Горячий пепел 6 страница

НАЧАЛО КОНЦА

Проснувшись 1 января 1945 года, жители Хиросимы увидели редкое для их города зрелище. Первый день нового года ознаменовался снегопадом. О снеге в Хиросиме не помнили даже старожилы. Так что был большой соблазн считать его добрым знаком. Кое-кто, впрочем, вспоминал, что у японцев белый цвет символизирует траур. Но высказывать такие мысли вслух решались немногие. Жандармерия имела разветвленную сеть осведомителей, и авторам панических слухов грозил военный трибунал.

Вовсе не пострадавшая от бомбежек, Хиросима выглядела почти так же, как и до войны, если не считать трех похожих на просеки противопожарных полос. Они были созданы в дополнение к семи рукавам реки Ота, которые и так делили городскую территорию на части. Хиросимцев заставляли собирать сосновую хвою и ссыпать ее в кучи вдоль городской черты. Местные власти наивно надеялись, что, если поджечь эту хвою в случае налета, клубы дыма уберегут Хиросиму от бомбардировщиков противника.

Жители Токио встретили 1945 год дрожа от холода. В городе не было топлива, в домах жгли что попало. Нужно было полдня мерзнуть в очереди, чтобы попасть в баню. Но даже там, вопреки обыкновению, люди молчали. Ни о положении на фронтах, ни о карточках, ни даже о налетах никому говорить не хотелось.

11 февраля 1945 года закончилась конференция трех союзных держав, участники которой - Сталин, Рузвельт и Черчилль - договорились о том, что через три месяца после разгрома Германии Советский Союз вступит в войну против Японии.

19 февраля американская морская пехота высадилась на острове Иводзима. В тот же день командование императорской армии впервые призвало народ быть готовым к вторжению противника непосредственно на Японские острова.

Тем временем стратегическая авиация США наращивала удары по Японии с Марианских островов. Бомбардировщики "Б-29", впервые получившие массовое применение на Тихоокеан-ском театре военных действий, чувствовали себя неуязвимыми. "Сверхкрепости" вели бомбометание с 10 тысяч метров, тогда как японские истребители "Зеро" не могли подниматься выше 8 тысяч.

Однако с военной точки зрения эффективность этих налетов была весьма низка. За четыре месяца (с начала ноября до начала марта) "Б-29" так и не смогли вывести из строя ни одного из одиннадцати главных объектов японского военно-промышленного комплекса. Тогда командую-щий 20-й воздушной армией США генерал Кертис Лимэй решил перейти к ночным бомбежкам с небольшой высоты, используя преимущественно не фугасные, а зажигательные бомбы.

В ночь с 9 на 10 марта эта новая тактика была впервые применена против густонаселенных районов восточной части Токио. Операция под кодовым наименованием "Молитвенный дом" началась сразу же после полуночи. Токийский залив и устье реки Сумида серебрились под луной, и светомаскировка города была бесполезной. Три эскадрильи по двенадцать бомбардировщиков сбросили первые канистры с зажигательной смесью в заданных точках. Вспыхнувшие от них пожары соединились в огненные кресты - ориентиры для трехсот "сверхкрепостей", летевших следом.

Тесно прижатые друг к другу деревянные домики вспыхивали, как солома. Переулки разом превращались в огненные реки. Обезумевшие толпы людей бежали к берегам Сумиды и ее протоков. Но даже речная вода, даже чугунные пролеты мостов стали обжигающе горячими от чудовищного жара. Над городом бушевали огненные смерчи ураганной силы. Вызванные ими турбулентные воздушные потоки швыряли американские "сверхкрепости" так, что летчики едва сохраняли управление.

За одну ночь в Токио погибло от пожаров свыше ста тысяч человек больше, чем пять месяцев спустя в Нагасаки от атомной бомбы. Миллион с лишним горожан остались без крова. Была разом уничтожена четверть жилого фонда японской столицы. (Примечательно, что район Маруноути, где сосредоточены штаб-квартиры крупнейших банков и концернов, остался нетронутым.)

