Глава двенадцатая. Через два месяца Джеймс Мартин О’Доннелл исчез

Через два месяца Джеймс Мартин О’Доннелл исчез. Этот материал опубликовала «Дейли мейл», к великому раздражению Джоанны и ярости ее мужа. «Где мой мальчик? — вопрошал Сэм О’Доннелл с центрального разворота газеты. В интервью он заявлял, что по отношению к его старшему сыну ведется кампания преследования. — Полиция и одна крупная национальная газета объединились в травле моего Джимбо. И вот теперь он исчез. Боюсь, никогда больше я не увижу моего мальчика».

Интервью было просто тошнотворным. В очередной раз О’Доннелл выставлялся как невинно пострадавший, загнанный в угол человек, который совершенно случайно оказался в самом круговороте событий. Очевидно, вместо того чтобы заявить в полицию об исчезновении сына, Сэм О’Доннелл отправился в редакцию «Мейл». Ну еще бы! Невозможно представить, чтобы кто-то из О’Доннеллов обратился за помощью в полицию. В результате исчезновение Джимбо получило нешуточную огласку, и полиция заинтересовалась им без всяких непосредственных звонков.

Прежде чем предпринять этот шаг, О’Доннеллы, конечно, пытались выйти на след Джимбо по собственным сомнительным каналам. И ничего! Уже само по себе это интриговало. Да, Джимбо задал всем хорошую головоломку, но Джоанна не могла позволить себе сидеть, откинувшись на спинку кресла, и наслаждаться всевозможными версиями. Слишком тесно она была связана с этим делом. А интервью в «Дейли мейл» наносило очередной удар и по «Комет».

Сэм О’Доннелл договорился до того, что почти обвинил полицию в причастности к исчезновению Джимбо. Филдинг удостоился особого упоминания: «Этот провинциальный детектив из Эксетера одержим идеей засадить моего мальчика за решетку. Это больше, чем домогательство. Он повсюду подкарауливал моего Джимбо. Это его рук дело. И я знаю наверняка, он стоял за этим дутым частным обвинением. Он и та бабенка из „Комет“».

Джоанна застонала. «Ну вот, опять сказка про белого бычка», — подумала она.

«На сегодняшний день моего мальчика уже дважды очистили от всяких подозрений в убийстве Анжелы Филлипс. Дважды ему пришлось предстать перед судом. А это незаконно в нашей стране».

Разумеется, «Мейл» попыталась добраться до Филдинга. Журналисты буквально дежурили у него под дверями, и в конце концов газета сообщила, что он отказывается говорить с прессой. Один из пресс-секретарей управления лондонской полиции заявил, что по факту исчезновения мистера О’Доннелла, конечно, будет проведена стандартная процедура расследования, но при этом он заметил, что пока даже нет официального заявления. Тут же была напечатана небольшая фотография Филдинга, выходящего из полицейского участка на Хэвитри-роуд. Он выглядел крайне уставшим и раздраженным.

В передовице «Мейл» ясно давала понять, что никоим образом не поддерживает Большого Сэма, многие виды деятельности которого часто становились объектом пристального внимания со стороны полиции, и все-таки стоит присмотреться к событиям, имевшим место непосредственно перед исчезновением О’Доннелла. Если бы он был виновен в похищении, изнасиловании или убийстве Анжелы Филлипс, тогда налицо упущения в работе полиции. Но если он невиновен по всем трем пунктам, предъявленным ему судом, тогда, возможно, его отец прав, что сына якобы травили. Конечно, исчезновение Джимбо О’Доннелла и связанные с ним предшествовавшие события заслуживают самого тщательного расследования.

Хорошая статья. Но не для «Комет».

— Джоанна, эта история все больше и больше выходит нам боком, — бушевал Пол в конце утреннего совещания, распекая ее перед всем старшим редакторским составом газеты, от чего они наверняка получили немалое удовольствие. Дни, когда женщина в газетной редакции становилась объектом для любых бессмысленных и сексуальных домогательств, пожалуй, уже остались в прошлом, но помощник редактора, который к тому же ведет узко специализированную рубрику да еще при этом является женой главного редактора, — явление воистину уникальное, и увидеть ее в таком незавидном, унизительном положении — возможность редкостная. — Сначала нас публично унизили. Теперь конкуренты обогнали нас. В который раз. Джо, я дал тебе свободу действий относительно этого дела, потому что поверил, что ты владеешь ситуацией. Посмотрим, сможем ли мы вообще хоть что-нибудь извлечь из этой неприятности, а?

Яснее ясного. Возразить было нечего, и Джоанна промолчала.

