Как же ты так-то? 3 страница

Ганс закончил рассказывать и оглядел нас, ожидая мнений. Я промолчал, поскольку не знал что сказать. Получается, что Ганс видел то же, что и я, только подробнее. Не пригрезилось мне, значит, перестрелка на Свалке, а я так на это надеялся! Бобер с Кузей тоже промолчали, только, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и головами в такт закачали – не поверили. Ганс опять начал обижаться: как это так, ему не верят? Кузя еще его подначил: дескать, Ганс, надо тебе погоняло менять и зваться Бароном, в честь Мюнхгаузена. Тут Ганс совсем приуныл, чуть в слезы не ударился. Пока его успокаивали, последняя бутылка и закончилась.

Спать мне не хотелось совершенно, тем более, что я с хорошей прибылью остался, поэтому мы взяли еще одну «поллитру» и принялись обсуждать рассказанную историю. Ганс с удовольствием включился в игру (выпивка-то дармовая, чего ж не поиграть). По прикидкам коллег выходило, что почудилось все это Гансу от избыточной дозы радиации. Ребята балагурили, я им поддакивал, но мысли, вертевшиеся в голове, были неспокойными – назревает что-то в Зоне, как пить дать назревает.

Вскоре, однако, водка и всеобщее веселье вытеснили из моей головы мрачные мысли, и я под хохот коллег, поведал историю о встреченном мной сегодня бегуне. Особенно отметили ребята то место, когда Серж начал кричать «Ау» и на его зов набежали слепые псы. Я уже чувствовал, что эта история будет записана в анналы сталкерских легенд, наряду с байкой про мечтавшего о полетах ходока.

Под хорошее настроение очередная бутылка опустела, и теперь к бармену побежал уже Ганс: надо же было отметить встречу с легендарным Семецким!

Выпили за Вечного Сталкера, чтоб ему спокойно ходилось и умиралось.

В это время дверь в бар открылась, и я спиной почувствовал надвигающиеся неприятности. Волосы на загривке у меня зашевелись, а к пальцам подкатил холод: пресловутое Сталкерское чутье не сидело без дела. Я обернулся. На пороге стоял Телеграф и за шиворот держал, догадайтесь кого, правильно – Сержа.

Телеграфа я недолюбливаю, как и он меня, впрочем. Началось все с того, что Охотник меня в отмычки взял. Я тогда, получается, Телеграфу дорогу перебежал. Он тоже на эту должность претендовал, причем, активнее других. Только Охотник меня выбрал, хоть я и не напрашивался. Телеграф, потом поклялся, что отомстит. До крупных неприятностей, пока, дело не доходило, но, по мелочи, он мне много напакостил. Я ему, кстати, тоже. В отместку. Враги мы с ним, короче. Каким боком Серж тут, вот что интересно? Где он Телеграфа задеть успел?

Ребята узнали Сержа по моему описанию и вознамерились, было, позлословить, но увидев, что Телеграф потащил страдальца в нашу сторону, притихли и ощетинились. В баре, конечно, разборок устраивать никто не будет, но потом можно получить серьезные проблемы, тем более что сидели они в моей компании. О моей же вражде с Телеграфом знали почти все.

Телеграф волок упирающегося бегуна к нашему столику под недоуменную тишину в зале. Возле столика он разжал руку, и Серж грохнулся на пол. На лице новоиспеченного ходока явственно читались следы встречи с чем-то твердым и костистом. Кулак Телеграфа всегда оставлял характерные следы.

- Это твое? – Телеграф указал пальцем на барахтающегося у его ног Сержа. – Я спрашиваю, это твое?

- А тебе не пофигу? – я встал и вцепился глазами в глаза оппонента. Играли в гляделки мы не долго. Телеграф обвел глазами бар и спросил:

- Чье это чмо?

Ситуация складывалась неприятная. Пахло скандалом и дракой, может быть, даже со стрельбой. Хозяин этой территории – бармен – такого не любил и старался не допускать резни. Поэтому он вышел из-за стойки и перехватил инициативу:

- А тебе зачем это нужно, а?

