Часть четвертая 4 страница

Сын Хегруна, возглавлявшего семнадцать лет назад войска могонцев, Ясгур получил Северный Катриз и весь Мантинор в суматохе, которая началась после падения Беш-Дарока и смерти его отца. Он долгие годы создавал союз с несколькими знатными семействами, изначально для того, чтобы отражать набега соседей, претендовавших на его наследство. Сейчас его армия превосходила все существующие, он набирал солдат из жителей Катриза и Мантинора, объединяя их с собственными могонцами.

— Невозможно, да?

— Нет слова «невозможно», Джилли, — отозвался Мазарет. — У них может быть полно народу, но у нас есть стратегия и тактика, а также общая цель.

Джилли пристально взглянул на него:

— Кроме народа у них еще города, крепости, сторожевые башни, тогда как у нас едва наберется две тысячи рыцарей…

— Две с половиной тысячи и еще тысяча Детей Охотника.

— Ах да, Дети Охотника. Общая цель!

Лицо Джилли закаменело, Мазарет смотрел на него, чувствуя странное негодование потому, что этот человек высказал вслух терзающие его сомнения и страхи. Джилли слабо улыбнулся, а Мазарет печально покачал головой.

— Я припоминаю, что уже вел подобную беседу лет десять назад, — сказал он. — Ты был тогда так язвителен, что я едва не оставил мысль о сопротивлении и восстании и не уплыл в Кеременкул. Но, как видишь, не сделал этого.

— А должен был бы, — примирительным тоном произнес Джилли. — Это была безумная идея — и тогда, и сейчас. — Он допил свое вино. — Но каким нужно быть безумцем, чтобы оставить все как есть?

Они помолчали, потом Джилли снова заговорил:

— Когда я ехал сюда, до меня дошел слух, что Сувьель вернулась этой ночью, и не одна.

— Что еще ты слышал? — Мазарет встревожился.

— Что один из ее спутников — императорский бастард, наследник трона. — Джилли широко улыбнулся. — Это должно расстроить ваше соглашение с Детьми Охотника. — Он поглядел на Мазарета. — Не так ли?

— Бардоу и некоторые маги думают, что так. Еще они считают, что ему придется расстаться с рукой.

— Как так?

— Мальчика пытали, один из хоньирских воинов захватил его. Он разрезал ему руку до костей, — пояснил Мазарет, не упоминая имени Бернака и тем более зеркального дитя. — Сувьель пыталась спасти руку, но повреждения слишком серьезны.

Джилли выругался:

— Скоты, некоторые из них просто скоты! Хуже скотов! — В его взгляде отразилось непонимание. — Разве люди станут уважать Императора-калеку? Разве они пойдут за ним?

— Они же шли за Орозиадой, — возразил Мазарет.

— Но это было больше двух тысяч лет назад.

Мазарет пожал плечами:

— Сейчас меня больше беспокоит, что Волин и Дети Охотника заявят на Военном Совете.

— Военный Совет будет в полдень. Я уверен…

— Да, и я хотел бы, чтобы ты поговорил с Аббатисой Халимер до его начала, — сказал Мазарет настойчиво. — Не хочу никого посылать на твои поиски…

Джилли посмотрел куда-то в сторону:

— У нас тут намечается компания.

Мазарет повернул голову и увидел бегущего к ним мальчишку. Его светло-желтая рубаха трепетала на ветру. Он остановился в нескольких шагах от них и поклонился, прижав правую руку к левому плечу.

— Да, мальчик?

— Мой господин, в храме вас ждет посетитель.

— Кто он?

— Я не знаю, господин. Рал велел передать, что это очень важно.

«Что еще задумал Рал Дагаш?» — подумал Мазарет, поднимаясь.

— Пойдешь со мной? — спросил он у Джилли. — Или останешься здесь приканчивать бутылку?

Тот ухмыльнулся, поднес бутылку ко рту и зубами вынул пробку.

Мазарет покачал головой:

— Ответ однозначный. Ладно, пойдем, мальчик.

