Хорошо, что у меня крепкий желудок 6 страница

Это был не просто крик, это был резкий пронзающий вопль в жестокой агонии. Ужасный звук прервало бульканье, ее глаза закатились. Тело дергалось в судорогах и извивалось в руках Розали, и тогда Беллу вырвало кровью.

Глава 18

«У меня нет слов, чтобы описать это»

Тело Беллы, истекая кровью, начало дергаться, биться в руках Розали, будто через него пропускали электричество. Все это время ее лицо было бледным – она была без сознания. Жуткие удары исходили изнутри из центра ее тела, двигая ее. Когда она билась в конвульсиях, резкое потрескивание и хруст доносились с каждой судорогой.

Розали и Эдвард замерли на короткие полсекунды, а потом резко начали действовать. Розали подняла тело Беллы на руки и закричала что-то так быстро, что было сложно отделить слова дуг от друга, они с Эдвардом помчались к лестнице, ведущей на второй этаж.

Я побежал за ними.

– Морфий! – Эдвард провопил Розали.

– Элис, быстро звони Карлайлу! – заорала Розали.

Комната, в которую я попал, следуя за ними, выглядела как отделение скорой помощи, устроенное посреди библиотеки. Свет был сверкающим и белым. Белла была уже на столе под ярким светом, ее кожа казалась прозрачной под светом прожектора. Её тело билось, как рыба на песке. Розали придавила Беллу, дергая и разрывая её одежду, которая попадалась ей под руку, в то время как Эдвард воткнул шприц ей в руку.

Сколько раз я представлял ее обнаженной? Но сейчас я не мог смотреть на это. Я боялся, что эти воспоминания надолго останутся в моей голове.

– Что происходит, Эдвард?

– Он задыхается!

– Должно быть плацента отделилась!

Примерно в этот момент Белла пришла в себя и ответила на их слова воплем, чуть не разорвавшим мои барабанные перепонки.

– ВЫТАЩИТЕ его! – кричала она. – Он не может ДЫШАТЬ! Сделайте это! СЕЙЧАСЖЕ!

Еще один поток крови хлынул у неё из горла, не давая ей дышать, и заглушил её вопль. Он держал её голову поднятой, отчаянно пытаясь прочистить ей рот так, чтобы она смогла снова дышать.

Элис вбежала в комнату и прикрепила маленький голубой наушник под волосами Розали. Затем Элис унеслась прочь, ее золотые глаза были широко открытыми и горящими. Розали что-то шептала в трубку.

В ярком свете кожа Беллы казалась больше пурпурно-черной, чем белой. Глубокий красный просачивался из-под кожи в области ее выпуклого живота. В руках у Розали был скальпель.

– Дай морфию подействовать! – проорал на нее Эдвард.

– На это нет времени, – прошептала Розали. – Он умирает.

Ее руки опустились на живот Беллы, ярко красная жидкость хлестала там, где она разрезала кожу. Это походило на то, что получается, если перевернуть полное ведро, или до отказа открыть кран. Белла дергалась, но не кричала. Она все еще задыхалась.

А затем Розали потеряла над собой контроль. Я видел выражение на ее изменившемся лице, видел, как ее губы отступили от зубов и ее глаза загорелись жаждой.

– Нет, Роуз! – взревел Эдвард, но его руки были заняты, держа голову Беллы вертикально, чтобы та смогла дышать.

Я бросился на Розали, которая прыгала на стол, не обращая внимания на фразу Эдварда. Когда я ударял ее каменное тело, толкая к выходу, я почувствовал как скальпель, зажатый в ее руке, глубоко вонзился в мою левую руку. Моя правая ладонь сокрушительно ударила её по лицу, закрывая челюсть и блокируя ее дыхание.

Я использовал свое преимущество на лице Розали, чтобы поворачивать её тело так, чтобы я мог ударом выпихнуть ее, это было, как будто я ударил бетон. Она вылетела в дверной проем, раздробив одну его сторону. Маленький наушник в ее ухе разлетелся вдребезги. Элис уже была там, хватая ее за горло, чтобы вытащить в холл.