Она просто пошла работать. Она уже позвонила домой О’Доннеллам — фактически сразу, как только прошлой ночью «Мейл» выпустила эту статью. Трубку снял репортер из «Дейли мейл», чему Джоанна совсем не удивилась. Вероятно, они заключили контракт. И при сложившихся обстоятельствах О’Доннеллы вряд ли станут разговаривать с ней или с кем-то еще из «Комет».

Она позвонила Филдингу. Этим утром она уже звонила ему и оставляла сообщения и на Хэвитри-роуд, и на его мобильном. Он не отвечал. На этот раз ей повезло.

Он сразу же ответил на звонок.

— Еще одна заваруха, — начала она.

— Тебе-то о чем беспокоиться? Это меня тут следователи, как мухи, облепили со всех сторон, — перебил он ее, имея в виду служебное расследование.

Джоанна нисколько не удивилась. У каждого свои проблемы. И у нее, кстати, тоже.

— Господи, Майк, мог бы и позвонить мне вчера, когда «Мейл» не давала тебе проходу.

— Джоанна, я тебя умоляю, неужели ты думаешь, что у меня нет других проблем?

Ни капли невысказанной теплоты, согревшей их в тот вечер в эксетерском пабе, не осталось. Они оба теперь жили в условиях невероятного стресса. В перспективе ничего хорошего не ожидалось. При нормальных обстоятельствах Джо и в голову не пришло бы, что может быть известие лучше, чем сообщение о том, что О’Доннелл встретил свой конец от рук неизвестного недоброжелателя. Но обстоятельства, которые сложились сейчас, нельзя было назвать нормальными.

Казалось, стоило ей или Филдингу сделать шаг, как на них тут же сыпались обвинения.

— Прости, — тихо произнесла она.

Он немного смягчился.

— Слушай, если что-нибудь узнаю, обязательно позвоню тебе, как только смогу, — проговорил он перед тем, как бросить отрывистое «до свидания».

На мгновение Джоанна замешкалась. Она не посмела спросить о Филлипсах. Связь с ними оборвалась навсегда. Пол по-прежнему отказывался заплатить им, и ей пришлось признать, что в какой-то мере его тоже можно понять.

Пол запретил ей даже объяснять Филлипсам ситуацию.

— Джоанна, между «Комет» и Филлипсами не существует договора, — постоянно напоминал он ей. — С юридической точки зрения это правда, и мы будем настаивать на этом. Классическое отрицание. Оно сработало у Джимбо О’Доннелла, сработает и у нас.

При упоминании Джимбо Джоанна еще больше чувствовала себя свиньей. Но что она могла поделать?

— Джо, с твоей стороны безумство поддерживать с ними контакт, — продолжал он. — Постарайся это понять. Если они люди умные, то уже обратились к юристу. И вероятно, им велели записывать на пленку все разговоры с тобой и любым другим сотрудником нашей газеты. Поэтому с ними нельзя ничего обсуждать.

Джоанна понимала, что он прав, и от этого становилось только тяжелее.

Пол коснулся ее руки и добавил уже мягче:

— Послушай, Джо, я понимаю, ты переживаешь. Поверь, мне тоже очень жаль, что все так вышло.

Его слова не убедили ее, но она ничего не сказала.

— У нас нет выбора. По крайней мере, мы попытались помочь им призвать О’Доннелла к ответу. Кто мог предвидеть, что все опять пойдет наперекосяк?

И эти слова ее также не убедили. И она, и Филдинг считали О’Доннелла виновным по всем трем эпизодам этого дела. А Наффилд оказался одним большим разочарованием.

Но тем не менее она поступила, как ей велел муж. Она не отвечала на звонки Филлипсов и ни разу не позвонила им сама. В конце концов им с Полом пришло по письму.

Одна эксетерская адвокатская контора, якобы представляющая интересы Билла и Роба Филлипсов, сообщала, что, в случае если газета не оплатит судебные расходы, они намерены подать жалобу в Комиссию по рассмотрению жалоб на прессу, а также судебный иск за невыполнение договора.

Пол заявил, что у Филлипсов нет ни малейшего шанса выиграть такой суд и что он готов поспорить: как только дело дойдет до реальных действий, они не станут рисковать.

— Поживем — увидим, осмелятся они на такой шаг или нет, — заметил он.

У Джоанны на душе кошки скребли.

Что же до комиссии, то, по словам Пола, он больше боялся бы ее в случае, если бы действительно заплатил Филлипсам. «Но не более того, как боится этой комиссии любой главный редактор», — заключил он.

И снова она была вынуждена согласиться с ним. Ее уже тошнило от всего, что было связано с делом Анжелы Филлипс.

Пол оказался прав. Никаких дальнейших действий со стороны эксетерских адвокатов не последовало. Вероятно, Филлипсы отказались от идеи засудить «Комет». Но одно Джоанна угадала правильно. Когда Филлипсы наконец поняли, что без боя не получат от «Комет» ни пенса, они решили придать всю эту историю максимальной огласке и дали интервью местному новостному агентству, а оно продало их историю всем национальным газетам.

