В дореволюционной России идеи П.е. нашли мощный отклик в рус. философии права, в т.ч. у таких мыслителей, как B.C. Соловьев, К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, Н.М. Коркунов, П.К. Новгородцев, И.В. Гессен. В советском гос-ве, где основой прав человека считалось социалистическое правосознание, П.е. рассматривалось как классово чуждый продукт буржуазного общества. Неофициальная традиция связывать П.е. с зап. обществом и образом жизни сохраняется до сих пор.
Четвернин В.А. Современные концепции естественного права. М., 1988; Права человека: История, теория и практика. М., 1995; Strauss L. Natural Right and History. Chicago; London, 1963; Matz U. Rechtsgefuhl und objektive Werte. Ein beitrag zur Kritik des wertethischen Naturrechts. Munchen, 1966.
A.H. Смирнов
ПРАГМАТИЗМ (от греч. pragma — дело, действие) — течение амер. мысли, в котором фактор практики используется в качестве методологического принципа философии. Возникло в 1870-е гг., оформилось в пер. пол. 20 в. и как тенденция сохранилось и в настоящее время. С П. связано творчество разных по своей стилистике мыслителей — Ч. Пирса, У. Джеймса, Дж. Мида, Дж. Дьюи, Ф. Шиллера (Великобритания), натуралистов, прагматических аналитиков, неопрагматистов и др.
Термин «П.» в философию ввел Пирс. В статье «Как сделать наши понятия ясными» (1878) он использовал его для способа определения значения понятий в зависимости от процедур его исследования и практических последствий. У Пирса область применения прагматического метода была ограничена практикой научного сообщества.
Джеймс заимствовал идею П. у Пирса и, соединив ее с утилитаризмом Дж.С. Милля, придал ей общефилософское значение для решения экзистенциальных, гносеологических, этических и религиозных вопросов. Под «прагматическим методом» Джеймс имел в виду сопряжение понятий и верований с их работоспособностью (или их «наличной стоимостью») в потоке опыта индивида. Данный метод был призван отсеять надуманные проблемы от важных, прояснить, какие объекты следует принимать за существующие, а какие нет, и тем самым решить (или снять) филос. проблемы и уладить филос. споры. С его помощью Джеймс считал возможным снять вопрос об истине как соответствии реальности. В теориях следует видеть не отражение реальности, а верования, которые в одном потоке опыта могут быть ложными, а в др. — истинными. Понятия «истина», «благо», «правильное» имеют функциональный и адаптивный характер: «Истинное — это способ нашего мышления, соответствующий обстоятельствам (expedient), так же как «правильное» — это наш соответствующий обстоятельствам способ поведения» (У. Джеймс. Прагматизм. СПб., 1910).
Англ. прагматист Шиллер усилил антропологические и персоналистические мотивы джеймсовского варианта П. (Schiller F.C.S. Studies in Humanism. London, 1930). Вместе с тем, возражая Джеймсу, он считал, что опыт не является нейтральным, его содержание нагружено целями, потребностями, эмоциями человека. Свидетельством истинности суждения являются вытекающие из его принятия благоприятные для нас последствия; однако далеко не все, что работает, является истинным, а только то, что служит познавательным, моральным и гуманистическим целям.
П. Дьюи роднит с П. Джеймса борьба с умозрительной метафизикой, апелляция к эмпиризму здравого смысла, антидуализм и антифундаментализм, отказ от противопоставлений суждений факта и суждений ценности, внимание к проблеме обоснования знания. Вместе с тем П. Дьюи более объективистский и сциентистский, в нем в большей мере задействованы социо-историцистские подходы и дарвиновские идеи естественного отбора и приспособления к среде.
Дьюи не придерживался методологического монизма. Предложенная им организмическая и процессуальная трактовка опыта предполагала применение разнообразных методов — функциональных, операциональных, экспериментальных, прагматических, контекстуальных, являющихся, по большому счету, разновидностями филос. критической рефлексии. Прагматический метод рассматривался как составная часть исследования (inquiry), состоящего в превращении неопределенной проблемной ситуации в ситуацию определенную, целостную и поддающуюся разрешению. Цель исследования — решение — достигается путем мыслительных экспериментов и естественного отбора наиболее эффективных и практичных гипотез. «Практичность», или «прагматичность», — это правило соотнесения понятий, гипотез, выводов с вытекающими из них последствиями. Последствия могут быть разными, как практически-прикладными, так и эстетическими, моральными, воображаемыми (Dewey J. Essays in Experimental Logic. Chicago, 1916).
