Гештальтпсихология

Гештальтпсихология (от нем. Gestalt — образ, структура) — одно из наиболее влиятельных и интересных направлений периода открытого кризиса явилось реакцией против атомизма и механицизма всех разновидностей ассоциативной психологии.

Гештальт-психология явилась наиболее продуктивным вариантом решения проблемы целостности в немецкоязычной (немецкой и австрийской) психологии, а также философии» конца XIX — начала XX в. Понятие «гештальт» было введено X. Эренфельсом в статье «О качестве формы» в 1890 г. при исследовании восприятий.

Непосредственным поводом для исследования Эренфельса послужили некоторые замечания Э. Маха о восприятии мелодий и геометрических форм: по Маху, ощущение мелодии или звуковой формы в известной мере независимо от ощущений отдельных звуков, поскольку сохраняется при изменении последних в случае транспонирования мелодии в другую тональность, как будто бы оно само было таким же простым и неразложимым элементом, как и элементарное ощущение. Этот факт Эренфельс подверг специальному анализу. Он выделил специфический признак гештальта — свойство транспозиции (переноса): мелодия остается той же самой при переводе ее из одной тональности в другую; гештальт квадрата сохраняется независимо от размера, положения, окраски составляющих его элементов и т. п. Однако Эренфельс не развил теории гештальта и остался на позициях ассоцианизма.

Новый подход в направлении целостной психологии осуществили психологи Лейпцигской школы (Ф. Крюгер, глава школы (1874—1948), И. Фолькельт (1848— 1930), Ф. Зандер), которая получила название школы диффузно-комплексных переживаний или школы психологии развития. Существовала с конца 10-х до конца 30-х гг.

Главное понятие этой психологии — понятие комплексного качества как целостного переживания, пронизанного чувством. Основу любого психического акта — восприятия, памяти и др. — составляет система бессознательных активных процессов и импульсивных тенденций, диспозиций, которые детерминируют его продукт. Оформляющая сила духа проявляется особенно в творческих деятельностях по созданию новых идей, форм, а также в играх детей. Исследования лейпцигских психологов привлекли внимание Л. С. Выготского, который отмечал: «Мы обязаны лейпцигским исследователям установлением того замечательного факта, который показал, что вообще в начале развития мы не может констатировать достаточно дифференцированных отдельных психологических функций, а мы наблюдаем гораздо более сложные недифференцированные единства, из которых постепенно только путем развития и возникают отдельные функции, среди которых мы находим и восприятие. Дальнейшие исследования оказались совершенно не под силу Лейпцигской школе с ее ложными методологическими взглядами. Лишь с совершенно иных методологических позиций становятся понятными факты дальнейшего развития восприятия».

История гештальтпсихологии начинается с выхода работы М. Вертгеймера «Экспериментальные исследования восприятия движения» (1912), в которой ставилось под сомнение привычное представление о наличии отдельных элементов в акте восприятия. В экспериментах: испытуемому последовательно предъявлялись два световых стимула (один — вертикальная или наклонная полоска (А), другой — горизонтальная (В)). При значительном временном интервале между А и В видны оба стимула, следующие друг за другом. При очень быстрой смене раздражителей испытуемые воспринимали угол, при средней скорости видели, как первая — наклонная" или вертикальная линия — перемещается в горизонтальное положение. Это кажущееся движение испытуемые не могли отличить от реального перемещения даже при специальной инструкции. Вертгеймер также описал явление «чистого движения», когда испытуемые, отчетливо видя движение, не воспринимали перемещающегося объекта. Оно получило название стробоскопического движения.

Сам факт кажущегося движения был не нов. Еще раньше было установлено, что последовательное смещение объекта может вызвать восприятие непрерывного движения. Новым было объяснение этого факта. По Вертгеймеру, при возбуждении в мозгу определенного пункта «А» вокруг него создается зона, где также сказывается действие раздражителя. Если вскоре вслед за «А» возбуждается пункт «В», то между ними возникает короткое замыкание, и возбуждение передается из пункта «А» в пункт «В». В феноменальном плане этим процессам соответствует восприятие движения из «А» в чсВ». Идеи Вертгеймера стали отправным пунктом для развития гештальттеории.

Непосредственно после этого вокруг Вертгеймера, и в особенности в 20-х гг., в Берлине складывается Берлинская школа гештальтпсихологии: М. Вертгеймер, К. Коффка (1886—1941), В. Кёлер (1887—1967), К. Левин (1890—1947). Исследования охватывали восприятие, мышление, потребности, аффекты, волю.

В. Кёлер в книге «Физические структуры в покое и стационарном состоянии» (1920) проводит мысль о том, что физический мир, так же как и психологический, подчинен принципу гештальта. Гештальтисты начинают выходить за пределы психологии: все процессы действительности определяются закономерностями гештальта.

Объяснение психических явлений должно состоять в нахождении соответствующих структур в мозговых процессах, которые объяснялись на основе физической теории электромагнитного поля, созданной Фарадеем и Максвеллом. Вводилось предположение о существовании электромагнитных полей в мозгу, которые, возникнув под влиянием стимула, изоморфны структуре образа. Гипотеза о наличии мозговых полей составляет существенную часть системы гештальтпсихологии и представляет ее решение психофизической проблемы. Принцип изоморфизма рассматривался гештальтпсихологами как выражение структурного единства мира — физического, физиологического и психического: последний есть точная структурная репродукция динамической организации соответствующих мозговых процессов. Выявление единых закономерностей для всех сфер реальности позволяло, по Кёлеру, преодолеть витализм. Выготский оценил эту попытку как «чрезмерное приближение проблем психики к теоретическим построениям и данным новейшей физики».

Дальнейшие исследования (хотя не все они были выполнены гештальтпсихологами) усилили новое течение. Э. Рубин открыл феномен фигуры и фона (1915); Д. Катцпоказал роль гештальт-факторов в поле осязания и цветового зрения. Принципиальное значение имели эксперименты Кёлера на курах с целью проверить, что является первичным — восприятие целого или элементов. Животное дрессировалось на выбор более светлого из 2 серых оттенков. Затем следовал критический опыт: в новой паре темная поверхность заменялась более светлой. Животное продолжало выбирать более светлую из этой новой комбинации, хотя ее не было во время дрессировки. Поскольку отношение между светлым и темным в критическом опыте сохранялось, значит, оно, а не абсолютное качество определяло выбор. Следовательно, элемент не имеет значения, а получает его в определенной структуре, в которую он включен. Тот факт, что такие структуры свойственны курам, означал, что структуры являются первичными примитивными актами.