- Есть причины.- Бармену Телеграф грубить не решался, однако и лица своего старался не терять. – Так чье это? Он мне задолжал.

Обстановка требовала принятия экстренных мер, ибо ребята уже знали, что я поручился за Сержа. Скоро, учитывая необычность происходящего, об этом прознает вся округа. Если я не произнесу своего слова, реноме мое будет сильно подпорчено, чего бы мне очень не хотелось. Пришлось брать все на себя:

- За него ручался я. Можешь свои претензии мне адресовать, если рискнешь.

Про «рискнешь» я, конечно, зря сказал. Телеграф только ждал повода, чтобы развязать открытый конфликт и разделаться со мной навсегда. И он не упустил случая, благо, что я его сам так легкомысленно предоставил.

- Рискну,- глаза сталкера налились кровью. – Ты такой же сопляк, как и твой протеже.

А вот про «сопляка» уже Телеграф зря заикнулся. Такие оскорбления, да еще нанесенные публично, не прощают. И все вокруг поняли, что миром дело не закончится. Мы стояли друг против друга, глядя глаза в глаза. Между нами было метра два свободного пространства, нейтральной территории, которую мы оба могли преодолеть одним прыжком. Со стороны, наверное, казалось, что через секунду мы бросимся в драку, круша стулья и столы.

- Для начала, - я начал закипать и чувствовал, что уже с трудом себя контролирую, но попытался решить дело без мордобоя, - что сделал тебе этот молодой человек? Прежде чем докапываться до меня, объясни, чем он тебе так не угодил.

- Я перед тобой отчет держать не обязан!- Телеграф сжал кулак и двинулся на меня. – Ты никто, и звать тебя никак!

Ой-ой-ой, плохо-то как! Неужели он собирается решать наши взаимные претензии прямо тут? Тогда, при любом исходе боя, мне в бар ход будет закрыт. Плохо, очень плохо! Я отступил на полшага назад и развернулся вполоборота к наступающему на меня комку ярости. В драке Телеграф не шавка! С ним трудненько придется. Еще неизвестно, чем разборка закончится для меня. Шансы на победу у нас с ним примерно одинаковые. Однако, он явно тяжелее меня, значит – более инертен, что даст мне некоторое преимущество. Люблю айкидо! Оно, как известно, учит использовать энергию противника против него самого.

Драку предотвратил бармен. Он спокойно подошел к Телеграфу сзади и положил тому руку на плечо. Телеграф, не оборачиваясь, скинул ее и двинулся дальше, медленно наступая на меня. Бармен смиренно пожал плечами и коротко, без замаха, оприходовал Телеграфа кулаком по почке. Надо отдать должное бойцу: после такого страшного удара не каждый и на ногах-то устоит, а Телеграф еще умудрился развернуться и замахнуться на неожиданно появившегося нового противника.

Однако, удар провести он не успел, потому что взгляд его уперся в ствол пистолета, который держал владелец «100 рентген». Что бы там не говорили, а крышевал эту точку бармен не первый день, и опыт усмирения особо буйных клиентов у него, определенно, имелся.

Под холодным взглядом пистолета Телеграф остановился и опустил кулак.

- Так что у тебя за дело к юноше? – бармен продолжал держать Телеграфа на прицеле. Рука, в которой была зажата вороненая «Beretta» не дрожала. Силен мужик!

- Юноша вызвал мен на бой!- Тишина в баре стала просто-таки гробовой. Было слышно, даже, как потрескивает под потолком лампа. – Он только что пришел и уже вызвал меня на поединок. На «Арену».

Твою ж мать! По неписаным правилам, если новичок, себя никак еще не зарекомендовавший, вызывает на «Арену» ветерана, тот вправе отказаться и вызвать, в свою очередь, поручителя новичка. На моей памяти, однако, такого не случалось ни разу. Правда, и новички ветеранам перчатку не бросали. Телеграф воспользовался этой лазейкой, что бы от меня избавиться и еще больше укрепить свой авторитет. В том, что случилось, была и моя вина тоже. Это же именно я поведал Сержу про место сталкерских боев, а он воспринял мой рассказ как руководство к действию. Верно сказано: язык мой – враг мой. Я, порой, хотел вырвать у себя этот вредный отросток.

Встречаться с Телеграфом на «Арене» мне ой как не с руки! Это была, фактически, родная его территория. Не проходило недели, чтобы Телеграф кого-нибудь там не убил. Гладиатор долбанный! Поединки с его участием ценились высоко и ставки принимались астрономические. Это был заработок Телеграфа. В Зону он практически не ходил и жил за счет кровавых денег «Арены». Именно поэтому он и не рисковал подлавливать меня в Зоне. Тут, при прочих равных, моя территория, и шансов у Телеграфа завалить Крохаля- ноль целых, хрен десятых. Вот на «Арене»- другое дело. Я даже с трудом представлял себе, как там внутри все устроено. Один раз только, помню, я побывал на схватке, и то, по настоянию Охотника, который в обязательном порядке устроил для меня экскурсию.

Честно сказать, мне не понравилось наблюдать за боем. Война тогда шла двое на трое: два сталкера (родные братья, между прочим), против трех бандитов, которых где-то поймали ребята из «Долга». Бойцы с АКСУ быстро и слаженно завалили разномастно вооруженных бандюков поодиночке. Фактически, то, что я видел, было изощренной казнью и больше ничем. Словом, мне не понравилось!

- И что дальше? – Я пошел ва-банк, ибо принимать вызов надо достойно. Посмотрим, хватит ли у Телеграфа наглости пригласить меня на поединок открыто.

- С ним боя не будет! – Телеграф ощерился и сплюнул на пол. – За него ты ответишь!

- Можно считать это вызовом?

- Считай!

- Бобер, кружку!

Бобер молча поднялся, прошел до барной стойки и взял пустую пивную кружку. С ней он вернулся к нам. Я снял с шеи медальон (такой получает каждый сталкер от своего ведущего, когда перерастает отмычку) и опустил его внутрь. После этого Бобер повернулся к Телеграфу, и на дно кружки упал медальон моего врага. Теперь уже кровного врага. Телеграф принял бой, бой в котором может выжить только один, так как проигравших хоронят возле блокпоста.

Бармен взял из рук Бобра кружку и поднял ее над головой.

- Внимание! – бармен говорил негромко, но в окружающей тишине голос его проникал во все щели бара. – Бой состоится после Выброса. Время будет уточнено. Место – «Арена», с хозяином я договорюсь. Ставки приниматься не будут. Букмекер, принявший ставку на этот поединок, лишится сюда доступа. С этой минуты охрану «Арены» возьмет на себя «Долг». Вход на «Арену» до боя закрыт. В нарушителя, кем бы он ни был, будут стрелять без предупреждения. До начала поединка бойцы не могут встречаться друг с другом. Виновный будет изгнан с территории «Ростока». А сейчас, Телеграф, уходи, и чтоб в «100 рентгенах» до окончания боя я тебя не видел. Потом – пожалуйста, если сможешь, конечно!

Телеграф не ответил. Он хмуро, исподлобья, оглядел присутствующих, особо отметив меня, развернулся и медленно двинулся из бара. Напряженная тишина проводила его до выхода. Даже хлопнувшая снаружи дверь не разрядила обстановку. Все сталкеры в баре молчали, глядя на меня.

Возле барной стойки есть кусок стены, утыканный гвоздями. На гвоздях висят медальоны сталкеров, погибших в Зоне. Нашедший такой медальон, приносит его в бар и оставляет на стене. Это - своего рода кладбище, ведь не всегда в Зоне удается достойно придать тело земле. Иногда случается, что и хоронить-то нечего. Только медальон, если его находят, помогает идентифицировать останки.

Бармен поставил кружку с нашими медальонами на полочку возле «Печальной стены». Теперь они покинут временное пристанище только после боя: один - на шею победителя, другой – на стену.

