). Die Fragmente der Vorsokratiker. Bd 1. Berlin, 1951; Vogel C.J. de. Pythagoras and Early Pythagoreanism: An Interpretation of Neglected Evidence on the Philosopher Pythagoras. Oxford, 1966; Timpanaro Cardini M. (ed.). Pitagorici. Testimonianze e frammenti. V. 1—2. Firenze, 1969.
ПИФАГОРЕИЗМ — совокупность др.-греч. филос. и научных концепций, восходящих к Пифагору (6 в. до н.э.) и основанному им замкнутому элитарному духовному обществу в «Великой Греции» (греч. города-гос-ва на юге Аппенинского полуострова и на востоке Сицилии). Почти вся информация об этом обществе — позднеантичная (неоплатоники Порфирий и Ямвлих, Диоген Лаэртский). Многолетнее наблюдение, продолжительное молчание, нравственно-интеллектуальные добродетели, обобществление собственности («У друзей все общее» — Пифагор) — условия приема в общество. Укрощение страстей, преодоление уныния, почитание старших по обществу, особенно Пифагора, развитие механической и смысловой памяти, гимнастика и морские купания, музыка как укротительница гнева, мягкая медицина (мази), забота о здоровом потомстве, диета, отказ от алкоголя, занятия математикой, астрономией, философией (слово «философия» — нововведение Пифагора), участие в управлении гос-вом — основные обязанности пифагорейцев. Даже после распада пифагорейского общества пифагорейский образ жизни соблюдался его адептами. О нем писал Платон.
Дополнив апейрон Анаксимандра как «беспредел» пределом (дуализм), поняв последний как геометризированное число, П. геометризировал и физический мир (земля состоит из кубов, огонь из тетраэдров и т.д.), и арифметику (единица — точка, два — линия, три — плоскость, четыре — тело и т.д.; числа: линейные, прямоугольные, квадратные, треугольные, кубические и т.д.), положив тем самым начало аналитической геометрии.
Есть самое мудрое число. Все имеет свое число. Душа — самодвижущееся число. Боги числообразны. П. не считал числа первичными по отношению к вещам, как это полагали Платон и академики. В астрономии пифагореец Филолай (5 в. до н.э.) отверг геоцентризм и положил в центр Космоса («Космос» — нововведение Пифагора) Центральный огонь, вокруг которого вращаются Земля, Противоземлие (Антихтон), Луна, Солнце (кристаллическое тело, светящее отраженным светом), пять планет. П. разделял фантастическое учение о переселении душ (метемпсихоз).
Вытесненный платонизмом, П. ожил в 1 в. до н.э.: римлянин Публий Нигидий Фигул, иудей-военнопленный Александр Полигистор. Постпифагореизм — идеалистическо-мистическое учение. Первоначала — монада (единица) и неопределенная двоица, порождающие числа, из них точки, линии, плоские и объемные фигуры, из них физические тела (Александр Полигистор). К постпифагореизму примыкает «чудотворец» Аполлоний Тианский (1 в. н.э.). Образ самого Пифагора приобретает все более чудотворные черты. Впрочем, постпифагореизм трудно отличить от среднего платонизма. Убеждение П. в точной числовой основе мира («предел») побудило И. Кеплера искать законы обращения планет.
Diets И., Kranz W. (Hrsg). Die Fragmente der Vorsokratiker. Bd I. Berlin, 1951; Pitagorici. Testimonianze e frammenti. Vol. 1 — 2. Firenze, 1969.
ПЛАТОН (niato) (427—347 до н.э.) — др.-греч. мыслитель, наряду с Пифагором, Парменидом и Сократом — родоначальник европейской философии, глава филос. школы Академия.
Биографические данные. П. — представитель аристократического семейства, принимавшего активное участие в политической жизни Афин. Получил традиционное для аристократического юноши воспитание (физическое и мусическое). В юности слушал софиста гераклитовской ориентации Кратила, в 20 лет знакомится с Сократом, начинает регулярно посещать его беседы и отказывается от реальной политической карьеры (хотя как философ всю жизнь занимался проблемами гос-ва и законодательства). Его нрав отличался крайней застенчивостью и замкнутостью. После смерти Сократа (399) П. уезжает в Мегары. Принимает участие в Коринфской войне, в походах в Танагру (395) и Коринф (394). В 387 посещает Юж. Италию и Сицилию (Сиракузы), где знакомится с Дионом, приближенным правителя Сиракуз Дионисия I. Знакомство с Дионом, попавшим под обаяние личности П. и его образа мыслей, предопределило впоследствии еще две поездки П. в Сицилию (в 367— 366 и в 361), что представляло собой своеобразный эрзац политической деятельности, но приносило самые настоящие опасности, заботы и огорчения. Возможно (хотя и менее вероятно), П. побывал и в Кирене (Сев. Африка), где жил геометр Феодор.