Нужно было обойти озеро. Шагая за гонцом, Главнокомандующий Мазарет рассматривал городок, вспоминая, как все выглядело шестнадцать лет назад, когда он приехал сюда с уцелевшими людьми Ордена. Тогда здесь была только часовня Небесной Лошади, заросшие мхами валуны и несколько лачуг. Теперь появились казармы, дома, конюшни, амбары, кузница, таверна, мельница и пекарня. И еще храм.

Храм Матери-Земли был обширной одноэтажной постройкой, возведенной на небольшом возвышении рядом с городком. По углам стояли четыре изящные башенки, поддерживающие плоский свод. Внутри храма размещались погреба, библиотека, арсенал, школа, небольшой госпиталь и еще при нем была колокольня с Ясеневой Часовней. Перед храмом располагались плацы, фруктовый сад, огород и кладбище. Могильные камни под старыми деревьями имели отношение и к Мазарету. Под ними покоились его жена и трое детей, а еще друзья и просто славные рыцари. Многие погибли во время долгого мучительного перехода с плато Аренджи, но еще больше умерло уже после того, как они бежали до самого Крусивеля от напущенной могонскими шаманами заразы. Мазарет прекрасно помнил, как ужасная лихорадка терзала любимых им людей, сжигая изнутри их плоть и наполняя страхом глаза, они перестали узнавать его, и лишь смерть освободила их души от мучений.

Со временем терзающее его горе превратилось в тупую боль, но он все еще помнил, как после смерти последнего своего ребенка, малыша Тавли, издал пронзительный крик и выбежал в ночь. Он долго плутал между деревьев и кустов, пока совсем не заблудился. Потом каким-то образом сумел выбраться из леса и оказался у озера, в которое с грохотом обрушивались со скалы струи водопада. Безумие охватило его, он набил свои карманы камнями и бросился в озеро. Боль затуманила мозг, больше он ничего не помнил. Потом очнулся, лежа на спине на камнях за водопадом, солнечные лучи пробивались к нему через завесу воды. И тут из шипящей струи зазвучал голос: «Смерть не для тебя, сын моих дочерей. Многое утрачено, но битва еще не окончена, дело не завершено».

На него нахлынула волна запахов: земли, корней, сырости, запах прорастающей травы. Сердце похолодело от страха. «Кто это?»

«Ты знаешь меня и мою любовь, что погибла вместе с твоим Императором на плато Аренджи. Всем сердцем оплакиваю я того, чьего духа больше нет рядом со мной. Знай, что твое горе подобно моему, оно так же черно и тяжело, но моя жажда мести сильнее его. Послушай меня, Икарно Мазарет, выбери жизнь, ибо жизнь сильнее смерти. Повелитель Сумерек думает, что он победил, но он ничего не знает о жизни. Настанет день, когда измененный им мир не сможет больше жить по его законам и тогда снова начнется война. Живи, сын моих дочерей, и готовься к этому дню. Отомсти за наши потери».

Потом его нашли, растерянного и едва живого, на берегу озера. Несколько недель его разум блуждал впотьмах. В это время обязанности командующего взял на себя Аттал, Приор Ордена. Мазарет нахмурился, пытаясь вспомнить, каким был Аттал, потом тяжело вздохнул. Его останки давно уже покоятся вместе с остальными. Он погиб от удара копья, который должен был достаться другому.

Воспоминания о том голосе до сих пор свежи в его памяти, как и тот запах земли и листвы…

Мазарет шел за мальчиком по самому короткому пути к храму, ведущему вокруг башни через небольшой фруктовый сад. В главном дворе храма несколько рыцарей и послушников упражнялись с мечом. Рал Дагаш ждал их под аркой перед входом.

— Ступай к Толу Урзику, — велел он мальчику. — У него есть для тебя поручение.

Тот поклонился и побежал прочь. Дагаш смотрел ему вслед, пока мальчик не скрылся за углом, потом повернулся к Мазарету.

