Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Часть четвертая 8 страница. Майкл повел расческой по мокрым волосам.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 1 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 2 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 3 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 4 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 5 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 6 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 10 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 11 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 12 страница | ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 13 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

Майкл повел расческой по мокрым волосам.

— Скажи, что встретила хорошего и красивого парня, итальянца. Отличные оценки в Дартмуте. Крест за доблестную службу во время войны, и это вдобавок к золотому сердцу. Но его отец один из главарей мафии, которому приходится убивать дурных людей. Иногда — подкупать государственных чиновников, в него стреляют на улице, и он весь продырявлен. Но это не имеет никакого отношения к сыну, который ведет честный образ жизни и тяжело трудится. Ты считаешь, что сможешь все это запомнить?

Кей прислонилась к двери ванной комнаты:

— А это правда? — спросила она. — Это правда. — Она запнулась. — Он и в самом деле убивал?

Майкл кончил причесываться.

— Не знаю, — сказал он. — Никто не знает. Но я не буду удивлен, если узнаю, что это правда.

— Когда мы снова увидимся? — спросила она его уже у двери.

Майкл поцеловал ее.

— Я хочу, чтобы ты поехала домой и поразмыслила над всем этим у себя в деревне, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты была замешана в это дело. После рождественских каникул я вернусь в университет, и мы встретимся в Ганновере. О'кэй?

— О'кэй, — ответила она.

Он вышел и перед дверью лифта еще раз помахал ей на прощание рукой. Никогда она не ощущала такой близости к нему, никогда не чувствовала такой любви, и скажи ей кто-нибудь, что она снова встретится с ним только через два года, она ни за что бы не поверила бы.

Майкл вышел из такси у Французского госпиталя и был очень удивлен, увидев, что улица совершенно пуста. Войдя в больницу, он еще больше удивился, не встретив в вестибюле ни души. Чем, черт бы их побрал, занимаются Клеменца и Тессио? Разумеется, они никогда не учились в Вест-Пойнт, но у них достаточно ума, чтобы расставить охрану. По меньшей мере два человека должны были сторожить в вестибюле.

Давно ушли последние из посетителей. Было уже почти половина одиннадцатого, Майкл не стал останавливаться у информационного окошка. Он вошел в лифт. Никто его не остановил, и он беспрепятственно прошел мимо окошка сестры к палате отца. У двери палаты тоже никого не было. Где, черт побери, детективы, где, черт побери, люди Клеменца и Тессио? Может быть кто-то находится внутри? Но дверь была открыта. Майкл вошел в палату. На кровати лежал человек, и при свете декабрьской луны он увидел лицо отца. Оно ничего не выражало, грудь неравномерно поднималась и опускалась. Со стального штатива, стоявшего возле кровати, свешивались трубочки, концы которых были засунуты в рот больного. Майкл постоял несколько минут и, убедившись, что все в порядке, вышел из палаты.

Он подошел к сестре.

— Меня зовут Майкл Корлеоне, — сказал он. — Я пришел навестить отца. Что случилось с детективами, которые должны были охранять его?

Медсестра оказалась прелестным созданием.

— О, у вашего отца было слишком много посетителей, и это мешало нам работать, — сказала она. — Около двадцати минут назад прибыла полиция и заставила всех разойтись. А пять минут назад позвонили из участка и срочно вызвали детективов. Они тоже ушли. Но не беспокойтесь, я каждые несколько минут заглядываю в палату. Для этого мы и оставляем двери открытыми.

— Спасибо, — сказал Майкл. — Я посижу с ним несколько минут. О'кэй?

Она улыбнулась ему.

— Но только несколько минут. Потом, боюсь, вам придется уйти. Таковы правила, вы ведь знаете.

Майкл вернулся в палату отца. Он снял телефонную трубку и попросил связать его с домом в Лонг-Биче, назвав номер телефона, который стоял в кабинете отца. Ответил Сонни.

— Сонни, я в больнице, — прошептал Майкл. — Здесь нет никого из людей Тессио. У дверей нет детективов. Старик был совершенно беззащитен.

Голос Майкла дрожал. Последовала длинная пауза, а потом раздался низкий голос Сонни:

— Это и есть сюрприз Солоццо, о котором ты говорил.

