Сдается половина дома в тихом пригороде Берлина…. 2 страница

Я не обязан оставаться там, где не хочу.

Хочешь. Тебе ведь там нравится. Только ты смалодушничал.

Господи, сколько еще придется пережить, прежде чем его станут окружать нормальные люди?

Надо перезвонить фрау Мауэр.

Билл взял со стола еще теплый мобильник. Откинул крышку.

А как ты объяснишь причину, по которой съезжаешь?

С какой стати ее вообще объяснять?

Но себе самому? Я, Билл Каулитц, позорно сбежал, не поладив с соседом?

Заткнись…

Ну, допустим, ты это сделаешь. Один звонок – и навсегда избавлен от неприятного сожительства. А дальше что? Вернешься домой?

Нет, в Берлин совершенно невозможно…

А куда?

Черт, черт, черт!!!

Внезапно дисплей зажатого в руке мобильника ожил, аппарат завибрировал, и на экране крупно высветилось "Мауэр".

Ну что, отвечай на звонок!

Билл напряженно и отчаянно смотрел на продолжавший вибрировать телефон.

Ну давай, просто скажи все, что хотел сказать.

Билл наконец нажал на кнопку принятия вызова.

- Здравствуйте, фрау Мауэр.

- Вы хотели со мной что-то обсудить?

Ну давай, ты же хотел.

- Да. Я хотел… право, не стоило вас беспокоить. Хотел спросить… не придется ли что-то доплачивать в конце лета…

- О нет, все условия прописаны в контракте, так что вам не о чем беспокоиться. Вы внесли всю сумму авансом, так что все в порядке. Отдыхайте в свое удовольствие.

- Благодарю вас.

- До свидания.

Обычный разговор обычных людей… Билл закрыл мобильник и медленно отложил его в сторону.

Нетронутый кофе в чашке уже остыл. Билл отпил глоток и отставил чашку прямо на страницу с объявлениями.

"В свое удовольствие" …

Вся его социальная жизнь – сплошная борьба. С самого раннего подросткового возраста, когда он впервые осознал свою непохожесть на других, он только и делает, что пытается выстоять…

Так какого же черта пасует сейчас?

Билл повернулся к окну и увидел в стекле свое отражение. Глаза смотрели спокойно и уверенно.

Это его жизнь и никто больше не будет ей управлять, кроме него самого.

Том? Какой Том?

Его нет. Его просто не существует.

Билл расплатился по счету и не спеша вышел из кафе.

По пути он заехал в супермаркет, где накупил продуктов на ближайшие два дня. Довольный, обвешанный шуршащими пакетами, подошел к дому и на минуту задержался, доставая ключи.

Открывая входную дверь, он услышал, что радио до сих пор играло на кухне. И песня была намного приятнее, чем тот тяжеляк, что врубил утром Том.

Однако, войдя в холл, он понял, что это было не радио.

Музыка лилась со второго этажа.

Чистый, ясный звук электрогитары. Захватывающая дух мелодия.

Одновременно надрывная и меланхоличная… Она развивалась и нарастала, а потом разошлась в нежный бурный поток.

Быстрая, резковатая, но с виртуозным вплетением таких мелодичных проигрышей, что сердце отчего-то отзывалось сладкой болью.

Билл замер…

Душа бежала в бескрайнюю даль, без начала и конца, и все звала кого-то, кто услышал бы, как она рыдала… Бесконечное минорное соло…

Билл слушал, не в силах сдвинуться с места. Пакеты лежали забытыми на полу.

Наконец, отзвучал последний слайд, и в доме снова стало тихо.

Он все еще стоял в холле, когда на втором этаже послышались быстрые легкие шаги босых ног. Поднял голову и увидел Тома на верху лестницы. Том тоже увидел его, и по тому, как он на мгновение замер у перил, Билл почувствовал, что тот не ожидал его увидеть.

Том равнодушно отвел глаза, спустился вниз и хотел пройти мимо.

