|
Читайте также: |
Арт: http://cs319126.userapi.com/v319126919/4769/wZW-o_X13HQ.jpg
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Гермионе так и не удалось заснуть.
Довольно скоро Джинни начала безутешно плакать, и Грейнджер оставалось только обнять ее и начать раскачиваться вперед-назад, гладить по волосам, пока Уизли окончательно не выбьется из сил и не уснет. Она знала, что Молли так же утешала дочь; Гермиона провела б о льшую часть ночи, думая о своих родителях и о том, как сильно она тоскует по ним. Естественно, что уставшее сознание перенесло ее к мыслям о Гарри и Роне, а затем и о Малфое.
В свою защиту она решила, что было невозможно не задуматься о грубом соседе, поскольку он всегда находился рядом; правда, в последнее время с ним было не так много проблем. Несмотря на все высокомерие Драко, предрассудки и прочее обилие недостатков, сейчас Малфой определенно стал более сносным. Гермиона даже обнаружила — случайно, конечно же, — что стала позже уходить из библиотеки, и таким образом получать возможность проводить в его компании больше времени. Разумеется, все это она делала исключительно по настоянию МакГонагалл, ведь та попросила присматривать за Драко, и Гермиона нашла интересным наблюдать за всеми незначительными изменениями, происходящими в нем.
Вдобавок, было приятно снова ощутить мужское присутствие, даже если оно оказалось принудительным, да и сам парень являлся редкостным кретином.
Тем не менее, наблюдать, как Малфой адаптируется к новому окружению и к ней, было настолько интригующим, что Грейнджер поставила перед собой задачу: она, как сможет, будет влиять на него наилучшим образом. Гермиона была практически уверена, что, если (и это было очень большое «если») сможет разрушить его стереотипы, то жить бок о бок с ним будет не так уж и плохо.
А возможно, это не так. Временами гриффиндорский оптимизм может быть той еще назойливой мухой; но она в любом случае постарается. Лишь бы получилось стереть слово «грязнокровка» из его лексикона.
Недосып стал начал отражаться на ясности мыслей. Быстрый взгляд на часы дал знать, что уже половина шестого утра. Грейнджер убедилась, что Джинни крепко спала, осторожно повернула ее на бок и краем рукава смахнула слезы с ее лица. Гермиона бесшумно подошла к письменному столу и черканула записку, в которой извинилась за свой уход, объяснив, что нуждается в отдыхе.
Бросив печальный прощальный взгляд на Джинни Уизли, Грейнджер тихо вышла из общежития Гриффиндора и побрела одинокими коридорами к своему дортуару. Он располагался совсем близко, но ее шаги были медлительными и вдумчивыми; Гермиона заметила, каким пустынным казался Хогвартс. Да, залы по-прежнему были наполнены холодом и безразличием зимнего утра, и еще слишком рано, чтобы кто-нибудь бодрствовал в выходной, но она всегда обожала Школу за то ощущение тепла и жизни, что она давала. Теперь же, каждый кирпич в стене казался мрачнее, каждый класс — холоднее, да и весь замок словно проникся кладбищенской атмосферой.
Это сравнение преследовало ее... Оно постоянно напоминало о том, насколько угнетающим было все вокруг. В понедельник будет первое ноября — еще один месяц со смерти Дамблдора. Уже прошло полгода, но сердце до сих пор сжимается от боли.
Тяжело вздохнув, она пробормотала пароль группе львов на гобелене; дверь открылась, но не полностью. Грейнджер нахмурилась и толкнула ее посильнее, почувствовав сопротивление с другой стороны. Она проскользнула внутрь и сразу же на что-то наткнулась; на что-то мягкое. Споткнувшись, Гермиона полетела на пол. Сконфуженно вздохнув, она отбросила волосы с лица и оглянулась через плечо; Грейнджер в шоке распахнула глаза, когда увидела что, или точнее сказать кто, стал причиной ее падения.
— О, господи, — прошептала она, садясь на колени и склоняясь над ним. — Малфой? Драко!
Он выглядел мертвым. Это было яснее ясного.
Его кожа стала пепельно-серой, губы посинели, тело похолодело. Глаза — плотно закрыты, а на лице таится умиротворение; Гермиона почувствовала, как жгучая тревога и страх сковывает горло. Нервными движениями непослушных рук она постаралась взять Малфоя за запястье и поморщилась, когда заметила выжженную плоть воспаленных ладоней.
Ее сердце застучало в бешеном ритме, когда Грейнджер нащупала его тихий пульс. Она вздохнула, наслаждаясь ощущением сердцебиения Драко, позволяя ужасу отступить. Потребовался лишь один быстрый взгляд на израненную руку Малфоя и его позу возле входной двери, чтобы понять, что здесь произошло.
Он пытался сбежать.
Малфой, чертов идиот...
Стоя рядом с ним на коленях, она заставила себя собраться с мыслями; Гермиона с удивлением обнаружила, что ее щеки стали влажными от слез. Она плакала? Что ж,… паника и не такое вытворяла с людьми; но об этом она подумает позже, после того, как вставит ему на место мозги за то, что он оказался так глуп.
— Вингардиум Левиоса [1], — тихо произнесла Гермиона, поднимаясь с пола, и отлевитировала Драко на один из диванов.
Она присела рядом с ним и направила палочку на грудь Малфоя, готовая пробудить его, но что-то ее остановило.
Грейнджер всматривалась в его лицо, когда поняла, что ей еще никогда не предоставлялась возможность увидеть его таким. Так близко. Он выглядел настолько нормальным, что казался просто спящим. На его чертах не отражалось никаких следов гнева или волнения, которые никогда не покидали лица Малфоя; ни одного намека на его сломленную жизнь. Драко выглядел расслабленным, и она оказалась полностью завороженной им. Грейнджер протянула руку и провела по светлым волосам, пальцы словно двигались по собственному желанию. Скользили по его лбу и скулам, едва прикасаясь к нему.
Что-то сжалось у неё в груди, и Гермиона поймала себя на мысли, что сожалеет: Малфой был красив и умен, но воспитание погубило его, и это было так грустно... Какая потеря...
От ее прикосновений кровь прилила к его щекам; она не устояла и провела большим пальцем по нижней губе Малфоя. Он оказался... теплее, чем она ожидала...
Грейнджер одернула руку и с ужасом посмотрела на Драко. Во всем виновата бессонница; она играла с сознанием и подталкивала на опрометчивые поступки. Тряхнув головой и мысленно отругав себя, Гермиона снова направила волшебную палочку на грудь Малфоя и подготовилась к неизбежной взрывной реакции Драко, когда тот придет в себя и обнаружит ее, сидящую рядом.
— Энервейт [2]!
С громким вздохом Драко вскочил с дивана, его глаза широко раскрылись, а грудь вздымалась от непрерывного прерывистого дыхания. Он даже не заметил Грейнджер, сидящую рядом; просто дико щурился и смотрел вперед, пытаясь вернуть самообладание.
— Малфой! — прокричала Гермиона и взяла его за руку. — Драко, успокойся, все в порядке.
Его безумный взгляд обратился на Грейнджер, и она облегченно выдохнула, когда заметила, как он расслабился, а его дыхание начало замедляться. Она только собралась вновь заговорить, когда Драко резко вскинул израненную руку, и Гермионе с большим усилием удалось устоять перед желанием вздрогнуть от удивления. Все случилось слишком быстро, чтобы что-то понять: его липкая ладонь вдруг оказались на ее щеке, размазывая по коже кровь. Грейнджер в шоке раскрыла рот, пытаясь осознать происходящее; Малфой так сильно дрожал, что она лицом ощущала его вибрации.
А затем его рука упала, словно ничего и не было, и он просто смотрел на нее с озадаченным выражением на лице. Выходя из очередного транса, Гермиона с волнением окинула взглядом его сотрясающееся тело, прислушалась к стуку зубов и заметила, что дрожь только усилилась.
— Малфой, — сказала она как можно тише. — Твоему телу необходимо восстановиться, ладно?
Он даже не пытался побороть ритмичные удары зубами, чтобы ответить Грейнджер; просто продолжал смотреть на нее пустым взглядом.