— Я тоже так думаю, — ответил Майкл. — Но как ему удалось устроить, чтобы полицейские всех выгнали? Что случилось с людьми Тессио? Иисус, неужели этот выродок Солоццо держит всю нью-йоркскую полицию в кармане?

— Не волнуйся, мальчик, — голос Сонни и в самом деле успокаивал. — Нам снова повезло. Счастье, что ты пошел в больницу в такой час. Оставайся в палате старика. Через четверть часа там будет несколько человек. Сиди спокойно и не бойся. О'кэй, мальчик?

— Я не боюсь, — ответил Майкл. Впервые с начала всей этой истории он почувствовал дикую ненависть к врагам отца.

Он положил трубку и позвонил в колокольчик сестре. Он решил на этот раз действовать сам. Когда сестра вошла, он сказал:

— Нам придется перенести отца в другую комнату или на другой этаж. Ты можешь вынуть все эти трубочки, чтобы нам было легче выкатить кровать?

— Это смешно, — сказала сестра. — Мы должны получить разрешение врача.

Майкл говорил теперь очень быстро.

— Ты, наверное, читала о моем отце в газетах. Видишь, сегодня ночью, его никто не охраняет. Мне только что стало известно, что его собираются убить. Поверь мне, пожалуйста, и помоги.

Когда он хотел, он мог говорить очень убедительно. Сестра сказала:

— Мы не должны отсоединять трубочки. Штатив можно перенести вместе с кроватью.

— Есть здесь пустая палата? — прошептал Майкл.

— В конце коридора, — ответила сестра.

Перевозка дона заняла всего несколько минут. Потом Майкл сказал сестре:

— Оставайся здесь с ним, пока не придет помощь. Если будешь в коридоре, можешь пострадать.

Тут раздался голос отца, охрипший, но сильный.

— Майкл, это ты? Что случилось?

Майкл склонил голову над кроватью. Он взял руку отца в свою руку.

— Это я, Майк, — сказал он. — Теперь слушай, старайся не шуметь, особенно если кто-то громко произнесет твое имя. Тебя хотят убить, понял? Но я здесь, и ты можешь не бояться.

Дон Корлеоне, который еще не до конца понимал, что случилось с ним за день до этого, страдал от страшных болей, но улыбнулся своему младшему сыну и с усилием произнес:

— Почему я должен бояться? Меня впервые пытались убить, когда мне было двенадцать лет.

 

 

Больница была небольшой, с одним-единственным входом. Майкл выглянул из окна на улицу. У дверей больницы начинался извилистый дворик, который заканчивался лестницей, спускающейся на улицу. Улица была совершенно пуста. Каждый, кто придет в больницу, будет вынужден идти этим путем. Майкл знал, что времени у него в обрез, и поэтому, выйдя из палаты, стремглав бросился вниз.

Он вышел на тротуар у входа в больницу и зажег сигарету. По девятой авеню быстрым шагом направлялся к больнице молодой человек, под мышкой он нес пакет. У парня была тяжелая шевелюра и одет он был в военный плащ. Когда он поравнялся с фонарем, лицо его показалось Майклу знакомым, но он так и не сумел вспомнить кто это. Однако молодой человек сам остановился и протянул ему руку, приветствуя Майкла по-итальянски:

— Дон Майкл, вы меня не помните? Энцо, помощник пекаря Назорине, его зять. Ваш отец спас мне жизнь тем, что помог остаться здесь.

Майкл пожал ему руку. Теперь он его вспомнил.

Энцо продолжал:

— Я пришел повидать вашего отца. Меня пропустят в такой поздний час?

Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Нет, не пропустят. Но, во всяком случае, спасибо тебе. Я предам дону, что ты приходил.

Из- за поворота вдруг показалась машина и с ревом понеслась на них.

Майкл закричал Энцо:

— Быстро уходи. Могут быть неприятности. Ты ведь не хочешь иметь дело с полицией?

Он заметил тень испуга на лице молодого итальянца. Неприятности с полицией означают для него либо высылку из страны, либо отказ властей выдать ему американское гражданство. Но парень не тронулся с места. Он прошептал по-итальянски:

— Если могут быть неприятности, я должен остаться. Я должник крестного отца.