Целое — это не высшее, как считалось раньше, структурирование не есть результат интеллекта, творческого синтеза и т. п. В 1917 г. Кёлер распространил принципы структурности на объяснение мышления («Исследование интеллекта человекоподобных обезьян»), В 1921 г. Коффка сделал попытку приложить общий принцип структурности к фактам психического развития и построить на его основе теорию психического развития в онто- и филогенезе («Основы психического развития»). Развитие состоит в динамическом усложнении примитивных форм поведения, образовании все более и более сложных структур, а также в установлении соотношений между этими структурами. Уже мир младенца в какой-то мере гештальтирован. Но структуры младенца еще не связаны друг с другом. Они, как отдельные молекулы, существуют независимо друг от друга. С развитием они коммуницируют, вступают в соотношения друг с другом. Подвергалась критике теория 3 ступеней развития в филогенезе К. Бюлера за то, что она представляет психическое развитие как состоящее из различных не: связанных друг с другом единым принципом ступеней.

В этом же 1921 г. Вертгеймер, Кёлер и Коффка, ведущие представители гештальтпсихологии, основывают журнал «Психологические исследования» (Psychologische Forschung). Здесь публикуются результаты экспериментальных исследований этой школы. С этого времени начинается влияние школы на мировую психологию. Важное значение имели обобщающие статьи 20-х гг. М. Вертгеймера: «К учению о гештальте» (1921), «О гештальттеории» - (1925). В 1926 г. К. Левин пишет статью «Намерения, воля и потребности» — экспериментальное исследование, посвященное изучению потребностей и волевых действий. Эта работа имеет принципиальное значение: гештальтпсихологии приступает к настоящему экспериментальному исследованию этих областей психической жизни, наиболее трудно поддающихся экспериментальному исследованию.

Все это очень поднимало влияние гештальтпсихологии. В 1929 г. В. Кёлер читает лекции по гештальтпсихологии в Америке, которые затем выходят книгой «Гештальтпсихологии» (Gestalt Psychology). Эта книга представляет систематическое и, пожалуй, лучшее изложение этой теории. На американскую психологию оказала большое влияние также книга К. Коффки «Принципы гештальтпсихологии» (Principles of Gestalt Psychology), 1935.

Плодотворные исследования продолжались до 30-х гг., до того времени, когда в Германию пришел фашизм. Вертгеймер, Кёлер, Коффка, Левин эмигрировали в Америку. Здесь теоретические исследования не получили значительного продвижения. К 50-м гг. интерес к гештальтпсихологии спадает. В последующем, однако, отношение к гештальтпсихологии меняется. В. Кёлер в статье «Гештальтпсихология сегодня» приводил свидетельства влияния гештальтпсихологии на психологическую науку США: на Э. Толмена, американские теории научения. Ф. Бартлетт оценил вклад гештальтпсихологии в исследования памяти.

В последнее время в ряде стран Западной Европы и в отдельных кругах психологов США наблюдается определенное усиление интереса к гештальттеории и истории Берлинской психологической школы. В 1978 г. было основано Международное психологическое общество «Гештальттеория и ее приложения». В 1979 г. состоялось первое рабочее заседание этого общества, а в октябре того же года вышел первый номер журнала «Гештальттеория», официального печатного органа этого общества. Членами этого общества являются психологи из разных стран мира, прежде всего ФРГ (3. Эртель, М. Штадлер, Г. Портеле, К. Гусе и др.)» США (Р. Арнхейм, А. Лачинс, Михаэль Вертгеймер и др.) Италии, Австрии, Финляндии, Швейцарии.

Центральной в гештальтпсихологии является проблема целостности и целостного подхода в противоположность элементаризму и механицизму старой, ассоциативной, и новой, бихевиористской, психологии. Как подчеркивал Вертгеймер, «...гештальттеория возникла из конкретных исследований...». Она не является теоретической спекуляцией, но выросла из конкретных потребностей изучения человека, она эмпирична в этом смысле. Вместе с тем на нее оказала влияние философия Канта, -Маха, особенно феноменологическая философия Гуссерля. Гештальтпсихология была также ориентирована на -естествознание, особенно на физику.

В. Кёлер одновременно с получением психологического образования изучал физику у Макса Планка; Вертгеймер вспоминал о своих длительных беседах с Эйнштейном в 1916 г. Поэтому становятся понятными слова Вертгеймера о том, что гештальтпсихология появилась не вдруг, она конвергировала, подтянула к себе материал из всех наук, а также от различных философских точек зрения для решения принципиального вопроса, касающегося подхода к пониманию психологических проблем.

Гештальтпсихологи выступили с новым пониманием предмета и метода психологии: важно начинать с наивной картины мира, изучать реакции так, как они есть, изучать опыт, не подвергшийся анализу, сохраняющий свою целостность. В этой структуре отдельные элементы выделяются, они действительно существуют. Но они вторичны и выделяются по своему функциональному значению в этом целом. Коффка писал, что одной из основных ошибок традиционной психологии является то, что она расчленила структуру на элементы, лишая ее тем самым существенных свойств. Гештальтисты выступили с критикой метода аналитической интроспекции. Они считали, что анализ является продолжением, первоначально восприятие дает целостную картину. Аналитической интроспекции был противопоставлен другой феноменологический метод, направленный на непосредственное и естественное описание наблюдателем содержания своего восприятия, своего переживания.

С самого начала гештальтпсихологи отбросили тезис о происхождении восприятия из ощущений, объявили ощущение «фикцией, созданной в психологических сочинениях и лабораториях». Тезис об изначальной целостности, структурной организованности процесса восприятия выражен Вертгеймером: «Есть сложные образования, в которых свойства целого не могут быть выведены из свойств отдельных частей и их соединений, но где, напротив, то, что происходит с какой-нибудь частью сложного целого, определяется внутренними законами структуры всего целого. Структурная психология (гештальтпеихология) есть именно это». В отличие от интроспективной психологии от испытуемых требовалось описать предмет восприятия не таким, каким они его знают, но таким, каким они его видят в данный момент. В этом описании нет элементов.

Эксперименты, которые ставили эти психологи, пробсты и действительно выявляли первоначальную целостность. Начаты они были на восприятии. Например, предъявлялись точки:...... и т. п. (опыты Вертгеймера). Испытуемый объединял их в группы из двух точек, разделенных интервалом.

В другом опыте предъявлялись линии:|| || и т. п. (опыты Кёлера). Испытуемый видел не отдельные линии, но группы из двух линий, разделенных интервалами. Эти опыты показали, что в качестве первичного в восприятии выступает целое. Было установлено, что элементы зрительного поля объединяются в перцептивную структуру в зависимости от ряда факторов. Этими факторами являются близость элементов друг к другу, сходство элементов, замкнутость, симметричность и др. Было сформулировано положение о том, что целостный образ — это динамичная структура и образуется по специальным законам организации. В зрительном поле при восприятии действуют связывающие и сдерживающие перцептивные силы. Связывающие силы направлены на связывание элементов друг с другом, имеют центральное значение. Их функция — интегрирование. Именно связывающие силы объясняют закономерности возникновения структур при восприятии. Другие, так называемые сдерживающие, силы направлены на дезинтегрирование поля.