Я стоял и смотрел на происходящее, будто во сне. Вот не думал, что все так сложится. Меньше всего мне хотелось погибнуть на «Арене» под улюлюканье толпы. Но, приняв бой, я не оставил себе выбора: скрывшись, я становлюсь персоной вне закона, даже тут, на Проклятой Земле, где законов нет. И каждый встречный будет иметь моральное право пристрелить меня, если у него получится. Это, конечно, может случиться в любой другой момент. Посему, мне, по большому счету, было бы наплевать на Телеграфа, если бы не одно «но»: если я откажусь, от меня отвернуться приятели, помощи мне просить будет не у кого, даже барыги перестанут принимать у меня хабар. Останется только уходить из Зоны, либо умирать. Ни первого, ни второго мне, пока, не хотелось.

Из тягостных раздумий меня вывел Серж.

- Извини, Крохаль, я тебя так подвел.- Серж виновато уставился в пол.

- Уйди, смотреть на тебя тошно. – Я демонстративно отвернулся от бегуна и сел на свое место за столиком. Ребята расположились рядом, и Бобер разлил «по пятьдесят».

- Давай!- Бобер поднял стакан.- За удачу! Она тебе точно пригодится! Чтоб в трудную минуту эта мерзавка от тебя не отвернулась. С нее, бабы гулящей, станется хвостом вильнуть в тот момент, когда она особенно нужна. Так что, пьем за женщин и за госпожу Удачу, собравшую все характерные черты женского рода: коварство, легкомыслие, страстность и красоту. А еще, за блондинок, красящих корни волос в черный цвет.

Бобер завершил свой витиеватый и непонятный тост. Мы чокнулись, так и не выяснив, за что же, все-таки, подняли стаканы. Ну, можно сказать, что каждый пил за свое, за то, что ему сейчас было больше всего нужно.

Я проглотил водку, будто дистиллированную воду – даже вкуса не почувствовал. Проглотил механически, без удовольствия и смачного «Хе-е-е-е» в конце. Проглотил, только чтобы не обижать друзей. Ребята-то за меня явно переживали. Кузя даже достал из внутреннего кармана комбинезона две сигары.

- Держи, - приятель протянул серебристые цилиндры тубусов и продолжил, стремясь развеселить меня:- Последние, для важного случая берег. Дружок мне привез, еще до Зоны. Говорил, что на Кубе такие только мафиози курят. Но, поскольку там все мафиози, то сигары эти продаются на каждом углу. Вот он и привез мне целую коробку.

Я, вяло усмехнувшись, принял сигары, распечатал одну и понюхал. Отличный кубинский табак. Давненько такого мне не доводилось пробовать. Я вытряхнул сигары из тубусов, положил их на стол и ножом разрубил пополам. Получилось четыре обрубка. По одному на брата. Теперь можно было и табачку покурить, привезенного неизвестным товарищем с Острова Свободы.

- Угощайтесь,- кивнул я ребятам. – Может, последний раз нормальным продуктом балуемся.

Молча вместе закурили. Над столиком закрутился сизый горький дымок, собираясь в спирали и кольца, ложась слоями на воздух и превращаясь в клубы. Было интересно наблюдать за игрой табачного дыма, игрой зависящей как от прихоти курильщика, так и от случайного сквозняка, принесенного подвыпившим ходоком сверху. Дымок играл, перетекая из одной формы в другую, успокаивая мои нервы и умиротворяя мою душу. Казалось, уносясь ввысь и там истаивая, он снимает весь груз печалей с моих плеч.

За спиной раздалось шевеленье, и виноватый голос сказал:

- Крохаль…

Я обернулся. Серж стоял недалеко от нашего столика и переминался с ноги на ногу будто школьник, разбивший мячом окно в директорском кабинете.

- Чего тебе?

- Извини меня!

- Хорошо, извиняю, только за что?

- За то, что я тебя подставил.

- Это не ты меня подставил, а я сам.

- Как так? – Серж начал потихоньку приближаться к столику. Ребята разом встали и угрожающе сжали кулаки. А ведь, чего доброго, пристукнут они его сейчас. Только Кузя остался сидеть: его сломанную в Темной долине ногу все еще покрывал гипс, уже расписанный фривольными картинками, высказываниями и пожеланиями.