Выступив против гегелевского объективизма и кантовского гносеологизма и формализма, против «пассивно отражательных» и «сущностных» концепций познания, Дьюи отверг понятие «объективная истина». Истину следует понимать как инструментально принятое «верование» (belief) в рамках того или иного контекста. Вместе с тем «верование» требует интерсубъективного удостоверения практических последствий и должно быть «подтвержденным утверждением» (warranted assertibility). П., контекстуализм, экспериментализм Дьюи во многом несли отпечаток его социал-реформистских взглядов и одновременно служили методологическими ориентирами социально-политической философии.
Мид понимал под П. прежде всего деятельностный и контекстуальный подход к решению проблем. В отличие от Пирса, не интересовавшегося социальной философией, и Джеймса, для которого она была на периферии его интересов, у Мида, так же как у Дьюи и С. Хука, она была одной из центральных. Он более детально, чем Дьюи, исследовал понятие «социальность», сделав его ключевым в своих филос. построениях (Mead G.H. The Philosophy of the Act. Chicago, 1938). Потребность в познании возникает из необходимости разрешения проблемной ситуации, детерминирующей смыслы высказываний, познавательные инструменты и предполагаемые результаты. Представления об истинном, должном, благом формируются в сообществах людей и проникнуты социальностью. (Идеи Мида о социальности в дальнейшем были использованы в «социологии познания».)
Хотя прагматисты в рамках инструментализма обращались к проблематике логики научного исследования, они специально не занимались интерпретацией формальных систем (исключением, пожалуй, является Ч. Моррис), вне их интересов остались технические проблемы языка и значения (это не относится к Пирсу). Данное обстоятельство сыграло свою роль в том, что «лингвистический поворот», совершенный в США аналитически ориентированными философами, вытеснил классический П. с авансцены академической жизни. Однако многие характерные для прагматической традиции подходы сохранились в виде реинтерпретаций и получили дальнейшее развитие в филос. натурализме (Хук, Э. Нагель, Э. Эйдел, С. Лам-прехт, Э. Крикорян и др.), в прагматическом анализе, в различных синтетических прагматистско-позитивистских и неопрагматистских концепциях.
Наиболее активным защитником амер. прагматической и натуралистической традиции был Хук. В ранний период творчества, находясь под сильным влиянием марксизма (позднее он стал интеллектуальным лидером США в критике ленинско-сталинской разновидности марксизма и коммунизма), он попытался соединить интерпретации практики у Маркса и Дьюи и применить социал-реформистски истолкованный П. к политическим, этическим и образовательным проблемам. Позднее Хук занимался оснащением прагматической рефлексии техникой логического анализа и экзистенциальными проблемами.
Одним из видных представителей прагматической ветви аналитической философии был У.О. Куайн. Он перевел все филос. вопросы на языковый и интертеоретический уровень; напр., вопрос о существовании к.-л. объектов имеет смысл только в каркасе языка теории, постулирующей их существование. Как логические, так и эмпирические предложения должны проверяться не по одному и не ситуативно, как это было у Дьюи, а как части целостной теоретической системы, в рамках которой они имеют свой смысл. Речь может идти только об оправдании всей системы, а оно может быть только прагматическим (Quine W.V.O. Word and Object. Cambridge (Mass.); New York; London, 1960).
M. Уайт — др. представитель прагматического анализа — по ряду вопросов был близок Куайну, но выступал за более широкий синтез П. и неопозитивизма. Уайт обосновывал внутреннюю связь онтологии, логики и этики: между суждениями ценности и суждениями факта нет дихотомии, поскольку и в последних наличествует этический элемент. Любые проверки знания сродни этическим процедурам и понятие «истина» несет на себе этическую нагрузку.