Перцептивная работа может иметь много форм: замыкание неполных фигур, искажения (иллюзии) и др. Были сформулированы некоторые положения, которые получили название законов восприятия в гештальттеории. Важнейший из них закон фигуры и фона, согласно которому зрительное поле делится на фигуру и фон. Об этом различии убедительно говорят так называемые действенные изображения. Фигура замкнута, оформлена, обладает живостью, яркостью, ближе нам в пространстве, хорошо локализована в пространстве, занимает главенствующее положение в поле. Фон имеет свою функцию, он служит тем общим уровнем, на котором выступает фигура. Он аморфен, кажется расположенным за фигурой, плохо локализуется в пространстве. В другом законе — прегнантности — выражается тенденция перцептивной организации к внутренней упорядоченности, ведущей в ситуации неоднозначных стимульных конфигураций к «хорошей» фигуре, к упрощению восприятия.

Еще один закон восприятия — закон дополнения до целого («амплификации»). Если фигура не закончена, в восприятии мы стремимся видеть ее как целое. Например, точечная фигура воспринимается как треугольник. Эта феноменология объяснялась с помощью принципа изоморфизма.

Структуры являются непосредственным отражением в сознании физиологических процессов в мозгу, возникающих в результате внешних воздействий, которые в виде афферентных импульсов достигают кортикальных полей. При этом физиологические закономерности объяснялись физическими законами электромагнитного поля.

Например, разделение поля восприятия на фигуру и фон объясняется как результат образования в мозгу двух по-разному заряженных электрических полей, между которыми возникает электродвижущая сила. Эти процессы изоморфны явлению восприятия фигуры на определенном фоне. Гештальтпсихология занимает параллелистические позиции в понимании соотношения психики и мозга, причем работа мозга объясняется физикалистски.

Факты, полученные в гештальтпсихологии при изучении восприятия, обогащают представление о восприятии. На их основе были сделаны ценные практические выводы. В частности, с учетом закономерности фигуры и фона были разработаны некоторые приемы маскировки фигур, которые использовались во время войны.

В гештальтпсихологии экспериментально исследовалось также мышление (Кёлер, Вертгеймер, Дункер, Майер). По Кёлеру, интеллектуальное решение состоит в том, что элементы поля, прежде не связываемые, начинают объединяться в некоторую структуру, соответствующую проблемной ситуации. С чисто описательной» точки зрения для этой формы поведения характерно использование предметов в соответствии с их отношением друг к другу и в реорганизации поля. Структурирование поля в соответствии с проблемой происходит внезапно в результате усмотрения (инсайт) при условии, если все элементы, необходимые для решения, находятся в поле восприятия животного.

Вертгеймер распространяет этот принцип на решение задач человеком. Он приходит к выводу: «Мышление заключается в усмотрении, осознании структурных особенностей и структурных требований; в действиях, которые соответствуют этим требованиям и определяются ими, и тем самым в изменении ситуации в направлении улучшения ее структуры». Условием переструктурирования ситуации, по Вертгеймеру, является умение отказаться от привычных, сложившихся в прошлом опыте и закрепленных упражнениями шаблонов, схем, оказывающихся неадекватными ситуации задачи. Переход на новую точку зрения осуществляется внезапно в результате озарения — инсайта. Подчеркивается, что, хотя мышление есть единый процесс, в его динамике можно выделить этапы, последовательные фазы.

Первая фаза — постановка задачи на основе условий; «первое-достижение заключается именно в осознании того, что здесь есть проблема. Видение, правильная постановка проблемы часто гораздо важнее решения поставленной задачи».

Вторая фаза — группировка, реорганизация, структурирование и другие операции связи с поставленной задачей.

Третий этап или фаза — обнаружение структуры путем инсайта.

Четвертый — нахождение путей реализации в соответствии с этой структурой.

В исследованиях Дункера экспериментально изучался факт использования при решении задачи элементов ситуации в новом функциональном значении, способность отойти от привычного понимания вещей, сложившегося в жизненном опыте, ибо «...в реальном мышлении изменение функционального значения какого-нибудь элемента суждения в процессе мышления имеет первостепенное значение». В своих исследованиях мышления Вертгеймер критикует два традиционных подхода — ассоциативную теорию и традиционную логику.

В связи с критикой ассоциативной концепции анализируется роль прошлого опыта в мышлении. Вертгеймеру приходилось специально разъяснять свою позицию по этому вопросу, так как «...все еще встречаются психологи, которые, совершенно не понимая гештальттеорию, считают, что она недооценивает роль прошлого опыта»п. «Главный вопрос не в том, действительно ли прошлый опыт играет роль, а в том, какой именно опыт — слепые связи или структурное понимание с последующим осмысленным переносом, а также в том, как мы используем прошлый опыт: посредством внешнего воспроизведения или на основе структурных требований, его функционального соответствия данной ситуации. Ссылка на прошлый опыт, таким образом, не решает проблемы, та же самая проблема возникает в отношении прошлого опыта». Однако, несмотря на эти разъяснения, упрек гештальтпсихологии в недооценке опыта — справедливый упрек, и в целом, «...гештальтпсихология отличается ярко выраженным антигенетизмом, антиисторизмом».

Важную область гештальтпсихологии составили исследования в области потребностей, воли, аффектов, главным образом связанные с именем К. Левина. Левин исходил из того, что основанием человеческой активности в любых ее формах, будь то поступок, мышление, память, является намерение — потребность.

Потребность — это некоторое стремление, тенденция выполнить, осуществить какую-то цель, которая ставится или самим субъектом, или исходит от кого-то другого, например от экспериментатора. Чтобы отличить свое понимание потребности от уже сложившегося в психологии и связанного главным образом с биологическими, врожденными потребностями, Левин называет их квазипотребностями. Они образуются в актуальной ситуации в связи с принятыми намерениями, целями и направляют активность человека. Квазипотребность создает в личности систему напряжения. Эта система напряжения стремится к разрядке. В разрядке состоит, по Левину, удовлетворение потребности. Отсюда название теории К. Левина — «динамическая теория личности».