Эти слова тронули Майкла. Он собирался было еще раз приказать молодому человеку убираться, но потом подумал: «А почему бы не позволить ему остаться? Два человека у дверей больницы могут распугать всю банду Солоццо, которая будет послана на «работу». Один человек их наверняка не напугает.» Он протянул Энцо сигарету и дал ему прикурить. Так они и стояли в полумраке холодной декабрьской ночи. Желтые окна больницы, украшенные к Рождеству зелеными бумажными кружевами, поблескивали в свете фонаря. Они уже собирались закурить по второй сигарете, когда на девятой авеню показалась длинная сигарообразная машина, свернувшая на тридцатую улицу и направившаяся прямо к ним. Она остановилась почти у самого тротуара. Майкл заглянул внутрь машины и невольно отпрянул. Кто-то его узнал. Майкл протянул Энцо вторую сигарету и заметил, что руки пекаря дрожат. Он обратил внимание на свои руки и обнаружил к собственному удивлению, что они спокойны.

Они остались на улице и продолжали курить. Через десять минут ночной воздух разорвала сирена полицейской машины. Патрульный автомобиль с ревом остановился у больницы. За ней показались еще две полицейские машины. Вход в больницу вдруг заполнился полицейскими в форме и сыщиками. Майкл вздохнул с облегчением. Это, наверное, старина Сонни уладил дело. Он пошел им навстречу.

Двое здоровенных полицейских схватили его под руки. Третий обыскал его. По лестнице поднимался грузный офицер полиции, перед которым все расступились. Для своей комплекции и возраста он был очень проворен. Его и без того красное лицо покраснело еще больше, когда он подошел к Майклу и грубо заорал:

— Я думал, что задержал всех итальянских бандитов. Кто ты, черт побери, и что ты здесь делаешь?

Один из полицейских, стоявших рядом с Майклом, сказал:

— Он чист, командир.

Майкл не ответил. Он всматривался в того офицера полиции. Один из сыщиков сказал:

— Это Майкл Корлеоне, сын дона.

Майкл тихо спросил:

— Что случилось с детективами, которые должны были охранять отца? Кто убрал их отсюда?

Офицер кипел от гнева.

— Грязный гангстер, кто ты такой, чтобы мне указывать? Да пусть все итальянские гангстеры перебьют друг друга! Будь это в моей власти, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы охранять твоего отца. Прочь с этой улицы, мразь, и чтобы в неприемные часы духу твоего в больнице не было.

Майкл продолжал внимательно смотреть на офицера. Его мозг работал с молниеносной быстротой. Может ли быть, что в первой машине сидел Солоццо, который позвал к себе офицера и спросил: «Как объяснить, что люди Корлеоне разгуливают возле больницы в то время, как я заплатил за их арест?» Может ли быть, что все с такой точностью и осторожностью запланировано? Да, все сходится. Не теряя хладнокровия, Майкл сказал офицеру:

— Я не уйду из больницы, пока не оставишь охрану у его палаты.

Офицер не потрудился ответить. Он сказал сыщику:

— Пил, арестуй этого гангстера.

Сыщик колебался.

— Парень чист, командир. Он герой войны и никогда не нарушал законов. Пресса может поднять шум.

Офицер едва не набросился на сыщика.

— К чертовой матери, я приказал арестовать его!

Майкл, который все еще сохранял хладнокровие и ясность ума, спросил:

— Сколько тебе заплатил Турок, капитан?

Офицер полиции повернулся к нему. Он сказал двум здоровым полицейским:

— Держите его.

Майкл почувствовал, что руки его закручены за спину и увидел огромный кулак перед самым своим носом. Попытался увернуться, но удар пришелся прямо по челюсти. Казалось, граната разорвалась в его черепе. Рот наполнился кровью и мелкими косточками, которые были ничем иным, как его зубами. Лицо вспухало, будто его накачивали. Ноги казались невесомыми, и он бы непременно упал, если бы его не поддерживали полицейские. Однако, сознание он не потерял. Сыщик в в гражданском встал между ним и офицером и сказал:

— Иисус Христос, вы и в самом деле ранили его, командир.