— Мой господин, — начал он, — в приемной вас ждет посетитель…

— Прекрасно, — отозвался Мазарет, входя за Ралом под темные своды.

— …его сторожат двое младших послушников.

Мазарет замер и уставился на Дагаша:

— Зачем? Кто он?

— Патруль захватил среди ночи его и его слугу. Они ехали по дну одного из ущелий. Выслушав объяснения этого человека, начальник патруля приказал связать их, заткнуть рты, завязать глаза, а потом доставить сюда, в Крусивель.

— Так кто же он?

— Мой господин, он утверждает, что он твой брат.

Мазарет отвернулся, стараясь скрыть волнение:

— Опиши мне его.

— Человек лет сорока, пониже вас, слишком толст для своего роста, лицо желтоватое, темные волосы до плеч, собраны в хвост. Когда его остановили, при нем был меч и кинжал.

Мазарет кивнул, махнув рукой:

— Спасибо, Дагаш. Ты все сделал правильно. Я сейчас же иду к нему.

Он развернулся и пошел по коридору, его шаги гулко отдавались от стен. Чувства захлестывали его, но преобладало среди них одно: гнев. Когда он был уже возле своей приемной, то замедлил шаг, пытаясь восстановить душевное равновесие. Потом открыл дверь.

Двое стражников приветствовали его. Человек, сидящий за единственным в комнате столом, поднялся ему навстречу, улыбаясь и протягивая руку. Его улыбка растаяла, когда он увидел мрачную физиономию Мазарета, теребящего руками край коричневого плаща. Мазарет отпустил стражников и закрыл за ними дверь. Потом повернулся лицом к своему младшему брату:

— Итак, ты здесь. И что же тебе нужно?

Койрег Мазарет сел на свое место за столом, оперся на него локтями и положил подбородок на руки.

— Сейчас так редко попадаются приличные гобелены. А это знамя Ордена, которое висит вон там, ты знаешь, на севере есть коллекционеры, которые…

— Прекрасно, я зову стражу. — Икарно Мазарет двинулся к двери.

— Нет! Погоди! Ну почему у тебя совсем нет чувства юмора? — Человек вздохнул, потом потер лоб краем плаща. — Впрочем… прости, я забыл, как плохо мы теперь ладим друг с другом.

— Еще ты забыл, что я пообещал сделать с тобой, если увижу. — Мазарет протянул руку к висящему у него на поясе кинжалу.

Койрег встревоженно посмотрел на брата:

— Во имя Матери, Икарно, это не было злым умыслом! Несчастный случай! — Он вскочил из кресла и шагнул назад от надвигающегося на него Мазарета. — Прошло восемь лет, смилуйся!

— Это была наша сестра, а ты позволил гнусным могонцам схватить ее…

— Я ничего не мог сделать, слышишь? Ничего! — Койрега затрясло. Он скинул плащ на пол и пошел на Мазарета, глядя ему в глаза. — Давай! Хочешь меня заколоть? Вот он я, пожалуйста. Но прежде чем ты сделаешь это, послушай, что я расскажу тебе.

Мазарет попятился. На лице своего брата он прочел отчаяние и скорбь.

— Что ты можешь рассказать интересного для меня? — пробормотал он.

— Он умер, — произнес Койрег, падая в кресло у стола. — Отец умер.

После этих слов в комнате повисло гробовое молчание. Мазарета охватило чувство совершенной опустошенности и паники. Это не была уловка. По голосу Койрега он понял, что тот говорит правду.

— Как?.. — выдохнул он.

— Отрава. Он уже давно чувствовал себя не очень хорошо, Мать-Земля знает, сколько раз я уговаривал его переехать сюда, к тебе. Он и слушать не хотел, заявляя, что Корабли Полуночи никуда не смогут уйти без его личного наблюдения.