- Красиво, - негромко сказал Билл ему в спину.

- Что красиво? – грубовато спросил Том, не поворачивая головы.

- Играешь.

- А, ты об этом, - он небрежно пнул свои кроссовки у порога. – Да. Спасибо.

Он пнул кроссовки еще раз и направился в гостиную.

Билл потянулся следом.

Том взял с дивана пульт и включил телевизор. Комнату заполнил смех и гром аплодисментов глупого ток-шоу.

- А чья это мелодия? – спросил Билл.

- Моя, - коротко отозвался Том, щелкая по каналам.

Билл помолчал.

- Извини. Я утром погорячился.

Том развернулся, и Билл увидел его сдвинутые брови… и размягченные музыкой глаза.

- Ну, я типа тоже. Я вообще бываю довольно груб. Ладно, проехали. Мир?

- Мир.

Наткнувшись на какую-то американскую комедию, Том отложил пульт, взял со столика банку пива и плюхнулся на диван напротив телевизора, завалив ноги на низкий столик.

Билл продолжал стоять посреди комнаты.

- В качестве статуи ты несколько не вписываешься в интерьер, - хмыкнул Том, отпивая глоток пива.

Билл невольно улыбнулся и расположился наискосок в кресле.

Том закурил и небрежно бросил зажигалку на столик.

- Не, ну ты только глянь на этого придурка! – покатывался он со смеху, тыча сигаретой в сторону телевизора.

Все события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра пролетели так быстро, что Билл даже не имел возможности как следует разглядеть его…

Несмотря на явно старательно накачиваемые мышцы торса и плеч, Том выглядел стройным и легким. Ровный коричневый загар. Точеная линия скул. В нижней губе, ближе к уголку, - колечко пирсинга.

Том слегка подался корпусом вперед, дотянулся до пепельницы и стряхнул пепел с сигареты.

Руки сильные, но изящные, с длинными пальцами.

Руки гитариста…

Том снова откинулся на спинку дивана, делая очередную затяжку. Машинально отвернувшись от экрана, поднял карие глаза прямо на Билла.

Билл отвел взгляд и равнодушно отвернулся к телевизору…

Том был чертовски красив.

В последующие дни они виделись нечасто. Погода стояла жаркая, и Том, полностью освоившись в окрестностях, постоянно метался между пляжем на местном озере и гулянками с друзьями, которых, судя по его трепу, было не меньше пяти. Сначала Билл думал, что они играют в одной группе, но потом оказалось, что это просто бывшие одноклассники, с которыми он привык болтаться еще в школе.

В доме на долгие часы наконец-то воцарялась блаженная тишина. Билл сладко высыпался, потом не спеша завтракал и проводил дни за чтением, слушанием музыки и другими милыми вещами. Он облюбовал местечко в саду, рядом с клумбой, и каждое утро выставлял туда шезлонг. Еще в начале лета он задался целью хорошенько загореть и не отступал от намеченного плана. И каждый раз, когда он бегал по лестнице, ступеньки поскрипывали и пахли сухим деревом точь-в-точь, как в детстве.

Каждое утро для него начиналось примерно одинаково, но это не напрягало, он был человеком привычки и с неохотой воспринимал скорее перемены, чем устоявшийся порядок вещей. Они с Томом довольно редко теперь сталкивались в кухне по утрам, потому что тот вставал намного раньше, однако присутствие парня чувствовалось во всех мелочах, и Билл расставлял аккуратно его посуду, смахивал неизменные крошки со стола, выключал забытую магнитолу, стирал жирные отпечатки пальцев с холодильника, выбрасывал в мусорное ведро пустые ячейки из-под порционных сливок, которые Том в неимоверном количестве заливал в кофе… Том был всегда. Даже когда Билл сознательно прилагал усилия, чтобы не думать о нем.

