4 страница. Внизу живота она чувствует дрожь, когда принимает каждую каплю

Внизу живота она чувствует дрожь, когда принимает каждую каплю, изливаемую драгоценным мальчиком, поглощая своим бесплодным лоном. Слегка проведя ногтями по спине Малыша, она чувствует, как тот вздрагивает. Селия мрачно улыбается в камеру.

- Я не кончила. Завтра нам нужно научить его манерам.

Она вздыхает.

- Спокойной ночи, Хозяин.

Малыш

Первые несколько дней сбивают с толку. Каждое утро Малыш просыпается от осознания того, что находится не в своей постели. Вскоре он вспоминает, что его удерживают в особняке полном людей, которые хотят его или убить или растлить. От подобных мыслей сердце парня начинает колотиться быстрее, и он пытается вернуться ко сну, но все, что возникает перед глазами – это отсоединенная от туловища голова дяди и пустые, уставившиеся на него глаза. С самого момента пробуждения он знает, что новый день принесет новые испытания. Малыш неизменно жмется к Селии, которая нашептывает ему тихие, непонятные слова. Несмотря на неспособность перевести сказанное, он принимает это, как надежду. У парня нет ни семьи, ни друзей, ни власти над своей судьбой, но ему приходится цепляться за эту надежду, что он не совсем одинок в жестоком мире. Он небезразличен. Хоть кому-то. Он должен быть небезразличен.

Послеобеденное время – пик его мучений. Малыш никогда не бывает в курсе дьявольских придуманных Селией и Фелипе пыток, но знает, что либо у одного, либо у обоих припасено нечто особенное для его "обучения". Поначалу он ошибаясь думал о Селии, как о меньшем из двух зол, но узнал, что они взаимозаменяемы. Мексиканец использует средства устрашения, чтобы склонить Малыша к своей воле; Селия использует умелое соблазнение, чтобы поставить его на колени – им обоим известно, как его сломать. Каждый день парень переступает через свою гордость и покоряется своим телом, чувствуя, как постепенно отдает им что-то гораздо более важное.

Наступление вечера становится для Малыша худшей частью суток из-за настояний Фелипе мыть его, перед тем как отправлять в кровать. В громадном, но интимном пространстве принадлежащей Селии ванной комнаты всегда остаются только они вдвоем вместе с угрюмым сторожевым псом хозяина – Рейнальдо. Фелипе хвалит своего питомца за покорность, демонстрируемую им в течение дня, и мягко осуждает за сомнения. Ритуал их вынужденной близости причиняет Малышу сильные страдания по многим причинам. Он терзается чувством вины за предполагаемые неудачи, что становится еще мучительнее после самозабвенной похвалы Фелипе.

Ему не следует хотеть угождать Хозяину или Селии, если уж на то пошло, и он этого не хочет… просто… не угождать им он ненавидит намного больше. Малыш отворачивает голову, когда мужчина начинает на него дрочить. Его все больше беспокоят те несколько раз, когда собственный пенис оставался небезучастным к происходящему; чаще всего это происходило тогда, когда теплое семя Фелипе брызгало на член Малыша. Он принимает ласкающие пальцы Хозяина, потому как знает, что от него ожидается делать это без малейших возражений. Парню радостно, и вместе с тем тревожно, что с каждым предложением, вкус мексиканца становится менее отвратительным.

Время перед сном – его любимая часть суток, потому что ему можно лежать рядом с Селией, чувствуя себя нормальным. Они называют друг друга по имени. Малыш трахает ее и она позволяет это делать так, как ему того хочется. Он отдает предпочтение миссионерской позе и бесконечным поцелуям. Никакой Госпожи. Никакого раба. Никаких извращений. У парня масса причин сердиться на Селию и держаться от нее подальше, ведь она ничем не отличается от своего Хозяина. Она такая же рехнувшаяся в своих желаниях сучка, которая обожает смотреть, как он рыдает, умоляет и кончает, в то время как Фелипе играет в вуайериста… но Малыш не может заставить себя противостоять ее губительному очарованию. Это все иллюзия безвредности, присущая женственности Селии, из-за которой он ощущает себя под меньшей угрозой риска. Перекатываясь на спину, вспотевший и удовлетворенный парень прикрывает веки, зная, что утром его ждут новые испытания. Он крепко закрывает глаза, чтобы избежать их.