Мазарет оперся рукой о стол. Ему казалось, что кто-то другой выслушивает скорбную весть и ощущает бессильную злобу и горе. Какая-то часть его существа силилась припомнить, когда он видел отца в последний раз. Во время поездки на север, пять лет назад. Хевелик Мазарет, баронет старинного ангатанского рода, был еще и Смотрителем Порта в городе Казал. Вместо того чтобы отправиться в изгнание, он склонился перед победителями и предложил им управлять портом и доками от их имени. На самом деле он устраивал дела тайной организации под названием Корабли Полуночи, которая занималась переправкой беглецов, особенно знатных семей, в безопасные места. Все годы, пока отец занимался этим, над ним висела угроза разоблачения, но, несмотря на нее и преклонный возраст, он отказывался уйти на покой.

— Если я уйду, — пояснял он Икарно во время их последней встречи, — они поставят на мое место какого-нибудь подхалима, марионетку этого Трэлора, которого они сделали Верховным Капитаном. В этом случае большинство купцов станет пользоваться портом Ротаза или какими-нибудь портами Яфрена, и что тогда делать?

Некоторое время Мазарет прислушивался к звуку собственного дыхания. Потом спросил:

— Нашли того, кто это сделал?

— На следующее утро на кухне нашли мертвого слугу, — пожал плечами младший Мазарет. — Наверное, слишком много беглецов благополучно достигли Кеременкула. Или какой-нибудь высокопоставленный узник Красной Башни вдруг исчез, и кто-то из людей Трэлора решил, что старый Мазарет мог бы послужить примером…

Его голос прервался, он зарыдал, но тут же взял себя в руки. Икарно Мазарет смотрел на него с состраданием, вспоминая, как сильно потрясла Койрега смерть их матери шестнадцать лет назад. «Оба мы, — подумал он, — испили достаточно горя из чаши…» Он прерывисто вздохнул и положил руку на плечо брата. Койрег посмотрел на него покрасневшими глазами:

— Я подъезжал к Казалу, когда до меня дошла эта новость. Я пробыл там сутки, потом решил ехать на юг — сказать тебе. Пять дней в седле — серьезное испытание, особенно для Ольгена, моего слуги. Когда я выезжал, все, что собирался сделать, — это передать тебе новость. Но за время пути я переосмыслил происшедшее и сейчас твердо знаю, что хочу, чтобы кто-то заплатил за все. — Он сжал кулаки. — Я хочу мстить, Икарно, понимаешь? Именно поэтому я здесь и спрашиваю тебя, могу ли я остаться? Знаю, я не рыцарь, но неплохой следопыт и кое-что понимаю в сражениях. Самое малое, на что я сгожусь, — обучать вашу молодежь приемам боя и совершать короткие вылазки…

Он говорил спокойно и серьезно, но Мазарет с изумлением понял, что его брат умоляет. Он подумал о своей матери и сестре, о могилах во дворе храма, об отце, потом о приезде Сувьель с этим мальчиком Тавриком. У него появилась идея. Похлопав Койрега по плечу, он поднял его из кресла.

— Есть одно дело, в котором ты можешь нам помочь.

ГЛАВА 6

Пока обман примеривает маски,

Веселье в сердце правда порождает…

Авалти. Песня Клинка

Восточный коридор Храма Матери-Земли был длинным и лишенным окон, но отличался изяществом отделки. Дюжины стеклянных ламп свисали с кронштейнов вдоль затейливо расписанных стен, бросая мягкий золотистый свет на картины, резьбу, статуи и старинные пергаменты. Сувьель стояла перед одной из ниш, разглядывая портрет Императора Коррегана, когда увидела Командующего, выходящего из своих комнат в сопровождении какого-то человека. Этот человек был плотно сбит, нестар, его фигуру окутывал темный плащ. Он обменялся с Мазаретом несколькими словами, потом развернулся и внимательно посмотрел на Сувьель, прежде чем скрыться в боковом коридоре.

— Чудное утро, лорд Мазарет, — произнесла Сувьель чуть насмешливо.

— Шин Хантика, — поклонился тот, едва заметно улыбаясь, оглянулся по сторонам, потом притянул ее к себе.