Философ-аналитик Д. Дэвидсон видит ошибку Куайна (так же как Дьюи и Мида) в том, что язык (и концептуальные схемы) у него выступает чем-то третьим между сознанием и нейтральной реальностью. Дэвидсон предложил вообще отбросить идею языковой конвенции как посредника между сознанием и природой; язык имеет отношение не к отражению реальности, а к социальной коммуникации. В духе Дьюи он утверждает, что истина строится не на основе общезначимого критерия, а на принципе доверия (charity) к носителям др. языка и др. концептуальных схем (Дэвидсон Д. Об идее концептуальной схемы // Аналитическая философия. Избр. тексты. М., 1993). X. Патнэм, разочаровавшись в результатах собственных доказательств «естественного реализма», предлагает заменить категорию «истина» понятием «пригодность» (fitness).
В отличие от философов-аналитиков, выбирающих из прагматического наследия отдельные идеи, Р. Рорти предлагает по-новому посмотреть на ницшеанские мотивы Джеймса, историцизм Дьюи и общий для этих мыслителей антифундаментализм — с т.зр. вклада в постмодернизм (Rorty R. Consequences of Pragmatism. Minneapolis, 1982). В предложенном Рорти постмодернистском варианте неопрагматизма философии отказано в статусе теоретического знания, ее роль ограничена «коммуникативным разговором» и «литературной критикой». Идеологию объективизма и истины, доминировавшую в зап. культуре, Рорти предлагает заменить этноцентристской идеологией солидарности с верованиями своего сообщества.
Эбер М. Прагматизм. СПб., 1911; Франк С.Л. Прагматизм как гносеологическое учение // Новые идеи в философии. Сб. 7. СПб., 1913; Мельвиль Ю.К. Чарльз Пирс и прагматизм. М., 1968; Макеева Л.Б. Философия X. Патнэма. М., 1996; Юдина Н.С. Очерки по философии в США. XX век. М., 1999
Н.С. Юдина
ПРАКТИКА (греч. praktike, от praktikos — деятельный, активный) — материальная, чувственно-предметная деятельность человека. П. включает: целесообразную деятельность; предмет, на который направлена последняя; средства, с помощью которых достигается цель; результат деятельности. П. обычно понимается как систематическая, многократно повторяющаяся деятельность, как соединение такого рода деятельности многих индивидов. Частным случаем П. является приложение разрабатываемой теории к тому фрагменту реальности, который описывается ею. П. в этом смысле иногда противопоставляется теории.
Филос. понятие П. сформировалось относительно поздно. Ему предшествовало понятие разума, взятого со стороны своих практических функций, или практического разума. Согласно И. Канту, такой разум дает человеку «законы свободы», т.е. моральные принципы, возвышающие его над миром природы. Теоретический разум занят вопросом: «Что я могу знать?», практический разум ставит перед собой вопрос: «Что я должен делать?». В философии Г.В.Ф. Гегеля практический разум («практический дух») является формой предметно-практического отношения человека к миру. Само понятие П. Гегель истолковывал как «волевую деятельность идеи».
В «Тезисах о Фейербахе» К. Маркса, написанных в 1845, но опубликованных только в 1888, П. предстала как конечный критерий истины: «...Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос». Марксизм-ленинизм утверждал, что успешность человеческой П. доказывает согласие наших представлений с объективной природой вещей, но что вместе с тем «критерий П. никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления» (В.И. Ленин).
Идея, что процесс познания не способен сам по себе обеспечить удовлетворительное обоснование открываемых истин и что для этого требуется выход за пределы теории в сферу практической, предметной деятельности, отстаивалась также прагматизмом. Задача мышления — не познание как отражение независимой от мышления реальности, а преодоление сомнения, являющегося помехой для действия (Ч. Пирс), выбор средств, необходимых для достижения цели (У. Джеймс) или для решения «проблематической ситуации» (Д. Дьюи). Согласно т.н. принципу Пирса, идеи, понятия и теории являются лишь инструментами или планами действия, значение которых полностью сводится к возможным практическим последствиям. «...Истина определяется как полезность» (Дьюи), или практическая успешность идеи.