— Я принесу тебе Зелье Сна-без-сновидений, хорошо? Я вернусь через секунду.
Она бросилась в свою спальню, не дожидаясь ответа; распахнула сундук у кровати и начала рыться в вещах, пытаясь как можно скорее отыскать флакон с фиолетовой жидкостью. Найдя зелье, она схватила с постели одеяло и побежала назад в гостиную; дрожь Малфоя усилилась. Она бросила одеяло и ступила в его направлении, отчаянно выдергивая пробку из пузырька и поднося к его губам.
— Драко, — пробормотала Гермиона, стараясь побороть беспокойство. — Ты не мог бы немного успокоиться. Чтобы я смогла дать тебе зелье?
Никакого ответа. Он лишь начал еще сильнее дрожать...
Остановившись на миг, Грейнджер протянула руку к его лицу и приложила ладонь к щеке, большим пальцем пытаясь раскрыть рот Малфоя.
— Все в порядке, — пробормотала она, не замечая, какой нежной была с ним. Гермиона, не обращая внимания на боль, просунула палец между его стучащих зубов, чтобы хоть как-то влить в него зелье.
Когда маленький флакон опустел, она бросила его через плечо и ладонью прикрыла Малфою рот, рассеянно водя пальцами по его лицу, ожидая, когда Драко проглотит снотворное. Не менее чем через двадцать секунд, он обмяк, хоть его и продолжала бить легкая дрожь. Гермиона натянула на него одеяло и удостоверилась, что он был полностью накрыт, а затем откинулась на колени и облегченно вздохнула.
Мерлин милостивый, она словно одеревенела из-за него... Но она сделала все, что было в ее силах.
Убедившись, что Малфой крепко спит, Гермиона поднялась на шатких ногах и буквально почувствовала, как мертвецкая усталость накрывает ее с головой. Потащив протестующее тело в сторону ванной, она склонилась над раковиной и попыталась собраться с мыслями, но один быстрый взгляд на свое отражение заставил ее захлебнуться вздохом.
Вот он. Его кровавый отпечаток руки; дерзкий и по-своему красивый, он был подобен отметке, которая отдавалась блаженным теплом на ее щеке. Она смотрела на него целую минуту, затем включила воду и со странным трепетом в груди смыла с лица кровь Драко. Бросив последний взгляд на свое отражение, Грейнджер поплелась в свою комнату, где начала сбрасывать с себя одежду. Она торопливо переоделась в футболку и пижамные штаны, спрятала палочку в карман.
От вида уютной кровати можно было заплакать. И лишь одному Годрику известно, почему она решила прихватить еще одно одеяло и вернуться в гостиную.
Усаживаясь на диван и укрываясь, она не сводила сосредоточенного взгляда с Малфоя, лежащего на диване напротив. Его вид еще не был привычным для нее, но у Гермионы возникло ощущение, что на этот раз он не имел ничего общего с безмятежным выражением лица.
Теперь все может измениться, правда, она еще не знала, насколько.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Грейнджер проснулась от звуков шагов студентов, бродящих мимо дортуара.
Часы показывали почти полдень, значит, каким-то чудом ей удалось уснуть почти на пять часов; давно она так долго не спала. Еще это значило, что Малфой вскоре проснется, если она верно отмерила зелье. Гермиона посмотрела на него сонным взглядом.
Сейчас все произошедшее казалось отдаленным шепотом непостоянной памяти, застрявшим где-то между реальностью и позабытым сном. Она смотрела на Драко; прошли минуты, а может, и часы, когда признаки жизни начали медленно проявляться в нем: легкое движение руки, вздох пробуждения, и вот он открыл глаза и быстро заморгал.
Она почти желала, чтобы он не заметил ее, поскольку сложившаяся ситуация готова была стать самой неловкой в ее жизни. Как только Грейнджер подумала о том, чтобы закрыть глаза и притвориться спящей, Малфой приподнял голову, и они встретились взглядами.
Она ожидала увидеть гнев и смущение, но заметила лишь раздражение и лёгкий намек на стыд, что таились в его серых глазах. Они не разорвали зрительного контакта, и тишина, казалось, наполнилась искрами; Гермиона услышала свой голос прежде, чем успела заставить себя замолчать.
— Как ты себя чувствуешь?
Драко отвел взгляд; Гермиона никак не ожидала от него ответа.
— Дерьмово, — пробормотал он охрипшим голосом.
Грейнджер пристально наблюдала, как он с трудом приподнялся и сел на диване, недовольно скривившись; раненая рука оставалась под одеялом. Малфой поджал колени, сильно зажмурился и, склонив голову, начал массировать висок тонкими пальцами. Гермиона закусила нижнюю губу и, молча отругав себя, встала с дивана, накинула на плечи одеяло и приблизилась к Драко.
Черт, что ты творишь?..
Она могла бы сесть на пол возле Малфоя. Это определенно было более разумной идеей, нежели нервно усаживаться на диван у его ног. Накричи он на нее, Гермиона не стала бы его винить, потому что сама не могла найти оправдание собственным действиям. Но Драко не шевельнулся. Это была одна из самых странных ситуаций, что она вообще могла припомнить за последние шесть лет ее жизни; а это о многом говорило.
— О чем ты вообще думал? — так и не сумев сдержаться, выпалила Грейнджер и нахмурилась, когда Малфой никак не прореагировал на ее слова. — Ты имеешь хоть малейшее представление о том, насколько опасны эти охранные чары? Малфой, ты мог погибнуть…
— Ты не вернулась, — прервал он низким бормотанием.
Что за…
— Что? — выдохнула Гермиона, пытаясь не упустить ни одной эмоции на его лице, которая могла бы дать ей хоть какую-либо подсказку. — О чем ты…
— Ты не вернулась, — повторил Драко и, наконец, посмотрел на нее из-под ресниц. — Прошлой ночью.
— Я… Я не понимаю…
— Больше никто не знает, что я здесь, — он оборвал ее на полуслове тихим напряженным голосом. — Если с тобой что-нибудь случится, я окажусь в полной заднице…
— Но МакГонагалл знает о тебе, — заметила Гермиона мягким тоном, полным терпения; она словно утешала Малфоя, а он был слишком смущен, чтобы выказывать свое отвращение. Несмотря на все попытки игнорировать близость Грейнджер, в ней было нечто, что успокаивало остатки его метающейся души, и на какой-то миг он пожелал, чтобы она не покидала его. Не сейчас.
Как он мог позабыть о МакГонагалл? Ведь именно по вине этой старой коровы он был заключен здесь.
— А если бы с ней что-то случилось? — резко спросил он. — Я просто гнил бы здесь заживо, пока какой-нибудь херов третьекурсник не учуял запах?
— Драко, — выдохнула Гермиона, вздрогнув от его горьких слов. — Если с МакГонагалл что-то случится, чары спадут, и ты сможешь уйти.
Он моргнул.
Черт, об этом он и не подумал, и теперь, вспоминая свою жалкую попытку побега, чувствовал себя круглым дураком. Малфой отвел от нее взгляд, презирая себя за то, что угодил в такую ситуацию. Если он считал, что прошлогодняя встреча с Поттером в ванной старост была самым унизительным моментом в его жизни, то он ошибался.
Но...
Но она — не Поттер. Этот бессмертный задрот постоянно что-то вынюхивал, совал нос в чужие дела, в то время как Грейнджер выглядела действительно озабоченной его состоянием. Сама эта мысль должна была разбить его; руки так и чесались, чтобы оттолкнуть ее настолько далеко, как только возможно, но он ничего не сделал. Вместо этого он изучающим взглядом обвел ее, пытаясь обнаружить какие-либо признаки обмана, но Гермиона практически светилась искренностью.
— Почему ты мне помогаешь? — спросил Драко, подозрительно сужая глаза.
— Потому что тебе это нужно, — Гермиона пожала плечами, словно это было чем-то обыденным. — Эти чары весьма сильные и опасные, ты мог…
— Ты ненавидишь меня, — прошипел он; скорее себе, чем ей. — Мы не выносим друг друга, Грейнджер. Так какого хера ты…
— Я не… Я не думаю, что по-настоящему… ненавижу тебя, — робко проговорила она, и Драко поджал губы, — Ненависть — сильное слово. А я никогда не желала тебе ничего смертельного...