Сувьель крепко обняла его, глядя ему в глаза и восхищаясь крепостью его тела под кожаной курткой. Потом она нахмурилась и отпрянула:

— Что-то случилось?

Мазарет вздохнул:

— Мой отец умер, отравлен в Казале. Этот человек — мой брат. Он привез мне эту весть.

— Твой брат Койрег? Разве он не виноват…

— Да… да, я знаю. Но он изменился. Что-то в нем стало другим. Он теперь моя семья, Сувьель. Я должен приложить все усилия, чтобы между нами не было больше стены.

Она нежно провела рукой по щеке Мазарета:

— Мне так жаль… — Ей хотелось бы сказать больше, но было ясно, что этого не стоит делать.

Командующий секунду помолчал, потом сказал:

— Никогда не хватает времени, чтобы по-настоящему узнать человека, Сувьель. Я даже не знаю, одобрял ли отец то, что я делаю здесь, хотя мы виделись с ним дважды в год с момента завоевания… со времени смерти матери. — Он негромко рассмеялся. — Она-то уж наверняка бы одобрила. Она никогда не отмалчивалась, если речь заходила о добре и зле. Мы всегда знали ее мнение… — Он тяжело вздохнул и, как показалось Сувьель, попытался взять себя в руки. — А как там Таврик?

Сувьель грустно улыбнулась:

— Он по-прежнему скорбит о своем отце, о том человеке, которого считает своим отцом. Мы еще не говорили с ним о его происхождении. Это расстроило бы его еще сильнее.

Мазарет печально покивал головой:

— Я встречал герцога Патрейнского несколько раз. Он был достойным человеком. Как рука мальчика?

— Ее нельзя спасти. Бардоу и главный хирург собираются ампутировать ее до локтя сегодня вечером.

— Он так молод. Надеюсь, он сможет пережить эти… потери.

Сувьель считала иначе, но не стала высказывать вслух свое мнение.

— А что Койрег? — поинтересовалась она. — Ты собираешься принять его в Орден?

— Койрег этого не желает, его угнетала бы дисциплина. Нет, он может пригодиться нам в другом. Так он поможет и нам, и себе.

Больше Мазарет ничего не сказал. Они в молчании шли к кабинету Аббатисы, где должен был состояться Совет. Аббатиса Халимер, исповедующая веру Матери-Земли, ждала их, пожилая худощавая женщина в голубой рясе. В кабинете уже находился Шин Бардоу, Архимаг Силы Корня. Он выглядел ничем не примечательно в своем коричневом костюме горожанина. Бардоу привстал из-за большого овального стола, приветствуя их:

— Мой господин, хорошо ли начался этот день?

— Да, Архимаг, неплохо, хотя я с прискорбием узнал, что ваш пациент должен потерять руку.

— Некоторые теряют гораздо больше.

— Это так. — Мазарет оглядел кабинет. — Я вижу, капитана Волина еще нет.

— Его задерживают спешные дела, мой господин, — пояснила Аббатиса Халимер несколько удивленным тоном. — Посыльный заверил меня, что он не заставит нас долго ждать его прибытия.

— Прекрасно. Кстати, Аббатиса, расскажите мне, как обстоят дела с запасами зерна. Я знаю, что вы уже говорили с нашим неподражаемым Джилли…

Мазарет и Халимер заспорили, а Бардоу обратился к Сувьель:

— Икарно какой-то странный.

Сувьель поведала ему о смерти Мазарета-старшего и приезде брата, и Архимаг посерьезнел:

— Какие печальные новости. — Он нахмурил брови. — Этот самый брат, Койрег, с ним ведь связана какая-то мрачная история?

— Да, Икарно все время говорил об этом, но теперь он уверен, что Койрег совершенно изменился. Он даже намекнул, что хочет дать брату какое-то поручение, но объяснять ничего не стал.

Бардоу пожал плечами:

— Возможно, я сгущаю краски, но не кажется ли вам странным такое совпадение? Новость о смерти отца Икарно пришла через несколько часов после прибытия в Крусивель случайно уцелевшего наследника трона? Это как-то связано с Бернаком.