Едва проснувшись, Билл понял, что Том, как обычно, умчался еще с раннего утра. Внизу не было слышно шагов, никто не болтал веселым низким голосом по сотовому, никто не стучался, как позавчера, в его дверь со словами: "Слушай, Каулитц, хорош спать, солнце скоро садиться начнет… Ты не одолжишь мне на денек свой фотик, у моего батарейки сели?". Билл ненавидел, когда его будили с утра пораньше, но тогда в груди вдруг что-то затрепетало, и он махом вскочил с кровати, схватил со стола фотоаппарат и в одних боксерах метнулся к двери. Том ждал в холле, нетерпеливо поглядывая по сторонам.

- О, спасибо! – обрадовался он. – Вечером верну.

Белки глаз ярко выделялись на худом загорелом лице. Дружески хлопнув по плечу, Том вмиг испарился, оставив Билла наедине со свежим ароматом одеколона и ощущением теплой руки.

Билл перевернулся на спину и стал смотреть в потолок…

Он никогда никому об этом не говорил, но его личная жизнь, начиная с того раннего подросткового возраста, когда он начал всерьез анализировать свои отношения, несколько отличалась от обычной жизни сверстников.

В одиннадцатилетнем возрасте, с нежностью посматривая на соседскую девочку, он изредка ловил себя на мысли, каким смазливым был ее брат. В тринадцать он встретил свою первую любовь – тоненькую девочку с льняными волосами, – но в толпе пацанов на школьном дворе то и дело ощущал такой прилив адреналина, что хотелось или подраться с этими мальчишками, или потолкаться в их гуще, чтобы ощутить жар юных тел. Когда ему было пятнадцать, они с другом Клаусом втихаря достали выпивку и сидели в отцовском гараже, причем Клаус рассказывал, как накануне целовался с девчонкой из параллельного. Голова Билла уже была основательно затуманена. Рот Клауса, узкий и точеный, идеальный для парня, был совсем близко… Клаус перехватил его взгляд. А потом постарался как можно быстрее свернуть эту импровизированную попойку и уйти домой.

После того случая Билл осознал две вещи. Первую – сожаление, что Клаус, с его сильными руками и длинными пшеничными патлами, никогда не станет для него больше, чем приятелем. И вторую – что с тех пор он знал точно, что ему нравились и девушки, и парни. Что ж, в любом случае, никогда не вредно узнать о самом себе что-то новое.

В течение первого полугода после открытия он был сам не свой. Следуя инстинктам, отрастил волосы и выкрасил их в черный цвет. Интеллигентные родители были шокированы, когда в один прекрасный день их маленький Билл вернулся из тату-салона с пирсингом в брови. Если бы они знали, что к нему добавилась еще и аккуратная татуировка-звездочка в нижней части живота, то шторма в добропорядочном семействе было бы точно не избежать. Придя в школу после летних каникул, Билл понял, что значит стоять перед дилеммой – быть как все или выражать свою индивидуальность. Семья Клауса переехала в Гамбург, и Билл больше никогда не встречал своего друга, который, если бы остался в Берлине, вполне мог начать занимать его мысли и помыслы. Теперь это все было далеко, хотя ему и нравилось иногда с легким трепетом вспоминать тот вечерок в гараже, представляя, как все могло бы закончиться… А потом был целый год очередного поиска себя.

Чего стоило вранье родителям, которых он безумно любил, вспоминать не хотелось до сих пор. В первый же вечер, в одном из берлинских гей-клубов, он познакомился с девушкой, которая понравилась с первого взгляда. Она сидела за стойкой и не спеша пила какой-то дикий коктейль. Он подсел к ней и, слегка смущаясь, завел беседу.

- Билли, ты, конечно, милый и я тоже би, - сказала она ему после часа общения, нежно и пьяно поглаживая пальчиком его руку, - но я пришла в гей-клуб не для того, чтобы знакомиться с мальчиками, понимаешь?

Он понимал.

- Лучше сразу не давать никаких обещаний, - продолжала она. – Ты бы ведь не хотел, чтобы мы с тобой повстречались с месяц, целовались, может быть, занимались бы любовью, а потом я все равно бросила бы тебя ради какой-нибудь девчонки?