***

Что-то происходит, какой-то заговор или предательство, и поскольку Малыш не тупой, он это понимает. В последнее время у Фелипе много посетителей - противных на вид мужчин, предпочитающих общаться в полтона. Обычно в начале разговора, парня удаляют из комнаты, но пару раз его игнорировали, позволяя остаться, о чем он даже где-то жалеет.

Он не хочет думать о вероятности приближения большей жестокости. Малыш просто начинал верить, что мог являться… ладно, не счастливым, не идеальным или, образно говоря, не накладывать время от времени в штаны… но быть… в порядке. Он никогда в своей жизни не ел досыта. Неделю назад парень пробовал какое-то блюдо под названием "папарделле в сливочном соусе" с беконом и какими-то хрустящими штучками, что оказалось луком-пореем.

Пальчики оближешь.

Селия учит его испанскому. В ответ Малыш учит ее английскому, однако, она не самая прилежная ученица. Причиной тому он считает невозможность шлепать ее по заду каждый раз, когда она неправильно произносит буквы алфавита. Сам Малыш схватывает на удивление быстро, поэтому в последнее время его зад бывает чуть розоватым, а не ярко-красным. Честно говоря, Фелипе с Селией ежедневно изнуряют его и постоянно вынуждают заниматься постыдной ерундой, вроде как одеваться в нелепые костюмы. Две недели назад Селия нарядила его в пони и каталась на нем по особняку, сама одетая как Госпожа. Парень с облегчением узнал, что свидетелями его позора стал немногочисленный персонал и личная охрана Селии, потому как Калеб с Котенком редко покидали пределы зоны размещения для гостей, а Фелипе несколько дней находился в деловой поездке.

Но затем, все еще оставаясь в костюмах, Селия приказала ему объездить ее "как это сделал бы настоящий жеребец" на обеденном - на шестнадцать персон - столе Хозяина, и у него вдруг пропала испытываемая к ушам и хвосту неприязнь. Малыш кончил быстро и сильно. И да, Фелипе по-прежнему совершает свой еженощный ритуал, а его питомец по-прежнему противится его заигрываниям. Правда парень оставил попытки противостоять своей эрекции, когда Фелипе начинает тереться своими брюками о его неприкрытый член и очерчивать его анус с такой нежностью, от которой хочется кричать. Самые ужасные ночи бывают тогда, когда его весь день держат на грани.

Так что, дела не идеальны, но лучше, чем они были в течение многих лет. Малыша беспокоит, что все снова может измениться. Он часто слышит имя Рафика. Что Рафик должен выказывать больше уважения. Что Рафик не способен заниматься отгрузкой. Что если Рафику нужен товар, он должен покупать у них, а не у Цезаря и его брата-идиота. И что с Рафиком нужно что-то делать.

"Ночные Дьяволы" являются - являлись - мелкими наркодилерами, стоявшими на две или три ступени выше обычных уличных наркоторговцев. Фелипе же занимается этим на мировом уровне. Скорее всего, он является поставщиком всей наркоты, которую Малыш когда-либо перевозил в Штаты. В большинстве своем, такие люди, как Хозяин умирают не своей смертью. Если Фелипе в опасности, то и они тоже.

Селия

Ее питомцу не спится. Селия чувствует, как тот ворочается с боку на бок, вдыхает, выдыхает и практически слышит, как он думает.

- Селия, - в конце концов, шепчет он в темноту, - ты спишь?

- Да. Сплю, - бормочет она. - И тебе надо спать.

Она подчеркивает свое пожелание нецеленаправленным ударом, который приходится по голени Малыша. Селия не удосуживается сдержать свое хихиканье, услышав, как он шипит от боли.

- Вот же задница, поверить не могу, что ты меня ударила, - беззлобно ругается блондин.

Селия поворачивается к нему и, встретившись взглядами и подражая возмущенному тону Фелипе, они в унисон произносят, - Не выражайся, парень!

Она вздыхает.

- Хотелось бы, чтобы он находился дома. Мне не нравится, когда его нет. Что, если он встретит другую женщину и она украдет его сердце?

Обычно, Селия не забивает себе голову подобными мыслями, но иногда задумывается и анализирует, по-прежнему ли ее хватает Хозяину.

Малыш морщится.

- Чего? Поверь, этого никогда не произойдет. Фелипе целует землю, по которой ты ходишь. Он ни за что от тебя не откажется.