Но я должен был отдать должное блондинке – она не устроила драку. Она хотела, чтобы мы ее победили. Она дала мне ударить себя так сильно, чтобы спасти Беллу. Ну, чтобы спасти существо.

Я выдернул лезвие из моей руки.

– Элис, убери ее отсюда! – проорал Эдвард. – Отведи её к Джасперу и держи её там! Джейкоб, ты мне нужен!

Я не смотрел, как Элис закончила со своим поручением. Я вернулся к операционному столу, где Белла стала уже почти синей, а ее глаза были широко распахнуты и вытаращены.

– Искусственное дыхание? – прорычал на меня Эдвард быстро и требовательно.

– Да!

Я стремительно оглядел его лицо, ища признаки того, что он собирался отреагировать на происходящее как Розали. Но на его лице не было ничего, кроме целеустремленной свирепости.

– Заставь ее дышать! Мне надо сначала достать его!

Еще один разрушительный хруст послышался из её тела, самый громкий пока еще, настолько громкий, что мы оба застыли, пораженные, ожидая её ответного вопля. Его не последовало.

Ее ноги, которые до этого бились в агонии, теперь стали мягкими и вытянулись очень неестественно.

– Ее позвоночник… – вскрикнул он с ужасом.

– Вытаскивай это из нее! – прорычал я, бросая ему скальпель, – теперь она ничего не почувствует!

Затем я склонился над её головой, её рот выглядел чистым, я прислонил свой рот к ее губам, и вдул в него целые легкие воздуха. Я чувствовал, как её тело расширялось, значит, ничто не блокировало её горло. Её губы имели вкус крови.

Я слышал её сердце, бьющееся неровно. «Продолжай», я с отчаяньем думал, вдувая еще один глоток воздуха в её тело. «Ты обещала. Заставляй свое сердце биться». Я услышал мягкий звук скальпеля, скользящего поперек ее живота. Больше крови закапало на пол.

Еще один, неожиданно ужасный звук донесся до меня. Звук металла, разрываемого на клочки. Звук вернул меня в борьбу, которая была много месяцев назад, я снова слушал рвущийся звук разрываемых новообращенных. Я осмотрелся, чтобы увидеть лицо Эдварда, надавливающее на выпуклость. Зубы вампира – самый лучший способ чтобы, разрезать кожу вампира.

Я дрожал, потому что вдул еще больше воздуха в Беллу.

Она начала кашлять от воздуха, ее глаза щурились, вращаясь вслепую.

– Ты должна остаться со мной сейчас, Белла! – я завопил ей. – Ты слышишь меня? Останься! Ты не должна покидать меня! Заставляй свое сердце биться!

Её глаза вертелись, ища меня, или его, но она не видела ничего. Я все равно смотрел в них, не отрывая глаз.

Внезапно её тело успокоилось под моими руками, хотя её дыхание все еще тяжело восстанавливалось, сердце продолжало глухо стучать. Я осознал, что неподвижность означала, что все было закончено. Внутреннее избиение закончилось… Это должно быть было уже вне неё.

Оно было снаружи.

Эдвард прошептал, – Ренесми…

Что ж, Белла ошибалась. Это был не мальчик, которого она себе представляла. Это не было большим сюрпризом. На счет чего она еще ни разу не ошиблась?

Я не оторвал взгляд от её покрасневших глаз, но я почувствовал, как её руки слабо поднялись.

– Позволь мне, – прошептала она ломающимся голосом. – Дай её мне.

Я подозреваю, что должен был знать, что он всегда дает ей то, чего она хочет, не имеет значения, насколько глупа ее просьба. Но я не предполагал, что он послушает её сейчас. Так что, я даже не попробовал остановить его.

Что-то теплое дотронулось до моей руки. По идее это должно было сразу привлечь мое внимание, но ничего не казалось мне теплым сейчас.

Я не мог оторвать взгляд от лица Беллы. Она моргнула, пристально всматриваясь куда-то, в итоге что-то разглядев.

Она издала странное, слабое пение.

– Ренес…ми. Такая красивая…

Потом она начала задыхаться. Задыхаться от боли.

К тому времени, когда я заметил это, было уже слишком поздно. Эдвард выхватил теплое, кровавое это из её обмякших рук. Мои глаза осматривали её кожу. Она вся была красной из-за крови, кровь лилась из её рта, кровь заливала все её тело, и свежая кровь, била ключом из крошечных двойных разрезов от укуса, располагающихся прямо на её левой груди.

– Нет, Ренесми, – прошептал Эдвард так, будто он пытался научить монстра хорошим манерам.

Я не смотрел на него или на это. Я смотрел только на Беллу, её глаза закатились.

Её сердце последний раз слабо стукнуло и умолкло.

Прошло всего немного времени, столько, сколько требуется для одного стука её сердца, а мои руки уже были на её груди, делая надавливания, я считал в своей голове, пытаясь придерживаться ритма. Один. Два. Три. Четыре.

Спустя секунду, я вдул в её легкие еще один глоток воздуха.

Я не мог больше видеть. Мои глаза стали влажными и все стало расплываться. Но я очень четко слышал все звуки, которые были в комнате. Слабое тук-тук её сердца под моими требовательными руками, стук моего собственного сердца и другого, чье биение было слишком быстрым, слишком легким. Я не мог сделать её сердцебиение более равномерным.

Я направил больше воздуха Белле в рот.

– Чего ты ждешь? – Я до удушья задерживал дыхание, надавливая на ее сердце снова. Раз. Два. Три. Четыре.

– Возьми ребенка, – сказал Эдвард торопливо.

– Выкини его в окно! – Раз. Два. Три. Четыре.

– Дай её мне, – прозвучал тихий голос из дверного проема.

Эдвард и я прорычали одновременно.

– Я контролирую себя, – обещала Розали, – Дай мне ребенка, Эдвард. Я позабочусь о ней, до того, как Белла…

Я снова выдохнул в Беллу воздух, когда Эдвард отдавал ребенка. Трепещущее тук-тук-тук исчезало.

– Подвинь свои руки, Джейкоб.

Я оторвал свой взгляд от белых глаз Беллы, все еще надавливая на ее грудную клетку. В руках у Эдварда был шприц, серебряного цвета, как будто сделанный из стали.

– Что это?

Его каменные руки отбросили мои, пробираясь к её груди. Раздался тихий треск – он сломал мне мизинец, убирая мои руки. В ту же секунду он воткнул иглу прямо ей в сердце.

– Мой яд, – Сказал он, выдавливая содержимое шприца.

Я услышал шлепок, раздавшийся в её сердце, будто бы веслом по воде.

– Продолжай, – распорядился он. Его голос был ледяной. Как у мертвеца. Жестокий и легкомысленный. Как будто он был машиной.

Я игнорировал боль от заживления в моем пальце и начал заставлять её сердце биться снова. Стало сложнее делать это. Как будто её кровь замораживалась, стала более густой и медленной. Пока мои надавливания заставляли её кровь выливаться из артерий, я наблюдал за тем, что он делал.

Было похоже на то, что он целовал её, прикладывал свои губы к её горлу, к запястью, к внутренней части её руки. Но я слышал, как её кожа разрывалась, когда он прокусывал её зубами, снова и снова, внедряя свой яд в её тело везде, где мог достать.

Я видел, как он водит своим бледным языком по истекающим кровью глубоким ранам, но прежде чем это заставило меня страдать или разозлиться, я понял, что он делал. Он размывал яд по коже языком, одновременно закрывая раны, чтобы яд и кровь оставались в её теле.

Я выдохнул еще больше воздуха ей в рот, но это не принесло никаких результатов. Только её грудь безжизненно поднималась. Я продолжал делать искусственное дыхание, считая, в то время как он продолжал работать над её телом. Стараясь соединить её позвоночник.

Но ничего больше не было. Только я, только он.

Мы работали над трупом.

Это все, что осталось от девушки, которую мы оба любили. Этот изломанный, искореженный труп. Мы не могли оживить её снова.

Я знал, что было слишком поздно. Я знал, что она мертва. Я мог сказать это с уверенностью, потому что пропало всякое напряжение. Я не чувствовал больше необходимости быть здесь, рядом с ней. Она больше не была тут. Это тело больше ничего не значило для меня. Бессмысленная потребность в том, чтобы быть рядом с ней отпала.

Может, конечно, было лучше сказать, что она (потребность) переместилась. Казалось, что я чувствовал притяжение из другого направления. Из дверей, вниз по лестнице. Стремление убраться отсюда и никогда, никогда не возвращаться.

– Отойди, – сказал он и убрал мои руки снова, но на этот раз занял мое место. Было чувство, как будто уже три пальца были сломаны. Я выправил их, не обращая внимания на пульсацию боли.

Он нажимал на её мертвое сердце быстрее, чем я.

– Она не мертва, – прорычал он. – Все будет хорошо.

Я не был уверен, что он обращался ко мне.

Развернувшись, оставляя его с мертвой, я медленно пошел к дверям. Так медленно. Мои ноги не могли двигаться быстрее.

Это пришло. Океан боли. Другой берег был так далеко, через кипящую воду, что я даже не мог представить его, не то, что увидеть.

Я почувствовал пустоту, я потерял свою цель. Сохранность Беллы – это было то, за что я боролся все это время. Но ее уже не спасти.

Она охотно пожертвовала собой, чтобы быть разорванной на части маленьким монстром, таким образом, моя борьба была проиграна. Все закончилось.

Я вздрогнул при звуке, доносящемся сзади, когда я спускался по лестнице. Звук мертвого сердца, которое заставляли стучать. Я хотел, чтобы кто-нибудь насыпал хлорки в мою голову, чтобы она сжарила мой мозг. Чтобы сожгла любые воспоминания о последних минутах Беллы. Я бы с удовольствием повредил свой мозг, если бы это стерло все это – крики, кровотечения, невыносимый хруст и треск из-за того, что новорожденный монстр рвался из нее наружу.

Я хотел унестись прочь, перескакивая сразу через десять ступенек, выбежать в дверь, но мои ноги были тяжелыми, как железо, а тело было уставшим настолько, насколько еще никогда не было. Я спускался по лестнице как хромой старикашка.

Я отдыхал на последней ступеньке, собирая свою силу для того, чтобы выбраться за дверь.

Розали сидела на крае дивана спиной ко мне, воркуя и бормоча над чем-то завернутым в ткань у нее на руках. Она наверняка слышала, что я остановился, но проигнорировала, наслаждаясь моментами украденного у нее материнства. Должно быть она счастлива сейчас. У Розали было то, что она хотела, Белла никогда не придет и не отберет это маленькое существо у нее. Я поражался, что ЭТО было как раз то, о чем мечтала эта испорченная блондинка все свое существование.

Она держала что-то темное в руках, и от маленького убийцы, лежавшего у нее на руках, доносились жадные, причмокивающие звуки.

Запах крови витал в воздухе. Человеческой крови. Розали кормила его. Конечно, ему хотелось крови. Чем еще вы бы стали кормить такого монстра, который жестоко искалечил собственную мать? Возможно он так же пил кровь Беллы.

Силы возвращались ко мне. Я слушал звуки кормления маленького палача.

Сила, ненависть и жар, жуткий жар ударили в мою голову, жар, сжигающий все, но не стирающий ничего… Изображения были топливом для того ада, который творился в моей голове, но они не сгорали. Я чувствовал, как трясусь с головы до ног, но я не пытался остановить это.

Розали была полностью поглощена существом, не обращая на меня внимания. Она не сможет быть достаточно быстрой, чтобы остановить меня, она растеряется.

Сэм был прав. Это существо было отклонением, его существование было противоестественно. Темный, мертвый демон. Что-то, что не имело прав на существование.

Что-то, что должно быть уничтожено.

Казалось, что мое напряжение ведет меня совсем не к двери. Я чувствовал это теперь, оно подстрекало меня, тащило вперед. Подталкивало меня, чтобы я покончил с этим, избавил мир от этого отвратительного существа.

Розали попытается убить меня, когда это существо умрет, но я буду драться с ней. Я не был уверен, что смогу расправиться с ней до того, как другие придут на помощь. Может, не успею. Но все равно это не очень сильно меня волновало.

Меня не заботило, будут ли волки мстить за меня, или скажут, что Каллены были правы, отомстив. Ничего из этого меня не волновало. Моя месть была единственным, что меня волновало. Эта штука, которая убила Беллу, не проживет больше ни минуты.