Разрядка потребности осуществляется в определенной ситуации. Эта ситуация называлась Левином психологическим полем. Левин использовал топологические понятия (топология — раздел геометрии, изучающий преобразования пространства) для создания учения о психологическом поле. Эта тенденция к формализации получила особенное развитие в американский период деятельности К. Левина. Каждая вещь в психологическом поле характеризуется не по своим физическим свойствам, а выступает в каком-то отношении к потребности субъекта. Именно потребность обусловливает то, что один предмет имеет побудительный характер, притягивает к себе, имеет положительную валентность, другой — не имеет такого побудительного характера, имеет отрицательную валентность. Таким образом, предметы поля представляют собой положительно и отрицательно заряженные валентности по отношению к этой потребности. Факт единства личности и среды выражен К. Левином в понятии «жизненное пространство». Его структура и динамика выражаются в понятиях взаимозависимости, силового поля, равновесия, мощности.

Жизненное пространство обладает свойствами — уровнем реальности, временной перспективой. Введением понятия временной перспективы Левин подчеркивал включенность в понятие жизненного пространства также ожиданий, представлений о будущем (идеальный план) и прошлом, но в связи с тем, как они представлены в настоящем. В связи с квазипотребностями К. Левин исследовал проблему целеобразования и целенаправленного поведения. Эти исследования ввели в психологию комплекс важнейших понятий, характеризующих поведение, связанных с достижением целей: целевая структура и целевые уровни индивида, в том числе реальные и идеальные цели, уровень притязаний, поиск успеха и стремление избежать неудачи и некоторые др.

К различным сторонам и проявлениям личности, таким, как волевое, и противоположное ему — полевое — поведение (в связи с этим проблема произвольности), аффекты, структура личности, К. Левин применяет структурно-динамический подход, анализируя их в понятиях психологического поля.

К. Левин обогатил психологию рядом новых методов и методик. Это — опыты на прерванное действие (М. Овсянкина), опыты на запоминание незавершенных и завершенных действий (Б. В. Зейгарник), опыты на замещение (К. Лисснер и А. Малер), опыты на выявление уровня притязаний (Ф. Хоппе), опыты на пресыщение (А. Карстен) и др. В американский период К. Левин отходит от интрапсихологических проблем и обращается к интерперсональным отношениям. Особенно большое внимание уделяется вопросам лидерства, их типов (демократическое, авторитарное), проблеме групповой атмосферы, группового стандарта. Позднее К. Левин возглавил Центр групповой динамики. Здесь разрабатывались проблемы, связанные с промышленной практикой: производительность труда в группе, коммуникация, социальная перцепция, взаимоотношения между группами, членство в группе, подготовка групповых лидеров и улучшение группового функционирования.

Материал исследований К. Левина, особенно методики, в многочисленных модификациях используются и в настоящее время, в том числе в советской психологии. В то же время подчеркивается, что в подходе К. Левина к личности недостаточно раскрывается роль интеллекта и сознания. В заключение остановимся на общей оценке гештальтпсихологии. Гештальтпсихология пыталась развить атомистическую теорию в психологии, преодолеть схематизм в трактовке психических процессов, открыть новые принципы и подходы к их изучению. Введенный ею структурный принцип в смысле нового подхода Выготский оценивал как «великое незыблемое завоевание теоретической мысли». В этом сущность и исторический смысл гештальттеории.

Существенно отметить также, что основатель общей теории систем Л. фон Берталанфи считал, что в работе «Физические гештальты в покое и стационарном состоянии» В. Кёлер предвосхитил отдельные положения общей теории систем. Этим оценивался важный вклад гештальтпсихологии в методологию научного исследования. Методики экспериментального исследования восприятия, мышления, личности, а также полученная в результате их применения богатая феноменология составляют важный итог деятельности гештальтпсихологов. «Наиболее ценный эффект структурной психологии — это сделанные ею описания», — писал Л. С. Выготский. Этой школой сделан важный шаг по преодолению интеллектуализма, свойственного всей традиционной психологии.

Однако в теоретическом плане концепция зашла в тупик. Введенный ею структурный принцип не оправдал себя как универсальный, т. е. распространенный на всю общую психологию, и на детскую, и на патопсихологию. В этой универсальности обнаружилась недостаточная объяснительная сила структурного принципа. Так, в применении к проблемам психического развития попытка охватить единым принципом инстинктивные и интеллектуальные процессы не позволяет увидеть принципиальную разницу между ними, а также разницу между животными и человеком, приводит к натуралистической теории психического развития ребенка, «сознательно сливает животное и человеческое, игнорирует историческую природу развития человеческого сознания...» и в конечном счете не объясняет психическое развитие. В более общем смысле: «Понятие структуры одинаково распространяется на все формы поведения и психики. Снова в свете или, вернее, в сумерках структуры все кошки серы: вся разница в том, что один вечный закон природы — закон ассоциации — сменился другим, столь же вечным законом природы — законом структуры...».

Описанный в гештальтпсихологии чрезвычайно важный психологический факт — факт гештальта — продолжает привлекать исследователей. Его теоретическое осмысление с помощью принципа изоморфизма справедливо расценивается как откровенный физикализм и не может претендовать на объяснение. С позиций, отражающих достижение современной психологии в области экспериментальных исследований и теории, намечается новый подход к объяснению этого факта. Так, анализируя фундаментальные исследования гештальтпсихологии в области восприятия, отмечая «авторитетность и притягательность этого направления», был сделан вывод о том, что ключом к пониманию выявленных в них закономерностей может стать изучение генезиса восприятия. Такой подход позволяет понять психологический механизм гештальта, в частности в области восприятия. Им выступает, по мнению А. А. Митькина, опыт субъекта (автор опирается на современные исследования восприятия в зарубежной науке, а также усматривает связь выдвинутого им тезиса с учением о фазности восприятия Н. Н. Ланге, отдельными высказываниями И. М. Сеченова). Более конкретно эти психологические механизмы раскрываются в исследованиях по планомерному формированию симультанного опознания, проводимых в контексте теории планомерного формирования умственных действий и понятий.

Гештальтпсихология

В те же годы, когда в Соединенных Штатах вспыхнул бихевиористский "бунт" против психологии сознания, в Германии другая группа молодых исследователей отвергла психологический "истеблишмент" с не меньшей решительностью, чем Уотсон. Эта группа стала ядром новой научной школы, выступившей под названием гештальт-психологии (от нем. Gestalt- форма, структура).

Ядро образовал триумвират, в который входили Макс Вертгеймер (1880-1943), Вольфганг Келер (1887-1967) и Курт Коффка (1886-1941). Они встретились в 1910 году во Франкфурте-на-Майне в Психологическом институте, где Вертгеймер искал экспериментально ответ на вопрос о том, как строится образ восприятия видимых движений, а Келер и Коффка были не только испытуемыми, но и участниками обсуждения результатов опытов. В этих дискуссиях зарождались идеи нового направления психологических исследований.