Архимаг уже высказывал различные опасения, когда прослышал про ее схватку с Командующим армией Хоньира. Ей пришлось рассказать всю историю подробно, тогда он вспомнил, что был еще один полководец, Гразаан из Северной Юларии, который открыто использовал магию Источника.

— Что Икарно собирается делать с братом? — спросил Бардоу. — Позволит ему войти в Орден?

Сувьель отрицательно покачала головой:

— У него есть что-то на уме, но мне он не сказал.

— Возможно, он скажет об этом сейчас. Когда придет Волин. — Бардоу криво усмехнулся. — Без сомнения, бравый капитан снова будет настаивать на осаде Беш-Дарока. — Он хмыкнул. — Кроме того, один из его людей присутствовал, когда мы привели Таврика к лекарю. Возможно, он выскажет позицию Детей Охотника в этом вопросе.

— Если они решат выйти из игры, что останется у нас? — спросила Сувьель.

— Большие проблемы. — Бардоу поднял голову. — Но этого не должно произойти. Если Волин заявит, что они больше не участвуют, все две сотни его воинов должны будут сесть на коней и тут же уехать. Я следил за их казармами — никаких приготовлений к отъезду не ведется.

— Тогда почему задержка?

Архимаг собирался ответить, но тут в дверь постучали, и Сувьель увидела, как одна из сестер вводит в комнату двоих мужчин в зеленых плащах.

— Матушка, — обратилась сестра к Халимер, — капитан Волин и сержант Кодель.

Первый вошедший, Кодель, был высок, строен и смугл, длинные черные волосы собраны в хвост, орлиный взгляд. За ним следовал Волин, низкий и коренастый, полный неукротимой энергии и вечно готовый лезть в драку. Светлые кудри и густая, аккуратно подстриженная борода добавляли его внешности что-то жуликоватое. Он и его подчиненный поклонились Аббатисе, Архимагу, потом Мазарету. Волин широко оскалился. Мазарет ответил ему едва заметной улыбкой.

Сувьель внимательно рассматривала вошедших. Они были несхожи во всем: от роста и сложения до способов ведения войны. Несколько лет назад произошел случай, который едва не поссорил их навсегда, и с тех пор холодок в их отношениях сохранялся, несмотря на шестилетнее сотрудничество.

Пятьсот лет назад правящую династию Катримантинской Империи Дом Тор-Каварилл свергла другая ветвь императорской семьи Дом Тор-Галантей. Император Хасмерик Тор-Каварилл умер от удара через несколько часов после своей жены, которая умерла при родах, дав жизнь их сыну и наследнику. Сам Хасмерик был единственным ребенком в семье, близких родственников, к которым мог бы перейти престол, не осталось. Ответственность за выбор преемника пала на Совет Скипетров. И под влиянием Дома Тор-Галантей Совет вручил корону лорду Арравеку Тор-Галантей, мотивируя это необходимостью иметь сильного правителя во времена, когда северные земли страдают он набегов разбойников.

Сын Хасмерика Кулабрик вырос на островах к западу от Долбара, вдали от столицы Беш-Дарока. Со временем он превратился в крепкого молодого человека, ловко управляющегося как с мечом, так и с пером и бумагой и ожидающего, когда пройдут времена Арравека и он сможет вернуть трон Дому Тор-Каварилл. Но в день смерти Арравека Кулабрик погиб на охоте, пораженный стрелой в самое сердце. Сын Арравека стал Императором, и сторонники Кулабрика обвинили его в убийстве законного наследника, объявили себя Детьми Охотника и стали считать своим вечным врагом Дом Тор-Галантей.