Школа П. Согласно ряду свидетельств, П. по возвращении из Сицилии (387) основал свою филос. школу в Академии. Вероятнее всего, «школа П.» как автономная институция со своим распорядком жизни и занятий формировалась постепенно, о чем свидетельствуют и сочинения П. По принятому обычаю школа П. также стала именоваться Академией. Это была частная институция, созданная по инициативе П. и поддержанная его учениками и последователями. Среди принадлежавших к платоновскому кружку — его племянник Спевсипп, Ксенократ, знаменитый математик и астроном Евдокс Книдский. В 366 в Академии появляется Аристотель и остается там вплоть до смерти П.
Очерк литературной деятельности П. П. начинает писать в том жанре прозаических сочинений, который к нач. 390-х гг. был наиболее развит и распространен, — в жанре судебной речи: «Апология Сократа» — первый законченный и дошедший до нас текст П., который был опубликован около 392. «Апология» отличается несомненным литературным совершенством, и в ней сформулированы основные установки П. (о чем ниже). Около 386 написана речь «Менексена» в жанре политической речи (надгробная речь, похвала афинянам, павшим за отечество). Затем (во втор. пол. 380-х гг.) П. пишет эпидиктические (показательные) речи: три речи «Федра» на парадоксальную тему (похвала невлюбленному поклоннику и божественному безумию), шесть энкомиев (похвальных речей) Эроту и энкомий Сократу, вошедшие в «Пир».
Из этих речей написанная первой «Апология» намечает ту проблематику, которая становится центральным предметом размышлений П.: несовместимость индивидуальной добродетели и существующего государственного устройства. Здесь же в «Апологии» П. обнаруживает свою пифагорейскую ориентацию, делая Сократа прямым инструментом божественной воли и излагая его устами учение о бессмертии души.
Свои размышления о гос-ве П. в неизвестной нам форме обнародовал еще до 392 (когда были поставлены «Женщины в народном собрании» Аристофана, содержащие пародию на проект платоновского гос-ва (фр. 571—710). Именно ради развития проблемы справедливости П. обращается к жанру диалога, который уже разрабатывался сократиками, но еще не имел устоявшихся форм: его зачаточная форма, возможно, отражена в «Апологии» (20а2 — 20сЗ), где Сократ воспроизводит свой разговор с Каллием. О том, что форма диалога установилась у П. не сразу, свидетельствует «Горгий», ранний вариант которого создается после первой сицилийской поездки. Только постепенное оформление школы П. во втор. пол. 380-х гг. позволило найти ту литературную форму, которая на последующие двадцать лет оказалась продуктивной.
Чтобы задать для школы стилистический ориентир, П. начинает писать диалоги, пересказанные самим Сократом или кем-то из его учеников и содержащие рамку, в которой описывались место действия и его участники, их характеры и реакция на ход беседы. В диалогах, пересказанных самим Сократом, специальное внимание уделяется состоянию благородного юноши, с которым Сократ беседует. Правила этой литературной игры предполагали отказ от изображения современности и разработку реальности ушедшего 5 в. Первый такой диалог, продолживший разработку темы справедливости и гос-ва, — «Протагор». Здесь тема политики существенно объединена с темой воспитания (в соответствии с общесофистической постановкой вопроса).
После этого П. пишет рамку для «Менексена», вводит в общий ход беседы уже созданные речи «Федра» и «Пир», наряду с завершением «Пира» пишет «Федона», начинает работу над «Государством» как над пересказанным диалогом, создает «Евтидема», «Хармида» и «Ликсида». Все эти диалоги (включая начало «Государства») рассчитаны на широкий круг слушателей (каковой и описан, напр., в «Евтидеме» и «Хармиде»).