- Я сам виноват, - голос мой звучал устало, даже мне стало слышно. - Не надо было выручать тебя, сейчас бы проблем не было. Сидел бы я тут и водку трескал, отмечая удачную сделку.

- А я бы тогда погиб.

- Зона должна получить свое кровавое подношение. Сталкеры приходят и уходят, незаметно, будто их не было тут вовсе. Не ты первый, не ты последний. А теперь погибнуть все шансы есть у меня. Ты так и не понял, что ли? Телеграф вызвал меня на бой до смерти. С «Арены» уйдет только один. И, скорее всего, им буду не я.

- Ты сильный, ты справишься.- Серж подошел еще ближе. – Я уверен, ты сможешь победить этого бугая. Я знаю…

- Ребята, сядьте.- Я посмотрел на товарищей и те послушно расселись за столиком, не спуская злых взглядов с Сержа.- А ты, за ради Зоны, скройся с глаз моих, ибо терпенье у меня не безгранично. Хорошо еще, если просто морду разукрашу. А то, ведь, и покалечить могу, да так, что за тебя потом ни один хирург не возьмется, разве что – Болотный Доктор. Но до него еще дойти надо, а я к тебе в провожатые наниматься не собираюсь. Так что, пока цел, бери ноги в руки и чеши куда подальше, радуясь, что легко отделался. А если надумаешь из Зоны отвалить, то можешь смело рассчитывать на мое отеческое благословление и холодного цыпленка в дорогу. Давай, сыпь отсюда, ходок недоделанный.

Серж, однако, просьбам не внял и положил ладонь мне на плечо. Я, как был, правой рукой ухватился за его кисть, потянул немного вперед, левой рукой перехватил за локоть, и лицом вперед отправил Сержа в вояж до стола. Стол, встретившись с сержевым телом, со скрежетом проехал вперед и уперся в ноги моих приятелей. На пол со звоном грохнулись стаканы. Бутылка упала на бок, и водка потекла по столешнице, смешиваясь с кровью, капающей из носа Сержа.

Ребята даже не шелохнулись. Только Ганс поморщился. Он не был любителем кабацких драк.

Серж встал, и, покачиваясь, развернулся в мою сторону. К тому времени я уже был на ногах, в полной готовности продолжать начатый бой. Бегун смотрел на меня сощурив глаза. С носа у него стекала солидная порция крови. Поврежденная Телеграфом скула тоже начала кровоточить. Хорош, нечего сказать! Серж, вдруг, без замаха, без какой-то подготовки коротко выставил вперед левую руку. Если б не мои бойцовские навыки, нокаут мне точно был бы обеспечен: настолько четко и быстро бегун провел удар. Определенно, кто-то хорошо постарался, обучая Сержа разным хитрым приемам. Я уж, насколько искушенный в рукопашном бою, я такого броска еще не видел.

Кулак просвистел мимо уха. Я только успел отклониться и тут же, на противоходе, перехватил атаковавшую руку, провел ее чуть дальше, развернулся вокруг своей оси и рванул Сержа на себя, докручивая его руку вниз. Серж, последовав за своей конечностью, кубарем полетел к соседнему столику. Однако, и тут он не угомонился: вновь встал и направился ко мне. Силен парень, ох силен! Мысль эта не была закончена, потому что я пропустил удар. Серж с разворота, как шел, очень быстро и с кошачьей грацией провернулся на одной ноге и хлестко обрушил вторую мне на голову. Звон в ушах и ощущение полета подтвердили, что приложили меня грамотно. Продолжалось, надо сказать, это не долго: очень скоро я встретился с полом и на секунду выпал из реальности, погрузившись в сладостный мир красно-розовых кругов.