В глубине души Билл признавал ее правоту. Но, с другой стороны, у него был бы хотя бы месяц ее губ, ласк, любви и теплой постели… Она почувствовала это.

- Ты еще найдешь свою любовь, - сказала она. – Поверь, этого стоит ждать и ради этого стоит искать. Оно того стоит.

Она еще несколько раз повторила "оно того стоит" и так по-особенному посмотрела ему в глаза, что эти слова запали ему в душу.

Воспоминания истаяли, оставив легкую тоску…

Вставай… А то солнце уйдет за дом.

Проходя по коридору, он ощутил легкий сквозняк и, дойдя до комнаты Тома, понял, в чем дело.

Раньше он плотно закрывал дверь, а сегодня, видимо, так торопился, что оставил ее распахнутой настежь.

Билл несмело оглянулся, словно Том мог видеть, как он помедлил у дверного косяка.

Теплота солнечного дома, по-видимому, усыпила комнату почти сразу, как только Том выбежал из нее, и сейчас только бурный беспорядок мог указать на то, что в ней жил молодой энергичный парень.

Билл мягко переступил через порог, прошел вперед и осторожно присел на незастеленную кровать. Провел рукой по скомканному одеялу.

Какой же он все-таки неряха… Билл окинул взглядом валявшиеся на полу носки, футболку на стуле, скользнул по недоеденному бутерброду на тарелке на столе, и неожиданно задержался на аккуратно поставленной на подставку электрогитаре Fender. Рядом стоял чехол, на небольшом комбоусилителе лежал футлярчик для медиаторов…

Он поднялся с кровати и подошел к столу. На обрывках бумаги – написанные карандашом аккорды и риффы, кое-где зачеркнутые, где-то написанные вновь… Сумасшедший почерк.

Билл повернулся и нежно коснулся рукой гитары. Струны суховато и спокойно отозвались.

Она знает его пальцы… Его сильные красивые пальцы.

Волна тепла всколыхнулась у сердца.

Билл отвел руку и торопливо вышел.

В саду он, как обычно, выставил шезлонг и, раздевшись до боксеров, с удовольствием улегся на живот, откинув волосы через плечо вперед и подставляя спину теплу. Раскрыл книжку и погрузился в чтение.

Что же у него на душе?..

Выкинь его из головы. На чем мы там остановились?

Что он еще любит, кроме музыки?

Черт возьми… Хватит.

Чем он дышит?

Переверни страницу, ты прочитал ее еще вчера.

Любит ли сумерки и теплые ночи?

Мягкое шуршание шин разбавило летние звуки сада. Хлопнула дверца.

Билл повернул голову и увидел Тома, торопливо направлявшегося к дому. Он вечно что-нибудь забывал и, если находился недалеко от коттеджа, возвращался и перерывал полдома в поисках.

Вбежав в дом, Том выскочил наружу через пять минут.

Билл спрятал улыбку в уголках губ.

- Эй, Каулитц, - раздалось с крыльца, - ты случайно не видел, куда я дел сумку-холодильник?

- Нет, Трюмпер, клади на место, и не придется искать, - в тон ему парировал Билл.

- А, черт… жара такая, что у нас выпивка вскипит скоро.

Том снова скрылся в доме, а Билл перелистнул страницу и попытался сосредоточиться на чтении.

Растеряшка.

Из недр прихожей послышался грохот захлопываемых дверец стенного шкафа.

Ну, нашел, что ли?

Дверь распахнулась, и на пороге снова показался Том, держа в руках сумку.

- А ты все поджариваешься, - с улыбкой бросил он, проходя мимо. – Сходил бы куда-нибудь.

- Еще наторчусь в помещении, на конец недели обещают дожди.

- Да я не про помещение, балда, - весело ответил Том. – Заведи себе девочку, что ли, а то сидишь, как старпер, дома.