Понятие П. своеобразным образом преломляется в теории «языковых игр», или «практик», позднего Л. Витгенштейна. Эмпирические предложения могут быть, по Витгенштейну, в некоторых случаях проверены и подтверждены в опыте. Но есть ситуации, когда они, будучи включенными в систему утверждений, используемую в конкретной области деятельности, не проверяются, но сами используются как основание для проверки других утверждений. Сомнение имеет смысл только в рамках некоторой языковой игры, или сложившейся П., при условии принятия ее правил. Поэтому бессмысленно сомневаться, что у человека две руки или что Земля существовала задолго до нашего рождения, ибо нет такой П., внутри которой при принятии ее предпосылок можно было бы сомневаться в этих вещах. В контексте своей системы («языковой игры») утверждение может приниматься в качестве несомненного, не подлежащего критике и не требующего обоснования, по меньшей мере, в двух случаях. Во-первых, если отбрасывание этого утверждения означает отказ от определенной П., от той целостной системы утверждений, неотъемлемым составным элементом которой оно является. Напр., утверждение «Небо голубое» не требует проверки и не допускает сомнения, иначе будет разрушена вся П. визуального восприятия и различения цветов; отбрасывая утверждение «Солнце завтра взойдет», мы подвергаем сомнению всю естественную науку. Во-вторых, утверждение должно приниматься в качестве несомненного, если оно сделалось в рамках соответствующей системы утверждений стандартом оценки иных ее утверждений и в силу этого утратило свою эмпирическую проверяемость. Среди таких утверждений-стандартов выделяются те, которые не проверяются в рамках определенной, достаточно узкой П., и утверждения, не проверяемые в рамках любой, сколь угодно широкой П. Примерами последних утверждений, называемых Витгенштейном методологическими, могут служить: «Существуют физические объекты», «Объекты продолжают существовать, даже когда они никому не даны в восприятии» и т.п.
Маркс К, Энгельс Ф. Соч. М., 1955—1981. Т. 3; Ленин В.И. Полн. собр. соч. М., 1958—1965. Т. 18; Витгенштейн Л. О достоверности // Он же. Философские работы. М., 1994. Ч. 1; Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Scheffler I. Four pragmatists. London; New York, 1974.
А.А. Ивин
ПРЕДЕЛОВ РОСТА КОНЦЕПЦИЯ — концепция социально-экономического развития человечества и решения глобальных проблем на рубеже 20—21 вв. П.р.к. положена в основу первого доклада Римскому клубу «Пределы роста» («The Limits to Growth») (1972). По инициативе и при финансовой поддержке Римского клуба группой ученых Массачусетсского технологического ин-та (МТИ) во главе с Д. Медоузом было проведено исследование, в котором использовались результаты работы с компьютерной моделью мира («Мир-3»). Модель «Мир-3» была создана на основе первых глобальных моделей проф. МТИ Дж. Форрестера. Согласно прогнозу, полученному при помощи этой модели, через 75 лет сырьевые ресурсы планеты окажутся исчерпанными, нехватка продовольствия станет катастрофической, если экономическое развитие мира немедленно не будет сведено к простому воспроизводству, а прирост населения Земли не будет поставлен под жесткий контроль. Модель «Мир-3» давала прогноз, что на рубеже 20—21 вв. вследствие голода и болезней возможно резкое падение численности населения Земли. Рост населения требует увеличения промышленных мощностей и, как следствие, потребностей в нефти, металле и др. ресурсах. С истощением источников сырья поднимаются цены, все меньше денег остается на развитие и финансирование различных сфер жизни общества. Наконец, наступит время, когда расходы на амортизацию производства превысят возможные капиталовложения. В результате этого промышленная база, сфера услуг и сельское хозяйство придут в упадок, обусловливая недостаток продовольствия, услуг и медицинской помощи населению планеты. Выводы, к которым пришли Медоуз и его коллеги, произвели сенсацию в научном мире, они заставили задуматься о будущем Земли: «Могут ли темпы роста численности населения и запасов капитала быть физически реализованы в нашем мире? Какое количество людей в состоянии обеспечить всем необходимым наша планета, на каком уровне благосостояния и на какой срок?» (Медоуз Д. и др. Пределы роста. М., 1991). Согласно прогнозу Медоуза, человечество уверенно идет навстречу «глобальной катастрофе», избежать которой можно, только приняв меры по ограничению, регулированию роста производства, роста численности населения и изменению критериев прогресса. Материальный рост не может продолжаться до бесконечности, человечество должно отказаться от количества в пользу качества.