Сувьель помнила все это, и ее охватило нехорошее предчувствие, когда она увидела, как Мазарет приветствует Волина. Рядом с живым потомком Арравека здесь, в Крусивеле, можно было не сомневаться в том, какое именно предложение сделает Волин Совету…

Слова приветствий умолкли, все двинулись к овальному столу, все, кроме Аббатисы Халимер, которая подошла к простому шкафчику из черного дерева и отперла его. Она достала три свитка и развернула их на столе. Карты, выполненные на тяжелой ангатанской бумаге, были шириной со стол и занимали половину его длины. На одной была изображена бывшая Катримантинская Империя, вторая была подробным чертежом юго-восточных провинций Долбара, Кейаны, большей части Хоньира и Южного Яфрена. Третья представляла центральную часть континента — от Прекайна до Беш-Дарока и залива Брайкон. Все три карты были сильно потерты, в разрывах, в пятнах и были всем, что осталось от огромного военного архива Ордена Древа.

Совет начался, а с ним начались и споры. Как и предсказывал Бардоу, Волин снова стал требовать, чтобы Беш-Дарок включили в список объектов осады. Мазарет возразил, сказав, что эта идея глупа, хотя бы потому, что у Ясгура четырнадцать тысяч войска. Волин заявил, что благодаря шпионам и сочувствующим в самом Беш-Дароке они, как никогда, хорошо осведомлены обо всех деталях. Сувьель очень удивилась тому, что Мазарет не стал ничего опровергать, а сел поудобнее и внимательно выслушал рассказ Коделя, насколько хорошо Дети Охотника ознакомлены с расположением казарм, с караулами, знают все об оружии и даже об имеющихся в городе продовольственных запасах. Были предъявлены карты укреплений Беш-Дарока, его доков, через которые должен проникнуть небольшой отряд в двести человек, пока все основные силы противника будут заняты, отбивая атаку со стороны континента.

— Наши потери будут невелики, — говорил Волин. — Главной целью отряда станет захват штаба Ясгура и самого Ясгура. Без головы… — он рубанул ладонью по шее, — тело обескровить несложно.

Последовало напряженное молчание. Мазарет разглядывал карту континента Толувераз. Наконец он нарушил тишину:

— Это достойный план, капитан. Из того, что вы сказали, я делаю вывод: захват Беш-Дарока представляется возможным.

Волин с трудом удержался от возгласа удивления, Аббатиса Халимер была ошеломлена. Бардоу бросил взгляд на Сувьель, потом слегка улыбнулся, когда Мазарет продолжил.

— Однако, прежде чем переходить к обсуждению столь важного вопроса, влияющего на всю нашу стратегию, необходимо разрешить одно куда более простое дело.

— Ах да, — Волин излучал дружелюбие, — бастард Коррегана.

Халимер в очередной раз изумилась:

— О чем это вы?

— Таврик, молодой человек, приехавший с Сувьель, — пояснил Бардоу. — У него есть характерная родинка, и он, скорее всего, незаконный сын покойного…

— Слухи ходили всю ночь, — произнес Волин, слегка кланяясь Аббатисе. — Как видите, у Главы Ордена были сомнения, захотят ли Дети Охотника сражаться на стороне наследника Коррегана. Позвольте мне заверить всех присутствующих в этой комнате, что все, чего мы желаем, — избавить нашу землю от врага. Если нам удастся совершить намеченное и Совет коронует этого Таврика, мы не станем препятствовать.

— Я рад слышать это, капитан. — Мазарет улыбнулся. — Если вы искренни, я уверен, вы захотите, чтобы наследник Коррегана был хорошо подготовлен к той роли, которую ему, возможно, придется выполнять.

— Разумеется, — несколько настороженно ответил Волин.

— Прекрасно, прекрасно. Понимаете ли, юный Таврик почти ничего не знает о той ответственности, которую налагает на него корона, тогда как у Детей Охотника огромные знания в этой области. Также имеет место печальный факт, что Таврик лишится руки, искалеченной пыткой, которую он перенес. Несмотря на это, и однорукий человек может держать меч, а Дети Охотника славятся своим умением владеть различными видами оружия и знанием приемов, включая Способ Пустой Руки.

— Ваше предложение? — Это был Бардоу.