Схема опытов Вертгеймера была проста. Вот один из вариантов. Через две щели - вертикальную и отклоненную от нее на 20-30 градусов - пропускался с различными интервалами свет. При интервале более 200 миллисекунд два раздражителя воспринимались раздельно, как следующие друг за другом, при интервале менее 30 миллисекунд - одновременно; при интервале около 60 миллисекунд возникало восприятие движения. Вертгеймер назвал это восприятие фи-феноменом. Он ввел специальный термин, чтобы выделить уникальность этого явления, его несводимость (вопреки обще принятому в ту эпоху мнению) к сумме ощущений от раздражения сперва одних пунктов сетчатки, а затем других. Сам по себе результат опытов был тривиален. Вертгеймер использовал давно уже изобретенный стробоскоп, позволяющий при вращении с известной скоростью отдельных дискретных изображений создать видимость движения - принцип, приведший к созданию кинопроектора. Вертгеймер видел смысл своих опытов в том, что они опровергали господствующую психологическую доктрину: в составе сознания обнаруживались целостные образы, неразложимые на сенсорные первоэлементы.

Вспоминая об идейной атмосфере, в которой проводились эти опыты, один из их участников, Келер, писал 30 лет спустя: "Мы все испытывали большое уважение к точным методам, посредством которых в то время исследовались определенные сенсорные данные и факты памяти. Но мы также очень сильно ощущали, что работа такого небольшого объема никогда не сможет дать нам адекватную психологию реальных человеческих существ. Одни были убеждены, что основатели экспериментальной психологии крайне несправедливы по отношению ко всем высшим формам психической жизни. Другие подозревали, что в самом основании новой науки скрыты некоторые посылки, делающие их работу стерильной".

Стало быть, ставя опыты, касающиеся частного вопроса, будущие гештальтисты ощущали как сверхзадачу необходимость преобразования психологии. Они занялись этой наукой, будучи воодушевлены ее экспериментальными достижениями. Они и сами прошли хорошую экспериментальную выучку (Вертгеймер - в Вюрцбурге у Кюльпе, Келер и Коффка - у Штумпфа в Берлине). И вместе с тем они испытывали неудовлетворенность ситуацией в психологии. В чем причина?

Как видно из воспоминаний Келера, причина их неудовлетворенности была в том, что высшие психические процессы оставались вне точного экспериментального анализа, который ограничивался сенсорными элементами и принципом ассоциаций. Хотя Вертгеймер получил в 1904 году (в самый разгар споров о внеобразном мышлении) докторскую степень в Вюрцбурге, где изучал именно эти высшие процессы, тем не менее пути к новой психологии как "науке о реальных человеческих существах" не нашел. Значит, верны подозрения, что стерильность психологических исследований коренится в ложности их исходных посылок. Тогда нет нужды идти экспериментальной психологии "вверх" - к актам мышления и воли. Следует пересмотреть ее основания начиная от трактовки простейших чувственных феноменов. Одним из них и оказался открытый Вертгеймером целостный фи-феномен. Результаты его изучения были изложены в статье "Экспериментальные исследования видимого движения" (1912). От этой статьи принято вести родословную гештальтизма. Его главный постулат гласил, что первичными данными психологии являются целостные структуры (гештальты), в принципе невыводимые из образующих их компонентов. Гештальтам присущи собственные характеристики и законы. Свойства частей определяются структурой, в которую они входят. Мысль о том, что целое больше образующих его частей, была очень древней. Чтобы объяснить характер ее влияния на психологию, следует рассмотреть общий исторический фон (весь научно-теоретический "гештальт"), в пределах которого складывалась новая школа.

Прежде всего заслуживает внимания факт одновременного возникновения гештальтизма и бихевиоризма. Вертгеймер и Уотсон выступили с идеей реформы психологии одновременно в условиях нараставшей неудовлетворенности господствовавшими воззрениями на предмет, проблемы, объяснительные принципы психологии. Остро чувствовалась необходимость ее обновления. Как известно, в движении научного познания имеются как эволюционные периоды, так и периоды крутой ломки общепринятых представлений. Продуктом коренных сдвигов в психологическом познании явились и бихевиоризм, и гештальтизм. Их одновременное появление - показатель того, что они возникли как различные варианты ответа на запросы логики развития психологических идей. И действительно, оба направления были реакцией на сложившиеся научные стереотипы и протестом против них. Эти стереотипы выражали уже рассмотренные нами школы - структурная и функциональная.

Бихевиоризм выступил не только против структурализма, представленного в США несгибаемым Титченером, но также против функционализма Джемса - Энджелла. Оценивая гештальтизм, историки обычно подчеркивают, что для него главной мишенью служил структурализм с его трактовкой сознания как сооружения из "кирпичей (ощущений) и цемента (ассоциаций)". Однако при более пристальном рассмотрении выясняется, что гештальтисты с не меньшей решительностью отвергли и функционализм.

Гештальтисты сделали следующий шаг сравнительно с функционалистами, а именно отказались от дополнительных элементов (или актов), которые извне упорядочивают сенсорный состав сознания, придавая ему структуру, форму, гештальт, и утвердили постулат о том, что структурность изначально присуща самому этому составу.

Сведения об идейной генеалогии школы (и ее отдельных приверженцев) проливают свет на ее функцию в прогрессе познания. Гештальтисты были преемниками европейского функционализма (напомним, что Вертгеймер вышел из вюрцбургской школы, проделавшей, как мы видели, эволюцию от концепции "содержаний сознания" к концепции "актов"; Коффка и Келер обучались психологии у функционалиста Штумпфа), подобно тому как бихевиористы являлись преемниками американского функционализма (напомним, что учителем Уотсона был Энджелл).

Преодоление антиномии механицизм - телеологизм стало исторической задачей, решить которую были призваны новые психологические школы - бихевиористская и гештальтистская. Это их роднило, это объясняет факт их одновременного зарождения. Другой вопрос - как они с ней справились.

Их решительно разделяло отношение к проблеме сознания.

Бихевиористы считали ее псевдопроблемой - сознание устранялось из психологии, из научных объяснений поведения.

Гештальтисты, напротив, усматривали главную задачу в том, чтобы дать новую интерпретацию фактам сознания как единственной психической реальности. Гештальтистская критика "атомизма" в психологии являлась предпосылкой переориентации эксперимента с целью выявления в сознании образных структур, или целостностей. Достичь этой цели без самонаблюдения было невозможно. Но и два прежних варианта интроспективного метода пришлось отвергнуть (вундтовский, требовавший от испытуемого отчета об элементах "непосредственного опыта", и метод членения сознания на "фракции", выработанный вюрцбургской школой).