Однако параллельно с этим (начиная примерно с «Федона») в кружке П. получает все более самостоятельное значение детальное обсуждение отдельных тем, имеющее интерес и значение преимущественно для членов кружка (в «Федоне» — четыре доказательства бессмертия души). В русле этой тенденции появляются диалоги «Менон» (подчеркнувший значение математики для школы П.) и «Кратил» (с его учением о природе имени и о роли диалектики в правильном установлении имен), а «Теэтет» свидетельствует о том, что форма пересказанного диалога уже потеряла свое значение в качестве стилистического регулятива (воспроизводя беседу Сократа и Теэтета, Евклид оговаривает прямую драматическую форму диалога без разъяснений «а я сказал», «а он заметил»): техника ведения беседы приобрела самостоятельное значение.
Об этом свидетельствует и разработка новой проблематики, проявившейся в тех же диалогах: природа знания (концепция знания-припоминания в «Федоне» и «Меноне», проблема природной правильности имени в «Кратиле», обсуждение тезиса Протагора «человек есть мера всех вещей» в «Кратиле» и «Теэтете»).
Между второй и третьей сицилийскими поездками П. завершает «Государство», начинает «Законы» и пишет диалог «Парменид», в котором подчеркивает приоритетную роль критерия и инструментов познания. Обсуждение этой проблемы вызвано появлением в Академии юного Аристотеля, который, продолжая писать и диалоги, вводит в школу П. новые жанры, позволяющие специально и систематически разрабатывать отдельные проблемы и дисциплины, а также регламентировать разные стороны школьной жизни (правила постановки вопросов, технику ведения рассуждений и диспутов, категориальный аппарат и инструментарий философии).
После третьей сицилийской поездки П. задумывает монументальные трилогии, но только отчасти осуществляет свои замыслы: из трилогии «Тимей», «Критий», «Гермократ» второй диалог не завершен, последний — вообще не написан; из трилогии «Софист», «Политик», «Философ» написаны только первые два диалога. Сократ перестает быть ведущим участником беседы («Тимей» представляет собой монолог пифагорейца Тимея о создании мира и человека, «Критий» — монолог Крития об Атлантиде), а в «Законах» Сократа вообще нет. На диалогах этого периода сказываются новые требования к методической оснащенности философии, выдвигаемые в Академии Аристотелем. Единственный традиционный сократический диалог этого периода — «Филеб», где под именами Филеба и Протарха П. вывел Евдокса и Аристотеля. Гибелью Диона (в 354) вызвано написание VII Письма — первой в европейской литературной традиции автобиографии. Параллельно неведомые нам ученики Академии пишут «Гиппий Больший», «Гиппархий», «Сизифий», «Миносий», «Демодокий» и ряд писем, а также «О добродетели» и «О справедливости».
Основные проблемы платоновской философии. П. поддержал основные тенденции предшествующей философии, возникшей в школе Пифагора, принципиально осознавшей свою предметную область в школе Парменида, получившей развитие в школах софистов, Сократа и сократиков. От пифагорейцев П. унаследовал противопоставление божественной и человеческой мудрости, учение о бессмертии души и осознание необходимости должным образом воспитать философа и сформировать образ его жизни, поскольку душа не берет с собой на тот свет ничего, кроме «воспитания и образа жизни» («Федон» 107d). От Парменида — противопоставление подлинного бытия-ума сфере становления и связанного с ним мнения. От софистов и Сократа — необходимость «воспитывать людей» путем изучения определенного набора дисциплин, обеспечивающих переход от мира становления к миру подлинного бытия, а также особое внимание к происхождению гос-ва и права.
Исходное пифагорейское понимание философии как «любви к божественной мудрости» П. трансформировал в образе Сократа, подвергающего испытанию человеческую мудрость по предписанию божества в Дельфах и на основании указаний божественного голоса: Сократ в этом отношении оказался таким же воплощением философии, как демон Эрот, олицетворяющий вечное стремление находящейся здесь души к миру подлинного бытия и знания («Пир»).
Учение о душе и гос-ве. Сама человеческая душа сравнивается П. с колесницей, в которую запряжены белый и черный кони (благородное и низменное начала в человеке), управляемые возничим (разумом). Когда возничему удается смирить низменное начало, душа может подняться и вместе с богами созерцать подлинное бытие. П. разрабатывает учение о самодвижной душе и насчитывает помимо душ богов девять разрядов человеческих душ: мудреца, царя, практического деятеля, врачевателя тел, прорицателя, поэта и художника, ремесленника, софиста, тирана, а также души животных («Федр» 248 b-е).
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 137 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |