Последствия крещения и распространение христианства на население Руси

После принятия христианства в 988-989 гг., при князе Владимире Святославовиче начинается активная строительная и художественная деятельность. Воздвигаются, расписываются и украшаются храмы. Первым крупным сооружением Киева был храм, посвященный Богоматери, которому Владимир отдавал десятую часть доходов княжеской казны, отчего он стал называться «Десятинным». Возведенный примерно в 90-х годах X в., судя по летописным сведениям и данным раскопок, храм представлял собой характерный для византийской архитектуры крестовокупольный шестистолпный храм с тремя апсидами, окруженный галереями. Внутри храм был украшен фресками, мозаиками, мрамором[1].

При князе Ярославе Мудром, Киев стал соперничать с Константинополем. Князь Ярослав Владимирович пытался Киев украсить соборами и монастырями, подражая красоте и пышности экстерьера и интерьера храмов Константинополя. Как сообщает Адам Бременский, немецкий писатель XI века: «…город Киев, достойный соперник Константинопольской державы, славнейшее украшение Греции»[2]. При киевском князе Ярославе была построена церковь святой Софии в 1037 году на том месте, где Ярославом была одержана победа над печенегами, как повествует нам летописец[3]. Собор задумывался, строился и украшался как главный храм государства, средоточие его духовной жизни. Посвящение храма Софии Премудрости указывало на преемственную связь с центром всего православного мира – церковью Софии в столице Византии Константинополе[4]. Название собора происходит от греческого слова «софия» - «мудрость». Весь облик грандиозного пятинефного, окруженного галереями собора, увенчанного тринадцатью главами, должен был отразить идею приобщенности Руси к всемирной христианской цивилизации, к разумному, «благоустроенному» миру[5].

При Ярославе киевские зодчие ведут строительство и в других крупных центрах государства, таких, как Новгород (1045-1050) и Полоцк (вторая половина XI в.), где возводятся храмы Софии, по типу и плану повторяющие киевский собор. Но, попадая на другую почву, мастера всякий раз должны были учитывать особенности общественного уклада, природные условия (климат, характер местности), качество строительного материала и, конечно, требования заказа.

После Ярослава Мудрого, другими князьями также были возведены церкви и монастыри. Так в 1073-1077 гг. была построена церковь Киево-Печерского монастыря успения Богородицы при Изяславе Ярославовиче. Были построены Спасо-Преображенский собор в Чернигове при Мстиславе Ярославовиче Черниговском (1023-1036), в Киеве Михайловская церковь Выдубицкого монастыря, построенная князем Всеволодом Ярославовичем в 1070-1088 гг., Михайловская церковь Златоверхого монастыря, построенная в 1108-1113 гг. князем Святополком Изяславовичем и другие храмовые сооружения.

После крещения Руси, по мнению Б.Д. Грекова, договоры с Византией сделались уже ненужными, потому что между обоими государствами установились более тесные отношения. Эта связь между двумя странами значительно окрепла через церковный аппарат, организованный греками на Руси[6]. Причем, влияние церкви на политический порядок был весомым[7].

Согласно летописным свидетельствам на Русь вместе с митрополитом пришли четыре (по другим данным – шесть) епископов[8]. С 992 года основываются епископские кафедры. К первому этапу формирования церковной организации принадлежит учреждение кафедр в Чернигове, Новгороде, Белгороде, Полоцке. Уже позднее возникают епископии Владимирская, Юрьевская, Ростовская. Учреждение епископий находилось непосредственно в ведении киевского митрополита и предопределялось внутренними нуждами жизни Русской православной церкви. Первые епископские кафедры были основаны, прежде всего, в главных центрах Русской земли, а также форпостах славянской колонизации сопредельных неславянских территорий. Как, например, кафедра в Юрьеве, основанная после 1036 года, должна была выполнять задачи христианизации «печенежского поля»[9].