Селия усмехается. Приятно с кем-то делить моменты одолевающего сомнения. Малыш очень милый.

- Ты кажешься уверенным во всем, что бы ни говорил.

- Ты это еще не поняла?

- Почти.

Перейдя на английский, Селия продолжает.

- Фелипе сложный человек. Он говорит, что счастлив, но… ему всегда хочется большего. Он… как это сказать? Oportunista.

- Авантюрист.

- Да. Он не… оставит нас, но возможно…, - на глаза Селии набегают слезы. - Возможно, что однажды Хозяин найдет кого-то, кто будет давать ему то, чего мы с тобой никогда не сможем.

- О чем ты говоришь? Ты даешь ему все. Я понятия не имею, почему он держит меня, разве что только для бесконечного поддразнивания.

Селия тихо смеется и, нырнув под простынь, притягивает своего любовника за руку. Месяц назад его кожа была грубее, хотя под его ногтями до сих пор остаются масляные следы. Однажды она выпросит у Фелипе разрешение покататься с Малышом на мотоцикле. Селия не может вспомнить, когда она куда-либо отправлялась без личной охраны. Ее отец был чрезмерно контролирующим засранцем, а Фелипе слишком сильно переживает за нее. Блондин тоже слишком сильно переживает.

- Ты нравишься Хозяину, ему нравится оберегать тебя, держать при себе. Не тревожься.

Малыш

Закатив глаза, он умолкает, потому как произнесенные Селией слова пробуждают в нем желание поежиться не столько из-за отвращения, сколько из-за ощущения порхающих бабочек в животе, или похожей девчачьей херни.

Малыш солжет, если скажет, что ему не любопытно, какой станет его жизнь, если он поддастся предложению Селии и Фелипе.

- Как ты оказалась с ним? - запинаясь, спрашивает он на испанском.

Парень понимает этот язык намного лучше, чем на нем говорит, но его познания стремительно совершенствуются к неописуемой радости Хозяина и Хозяйки.

Селия

Она расплывается в дьявольской улыбке.

- Фелипе забрал меня в качестве трофея, после того, как уничтожил моего отца. Это вселило страх в сердце любого, кто осмелился бы ему противостоять. Свяжись с Фелипе Вильянуэва, и он убьет тебя в твоем доме и украдет твою дочь для своих утех. Довольно эффективно.

- Почему это вызывает у тебя улыбку? Он убил твоего отца! И сделал тебя рабыней! - с упреком и едко выговаривает Малыш.

В его злости Селии видится незнание и провокация. Она этого не потерпит.

- Ты тоже раб! - рявкает она на английском.

- Фелипе забирает то, что - как он считает - принадлежит ему и ничего больше. Многие годы я умоляла его убить моего отца – законченного ублюдка. Я предлагала себя в качестве оплаты, но он отказывался. Однако я не знала, что отомстив, он потребует от меня выполнить данное обещание. Фелипе заполучил империю моего отца, но этого ему оказалось недостаточно, и с тех пор я с ним. Не думай, что знаешь нашего Хозяина. Он наделен благородством и нам с тобой повезло попасть в его расположение.

Она впивается взглядом в Малыша, в этого дерзкого маленького негодника. Его возмущение тает под прожигающим убийственным взглядом Селии.

- Я не уловил всей истории, но понял, что Фелипе сделал тебе своего рода одолжение. Виноват… я не очень хорошо знаю этого чувака, кроме того, что он все время пытается меня трахнуть.

Селия смеется.

- Это не так.

Малыш ее перебивает, - Ага, это мать его, так. Он всегда говорит о… ты тоже участвуешь в этом и подначиваешь его.

Блондин фыркает.

- Ты всегда принимаешь его сторону, всегда, а это нечестно. Я никогда ничего не решаю.

Питомец дуется, чем вызывает у Селии, помимо ее воли, трепет внизу живота. Он совершенно наивен, отчего ее охватывает тоска по своей давно ушедшей невинности. Фелипе неотступен и непоколебим в своем соблазнении и в глубине души Селия понимает, что рано или поздно покорится его воле. Он будет обладать ею, ее телом, ее разумом, и ее сердцем. Селия не оставит сопротивление, но когда-нибудь…

- Фелипе спасает твою жизнь. Ему кажется, что он владеет ею. Но ты должен покориться ему. Он хочет, чтобы ты отдался ему. Хозяин будет соблазнять твое тело, пока оно не возжелает его. Он будет преклоняться перед тобой, пока ты не ощутишь неуемное желание оправдать его благоговение. Ты сможешь думать только о счастье Фелипе и о том, как это радует тебя, что делает тебя слабым, одновременно с тем неуязвимым.