Но злоключения Филлипсов на этом не закончились. Они выбрали для интервью совершенно неподходящий момент: им пришлось делить газетные полосы с сенсационным исчезновением О’Доннелла. «Мейл», выжимая до последней капли свой контракт, не предоставила для их заявления вообще ни строчки. Другие газеты напечатали о них в своих первых выпусках — хотя и не такие большие статьи, как можно было надеяться, потому что подобные заявления уже звучали в суде, — но откровения по поводу пропажи О’Доннелла вытеснили их из последующих номеров. Все еще чувствуя свою вину, Джоанна была вынуждена признать, что там, где не повезло Филлипсам, в общем-то, повезло ей — повезло в том, что две сенсации разразились в один день и исчезновение О’Доннелла настолько затмило собой заявление Филлипсов, что Пол, похоже, едва ли заметил его.

Джоанна постаралась выкинуть из головы все, что сейчас было неподвластно ей, и всеми силами пыталась отыскать какое-нибудь действительно сенсационное следствие, вытекавшее из эксклюзивных материалов «Мейл». У нее ничего не получилось, но и у конкурентов, к счастью, тоже.

Как и следовало ожидать, «Мейл» — благодаря контракту с О’Доннеллами — оставила всех соперников далеко позади. Связь «Комет» с провалившимся частным обвинением свидетельствовала все же о том, что эта газета, по крайней мере до самых последних событий, явно была в лидерах. А «Мейл» не любила уступать и теперь решительно рвалась вперед. На следующий день после выхода их первого эксклюзивного интервью «Мейл» напечатала ряд фотоснимков, на которых старенький и хрупкий на вид Сэм О’Доннелл стоит, опираясь на трость, у полицейского участка, куда он в конце концов явился, чтобы официально подать заявление о пропаже сына.

Джоанна снова позвонила Филдингу.

Он уже немного успокоился и, похоже, наконец начал испытывать удовольствие от перспективы, хотя и отдаленной, что Джимбо О’Доннелл все-таки получит по заслугам.

— Ты вовремя позвонила, в управлении никто и не собирается тут же бросаться на его поиски, — сказал он Джо. — С какой стати? Найди такого, кто не знает про его грязные делишки, да и вообще он мерзкий тип. К тому же он — взрослый человек и, к сожалению, свободный. Считать его уязвимым — смешно. Он мог уехать куда угодно — куда его левая пятка захотела. И кстати, нет никаких доказательств, что его где-то удерживают силой или причинили ему вред. В отличие от бедной Анжелы. — Джоанна услышала, как Филдинг вздохнул на другом конце телефонного провода. — Поэтому нет основания бросать все силы на его поиски. Будет пока числиться в списке пропавших, поскольку теперь есть заявление, что он исчез. Во всяком случае, какое-то время. Никто ничего другого и не ожидает. — И, помолчав, он добавил: — Кроме Большого Сэма, разумеется.

Для Джоанны черная полоса продолжалась. Через три дня журнал «Прайвит ай» разразился бесхитростно точным изложением разноса, который Пол Поттер устроил своей жене публично. В пресловутой рубрике «Улица Позора» его обозвали «Тот-кому-осталось-только-мило-улыбаться», а на Джоанну навесили ярлык «резвой супруги», что тоже не удивляло.

«Идеальный брак в газетном мире, похоже, дал трещину, — не без удовлетворения отметил журнал. — И старине Тому-кому-осталось-только-мило-улыбаться скоро предоставится непосредственная возможность выяснить, сможет ли какой-нибудь из скандалов — а с его именем их связано немало — уничтожить его так старательно лелеемую мечту о титуле. Его имя ожидается в списке представленных к дворянскому званию в начале следующего года.

Однако Поттеру не о чем беспокоиться. „Прайвит Ай“ уверен, что слухи о тайной встрече между его резвой супругой, будущей леди Поттер, и детективом Майком Филдингом, оказавшимся сейчас в дерьме по самые уши благодаря той роли, которую он сыграл в оживлении дела О’Доннелла, необоснованны».

Джоанна чуть не застонала, когда случайно наткнулась на эту ершистую статейку в своем экземпляре журнала. К счастью, поблизости никого не было. Не стоило и говорить, как на это отреагирует Пол. Он, разумеется, тоже получил свежий выпуск «Прайвит ай», так же, как, кстати, и все остальные сотрудники в редакции. Пол наверняка уже просмотрел содержимое журнала, ставшего почти домашним, и прочитал эту заметку. А если нет, то непременно найдется какой-нибудь доброжелатель и покажет ему любопытный материал.

