Три постулата

Каковы же постулаты Лема? Быть может, они противоречат современной науке? И все его построения – чистейшая фантазия? А если это не так, если построения автора согласуются с наукой, то какой период истории общества он стремится осветить?

Можно выделить три ключевых постулата.

Во-первых, Лем предполагает, что основные антагонизмы современности уже разрешены: человечество объединилось в масштабах всей планеты; войны и прочие конфликты – блокада на пути цивилизации – исключены, а «глобальное единство» создало необычайные условия для дальнейшего прогресса.

Общество, о котором пишет Ст. Лем, уже удовлетворило основные потребности: продовольствия, одежды и жилищ – достаточно. Созданы совершенные средства сообщения, достигнуто справедливое распределение благ, решена биологическая проблема здоровья... Короче говоря, Лем предполагает, что достигнуты предварительные условия, при которых цивилизация может поставить вопрос «что же дальше?» и перед нею откроется свобода в выборе дальнейших путей.

Мы видим в этой отправной точке Лема общество, которое «сможет написать на своем знамени: каждый по способностям, каждому по потребностям»[133], общество, возникновение которого будет означать «скачок человечества из царства необходимости в царство свободы».[134]

Во-вторых, Лем отвлекается – в общем и целом – от социальных аспектов будущего развития цивилизации.

Правомерна ли эта абстракция? Безусловно, да! И вот почему. Научное исследование общества началось недавно, гораздо позже, чем исследование природы. Между тем общественные отношения – один из наиболее сложных предметов познания. Точные методы, скажем математические, в социологии лишь зарождаются. А ведь необходимость в них осознана уже давно – о ней говорил еще К. Маркс. Чему ж удивляться, если социальные отношения в наше время едва поддаются количественному прогнозу, даже на короткий период. Эта трудность непомерно возрастает для отрезков времени, сравнимых по длительности хотя бы с историей человечества. Вот почему Лем решил отвлечься от социальных прогнозов в пользу технологии и науки. Его интересует отношение человека к природе, «космические перспективы» разума, связь естественного и искусственного в развитии цивилизации.

В-третьих, Лем предполагает, что современный тип человека – т.е. человек, обладающий логическим мышлением, – сохранится и в будущем. Лем исходит даже из предпосылки, что этот тип человека и творимой им культуры – «максимально рационалистический тип» – будет все более преобладать.

Попросту говоря, автор считает, что наши потомки будут по меньшей мере столь же разумны, как и мы. Мы не станем разъяснять читателю этот постулат, он вполне ясен.

Вместо этого мы разъясним некоторые понятия и принципы, используемые Лемом: «технологию», «цивилизацию» и «бритву Оккама».

Технология

«Сумма технологии», «технология», «технологические аспекты»... – эти слова часто встречаются на страницах книги. Автор рассуждает о путях, по которым пойдет «развитие технологии», и о влиянии, которое оно окажет на человеческую культуру. Технология – основа построений Лема, но что же следует понимать под самим этим словом?

Озадаченные, мы заглянули в «Словарь иностранных слов» и прочли в нем следующее:[135]

«Технология – совокупность знаний о способах и средствах проведения производственных процессов, напр. т. металлов, химическая т., т. строительных работ и т.д., а также самые процессы – технологические процессы, при которых происходит качественное изменение обрабатываемого объекта».

Увы, «технологии» польского писателя не становятся в один ряд со способами производства серной кислоты или выделки кирпича. Не годится и понимание «технологии» как синонима «техники» вообще, которое попадается в зарубежной литературе.

Лем понимает «технологию» в философском смысле как «обусловленные состоянием знаний и общественной эффективностью способы достижения целей, поставленных обществом». Это определение – достаточно емкое, оно позволяет охватить и биоконструирование, и автоэволюцию человека, и т.п. Конечно, «способы» могут меняться от цивилизации к цивилизации, от эпохи к эпохе и от одного обитаемого мира – к другому, и поэтому Лем говорит о различных «технологиях».

При всей диффузности лемовской «технологии» все же видно, что ее ядром служат орудия труда, средства производства в рамках общественных отношений. И вполне понятно, что Лем – в согласии с материалистическим пониманием истории – смотрит на технологию как на основу общественных систем и говорит, что источником изменений общественного строя служат изменения средств производства, т.е. технологии.