Селия с тоской переводит взгляд на скрытую камеру. Она знает, что Фелипе будет просматривать запись. Он всегда это делает.

- Ага, - выдыхает Малыш. - Понимаю. Если он собирался сделать это, он бы уже сделал. Правильно?

Выражение его лица говорит Селии о том, что он еще не закончил свою речь и кажется раздосадованным.

- Просто… почему Фелипе пытается и вынуждает меня просить об этом. Какая-то непонятная канитель получается. Я невольник. Почему ему просто не взять, очевидно, желаемое и не отстать от меня?

Селии хорошо знакомо разрывающее Малыша смятение, которое, так или иначе, мучило ее в течение ряда лет. Больше всего она мечтает о том, что однажды они с Фелипе перейдут из полного испытаний прошлого в сторону светлого будущего. Намерение ее Хозяина подарить ей Малыша в питомцы либо первый шаг навстречу этому будущему, либо белый флаг.

- Хочешь услышать секрет?

Удобнее расположившись на спине, Селия смотрит в камеру.

- И моей заднице ничего не грозит за то, что я узнаю? Потому как в противном случае, тебе лучше мне его не раскрывать.

Селия не перестает очаровываться Малышом.

- Глупенький.

Она делает глубокий вдох, и ее улыбка медленно гаснет.

- Фелипе и я… мы не занимаемся сексом.

На лице приподнявшегося на локте блондина отражается неверие и шок.

- Чушь собачья. Вы занимались сексом на мне в день нашей первой встречи!

После того, как Селия сердито цокает и качает головой, он тихонько просит прощения.

- Не перебивай. Я хочу сказать, что мы не делаем этого… естественным способом.

Подчеркивая сказанное, она кладет руку себе между ног.

- Ты не позволяешь ему трахать твою киску?

Скептически выглядящий питомец выдает, - Но это безумие! Ты же его сучка!

Через мгновение он шипит, растирая покалывающую щеку. Сжав руку в кулак, Селия хрустит костяшками пальцев, после чего трясет ладонью.

- Не выражайся, раб, или я донесу на тебя Хозяину. Я не сучка!

Она скрещивает руки под грудью.

- Нет, Селия, я не это имел в виду.

Опустившись на матрас, парень придерживает свою раскрасневшуюся щеку.

- Ты не сучка. Сучка - это девушка, то есть, я - мы - называли так находящихся в отношениях девчонок. Прости.

Малыш с раскаянием смотрит на нее.

- Пожалуйста… не рассказывай Фелипе.

- Ладно, - фыркает Селия, - но больше так не говори. Я рабыня, но никому не принадлежу. И я не сучка.

Повернувшись к Малышу спиной, она глядит в темноту комнаты. Селия редко позволяет эмоциям одержать над собой верх, но этого парня с его бесхитростной неучтивостью порой может быть слишком много.

Ее спины нерешительно касается один палец.

- Селия?

Когда она его не прогоняет, Малыш придвигается ближе и осторожно кладет на ее спину всю ладонь.

- Пожалуйста, не сердись на меня. Я неправильно выразился.

По правде говоря, Селия и не сердится. Она боится пощипывания в глазах, предвещающего слезы - настоящие слезы - которые она себе больше не позволяет. Она часто сомневается в своих отношениях с Фелипе, в любви, которую она к нему испытывает… в неутихающей злости.

Селия внимательно наблюдает за Котенком и ее Хозяином Калебом с момента их прибытия, и схожесть их и ее собственных отношений все больше поглощает ее с каждой прожитой неделей. Она видит семя растущей и пускающей побеги любви, что вызывает у нее тоску, которая соединяясь с простодушием Малыша, грозит порушить годы привычного самообладания.

- Мой отец был влиятельным человеком.

Голос Селии твердый, ровный, лишенный эмоций. Она ничего не чувствует, потому как иначе это будет означать, что ее отец все еще жив.

- Он мог делать, что угодно и брать, кого угодно. Его власть была абсолютной. Он забрал мою мать из ее семьи, когда ей было всего четырнадцать. Она умерла, когда я появлялась на свет.