Офицер ответил громко, чтобы все слышали:

— Я не трогал его. Он хотел меня ударить и упал. Понимаешь? Он оказал сопротивление при аресте.

Сквозь красный туман Майкл увидел еще несколько машин, которые остановились возле тротуара. Из них выходили люди. Одного из них он узнал: это был адвокат Клеменца, который стоял теперь рядом с офицером и говорил с ним уверенным тоном:

— Семейство Корлеоне наняло частных детективов для охраны мистера Корлеоне. Люди, которые приехали со мной, капитан, имеют разрешение на ношение оружия. Если вы их арестуете, вам придется утром предстать перед судьей и объяснить свои действия.

Адвокат бросил взгляд на Майкла:

— Хочешь подать на него жалобу? — спросил он.

Майкл говорил с трудом. Еле двигая разбитыми челюстями, он пробормотал:

— Я поскользнулся. Поскользнулся и упал.

Он заметил победный взгляд капитана. И попытался ответить на него улыбкой. Любой ценой Майкл старался не выдавать своих чувств. Потом он потерял сознание.

Проснувшись утром, он обнаружил, что челюсть его вправлена и что с левой стороны не хватает четырех зубов. Возле кровати сидел Хаген.

— Они напичкали меня снотворным? — спросил Майкл.

— Да, — ответил Хаген. — Они вытаскивали обломки зубов из десен. Кроме того, ты, по сути, был без сознания.

— Что-нибудь еще не в порядке у меня? — спросил Майкл.

— Нет, — ответил Хаген. — Сонни хочет, чтобы ты приехал домой, в Лонг-Бич. Думаешь, сможешь?

— Конечно, — ответил Майкл. — Дон в порядке?

Хаген покраснел.

— Кажется мы решили проблему. Наняли частных детективов и теперь всюду наши люди. Подробнее расскажу в машине.

Машину вел Клеменца, Майкл и Хаген сидели на заднем сиденье. В голове у Майкла что-то беспрестанно гудело.

— Так что же, черт побери, случилось вчера?

— У Сонни есть свой человек, тот самый сыщик Филипс, который пытался вступиться за тебя, — сказал Хаген тихим голосом. — Он передал нам сообщение. Офицер полиции Мак-Клуски брал очень много с тех пор, как стал командовать патрулем. Наша семья заплатила ему немало. Но он оказался слишком жадным к деньгам и не стоит иметь с ним дело. Солоццо наверняка заплатил ему колоссальную сумму. Как только кончилось время визитов, Мак-Клуски арестовал всех людей Тессио. Не помогло и то, что у некоторых из них было при себе оружие. Потом Мак-Клуски убрал детективов, которые стояли у палаты дона. Он утверждал, что они ему нужны и что их сменят другие полицейские. Чепуха, ему просто заплатили. Филипс говорит, что Мак-Клуски не из тех, кто отчаивается и наверняка будут новые попытки. Солоццо дал ему, наверное, задаток, а после операции должен получить остальное.

— Газеты поместили сообщение о моем ранении?

— Нет, — сказал Хаген. — Нам удалось это замять. Никто не хочет, чтобы сведения об этом случае просочились в прессу. Полицейские тоже.

— Хорошо, — сказал Майкл. — Энцо удалось бежать?

— Да, — сказал Хаген. — Он оказался умнее тебя. Как только появились полицейские, он исчез. Он утверждает, что был с тобой, когда проезжала машина Солоццо. Это верно?

— Да, — сказал Майкл. — Он хороший парень.

— Мы о нем позаботимся, — сказал Хаген. — Ты чувствуешь себя хорошо? — Его лицо было озабочено. — Выглядишь ты не очень.

— Я о'кэй, — ответил Майкл. — Как, ты говоришь, зовут этого офицера полиции?

— Мак-Клуски, — сказал Хаген. — Кстати, ты, может быть, лучше себя почувствуешь, если узнаешь, что семейство Корлеоне завоевало очко в свою пользу. Бруно Татаглия, сегодня утром, в четыре часа.

Майкл выпрямился.

— Как это? Ведь мы, кажется, собирались сидеть сложа руки?

Хаген пожал плечами.

— После всего, что произошло в больнице, Сонни разволновался. Наши «гарпуны» разбросаны по всему Нью-Йорку и Нью-Джерси. Вчера вечером мы составили список. Я стараюсь немного удержать Сонни. Все это можно пока уладить без большой войны.

— Я поговорю с ним, — сказал Майкл. — Сегодня утром будет совещание?

— Да, — ответил Хаген. — Солоццо решил, наконец, начать с нами переговоры. Посредник занят отработкой деталей. Это означает, что мы побеждаем. Солоццо знает, что проиграл и хочет выйти живым. — Хаген выдержал паузу. — Он думал, наверно, что мы готовы сдаться, раз не ответили на его удар. Теперь когда один из Татаглия мертв, он знает, что мы не шутим. Попытавшись убрать дона, он сделал страшную ставку. Кстати, мы получили подтверждение относительно Луки. Они убили его в ночь перед покушением на отца. В ночном клубе Бруно. Ты мог бы себе такое представить?

— Но удивительно, что его застали врасплох, — сказал Майкл.

Длинная черная машина стояла у входа в аллею Корлеоне в Лонг-Биче. Два человека прислонились к ее переднему крылу. Майкл заметил на верхних этажах двух домов открытые окна. Иисус, Сонни и в самом деле не шутит.

Клеменца остановил машину перед входом в аллею, и они пошли пешком. Двое сторожей были людьми Клеменца. Они кивнули головами в знак приветствия. Ни слов, ни улыбок. Клеменца повел Хагена и Майкла Корлеоне в дом.

Дверь отворилась еще до того, как они позвонили. Сторож наверняка наблюдал за ними через окно. Они прошли в угловую комнату, где их уже поджидали Сонни и Тессио. Сонни подошел к Майклу, взял в руки голову младшего брата и, как бы шутя, сказал:

— Красота, красота.

Майкл отстранился от него, подошел к письменному столу и налил себе немного виски, надеясь, что это успокоит боль в зашитой челюсти.

Все пятеро сели на свои места, но атмосфера явно отличалась от той, что была во время предыдущего совещания.

Сонни был теперь намного веселее, чем в прошлый раз. Он отбросил последние сомнения, и теперь ничто не способно изменить его решение. Действия Солоццо в прошлую ночь были последней каплей, переполнившей чашу. Теперь не может быть и речи о перемирии.

— Пока вас не было, звонил посредник, — сказал Сонни Хагену. — Турок требует немедленной встречи. — Сонни засмеялся. — У сукиного сына крепкие яйца, — сказал он с некоторым удивлением в голосе. — Вчера он наделал в штаны, а сегодня уже добивается встречи. Пока же мы должны сидеть сложа руки и глотать все, что он нам подносит. Какая наглость, черт побери!

— Что ты ответил? — осторожно спросил Том.

Сонни улыбнулся.

— Я сказал: «Разумеется, почему бы нет?» В любое, удобное для него время, мы не торопимся. Сто моих «гарпунов» находятся на улицах двадцать четыре часа в сутки. Если Солоццо увидит хотя бы один волосок на моей заднице, он подохнет.

— Было какое-нибудь конкретное предложение? — спросил Хаген.

— Да, — сказал Сонни. — Он хочет, чтобы мы послали Майка на встречу с ним. Посредник ручается за безопасность Майка. Солоццо не просит, чтобы мы поручились за его безопасность, он знает, что не может этого требовать. Не имеет смысла. Но встреча состоится на его территории. Его люди возьмут Майка и отведут на место встречи. Майк выслушает Солоццо, а потом его освободят. Место встречи держится в тайне. Нам обещано, что предложения будут такими заманчивыми, что мы их не сможем отклонить.

— А что с сыновьями Татаглия? — спросил Хаген. — Что они предпримут в связи с делом Бруно?

— Это часть сделки. Посредник сказал, что семейство Татаглия готово присоединиться к Солоццо. Они забудут историю с Бруно Татаглия. Он заплатил за то что они сделали с отцом. Одно нейтрализует другое. — Сонни снова засмеялся. — Наглые выродки.