В докладе «Пределы роста» была предложена т.н. концепция нулевого роста. Согласно этой концепции, оптимальным является такое состояние планеты и общества, когда численность населения и объем капитала остаются, по существу, стабильными, а те факторы, которые могут увеличить или уменьшить их, поддерживаются в тщательно контролируемом равновесии. С т.зр. авторов доклада, это картина мира, стремящегося к «глобальному равновесию».
Выводы амер. исследователей и сама П.р.к. вызвали множество критических замечаний. Среди основных замечаний по поводу П.р.к. можно выделить следующие: 1) авторов концепции упрекали в «неомальтузианстве»; 2) признавая справедливость оценок для планеты в целом, критики сомневались в применимости предложенного проекта в к.-л. отдельной стране; 3) вызывала сомнение также и достоверность данных, использовавшихся в компьютерных расчетах; 4) серия критических замечаний относилась к концепции «нулевого роста», к возможности осуществления «глобального равновесия» в мире.
Вместе с тем проект, подготовленный под руководством Медоуза, был высоко оценен, привлек широкое внимание к деятельности Римского клуба и положил начало серии следующих докладов Клубу. Цель этих докладов — исследовать глобальные проблемы современности, изучить их причины, продумать возможные последствия и, главное, привлечь внимание мировой общественности к необходимости безотлагательного решения глобальных проблем.
Форрестер Дж. Мировая динамика. М., 1978; Медоуз Д. и др. Пределы роста. М., 1991; Гвишиани Д.М. Аурелио Печчеи и становление глобальной проблематики // Системные исследования. 1992—1994. М, 1996; Лейбин В.М. «Модели мира» и образ человека. Критический анализ идей Римского клуба. М., 1981; Сидорина Т.Ю. Человечество между гибелью и процветанием. М., 1997; Римский клуб. М., 1997.
Т.Ю. Сидорина
ПРЕДМЕТНАЯ ОБЛАСТЬ, или область объектов теории, универсум рассуждения — множество объектов, рассматриваемых в пределах одного рассуждения или в научной теории, т.е. тех объектов, к которым относятся термины и утверждения теории. П.о. включает в себя прежде всего индивиды, т.е. элементарные объекты, изучаемые теорией, а также их свойства, отношения и функциональные связи, рассматриваемые в теории. Напр., в теории чисел П.о. служит натуральный ряд, в математическом анализе — множество действительных чисел, в ботанике — множество растений (растительных видов), в социологии — множество социальных групп и отношений между ними и т.п. П.о., соединяющая в единство разнотипные объекты, изучаемые в какой-то теории, представляют собой логическую абстракцию; это не реально существующее единство, а лишь объединение предметов в мысли. Поэтому вопрос о реальном существовании П.о. часто представляет собой особую научную проблему.
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ — представление, распространяемое представителями религиозных монотеистических учений, согласно которому деятельность и судьба людей всецело определяются волей Бога. Центральное место это представление занимает в религиозной философии истории. В частности, в христианской философии Августина оно выступает в форме провиденциализма как предопределенности пути и конечной цели истории — к эсхатологическому «Царству Божию». Такое представление стало основой всей средневековой церковной христианской истории и продолжало оказывать свое влияние и в дальнейшем. Острые дискуссии вокруг идеи П. возникли в христианстве, как и в др. религиях, в связи с решением проблемы о свободе воли и ответственности человека. Если деятельность и судьба человека полностью предопределены божественной волей, он не несет никакой ответственности за свои поступки. В таком случае он не может быть обвинен в грехах, и, следовательно, защитники идеи об абсолютной предопределенности подрывают моральные устои общества. С др. стороны, сторонники свободы воли слишком многое предоставляют произволу личности и тем самым покушаются на прерогативы религии и на те же моральные устои. Особо острая полемика между защитниками противоположных взглядов на П. возникла в период религиозной Реформации. Такие вожди Реформации, как М. Лютер и особенно Ж. Кальвин, выступили против засилья римско-католической церкви, ее торговли индульгенциями и др. злоупотреблений духовенства. Они заявляли, что спасение человека может быть достигнуто только верой, которая даруется ему Богом, и поэтому защищали идею об абсолютном П. В этой связи они не только не проводили никакого различия между духовенством и мирянами, но считали, что служение Богу может быть достигнуто не столько соблюдением церковных обрядов и ритуалов, сколько мирскими делами и заботами (справедливостью, экономным ведением хозяйства, накоплением добра, бережливостью и т.п.). Возникшая на этих принципах протестантская мораль способствовала, как известно, формированию первоначального накопления капитала.