Гештальтисты приняли третий вариант интроспективного метода, получивший название феноменологического. В поисках путей проникновения в реальность душевной жизни во всей ее полноте и непосредственности предлагалось занять позицию "наивного" наблюдателя, не отягченного предвзятыми представлениями об ее строении.

Эту точку зрения приняли не только гештальтисты, но и другая группа молодых исследователей, работавших в одном из главных центров экспериментальной психологии того времени - в Геттингенском университете. Они следовали не столько за своим учителем психологии маститым Г. Э. Мюллером, сколько за профессором философии этого университета Э. Гуссерлем (1859-1938), который вслед за Брента но учил, что феномены сознания достойны быть рассмотрены сами по себе в их непосредственной интуитивной данности.

Гуссерль видел свою задачу в том, чтобы реформировать логику, а не психологию. Но выдвинутая им идея феноменологического метода как "непредвзятого", освобожденного, свободного от банальных стереотипов описания психической реальности произвела глубокое впечатление на молодых сотрудников Г. Э. Мюллера, занимавшихся экспериментально-психологической работой. Среди них выделялись Д. Кати и Е. Рубин.

Кати, Рубин и другие психологи-экспериментаторы, перешедшие от "атомистского" понимания чувственного восприятия к целостному, проводили свои исследования в те же годы, когда складывалась гештальтистская школа, и эта школа впоследствии их широко использовала. В частности, открытый Рубином феномен "фигуры и фона" занял почетное место среди основных законов гештальта. Однако, хотя гештальтистов и сближала с геттингенскими психологами ориентация на новое, феноменологическое применение интроспекции, их программа была значительно шире и перспектив нее. Их вдохновляла идея трансформации психологии в точную науку, строго следующую общим стандартам естествознания. Уже в первой работе Вертгеймера характеристика фи-феномена не ограничивалась его описанием: предполагалось, что он имеет физиологическую основу, которая усматривалась в "коротком замыкании", возникающем(при соответствующем временном интервале) между зонами мозга.

Установка на то, чтобы строить психологическое знание по типу физико - математического, отличала гештальтизм от других феноменологических концепций. Соратник Вертгеймера Келер имел наряду с психологической хорошую физико математическую подготовку. Он обучался физике у одного из ее преобразователей, создателя теории квантов Макса Планка. Широкие естественнонаучные интересы отличали также Вертгеймера, у которого впоследствии установились дружеские отношения с Эйнштейном, даже принимавшим участие (в качестве интервьюируемого) в вертгеймеровских опытах.

И бихевиористы, и гештальтисты надеялись создать новую психологию по типу наук о природе. Но для бихевиористов моделью служила биология, для гештальтистов - физика. Понятие о гештальте не считалось, таким образом, уникально-психологическим, приложимым лишь к области сознания. Оно было предвестником общего системного подхода ко всем явлениям бытия. Зарождался новый взгляд на соотношение части и целого, внешнего и внутреннего, причины и цели.

Многие представители этого направления уделяли значительное внимание проблеме психического развития ребенка, так как в исследовании развития психических функций видели доказательства правильности своей теории. Ведущим психическим процессом, который фактически определяет уровень развития психики ребенка, с точки зрения гештальтистов, является восприятие. Именно от того, как воспринимает ребенок мир, доказывали эти ученые, зависит его поведение и понимание ситуаций.

Сам процесс психического развития, с точки зрения гештальт-психологии, делится на два независимых и параллельных процесса - созревание и обучение. Один из основоположников этого направления Коффка подчеркивал их независимость, доказывая, что в процессе развития обучение может опережать созревание, а может отставать от него, хотя чаще они идут параллельно друг другу, создавая иллюзию взаимозависимости. Тем не менее обучение не может ускорить процесс созревания и дифференциации гештальтов, процесс созревания не ускоряет обучение.

Доказательства этого подхода к развитию психики гештальтисты искали как в исследовании формирования познавательных процессов (восприятия, мышления), так и в развитии личности ребенка. Изучая процесс восприятия, они утверждали, что основные свойства восприятия появляются постепенно, с вызреванием гештальтов. Так появляется константность и правильность восприятия, а также его осмысленность.

Исследования-развития восприятия у детей, которые проводились в лаборатории Коффки, показали, что у ребенка имеется набор смутных и не очень адекватных образов внешнего мира. Постепенно в процессе жизни эти образы дифференцируются и становятся все более точными. Так, у новорожденных детей есть смутный образ человека, в гештальт которого входят и голос, и лицо, и волосы, и характерные движения. Поэтому маленький ребенок одного-двух месяцев может не узнать даже близкого взрослого, если он поменяет прическу или сменит привычную одежду на совершенно незнакомую. Однако уже к концу первого полугодия этот смутный образ дробится, превращаясь в ряд четких образов: лица, в котором выделяются как отдельные гештальты глаза, рот, волосы, появляются и образы голоса, тела. Развивается и восприятие цвета. Вначале дети воспринимают окружающее только как окрашенное или неокрашенное, при этом неокрашенное воспринимается как фон, а окрашенное - как фигура. Постепенно окрашенное делится на теплое и холодное, и в окружающем дети выделяют уже несколько на боров "фигура-фон". Это неокрашенное - окрашенное теплое, неокрашенное - окрашенное холодное и т. д. Таким образом, единый прежде гештальт превращается в несколько, уже более точно отражающих цвет. Со временем и эти образы дробятся: в теплом выделяются желтый и красный цвета, а в холодном - зеленый и синий. Этот процесс происходит в течение длительного времени, пока, наконец, ребенок не начинает правильно воспринимать все цвета. Таким образом, Коффка приходил к выводу о том, что в развитии восприятия большую роль играет сочетание фигуры и фона, на котором демонстрируется данный предмет.

Он сформулировал один из законов восприятия, который был назван "трансдукция" Этот закон доказывал, что дети воспринимают не сами цвета, но их отношения.

Исследовал развитие восприятия у детей еще один представитель этой школы - Г. Фолькельт. Особое внимание он уделял изучению детских рисунков. Большой интерес представляют его эксперименты по исследованию рисования геометрических фигур детьми разного возраста. Так, при рисовании конуса четырех - пятилетние дети рисовали рядом круг и треугольник. Фолькельт объяснял это тем, что у них еще нет адекватного данной фигуре образа, а потому в рисунке они пользуются двумя похожими гештальтами. Со временем происходит их интеграция и уточнение, благодаря чему дети начинают рисовать не только плоскостные, но и объемные фигуры. Фолькельт проводил и сравнительный анализ рисунков тех предметов, которые дети видели, и тех, которые они не видели, а только ощупывали. При этом оказалось, что в том-случае, когда дети ощупывали, например, закрытый платком кактус, они рисовали только колючки, передавая свое общее ощущение от предмета, а не его форму. То есть происходило, как и доказывали гештальтисты, схватывание целостного образа предмета, его "хорошей" формы, а затем его просветление и дифференциация. Эти исследования имели большое значение для работ по исследованию зрительного восприятия в России, в школе А. В. Запорожца, и привели психологов этой школы к мысли о том, что существуют определенные образы - сенсорные эталоны, которые лежат в основе восприятия и узнавания предметов.

