Тьма над Днепром

Эпилог

Порука Михаила Борисовича Шеина дворянам:

«Сидеть в Смоленске в осаде и государю царю… не изменить ни в чем, з города не зкинутся и с ворами и с литовскими людьми не знатся… И сидя в осаде, некоторых смутных слов не затевати и в городе не зажечь, никого со стены к литовским людям не отсылати…»

Si fractus illabatur orbis, umpavidum farient ruinae

Гораций

25 сентября 1609 года.

Тьма окутала город на Днепре. Бесшумно подобралась к стенам крепости, незаметно перевалила их. Чёрное недоброе безмолвие накрыло Смоленск.

Из Заднепровской слободы летит невидимый дым, стелется по улицам, между домами. Запах гари, ни с чем не сравнимый запах сгоревшего жилья, повсюду ощущается здесь.

На крепостной стене многолюдно, осаждённые, под руководством Шеина, суетятся: кто подносит сабли и пищали, кто тащит огромные чугунные котлы, доверху заполненные кипящей смолой, кто зорко вглядывается в ночь, пытаясь разглядеть поляков. Чудовищный механизм войны насторожен. Он ждёт. Ждёт Начала.

За крепостной стеной тоже готовятся. Но только к атаке. К пушкам подкатывают ядра, конные отряды строятся в шеренги, пехотинцы-наёмники в последний раз проверяют снаряжение и выдвигаются на передовую, изредка переговариваясь между собой. В польском лагере не царит тишина, не в коем случае! Разве можно скрыть шум 12000 людей, пришедших убивать и грабить?

Но тишина стоит над самим полем, разделяющим поляков и смолян. О нет! Это не затишье перед бурей! Это молчание особое, оно бывает тогда, когда люди готовятся убивать. Эту тишину редко можно услышать, только в те неуловимые секунды, перед тем, как прозвучит первый выстрел и первый человек уйдёт безвозвратно, ты начинаешь её ощущать: величие и грязь, навсегда слитые воедино, ибо в смерти нет и не будет романтики и героизма. Уйти можно с пользой или без неё. Только и всего.

Но вот безмолвие разрывает первый орудийный залп, второй, третий, отдельные выстрелы перерастают в нестройную канонаду и бойня начинается. На крепостной стене все люди, даже самые храбрые, стараются оказаться подальше от бойниц - смерть никого не прельщает. У слабых духом трясутся руки, они вслух начинают молиться, постепенно повышая голос.

Поляки же хотят взять город хитростью - подорвать Авраамиевские и Копытенские ворота и с помощью сигнальщика подать весть засадным войскам на штурм Смоленска. Ворота будут подрывать смертники. Молодые смертники.

И вот минёры выступили. До поры до времени их скрывает темнота, но это не на долго. Вот через рёв польской батареи можно различить резкие хлопки и свист пуль: осаждённые заметили диверсантов. Рвы перед крепостью впервые орошаются кровью, поляки тоже стараются ответить: останавливаются и, присев, стреляют. Но тут вступают в бой орудия нижнего яруса крепости: и по рядам нападающих проходит нестройная дрожь: падают перерубленные почти пополам ядрами тела. Некоторые снаряды продолжают лететь и дальше, собирая по пути кровавую дань.

И вдруг у Авраамиевских ворот раздаётся взрыв: несчастные храбрецы Бартоломей Новодворский и Анри Пуатье, преодолев все опасности взорвали петарды. Но трубача рядом с ними нет, и сигнала к атаке давать некому. Но брешь в обороне города проделана и можно попробовать хотя бы закрепиться у останков ворот. Жалкие остатки поляков идут врукопашную на защитников Смоленска и начинается бойня, в которой будет ранен в голову Новодворский и бесславно убит Пуатье, и многие другие, чьих имён никто уже не помнит.

Тысячи людей были убиты во время осады Смоленска. Тысячи. А они ведь могли жить. Просто жить. Но живые быстро забывают мертвых: храбрых или трусливых, ушедших с пользой или без, ускоривших или оттянувших день сдачи города. Это закон жизни. Той жизни, которую выбрали наши предки и которой живём мы.

Дата добавления: 2015-10-28