Когда я встал, Сержа уже держали трое. Да и меня, стоило лишь немного придти в себя, тут же зафиксировали несколько человек. Так и стояли мы, глядя друг другу в глаза, налитые кровью и яростью. Потом я расхохотался. Я смеялся звонко, заливисто и свободно, как не смеялся еще никогда в жизни. Ощущение непонятной радости наполнило меня. Серж, стоя напротив, корчился в руках моих приятелей. Корчился от смеха, такого же заливистого, как и мой. Через некоторое время, нам вторил уже весь бар.

Держащие меня руки разжались, и я стек на пол, продолжая смеяться. Поддержать меня было некому – все хохотали. Наверное, никогда, от момента основания, «100 рентген» не слышал такого удалого ржача. Смеялись сталкеры – суровые мужики, привыкшие полагаться только на себя и на свой автомат; смеялись «Долговцы», презиравшие ходоков, но с удовольствием выпивающие с ними в баре, стремясь послушать последние новости из Зоны; смеялся бармен, который уже не первый год держал всю братию вольных сталкеров, избравших «Росток» перевалочной базой, в ежовых рукавицах; смеялся охранник на входе, которому вменялось проверять приходящих на предмет оружия, но который, слишком халатно относился к своему делу. Даже Бублик – толстый помощник бармена - тихо подхихикивал, спрятавшись за стойкой между бутылок. Словом, смеялся весь бар «100 рентген».

- Представляешь, -захлебываясь обратился я к одному из ребят за спиной. – Если б он меня сейчас ухайдакал, вот бы облом Телеграфу вышел, а?

В ответ на мою реплику по бару прокатилась очередная волна хохота. Стены содрогались. Лампочки под потолком готовы были выпасть из своей стальной оплетки. Если бы наш смех превратили в сейсмические волны, то их сила достигла бы баллов шести-семи, не меньше.

Всеобщее веселье прекратил бармен, громко выкрикнув в одной из пауз между порывами смеха:

- Мальчики!

Все затихли и выжидательно посмотрели на хозяина бара. Только мы с Сержем продолжали всхлипывать, пытаясь задавить рвущийся наружу смех.

- Мальчики! – повторил бармен. – Пошалили и хватит! А то вы мне всю мебель переломаете! Учитывая необычность ситуации, санкции к провинившимся применяться не будут. Но, это первый и последний раз. Всем по пятьдесят за счет заведенья!

Дружный одобрительный рев поглотил эти слова. Потом, в наступившей тишине раздался пришепетывающий (зубки, стало быть, я ему подрихтовал), с грустинкой голос Сержа:

- А я не пью…

Теперь даже бармен не смог остановить гомерический хохот, потрясший, казалось, всю территорию «Ростока». Когда народ отсмеялся и потянулся к стойке за обещанным, я подошел к Сержу, сидящему на полу бара, и протянул руку, чтоб тот мог подняться.

- Вставай! Ты где так ногами махать научился, непьющее чудо?

Серж благодарно мне кивнул, ухватился за предложенную руку и встал на ноги.

- В школе карате занимался. – Серж принял свою обычную виноватую позу и опустил глаза в пол. - Одно время меня даже в сборную города звали. Обещали золотые горы и поездки, а получился мордобой на ринге и сидение дома, потому что друзей по двору у меня тогда не было: все свободное время тратил на тренировки.

- Молодец, - я потряс гудящей головой.- Хорошо учился. А на счет «не пью» запомни: в Зоне не пьют, только лечатся. Пошли, с ребятами познакомлю.

Знакомство с ребятами прошло «на пять», как говориться. Непьющий Серж в одиночку уговорил «поллитру», потешил старателей рассказом о своих злоключеньях и, привалившись спиной к стене, уснул, сладко похрапывая и причмокивая. Мы же продолжили наши посиделки. На будущее я смотрел уже не так пессимистично. Что ни говори, а хорошая драка прекрасно снимает стресс, особенно, если сопровождается она до, во время и после завершения, холодной водочкой, разлитой в хорошей компании под задушевный разговор о жизни.