- Блин, Трюмпер, у меня отпуск, оставь меня в покое, а?

- Ладно, ладно, молчу.

Том сел в машину, завел мотор, и через полминуты ничто опять не нарушало тишины летнего дня.

Билл снова закрыл глаза…

Каждый раз, возвращаясь в коттедж, он мог почувствовать уже с порога, был Том дома или нет. Это было словно теплое объятие – ощущать его в соседней комнате. Слышать, как он наигрывает на гитаре. Заходить в кухню и улыбаться, видя, что он только что был здесь – по теплой кофеварке и крошкам на кухонном столе.

Он пил крепкий черный кофе и ел тосты с сыром на завтрак. Оставлял вещи по всему дому. Выкуривал по полпачки в сутки. Любил потрепаться и практически не умел молчать. И не знал, что каждый раз, когда он возвращался с пляжа в дом и с размаху хлопался на диван, включая телевизор, Билл розовел и как мог заставлял себя отвести взгляд от его красивого разгоряченного торса и задорных карих глаз…

Билл уткнулся лбом в ладони. Книжка давно упала в траву, но он не заметил.

Лучше бы он все же уехал, или пришел на полчаса позже в тот день, или просто оглох на те пятнадцать минут…

Потому что с того момента, как он услышал музыку сверху, ему не было покоя.

Человек, который с такой душой играл на гитаре, не мог быть законченным циником…

- Блин, ты серьезно? Ну как же так…

Том сунул руку в карман и хмуро и рассеянно смотрел за кухонное окно, где из серых нависших туч лились холодные струи. Капли стучали по подоконнику, разбрызгиваясь на стекло.

- Не, я сегодня никак… - послышалось из динамика. – Меня вызвали на работу, напарник заболел, пришлось подменить.

- Ну мы же договаривались собраться…

- Послушай, это ты в отпуске, а мы пашем.

- Да уж пашешь ты, - ухмыльнулся Том. – Особенно пока начальник склада в командировке.

- Слышь, Томас, щас схлопочешь…

- Блин… дома скучища… а тут еще вы с нарушением всех планов…

- Езжай один, после двух шнапсов тебе будет все равно, есть у тебя компания или нет.

- Юхан, ты издеваешься?

- Ну позови с собой этого чудика своего соседа.

Том быстро оглянулся на дверь.

- Он вряд ли составит мне ту компанию, которая нужна. Ну, ты понимаешь, - он усмехнулся в трубку. – Мы ведь хотели и девочек позвать.

- Вот и познакомишь его с кем-нибудь.

- Не думаю, что он потянет.

- Тебе не все ли равно?

- Ладно, подумаю. Кстати, сейчас надо позвонить Тине, мы договорились вечером встретиться. Как-нибудь скоротаю время до свидания… Ладно, пока. Все равно полдня насмарку…

Небрежно захлопнув мобильник, Том сунул его в карман.

На лестнице послышались легкие шаги, и в кухню вошел Билл, в джинсах и черной футболке.

- Как-то неуютно сегодня, - улыбнулся он, проходя мимо и щелкая кнопкой, чтобы подогреть чайник. – Ты будешь кофе?

Билл обернулся, чувствуя на себе взгляд.

Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, Том испытывал странное чувство. Мобильник, по которому он только что грубовато обсуждал Билла с приятелем, был еще теплым в кармане…

И ему вдруг на секунду стало стыдно под взглядом чистых карих глаз.

Том помедлил и слегка потер нос.

- Слушай… а какие у тебя планы на сегодня?

Билл удивленно поднял брови.

- У меня?

- Ну да, - усмехнулся Том. – Если тут только мы вдвоем, а задаю вопрос я, значит, имею в виду тебя.

- Эмм… Ну как… Я хотел почитать…

- Понятно, значит, никаких. Слушай, а может, в бар съездим? Ну, посидим, выпьем по пивку.

Билл посмотрел за окно.