В течение дня она несколько раз видела мужа, в том числе и на утренней и обеденной планерках, но о статье в «Прайвит ай» он ни разу не упомянул. Как, впрочем, и она. Хотя время от времени Джо попадались небольшие группы коллег, что-то оживленно обсуждавших, но при ее приближении тут же замолкавших. Ей оставалось только делать вид, что она ничего не замечает. Известная тактика поведения — никто не должен видеть, что тебе обидно или что такое отношение вообще задевает тебя. Люди — это, пожалуй, единственное, что осталось неизменным, несмотря на все изменения и нововведения, которые она наблюдала в редакции. Если и было что-то хуже, чем стать объектом колкостей «Прайвит ай», так это показать, что тебя достали, особенно тем гадам, которые охотно поставляют конкурентам соответствующую информацию.

И хотя в тот день Пол не обмолвился об этой статье, Джоанна была уверена, что он ее прочитал: потому-то и ходил весь день мрачнее тучи. Джо достаточно хорошо знала своего мужа и с ужасом ожидала, когда разразится гроза.

Теперь дома по вечерам они редко ужинали вместе.

— Джо, я в бешенстве от этой долбаной заметки в «Прайвит ай», — сказал он ей в тот вечер дома, и она поняла, что это правда, потому что Пол редко ругался.

— Я понимаю. Но надеюсь, и ты понимаешь, что все это чушь собачья?

— Ты о чем? — Взглянув на нее, он вскинул брови, будто не совсем улавливая ход ее мысли. — А, ты про Филдинга? — Его тон оставался по-деловому безупречным. — Мне неприятно читать такое о моей жене, но, в общем-то, я ожидал чего-то подобного после частного обвинения. Да и этот дурацкий снимок, с которым все носятся, как курица с яйцом, настроения не улучшает. И после всего ты еще настаиваешь, чтобы мы и дальше поддерживали контакт с этим человеком.

— Пол, он наш лучший информатор по всем громким на сегодняшний день делам и скоро, наверное, останется единственным, — ответила Джоанна.

— Я в курсе, но похоже, ты все еще крепко держишься за него, — продолжал Пол. — Может, даже и сама не знаешь, как крепко. Хотя, по-моему, между вами больше ничего нет. И тем не менее бесит меня совсем другое: кто слил в журнал все, о чем говорилось сегодня на утренней планерке. Если бы я знал, кто нас продал, уволил бы в одночасье!

Джоанна едва заметно улыбнулась. Пол, как всегда, непредсказуем. Он никогда не переставал удивлять ее и в большинстве случаев умел произвести на нее впечатление.

На следующий день в высших кругах юстиции постановили, что апелляционный суд, который оправдал Майкла Уэйера, вынес ошибочное решение. А именно это дело защита подсудимого в злосчастном слушании по частному обвинению против Джимбо О’Доннелла использовала в качестве прецедента.

Заключение апелляционного суда, по которому образцы биологического материла для ДНК-анализа, взятые в ходе расследования преступления, не могут быть использованы в деле, не связанном с этим преступлением, стало ключевым и сделало невозможным дальнейшее судебное разбирательство.

Лорды-законники метали громы и молнии: «Буквалистская интерпретация, к которой прибег апелляционный суд, не только несовместима с правовой нормой, но также приводит к результату, который противоречит здравому смыслу».

«Слишком поздно», — угрюмо подумала Джоанна. Если бы О’Доннелла судили сейчас, то все прошло бы по-другому. Но на сегодняшний день Джимбо предстал перед судом по всем возможным обвинениям, связанным с похищением и смертью Анжелы Филлипс. А принцип права, согласно которому невозможно во второй раз привлечь к суду за то же самое преступление, все еще оставался законом. Снова судить О’Доннелла нельзя.

Через четыре дня все эти рассуждения перешли в сугубо академическую плоскость. Тело Джеймса Мартина О’Доннелла нашли на дартмурских пустошах, недалеко от заброшенной шахты, ставшей двадцать лет назад гробницей для изнасилованной и убитой девушки по имени Анжела Филлипс. Его обнаружили рано утром случайные прохожие, и все выглядело так, словно убийца хотел, чтобы тело нашли быстро: Джимбо был закопан в совсем неглубокой могиле, хотя и в отдаленной части пустоши, но рядом с популярной у гуляющих тропой. Могила была настолько неглубокой, что обильные дожди накануне вечером смыли часть земли, покрывавшей Джимбо, и пальцы его правой руки буквально торчали наружу. Это жуткое зрелище и привлекло внимание прохожих.

О’Доннелл был совсем голый. Весь его труп покрывала его же собственная кровь. А рот ему заткнули его же половым членом, который, как позже установила медицинская экспертиза, отрезали совершенно тупым ножом незадолго до наступления смерти. Также было установлено, что закопали его живым.

Дата добавления: 2015-11-04