11 марта, через сутки после возвращения с операции, те же "Б-29" были посланы бомбить Нагою. 13 марта они совершили налет на Осаку. 17 марта наступила очередь Кобе. На четыре крупнейших японских города за неделю было сброшено 11 000 тонн зажигательных бомб.

Утром 18 марта император Хирохито выехал из дворца в своем черном лимузине с изображением золотой хризантемы. День был ветреным. Над развалинами клубились облака пыли и пепла. Перед храмом Хатиман император остановился, чтобы выслушать доклад министра внутренних дел. Из него явствовало, что даже землетрясение 1923 года не причинило японской столице столь больших жертв и разрушений.

Удар по Токио был действительно самым безжалостным. Его можно сравнить только с разрушением Дрездена. 13 февраля 1945 года около восьмисот английских бомбардировщиков "Ланкастер" забросали этот переполненный беженцами город сначала зажигательными, а затем фугасными бомбами. На следующий день свыше трехсот американских "летающих крепостей" "Б-17" в сопровождении двухсот истребителей завершили уничтожение Дрездена, известного своими историческими памятниками, а отнюдь не военными объектами. Число погибших в результате операции "Удар грома" тоже превысило сто тысяч человек.

Налетом на Дрезден, отметила сорок лет спустя западногерманская газета "Франкфуртер альгемайне", Черчилль желал продемонстрировать мощь англо-американской авиации не только поверженной Германии. Очевидно, он хотел дать понять русским, что с этой силой им придется считаться при послевоенном урегулировании в Европе. Между пожарищем Дрездена и атомной вспышкой, испепелившей Хиросиму, заключала газета, видимо, есть политическая связь...

Добавим, что трагедия Дрездена вскоре же вновь повторилась в Токио. Ни февральская операция "Удар грома", ни мартовская операция "Молитвенный дом" не диктовались военной необходимостью, зато привели к огромным жертвам среди гражданского населения. В сущности, как Дрезден, так и Токио были репетициями Хиросимы - актами устрашения, подспудно имевшими антисоветскую направленность.

25 марта правительство Японии объявило о создании "народного ополчения". В него были мобилизованы все мужчины и женщины, способные держать в руках бамбуковые пики - единственное оружие этого японского "фольксштурма". Рост производства таких пик, которыми ополченцев учили протыкать соломенные чучела, был единственным плюсовым показателем японской экономики. Промышленное производство в стране было практически парализовано. Ее материальные ресурсы истощены до предела. Особенно остро ощущалась нехватка горючего. Истребители с пилотами-смертниками заправляли лишь настолько, чтобы они смогли долететь до цели.

25 марта 1945 года, в тот самый день, когда японское правительство приказало поголовно вооружать население бамбуковыми пиками, Эйнштейн и Сцилард вновь обратились с письмом к президенту США. Люди, которые когда-то убеждали Рузвельта включиться в атомную гонку, пытались теперь предотвратить применение нового оружия.

1 апреля американские войска высадились на западном побережье Окинавы. Силы вторжения составляли 180 тысяч при поддержке почти двух тысяч самолетов, действовавших с авианосцев. Им противостояли 69 тысяч японцев. Закрепившись на холмах в южной части острова, они сражались с отчаянным упорством.

13 апреля 1945 года японское радио сообщило о смерти президента США Рузвельта. В тот же день 160 бомбардировщиков "Б-29" совершили очередной налет на Токио. В течение трех часов они забрасывали город фугасными и зажигательными бомбами. Большинство зданий института авиационной технологии было объято пламенем. Поначалу уцелел лишь корпус № 49, где размещались лаборатории проекта "Ни", и в частности сепаратор для разделения изотопов урана, сконструированным под руководством Такеути.

Сам Такеути ночевал тогда за городом. Но несколько сотрудников его группы жили по соседству с институтом и, как только начался пожар, побежали к корпусу № 49. Двухэтажная деревянная постройка чудом осталась невредимой. И когда подбежавший профессор Нисина уже подумал, что на сей раз опасность миновала, вдруг раздался взрыв и здание рухнуло. Участникам проекта "Ни" оставалось лишь наблюдать, как огонь пожирает следы тщетных усилий Японии заиметь атомное оружие.