- Крохаль! – Кузя посмотрел на Бобра и Ганса, готовящихся присоединиться к Сержу. – Я тебе вот что сажу. Телеграф, конечно, падаль, только недооценивать его как бойца не стоит. Я много раз видел, как он ведет себя на «Арене». Чистый волк! Я тебя не пугаю, а хочу, чтоб ты знал: есть несколько мест, где он любит сидеть, ожидая противника. Я тебе потом нарисую подробненько, что и как. А пока слушай и запоминай. Телеграфа, наверняка, поставят слева от трибун. Ты, как претендент и вообще новичок, начнешь справа. Какое оружие будет, я, конечно, не знаю. Скорее всего – ПМ. Это хорошо. Стрелок из Телеграфа аховый, значит, у тебя есть шанс его прищучить. Вперед не лезь, жди, когда он сам на тебя нарвется. Он, сперва, где-нибудь засядет и будет тебя караулить. Но терпенья у него нет, потому он и в Зону не ходит – не может часами лежать и на аномалии смотреть. Скорее всего, он из засады выползет и тебя искать начнет. Тем более, что у него руки чешутся Крохаля завалить. Значит, будет он по «Арене» кружить, а ты сиди себе спокойно. Я там одну нычку приметил, потом на плане покажу. Отличная позиция, особенно для хорошего стрелка. Усидишь смирно – шансы твои возрастут намного. Смотри: Телеграф бесшумно ходить не умеет, хоть и пытается. Наверняка за какую-нибудь железяку зацепится. Еще, Телеграф тихо не дышит – пыхтит как паровоз, особенно когда нервничает. Значит, услышишь ты его, в любом случае, раньше, чем он тебя. Вот, тогда стреляй сразу, не раздумывая. Хоть стрелок он не ахти, но с реакций у него все в порядке, может опередить тебя с выстрелом. А там уже как Зона даст. Ну, как попадет? Это, если ПМ вам дадут. Могут и лупары выделить. Для боя оно, конечно, зрелищней. Только из лупары в упор садить надо, тогда эффект будет. Смотри, промажешь издалека, перезарядиться можешь не успеть. Тогда тебя только скорость спасет. А со скоростью у Телеграфа все в порядке, даже лучше. Ты, конечно, тоже не улитка, но на стометровке против него не потянешь. У тебя стартовая скорость хорошая и бежать ты можешь долго, Зона научила. Только тут не Зона, тут спринт все решит. Поэтому, используй свои сильные стороны: стартуешь ты быстрее, значит – стартовал и откатился за контейнер. Гранат вам, конечно, не дадут, а то вы, чего доброго, зрителей покосите – были прецеденты: сталкер один гранату кинул, в противника не попал, зато со второго этажа взрывом какого-то генерала смело. Военные потом сильно огорчались. Дальше. Остаются ножи. Если все впустую расстреляете, то биться вам на клинках. Не знаю как ты, а Телеграф ножом владеет на твердую четверку. Есть у него фирменная фишка: он левша, но нож держит в правой руке. И стреляет, кстати, справа, уж не знаю почему. Начинать, наверняка, будет правой рукой, но это игра. Финальный удар он наносит слева. Сколько раз сам видел. И нож из руки в руку перекидывает очень быстро, не всегда уследить получается. Правой руки не бойся, бить ей не будет. А вот с левой поосторожней – любит обратным хватом нож держать. Еще, ножи у вас будут свои, но перед боем их обязательно проверят на наличие яда, так что царапин не бойся, не повредят.