— Мы должны их выслушать, — осторожно заметил Хаген.

Сонни закачал головой из стороны в сторону.

— Нет, нет, консильори, не на этот раз. — В его английском слышались итальянские нотки. Смеха ради он пытался подражать отцу. — Никаких встреч. Никаких переговоров. Никаких интриг. Когда посредник снова свяжется, скажи, что я хочу лишь одного: Солоццо. А если нет, то это будет всеобщей войной. Мы пойдем на матрацы и мы выставим свои гарпуны на улицы. Делам придется немного пострадать.

— Остальные семьи не согласятся со всеобщей войной, — сказал Хаген. — Это подвергает опасности жизнь каждого.

Сонни пожал плечами.

— У них в руках простое решение. Дать мне Солоццо. Или сражаться с семейством Корлеоне. — Сонни остановился, потом продолжал грубым тоном. — И никаких советов о том, как исправить положение. Решение принято. Теперь, Том, ты должен помочь мне победить. Понял?

Хаген склонил голову. С минуту он думал, а потом сказал:

— Я говорил с твоим связным из полицейского участка. Он утверждает, что капитан Мак-Клуски действительно получает зарплату от Солоццо, причем довольно крупную. Более того, Мак-Клуски получит и часть доходов от операции с наркотиками. Мак-Клуски согласился стать телохранителем Солоццо. Турок и носа не высовывает без Мак-Клуски. Во время встречи с Майком Мак-Клуски наверняка будет сидеть рядом с ним. В гражданском, но при оружии. Ты должен понять, Сонни, что при такой охране Солоццо неуязвим. Никто еще безнаказанно не стрелял в офицера полиции Нью-Йорка. Пресса сделает температуру в этом городе невыносимой. Это будет ужасной катастрофой. Остальные семьи набросятся на тебя. Семейство Корлеоне поставят вне закона. Даже политические связи старика не помогут. Прими это во внимание.

Сонни пожал плечами.

— Мак-Клуски не будет вечно рядом с Турком. Мы подождем.

Тессио и Клеменца пыхтели своими сигарами и беспрестанно ерзали на стульях, не решаясь заговорить. Если будет принято неправильное решение, первой пострадает их шкура.

В разговор вмешался Майкл:

— Можно перевести старика из больницы сюда? — спросил он Хагена.

Хаген отрицательно покачал головой.

— Это был первый вопрос, который я задал. Невозможно. Он в тяжелом состоянии. Из этого он выйдет, но нужно проделывать различные процедуры, возможно даже — операции. Невозможно.

— Значит, надо кончать с Солоццо немедленно, — сказал Майкл. — Мы не имеем права ждать. Этот парень слишком опасен и сумеет что-нибудь придумать. Помните, если он избавится от старика, для него все проблемы решены. И он это знает. О'кэй, теперь это немного тяжело, и он готов капитулировать, получив взамен жизнь. Но раз он все равно будет убит, то почему бы ему еще раз не попытаться убить дона? И кто знает, что может случиться, когда ему помогает офицер полиции. Мы не имеем права рисковать. Мы должны покончить с Солоццо немедленно.

Сонни задумчиво чесал подбородок.

— Ты прав, мой мальчик, — сказал он. — Ты попал в точку. Мы не имеем права позволить Солоццо еще раз убрать старика.

— А что с капитаном Мак-Клуски? — тихо спросил Хаген.

Сонни повернулся к Майклу с еле заметной странной улыбкой.

— Да, мальчик, а что с этим офицером полиции?

— О'кэй, — медленно заговорил Майкл. — Это будет исключением из правил. Бывают моменты, когда приходится идти на крайний шаг. Давайте подумаем, как убить Мак-Клуски. Мы должны сделать это, чтобы всем стало ясно, что убит не честный офицер полиции, а продажный чиновник, замешанный в грязные дела. Мы можем дать эту историю со всеми подробностями и доказательствами газетчикам, которые получают у нас зарплату, и они опубликуют ее. Это немного преуменьшит жар. Что вы скажете по этому поводу?

Тессио и Клеменца сидели с грустными лицами. «Устами младенца глаголет истина», — сказал бы дон. Продолжай, Майк, скажи все, что ты думаешь.