В XI в. возникли епископские кафедры во Владимире-Волынском (1078-1085), Турове (1088), Перемышле (существовала уже до 1087 г.). В XII в. появились епископии в Смоленске (1134-1136), Галиче (1140-ые годы). Всего к середине XII в. существовало 13 православных епископских кафедр. Что до митрополитов, которые присылались из Византии, то среди них преимущественно были люди высокообразованные, выдающиеся богословы и полемисты, авторы церковных проповедей, канонических заповедей, пастырских посланий, церковно-правовых произведений. Особенно отличились в этом митрополиты: Иоанн I (1018-1035), Иларион (1051-1054), Георгий (1065-1077), Иоанн II (1078-1089), Никифор I (1104-1121), Клим Смолятич (1147-1155)[10]. Причем, Иларион и Клим Смолятич были «русинами», Иоанн I – болгарином, и только Георгий, Иоанн II и Никифор I были греками. Следовательно, начиная с крещения и до середины XII в. образованность духовенства достигло высоких результатов благодаря политике в образовании киевских князей Владимира Святославовича и Ярослава Владимировича, а в последующие времена способствовать книжному делу будет киевский князь Владимир Всеволодович Мономах (1113-1125).

На протяжении XI-XII вв. киевские митрополиты назначались из Константинополя патриархом. Только два случая известны[11], когда сами Великие Киевские князья назначали себе митрополита – это Иларион (1051-1054), назначенный Ярославом Мудрым, и Климент Смолятич (1147-1155), назначенный Изяславом Мстиславовичем (1146-1154). Эти назначения, по-видимому, попытки независимого управления древнерусской церкви от Константинопольского патриархата. Во времена Владимира Великого управление древнерусской церковью было в руках Анастаса Корсунянина и крымского духовенства, и, скорее всего, князь мог влиять на Анастаса по своему усмотрению, так как тот не был возведен в митрополиты патриархом. Первые митрополиты столь легендарны и неоднозначны, что вызывает сомнение факт их существования[12]. Самым первым достоверным митрополитом был Феопемпт, который заново освятил обновленную Десятинную церковь в 1039 году[13].

Вся древнерусская церковная литургия и одеяния были взяты из обрядов византийской церкви. Основой христианского богослужения с самого начала была Евхаристия (с греч. «благодарение»). Текст Литургии, вечерни и утрени содержалось в книге, называемой Служебник. Различные песнопения, псалмы и молитвы на каждый случай, и действие, читались из Минея, Часослова и других религиозных сборников[14]. Причем, все службы в Киевской Руси проходили на церковнославянском языке.

Церковные одеяния восходили к трем видам античных одежд: длинной тунике, или хитону, походному плащу – фелони и ленте, которую носили в праздничные дни как знак достоинства[15]. В последующее время одеяние духовенства несущественно изменялось и лишь дополнялось разными атрибутами.

С появлением церковно-приходского духовенства, развивается монашество. Монах (от греч. «одинокий») – это человек, ушедший (добровольно или насильственно) из светской жизни во имя служения Богу во благо интересов всех людей. На Руси монашество появилось в конце X – начале XI в. Иноки (инок – то есть иной, а не такой как все) принимали ряд обетов: нестяжения (отказ от собственности), целомудрия (безбрачия), послушания (полного повиновения уставу и монастырской власти, абсолютного отказа от собственной воли). Православные рядовые монахи носят только черные одежды, как символ отказа от мира и скорби[16]. Дошедшие до нас письменные источники были созданы преимущественно монахами. По мнению Н.И. Костомарова, понятия «отречения от мира», «удручении плоти», «отшельничестве и монастырском житии» пришли к нам вместе с крещением из монастырей Византийской империи[17].

Распространение монашества было связано в первую очередь с основанием Киево-Печерского монастыря в 1051 году[18]. А основание и развитие этого монастыря было осуществлено благодаря святым Антонию и Феодосию. Святой Антоний отправился паломником в Грецию, на Афоне «пленился жизнию чернецов и упросил одного игумена постричь его в монахи». Вскоре, он возвратился на Русь, и там, в пещерах города Киева (вырытые Антонием и его монашеской братией) вокруг него началось складываться определенное сообщество отшельников. По просьбе Антония, князь Изяслав Ярославович отдал монахам гору, на которой и вырос Киево-Печерский монастырь[19]. Игуменами (от греч. «ведущий», настоятель монастыря) становились такие известные люди, как: Антоний, Варлаам, святой Феодосий Печерский и другие. Из лона монастыря вышел Нестор, создатель «Сказаний» про гибель Бориса и Глеба, про жизнь Феодосия Печерского, а также приписывается ему написание летописи «Повесть временных лет», продолженная другими монахами; можно упомянуть также Никона, Поликарпа, Иакова-мниха и других летописцев и церковных авторов[20].