Кузя еще что-то долго говорил, только я его уже не слушал. Мысли мои были далеко от Зоны. Я вспоминал своего инструктора по рукопашке, Николя Ивановича – дядю Колю, огромного старого мужика, который не уставал повторять нам, тогда еще совсем зеленым пацанам, что нет непобедимых противников, есть упущенные возможности. В поединке, как в любви, бойцу всегда дается шанс, важно его не проглядеть. Вспоминал первое занятие с нашей группой, когда дядя Коля вывел нас на поляну и расставил попарно. На вопрос одного крутого человечка (какими-то там единоборствами он на гражданке занимался) «а почему не в зале» дядя Коля, совершенно не напрягаясь, уронил вопрошавшего на рядом стоящий пень. Да так, что боец еще несколько дней в лазарете пролежал, похрустывая ребрами при каждом вздохе. Пока солдатик не выздоровел, дядя Коля успел объяснить, что зал хорош для спорта, а в бою необходимо уметь использовать любые особенности местности. Еще дядя Коля учил, что длинные спарринги нужны для кино. В реальной жизни поединок должен закончиться за два-три удара. Если больше, то это от лукавого, значит, такой ты боец. Вспоминал, как инструктор учил терпеть нас боль. До сих пор мороз по коже пробегает от его садистских опытов. Потом, дядя Коля показал, как боль контролировать и отключать. Полезное уменье, только злоупотреблять им не стоит. Боль иногда нужна, чтобы от глупых решений уберечь. Еще инструктор показал (особо избранным, повезло мне) несколько приемов с применением биоэнергетики. Я не верил, думал – постановка. Видя, как можно тихо снять часового, даже не притрагиваясь к нему, считал, что все это показуха, рассчитанная на внешний эффект. Считал так, пока дядя Коля, посмеиваясь, чуть не задушил меня, стоя метрах в пяти за спиной. Эффект, надо сказать страшный: такое ощущение, что тебе на шее затянули удавку и назад тащат.

Еще, почему-то, вспомнился наш психолог, постоянно твердивший, что человек по физиологии близок к свинье, а по психологии к крысе. Обидное определение он тут же доказывал на примерах, а потом учил нас, как пользоваться этими особенностями психики.

-Крохаль! – Голос Кузи вернул меня в реальный мир.- Ты что, не слушаешь?

- Извини, задумался. Так что ты сейчас говорил?

- Я говорил, что неплохо бы еще немного водочки и баиньки. Завтра Выброс, а потом у тебя бой, надо выспаться, тем более, ты после рейда. Так что, давай, надо посошок организовать, чтобы спалось слаще.

- Согласен, кого пошлем? – Я обвел взглядов три храпящих напротив тела. Серж уже успел уютно устроиться на плече Бобра.

- Никого, сам схожу, перекурим только.

Мы достали сигареты и закурили. В пустой пивной жестянке окурков уже было с верхом. Неужели все за одну ночь? Голова от выпитого, выкуренного и полученного в ухо гудела, будто большой колокол. Нет, пора завязывать с разгульной жизнью, а то, чего доброго, не закончу то, зачем в Зону пришел. В самом деле, как я без больших денег дома появлюсь? Надо зарабатывать. Куш маячит на горизонте, только как до него без снаряжения добраться? К слову о снаряжении, надо к Воронину заглянуть, посылочку забрать и расплатиться за товар. Совсем некстати мелькнула мысль: «до боя мне снаряга ни к чему, а потом может и вовсе не понадобиться, так что, лучше денежки приберегу».

Кузя затушил окурок, тяжело, уперевшись руками в колени, поднялся и пошел к стойке, постукивая гипсом по полу. Бармен давно уже спал в комнате за баром, и всеми делами заправлял его подручный – Бублик. Был он толст и неповоротлив. Как в Зону попал, оставалось загадкой для всех. Слухи ходили, что Бублик, в свое время был у бармена кем-то вроде курьера, а потом за Периметром набедокурил и в Зоне скрылся. Сталкер из него не получился, да и как получится, если в Бублике веса сто с гаком килограмм, а роста – метр с кепкой, если на табуретку встать и подпрыгнуть повыше. Вот и пригрели его в «100 рентгенах» за прошлые заслуги. Бублик был хмурым на вид товарищем, но крылатые фразы с его вечно бледных губ, удивительных для полного человека, слетали с завидной регулярностью. Именно ему приписывали авторство знаменитой единицы объема «куболитр» и не менее знаменитого: «…«Электра» в заднице, так и искрит, так и искрит!».

Кузя что-то сказал Бублику, тот кивнул, достал из-под стойки графинчик и передал моему приятелю. При этом он тоже что-то ответил. Кузя чуть графин от смеха не выронил, когда услышал. Давясь «ха-ха», Кузя добрался до столика и плюхнулся на стул.

Дата добавления: 2015-10-28