После налетов на Токио и Осаку японские ученые практически лишились возможности заниматься разделением изотопов урана. Но на рудниках в префектуре Фукусима школьники вплоть до последнего дня войны разбивали кирками скальную породу. В мае 1945 года военное министерство формально упразднило проект "Ни".

Махнув рукой на урановую бомбу, армия судорожно уцепилась за другие новинки.

Историки недоумевают: какой смысл было направлять к западному побережью США воздушные шары с фугасами? Несколько взрывов, несколько лесных пожаров в горах - какой эффект они могли дать в последние месяцы войны? А между тем замысел был отнюдь не столь наивен. Ибо 9-й научно-технический отдел управления армейских вооружений первоначально имел в виду забрасывать таким способом на территорию Соединенных Штатов бактерии чумы и холеры, которые выращивал в Маньчжурии небезызвестный "отряд 731" генерала Исии.

В отличие от армии, флот продолжал финансировать ядерные исследования. В последние месяцы войны центром их стал Киото. В лаборатории профессора Бунсаку Аракацу продолжа-лись попытки разделять изотопы урана с помощью центрифуги. Теоретические расчеты там вел будущий лауреат Нобелевской премии Хидэки Юкава.

22 июля 1945 года главный штаб флота провел совещание с киотскими физиками. Встреча происходила на берегу озера Бива, где тогда находилась школа пилотов военно-морской авиации. Подкрепляя собственные выводы научной информацией из нейтральных стран, ученые доложили адмиралам: хотя создать атомную бомбу теоретически возможно, применить ее в нынешней войне, судя по всему, никому не удастся.

Если бы не шум гидропланов, которые то взлетали, то садились на озеро Бива, участники совещания, возможно, расслышали бы и гудение двигателей одинокого "Б-29", пролетевшего над ними на большой высоте. Это был "Грейт артист" майора Суинея, один из самолетов 509-го сводного авиаполка. Завершающий этап подготовки к операции "Серебряное блюдо" включал одиночные боевые вылеты с "тыквами" - фугасными бомбами, которые по весу и габаритам соответствовали атомным. 22 июля майор Суиней сбросил такую тренировочную "тыкву" на город Кобе. 9 августа ему же предстояло испепелить Нагасаки.

ОПЕРАЦИЯ "ОБМАН"

24 апреля 1945 года - за сутки до встречи советских и американских войск на Эльбе - одна из американских механизированных частей неожиданно нарушила согласованные между союзниками границы будущих оккупационных зон и, двигаясь наперерез французским войскам генерала де Тассиньи, раньше них ворвалась в город Эхинген. Так в канун триумфального для народов антигитлеровской коалиции дня была осуществлена операция "Обман", где в роли противника Соединенных Штатов оказалась союзная им Франция.

После находок, сделанных в Страсбурге, миссия "Алсос" пришла к выводу, что секретные германские лаборатории, связанные с "Урановым проектом", сосредоточены к югу от Штутгар-та, вокруг города Эхинген. В Пентагоне схватились за голову: если бы знать об этом раньше, когда союзники определяли границы оккупационных зон! Эхинген оказался как раз в центре территории, которую должны были занять французы.

Гровс доложил об этом военному министру Стимсону. Посоветовавшись, они решили, что ни государственный департамент, ни главнокомандующий союзными войсками генерал Эйзенхауэр в данном случае помочь Пентагону не смогут и обращение к ним лишь усложнит дело.

"Я вынужден был пойти на довольно рискованную меру, которая потом получила название операция "Обман",- пишет в своих мемуарах генерал Гровс.По этому плану американская ударная группа должна была двинуться наперерез передовым французским подразделениям, раньше них захватить интересующий нас район и удерживать его до тех пор, пока нужные нам люди будут арестованы и допрошены, письменные материалы разысканы, а оборудование уничтожено. В необходимости всего этого меня убедили встречи с Жолио-Кюри".

Полковник Паш предложил захватить Эхинген парашютным десантом, чтобы похитить немецких ученых и вывезти ценные материалы по воздуху. Но сопротивление германских войск на западе ослабевало так быстро, что в этом отпала нужда. Операцию поручили механизирован-ному полку, которому был придан саперный батальон.

Двигаясь вдоль восточного берега Рейна с авангардной колонной бронемашин, миссия "Алсос" проникла в район секретных немецких лабораторий почти на сутки раньше французов, арестовала группу сотрудников "Уранового проекта". Среди них был Отто Ган. Однако Вернер Гейзенберг накануне успел уехать в Баварию.

Американцы тут же начали демонтаж атомного реактора, эвакуированного из Физического института Общества кайзера Вильгельма после участившихся налетов на Берлин. Работы эти были в полном разгаре, когда к Эхингену подошли французские танки. Обнаружив в городе незнакомую часть, они развернулись в боевой порядок.

- Что за чертовщина, капитан, на броневиках не кресты, а звезды! воскликнул водитель головного танка.

Откинув крышку люка, командир французского танкового батальона подъехал к пещере, где американские саперы торопливо закладывали детонаторы в фундамент германского уранового котла.

- Откуда вы здесь взялись? - удивленно спросил французский капитан.

- Мы, наверное, несколько сбились с пути,- развел руками полковник Паш.

- Прошу вас все-таки объяснить, как и почему вы оказались во французской зоне! - уже гораздо суровее настаивал француз.- Ведь по соглашению между союзниками ваш рубеж проходит в двухстах километрах отсюда.

- Главное, что мы с вами встретились на земле поверженной Германии! примирительно сказал Паш.- Что за беда, если это произошло не совсем там, где планировали наши штабисты. Давайте-ка лучше выпьем за нашу общую победу!

Инцидент казался исчерпанным. Но когда офицеры поднимали первый тост, раздался взрыв. Французы бросились к своим танкам.

- Не беспокойтесь, это салют в честь нашей встречи! - усмехнулся Паш.

Теперь, когда даже фундамент уранового реактора был взорван, можно было двигаться восвояси.

Французы насторожились, когда узнали, что американцы увозят с собой каких-то пленных. Но, убедившись, что это были немцы, тут же утратили к ним интерес.

Дело в том, что французский танковый батальон спешил к находившемуся неподалеку замку Гогенцоллернов. Там нацисты содержали маршала Петена бывшего главу правительства Виши, сотрудничавшего с оккупантами.

Захваченные в Эхингене германские физики думали, что их отправят за океан. Но опыт участников "Уранового проекта" не представлял ценности для американцев, куда больше преуспевших в создании атомного оружия. Поэтому немцев как почетный, но бесполезный трофей передали британским союзникам.

Почти все объекты, интересовавшие миссию "Алсос", были сосредоточены на юго-западе Германии, на территории будущей французской зоны. Единственным исключением был завод фирмы "Ауэргезельшафт" в Ораниенбурге, севернее Берлина. Американская разведка еще в конце 1944 года установила, что там производится металлический уран для атомных исследова-ний. Предприятие умышленно не бомбили. Лишь весной 1945 года, в преддверии нового советского наступления, свыше шестисот американских "летающих крепостей" забросали город бомбами, сровняли с землей заводские корпуса.

Чтобы замаскировать цель операции, такому же массированному удару был подвергнут город Цоссеп, где располагался штаб вермахта. Во время этого налета был тяжело ранен начальник германского генерального штаба генерал Гудериан.

23 апреля в разрушенный до основания Ораниенбург вступили части Советской Армии.

ИЗ ПЕНЕМЮНДЕ В ПЕНТАГОН

В Пенемюнде тем временем грезили новыми замыслами. Весь конец войны фон Браун лихорадочно проектировал ракету, способную долететь от Гамбурга до Нью-Йорка. 24 января 1945 года, после пробного пуска гиганта "А-9/10", он заявил, что проблема создания двухступенчатой ракеты большой дальности технически решена.

Провал операции "Сорока" побудил Дорнбергера всерьез заняться позаимствованной у японцев идеей: что, если посадить на "Фау-1" пилота-смертника и запускать его не с земли, а с самолета?

Начальник 6-го управления PCXА Вальтер Шелленберг приказал отделу диверсий отобрать для этой цели 250 летчиков. Имелось в виду использовать их не только для удара по Нью-Йорку или Вашингтону. В своих мемуарах Шелленберг рассказывает о планах бомбардировки промышленных объектов в глубоком советском тылу.

"Мы,- пишет он,- могли бы с бомбардировщика дальнего действия запустить самолет-снаряд "Фау-1" вблизи намеченного пункта, чтобы затем пилот-смертник навел его на цель. Бомбардировке должны были подвергнуться предприятия Куйбышева, Челябинска, Магнитогорска, а также районы, расположенные за Уралом".

Только стремительное советское наступление на Одере развеяло мечты о ракетном ударе по восточному побережью США и промышленным центрам СССР за Уралом. Нацистам пришлось спешно эвакуировать Пенемюнде. На юго-запад двинулись колонны грузовиков с прицепами. Как раз в те февральские дни, когда в Ялте собрались руководители СССР, США и Англии, ракетчики прибыли в Нордхаузен. Круглосуточный выпуск "Фау-1" и "Фау-2" продолжался в подземельях "Дора-Миттельверке" в течение еще двух месяцев.

3 апреля 1945 года генерал Каммлер приказал вывезти руководящие кадры "проекта Пенемюнде" на юг Баварии, к швейцарской границе. Вскоре фон Браун, Дорнбергер, Рудольф и их коллеги сдались там 44-й пехотной дивизии США. Точнее сказать, специальному подразде-лению американской военной разведки, которое действовало в рамках операции "Канцелярская скрепка".

Этим планом захвата германских ракетчиков и образцов созданного ими оружия руководил генерал-лейтенант Дональд Путт. В начале апреля его люди ворвались в Нордхаузен с авангардом 3-й танковой дивизии США. Перед бегством эсэсовцы заживо сожгли в штольнях "Дора-Миттельверке" сотни узников.

- Мы нашли в лагере тысячи полумертвых людей и более пяти тысяч трупов. Они были сложены штабелями по углам цехов, валялись на соломе в бараках. Для захоронения погибших пришлось использовать саперный батальон и бульдозерами рыть братские могилы,- вспоминал потом командир дивизии генерал Т. Будинот.

Прибывший в Нордхаузен начальник научно-технического управления военной разведки США полковник Холгер Тофтой приказал демонтировать оборудование подземного завода "Дора-Миттельверке", конфисковать относящуюся к "проекту Пенемюнде" техническую документацию.

Вместе с сотней готовых ракет "Фау-2" все захваченное было вывезено в Антверпен и морем отправлено в США. Американцы торопились, ибо по соглашению между союзниками Нордхаузен должен был войти в советскую зону оккупации Германии.

Уже в сентябре 1945 года сто восемнадцать тайком вывезенных из Германии участников "проекта Пенемюнде" были доставлены на полигон Форт-Блисс в штате Техас. Перво-наперво им было поручено научить персонал концерна "Дженерал электрик" обращаться с ракетой "Фау-2", а затем от начала и до конца восстановить процесс ее производства.

- Немецкие "Фау-2" сэкономили американской военной промышленности по крайней мере пять лет и многие миллионы долларов, которые ушли бы на исследовательские и конструктор-ские работы. Ведь когда эти трофейные ракеты были вывезены из Германии, мы были лишь жалкими приготовишками в данной области,- вспоминал участник операции "Канцелярская скрепка" полковник Холгер Тофтой.

В 1946 году рамки этой операции были расширены. И за несколько послевоенных лет ее участники переправили через Атлантику около восьмисот германских специалистов в области ракетной техники и других военных исследований. Как явствует из рассекреченных впоследствии официальных документов, сотрудники управления разведки при Комитете начальников штабов умышленно скрыли нацистское прошлое многих немецких ученых, чтобы обеспечить им въезд в США вопреки установленному порядку.

Дело в том, что в президентской директиве недвусмысленно говорилось: "Запрещается доступ в Соединенные Штаты любым лицам, которые - если это будет установлено командованием вооруженными силами в Европе - являлись членами нацистской партии и более чем номинальными участниками ее деятельности или активными сторонниками нацизма и милитаризма".