Если Белла все же выживет, она возненавидит меня за это. Она захочет меня убить сама.

Но меня не волновало это. Ее ведь не волновало то, что она делает со мной, позволяя себя убить, как животное. Почему я должен придавать значения ее чувствам?

А еще есть Эдвард. Должно быть, он сейчас очень занят, он очень далеко зашел в своем безумии, пытаясь вернуть к жизни труп, чтобы слушать мои планы.

Ну что ж, у меня не будет возможности сдержать обещание, данное ему, это было не то, на что стоило бы делать ставки. Я смогу выиграть борьбу против Розали, Джаспера и Элис, три на одного. Даже если я выиграю, то не думаю, что соберусь убить Эдварда.

А все из-за того, что у меня не было достаточно сострадания для этого. Почему я должен даровать ему облегчение от того, что он натворил? Не будет ли лучше позволить ему жизнь с этим ужасным, невыносимым чувством пустоты на душе?

Это почти заставило меня улыбнуться, ненависть заполняла меня, когда я представлял все это себе. Нет Беллы. Нет того отродья, которое убило её. И так же исчезнет столько членов его семьи, сколько я смогу уничтожить. Конечно, он сможет собрать их снова по кусочкам, когда я уже не буду способен сжечь их. В отличие от Беллы, которую никогда нельзя будет сделать прежней, их можно восстановить.

Мне стало интересно, сможет ли это создание восстановиться. Я сомневался. Оно – часть Беллы Должно быть, оно унаследовало часть её уязвимости. Я мог слышать быстрые стуки его крошечного сердца.

Сердце этого существа билось. Её сердце нет.

Всего секунда потребовалась мне, чтобы принять это легкое решение.

Дрожь становилась более напряженной и быстрой. Я развернулся, готовясь рывком приблизиться к блондинке и вырвать это маленькое оружие из ее рук зубами.

Розали проворковала над этим существом снова, отставляя пустую металлическую бутылочку и подняла существо в воздух, прижав к своей щеке.

Замечательно. Новое положение ребенка было просто превосходно для атаки. Я двинулся вперед, но внезапно почувствовал, как пыл начинает изменять мне, несмотря на то, что напряжение и желание убить росли, но другое чувство было сильнее всего этого, сильней всего, что я когда-либо испытывал, такое сильное, как приказ Альфа, будто оно раздавит меня, если я ослушаюсь.

Но на этот раз я хотел подчиниться.

Убийца смотрел на меня через плечо Розали. Существо смотрело намного сосредоточеннее, чем любой другой новорожденный.

Теплые коричневые глаза, цвета молочного шоколада, точно такого же цвета, как были у Беллы.

Я, колеблясь, остановился. Жар прошел через меня, сильнее, чем до этого, но другой, не сжигающий.

Он был пылающим.

Все чувства во мне уничтожились, когда я смотрел на фарфоровое личико полувампира-получеловека. Все, что держало меня в этой жизни, было поспешно разрезано на кусочки, разрезаны, словно ниточки от связки воздушных шаров. Все, что составляло меня, любовь к мертвой девушке, лежащей наверху, моя любовь к отцу, моя лояльность к новой стае, любовь к другим моим братьям, мой дом, мое имя, я сам, отсоединилось от меня и улетучилось в космос.

Но я не остался дрейфовать там. Новая нить связывала меня теперь с этим миром.

Даже не одна… миллион. Даже не нити, а стальной трос. Миллион стальных тросов, притягивающих меня к одной вещи, к центру всей вселенной.

Я видел это сейчас, понимал, что вся вселенная вертится вокруг одной вещи. Я никогда не знал о строении вселенной до этого, но сейчас это стало очевидным.

Гравитация земли больше не притягивала меня к месту, где я стоял.

Все, что держало меня здесь – это маленькая девочка, лежащая на бледных руках вампира.

Ренесми.

Сверху донесся новый звук. Единственный звук, который мог тронуть меня в этот бесконечный момент. Бешеный звук, ускоряющееся сердцебиение.

Меняющееся сердце.

Дата добавления: 2015-10-28