— Неужели? — цинично прорычал Малфой.
— Да, я бы не стала, — подтвердила она с такой знакомой уверенностью в голосе. — И смею надеяться, что и ты не желал мне ничего подобного.
Драко фыркнул, однако, она должна была бы оглохнуть, чтобы не заметить, как неубедительно это прозвучало. Воспоминания о Кубке мира по квиддичу вторглись в его мысли, и он напомнил себе, как предупредил Поттера, чтобы тот увел Грейнджер от надвигающегося хаоса. Это было импульсивное решение, которое он ставил под сомнение на протяжении не одной недели спустя; но не было никакой возможности избежать мыслей о том, что его беспокоила ее безопасность, хоть он и понятия не имел, почему.
— Дай мне осмотреть твою руку, — голос Грейнджер вернул его из воспоминаний к угнетающей действительности. — Утром она выглядела крайне скверно…
— Рука в порядке…
— Это не так, — прервала она с суровым взглядом, протягивая ему ладонь. — Слушай, я просто брошу в тебя Петрификус [3], если продолжишь все усложнять. Разве ты не хочешь поскорее с этим покончить?
Драко нахмурился и прищелкнул языком.
— Ты не расскажешь об этом ни единой живой душе, Грейнджер.
— Даже если бы и захотела, не смогла, Малфой, — напомнила она. — Все, что происходит в этой комнате, остается между нами.
От замечания Грейнджер у Драко пересохло в горле, и он, с трудом сглотнув колючий комок, показал ей свою руку. Он вложил ее в сложенные ладони Гермионы и поморщился, поняв, что все намного хуже, нежели он ожидал. В центре ладони виднелась глубокий разрез, полный сгустков полусвернувшейся крови; кое-где она продолжала сочиться из раны. Кожа была раскрыта, словно гротескные лепестки, и маленькие красные линии, подобно корням, расходились от большого пореза; тянулись вдоль пальцев и к запястью.
Драко почувствовал треск остаточной магии под своей плотью; ноющая боль обжигала, как страшная пытка. Он посмотрел на Грейнджер затуманенным взглядом, ожидая увидеть ее задыхающейся от рвотных позывов, но та просто покусывала нижнюю губу. Гермиона оценивала полученные Малфоем повреждения, а он с повышенным вниманием наблюдал, как напряглись извилины. Он отметил, что они снова сидели рядом, держались за руки; густой запах крови витал в воздухе, совсем как в тот первый раз в его спальне, после инцидента в ванной.
— Это займет пару минут, — пробормотала она, достала волшебную палочку и приступила к обработке его раны. — Болит?
— Нет, — пробубнил Драко через сжатые зубы, наблюдая за золотистым свечением на кончике палочки. — Просто пошевеливайся, Грейнджер.
Гермиона облизала губы одним движением языка, когда приступила к исцелению раны: она начала с кончиков пальцев и стала продвигаться в сторону зияющего разреза. Не обращая внимания на жгучую боль в нервах, Малфой сосредоточился на ее нежных прикосновениях и нашел их идеальным отвлечением. Они сидели в тишине, которая странным образом казалась уютной; Драко был слишком потерян в ее успокаивающих движениях, чтобы хоть как-то отреагировать, когда Гермиона потянула вверх его рукав.
Резкий выдох Грейнджер вывел его из транса, Малфой опустил голову и увидел округлившиеся от шока глаза. В этот момент он захотел исчезнуть, провалиться сквозь землю. Он проследовал за взглядом Гермионы, прекрасно понимая, что именно так ее потрясло. Его Темная Метка.
Нет, нет, нет...
Он не хотел, чтобы Грейнджер увидела ее... Это выглядело каким-то неправильным. Она была слишком чиста; казалось, что один взгляд на его уродливый шрам каким-то образом опорочит ее. Разрази его Салазар, он не желал этого; он не хотел, чтобы она и близко оказалась возле этой отметины. Малфой попытался вырваться, но Гермиона только сильнее сжала пальцы, удерживая его руку на месте.
Грейнджер внимательно изучала отвратительную татуировку, понимая, что никогда ранее не находилась настолько близко к Темной Метке. Она прочла бесчисленное количество текстов о Волдеморте и его заклятии, вызывающем Метку; в частности о Морсмордре [4] и чернильной эмблеме, определяющей Пожирателей Смерти. Но с меткой на предплечье Малфоя что-то было не так. Кожа вокруг черепа и змеи была воспаленной и покрасневшей от раздражения. Дамблдор был мертв почти полгода, а значит, припухлость уже должна была спасть. Если только...
— Погоди, — рассеяно прошептала Гермиона и наклонилась поближе, не замечая, что дыхание, проскользнув по предплечью Малфоя, заставило того вздрогнуть. Драко осторожно наблюдал, как поразительные вспышки понимания отразились в ее глазах, и затаил дыхание; она снова заговорила:
— Ты не желал этого.
Он закашлялся в недоумении.
— Что?
— Ты не желал этого, — повторила Гермиона и, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза. — По крайней мере, не совсем.
— Что за херню ты…
— Твое тело отвергает метку, потому что ты ее не хотел, — она продолжала объяснять, указывая на воспаленную плоть вокруг татуировки. — Если бы ты был полностью послушным, то к этому времени раздражение уже прошло.
Драко понятия не имел, как должен был реагировать на ее речь, потому что разъяренная Грейнджер была права. Снова. У него было слишком много сомнений, которые никак не шли из головы во время церемонии, и он сожалел о событиях той роковой ночи, болезненные размышления о которой преследовали его до сих пор. Малфой был слишком зависим от безрассудного желания отомстить за заключение своего отца, но в тот момент, когда вошел в «Борджин и Беркс», он скрепил печатью мучительную сделку, которая и привела к получению этого уродливого шрама. И что из всего этого вышло? Ничего, кроме бессонных ночей, встречи рассветов в ванной комнате старост и шестимесячного ада в бегах.
Драко все понимал; уже давно признал, что это была роковая ошибка, которая привела к самым унизительным и ужасным моментам в его жизни, но он не хотел, чтобы она знала об этом.
— Да что вообще тебе может быть известно? — заявил он со снисходительной усмешкой и, вырвав руку из ее хватки, натянул на метку рукав. — Дай-ка угадаю… Вычитала что-то в одной из своих бесценных книг, Грейнджер? Тебе следовало бы знать, что не стоит верить всему, что читаешь…
— Я знаю, что это был не твой выбор, Малфой, — возразила Гермиона спокойным тоном, который только больше разозлил Драко. — И мне не нужно смотреть на твою метку, чтобы понять…
— Избавь меня от этого философского дерьма, Грейнджер, — выплюнул Драко, но не смог не скривиться, когда его окатил внезапный приступ тошноты.
— Ты в порядке? — быстро спросила Гермиона, протягивая к нему руку. — Вот, давай я…
— Просто отвали! — прорычал Малфой, пытаясь встать с дивана, но головокружение не позволило ему этого сделать. — Да, блять…
— Все дело в магии, — вздохнула она, подсаживаясь немного ближе. Возможно, слишком близко. — Позволь мне залечить твою…
— Ну, уж нет…
— Я не стану притрагиваться к метке, — предложила Грейнджер, быстро пожав плечами. — Клянусь, я даже упоминать о ней не стану. Как я уже сказала: все, что происходит здесь, остается между нами.
Если бы Малфой не ощущал острую боль, которая все еще пульсировала под кожей, то незамедлительно отпустил в ее адрес какое-нибудь замечательное оскорбление. Но вместо этого он осторожно вложил свою руку в ее ладони, стараясь удержать выражение жестокости на своём лице, лишь бы она не подумала, что ему с ней комфортно. Гермиона провела пальцами по его ладони: небольшая успокаивающая ласка, которая электрическим зарядом прошлась по тонким волоскам на коже Драко. Верная своему слову, она закатала его рукав, сохранив безразличное выражение лица, подняла волшебную палочку и постаралась удерживать взгляд подальше от черного пятна.