Образы Иисуса Христа, Богоматери Марии и Иоанна Крестителя стали частыми персонажами в древнерусском церковном искусстве и литературе. На Руси стали популярны христианские святые, особенно почитать стали пророка Илью, Николая Чудотворца и Георгия Победоносца. После крещения Киевской Руси, появились вскоре свои православные святые. Первой святой стала княгиня Ольга, если верить Иакову-мниху (XI век), писавшему, что князь Владимир Великий был инициатором обретения и перенесения нетленных мощей своей бабки, крещенной именем Елена, в Десятинную церковь[21]. У С. Герберштейна (немецкого посла в Московском княжестве середины XVI в.) в «Записках о Московитских делах» также имеется упоминание, что княгиня Ольга была причислена к лику святых киевским князем Владимиром Великим[22]. По мнению С.В. Перевезенцева, княгиня Ольга была сперва почитаема в Десятинной церкви, а затем уже позже официально канонизирована[23]. Г.П. Федотов считает, что канонизация произошла в домонгольский период (до 1243 года). Канонизированным был также князь Владимир Великий, который, по утверждению того же Г.П. Федотова, вскоре после Невской победы, что была одержана над шведами в день памяти святого князя (15 июля 1240 год)[24]. Особо почитать стали князей-братьев Бориса и Глеба. Их мощи переносились дважды (1020 и 1072) при Ярославе Мудром (1019-1054) и Изяславе Ярославовиче (1054-1073; 1077-1078) – киевских князьях. Причем, святые Борис и Глеб стали первыми святыми, официально признанными в Византии. Это объясняется тем, что они были детьми Анны, византийской царевны. Кроме святых княжеского рода, были почитаемы святые Антоний и Феодосий, создатели Киево-Печерского монастыря. С введением культов христианских святых, языческие культы стали искореняться, либо видоизменяться. Например, пророк Илья заменил Перуна, и стал покровителем грома и молний; Велеса – святой Власий, но некоторые функции Велеса были перенесены на святого Георгия (Юрия, Егория), который стал покровительствовать скоту; и много других, не считая того, что языческие праздники продолжают существовать до сего дня (Радуница, Масленица, отмечание праздника Ивана Купалы и другие). Лешие, водяные, домовые и другие языческие божества стали называться бесами, богопротивными существами[25].

Под влиянием новой религии уже в IX веке начинается постепенная смена погребального обряда: наряду с трупосожжениями появляются трупоположения. На юге этот процесс происходит раньше, в лесной зоне – позже[26]. В X веке, по мнению П.П. Толочко, тенденция к увеличению погребений, выполненных по обряду ингумации, выступает более отчетливо. К началу XI века уже в крупных городах происходит отказ от языческих ритуальных сожжений[27]. Но некоторая часть населения Руси продолжала осуществлять традиционное погребение. Еще Б.А. Рыбаков указал на общую тенденцию эволюции погребальной обрядности за VI-XIII вв., где на смену обряда захоронения погребальных урн с прахом сожженного покойника в деревянных избушках-домовинах приходят на смену захоронения в курганах-«могылах», что связано со стремлением укрыть и уберечь прах предков от опасности[28]. В этих курганах восточные славяне продолжали хоронить урны с прахом и после принятия христианства. Были и такие могильники, где совмещались трупоположение с трупосожжением[29]. Языческие элементы и в дальнейшем продолжали присутствовать в захоронениях по христианскому обряду[30].

Распространение христианства вне крупных городов проходило не так плавно. Поэтому некоторая часть населения Киевской Руси на протяжении долгих сотен лет находились в язычестве, либо принимали новую веру, оставаясь со старой, создавая тем самым симбиоз языческой и христианской веры. Как пишет митрополит Иларион: «В начале христианство зацеплялось больше внешне, а главное тогда, когда принятие было обязательным или давало какие-то земные блага: люди шли к Новой Вере, но и старой не бросали. Это была очень плодородная почва для так называемого двоеверия – объединение старой веры с Новой христианской». Старая вера давала нашим предкам всю реальную философию всей движущей жизни, даже ее поэзию, все полное понимание - хотя и не правдивое с новой точки зрения, – жизнь и окружающих явлений природы. Эта народная философия, с точки зрения Илариона, вырабатывалась долгими веками, вошла в плоть и кровь наших предков, а потому легко и сразу прийти в забвение не могла[31]. О том же пишет Б.Д. Греков, говоря, что: «Русский человек не мог отказаться вдруг от своих убеждений, даже если бы действительно христианские идеи достигли до самых народных глубин»[32].