- Нет, Том… мне правда не хочется сегодня куда-то выходить.

- Ну что за удовольствие торчать дома!

- Нет, не хочу, извини.

- Да е-мое, вы все как сговорились! – не удержался Том.

- Понятно, значит, все твои дружки тебе отказали в компании, и ты от нечего делать пришел ко мне, - с едкой улыбкой проговорил Билл.

В ответ – хитрые глаза, виноватая обаятельная улыбка, взгляд в пол, взгляд вверх…

- Да ладно, Каулитц, ты не прав.

- Я тебя насквозь вижу, Трюмпер.

- Короче, газировка у нас есть, а вот пожрать нечего, - бодро продолжал Том, видимо, посчитав объяснения законченными. – Можно пиццы на дом заказать. Ты любишь пиццу?

- Да, обожаю…

- Ну и хорошо.

- А может, в настольную игру поиграем? – вдруг предложил Билл.

Уголок рта Тома стремительно пополз вверх.

- Ты что, ее с собой припер?

- Да нет, - улыбнулся Билл, - я обнаружил ее в своем шкафу, когда вещи раскладывал. В абсолютно пустом шкафу лежала на верхней полке. Наверно, хозяева просто не знали, куда еще ее деть.

- А уж подумал, что ты ее из дома привез, это было бы вполне в твоем стиле, - продолжал веселиться Том.

Билл лягнул ногой в его сторону.

- Сами поди поигрывают в рождественский вечерок, - сказал Том. – Ладно, тащи. Только если очень уж заумная, я пас.

Билл улыбнулся и со всех ног бросился наверх.

Он едва раскрыл шкаф и вытянулся на цыпочках, чтобы заглянуть на полку, как снизу раздалась приглушенная трель мобильного телефона и почти сразу послышалось звучное "Привет".

Билл вытащил коробку с полки и слегка развернулся к открытой двери.

- А в прошлый раз тебе понравилось?.. – звучало снизу. - А что делаешь вечером?.. конечно, приеду… нет… настоящих мачо погода не пугает…

Приеду?..

У него была девушка…

Ну конечно, это естественно, что такой парень, как Том…

А что ты хотел? Услышать, что девушки ничего для него не значат?

Он уже давно понял одну вещь: Том хронически не переносил уединения. Все свое время он старался распланировать так, чтобы занять каждый час, а приходя домой, сразу ложился спать. Иногда глубоким вечером Билл спускался вниз, чтобы попить воды, и, проходя мимо полутемной гостиной, видел его перед телевизором с бутылкой пива в руке. Все остальное время он всегда проводил в чьей-нибудь компании.

Если бы не друзья, которые отменили встречу, ему бы ни за что не пришло в голову провести это время с тобой. А вечером он все равно кинет тебя и уедет к своей девушке.

В груди что-то сжалось, и он вдруг почувствовал себя ужасно глупо с этой коробкой в руках, с тщетными надеждами, что Том посмотрит на него иначе, и с несбыточными мечтами…

Билл стиснул зубы сжал коробку так, что побелели костяшки пальцев.

И поспешил вниз.

Том, загорелый и поджарый, сидел на диване, расставив колени, и деловито распечатывал пачку сигарет.

Билл невольно задержался на нем взглядом. Когда Том поднял голову, Билл отвел глаза и принялся разбирать содержимое коробки на низком столике. Множественные картонки с нарисованными ходами, пакетик с фишками…

Том небрежно взял крышку от коробки, где были напечатаны правила.

- Первый ход осуществляется… игроки должны бросать кубик по очереди… когда выпадет нечетное количество… поставить зеленую фишку и кинуть еще раз… - по мере чтения его губы расплывались в улыбке, и, закончив, он положил коробку на место. – Блин, че за хрень ты нашел, Каулитц!

- У тебя нет выбора, ты уже согласился, - отпарировал Билл, бросая на него теплый взгляд и усаживаясь напротив перед столиком прямо на ковер.