Такой же переход от схватывания общей ситуации к ее дифференциации происходит и в интеллектуальном развитии - доказывал гештальтпсихолог В. Келер. Он считал, что обучение ведет к образованию новой структуры и, следовательно, к иному восприятию и осознанию ситуации. В тот момент, когда явления входят в другую ситуацию, они приобретают новую функцию. Это осознание новых сочетаний и новых функций предметов и является образованием нового гештальта, осознание которого составляет суть мышления. Келер называл этот процесс "переструктурированием гештальта" и считал, что он происходит мгновенно и не зависит от прошлого опыта субъекта. Для 'того чтобы подчеркнуть мгновенный, а не протяженный во времени характер мышления,

Келер дал этому моменту переструктурирования название "инсайт", т. е. озарение. Как помнит читатель, Бюлер пришел к сходному выводу, назвав его "ага-переживание".

Келер провел эксперимент, в котором детям предлагалось достать машинку, расположенную высоко на шкафу. Для того чтобы ее достать, надо было использовать разные предметы - лесенку, ящик, стул. Оказалось, что если в комнате была лестница, дети быстро решали предложенную за дачу. Сложнее было в том случае, если надо было догадаться использовать ящик. Но наибольшие затруднения вызывал вариант, когда в комнате не было других предметов, кроме стула, который надо было отодвинуть от стола и использовать как подставку. Келер объяснял эти результаты тем, что лестница с самого начала осознается функционально как предмет, помогающий достать что-то расположенное высоко. Поэтому ее включение в гештальт со шкафом не представляет для ребенка трудности. Включение ящика уже нуждается в некоторой перестановке, так как ящик может осознаваться в нескольких функциях. Что же касается стула, то он осознается ребенком не сам по себе, но уже включенным в другой гештальт - со столом, с которым он представляется ребенку единым целым. Поэтому для решения данной задачи детям надо сначала разбить целостный образ "стол - стул" на два, а затем уже стул соединить со шкафом в новый образ, осознав его новую функциональную роль.

К подобным же выводам о роли "инсайта" в переструктурировании прежних образов пришел и М. Вертгеймер, который исследовал процесс творческого мышления у детей и взрослых.

Понятие об инсайте (от англ. insight - усмотрение) стало ключевым в гештальт-психологии. Ему

был придан универсальный характер. Оно стало основой гештальтистского объяснения адаптивных

форм поведения, которые Торндайк и бихевиористы объясняли принципом "проб, ошибок и случайного успеха".

Так произошла первая конфронтация двух молодых, только еще зарождавшихся психологических на

правлений - гештальтизма и бихевиоризма. Смысл конфронтации обычно видят в характере ответа на

вопрос, постепенно или мгновенно решается интеллектуальная (поведенческая) задача. В одном случае при инсайте нужный вариант действия находится сразу же, в другом он отбирается путем длительных поисков. Такое объяснение упускает из виду категориальные основания различий между двумя психологическими школами.

Ведь инсайт означал для гештальтистов переход к новой познавательной, образной структуре, со

ответственно которой сразу же меняется характер приспособительных реакций. Первично - понимание (сдвиг в образном "поле"), вторично- двигательное приспособление (перестройка в исполнительских звеньях действия). Концепция "проб и ошибок" игнорировала понимание (т. е. образно-ориентировочную основу действия), каким бы оно ни было - мгновенным или постепенным. Адаптация считалась достижимой за счет тех же факторов, которые обеспечивают приспособление организма к среде на всех уровнях жизнедеятельности, в том числе и на уровнях, где образ вообще отсутствует.

Водораздел между гештальтизмом и бихевиоризмом создала также, по общепринятому мнению, проблема целого и части. Гештальтизм отстаивал идею целостности в противовес бихевиористскому взгляду на сложную реакцию как сумму элементарных. Гештальтизм действительно положил немало сил на борьбу с "атомистскими" представлениями о сознании и поведении. Но если ограничиться этим теоретическим аспектом, то остаются в тени различия более существенного, категориального порядка.

Бихевиоризм, как отмечалось, игнорировал образ, видя в нем не психическую реальность, не регулятор поведения, а неуловимый, призрачный продукт интроспекции. Для гештальтизма учение о двигательных актах, лишенных образной ориентации по отношению к среде, представлялось изымающим из психической деятельности ее сердцевину. Однако на стороне бихевиористов было важное преимущество. Они могли дать своим фактам детерминистское объяснение. Двигательная реакция неизменно трактовалась ими как эффект, производимый объективно контролируемыми не зависимыми переменными. Гештальтизм, следуя интроспективной традиции, считал единственными психологическими фактами непосредственно испытываемые субъектом феномены сознания. Ощущая несовместимость этой традиции с естественнонаучным подходом, гештальтисты пытались соотнести феноменальный "мир" с реальным, физическим.

В этом пункте наметились различия между близкими к гештальтистам психологами из геттингенской

лаборатории, считавшими неправомерным выходить за пределы свидетельств самонаблюдения, и гештальтистским триумвиратом, который надеялся перестроить психологию по типу физики.

Сказанное проливает свет на несколько странный факт: первый программный труд гештальт-психологии, принадлежавший Келеру, был посвящен вопросам физической химии и назывался "Физические гештальты в покое и стационарном состоянии" (1920). Психолог, занимавшийся до этого акустическими ощущениями и зоопсихологией, обратился к коллоидной химии не из-за прихотливых изменений в профессиональных интересах. Теория гештальта не могла претендовать на серьезную роль без естественнонаучного обоснования. Поэтому она и начинается с келеровской книги о физических гештальтах. Келеру и его научным друзьям представлялось, что принцип гештальта - единый для различных порядков явлений - позволит по-новому решить психофизическую проблему, приводя сознание в соответствие с физическим миром и в то же время не лишая его самостоятельной ценности. Это решение выразилось в понятии изоморфизма.

Изоморфизм означает, что элементы и их отношения в одной системе взаимно однозначно соответствуют элементам и их отношениям в другой. Физиологическая и психологическая системы, согласно гештальтистской гипотезе, изоморфны друг другу (подобно тому как топографическая карта соответствует рельефу местности).