ПРЕДРАССУДОК — мнение, казавшееся когда-то самоочевидным, разделявшееся всеми и сохраняющееся в дальнейшем, после обнаружения его ошибочности, по инерции или привычке.
Мышления беспредпосылочного, ничего не предполагающего и никаким горизонтом не ограниченного, не существует. Мышление всегда исходит из определенных, эксплицитных или имплицитных, анализируемых или принимаемых без всякого исследования предпосылок. Суждения, оказывающиеся со временем П., частично продукты господствовавшего ранее и являвшегося по преимуществу имплицитным стилем мышления, а частично представляют собой весьма общие содержательные предпосылки мышления и деятельности, безоговорочно принимавшиеся когда-то.
С течением времени предпосылки, т.е. то, что автоматически ставится перед посылками почти всякого рассуждения, неизбежно меняются. Новый социально-исторический контекст навязывает новые предпосылки, и они, как правило, оказываются несовместимыми со старыми. И если последние продолжают все-таки удерживаться, они превращаются в оковы мышления, в пред-рассудки: выше разума ставится то, что он способен уже не только осмыслить, но и подвергнуть критике.
Характерным примером филос. П., относящихся прежде всего к философии науки, могут служить т.н. классические П. — те общие схемы подхода к исследованию реальности, которые сложились в рамках «классического» мышления Нового времени и которые и сейчас нередко воспринимаются как классика всякого мышления, совершенно независимая от времени. Это то, что ставится перед рассуждением («перед рассудком») и определяет общее его направление; но также то, что из необходимой и естественной в свое время предпосылки мышления успело превратиться в сковывающий его П.
Одним из «классических П.» является фундаментализм — уверенность в том, что всякое («подлинное») знание может и должно со временем найти абсолютно твердые и неизменные основания. Эта уверенность основывалась в «классическом» мышлении на убеждении в особой надежности данных чувственного познания или определенных истин самого разума. Др. «классическим П.» является кумулятивизм — уподобление познания процессу бесконечного надстраивания здания, постоянно растущего вверх, но никогда не перестраиваемого. Кумулятивизм очевидным образом предполагает фундаментализм, ибо знание не может бесконечно надстраиваться, если оно не опирается на безусловно надежный фундамент. С кумулятивизмом тесно связана опять-таки являющаяся П. идея последовательного, идущего шаг за шагом приближения к истине: накопление знаний все более приоткрывает завесу над истиной, которая мыслится как предел такого «асимптотического приближения». Устойчивости убеждения в существовании абсолютного оправдания и абсолютных оснований научных теорий во многом способствует математика, создающая, как отмечает И. Лакатос, иллюзию раз и навсегда обоснованного знания. Математика ошибочно истолковывается также и как образец строгого кумулятивизма.
Наиболее распространенный и сейчас «классический» П. — стремление ко всеобщей математизации. Оно опирается на убеждение, что в каждой науке столько знания, сколько в ней математики, и что все науки, включая социальные и гуманитарные, требуют внедрения в них математических идей и методов. Нет достоверности там, говорил на заре Нового времени Леонардо да Винчи, где нельзя применить одну из математических наук, или у того, что не может быть связано с математикой. Г. Галилей был твердо убежден, что «книга природы написана на языке математики» и что этот язык представляет собой универсальный язык науки. До сих пор повторяется как нечто само собой разумеющееся, что наука «только тогда достигает совершенства, когда ей удается пользоваться математикой» (К. Маркс). Однако уже в самом нач. 20 в. В.И. Вернадский писал, что «нет никаких оснований думать, что при дальнейшем развитии науки все явления, доступные научному объяснению, подведутся под математические формулы или под так или иначе выраженные числовые правильные отношения; нельзя думать, что в этом заключается конечная цель научной работы».