- Ну, тогда держись, я тебя сделаю, - бодро проговорил Том, открывая пакетик с фишками. – Первый ход мой.

- Это почему же твой?

- Потому, что я старше.

- Это же не по правилам, - сощурился Билл.

- Дай лучше кубик, - улыбнулся Том, вытягивая руку.

Их пальцы соприкоснулись на секунду.

Руки Тома были сухими и теплыми.

Билл украдкой поднял темные глаза.

На этот день – ты мой.

…По подоконнику уютно постукивал дождь, комнату окутывала легкая сероватая сумеречность.

- Так куда вы собирались с друзьями? – спросил Билл, не спеша отсчитывая нужное количество ходов.

- В бар, где мы обычно тусуемся, - ответил Том, переворачивая коробку и сверяясь с правилами. – Слушай, а эта игра ничего… Каулитц, ну как ты кубик бросаешь… Полегче, мою фишку сбил.

Билл ответил мягкой улыбкой, подпирая голову запястьем, и черные волосы волной скользнули по плечам. Мерно тикали часы, капли отбивали снаружи бесконечный ритм, и счастье – оттого, что сидевший напротив Том никуда не торопился, - заливало светом и умиротворением.

- Я в детстве очень любил настольные игры, - сказал Билл. – Особенно в рождественские каникулы, когда на улице темнело, за окном мягкими хлопьями падал снег, а дома было так тихо и тепло… Сейчас, правда, лето, но этот дождь и тишина напоминают мне о тех временах.

Том бросил на него короткий взгляд.

- А ты? – продолжал Билл. – Ты любил это время, когда был маленьким?

- Ты всегда такой сентиментальный или только в дождь? – осторожно усмехнулся Том.

- Всякий раз, когда вспоминаю о своей семье, - ответил Билл. – Она для меня все.

- Ты живешь с родителями?

- Да. А ты?

Том, слегка подергивая коленями, разглядывая картонку.

- Нет, я уже давно съехал, - суховато ответил он и поднял глаза.

Взгляд Билла был полон такого чувства, что он не выдержал его…

- И ты не скучаешь по дому?

- Не скучаю, - суховато отозвался Том добавил, уже бодрее: – Так чей у нас ход?

Дисплей лежавшего на столе серебристого мобильника засветился, и раздалась легкая мелодичная трель. Билл с улыбкой взял аппарат и нажал на кнопку приема вызова.

- Да, привет, мам, - нежно проговорил он.

Том искоса поднял серьезный взгляд.

- Да, у меня все отлично. А вы с папой как?.. О, вы наконец-то решили купить этот шкаф!.. Нет, в гостиной вряд ли будет хорошо… А кто сегодня гулял с Баффи?.. Он больше не чихает?

На лице Билла менялись оттенки эмоций, но улыбка оставалась неизменной.

Том опустил глаза и принялся перемешивать свои фишки…

- Мама звонила, - сказал Билл, откладывая телефон в сторону.

- Баффи – это твой пес? – спросил Том.

- Да, я взял его совсем крошкой из приюта. А у тебя кто-нибудь есть?

- Нет, - Том улыбнулся, но, как показалось Биллу, одними губами. – Никого у меня нет…. Ладно, - бодро проговорил он и небрежно бросил ему кубик. – Ходи давай!

Билл помедлил, задержавшись взглядом на его лице, но там было уже снова невозможно прочитать что-либо, кроме сосредоточенности.

Несколько минут прошло в тишине, нарушаемой лишь тихими твердыми шлепками кубика о картон.

- А кто твои родители? – вдруг спросил Том.

- Мама – учитель немецкого, а папа редактор.

Том поднял лукавый карий взгляд.

- Вся семейка, значит, у вас с культурным уклоном. А внештатным переводчиком в три издания ты ведь не без помощи папы устроился?

Билл покраснел, но глаз не опустил.

- Ты прав, не без помощи. Однако работаю-то там я, а не папа. И я отлично справляюсь.