Вслед за работой Келера о физических гештальтах вышла книга Коффки "Основы психического развития" (1921), а затем программная статья Вертгеймера "Исследования, относящиеся к учению о гештальте" (1923). В этих работах была изложена программа нового направления, которое организовало свой журнал "Психологическое исследование" (до его закрытия при гитлеровском режиме вышло 22 тома). Келер занял после Штумпфа кафедру в Берлинском университете. К гештальтистскому триумвирату были близки доцент этого университета Курт Левин, создавший самостоятельную школу, невролог Курт Гольдштейн и др.

20-е годы ознаменовались серьезными экспериментальными достижениями гештальт-психологии. Они касались главным образом процессов восприятия, притом зрительного. Было предложено множество законов гештальта (их насчитывали 1 14). К ним, в частности, относились уже знакомые нам "фигура и фон" и "транспозиция" (реакция не на отдельные раздражители, а на их соотношение).

Принцип "транспозиции" иллюстрирует следующий модельный эксперимент, проведенный Келером над курами, у которых вырабатывалась дифференцировка двух оттенков серого цвета. Куры научались клевать зерна, разбросанные на светлом квадрате, отличая его от находившегося рядом темного. В контрольном опыте тот квадрат, который послужил положительным раздражителем, оказывался рядом с еще более светлым квадратом. Куры и выбирали этот последний. Они, таким образом, реагировали не на абсолютную светлоту, а на соотношение светлое (на "более светлое"). Их реакция, по Келеру, определялась законом "транспозиции".

Были предложены и другие законы. Так, под прегнантностью имелась в виду тенденция воспринимаемого образа принять законченную и "хорошую" форму. ("Хорошей" считалась целостная фигура, которую невозможно сделать более простой или более упорядоченной.) Константность означала постоянство образа вещи при изменении условий ее восприятия.

Если первоначально свои критические стрелы гештальтисты направляли против традиционной "атомистской" трактовки сознания, то в дальнейшем, как уже говорилось, их главной мишенью стал бихевиоризм. Пытаясь показать его односторонность, неспособность охватить своими объяснительными понятиями образно-смысловую регуляцию поведения, гештальтисты, однако, сами оказались беспомощными перед этой регуляцией, ибо они, как и их противники, разъединили образ и действие. Ведь образ у гештальтистов выступал в виде сущности особого рода, подчиненной собственным имманентным законам. Его связь с реальным, предметным действием оставалась ничуть не менее загадочной, чем соотношение между действием и образом у бихевиористов.

Идея имманентной трансформации "когнитивного (познавательного) поля" безотносительно к реальной предметной деятельности создала тупиковую ситуацию и в гештальтистских исследованиях мышления человека. Этой проблеме была посвящена оставшаяся незаконченной книга Вертгеймера "Продуктивное мышление" (1945). Опыты проводились над детьми. Были использованы также интервью с Эйнштейном. Исходя из общего положения гештальтистов, что подлинное мышление является "инсайтным", а инсайт предполагает схватывание целого (например, принципа решения проблемы), Вертгеймер выступил против традиционной практики обучения в школе.

В основе этой практики лежала одна из двух концепций мышления - либо ассоцианистская (обучение строится на упрочении связей между элементами), либо формально-логическая. Обе препятствуют развитию творческого, продуктивного мышления. Вертгеймер доказывал, что творческое мышление зависит от чертежа, схемы, в виде которой представляется условие задачи или проблемной ситуации. От адекватности схемы зависит правильность решения, причем хорошая схема дает возможность посмотреть на нее с разных точек зрения, т. е. позволяет создать из элементов, которые входят в ситуацию, разные гештальты. Этот процесс создания разных образов с постоянными элементами и является процессом творчества, и чем больше различных значений получат предметы, включенные в эти образы, тем более высокий уровень творчества продемонстрирует ребенок.

Поскольку такое переструктурирование легче производить на образном (а не на вербальном) материале, то неудивительно, что Вертгеймер пришел к выводу: ранний переход к логическому мышлению мешает развитию творчества у детей. Он также говорил, что упражнение убивает творческое мышление, так как при повторении происходит фиксация 'одного и того же образа и ребенок привыкает рассматривать вещи только в одной позиции. Поэтому у детей, обучавшихся геометрии в школе на основе формального метода, несравненно труднее выработать продуктивный подход к задачам, чем у тех, кто вообще не обучался. Он стремился выяснить психологическую сторону умственных операций (отличных от логических операций), которая описывалась в традиционных гештальтистских терминах: "реорганизация", "группировка", "центрирование" и т. п. Детерминанты этих преобразований остались невыясненными.

Американские психологи получили первую информацию о гештальтизме в 1922 году, однако вначале

встретили ее безразлично. Правда, тогда же Толмен, приступив к своим многолетним исследованиям поведения крыс в лабиринте, заменил понятие о раздражителе понятием о знаковом гештальте. Но он был одинок. Кругом победно развевались знамена бихевиоризма.

Вскоре американские психологи смогли познакомиться с идеями новой школы непосредственно из уст ее лидеров. В 1924 году в Корнельский университет был приглашен для чтения лекций Коффка, в 1925 году в Гарвардский университет был приглашен Келер.

Идеи гештальтизма существенно повлияли на преобразование первоначальной бихевиористской доктрины и подготовили почву для необихевиоризма, который стал складываться на рубеже 30-х годов. К этому периоду главные представители гештальтистского направления, спасаясь от нацизма, иммигрировали в Соединенные Штаты Америки и устроились в различных университетах и научных центрах. Это было внешним обстоятельством, обусловившим окончательный распад школы. Но имелись и внутренние причины.

Главная объяснительная схема гештальтистов оказалась квазидетерминистской, лишь по видимости напоминающей принципы естественных наук, близостью к которым своих построений гештальтисты особенно гордились. Аналогия с физикой ни чуть не расширяла возможности причинного объяснения психических явлений. И когда впоследствии физик Оппенгеймер, выступая на собрании Американской психологической ассоциации, сказал, что науке известна физическая теория поля, но с термином "психологическое поле" он никакой идеи соединить не может, в зале раздались смех и аплодисменты. Касаясь аналогий в науке, Оппенгеймер сказал: "То, что сделали псевдоньютонианцы с социологией, просто смехотворно. Это же относится к объяснению психических явлений в механических понятиях. Когда я слышу, как слово "поле" употребляется и в физике, и в психологии, я испытываю нервозность, которую полностью объяснить не могу".

Что касается физических структур и полей, то они действительно не имеют другого основания, кроме физического. К сознанию такой подход неприменим. Сознание не является самостоятельным миром, и его динамика не может быть научно объяснена из него самого.

Дата добавления: 2015-10-28