Грейнджер, как могла, игнорировала Темную Метку, но она могла бы поклясться, что чувствует исходящую от нее враждебность; чувствует, как та осуждает ее маггловское происхождение и преданность Ордену Феникса. Гермиона прикрыла глаза и глубоко вздохнула, уловив запах Малфоя. Он изменился, больше не напоминал сладких яблок (со времен его «диеты»), стал более мужским и изысканным. Можно было различить нотки аромата новых книг, который всегда так привлекал, немного аромата ее мятного мыла, что идеально слился с его первозданным мужским запахом. Он был приятным…
— Так, — Гермиона затаила дыхание, что-то пробормотала и, опустив палочку, высвободила его руку. — Думаю, все.
— Хорошо, — выдохнул Малфой, внезапно ощутив холод без ее прикосновения.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. — Кружится голова, или…
— Нет, — снова соврал он и, пытаясь сохранить скудные клочки своего достоинства, встал с дивана. Драко вложил все свои силы, чтобы придать движениям плавность; он почти оказался в безопасности своей комнаты, когда голос Грейнджер вынудил его задержаться. Мерлин милостивый, когда же она оставит его в покое.
— Малфой, — окликнула Гермиона; она заметно нервничала. — Можно… Могу я кое-что у тебя спросить, пока ты не ушел?
Проклиная себя за любопытство, Драко прислонился плечом к стене и бросил на нее свирепый взгляд.
— Давай поживее, Грейнджер.
— Ладно, — сказала она с явным сомнением в голосе. — Помнишь, когда ты впервые сюда попал, ты спросил меня, что я к тебе чувствую? И я ответила…
— Ты выдала напыщенную речь о том, как сильно ты меня презираешь, — нетерпеливо завершил он, закатывая глаза. — Помню, что дальше?
— Но я… Я только что сказала, что не ненавижу тебя, — продолжила Гермиона, тревожно заерзав на диване. — Ведь ненависть — слишком сильное слово…
— Черт побери, — прорычал Драко сквозь сжатые зубы. — Лучше бы у этого бессмысленного воспоминания появился смысл. Покороче, Грейнджер!
— Что ты сейчас ко мне чувствуешь? — порывисто спросила Гермиона, не в силах посмотреть на него. — То есть… Ты все еще меня ненавидишь?
В глазах Малфоя отразились и волнение, и замешательство, из-за чего Грейнджер почувствовала себя совсем глупо. Казалось, вопрос эхом отдается в ушах, пробуждая воспоминания о его одержимости ее стонами из ванной комнаты и почти культурными беседами, которые все чаще случались между ними в последнее время. Ненавидел ли ее Драко? Да, только не так, как раньше. Сейчас он ненавидел за то, что сбивала его с толку, что переворачивала с ног на голову давно устоявшиеся о ней представления. Он ненавидел, потому что она каким-то образом стала до неприличия терпимой с ним, но еще больше он ненавидел Грейнджер за то, что та заставляла его думать; заставляла задумываться о самом себе.
— Ненавижу ли я тебя? — повторил Малфой с безупречным снисходительным рыком. — С каждым днем все больше и больше.
Он не стал ожидать ее реакции и продолжил путь в свою комнату, желая лишь одного — добраться до кровати до того, как силы покинут его. Он поднял руку и осмотрел ее, в очередной раз признавая, что Грейнджер отлично поработала над раной. Кожа снова была безупречной; но он готов был поклясться, что ощущал неестественное гудение на ладони и вдоль запястья.
Оно не было похоже на жалящую боль от охранных чар МакГонагалл, скорее... это гудение больше походило на приятные отголоски успокаивающих касаний пальцев Гермионы...
Это была нелепая и опасная мысль; Малфой сжал кулаки и со вздохом отвращения ударил ими по матрасу.
Он ошибался: вот то, что он больше всего ненавидел в ней. Грейнджер заражала его подобно блаженному вирусу, проникая в него дюйм за дюймом; поражая одно чувство за другим. Драко прошелся по своим воспоминаниям, пересчитывая ее вторжение в свои чувства. Сначала — ее запах и внимательное прислушивание к звукам в д у ше. Затем он признал, что Гермиона не являлась тем маггловским отродьем, каким должна была быть. А теперь он мог ее чувствовать; прикосновение к его коже, сущность Грейнджер до сих пор вальсировала по венам с того самого случая в ванной.
Итак, четыре: запах, звук, взгляд и прикосновение. Что же было пятым?
Ах, да. Вкус.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
[1] Вингардиум Левиоса (Wingardium Leviosa) — позволяет объекту левитировать.
[2] Энервейт (Enervate) — возвращает сознание.
[3] Петрификус (Petrificus Totalus) — делает тело жертвы жёстким и негнущимся.
[4] Морсмордре (Morsmordre) — «Темная метка», заклинание известно только Пожирателям Смерти. Вызывает огромный светящийся череп в небе, состоящий из зелёных вспышек. Изо рта черепа появляется змея.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Если вы еще не в курсе, мы опубликовали перевод второй части фф "Passing Time" — Совершенство приходит с практикой: http://www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?l=0&fid=73734
Глава 9. Яд
Арт: http://vk.com/photo-41929441_298224883
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
От нас: 28 февраля в 20:00 по МСК на радио Dramione-online пройдёт эфир, в котором примет участие творческий дуэт Agripina и Хельга Французова. Не пропустите!
Официальная группа в VK: http://vk.com/dramioneonline
Радио Dramione-online: http://volnorez.com/dramione-online
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Драко провел пальцем по книжному переплету и критически изучил обложку, пытаясь найти хоть какую подсказку, почему Грейнджер так сильно желала, чтобы он прочел именно ее.
Она выглядела довольно неброско: на обложке располагалась неподвижная черно-белая маггловская фотография. Основное внимание было сосредоточено на, по-видимому, образованном, темнокожем мужчине — судя по одеянию, тот определенно был магглом — с полным мудрости и опыта взглядом. Он перевернул книгу и заметил, что это не совсем автобиография, а скорее собрание сочинений и писем парня по фамилии Кинг, обобщенные неким Карсоном. Не было никаких пояснений, что на самом деле содержится в книге, и это его раздражало, но Малфой был до нелепого заинтригован, что же так сильно заинтересовало Грейнджер в этой этом издании.
Тяжело вздохнув, он отбросил сборник в сторону, спрятал лицо в ладонях и пальцами зарылся в волосы, думая, когда же все это закончится. Он слышал, как Грейнджер вышла из спальни и направилась в ванную, чтобы, как и в любое другое утро, принять душ. Он уступил своему волнительному распорядку дня, встал с кровати и занял привычное место у стены, склонив голову, чтобы суметь уловить каждое колебание ее неизбежных звуков.
Через несколько минут раздался музыкальный гул пульсирующей воды, и Грейнджер начала подпитывать его нездоровую одержимость. То, что началось лишь с тихих вздохов и по-утреннему хриплого мурлыкания, вскоре переросло в крещендо из стонов, которые всегда возвращали его к реальности. Он облегченно вздохнул, когда звуки начали облегчать головную боль, и позволил убаюкать себя до полубессознательного состояния.
Так же, как и всегда.
Но...
Но вдруг внутри него что-то перевернулось; тихий теплый толчок внизу живота, который с удвоенной силой погнал кровь к бедрам. Драко было хорошо знакомо это ощущение, хоть прошло достаточно времени с того момента, когда он в последний раз испытывал его; принуждение устроить смерть человека вынуждало к полной отдаче и крало любые мысли об удовлетворении потребностей плоти, да и шесть месяцев в бегах едва ли способствовали этому.
Малфой был все еще потерян в стонах Гермионы, когда его рука инстинктивно дернулась и рассеянно легла на растущую выпуклость в паху. Пальцы едва успели приятно пройтись по восставшей плоти, когда его глаза распахнулись, и он с исказившим лицо ужасом отбросил руку в сторону. Драко резко оттолкнулся от стены с унизительным рывком и с хлопком закрыл уши руками. Его трясло от шока и ненависти к самому себе; отчаянно пытаясь вытолкать Грейнджер из своих чувств, Малфой плотно сжал зубы и сильно зажмурился.
Он сжался в дрожащий комок у кровати и не двигался с места; он не осмеливался двигаться, пока щелчок входной двери не проник между сжатых пальцев, дав знать, что Гермиона ушла на занятия. Малфой открыл глаза и безвольно опустил руки, а его грудь продолжала вздыматься от отвращения и паники.
Черт, что это вообще было?
Его лоб блестел от пота, в горле пересохло от тяжелого дыхания. Он чувствовал себя грязным; запятнанным тем, как его тело среагировало на эту гребанную сучку. Мерлин, что с ним было не так? Неужели его психика настолько пострадала от пребывания в этой клетке, в которой никуда не деться от Грейнджер, что он отреагировал на нее столь тошнотворным образом?
Нет!
Нет.
Нет, это ничего не значит. Совсем ничего.
Прошли долгие месяцы с тех пор, как его потребности были удовлетворены, и это не считая нескольких жалких раз, что он дрочил в шотландской хижине, когда Снейп уходил на поиски пищи. Поэтому было вполне естественно, что рано или поздно в игру должны были вступить его инстинкты, учитывая более чем близкое соседство с женщиной.
Грязнокровкой или нет.
Это было неизбежным, но он сможет себя контролировать. Он должен.
Драко поднял голову и обнаружил у своих ног автобиографию Кинга. Громко сглотнув, он избавился от колючего комка в горле, схватил книгу все еще дрожащими пальцами и раскрыл на первой странице. Необходимо было отвлечься.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
— Читает? — задумчиво повторила МакГонагалл. — Да, полагаю, это идеальный способ занять мистера Малфоя.
— Я дала ему несколько маггловских книг, — призналась Гермиона, — я… я подумала, что, возможно, смогу изменить его мнение о магглах…
— Я ценю ваше упорство, мисс Грейнджер, — вздохнула МакГонагалл, откидываясь в кресле, — но все же хочу посоветовать не слишком увлекаться этой идеей. Мистер Малфой кажется слишком уверенным в своем мнении о…
— Я знаю, — оборвала Гермиона. — Но не думаю, что он плох настолько, насколько хочет казаться. Он умен, поэтому я считаю, что, если мне удастся зародить в нем зерно сомнения, он сможет увидеть во всем этом новый смысл.
Минерва МакГонагалл поджала губы и задумчиво потерла подбородок.
— Ваше мнение о мистере Малфое изменилось, — медленно произнесла она; это было утверждение, а не вопрос.
— Ну, — неловко начала Грейнджер, — пожалуй, я начала лучше его понимать, да и он ко мне привык. Я вполне уверена, что его мнение обо мне изменилось за последний месяц, так что я смогла бы убедить его, что эти предрассудки не имеют никаких оснований.
МакГонагалл внимательно рассматривала Гермиону.
— Если вы считаете это необходимым, — нерешительно выдохнула она, — тогда я рекомендовала бы вам не тешить себя пустыми надеждами и быть начеку. Но я доверяю вашему мнению, Гермиона.
– Спасибо, — кивнула она с робкой улыбкой. — Для меня это много значит, профессор.
— А как он в общих чертах? — спросила МакГонагалл. — Странное поведение или какие-либо вспышки?
В сознании Гермионы незамедлительно пронеслись воспоминания о субботнем утре, когда она вернулась домой и обнаружила Малфоя, лежащим на полу без сознания. Она заверила Драко, что его попытка к бегству не будет раскрыта; Мерлин, она слишком много ему пообещала. Оглядываясь назад, Грейнджер понимала, насколько опрометчивым было это решение; и, хоть ее преданность МакГонагалл была полной и безоговорочной, она не смогла нарушить данное слово.
Малфою или нет.
— Нет, — она покачала головой, игнорируя чувство вины. — Большую часть времени он проводит у себя в комнате.
— Хорошо, — проговорила МакГонагалл слегка скептическим тоном. — Что ж, держите меня в курсе его поведения. А как дела у вас, мисс Грейнджер?
— Я в порядке, — поспешно ответила Гермиона и с любопытством посмотрела на МакГонагалл. — Почему вы спрашиваете?
— Просто хочу удостовериться, что у вас все хорошо, — продолжила она обыденным тоном. — Понимаю, что сложившиеся обстоятельства непросты, поэтому хочу быть уверенной, что вы в порядке.
Гермиона пожала плечами.
— Я знаю, что приняла это легче, чем могли бы другие, окажись они на моем месте, — честно ответила она, облизывая губы. — Я действительно в порядке, профессор.
— Если вы так утверждаете, — пробормотала МакГонагалл с явным замешательством, — но я хочу, чтобы вы знали: вы можете обсуждать со мной все, что пожелаете, и в любое удобное для вас время.
Гермиона выдавила из себя улыбку.
— Спасибо.
— И еще кое-что, — продолжила МакГонагалл. — На этих выходных мне необходимо посетить Хогсмид, и я приглашаю вас с мистером МакМилланом присоединиться ко мне, чтобы сделать необходимые покупки. Возможно, вы захотите спросить своих друзей, нужно ли им что-нибудь.
— Хорошо, — сказала Грейнджер, вставая с места. — До субботы, профессор.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Уже было поздно, и снова неистовал ветер; завывал в пустующей библиотеке, подобно плакальщице над умирающим.
Гермиона вздрогнула, добавила еще немного магии в Люмос и обняла себя руками, чтобы хоть как-то побороть холод. Дыхание слетало с губ призрачным туманом; она пыталась сконцентрироваться на просматриваемых страницах, заставляя отяжелевшие веки оставаться открытыми. Но все оказалось бесполезным; ветер был крайне дерзким, а ее тело — слишком уставшим, чтобы задерживаться здесь.
После занятий она не вернулась в дортуар, как обычно, поскольку Невилл практически молил ее о помощи с заданием по трансфигурации, и она уже не видела смысла уходить, когда он закончил. За слишком долгий день ее форма измялась, а единственный прием пищи состоял из бутерброда с сыром и огурцом, который она съела после встречи с МакГонагалл. Грейнджер была голодна, взвинчена и разочарована тем, что эта ночь не принесла ей никакого результата. Так же, как и любая другая.
Очередной пронзительный вопль ветра прошелся по ее нервам, и, несчастно вздохнув, Гермиона захлопнула книгу. Со всех сторон раздавались различные звуки, поэтому она быстро собрала вещи, бросив настороженный взгляд на кружащие тени. Быстрыми тихими шагами она метнулась по пустым, грозным коридорам; сердце отчаянно билось в груди. Она улавливала в окнах свои мимолетные отражения и была уверена, что чувствует позади чьи-то шаги; она тут же перешла на бег.
— Ad Lucem! [1] — прохрипела Грейнджер зевающим львам, проскользнула в комнату и, закрывая глаза, осела на пол в попытке обрести растерянное самообладание.
— Блять, да что с тобой не так?
От голоса Гермиона вздрогнула, широко распахнула глаза и прислонила ладонь к груди, чтобы унять неистово бьющееся сердце.
— Черт побери, Малфой! — выругалась она охрипшим от волнения голосом. — Что ты творишь?
Он осмотрел Грейнджер злобным, оценивающим взглядом, и его раннее намерение игнорировать ее любой ценой, после той... после утренней проблемы, рассеялось. Слишком заманчиво было изводить ее, когда она выглядела столь дерганой и уязвимой, и он наслаждался ее непредсказуемостью. Даже спустя месяц в компании Гермионы он находит ее трудной для чтения, и, несмотря на толчок в животе, напомнивший ему, что это было потенциально рискованным решением, он возжелал узнать, чем все это может закончиться.
Он нашел некое утешение в наблюдении за Гермионой в растрепанной форме: консервативная юбка ниже колена — не то, что у многих девушек, что предпочитали показывать свои ноги; рубашка застегнута на все пуговицы. Даже если бы ее жизнь зависела от этого, она не знала, как нужно одеться, чтобы выглядеть провокационно, и это ввело его в заблуждение, позволив поверить, что произошедшее утром было ни чем иным, как анатомическим глюком.
Разумеется, не будет никакого вреда от небольшой забавы с маленькой гриффиндорской сучкой, если это избавит его от скуки?
— Что ты делаешь на полу? — задал он встречный вопрос из кухни. — И какого хера ты такая дерганная?
Она сдержала нарастающую панику, когда раздалось очередное завывание ветра.
— Я… Я не дерганная…
— Ну, конечно, — он жестоко ухмыльнулся, изучая ее выражение лица опытным взглядом и узнавая все говорящие знаки. — Я уже и забыл о твоей жалкой проблемке с ветром…
— Заткнись, Малфой, — выплюнула она, поднимаясь с пола, и выпрямила спину, чтобы вернуть себе хоть немного достоинства. — Почему ты всегда должен что-то вынюхивать…
— Ничего я не вынюхиваю, — спокойно возразил Драко, оперся на кухонный стол и сложил руки на груди. — Я просто стою здесь…
— И… почему? — вопрос получился неуклюжим; Гермиона подпихнула сумку к дивану. — Обычно ты не просыпаешься, когда я возвращаюсь домой…
— И снова неверно, Грейнджер, — перебил он. — Я всегда просыпаюсь, когда ты возвращаешься домой. Просто обычно я нахожусь в своей комнате.
Она выглядела озадаченной и взволнованной, от чего самодовольная ухмылка Малфоя стала шире.
— Ты всегда просыпаешься?
— Пытаться спать под звуки твоих неуклюжих движений совершенно невозможно, Грейнджер, — прямо заявил он. — Как я и говорил ранее, это подобно тому, что живешь по соседству с великаном с диспраксией.
— Я не неуклюжая! Я…
— Шумная и надоедливая, — закончил он скучающим тоном. — А еще заноза в моей заднице…
— Погоди, — тихо пробормотала Гермиона, — получается… у тебя тоже проблемы со сном?
Дерьмо.
Драко слишком поздно осознал свою ошибку.
— Я прекрасно сплю, — сказал он, бросая на нее колкий взгляд. — Даже несмотря на то, что эти гриффиндорские кровати до нелепости неудобны.
Гермиона замолкла и подняла голову; ее медовые глаза осторожно блуждали по его телу.
— Тогда… что ты делал на кухне?
— Я собирался сделать себе попить, — он закатил глаза и указал на чайник, — Но твое гребанное маггловское дерьмо сломано.
— Он не сломан, — сдержано пробормотала она, переступая с ноги на ногу. — Я переоденусь и сделаю нам…
— Я не хочу, чтобы ты делала мне …
— Ох, да не веди себя, как ребенок, — она нахмурилась, но выражение лица изменилось, когда послышалось очередное завывание ветра. Грейнджер беспокойно закусила нижнюю губу, и снова вернула себе гордый вид, прикрыв им страх и чувство внезапного одиночества. — Слушай, мне все равно нужно задать тебе пару вопросов, поэтому…
— Вопросов? — переспросил Драко. — С чего бы мне отвечать на…
— Малфой, прекрати, — презрительно бросила она, раздраженно фыркнув. — Я ничего не пытаюсь вытянуть...
— Ну, разумеется…
— Мои вопросы касаются твоего пребывания здесь и того, каким образом можно сделать его более… приемлемым для тебя, — объяснила она, направляясь в спальню. — Поэтому, прекрати вести себя, как…
— У тебя десять минут, — предупредил он, покидая кухню и падая на диван, на котором он однажды провел ночь, — Поживее, Грейнджер.
Гермионе потребовалось менее двух минут, чтобы переодеться в мешковатую футболку и домашние брюки; она прихватила одеяло, так как знала, что ветреная ночь снова погонит ее в гостиную. Драко нетерпеливо постукивал ногой по журнальному столику; Гермиона готовила две порции горячего шоколада и нервно покусывала язык, чтобы с него не вот-вот не слетели резкие слова.
—Итак, — выдохнула она, ставя на стол кружки и присаживаясь на диван напротив. — На этих выходных я иду в Хогсмид, и я подумала, что тебе что-нибудь понадобится …
— Мне от тебя ничего не нужно! — выплюнул он, яростным рывком вскакивая со своего места. — Сколько раз я должен повторять, Грейнджер? Ты что, глухая? Мне от тебя ничего не нужно…
— Я знала, что ты так отреагируешь, — сказала она чопорным уравновешенным тоном, словно присутствовала на деловой встрече. — Слушай, я не буду тратить свои деньги; это деньги Хогвартса, а учитывая, что твой отец является одним из попечителей, технически, это деньги твоей семьи.
Это не было правдой. Гермиона сама собиралась заплатить за все, что он попросит, разумеется, если это будет ей по карману. Она ожидала, что Драко расценит предложение, как оскорбление его гордости, поэтому и придумала свою небольшую ложь, чтобы убедить его. Она не была до конца уверена, почему так поступает, но ей хотелось, чтобы у Малфоя было несколько вещей, которые он мог бы назвать своими; возможно, это помогло бы успокоить его норов, или же дело было в чем-то ином, суть чего Грейнджер пока не смогла уловить.
Гермиона ничего не могла поделать, но после попытки Малфоя к бегству и того, как он схватил ее за щеку своей окровавленной ладонью, она стала смотреть на него совершенно иными глазами. Она ни разу не рассматривала возможность того, что Малфой может быть нежным в своих действиях, посему его липкие прикосновения полностью покорили Грейнджер; они заставили беспокоиться о его нуждах и желаниях. Темная Метка, которую она увидела на предплечье Драко, должна была привести в ужас и только увеличить гнев по отношению к нему, однако этого не случилось. Но, она услышала голос МакГонагалл, всплывший в сознании.
Было бы неплохо, чтобы вы, когда будете иметь дело с ним, помнили, что он был принужден к своей миссии.
Гермиона убеждала себя, что ей нет никакого дела, но от ненависти она перешла к равнодушию, а затем к чему-то другому. Просто пока не знала, к чему именно. Она изучала Малфоя спокойным взглядом, а тот осторожно сел на свое место и оперся подбородком на кулак.
— И ты предлагаешь принести для меня все, что я пожелаю? — спросил он с недоверием в голосе. — Зачем?
— Исключительно из эгоистичных соображений, — она улыбнулась. — Если у тебя появятся какие-либо предметы роскоши, ты можешь стать хоть немного более приятным.
Драко ухмыльнулся.
— Чтобы мое отношение к тебе стало более благоприятным, потребуется нечто большее, нежели парочка безделушек, Грейнджер, — решительно произнес он, смотря на нее из-под полуопущенных ресниц. — Ты ведь не ждешь ничего в ответ, помимо этого нелепого заблуждения?
— Я не сомневалась, что ты не согласишься ни с чем, что бы я ни предложила, — она пожала плечами. — Да и, у тебя нет ничего, что мне нужно.
Он почувствовал, как дернулась челюсть.
— Отлично, — резко проговорил Драко. — Меня уже тошнит от этих красных покрывал, так что прикупи мне парочку зеленых. И твой чертов шампунь…
— Подожди-ка, — сказала Гермиона и потянулась к сумке. — Я составлю список.
Она достала перо и пергамент, и в этот момент один из противоаллергенных шприцев выпал из сумки и подкатился к ногам Драко. Тот поднял его тонкими пальцами и стал внимательно изучать; затем поворочал в руках и приподнял бровь, увидев рисованную инструкцию на цилиндрическом объекте.
— Что, магглы уже и читать разучились? — с издевкой бросил он. — Стоило бы догадаться…
— Это картинки с указаниями, — сердито парировала Гермиона. — Если у меня случится аллергический шок, и кто-то найдет шприцы, глядя на картинки, ему станет понятно, как сделать мне укол.
— Почему бы тебе не сделать его самой?
— На определенной стадии я уже буду не в состоянии, — объяснила она. — Это меры предосторожности…
— А если укола не сделать? — спросил Малфой, бросая осторожный взгляд на Грейнджер и осознавая, что слишком заинтересован. — Что случится тогда?
— Я могу умереть, — начала она, и Драко не понравилось, как легкомысленно прозвучал ее ответ. — Малфой, оставь шприц. Давай вернемся к твоему списку.
Драко отвернулся от нее с тревожным ощущением, поселившимся внутри, и его серые глаза снова обратились к странной штуковине в руках. Он бросил последний взгляд на картинки, а затем кинул шприц Гермионе и, задумчиво облизав губы, сложил руки вместе.
— Получается, ты боишься ветра, а какая-то ничтожная пчела может тебя убить, — повторил он охрипшим голосом. — Я полагал, что вы, гриффиндорцы, должны быть несокрушимыми, или же эта раздражающая черта присуща лишь шрамоголовому, с которым ты постоянно таскалась?
— Я человек, — тихо прошептала Грейнджер, намеренно ловя взгляд его мрачных глаз. — У меня есть свои недостатки, как и у остальных.
Драко нахмурился и вынырнул из своих малоприятных мыслей.
— Да, пофиг, — прорычал он. — В любом случае, мне нужно зеленое покрывало и новый набор для душа. То дешевое дерьмо, что ты используешь, раздражает мою кожу.
— Не обнадеживай меня, — с сарказмом пробормотала Гермиона, заслужив колкий взгляд, и записала его заказ. — Что-нибудь еще?
— Пару коробок «Берти Боттc» — ответил он, — и несколько упаковок мятных нитей для чистки зубов [2].
— И ничего для твоей спальни?
— Сомневаюсь, что в Хогсмиде найдется что-либо, что поможет этой комнате приобрести менее трагичный вид, — цинично произнес Драко. — Разве что покрывало с этим справится.
— Ладно. Что еще?
Малфой задумчиво поднял голову.
— Если в «Книгах и свитках» [3] появились новинки, купи мне что-нибудь почитать. От твоего маггловского дерьма у меня мигрени.
Гермиона прищурилась.
— По-моему, ты сказал, что книги не так уж плохи…
— Я бы предпочел почитать литературу достойных волшебников, — угрюмо бросил он. — Книга, что ты дала мне почитать, пиздец какая странная.
— Ты читаешь книгу о Мартине Лютере Кинге? — спросила Грейнджер; глаза горели неподдельным интересом. — И как тебе?
— Полагаю, ты дала ее, предпринимая очередную тщетную попытку промыть мне мозги, заставив симпатизировать магглам, — с отвращением прошептал он, сопровождая свою речь язвительным взглядом. — Но твой глупый план возымел обратные последствия, потому что все это лишь доказало, насколько омерзительны магглы.
Ей стоило всех сил, чтобы не перегнуться через столик и не залепить пощечину.
— Ладно, — напряженно выдохнула она. — Почему ты так говоришь?
— Потому что согласно этой книге, магглы порабощали черных магглов и обращались с ними, как с дерьмом, — выплюнул Малфой, очевидно, весьма разозленный этой идеей. — Или же я неверно понял эту книгу?
— Нет, — вздохнула Гермиона, — все верно.
Драко насмехался над ней. Это казалось нелепой и чужеродной идеей, которая мгновенно захватила его внимание и вызвала отвращение; он никогда не рассматривал наличие данного вопроса в рамках какого-либо сообщества. Дискриминация по цвету кожи была неслыханной глупостью для истории волшебного мира, и эта мысль заставила его возненавидеть магглов еще больше. Блейз — возможно, единственный среди его друзей, которого он уважал — был смуглым, и мысль о том, что с ним стали бы плохо обращаться лишь из-за цвета кожи, разозлила Малфоя и лишний раз подтвердила правильность его убеждений о варварстве и низости, присущих магглам.
— Гребанные придурки, — проворчал он и посмотрел на Грейнджер, поджимая губы. — И ты защищаешь эту мразь?
Гермиона сделала очередной успокоительный вдох и решила, что ей придется крайне осторожно выбирать слова, если хочет, чтобы сложившаяся ситуация сыграла в ее пользу.
— Это был позорный период, о котором магглы сожалеют…
— Позорный — неслабое преуменьшение, — сказал Драко, возмущенно постукивая ногой. — А я-то думал, что ты умная…
— Я никогда не говорила, что это было правильным, — добавила она защищающим тоном. — Я лишь сказала, что это было и…
— Это какая-то идиотская шутка, — прорычал Драко; его дыхание участилось из-за испытываемого гнева. — Поверить не могу, что ты принимаешь сторону тех, кто считает себя лучшим, обладая белым цветом кожи. Это же просто кожа. От тебя это не зависит.
Вот оно...
Гермиона проглотила нервный комок в горле и расправила плечи.
— Да, — как можно спокойнее произнесла она, — несправедливо осуждать человека за то, что от него не зависит, правда?
Драко вскинул голову, он хотел забрать свои слова обратно. Их горячий разговор перешел на скользкую тему; ее кровь.
Морщинки от настигшей его ярости медленно исчезли с бледной кожи, оставляя лишь широко распахнутые глаза и слегка приоткрытые губы. Его светлые брови сошлись на переносице; Малфой застыл в плохо завуалированном смятении и чем-то еще, граничащем с тревогой, что захватила каждый мускул его жилистой фигуры. Драко выглядел напряженным, но, когда Грейнджер взглянула на него поближе, смогла заметить неуловимые колебания сложенных рук, и она выровняла дыхание. Тишина казалась поглощающей, и Гермиона не посмела вздрогнуть, когда ее разрезал очередной гул ветра.
— Хитрая сучка, — тихо пробормотал Драко с пустым выражением лица. — Ты все подстроила...
— Я просто дала тебе историю и факты, — рассуждала она с обманчивым спокойствием, — а выводы ты сделал сам…
— Здесь нет ничего общего, Грейнджер! — категорично выкрикнул он, с пронзительным стуком ударяя кулаком по столу. — Обстоятельства, блять, совершенно иные!
— Обстоятельства всегда иные, — медленно произнесла она, игнорируя желание отвернуться. — Но… но суть и проблема всегда одни и те же…
— Да пошла ты, — прорычал Малфой. — Если ты думаешь, что это изменит мое мнение насчет магглов, то ты чертовски ошибаешься, Грейнджер!
— Все зависит только от тебя, — Гермиона пожала плечами с показным безразличием, но она могла заметить сомнение в серебристых глазах, и это было именно тем, чего она желала. — Принести тебе что-нибудь еще из Хогсмида?
Драко расслабил губы и откинулся на диван, не сводя внимательного взгляда с ее невинного лица.
— Знаешь, ты коварная дрянь, — вкрадчиво произнес он.
Несмотря на серьезность их разговора, Гермиона не смогла сдержать девичьего хихиканья, что сорвалось с ее губ.
— И это говорит слизеринец, — отметила она. — Я могла бы поддаться соблазну и расценить это как комплимент от тебя, Малфой.
— Не стоит, — сказал Драко; его голос стал заметно спокойнее, но все еще звучал напряженным. — Должен ли я напоминать тебе, что именно по отношению к факультету Слизерина существуют наиболее паршивые предрассудки? Так что, можешь слазить со своего излюбленного конька, ведь ты и сама судишь.
Гермиона моргнула, внезапно удивившись.
— Я… думаю, ты прав, — неохотно призналась Грейнджер. — Но, к сожалению, ты подчиняешься стереотипам…
— Но ты пришла к подобным выводам еще до того, как мы встретились, — возразил он. — И у тебя сложилось такое мнение о каждом слизеринце.
Гермиона облизала губы и глубоко вдохнула.
— Ладно, — медленно начала она, — я прошу прощения за поспешные выводы, — она замолчала и посмотрела на него почти печальным взглядом. — Очень жаль, что ты жил, следуя им.
Драко отвел от нее взгляд и уставился на свои переплетенные пальцы, чувствуя очередную странную вспышку в груди, возникшую из-за того, что она сказала или сделала. Тело и разум продолжали реагировать на нее неприятными вздрагиваниями и ощущениями, и на какой-то краткий миг Малфой подумал, что это просто психосоматическое. Либо его здравомыслие действительно дало сбой, либо Грейнджер стала менее... раздражающей.