- Понял, понял. Не ершись.

- А твои родители? – спросил Билл.

- Отец служит в банке.

- Ух ты! Человек солидной профессии, значит?

- Да. А сын у него вот такой вот раздолбай, - усмехнулся Том.

Билл улыбнулся в ответ.

- А мама?

- Мама художница. Продает картин по пять в год.

- Вот здорово! – восхищенно поднял голову Билл. – Значит, ты не один творческий человек в семье. У творческих людей всегда особая атмосфера в доме…

- Ну да, типа того, - коротко ответил Том, не глядя на него, и поспешно кинул кубик. - О! – воскликнул он. – Шесть! – он лихо отсчитал шесть ходов и гордо водрузил фишку. – Щас мы тебя сделаем, погоди, Каулитц.

Билл мягко опустил глаза, почувствовав, что секундное душевное единение растаяло.

- Ходи, - весело сказал Том, и он едва успел поймал брошенный ему прямо в руки кубик.

- А как родители относятся к твоей работе? – серьезно спросил Билл, игнорируя навязываемое ему настроение.

Том повертел в руках фишку и бодро подмигнул ему.

- Это довольно скучно. Лучше я тебе расскажу про своих девочек.

Билл помедлил с пару мгновений.

- Ты хочешь сказать, про свою девушку?

- Мою девушку? Какую девушку?

- Ну… я просто слышал, как ты разговаривал с какой-то Тиной и подумал, что…

- Она не моя девушка, - с полуулыбкой ответил Том, бросая на Билла быстрый взгляд. – Я с ней сплю.

- Просто спишь? – прищурившись, переспросил Билл.

- Ну да. А что тебя смущает?

- И ты не любишь ее?

- Чтобы получать удовольствие, это необязательно.

- И ты никогда не влюблялся?

- Чего? – расхохотался Том. – Ты имеешь в виду бодягу с ухаживаниями, цветочками и слюнявой романтикой? Нет, спасибо, увольте! Это скорей по твоей части!

- Трюмпер, я и обидеться могу, - отрезал Билл.

- Что? А, ну да, это ты можешь, я в курсе, - продолжал смеяться Том.

- Неужели ты никогда не задумывался о настоящих чувствах?

Том деловито рассматривал игровое поле.

- Видишь ли, когда я смотрю на красивую телочку…

- Выучи раз и навсегда слово "девушка", а?

- Ну ладно, девочку. Так вот, каждый раз, когда я вижу красивую девочку, то думаю исключительно Томми-младшим. Сечешь? Хотя, иногда, когда попадается особо интеллектуальная особь, приходится тратить время на прогулки под луной, красивые словечки и всякую другую шнягу. Но зато потом я получаю суперсекс.

Билл широко раскрытыми глазами смотрел на него.

- Но это… низко. Это неправильно.

- Неправильно позволить себе подохнуть от спермотоксикоза в расцвете лет, - невозмутимо парировал Том. – Так, подожди, ты сколько раз кинул кубик? Сейчас же была моя очередь.

- Ты же на штрафном табло! У меня два хода подряд.

- Где? А…

- О чем ты только думаешь вместо игры.

- Сам виноват, - ухмыльнулся Том. – Кто начал про девочек? А тебе, кстати, какие девочки нравятся?

О господи, оседлал любимого конька…

- Умные и красивые, - коротко ответил Билл.

- Ну… в отношении интеллекта лично я непритязателен. Трепа мне и с друзьями хватает. А вот что важно – чтоб повизжать как следует в постели умела… Это так заводит… Моя новая детка – ну, Тина, - как раз такая. Так что, возможно, с ней я задержусь чуть подольше.

Билл вспыхнул.

- Зачем ты мне все это рассказываешь?

Том поднял брови.

- Подумаешь, ну рассказал вот.

- Если честно, мне неинтересно слушать такие подробности твоей личной жизни.

- Каулитц, да расслабься ты.

Дата добавления: 2015-11-04