Хаген тоже усмехнулся и посмотрел на Майкла. Тот покраснел.

— Итак, они хотят, чтобы я пришел на встречу с Солоццо. Кроме Солоццо, будет присутствовать и Мак-Клуски. Назначь встречу через два дня, а потом узнай с помощью наших осведомителей, где она состоится. Скажи, что это должно быть общественное место и что я не пойду с ними в частную квартиру. Пусть это будет ресторан или кабак, где я смогу чувствовать себя в безопасности. Они тоже будут чувствовать себя увереннее. Даже Солоццо не догадается, что мы осмелимся стрелять в офицера полиции. Они обыщут меня и поэтому в начале встречи я должен быть чист, но подумайте над возможностью передать мне оружие во время встречи. Тогда я справлюсь с обоими. Все четыре головы повернулись и уставились на него. Клеменца и Тессио были изумлены. Хаген казался немного печален, но не удивлен. Он было пытался заговорить, но в последний момент удержался. Но Сонни, лицо которого пересекла гримаса радости, вдруг громко засмеялся. Это был глубокий и непритворный смех. Он показал пальцем на Майкла и попытался говорить сквозь смех.

— Ты, примерный студент колледжа, ты, который никогда не хотел быть замешан в семейные дела, теперь хочешь убить офицера полиции и Турка только потому, что Мак-Клуски раздробил тебе челюсть. Ты принимаешь это, как личную обиду, а это всего лишь бизнес. Ты хочешь убить двух парней только за то, что они отвесили тебе оплеуху. Все было дерьмом. Все твои разговоры были дерьмом.

Клеменца и Тессио, которые ничего не поняли и думали, что Сонни высмеивает фантастическое предложение Майкла, тоже широко заулыбались и несколько надменно смотрели на Майкла. Один только Хаген даже бровью не повел.

Майкл осмотрелся, потом устремил взгляд на Сонни, который все еще не мог удержать смех.

— Ты справишься с обоими? — спросил Сонни. — Эй, парень, они не дадут тебе медали, они посадят тебя на электрический стул. Ты это знаешь? Это дело не для героев, мальчик, здесь не стреляют с расстояния в километр. Ты видишь глаза тех, в кого стреляешь. Ты должен находиться рядом с ними и взорвать их головы. Мозги брызжут на твою студенческую тужурку. Ну, ты не изменил своего мнения, мальчик, ты все еще хочешь это сделать, потому что болван офицер отвесил тебе оплеуху?

Он продолжал смеяться. Майкл встал со своего места.

— Брось смеяться, — сказал он. — Происшедшая в нем перемена согнала улыбку с лица Клеменца и Тессио. Майкл не был ни высоким, ни могучим, но само его присутствие, казалось, излучало опасность. В этот момент он казался копией самого дона Корлеоне. Можно было подумать, что он готов в любой момент наброситься на старшего и более сильного брата. Сонни перестал смеяться, и Майкл спросил его убийственно ледяным тоном:

— Ты, сукин сын, думаешь, что я не способен это сделать?

Сонни окончательно справился с приступом смеха.

— Я смеялся не над тем, что ты сказал. Я всегда говорил, что ты самый сильный в семье, сильнее самого дона. Один ты сумел устоять перед стариком. Я помню тебя мальчиком. Какой темперамент! Ты ссорился даже со мной, а я был намного старше тебя. Фредо приходилось бить тебя по крайней мере раз в неделю. Теперь Солоццо считает тебя самой слабой точкой в семье, потому что ты позволил Как-Клуски избить тебя и потому что ты не хочешь вмешиваться в межсемейную борьбу. Он считает, что встречаясь с тобой, он ничем не рискует. Мак-Клуски тоже считает тебя трусом. — Сонни остановился, а потом нежно проговорил. — Но ведь ты, сукин сын, Корлеоне. И я был единственным, кто это помнил. После того, как стреляли в старика, я сидел здесь три дня и ждал, что ты, наконец, сбросишь свою университетскую форму, свою дурацкую маску героя войны. Ждал, что мы вместе уничтожим нечисть, которая пытается смести с лица земли отца и всю нашу семью. Оказывается, требовался лишь удар в челюсть. Что вы скажете?

