Вечер мороженого

Джессика остановила велосипед и посмотрела на дом Рекса Грина – одинокую развалюху, выглядевшую неуместно рядом с новенькими домиками на другой стороне улицы. Лужайка перед домом зачахла до нескольких жалких клочков бурой травы.

Место выглядело заброшенным, будто его покинули много лет назад. Но всего час назад отец Рекса ответил на ее телефонный звонок. Он сказал, что Рекс дома, и тут же бросил трубку, не удосужившись подозвать сына к телефону. Из разговоров других полуночников у Джессики создалось впечатление, что со стариком что-то не так, но никто не уточнял, что именно.

Девочка взглянула на часы: они все еще спешили после тайного часа. Ровно на час. Скорее бы подоспел Джонатан. Ей не хотелось без него столкнуться лицом к лицу со странным папашей Рекса.

– Джессика!

Она подскочила и резко обернулась на голос, еще не сообразив, чей он.

– Боже, Джонатан. Как я перепугалась!

Он вышел из-за старого дуба, зловещая тень которого покрывала весь двор.

– Извини, – сипло ответил Джонатан. – Я, это… типа прятался – на случай, если тебя отец привезет. Не хотел, чтобы он меня увидел.

Джессика закатила глаза.

– Он даже не знает, как ты выглядишь. И вообще, с тех пор как они с мамой решили, что я под домашним арестом только условно, он больше не такой параноик.

Как и следовало ожидать, папа зачел ей этот визит за еженедельное однократное освобождение из-за решетки. Но Джессика все же надеялась, что мама возьмет бразды правления в свои руки, когда придет с работы вечером. Если не слишком устанет.

Девочка подвела велик к провисшей веранде и как раз начала пристегивать его цепочкой к железным перилам.

– Это вовсе не обязательно, – сказал Джонатан.

Джессика просунула цепочку через спицы и защелкнула замок.

– Смейся, смейся. Привычки больших городов очень живучие. Кстати, хорошо, что со мной «Спиралевидный».

– «Спиралевидный»? Так зовут замок твоего велика?

– Тринадцать букв. И – предупреждаю твой вопрос – это слово означает «змеевидный».

Джонатан моргнул.

– «Змеевидный»? Это Десс придумала?

– А то! – Девочка посадила замочек на место.

Металлические звенья цепи извивались между спицами колеса совсем как змейка.

Когда она снова повернулась к Джонатану, тот шагнул вперед и заключил ее в долгие объятия. Джессика прижалась к его теплой крепкой груди. В полуночный час Джонатан был таким легким, хрупким в невесомости, словно его и не было вовсе. И хотя полночь дарила чудо полета, сам Джонатан в тайный час становился другим.

– Эй, ты как? Все хорошо? – спросил он.

– Конечно. Просто не выспалась. А ты? Неважно выглядишь.

Мальчик пожал плечами.

– Забыл вчера куртку захватить. Перемерз по дороге домой.

– Боже мой… – Она подняла на него глаза. – Совсем забыла…

Она и не подумала, что Джонатану придется идти домой – он редко ходил пешком.

– А ведь такая холодрыга была!..

Он улыбнулся и хохотнул:

– Мне-то можешь не рассказывать!

Джессика виновато потупилась. Вчера она здорово перепугалась, но хотя бы сидела в тепле. А Джонатану пришлось несколько миль топать по улицам. Она снова посмотрела в его карие глаза и тихо произнесла:

– Знаешь, ты ведь мог бы зайти…

Передняя стеклянная дверь распахнулась под визг ржавых петель.

– Где они?! Вы их не видели?!

Ребята повернулись на крик. Из обветшалого домика появился пожилой мужчина с обветренным лицом и многодневной щетиной. Растопырив пальцы, он дико размахивал руками и таращился на крыльцо, как будто пытался схватить нечто невидимое.

– Смылись!

– Простите, – подала голос Джессика, – а кто… смылся?

– Мои малышки…

Он поднял взгляд и уставился на девочку, прищурившись сквозь белесую пелену в глазах. Паника на его лице сменилась растерянностью, и на подбородке заблестела струйка слюны. Вдоль морщинистых скул топорщились белые кустики бороды, будто лезвие бритвы не доставало до дна старческих расщелин.

– Ничего, пап, я их найду.

Через дверь Джессика четко увидела в Фокусе бледное лицо Рекса в очках. Снова скрипнули ржавые петли, и мальчик ухватил отца за плечо.

– Посиди там, а мы их поищем.

Рекс затащил отца в дом. Тот после уговоров сына перестал орать и только бормотал что-то себе под нос. Дверь за ними захлопнулась и еще несколько секунд покачивалась на петлях, ударяясь о косяк.

Джессика протянула руку и сжала ладонь Джонатана.

– Кстати, я поблагодарила тебя за то, что ты пришел?

– Я бы запомнил, это точно, – хрипло ответил он.

Вновь послышались шаги, и Джонатан выпустил ее руку.

– Народ, это вы недавно звонили?

Рекс открыл двери и вышел на улицу, щурясь от солнца. Он махнул рукой в сторону трех садовых стульев у края крыльца. На нем было то же неизменное облачение, в каком он изо дня в день появлялся в школе: темные брюки и рубашка с воротничком такого черного цвета, что бледное лицо Рекса будто бы парило в воздухе. Тяжелые ботинки затопали по крыльцу, и металлические цепочки вокруг ног забряцали и заблестели на солнце. Пару дней назад Рекс говорил Джессике, как зовут его ножные браслеты – что-то вроде «Педантичность» и «Достоверность».

– Да, это я. – Деревянные ступеньки слегка прогнулись под ногами Джессики, когда девочка взобралась на крыльцо.

Она заметила, что Джонатан дождался, пока она поднимется, а потом уже двинулся следом: видно, не хотел испытывать прогнившие доски двойным весом. И он прихрамывал. Что же с ним приключилось по дороге домой?

– Прошу прощения за моего секретаря, – сухо извинился Рекс. – Последнее время он немного не в себе.

– Ну да. Но он сказал, что ты дома. Вот мы и пришли.

Рекс снял очки и так пристально посмотрел на Джессику, что она смущенно отвела взгляд. Она знала, что в обычное время, когда Рекс без очков, мир для него – сплошная расплывчатая пелена. Но лица других полуночников он и без помощи оптики видел отчетливо и днем и ночью.

– Я думал, ты еще под домашним арестом, – сказал он.

– Да, но раз в неделю мне разрешают видеться с друзьями.

Рекс присел на ступеньку и глянул на Джонатана.

– Какая честь для меня.

Джессика осторожно уселась на садовый стул, опасаясь, что он не выдержит ее веса. Стул выдержал, но оказался жутко неудобным: даже сквозь шерстяную юбку ощущался холод стали, а подлокотники превратились в наждак из-за бурой ржавчины.

– Что-то стряслось, – констатировал Рекс.

Он знал, что они не просто поболтать зашли. Джессика взглянула на ближайшее от них окно. Оно было открыто, и порывы зябкого ветра то вытягивали, то задували в дом плохо закрепленную москитную сетку, точно живую мембрану.

– Не волнуйся, – сказал Рекс и слабо улыбнулся. – От папы у меня нет секретов.

– Прошлой ночью мы кое-что видели, – начал Джонатан, сделав ударение на слове «ночь», которое в их разговорах означало тайный час.

Рекс глубокомысленно кивнул.

– Животное, растение или темняка?

– Человека, – ответила Джессика. – Он сидел, застыв, напротив моего дома и фотографировал мое окно.

Рекс нахмурился и зашаркал ботинками по крыльцу, подбирая под себя ноги. Он вдруг стал совсем таким, как в школе: беспокойным и нерешительным. Раскованным и даже самодовольным он бывал только в тайный час или когда они обсуждали что-нибудь, касающееся полуночников. Стоило упомянуть обычного человека, и он тут же терялся.

– Это что, вроде как охотник?

– Нет, это не та ерунда, это посерьезнее, – возразил Джонатан.

Джессика покосилась на него: с каких это пор охотники – ерунда?

– Когда час кончился, я проследил за ним, – продолжил Джонатан. – Этот тип делал снимки ровно в полночь. И у него такая камера была… – Он поднял в руках воображаемую камеру и втянул зубами воздух, угрожающе зашипев. – Она делает несколько снимков в секунду. Как будто он хотел увидеть, не изменилось ли что-нибудь… в полночь.

– Надеюсь, вы засветили пленку?

– Э… – Джонатан и Джессика переглянулись.

– Нет? – улыбнулся Рекс, снова посадил очки на нос и откинулся на спинку стула – теперь он снова был на коне. – Ладно, не катастрофа. Снимки могут показать перемену ровно в полночь. Например, вы сдвинули занавеску за время тайного часа. – Он пожал плечами. – Люди же делали в начале двадцатого века такие «фотографии разума». Особенно тут, в Биксби. Но они ничего не доказывают.

– А если это все-таки катастрофа?! – воскликнула Джессика. – Он же явно знает про полночь!

Рекс кивнул и медленно закачался на стуле.

– Не беспрецедентный случай.

– В смысле?

Он встал, протопал к стеклянной двери и со скрежетом открыл ее.

– Я вам кое-что покажу.

Даже при том, что все окна были открыты, воздух в доме был откровенно затхлым. Пахло старостью, как в доме престарелых в пригороде Чикаго, где бабушка Джессики тихо доживала свой век. А еще чувствовался характерный аромат окурков, замаринованных в наполненных водой пепельницах.

– Это для безопасности, – пояснил Рекс, заметив, что девочка удивленно подняла брови при виде разбухших, скисших окурков. – Папа не особо заботится о том, чтобы убирать за собой. В воде они хотя бы гаснут.

От всего остального в доме резко несло кошачьей мочой. На усердно искромсанном диване распластался большущий котяра. Он лениво проводил гостей взглядом, изобразив одновременно равнодушие, презрение и царственное величие.

Отец Рекса расположился в большом кресле с выгнутой спинкой и отрешенно пялился на пустой аквариум с исцарапанными стеклянными стенками.

– Где они? – устало спросил он, когда Джессика на цыпочках проходила мимо.

– Мы их найдем, – отозвался Рекс. – Никуда не денутся.

– Кто? – прошептала девочка, когда они завернули в темный коридор. – Рыбки, что ли?

Даже не оглянувшись, Рекс мотнул головой.

– Паучки.

Джессика взглянула на Джонатана, но тот только пожал плечами.

Комната Рекса была в конце коридора, и в ней пахло иначе, чем во всем остальном доме. Здесь тоже стоял запах ветхости, но он исходил от старых книг и музейных экспонатов. Шаткими башенками громоздились блокноты и стопки бумаги, стены от пола до потолка скрывались за тесными рядами книг. Одна книжная полка даже закрывала единственное окно: сразу становилось ясно, что Рекс больше боится света, чем темноты.

– Дом, милый дом, – произнес он.

Когда глаза Джессики привыкли к полумраку, ее взгляд упал на несколько корешков. Она и ожидала увидеть нечто подобное, вот только не в таком невероятном количестве. История Оклахомы, дневники первых поселенцев, доклады об изменениях во власти, «Тропа слез» – когда коренных американцев согнали на территорию Оклахомы больше сотни лет назад. Еще дальше углублялись в историю книги о доисторических жителях Нового Света и орудиях и животных каменного века. Джессика и Джонатан переступили через стопки бумаги – рукописные документы с печатью города Биксби и старые страницы журнала «Биксби».

Похоже, Рекс скопировал почти половину местной библиотеки, а всю макулатуру свалил в своей комнате. Даже его кровать была завалена бумагами. На некоторых были нарисованы веретенообразные знаки, символизирующие особые свойства полуночников. Девочка узнала похожую на факел руну: она обозначала ее собственный талант огнетворения. Пару дней назад на большой перемене Рекс пытался показать ей символы других талантов: эрудита, акробата, следопыта и телепата. Но она ничего не смогла разобрать в его небрежных каракулях.

На спинке единственного стула висел рюкзак. Рекс сел и прочистил горло.

– Десс ведь рассказывала тебе о Биксби?

Джессика обвела взглядом стопки и полки.

– Рассказывала, но, наверное, не все. А о чем именно?

– О знаках полуночи. О лестнице из тринадцати ступенек, символах…

– Конечно.

Десс намекнула ей о странностях Биксби еще при первой встрече, когда Джессика не знала о тайном часе и думала, что это только сон. С тех пор она повсюду видела знаки: тринадцати лучевую звезду на городской печати, на гербе школы, на старинных тарелках, которыми люди украшали дома. Даже слова «Биксби» и «Оклахома» в сумме составляют тринадцать букв.^[11]

– А ты когда-нибудь задумывалась, кто сложил все эти знаки?

Джесс нахмурилась.

– А давно здесь существуют полуночники? Ты говорил, что они борются с темняками уже десять тысяч лет. С сотворения времени синевы.

– Так и есть. Но борьба не всегда велась тайно. В стародавние времена не только полуночники знали о происходящем.

Джессика медленно кивнула. По словам Десс, весь город был построен так, чтобы противостоять темнякам. Якобы полуночникам может понадобиться помощь. Возможно, существует еще и дар архитектора, о котором ей никто не сказал.

А Рекс продолжал:

– Каждый захолустный городишко хранит свои тайны, о которых приезжим не следует знать. Когда-то Биксби был еще меньше, зато секретов в нем было побольше, чем в столицах.

– Тут и так жутковато, даже без тайного часа, – заметил Джонатан. – Я сразу это понял, когда мы переехали.

– Достаточно воду попробовать, – поддакнула Джессика.

Рекс кивнул и положил ладонь на груду фотокопий.

– Если знаешь, что искать в этих старых документах, то легко читать между строк. Город стал таким не просто из-за людских суеверий. Даже строительные стандарты составлены так, чтобы отпугивать темняков. А в газетах есть сообщения о том, что в городке появлялись странные животные и случалось это только в полночь. Здесь полно разных клубов и обществ, посвященных «охране Биксби». Вот это мой любимый.

Он поднял верхний пожелтевший листок бумаги и протянул его Джессике. На листке было написано:

Дата добавления: 2015-10-28