«Новой Христианской Веры», по высказыванию митрополита Илариона, глубже не знали, идеологию ее низы мало понимали, а жить и мыслить надо было и дальше, хотелось и понимать все то, что делается вокруг, – и предки наши оставались и при старых верованиях, и при старой идеологии, восприняв с нового главные внешние формы, которые помогали ему в жизни. Такой симбиоз языческой и христианской веры прослеживается в понимании основных христианских представителей. Двоеверие прослеживается также и в литературе, ярким примером служит произведение 1187 года «Слово о полку Игоревом», где упоминаются наравне с христианскими святынями (Например, Богородица Пирогоща) разные языческие боги – Стрибог, Хорс, Велес и другие[33]. В конце XI века киевский митрополит Иоанн II жаловался, что многие живут «бесом и болотом и кладезем», а причастия «не принимают ни единую летом», и церковный обряд венчания соблюдается только боярами и князьями, а «простые люди» заключают браки по прежнему обычаю – «поймают жены своя с плясаньем и гудением и плесканием», и некоторые «без срама» имеют по две жены[34].

При князе Владимире окрестилась в основном знать: дружина, бояре, собиратели дани, и, несомненно, купцы. Следовательно, христианство оставалось религией политической элиты.

Тем не менее, постепенно происходило объединение племен в единое государство – Киевскую Русь, и важная роль в объединении восточных славян отводилось православной церкви. Как сообщает П.П. Толочко: «Централизация церковного управления, единство восточнославянского обряда, церковнославянский язык богослужения, общие для всей Руси духовные святыни, первые русские святые – все это способствовало этническому самосознанию русских людей»[35].

После введения христианства восточно-греческого направления на Руси киевским князем Владимиром Святославовичем, и таким образом закрепление его как государственная религия, начался процесс распространения христианства среди всего населения Руси и приграничной территории.

Например, в Киеве жили угры, среди них Моисей Угрин (умерший примерно в 1043 году), который был монахом Киево-Печерского монастыря[36]. При князе Владимире Святославовиче Великом были крещены печенежские князья Метигай и Кучюг[37]. Христианскую веру также переняли половцы. Как предполагает А. Осипян, уже в 1118-1125 годах крещение половцев было массовым, и к ним в это время были посланы древнерусские священнослужители[38]. Киевская Русь имела взаимоотношения с тюрскими племенами (не только с печенегами и половцами), тесно сотрудничали с киевскими князьями такие племена как: берендеи, торки, черные клобуки[39]. Можно предположить, что и эти племена испытывали на себе влияние христианства.

Распространяя новую веру, проповедники Киевской Руси наталкивались на сопротивление населения, которое оставалось со старой верой. Лидерами «языческого движения» становились волхвы (жрецы славянского языческого культа). Например, один волхв восстал в Новгороде при правлении там князя Глеба Святославовича, внука Ярослава Мудрого. Этот волхв выдавал себя за бога, и «многих прельстил». Только дружина князя Глеба вместе с самим князем и духовенством не стало на его сторону. Глеб же взяв топор под одежду, пришел к волхву и сказал ему: «Ведаешь ли ты, что утром случиться или что вечером?». Он же сказал: «Ведаю все». И сказал Глеб: «Ведаешь ли то, что с тобой днем случится?». Он же сказал: «Чудеса многие сотворю». Глеб же вынул топор и ударил, и упал волхв мертв, и люди разошлись[40]. Эта хрестоматийная история показывает, как население легко подпадало под влияние волхвов только одними рассказами. Элитная часть населения (князья, дружина, священнослужители) боролась с язычеством и с волхвами разными способами. Однако, в одном месте «Повести временных лет» волхв выступает как христианский еретик, наподобие богомилов в Болгарии. Так как было описано апокрифическое происхождение человека – сатана создал тело, а Бог дал душу[41].

Попытки окрестить кочевое население степей были и у священников западно-римской церкви. Известно, что в 997 году во время миссии к печенегам погиб Адальберт-Войтех[42]. Была совершена миссия Бруно и сопровождавших его священников (начало XI в.) к печенегам. Он, среди прочего, посетил Киев и гостил у Владимира Великого, который отговаривал его идти к печенегам[43]. Печенеги встретили миссионеров не приветливо. Только чудом удалось им остаться в живых и уйти. Но, тем не менее, Бруно удалось к своей вере притянуть 30 человек[44]. Миссии Адальберта-Войтеха и Бруно были на рубеже X-XI в., и до XIII в. более о других миссиях неизвестно[45].

Дата добавления: 2015-11-03