Селия не отводит взгляда от противоположной стены комнаты, но позволяет Малышу пристроиться позади себя. Он жаждет ласки, как когда-то она жаждала свободы. Если это в ее силах, Селия не отказывает ему и прямо сейчас их потребности совпадают.

- Он оставил меня, вместо того, чтобы отправить в детский дом. Думаю, отец меня даже по-своему любил и окружал заботой. У меня были лучшие учителя, лучшие наряды, свои слуги. Но внимание моего отца стоило мне очень дорого. Я росла красивой… как моя мама, сказал отец, когда брал меня в первый раз. Мне было двенадцать, и он не был со мной нежным.

- Селия…

Издав жалобный звук, Малыш притягивает ее к своему телу.

- Нет, - произносит он, будто одним лишь желанием способен стереть ужасы прошлого.

- Мне очень жаль, - шепчет он.

Селию пронизывает забытая боль. Ее молодой любовник искренний, добрый и… душевный. Он совершенно не такой как она и Фелипе, которые никому не доверяют и собственную гордость ставят даже превыше друг друга. Сглотнув, Селия погружается в онемение.

- Не сожалей. Это было давно. Не жалей меня – это для слабых. Я рассказываю тебе это только для того, чтобы ты понимал свою ситуацию.

- Да, Селия, - осторожно отвечает парень.

- В то время Фелипе работал на моего отца – сначала моим охранником, но с течением лет количество выполняемых им функций значительно увеличилось. Он был в курсе происходящего и, не будучи слепым, прекрасно видел, на какие страдания меня обрекал мой родной отец. Фелипе помог мне скрыть доказательство моего первого аборта, затем второго. Он был участливым ко мне, когда в возрасте шестнадцати лет я узнала, что никогда не смогу иметь детей. Фелипе видел, что я росла озлобленной. Мне нравилось пороть слуг. Я спала как с друзьями отца, так и его врагами, только чтобы провоцировать его на их уничтожение. Они видели это. Они все видели это, но ничего не делали. Фелипе тоже видел, и я ненавидела его сильнее всех остальных, потому как знала, что кроме жалости, он испытывал ко мне желание. От этого меня выворачивало наизнанку. За все годы я неоднократно пыталась соблазнить Фелипе, что ни разу не увенчалось успехом. Он говорил, это все равно, что целовать ядовитую змею. Я вынуждала моего отца избивать его в кровь за сказанное. После этого настаивала, чтобы Фелипе целовал меня и просил прощения, но он улыбался мне - наглец - улыбался мне. Фелипе едва оставался в живых. Через два года, в день моего двадцатилетия он напал на особняк моего отца. Его люди убили всех наших охранников, гостей, даже нескольких слуг, рискнувших прийти к нам на помощь.

Селия хихикает.

- Моего отца и меня Фелипе оставил напоследок. Я думала, что он просто лишит нас жизни. Вместо этого, он спросил у меня, какой смерти я хочу для моего родителя. Я подумала, что это романтично… наверное, я и сейчас так думаю.

Малыша передергивает.

- Иногда ты, правда, можешь нагонять страху, Селия. Мне не нравится, когда ты говоришь подобные вещи. Ты не такая, как они и не убийца, неважно, какой бы крутой ты ни пыталась казаться. Я знаю, что у тебя доброе сердце, - тихо произносит он.

- Ты очень милый, Малыш. Тебе нравится быть нашим рабом?

Селия словно хищница касается пальцем губ парня, наслаждаясь его сердитым румянцем. Представить только – красавчик-блондин дружит с такой хитрой лисой, как она… ему должно быть не по себе.

- Похрен, - ворчит он. - Так что произошло? Фелипе укокошил твоего папочку, и вы с ним ускакали в сторону заката?

Веселая улыбка Селии превращается в нечто иное.