Леонардо да Винчи. Книга о живописи... М., 1934; Вернадский В.И. Избр. труды по истории науки. М., 1981; Ивин А.А. Теория аргументации. М., 2000; Lakatos I. A Renessance of Empiricism in the Recent Philosophy of Mathematics // British Journal for the Philosophy of Science. 1976. Vol. 27. № 3.
ПРЕДСКАЗАНИЕ — выведение описания нового, еще не существующего или еще неизвестного явления из установленного общего положения и начальных условий. Схема П. та же, что и схема объяснения: из общего утверждения (желательно закона природы или общества) выводится частное или единичное утверждение о предсказываемом явлении. П. и объяснение различаются лишь своей временной направленностью: объяснение направлено к прошлому, П. — к будущему. При объяснении рассматриваемое явление уже известно, для него подбирается то общее положение, на которое может опереться объяснение. При П. сначала устанавливается общее положение, из него выводится описание предсказываемого явления и ведется поиск его подтверждения. Всякое объяснение потенциально представляет собой П. (направленное в прошлое, или ретросказание), а каждое П. дает объяснение предсказанным событиям.
Против «симметрии» объяснения и П. выдвигались многие возражения, но ни одно из них нельзя признать убедительным.
П. играют особую роль в подтверждении и укреплении научной теории. «...Если прогресс науки является непрерывным и ее рациональность не уменьшается, — пишет К. Поппер, — то нам нужны не только успешные опровержения, но также и позитивные успехи. Это означает, что мы должны достаточно часто создавать теории, из которых вытекают новые предсказания, в частности, предсказания новых результатов, и новые проверяемые следствия, о которых никогда не думали раньше». Из П., подтверждение которых сыграло особую роль в судьбе предложивших их теорий, можно упомянуть П. автора общей теории относительности А. Эйнштейна того, что при определенных условиях движение планет должно отклоняться от законов И. Кеплера, и П., что свет, несмотря на свою нулевую массу, подвержен гравитационному притяжению. Хорошим примером того, как серия успешных, можно сказать блестящих, П. привела к быстрому утверждению теории, является теория атома Н. Бора (П. этой теорией размеров атома водорода, величины константы Ридберга и др.).
Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983; Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М., 1969; Ивин А.А. Теория аргументации. М., 2000.
ПРЕДУСТАНОВЛЕННАЯ ГАРМОНИЯ — понятие, введенное Г.В. Лейбницем для объяснения согласованности простых субстанций в универсуме. В монадологии субстанциальные элементы мира — монады не имеют «окон», представляют собой замкнутый мир, невосприимчивый к внешним влияниям. Их общение не может быть результатом обоюдного физического воздействия. Кроме того, не принимая декартовского разделения res cogitans (вещь мыслящая) и res extensa (вещь протяженная), считая, что каждая душа представляет энтелехию собственного тела, Лейбниц вынужден объяснить соотношение души и тела. Для обоснования согласованности монад Лейбниц использует пример двух маятниковых часов, чья синхронная работа возможна, если построить такие часы, чтобы они могли идти строго параллельно благодаря своей конструкции. Так и Бог, создавая монады, сотворил их взаимосогласованными в силу их собственной природы. Душа следует своим законам, тело — своим, и они сообразуются в силу предустановленной Богом гармонии, поскольку являются выражением одного и того же универсума. Души действуют согласно законам конечных причин, тела — по законам причин действующих, и оба царства гармонируют между собой. Это позволяет установить соотношение души и тела, не прибегая постоянно к чуду божественного вмешательства. Бог устанавливает гармонию до творения, что и объясняет очевидное взаимодействие души и тела в мире опыта.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 134 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |