По средам и субботам, в дни футбольных матчей Ари отправлялся на стадион. Поначалу болел за «Флуминенсе». Этому клубу, как известно, издавна отдала свои сердца богема: журналисты, литераторы, певцы, музыканты и вертящиеся около них девицы.
Но почему именно «Флу», как звали этот клуб его поклонники?... Вот именно: «почему?!».
Никто толком до сих пор не может объяснить, почему именно «Флу» для них стал «своим», стал любимым клубом.
Может быть, потому, что «Флу» был одним из самых чопорных и аристократических клубов? А публика «полусвета» всегда стремится «наверх».
Тут еще нужно учесть, что в те времена собиравшееся в шикарных салонах штаб-квартиры клуба в квартале Ларанжейрас местное общество еще не было «торсидой» в сегодняшнем понимании этого слова. И поэтому, когда их любимая команда проигрывала, эти люди в сюртуках и галстуках-«бабочках» все равно шумно заполняли салоны, толпились в барах, танцевали, рассказывали анекдоты, ухаживали за дамами. Они не страдали, как Ари! Не рыдали после поражения! Не проклинали центрфорварда, промазавшего верный мяч, не ругали вратаря, пропустившего между ног легчайший мяч-«франго» («цыпленка»)!
Нет, они не болели! Для них клуб был местом сборищ. И только. А Ари так не мог.
Однажды натужный аристократизм, культивировавшийся в салонах «Флу», сыграл с Ари грубую шутку: его почему-то не пустили на вечеринку. Не пустили, и все тут!
Это была последняя капля. Он обиделся и сказал:
— Теперь моим клубом будет «Фламенго»!
Оно и понятно: «Фла» всегда был самым непримиримым соперником «Флуминенсе». Ари «эмигрировал» туда сначала просто со злости, сделал это по совету друга Жозе Алмейды, который и привел его в штаб-квартиру «Фла» в квартале «Фламенго» (откуда клуб и взял свое имя).
Атмосфера там понравилась Ари, и вскоре он заболел всерьез.
Тут нужно заметить, что именно в те годы в бразильский футбол пришел профессионализм. Этот еще недавно строго аристократический спорт начал испытывать с середины двадцатых годов, как уже было сказано выше, массированное вторжение «колорэд». После победы «Васко» в чемпионате Рио 1923 года негры и мулаты стали серьезной проблемой для директоратов и правлений клубов. С одной стороны, они прекрасно играли и умели забивать голы. Но, с другой, нельзя же было только по этой причине, принимать их, скажем, в «Ботафого» или «Флуминенсе», славившиеся чистотой своих рядов и блеском аристократических традиций! Просто немыслимо было делать их полноправными членами избранного общества, разрешая им участвовать в ассамблеях, посещать салоны, балы и бары клуба.
Нет, это было, разумеется, невозможно! Полный абсурд!..
В конце концов в начале тридцатых годов выход из тупика был найден на основе разумного компромисса. То есть, с «колорэд», как я уже об этом расказывал в первой главе, начали заключать трудовые контракты. Как с «обслуживающим персоналом». Это было остроумное и простое решение казавшейся неразрешимой проблемы: негры и мулаты, которых нельзя было пускать в клуб в качестве его полноправных членов, переходили в разряд наемных работников.
Впрочем, все это казалось простым и понятным лишь на первый взгляд. Однако кое-кто, в частности именно «Флуминенсе», дольше других сопротивлялся новым веяниям. А вот «Фла» как раз довольно быстро перестроился и открыл свои двери для «колорэд».
Сказанное, впрочем, отнюдь не означает, что Ари Баррозо был каким-то там демократом или борцом за гражданские права. Нет, ему просто импонировала атмосфера открытости и демократизма, царившая во «Фламенго» и способствовавшая тому, что вскоре этот клуб стал самым популярным, самым любимым торсидой.
Да, здесь действительно БОЛЕЛИ!
Здесь вечером после проигрыша «Фла» никому и в голову не пришло бы забренчать на рояле или поставить на диск граммофона пластинку с веселым матчишем!
Здесь страдали вместе с игроками, здесь ликовали и рыдали все заодно: белые и «колорэд», чиновники и массажисты, ветераны и новички, мастера футбола и прачки, стиравшие обмундирование игроков.
Между прочим, такая атмосфера сохранилась в клубе до сих пор. На отмечавшемся в 1995 году столетии «Фламенго», свидетелем которого мне довелось быть, именно этот всеобщий демократизм, способность к сопереживанию, радостная и самозабвенная сопричастность ко всем делам, заботам, успехам и неудачам клуба, была вновь подтверждена как его постоянный и неизменный «фирменный знак». И звучала, как клятва, строфа из гимна клуба:
«Однажды «Фламенго», навсегда «Фламенго»,
«Фламенго» — до самой смерти!»
Впрочем, вернемся в прошлое...
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 47 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Детство, юнность, его университеты | | | У микрофона — Ари Баррозо |