- Нет, милый мальчик, не все так просто. Видишь ли, к двадцати годам я стала опасной и жаждущей крови моего отца. Отрезав его мужское достоинство, я скормила то ему, пока он истекал кровью. Фелипе знал, что не мог держать меня в числе врагов. Я предложила ему необходимую информацию, чтобы занять место главы отцовской организации, в обмен на свою свободу. Однако Фелипе не нуждался в моей помощи и на мое будущее у него имелись другие планы. Он был уверен, что в порабощении дочери своего бывшего соперника содержалось стратегическое преимущество. Кто станет иметь дело с беспринципным безумцем? Своим первым распоряжением Фелипе воздал мне за отношение, которое я демонстрировала ему столько лет. Не буду вдаваться в подробности, но он избивал меня, заставлял меня прислуживать тем, кто прислуживал мне в течение всей моей жизни, и да, брал меня силой. За это я ненавидела его больше всего. Но годы шли, и Фелипе менялся. Он захотел от меня большего. Он захотел моей любви, преданности и задался целью добиться этого любой ценой. Но… видишь ли… мы с ним одинаковы. Мы не забываем и не прощаем тех, кто с нами плохо обошелся. Хозяин поклялся, что больше никогда не возьмет меня силой, и я не позволяю ему от этого отступаться. Я сплю с другими мужчинами, позволяя им брать меня, как сама того пожелаю, только не Фелипе. Ему запрещено проникать в мое женское естество. Это его наказание, мой способ донести до Хозяина, что мою любовь можно только давать, а не брать. Прошли почти пять лет, за которые Фелипе ни разу не попытался.

Ощутив образовавшийся в горле ком, Селия унимает его, поглаживая себя кончиками пальцев.

- Иногда я чувствую, что поддаюсь его неизменной привязанности. Насколько я знаю, он никогда не брал другой женщины, никогда не наслаждался ее теплой, влажной плотью. Фелипе принимает только то, что предлагаю ему я и случайные мужчины, привлекшие его внимание. Внешне он делает все это ради меня, но я знаю о скрытой войне интересов. Я хочу, чтобы он умолял меня. Хочу поставить его на колени! Но иногда… я просто хочу его. Хозяин побеждает, Малыш. Он почти обладает тем, что никогда не принадлежало ни одному мужчине… моей душой. Он тоже об этом знает. Поэтому ты и здесь – твоя молодость, невинность, способность к прощению – все, что мы утратили и все, что мы надеемся вернуть. Я никогда не была молодой и невинной, но ты напоминаешь мне о том, что это есть… напоминаешь нам обоим. С тобой у нас есть шанс измениться и полюбить, возможность для Фелипе относиться к своему любовнику так, как следовало относиться ко мне в начале, а для меня заботиться о своем любовнике, не чувствуя себя слабой.

Селия целует его в мягкие губы, очарованная легким царапанием щетины, проступившей над верхней губой и на подбородке.

- Значит, - прочистив горло, произносит парень, - поэтому Фелипе так одержим моей киской?

Он нагло улыбается и Селия возвращает улыбку.

- Ты и понятия не имеешь, о чем я рассказываю, так ведь?

Хохоча, она покрывает поцелуями красивое лицо Малыша.

- Я понял большую часть, - смеется он. - Просто… может, если ты сдашься, он перестанет пытаться сунуть свою штуковину в меня. Разве тебе так сложно… выручить парня?

Они смеются до тех пор, пока Малыш понемногу не замолкает. Вздохнув, он кладет голову Селии на грудь, и она зарывается пальцами в его волосы. В своих просьбах блондин не проявляет ни капли лукавства, и она гладит его так, как ему нравится.

- Вы, ребята, больные на всю голову.

Малыш кажется грустным.

- Серьезно.

Селия целует его в лоб.

- Тебе никто не причинит вреда. Ты наш хороший мальчик.

- Ага, - соглашается он.

Дыхание питомца размеренное, но Селия чувствует силу его сердцебиения.

- Ладно.

Малыш

Он распят на стене в ожидании Фелипе, как это происходит каждый вечер. На сегодня ему выпало особенно много испытаний. По-видимому, Селия пребывает в настроении из-за некой задумки. С Фелипе она вела себя замкнуто и раздраженно. Ее раздражительность, в свою очередь, сделала Хозяина еще более жестоким, чем обычно. Малыша непрестанно мучили на публике. Он не кончал весь день и знает, что Фелипе будет шептать ему пошлости, лаская его анус и мастурбируя на его причиндалы. Малыш сомневается, что справится с этим. От одной лишь мысли у него возникает эрекция, а зад ощущается непривычно... пустым.

Мексиканец заходит в помещение, Рейнальдо учтиво следует позади. Подавленное настроение Хозяина очевидно в виду отсутствия его приветливой улыбки и присутствия линии, пролегающей между его густыми черными бровями. Он смотрит на Малыша в течение нескольких секунд, и выражение его лица становится расслабленнее.

- Не бойся, красавчик. Я не собираюсь вымещать на тебе свое огорчение. По крайней мере, не жестокостью.