— Очень просто. Я предлагаю нашему достойному капитану взять под свою опеку Таврика и отправить его в одно из святилищ Детей в Долбаре или Кейане, чтобы там он смог получить необходимые знания и умения. Как Глава рыцарей Древа, я буду настаивать, чтобы мальчика сопровождали несколько человек: маг или ученый, назначенный Бардоу, сестра от Ордена Аббатисы и еще один человек по моему выбору.

«Брат», — догадалась Сувьель. Она с восхищением смотрела на Мазарета. Волину придется согласиться, иначе он рискует навсегда потерять возможность захвата Беш-Дарока и возбудить подозрения у Совета.

Волин сидел, откинувшись на стуле, теребил бороду и задумчиво глядел на Мазарета, пока Кодель шептал что-то ему на ухо. Потом он резко кивнул:

— Это весьма необычное предложение, мой господин, но я не стану отказываться от него. Теплая осень не длится вечно, мы должны быть готовы обнажить кинжал раньше, чем зима обнажит свои зубы. Если это устроит Совет, мой помощник Кодель отвезет мальчика вместо меня, он будет охранять его и заботиться о нем как подобает. Ваши люди должны быть готовы подчиняться всем требованиям Коделя, когда они окажутся в одном из наших святилищ.

— Разумеется, — ответил Мазарет, он посмотрел на Бардоу и Халимер, которые согласно кивнули. — Что до предложения напасть на Беш-Дарок, — продолжил он, — я одобрю и приму его при условии, что мы не будем задействовать больше половины наших сил, а я возглавлю тот небольшой отряд.

Волин некоторое время молчал, разглядывая свои руки, лежавшие на столе. Потом он сжал их и поднял голову.

— Прекрасно, — произнес он. — При условии, что командовать вы будете совместно с Коделем.

Они с Мазаретом угрюмо уставились друг на друга. Потом Мазарет улыбнулся и кивнул. Напряжение в воздухе ослабело, и Аббатиса вздохнула.

— Значит, решено, — подытожила она. — Новые планы кампании разработаны.

— Я готов встретиться с Главой Ордена и его людьми завтра или даже раньше, если существует такая необходимость, — произнес Волин.

— Завтра в самый раз, — ответил Мазарет. — Но нам нужно выслушать еще Архимага Бардоу. То, что он скажет, может сильно повлиять на наши планы.

Бардоу подался вперед:

— Возможно, вы правы, мой господин. Все здесь присутствующие должны понимать серьезность выдвинутого предложения, особенно в свете неудачного восстания Гандерлека.

— Он просил у нас помощи, — сказал Волин.

— И мы были правы, когда отказали ему! — отрезал Бардоу. — При всей своей храбрости, Гандерлек очень недалекий человек. Мы разъяснили ему, как плачевно закончится его вылазка. Поймите, мы лезем в пасть чудовища. Но прежде чем я продолжу, хотел бы выслушать Шин Хантику.

Он кивнул Сувьель, и она вкратце пересказала, что произошло у Заводи Вуйяда и на ее пути сюда. Волин сначала вздрогнул, потом помрачнел, когда услышал о Бернаке; Халимер выглядела озабоченной. Когда Сувьель завершила рассказ, все молчали. Потом заговорил Волин, обращаясь к Бардоу:

— Что же означает этот рассказ? Слуги готовят какой-то черный заговор?

Бардоу скрестил руки на груди:

— Боюсь, что да, мой капитан. Сейчас еще слишком рано, чтобы говорить с уверенностью, но, возможно, Слуги нашли способ передавать силу Источника избранным. Мы подозреваем, что один из этих избранных — лорд Гразаан, он сыграл важную роль при осаде Ротаза. И за ним стоял один из Слуг.

Волин помотал головой, лицо его потемнело.

— Что вы хотите сказать? Что наш враг непобедим?

— Я повторяю, еще слишком рано делать выводы, несмотря на то, что видела Сувьель. По счастью, в Бернаке не было заметно присутствия Демона, но это не уменьшает исходящей от Слуг и их лазутчиков опасности.

Дата добавления: 2015-11-03