И он понятия не имел, какой бы из вариантов был предпочтительнее.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Это вышло случайно.
Драко не собирался снова засыпать на диване; убаюканный и погруженный в слишком идеальный сон ее мелодичным дыханием. Он проснулся с неуместной эрекцией и извращенным желанием прикоснуться к ней спящей.
Может, попробовать ее на вкус...
Утром аромат Грейнджер был ярче и упоительно мускусным, и он проникал в его нос. Этот запах напомнил ему о летнем зное; о лете, которое он был вынужден провести взаперти в Шотландии, и он жаждал его. Ее. Тихо поблагодарив Мерлина за то, что проснулся первым, Драко поспешно направился в комнату, чтобы избавиться от своей эрекции, но не смог удержаться и провел слегка дрожащими пальцами по беспорядочно разбросанным волосам Гермионы.
Ее губы еще никогда не выглядели настолько привлекательными, как в тот момент; немного сухие ото сна, они словно манили Драко. Но он не поддался этому отвратительному искушению, быстро кинулся прочь, молча ругая себя, пока не скрылся в спальне.
Он упал в углу пустой комнаты и уткнулся лицом в ладони, позволяя отвращению к себе сжигать его изнутри с пульсирующим жаром. Малфой не знал, кого в этот момент ненавидел больше — ее или себя.
И самое страшное: ее небольшая хитрость прошлой ночью поселила в нем вопросы, которые не давали покоя даже во сне. Грейнджер... все изменяла, отщипывала от него мысли, подобно увядшим лепесткам, и сбивала с толку ради собственного развлечения.
Что, блять, она с ним делала?
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Утром Гермиона разомкнула веки и почувствовала себя прекрасно отдохнувшей, правда, немного дезориентированной. Не помня, как уснула, она задумалась: когда именно Малфой покинул гостиную; быстрый взгляд на часы дал знать, что она опаздывает, поэтому у Грейнджер не было времени, чтобы продолжать думать об этом. Она не пошла в душ, вместо которого решила обойтись Скорджифаем [4], а затем побежала на гербологию. Занятия тянулись бесконечно, обед Гермиона провела в библиотеке в компании бутерброда с ветчиной и своего исследования по крестражам.
Еще пара часов среди скрипа перьев и перерывов между уроками, и она решила вернуться в дортуар. Она петляла по пустым школьным коридорам; мысли о Драко вторгались в сознание, ворошили воспоминания о тяжелом разговоре прошлой ночью. Это был один из самых напряженных споров, в которых ей доводилось участвовать; хоть Грейнджер и была уверена, что ей успешно удалось достучаться до него, она ощущала это как обременяющую победу. Малфой выглядел озадаченным и потерянным, а это не соответствовало его характерным чертам лица или поведению в целом.
Чрезмерно сосредоточенная на мыслях о Драко, Гермиона не заметила непрекращающегося гула над головой, так же как не заметила и покрасневшее пятно на тыльной стороне руки, пока не потянулась к дверной ручке.
Она была ужалена.
— Вот черт, — прошептала она и ввалилась в гостиную, засовывая руку в сумку.
Теперь Грейнджер почувствовала его; яд пробирался к небу и пузырился в горле, вызывая аллергическую реакцию. Дыхательные пути начали закрываться и затруднять поступление воздуха, а она, плюясь и кашляя, лихорадочно рылась в сумке. Голова начала пульсировать и опухать, и Гермиона почувствовала, как от недостатка сил дрогнули колени, когда она пыталась сделать новый вдох.
— Малфой! — отчаянно захрипела она, оседая и разбрасывая вещи по всему полу. — Драко!
Последние силы ушли на зов Драко; затем ее взор стал размываться, а зрение ослабело. Она услышала отдаленный звук открывшейся двери, краем взгляда ухватилась за высокую тень, но та была слишком искажена, чтобы Гермионе удалось что-то различить.
Драко обнаружил ее лежащей на полу; опасно подергивающуюся, с неровным дыханием и широко распахнутыми от ужаса глазами. Здравый смысл взял верх и убедил его, что у Грейнджер аллергический шок, но еще несколько секунд он неподвижно стоял на месте.
Он мог честно признаться, что подумывал развернуться и оставить ее умирать; закрыться в комнате, пока мелкая раздражающая грязнокровка не задохнется с последним ударом сердца. Может, тогда все закончится; ее медленное посягательство на его чувства и этот сдвиг его рассудка. Возможно, если ее устранить и вырезать из его существования, он снова сможет обрести самого себя, или, возможно, просто намного быстрее сойдет с ума.
Малфой двинулся быстрее, чем смог себя остановить; бросился вперед, упав на колени, начал рыться в разбросанных вещах. Взгляд метался в поисках разрисованной тубы, наконец, найдя ее меж книжных страниц. Развернувшись на коленях, он обратился лицом к замершей Грейнджер и показал ей шприц.
— Грейнджер, — рявкнул Драко. — Скажи, что мне делать, — ответа не последовало; в ее глазах не было никаких признаков, что она хотя бы узнала его. — Блять.
Он возился с цилиндром, изучал набор картинок и, стараясь подавить тревогу, пытался их понять. После четвертой проверки и гортанного вздоха Грейнджер, он собрал свои нервы в кулак и подполз ближе к Гермионе. На секунду заколебался, затем склонился над ней и распахнул мантию; его пальцы слегка дрожали, когда он начал расстегивать пуговицы. Драко задрал ткань к груди и, в последний раз сверившись с инструкцией, ударил ее в бок чуть выше бедра и нажал большим пальцем на шприц.
Хоть он и не желал этого, пульс в паническом темпе разгонял кровь по венам, пока Малфой, замерев, ожидал узнать, насколько хорошо он справился. Дотронувшись до ее обнаженной талии, он сразу же ощутил, как начало изменяться дыхание Гермионы. Одной рукой он сжимал шприц, а ладонью другой проводил по ее шелковистой коже; пристальный взгляд не покидал полубессознательного лица.
Драко заметил каждую черточку ее очаровательного лица, ускользали неясные секунды и минуты; вместе с розовым оттенком, вернувшимся к ее щекам, осознание произошедшего вспыхивало в глазах Гермионы. Малфой находился достаточно близко, чтобы его усиленное дыхание задело волосы, обрамлявшие лицо Грейнджер; он не смог сдержать вздох, когда хриплый всхлип сорвался с ее губ и проник в его рот.
На вкус он был подобен сахару и солнцу.
Он проглотил этот всхлип; Гермиона несколько раз моргнула; Малфой почти ожидал, что она оттолкнет его подальше и отчитает за то, что тот находился слишком близко. Но ему следовало бы помнить, что не стоит пытаться предсказать поступки Грейнджер. Вместо этого она нежно взяла его лицо обеими ладонями, рассеяно водя большими пальцами по скулам Драко. Она смотрела на него прелестными, остекленевшими глазами, и Малфой не посмел разорвать их контакт.
— Спасибо, — устало прошептала Гермиона, и Малфой ощутил еще один глоток ее дыхания на своем языке.
Он понятия не имел, было ли это правдой, но был готов поклясться на могиле Салазара, что она сама подалась ему навстречу.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
От автора: Упомянутый в главе текст — это «Автобиография Мартина Лютера Кинга», написанная Мартином Лютером Кингом-мл. и Клейборном Карсоном. Я понимаю, что эта книга была издана в 1997–98 годах, поэтому она может немного выбиваться из временного формата фф, но мне она была нужна для главы. Так что, давайте закроем на это глаза...
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
[1] ad lucem – к свету (лат.); RPG по альтернативной вселенной Гарри Поттера, действие в которой происходят в современном волшебном мире: http://www.harrypotter-rpg.com/
[2] Bertie Bott's beans: http://savepic.org/2618342.jpg
Toothflossing Stringmints: http://savepic.org/2598886.jpg
[3] Tomes and Scrolls — книжный магазин в Хогсмиде, основанный в 1768 году: http://savepic.org/2570233.jpg
[4] Скорджифай (Scourgify) — чистит вещи.
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 7. Человек | | | Глава 10. Вкус |