Цивилизация

Лем много говорит и о «цивилизациях»... В философском словаре Генриха Шмидта[136], к которому мы обратились теперь за справкой, нашли такую дефиницию:

«Цивилизация – следующая за варварством ступень культуры, которая постепенно приучает человека к плановым упорядоченным совместным действиям с себе подобными, что создает важнейшую предпосылку культуры».

Нам вспомнился почему-то circulus vitiosus[137]формальной логики, и этот призрак стал почти материальным, когда Шмидт меланхолически добавил, что «во французском и немецком языках слово “цивилизация” равнозначно слову “культура”». Это понимание, увы, также не годилось.

Лем понимает термин «цивилизация» в широком, «космическом» смысле. Для него это – бытие общества (не обязательно земного) в отличие от бытия биологического вида. Цивилизация возникает вместе с обществом и с появлением первых технологий. На Земле – с палеолитом.

Такое понимание вполне оправдано. Сейчас, когда человек выходит в космос, когда начат поиск космических цивилизаций, такое употребление этого термина, пожалуй, напрашивается само собой. Да и вряд ли можно «обвинить» автора в том, что он ввел это употребление. Он попросту им воспользовался, а до него термин «цивилизация» в том же смысле употребляли другие авторы, например И. С. Шкловский. Само же обсуждение вопроса о космических цивилизациях началось еще во времена святой инквизиции...

Но вернемся к нашей теме. Автор хочет рассмотреть различные аспекты будущей цивилизации: те, которые поддаются описанию уже сегодня. При этом он стремится следовать научной методологии и поэтому отрицает особое положение Земли и ее космического окружения. Отказ от иных гипотез о жизни в Космосе он мотивирует принципом, который в истории науки и философии получил название «бритвы Оккама». Что это за принцип?

Уильям Оккам

В XIV столетии начинается распад схоластической философии. В университетах Парижа, Оксфорда и Кембриджа зарождается новая мысль. И словно возгорающиеся факелы, в других городах Европы возникают университеты: 1303 г. – Рим, 1306 г. – Орлеан, 1308 г. – Коимбра, 1339 г. – Гренобль, 1347 г. – Прага, 1349 г. – Флоренция, 1357 г. – Сиена, 1364 г. – Краков, 1379 г. – Эрфурт, 1385 г. – Кельн, 1386 г. – Гейдельберг и т.д.

Перенесемся во вторую четверть XIV столетия. Мы видим, как в Париже и Оксфорде появляется группа блестящих мыслителей. Это течение мысли назовут номинализмом и концептуализмом, оно будет противостоять традиционной схоластике. Его свяжут в первую очередь с именем Уильяма Оккама. Оппозиция этих мыслителей традиционной схоластике приведет к тому, что лишь в XX веке медиевисты вскроют их оригинальные идеи и начнут издавать уцелевшие фрагменты их сочинений...

Уильям Оккам родился где-то между 1290 и 1300 гг. в деревне Оккам в графстве Сэррей. Он вступил в орден францисканцев, учился в Оксфорде (1312-1318 гг.) у Дунса Скота, а затем в течение двух лет комментировал там одно из наиболее известных сочинений средневековой схоластики – теологический сборник, составленный Петром Ломбардом.

Рамки чисто академической карьеры были тесны Оккаму и он вступил в борьбу с папой Бонифацием VIII, а затем и с Иоанном XXII, против которого он выпустил манифест. В 1324 г. этот папа вызвал его в Авиньон, где Оккаму предстояло ответить на выдвинутые против него обвинения. Следствие длилось четыре года. Опасаясь обвинительного приговора, Оккам бежал из Авиньона в Пизу искать убежища при дворе императора Людовика Баварского, который враждовал с папой. Папа отлучил Оккама от церкви (1328 г.), а затем та же участь постигла и его покровителя. В 1330 г., последовав за Людовиком, философ отправился в Мюнхен, где началась их совместная борьба с папой. «Tu me defendas gladio, ego te defendam calamo»[138], – говорил он Людовику.

Умер У. Оккам в Мюнхене около 1350 г., по-видимому, от чумы.

Дата добавления: 2015-10-28