Сонни в шутку ударил по воздуху кулаком.

— Ну, что вы на это скажете?

Напряжение в комнате спало. Майк отрицательно покачал головой.

— Сонни, я это делаю только потому, что это единственная вещь, которую мы можем сделать. Я не могу позволить Солоццо еще раз стрелять в старика. Кажется, я единственный, кто может к нему приблизиться. И я рассчитал это до конца. Не думаю, что кто-то другой сумеет уничтожить офицера полиции. Быть может, ты, Сонни, и сумел бы это сделать, но у тебя жена и дети и ты должен управлять семейным делом, пока старик не придет в себя. Остаемся мы с Фредо. Фредо в шоковом состоянии. Значит, остаюсь только я. Все это чистая логика и не имеет никакого отношения к нокауту, который я получил.

Сонни подошел к Майклу и обнял его.

— Пока ты с нами, меня не интересуют мотивы, которыми ты руководствуешься. Более того: ты прав. Том, что ты скажешь?

Хаген пожал плечами.

— Аргументация убедительна. Кроме того, я сомневаюсь в искренности Солоццо и думаю, что он попытается ликвидировать дона еще раз. Потому мы должны опередить Солоццо. И мы сделаем это даже, если придется за компанию отправить на тот свет офицера полиции. Но тот, кто проделает эту работу, схватит порядочную порцию жара. Разве обязательно этим человеком должен быть Майк?

— Я мог бы это сделать, — сказал Сонни.

Хаген раздраженно повел головой.

— Даже будь у него двадцать офицеров полиции, Солоццо не позволит тебе приблизиться к нему на километр. Кроме того, ты исполняешь обязанности главы семейства, и не можешь рисковать. — Хаген сделал передышку, а потом обратился к Клеменца и Тессио:

— Может быть, один из ваших «гарпунов» способен проделать эту работу? Ему не придется заботиться о деньгах до конца жизни.

Первым говорил Клеменца.

— Солоццо знает всех моих «гарпунов» и сразу поймет, в чем дело. Он поймет и в том случае, если пойдем и мы с Тессио.

— А может быть у вас есть на примете кто-нибудь из новеньких?

Капорегимес отрицательно покачали головами. Тессио улыбнулся и сказал:

— Это то же, что взять парня из юношеской команды и послать центровым на первенство мира по баскетболу среди взрослых.

В разговор вмешался Сонни.

— Это должен быть Майк, — сказал он. — На то существует миллион разных причин. Главная: они думают, что Майк — хиляк. А я ручаюсь, что он справится с этой работой. Теперь нам следует подумать, как помочь ему. Том, Клеменца и Тессио, вы разузнаете, куда Солоццо намерен отвезти Майка. Меня не интересует, сколько это будет стоить. Узнав это, мы сумеем найти способ передать ему оружие. Клеменца, я хочу, чтобы ты подобрал в своей коллекции надежный пистолет, самый «холодный» из всех, что у тебя имеются. Пусть он будет мощным, но с хорошим дулом. Майк, выстрелишь, сразу бросай пистолет на пол. Не дай себя схватить с пистолетом в руках. Ты, Клеменца, покрой рукоятку и курок тем веществом, на котором не остаются отпечатки пальцев. Помни, Майк, мы можем устроить все — свидетелей и прочее, но если тебя поймают с пистолетом, мы ничего сделать не сможем. Подготовим тебе транспорт и укрытие и отправим тебя в длительный отпуск, пока жара не спадет. Ты поедешь надолго, Майк, но я не хочу, чтобы ты прощался со своей девушкой или даже звонил ей. Когда ты будешь в безопасности, за пределами страны, я сообщу ей, что ты о'кэй. Это приказ. — Сонни улыбнулся младшему брату. — Останься теперь с Клеменца и поупражняйся в обращении с пистолетом, который он для тебя выберет. Ты тренируйся, а обо всем остальном мы позаботимся. Обо всем. О'кэй, мальчик?


Дата добавления: 2015-11-03; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 7 страница| ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 9 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.03 сек.)