Но такого рода декларации составляли парадный фасад вашингтонской политической кухни, обращенный к мировому общественному мнению, и в частности к союзникам. За кулисами же руководствовались совсем иными критериями. Об этом можно судить по рассекреченной докладной записке начальника управления разведки при Комитете начальников штабов. Подписавший ее капитан ВМС Боскет Уэйв рьяно доказывает, что, если ведущие немецкие военные специалисты останутся в Германии, они могут потом попасть в "потенциально враждебные страны" (под коими явно имеется в виду Советский Союз). А это, мол, представило бы для национальной безопасности США несравненно большую угрозу, нежели их прошлые связи с нацистами или даже симпатии к нацизму, которые они, возможно, продолжают питать. Автор докладной записки рекомендует обратиться к командованию американскими вооружен-ными силами в Европе с просьбой пересмотреть характеристику интересующих Пентагон лиц как "ярых нацистов", чтобы это не послужило препятствием для их въезда в США.

В соответствии с этим пожеланием были "изменены негативные данные личных досье" ста тридцати немецких специалистов, участвовавших в научных исследованиях военного значения. Благодаря такой фальсификации к переброске на базу Райтфилд (штат Огайо) был, в частности, рекомендован бывший руководитель исследований в области авиационной медицины доктор Беккер-Фрейзинг. А ведь позже, на Нюрнбергском процессе, он был приговорен к двадцати годам тюрьмы за преступные эксперименты над заключенными концлагеря Дахау. (Этот "медик", в частности, заставлял узников пить морскую воду, чтобы выяснить, насколько она губительна для человеческого организма.)

Несмотря на принадлежность к нацистской партии и тем более к СС, которую Нюрнберг-ский трибунал объявил преступной организацией, участники "проекта Пенемюнде" получили американское гражданство.

Фон Браун стал ведущим ракетчиком Пентагона. Непосредственно под его руководством была создана ракета "Редстоун". Да и последовавшие за ней двухступенчатые межконтиненталь-ные ракеты "Атлас" и "Титан" можно считать потомками гитлеровской "Фау-2". Развивая рожденную в Пенемюнде идею самолета-снаряда, Дорнбергер сыграл ключевую роль в создании нового вида оружия, получившего ныне название крылатых ракет. Наконец, Рудольф участвовал в работах над ракетой "Редстоун", а впоследствии имел отношение к программе "Першинг".

Когда четыре десятилетия спустя разгорелись жаркие баталии против размещения в Западной Европе американских "першингов" и "томагавков", сторонники мира напомнили, что у колыбели этих ракет стояли бывшие нацисты.

УЧЕНЫЕ ПРОТИВ ГЕНЕРАЛОВ

8 мая 1945 года союзники готовились к подписанию акта о капитуляции гитлеровской Германии. В этот день первые подразделения 509-го сводного авиаполка прибыли на Тиниан - один из атоллов, составляющих Марианские острова. Среди кокосовых пальм и белых пляжей начали строить бараки.

Марианские острова играли тогда роль непотопляемых авианосцев для стратегической авиации США. Ежедневно поднимая в воздух по нескольку сотен "Б-29", командующий 20-й воздушной армией генерал Кертис Лимэй хвалился, что "вернет Японию в каменный век".

Поскольку 509-й сводный авиаполк формально входил в состав 20-й воздушной армии, была допущена преднамеренная утечка информации, чтобы объяснить роль этой воинской части. Был распущен слух, будто 509-му авиаполку поручено испытание новых крупных бомб, названных "тыквами". Они содержали заряд обычной взрывчатки весом в две с половиной тонны. Не участвуя в массированных бомбежках, самолеты Тиббетса совершали одиночные боевые вылеты, тренируясь в бомбометании непосредственно над Японией.

Тем временем рейды американских "сверхкрепостей" превращали в дымящиеся руины один японский город за другим. Генерал Гровс забеспокоился: останутся ли до конца лета в Японии неповрежденные города, на которых можно было бы продемонстрировать масштаб и характер разрушений от атомного взрыва? По его инициативе 10 мая, то есть еще за три недели до того, как было формально решено пустить новое оружие в ход против Японии, в Пентагоне собрался комитет по выбору целей для атомной бомбардировки.

Члены комитета подтвердили, что для этого лучше всего избрать крупные населенные пункты, не пострадавшие от налетов. По их рекомендации генералу Лимэю было приказано исключить из графика массированных бомбардировок четыре японских города. В этом списке, вызвавшем недоумение американских летчиков, значились Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки.

28 мая 1945 года президент Трумэн получил из посольства США в Москве уведомление Сталина о том, что к 8 августа Советская Армия будет готова начать боевые действия против японских войск в Маньчжурии. Примечательно, что сразу после этого вашингтонская администрация поспешила официально принять решение пустить в ход атомные бомбы "как можно скорее".

Буквально три дня спустя, 31 мая, в Пентагоне собрался так называемый комитет "С-1", или Временный комитет по проблемам атомного оружия. В нем преобладали военные и политики. Ученые же были приглашены лишь с правом совещательного голоса в составе так называемой консультативной группы. Сама повестка дня была сформулирована так, будто вопрос о том, следует ли применять атомное оружие против Японии, вообще не вызывал сомнения. Представители Пентагона настаивали на необходимости пустить атомные бомбы в ход, ссылаясь на большие потери, которые американские войска вот уже второй месяц несли в кровопролитных боях на Окинаве.

Спросили мнение ученых. Оппенгеймер повторил точку зрения консультативной группы: перед боевым применением нового оружия желательно провести его предварительную демонстрацию в присутствии представителей мировой общественности. Против этого предложения резко выступил личный представитель Трумэна, будущий государственный секретарь Бирнс.

После бурной дискуссии Временный комитет пришел к следующему выводу: атомное оружие следует применить против Японии без предварительного предупреждения, пустить его в ход как можно скорее и против таких целей, которые наиболее наглядно показали бы его разрушительную силу.

Рекомендации Временного комитета держались в строгом секрете. Однако слухи о них просочились в Лос-Аламос, Ок-Ридж, Хэнфорд и Чикаго. Среди участников "Манхэттенского проекта" становилось все больше противников ими же созданного оружия.

"На протяжении 1943-го и отчасти 1944 года нас больше всего беспокоила возможность, что нацистская Германия создаст атомную бомбу раньше нас. В 1945 году, когда мы перестали тревожиться о том, что могут сделать нам немцы, мы начали беспокоиться о том, что может сделать правительство США в отношении других стран",- вспоминал впоследствии Лео Сцилард.

Наиболее активно выступали против бомбы сотрудники металлургической лаборатории Чикагского университета. Когда-то американские работы в области расщепления атомного ядра взяли старт именно там. Но затем центр научных исследований переместился в Лос-Аламос, так что ученых в Чикаго меньше донимала каждодневная изнурительная гонка.

Вместе с Лео Сцилардом в Чикаго работал лауреат Нобелевской премии Джеймс Франк. По их инициативе группа видных ученых изложила свои выводы о последствиях боевого примене-ния атомного оружия в обстоятельном докладе. Этот документ, известный как доклад комиссии Франка, 15 июня 1945 года был вручен военному министру Стимсону.

Авторы доклада предостерегали американское правительство от иллюзий, будто Соединен-ные Штаты смогут долго сохранять монополию на атомное оружие. Они напоминали о работах, проведенных в этой области французскими, английскими, германскими и советскими физиками. Они писали, что, несмотря на завесу секретности, окружающую "Манхэттенский проект", теоретические основы атомного взрыва не составляют тайны для ученых других стран.

Доклад комиссии Франка заканчивался следующими словами: "Мы считаем своим долгом выступить с призывом не применять атомные бомбы для удара по Японии. Если Соединенные Штаты первыми обрушат на человечество это слепое оружие уничтожения, они лишатся поддержки мировой общественности, ускорят гонку вооружений и сорвут возможность договориться о международном соглашении относительно контроля над подобным оружием".

КРЕЙСЕР "ИНДИАНАПОЛИС"

16 июля 1945 года с американской военно-морской базы в Сан-Франциско вышел крейсер "Индианаполис". Командиру корабля было приказано доставить на остров Тиниан двух пассажиров с секретным грузом. Собственно говоря, это был даже не груз, а багаж: нечто вроде сундучка, который пассажиры аккуратно внесли в отведенную им каюту первого помощника.

Дата добавления: 2015-10-28