Фелипе намеренно задевает растущую эрекцию своего питомца.

- Особенно, когда судя по всему, я вызываю по отношению к себе не только огорчение.

Малыш чувствует, как пробравшийся от шеи к лицу стыдливый жар окрашивает его щеки в ярко-красный.

- Вы с Селией доставали меня весь этот долбаный день. Это… это не из-за вас.

Резко выдохнув, он заставляет себя сохранять зрительный контакт.

Фелипе

Его ранее отвратительное настроение преломляется в сторону извращенного веселья.

- Не выражайся, парень. Я предупреждал тебя о последствиях.

Фелипе заливается смехом из-за смиренного вдоха и красноречивого раскаяния блондина.

- Deberías ver tu cara! Твое лицо!

Не устояв, Фелипе берет лицо Малыша в свои ладони и оставляет на его губах смачный поцелуй.

- Эй! - протестует парень и отворачивается от цепкой хватки Хозяина, пытаясь вытереться.

- Прекратите.

Облизнув губы, Фелипе прижимается к своему своенравному угощению. Обнюхивая Малыша от напряженных, мускулистых плеч до чувствительного затылка, он шепчет ему на ухо.

- Не могу дождаться, когда попробую тебя.

Почувствовав дрожь блондина, Фелипе закрывает глаза и протискивается своим покрытым льняными брюками бедром под яички раба.

- Я буду наслаждаться каждым сокрушающим экстазом. Буду вылизывать свое семя из твоего неопытного рта, пока не почувствую полное повиновение. Я буду раскрывать тебя своим языком, и растягивать твою девственную киску, пока ты не станешь умолять о моем члене внутри себя. Я буду вбирать твою розовую плоть в рот, и поглощать тебя.

Малыш

Парень чувствует между своими ягодицами колено Фелипе, отчего его накрывает такое острое желание поддаться и потереться своим анусом о ногу мексиканца, что из него вырывается унизительный стон.

- Нет, - шепчет он Хозяину на ухо.

Не вынуждайте меня покоряться. Я еще не готов.

Фелипе

Бледные бедра питомца наливаются кровью, а его затвердевший член ложится на бедро Фелипе, который искусно избегает любого случайного трения. Этот парень – бесхитростный кролик, гораздо менее сложный, чем Селия, которая только притворяется жертвой.

- Нет, - повторив мольбу Малыша, Фелипе встречает его взгляд.

- Не раньше, чем ты возжелаешь этого сам, не раньше, чем ты возжелаешь меня.

Он проводит по золотистым локонам своего любовника.

- Однако, прежде всего я должен научить тебя угождать своему Хозяину и буду делать это, заставляя следовать установленным мною правилам. Наказанием за использование нецензурной брани станет проникновение пальцем… без смазки.

Расплывшись в бесчестной улыбке, Фелипе проводит пальцем по вспотевшей щеке своего питомца.

Малыш сердито смотрит на него, бессмысленно сопротивляясь удерживающим оковам. Он полон бессильной ярости, преобладающей над чувством стыда.

- Вы этого не сделаете! - неистовствует он. - Хотя бы со смазкой, вы, хрен моржовый!

Веселье Фелипе испаряется, будто его никогда не было. Он посылает парню ответный взгляд, уравнивая, затем подавляя его интенсивность, пока тот отводит, затем крепко закрывает глаза, из которых на кончик носа скатывается одинокая слеза. Самоуважение – тонкая и хрупкая вещь. Оно должно быть присуще каждому, чтобы довольствоваться своим существованием, но вместе с ним Фелипе требует равную долю покорности. Что же делать? Он беззлобно цыкает.

- Ты просишь меня об одолжении, одновременно с этим оскорбляешь? Занятная стратегия, учитывая тот факт, что я не привык к такому. С моей стороны будет беспечно позволить тебе думать, что это кому-то сходит с рук.

- Простите. Просто вырвалось.

Парень слегка пожимает плечами. Да, размышляет Фелипе. За последнюю неделю, терпение Малыша неоднократно подвергалось проверке. Хотя, все это к лучшему, ведь он может почувствовать зависимость наказания от покорности Хозяину и Селии. Фелипе может реализовать оговоренное возмездие и рискнуть по-настоящему отвратить Малыша, или наживкой заманить этого маленького белого кролика в капкан.

Дата добавления: 2015-10-28